Текст книги "Салон для робота"

Тут рта его коснулся мягкий пластиковый стаканчик, прохладная жидкость смочила губы. Он жадно, в два глотка, выпил сок и, поперхнувшись, закашлялся, разлив остатки себе на рубашку и постель. Девушка тихонько похлопала его по плечу, пытаясь успокоить. Но этот жест неожиданно раздражил.

– Не могу я так, – просипел Маль. – Мне Прошка нужен. Понимаете? Вы должны его найти. Он три дня как исчез. Мой робот «ПРО-I», слышите? – он повернул голову к парню, что по-прежнему стоял у дверей.

Тот, казалось, что-то понял, потому как едва заметно наклонил голову; высокий глухой ворот серебристого комбинезона плотно охватывал шею и мешал движению.

– Если это возможно, – тихо проговорил незнакомец. И на белом его лице с резко очерченным носом и высоким, прикрытым черной челкой лбом, проступило мучительное страдающее выражение.

– Никаких если! – Маль насупил брови. – Как мне без робота жить?! Я инвалид…

– Об этом не беспокойтесь, – проговорила девушка, улыбаясь, и установила на кровати столик-поднос, в ячейках которого, прикрытые прозрачным пластиком таились полузабытые деликатесы. – Вам подогреть ветчину?..

– Обойдусь… – буркнул Маль и, разорвав упаковку, отправил кусок нежнейшей розовой ветчины в рот.

Парень у дверей повертел какой-то индикатор надетого на руку прибора.

– Энн, все готово, – сообщил он.

Девушка кивнула и тогда дверь в комнату распахнулась. Неслышно ступая амортизирующими подошвами в комнату вошел робот – низенький, с красным приземистым корпусом и шарообразной головой, с похожими на блюдца глазами.

– Это вам, – сообщила девушка преувеличенно радостным голосом. – Новый робот «Диэна-2».

Маль приподнялся и, прищурившись, посмотрел на новинку.

– Уродина! – крикнул он и стукнул кулаком по подносу – тарелочки и пакетики подстели в разные стороны. – Мне нужен Прошка, я же вам сказал. Или не понятно? «ПРО-I»…

Парень посмотрел на Маля остановившимся печальным взглядом, но не сказал ничего. Девушка же, напротив, заговорила почти весело.

– Да поймите же, это временно, пока мы не найдем вашего Прошу…

– Кто это – мы? – недоверчиво переспросил Маль.

– Мы – это служба милосердия.

– Ладно, черт с ним, пусть головастик остается, – милостиво согласился Маль. – Все равно у меня нет ни эрга резерва… А ведь тому гаду даже не присудили компенсации… Я с него не получил ни эрга, а потерял все, все, все…

А «Диэна-2» не обращала внимания на разговоры людей и ловко вкатила в комнату высокий белый контейнер на колесиках и оттуда полезли, как из волшебной шкатулки, тысячи запакованных в тонкую пленку пакетов и пакетиков: чистые простыни, лекарства, приборчики с блестящими шкалами…

Завороженный неожиданным богатством, Маль и не заметил, как двое в серебристых комбинезонах протиснулись к дверям и, обменявшись понимающими взглядами, исчезли.

Через час Маль вымытый, во всем чистом, приятно покусывающем кожу, лежал на новых простынях и сквозь тяжелеющие от сна веки наблюдал, как «Диэна» ловко моет стены, извлекая из-под слоя бурой грязи первоначально радостно-голубой цвет, теперь уже забытый, тронутый старческими морщинками.

«А Прошка-то был лодырь», – мелькнуло в голове у Маля. Но, странно, никаких симпатий по этому поводу к «Диэне» Маль не испытывал. Наоборот, аккуратность и расторопность «Диэны» раздражала, в то время как к нерадивому Прошке он питал почти что нежность.

– Послушай, Диэна… Мне того… это… пить бы… – Маль повозился на чистой хрусткой простыне. – Бутылочку, а? Сгоняй-ка по скорой…

– Мне запрещено выходить, – очень вежливо и сухо проговорил женский голос внутри «Диэны». – Кроме особых случаев…

– Стерва! – выругался Маль. – Может, это и есть тот особый случай!

– Нет, это не тот случай, – отрезала «Диэна» и принялась дальше скоблить стены.

– Послушай, пожалей старика… – Маль всхлипнул и канючливо вытянул губы. – Будь человеком…

– Это роботу-то…

А Прошка бы сбегал… Безотказно… Прошка – это да, это друг, а это пучеглазое чучело, оно будет кормить сиропчиком и умывать по утрам, но все равно останется грудой железного хлама и пластика…

– Вы не внушаете мне любви, – сообщила «Диэна», внезапно повернувшись и уставившись на Маля выпуклыми глазами-блюдцами.

– Пошла вон! – взвизгнул Маль. – Убирайся, кому говорят! Я спать буду.

«Диэна» послушно вышла. Вскоре за стеной послышалось негромкое «шарк-шарк» – это «Диэна» драила соседнюю комнату. Это негромкое однообразное поскребывание окончательно вывело Маля из себя. Он несколько раз двинул кулаком в стену и заорал: «Прекрати! Слышишь, прекрати!»

Тут всякое движение кончилось и наступила тишина. Но тоска никак не проходила – она свернулась клубком внутри и давила на сердце.

– Иди сюда! – позвал Маль.

«Диэна» вернулась. Старик поманил ее пальцем.

– Значит, говоришь, я не внушаю любви… Да, – вздохнул. – Не внушаю. Никакой. Ни одной скотине в мире. Даже родной сын ненавидел… Я могу лишь заставить любить… Создать любовь… Запрограммировать… Ха-ха…

Он бессмысленно захихикал, вытянул ящик из тумбочки, достал завернутый в кусок искусственной кожи набор тончайших инструментов и дискету в футляре уже изрядно обмятом по краям.

– Иди-ка ко мне, лапушка, – проговорил Маль фальшивым слащавым голосом. – Раз уж мы вместе, то придется нам как-нибудь поладить. Это совсем не больно. «Прошка» – тот даже и не заметил, как я его подработал. Не бойся, дурочка, ну подойди, – продолжал он уговаривать робота, как ребенка.

– А я и не боюсь, – храбро отвечала «Диэна», – мой хозяин часто копался в моей голове.

– Вот как? Занятно… Занятно… Ну и я немножко покопаюсь. Совсем чуть-чуть…

* * *

– Зачем вы это сделали? – Деш смотрел на них хмуро, как на напроказивших детей.

Свет в зале был притушен. Казалось, уже наступали сумерки и глубокие тени легли на лицо Деша. Под его взглядом Энн-Мари вся сжалась и губы запрыгали, как у ребенка. Казалось и слезы вот-вот брызнут.

– Ему было плохо, – ответил Гранд. – Он обратился в салон. За самоликвидацией. Мы не могли его оставить так…

– Ах, не могли! – передразнил Деш. – Надо же, какая чувствительность! И вы решили открыть благотворительность за мой счет!

– Вы сами сообщили, что ваше призвание – спасать, – напомнил Гранд.

Он не понимал ярости Деша. Надо было срочно понять, что сделано не так, в чем робот нарушил законы Деша и законы людей. Гранду казалось, что он понял урок, а на самом деле…

– Роботов! – выкрикнул Деш и, подавшись вперед, еще раз произнес по слогам: – Ро-бо-тов! Людей я не спасаю.

– Я счел возможным провести экстраполяцию, – заметил Гранд.

Деш на секунду онемел, затем откинулся в кресле и расхохотался:

– Парень, ты мне нравишься все больше, – выдавил он наконец, отирая выступившие на глазах слезы. – Нет, Гранд, ты уникальный экземпляр! Когда твой ресурс кончится, тебя поместят в музей. Робот, полюбивший людей, робот-филантроп… – Деш на секунду запнулся, и глаза его остекленели. Внезапность открывшейся вдруг догадки его поразила. – А ведь правда… – протянул он, как-то по-новому глядя на Гранда, с некоторым даже восхищением теперь. – Ты-то ведь можешь любить самого гаденького, самого паршивенького человечка, потому как вид блевотины и запах вонючего тела не вызывает у тебя отвращения, даже подлость не возмутит тебя, она будет рассмотрена всего лишь как неадекватная реакция…

– Женщина тоже может любить подлеца… – заметила тихо Энн-Мари, все еще не в силах поднять головы и кусая губы.

– Тут не то… – отмахнулся Деш. – Мало ли сволочей любимы. Тут другое. Он каждого может полюбить. Всех… Нет, не всех скопом, пуская слюни при словах о каких-то далеких и невидимых им никогда детках. А именно всех по отдельности. Гранд, ты понимаешь? Ты можешь быть мессией! – тут Деш опять расхохотался и сделайтесь уже совершенно неясно: говорит ли он серьезно или издевается.

– Что вам мешает выступить в этом качестве? – спросил Гранд.

– Я не люблю людей, – фыркнул Деш. – Просто не люблю их и все… Энн-Мари, детка, поди-ка сюда, расскажи об этом уроде, которого вы откопали, – он привлек девушку к себе и усадил на колени. – Он наверняка стонал и плакал, а потом ругался… – Энн-Мари молча кивнула. – Ну вот видишь, стоило ли мчаться в таком случае к нему?

– Он был очень привязан к своему роботу… Прошке… – сказала Энн-Мари тихо.

– Ха! И в результате отправил его на ликвидацию…

– Это не так, – вмешался Гранд. – «ПРО-I» в самом деле ликвидирован, но потому, что попался техпатрулю…

– А кто виноват? – усмехнулся Деш. – Этот тип наверняка все пропил до последнего эрга и не оставил для своего Прошки ничего… Так или нет?.. – выводы Деша были логичны, но где-то – Гранд знал это – Деш сделал маленькую логическую ошибку, в самом начале он задал неверные начальные условия и Гранд пытался выловить сомнительный постулат и показать его Дешу, как показывают извлеченную из тела занозу, но пока Гранд не мог нащупать, что же ложно в рассуждениях Деша. – …Кстати, а как зовут вашего несчастного друга? – поинтересовался Деш.

– Его фамилия Мальвинский, – сказала Энн-Мари и добавила извиняюще: – Он парализован.

– Деш едва заметно вздрогнул.

– Вот как, – проговорил он и какое-то подобие улыбки проступило на его губах. – Это даже забавно.

Более добавить он ничего не успел, потому что пронзительный сигнал разрезал тишину зала:

– Объект 72-2… «Диэна-2», Объект 72-2, «Диэна-2»… – ударил механический голос на столь высокой ноте, что показался криком.

* * *

Маль спал и видел сон. Сон, похожий на явь. Он вновь переживал то, что было… Два года назад. Он стоит на площадке ночного бара. Открытая площадка. Три этажа вниз. Почти никого вокруг. Двое шепчутся за дальним столиком. Бармен клюет носом за стойкой. Он, Маль, тогда еще шустрый, подвижный, полный сил курит, облокотившись на балюстраду. Внизу огни. Улица. Тишина. Три часа ночи… Тепло… Лето. Сзади шаги. Он хочет обернуться, но не успевает – чьи-то руки, сильные, будто стальные, сдавливают плечо.

– Мальвинский…

– Да… – он пытается повернуться, но пальцы сдавливают уже не плечо, а шею и прижимают к балюстраде.

Внутри все противно замирает. Беда, беда… Он смутно подозревает…

– Что я сделал? – плаксивый ненужный взвизг.

– Тихо!

Пальцы сдавливают шею сильнее и тогда новый взвизг – от боли. Двое за дальним столиком вскакивают и поспешно пробираются меж стульев к выходу. Бармен просыпается, начинает энергично протирать стаканы и будто невзначай нажимает на клавишу, звероподобный рев модного ансамбля несется из динамика. Все это Мальвинский не видит, но чувствует, знает, что так происходит.

– Мальвинский, где твой сын? Где Артур Мальвинский? – сипит голос над ухом. – Он нарушил закон. Ты знаешь?

– Нет.

– Он – убийца. А твой резерв в нулях. Ты слышишь?

– Нет! Я – на подъеме.

– Ты – в нулях. Будто не знаешь, что твой обожаемый сынишка откачал весь твой резерв.

– Это невозможно!

– Ты лжешь, Маль!

Как они смели? Он был Мальвинским. Тогда еще – Мальвинским. Это они его сделали ничтожеством по кличке Маль.

– Где твой робот? – опять сипит голос.

– Я сдал его в ликвидацию.

– Ты лжешь опять. Ты починил его. А это запрещено.

– Но я ничего не менял… Я просто хотел…

И тут ноги его высоко взлетели в воздух, а балюстрада отпрыгнула куда-то в бок. И он полетел… Вниз! Вниз! На асфальт!

Маль закричал истошно и проснулся. Его всего трясло, будто он вновь, как тогда, падал, падал вниз и разбивался…

Сейчас опять, как и утром, в комнате кто-то был. Но теперь за окнами стемнело, а в комнате горел неяркий желтый свет. Посетитель, маленький человек с квадратной головой и жирными волосами, дожевывал бифштекс из запасов Маля и облизывая грязные пальцы.

– Ты откуда? – спросил Маль.

– Оттуда, – буркнул незнакомец. – Живешь здесь?

– Да…

– Ну и я буду. У тебя недурственно. Один прозябаешь?

– У меня робот, – с гордостью заявил Маль.

– Старая развалина небось, – коротышка презрительно фыркнул, отер рот оберткой и бросил ее на пол.

– Нет, новый, – проговорил Маль и запнулся, потому что от внезапной догадки весь похолодел и облился потом.

– Новый? – коротышка оживился и перестал ковырять в зубах.

– То есть не очень, – почти заискивающе пробормотал Маль.

И тут как назло в комнату вкатилась «Диэна».

– Время ужина, – сообщила она и уставилась своими блюдцами на незнакомца. – Ужин на двоих, – констатировала «Диэна».

Тут коротышка вскочил, в воздухе мелькнула сечка, посыпались искры, голова «Диэны» подпрыгнула и перевернулась в воздухе. На лету коротышка подхватил ее и выскочил в дверь – он был мастер своего дела. Где-то в глубине пустых коридоров прогремели и замерли шаги.

А «Диэна» рухнула на пол и беспомощно задергалась. Маль бессмысленно смотрел на темный, почти человеческий обрубок…

* * *

Несколько минут они смотрели друг на друга. Каждый ожидал этой встречи. Каждый предвидел. Когда-то это должно было произойти. И вот – случилось. Маль мечтал и страшился. Надеялся. Что его мальчик когда-нибудь придет. Вернется.

Деш желал в душе, что этого не будет. Никогда. Так – проще.

И вот они друг против друга. Маль – растерзанный и жалкий, с лихорадочно блестящими глазами, синеватыми запавшими щеками, его убогость почти вызывающая. Деш – в серебристом комбинезоне, смотрящий, как всегда, чуть свысока и дерзко, но одновременно, что-то усталое, измученное во взгляде. Нет, они не взвешивают и не оценивают ничего, просто погружаются в тот поток, что вытекает из сердца другого, стремясь доказать невозможное. Невозможность торжества своей правоты, невозможность прощения и примирения. Первым отвел взгляд Маль – он всегда был слабее, и тут опять сплоховал. Деш, будто только и дожидался дрожания этих болезненных покрасневших век, отвернулся и присел на корточки подле тела «Диэны». И хотя осматривать было нечего – и так ясно, что произошло – Деш почти автоматически ощупал пальцами корпус и шейный шарнир. Это немного успокаивало, хотя взгляд Маля по-прежнему жег затылок и спину. И как человека по руке погладил он нежнейшие тактильные перчатки «Диэны». И она поняла – в ответ ее пальцы тихонько сжали руку Деша.

– Зачем вы это сделали? – Гранд шагнул к постели Маля и, наклонившись, заглянул в лицо.

– Нет, нет, это не я, – Маль махнул рукой и попытался отползти в угол постели.

Он, как всегда, был не виноват. Почти. Только в одном – никто его не любил, а он так хотел, так жаждал этого. И вот – додумался. Привязать к себе, как собаку, робота. Совсем не сложно: чуть-чуть перестроить датчики в сенсорном блоке, ввести в память программу… Это запрещено, строжайше запрещено. По Маль ничего не мог с собой поделать.

– Артур, я ведь там кое-что исправил, – пробормотал Маль робким извиняющимся голосом.

– Ерунда, я тоже исправлял, – отозвался Деш, не оборачиваясь.

– Ты – не то. То, что ты – это ерунда… А вот я… И главное – в голове.

Деш помолчал несколько секунд.

– Как твой резерв? – спросил и покосился на облупленные стены.

– В нулях. Теперь всегда в нулях. Неужели не знаешь? Ведь это все из-за тебя!..

– Ладно! – Деш обернулся и махнул рукой в воздухе, будто хотел схватить и зажать в кулаке поток жалобных причитаний. – У меня не было выхода. Меня бы схватили. Теперь я – Деш. И ты меня не знаешь. Ты понял?

Но Маль, казалось, не слышал его.

– Посмотри, – бормотал он, глядя перед собой. – Посмотри, что они со мной сделали!.. А теперь отняли «Прошку»! Понимаешь, «Прошку». Бедняга! Конечно, его ликвидировали, ведь я столько раз ковырялся в нем.

– Люди всегда поступают по-скотски, – согласился Деш. – К примеру – ты. Не успел получить «Диэну», как тут же полез к ней в голову, а потом пригласил дружка-потрошителя…

– Да я его не знаю! Впервые видел! Клянусь…

– Ладно, ладно, – Деш сделал примирительный жест, но к кровати отца так и не подошел.

– Что будешь делать? – тихо спросил Маль.

– Пойду отыскивать непутевую голову «Диэны».

И Деш направился к дверям.

– Артур! – почти истерически вскрикнул Маль. – Артур! Я же знал, где ты прятался тогда. Но не сказал. Они изувечили меня. Но я не сказал…

– Изувечили тебя не за это, – буркнул Деш.

– Артур, ты убил человека…

– Потрошителя, – поправил Деш.

– Но… все равно… человека…

Деш резко повернулся, подбежал к койке отца и, наклонившись, рванул застежку комбинезона.

– Вот, видишь, видишь! – он стал тыкать пальцем в давний белый шрам. – Этот гад чуть не снес мне голову. Ты понял?

– Но Артур…

– Что Артур? Что?! Такие, как ты, папаша, придумали этот скотский мир. Так пусть в нем будут одни роботы, одни машины, а людей не будет. Вообще. Ясно? Вот чего я хочу. А вас всех – к черту!

– Но Артур… Это же невозможно. Из-за преступления одного…

– Хватит оправдываться! Будете отвечать все вместе. Тебе ясно? Нет?..

– Но, Артур, ты же не робот… Ты – человек… Вроде…

– Я – мыслящее существо. А вы все – скоты! Вот деление, которое признаю. Понял ты? Нет? – и Деш бросился к дверям…

* * *

Магнокар Деша мчался по старой свалке. Искореженные после ликвидации тела роботов лежали здесь в специальных хранилищах или просто в бетонированных ямах, прикрытые пленкой. Там и здесь в пленке мелькали черные дыры – это потрошители из самых ничтожных и презираемых – потрошители-мусорщики, – проделали себе ходы, отыскивая в «трупах» роботов случайно уцелевшие детали.

Магнокар Деша, пробравшись меж двумя высоченными кучами мусора, похожими на пирамиды, остановился перед низким зданием с узкими редкими окнами, чем-то похожими на казарму или производственный корпус. Но ничего связанного с производством в первоначальном смысле здесь не было. Напротив, внутри приютилось нечто вроде трактира. Стояли темные столы без скатертей, стулья с резными спинками, висели на длинных цепочках лампы – все подделка под старину самого дурного вкуса. Огромный зал с боковыми коридорами, из которых выкатывались роботы-официанты с подносами, был всегда полон посетителей. Как бы поздно ни уходил Деш, в зале еще толпились люди; как бы рано ни являлся – за столиками уже ели и пили. Казалось, завсегдатаи здесь живут. Спят, уронив голову на руки, едят, курят, о чем-то договариваются, уединяются в отдельные номера с девицами и никогда не покидают темного сумеречного зала.

Деш огляделся и прошел к ближайшему столику, где нашлось место. Двое широкоплечих в одинаковых кожаных куртках парней сидели друг против друга, молча посасывая мутную жидкость из стаканов. Деш взял с подноса подъехавшего робота бокал, бросил смятую купюру на поднос и щелкнул робота по голове – жест означал, что сдачи не надо.

– Вот что ребята, – обратился Деш к двум молодцам таким тоном, будто знал их давно и был с ними в дружбе. – Я ищу кое-что. Конкретно… – он понизил голос. – Сенсорный блок, – те двое не ответили, но насторожились, плечи приподнялись, головы чуть подались вперед. – Модель «Диэна»… – он назвал номер.

Один из парней едва заметно кивнул и сказал, будто обращался к своему напарнику:

– С блоками теперь паршиво.

– Сколько? – спросил Деш.

– Сто… – проурчал в ответ один, а второй смотрел на Деша не мигая. Щеки его покрылись неестественным малиновым румянцем.

Деш положил купюру на стол и придавил ладонью.

– Пошли… – парень поднялся и мотнул головой в сторону двери.

Его напарник пробормотал что-то невнятное и потянулся за новой бутылкой. Но приятель даже не взглянул на него и вновь сделал нетерпеливый знак Дешу. Они вышли на узкую холодную лестницу. Лифта не было и пришлось подниматься по каменным истертым ступеням. Наверху горела одна-единственная лампочка. Парень отыскал нужную дверь и стукнул костяшками пальцев в ободранную фанеру. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь и она отворилась. Комната была забита стеллажами. На них, небрежно замотанные в полиэтилен, стояли «головы» роботов. Некоторые – разбитые, с торчащими пучками проводов и обрывками изоляции, другие – совсем новые, блестящие никелем и хромом покрытий.

Парень остановился у входа и ждал. Деш прошелся сначала вдоль одного стеллажа, потом вдоль другого… Голову «Диэны» он узнал сразу. Узнал, но… Что-то его кольнуло. Какая-то тревога, неясное подозрение. Он не мог сказать, почему, но при первом же взгляде понял, что голову, прежде чем поставить сюда, внимательно изучили… А если изучили, то, разумеется, поняли, что голова модернизирована. Безопаснее всего было бы отказаться от «Диэны». Деш дошел до стены и остановился. Сейчас он мог сказать «нет» и мог сказать «да». Он мог еще спастись, но только без «Диэны». Он сжал кулаки, понимая, что его загнали в угол. Если бы старик не трогал сенсорный блок! Что он там натворил кто знает… Но… Деш шагнул к стеллажу. «Диэну» он оставить не мог. Не мог – и все…

– Вот эта…

– Эта так эта… – с напускным безразличием пробормотал парень.

Деш перевернул голову и ухватил ее за обломок шейного шарнира левой рукой, оставив правую свободной. Парень у двери шевельнулся.

– Выйдем там, – он кивнул на узкую железную дверь в углу. – Чтоб нас не видели…

– Да, конечно… – Деш послушно шагнул между стеллажами и тут же мгновенно обернулся.

Рукой он успел сблокировать удар, а ногой ударил парня в бок. Тот прорычал от боли и осел на пол. Деш бросил голову «Диэны» и, упершись плечом в стеллаж, сдвинул его и загородил железную дверь в углу. Почти сразу же с той стороны начали ломиться.

– Откройте! Именем закона!

– У меня свой закон! – весело крикнул Деш и, подхватив голову «Диэны», бросился назад к двери в коридор. Он пнул ее ногой и отскочил в сторону. Никого… Это было похоже на игру и он увлекся, пьянея от опасности, как пьянеют от вина, забываясь. Сейчас он мог пройти по лезвию и не порезаться. Он счел себя неуязвимым. Он мчался к лестнице по коридору, весело помахивая головой «Диэны».

И тут одна из дверей приоткрылась, прямо в лицо Дешу вспыхнуло фиолетовым, ослепляя. Короткий разряд прошил тело сверху вниз. Дыхание тут же прервалось, помутилось сознание и Деш рухнул на пол, будто кто-то одним рывком выдернул из его тела стержень…

* * *

Гранд присоединил тело «Диэны» к временной базе. Теперь надлежало ждать возвращения Деша. Дважды Гранд пытался связаться с ним, но ничего не получалось. Давно наступил вечер и можно было заняться информационной подпиткой, но Гранд сидел в кабинете Деша в мягком удобном кресле и размышлял.

Он хотел разобраться и решить… Маль и Деш. Отец и сын. Маль – безобразен и ничтожен. Деш – прекрасен. Но Гранд как будто колебался и не мог выбирать… В мыслях все время появлялся сбой. В принципе, и Маль, и Деш занимались одним и тем же. Они хотели сделать из роботов людей. Они оба нарушали законы. Но почему тогда они так ненавидели друг друга… Почему?

Где-то внутри корпуса возникло противное жжение и стало расти – мозг работал с перегрузкой.

«Я долго так не выдержу, – подумал Гранд. – Роботы тоже сходят с ума…»

Внезапно прозвучал вызов и на экране телеголографа появился Маль; его жалкая комнатка, залитая желтым больным светом. Маль по-прежнему лежал на кровати, вокруг – развал, какие-то обрывки, обрезки…

– А где Артур… То есть Деш? – спросил старик испуганно.

– Не знаю, – голос Гранда сделался резким, визгливым. От перегрузки все в нем исказилось.

– Слушай, парень… – Маль беспомощно пожевал губами. – Я снова связался с салоном. Хотел аннулировать заявку на самоликвидацию.

– Заявку же не приняли…

– Все равно… Мало ли что этим скотам придет в голову… Так вот, я получил ответ… – Маль на секунду задохнулся. – Заявка принята. «А.Мальвинский будет ликвидирован сегодня. Основание – личное обращение». Ясно?.. И дальше: «Резерв указанного Мальвинского будет перечислен в фонд службы ликвидации». Но ведь у меня нет резерва! Нет! Понимаешь? Значит…

– Значит… – Гранд вскочил.

– Да, – прошептал старик. – Я – ничто. Зачем им меня ликвидировать… Торопись. Скорее…

Контакт прервался. На секунду Гранд оглох и ослеп, мозг его залило белым раскаленным светом, свет сжигал все внутри и растоплял. А когда полыхание спало, боль разлилась по всему телу, будто по каждой сенсорной точке прошлись специальными щупами.

«Ночное представление начинается…» – донеслось издалека и смолкло.

Кто это сказал? Когда? Ах да, старик-робот в салоне. Откуда тот знал? Был там? Но только если…

Гранд бросился в комнату Энн-Мари.

Девушка сидела в мягком кресле, подобрав под себя ноги и забавлялась с телеголографом, комбинируя боевик. Лишь только сюжет на экране начинал развиваться, как она все поворачивала вспять, меняла и путала, пытаясь настоять на своем, ей самой неясном решении. Фигурки толпились, мешали друг другу и застывали с Недоуменным выражением на искусственно-розовых лицах.

– Энн-Мари, мы едем…

– Куда? Опять к этому придурку?

Она даже не обернулась. Такой Гранд еще не видел ее. Лениво-расслабленная поза, капризное выражение лица. В глазах пустота.

– В салон. Спасать Деша.

– Деш в салоне? Ну и что?.. Почему его надо спасать?

Она вновь все перемешала в телеголографе. Фигурки полезли в неостановимой ярости друг на друга, размахивая крошечными сверкающими мечами. Во все стороны брызнула алая кровь почти как настоящая. Энн-Мари рассмеялась коротким и злым смешком… Крошечные искусственные человечки уничтожили друг друга и теперь к их телам слеталось черное воронье. Иногда птицы отделялись от основной картинки, летели в комнату и медленно растворялись. Но, казалось, что серые призраки машут по углам крыльями…

– Деш в салоне, его ликвидируют вместо Маля.

Она обернулась. Растерянное детское выражение проступило на лице. Губы задрожали. Она вся вдруг начала трястись.

– Этого не может быть! Они не посмеют!

– Он нарушал законы…

– Ну и что?! Все нарушают… Понемногу.

– Голова «Диэны», – напомнил Гранд. – Маль что-то там сделал… Едем, скорее…

Она поднялась. Пошла, как кукла, покачиваясь и вытягивая перед собой руки, будто видела плохо.

* * *

Магнокар нырнул в чернила ночной неосвещенной дороги. Гранд знал уже точно, что смерть подобралась очень близко к Дешу…

– Я чувствую его издалека, – сказал Гранд. – А ты?

Энн-Мари сидела неподвижно рядом с ним, безвольно уронив руки на колени, а глаза ее смотрели в одну точку куда-то в ночную черноту.

– Я ничего не чувствую… – Она повернулась и взглянула на Гранда с нескрываемой злобой.

– Я хотел бы знать, модернизирована ты, как я? – Гранд сделал вид, что не замечает ее ярости и…

– Достаточно… – отрезала она.

«Достаточно – для чего? – хотел спросить Гранд. – Чтобы убить, или чтобы любить и понять, что такое красота?..» – Но он не успел. Сбоку наперерез им ударил яркий сноп света и следом вынырнул из черноты, похожий на акулу, бледно-зеленый магнокар с рябью охранительных знаков на боках и злобным оскалом кабины. Тонкие жала парализаторов подрагивали в гнездах. Охранники почти не видны. Просвечивают лишь мутные пятна шлемов за полупрозрачной стенкой кабины.

– Приказ – остановиться! Немедленно остановиться! – хлестнул голос над самым ухом.

Но Гранд швырнул магнокар вверх, а затем вбок. Бледно-зеленый устремился за ними автоматически повторяя маневры.

– Приказываю…

В следующее мгновение белый магнокар полетел вниз так стремительно, что, казалось, он потерял управление и падает. Зеленый ушел вбок – автомат не посмел скопировать подобный маневр, заботясь о своих пассажирах. У самой земли Гранд выровнял машину.

– Прыгай… – приказал он Энн-Мари.

– Боюсь… – прошептала та. – Магнокар продолжал мчаться, стелясь над дорогой.

– Ты – робот… – и Гранд толкнул ее в плечо.

Она прыгнула, не удержалась на ногах и ее унесло куда-то вбок. Гранд вздернул магнокар почти вертикально, как норовистого скакуна, включил улавливатель, в то же мгновение его буквально выбросило из машины, а зеленый магнокар и белый столкнулись в воздухе, в разные стороны полетели куски обшивки, плеснуло пламя. Гранд подбежал к Энн-Мари. Девушка сидела на земле и смотрела на пылающие машины.

– Так им, так… – повторяла она и ударяла крепко сжатыми кулачками друг о друга. – Здорово ты их рванул! – и она посмотрела на Гранда почти с восхищением.

– Да нет же… вот они… – Гранд махнул рукой в сторону двух темных пятен, что возникали при свете догоравших машин и пропадали, поглощенные приступами темноты. – Их катапультировало… Надеюсь, они живы…

– А я надеюсь, что нет… – засмеялась Энн-Мари со злорадством.

Она поднялась, опираясь на его руку, и они побежали. Времени оставалось мало. Очень мало. Гранд знал – насколько мало – в минутах, секундах и долях секунд. Старик сказал: «В час ночи…»

– Мы опаздываем, – бормотала Энн-Мари с хрипом выдыхая воздух. – Мы очень опаздываем…

…Старик мог присутствовать при ликвидации кого-то из людей… Или все же роботов?

Энн-Мари схватилась рукой за горло. Ее шатало… Гранд обернулся к ней.

– Ты же робот! Форсируй энергоблоки!

– Да, – покорно согласилась она, но не могла сделать больше ни шагу.

Он схватил ее на руки и понес. Ток в искусственных мышцах возрос до предела – констатировал мозг. Перегрузка.

«Плевать…» – сам себе сказал Гранд.

А секунды уплывали, сливаясь в минуты. Это были минуты Деша, быть может последние…

Неожиданно серая тень спрыгнула из разбитого окна на первом этаже, будто большая крыса метнулась на дорогу. «Потрошитель», – мелькнуло в мозгу Гранда. А дорога пуста. Слева и справа дома-коробки и глухие стены… Нет сил убежать и времени нет… Гранд несся вперед с обреченностью. Человек усмехнулся… И поднял сечку…

– Прочь с дороги! – взвизгнул Гранд.

Человек опешил. Чуть не выронил сечку. Отступил. Робот никогда не отдает приказы людям. Его величество человек не может такого снести. Даже если человек делает глупость или гадость – робот должен молчать. Молчать и подчиняться…

– Эй, парень, чего ты топочешь, как робот… Я из-за тебя зря выполз, – зло крикнул потрошитель вслед и полез назад в окно.

– Как просто! – захохотала Энн-Мари.

А им навстречу уже сверкали огни салона. Над входом на бесконечной огоньковой дорожке бежала объемная светящаяся фигура «Робби» и подмигивала проходящим круглыми зелеными глазами, и помахивала рукой в белой тактильной перчатке. Гранд опустил Энн-Мари на землю и, стараясь имитировать расхлябанную походку здешнего завсегдатая, направился к входу. Энн-Мари просунула руку под его локоть и уткнулась головой в плечо, будто изрядно уже набралась и не могла идти.

У зеркальных дверей топтался человек со светящейся бляхой на груди.

– Прошу вас, – он сделал широкий приглашающий жест и поклонился, пропуская Гранда и Энн-Мари.

Они вошли. Коридор был пуст и залит светом. Автоматически Гранд заметил, что повешено новое зеркало и сегодня гораздо чище и прибраннее, чем тогда, когда он отсюда бежал. Двери в зал были открыты и подле них стоял еще один охранник. Ни слова не говоря, он приветственно махнул рукой и толкнул обе створки двери. Энн-Мари, поколебавшись, шагнула первой. За нею Гранд. Зал был пуст, так же как и коридор. Здесь только что мыли полы и стулья стояли перевернутые на столах, зеленый занавес был задернут и закрывал сцену. Летающие кресла покачивались низко, чуть повыше столов, поджидая седоков.