Текст книги "О котах и людях: о ястребинке и розах"

[3х09] ФИНН

О'Рурковская сторожка на болотах была сложена из камня и больше всего походила на редут – с толстенными стенами и крошечными окошечками-бойницами, из которых, в случае чего, можно было бы отстреливаться. Караулить в ней предполагалось в одиночку – чтоб случайно друг друга не перестрелять, вместо нечисти. Блейз оглядел скудную обстановку – узкий топчан, приколоченный к стене, крохотную пузатую печку, пару ящиков со снедью и огромный металлический шкаф с боеприпасами – горестно покачал головой, распахнул тяжелую дверь и, подхватив единственную табуретку, стал выбираться наружу. Сейчас он пытался соорудить из нее какое-то подобие алтаря. Распятие они взяли из дома, свое собственное. Свечи – толстенную связку – принесла Ора. Скатерку Керидвен захватила с кухни.

Керидвен вздохнула, посмотрела на окрестные кочки, на тускло поблескивавшую между ними зеленую воду, и полезла за иголкой. Священническое облачение они позаимствовали у бывшего отца Джозефа, который был выше Блейза на две головы. Керидвен подрубила вечером подол, конечно, но явно недостаточно. Нехорошо было бы все угваздать.

Джимми немного поглумился – «А что, без балахона-то никак? Боженька не признает?» – но как-то без огонька. И как ты вы так живете, пробормотал он сквозь зубы и отправился натягивать бечевку по окрестным кустам. На бечевке трепыхались жестянки от консервных банок – чтоб было слышно, если кто из людей полезет. Финн взялся расставлять свечи по земле – «чтоб было видно, куда не заходить», пояснил он шепотом. Ора сидела на пороге и мрачно полировала ствол, кусая губы. Керидвен затянула узелок и откусила нитку.

– И что дальше? – спросила она.

Ора бросила на нее хмурый взгляд исподлобья.

– Дальше ждем.

Пасмурное солнце наконец-то закатилось и село. С болота тянуло стылой водой и осокой. Керидвен поплотнее завернулась в шаль. От сидения на холодном камне у нее все затекло. Из-за низкой тучи выкатилась луна – толстая и круглая, блестящая, как крышка от кастрюли.

– Ну что, скоро начинать-то? – вопросил Джимми, кажется, все ногти уже себе сглодавший от нетерпения.

Блейз озабоченно прищурился на луну.

– Да… наверное… – он поддернул длинноватые рукава.

Все встали.

– Из глубины бездны взываю к тебе, Господи… – начал Блейз, сам в белом облачении похожий на привидение.

Где-то позади и слева щелкнул затвор – это Ора взяла пистолет на изготовку. Чавкнула земля – Финн переступил с ноги на ногу. Керидвен ощутила, как у нее кружится голова. Опять начиналось. Керидвен мысленно выругалась и вцепилась себе ногтями в запястье, чтоб ничего не испортить.

Плавный речитатив молитвы, золотистый и металлический, как проволока, завивался бобовым стеблем и расползался от Блейза в разные стороны, растекаясь бледным кругом света. Сумерки разделились, как сыворотка со сметаной – став бледнее и жиже вокруг священника, внутри круга, гуще и темнее за его пределами.

Дохнул болотный ветер; свечи, расставленные кольцом, моргнули и погасли. В темноте захлюпало – Финн потянулся за спичками.

– Да стой ты спокойно! – зашипела на него Керидвен, обернулась и застыла – на границе света и тени стоял незнакомый человек.

Этан, поняла Керидвен.

Этан как Этан, такой же, как все О’Рурки – пониже Финна, повыше Оры, только почему-то в щегольском кашемировом плаще, совсем не подходившем к обстановке. Явно же не в нем он когда-то по болоту шастал?

Никаких следов тины на светлом кашемире не было, хоть он и стоял по колено в болоте. Нарядное какое привидение, подумать только, озадачилась Керидвен.

Полупрозрачный Этан морщил лоб и шевелил губами, пытаясь что-то сказать. Керидвен попыталась прочитать по губам, но лицо рябило и двоилось, как воздух над костром.

Финн выронил спичечный коробок.

– Этан! – выдохнул он. – Этан!

Этан подался вперед. Финн замахал руками:

– Этан! Этан!

Ну, слава тебе господи, подумала Керидвен. Не мне одной мерещится.

– Этан! Этан!

Этан сделал шаг вперед. Финн тоже – и прошел его насквозь, слепо загребая руками болотную воду.

Дух обернулся, пытаясь задержать брата, и рассеялся, как дым над костром от порыва ветра. Керидвен вдруг поняла, что не видит Блейза и не слышит – ни Блейза, ни Оры, ни Джимми, ни звезд и луны в небе наверху. Будто кто-то опрокинул чернильницу.

Воздух тек вокруг, влажный и густой, тянулся прядями, как водоросли, и сквозь него ничего не было слышно – только плеск воды и лепетание Финна.

– Этан… Этан… – бормотал Финн, все глубже и глубже заходя в темную воду. – Я знаю, что так нечестно, Этан… Погоди… Погоди… Я все исправлю, Этан…

– Куда?! – Керидвен рванулась схватить его – и чуть не упала сама. Ладонь прошла насквозь. Керидвен замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, и вдруг уткнулась спиной во что-то твердое и горячее.

Эльфин.

Керидвен судорожно вздохнула. Голова кружилась. На мгновение все смешалось перед глазами, будто встряхнули калейдоскоп – Блейз в круге света, подсвеченный изнутри, будто вырезанный из бумаги; тени вокруг него; Джимми и Ора; Этан; Финн; она сама… Эльфин.

Все они были в одном месте, в одном времени, одновременно – но невозможно было удержать во внимании всех разом. Керидвен зажмурилась.

Пришло чувство теплоты и тяжести, рук, замкнутых кольцом.

Это Эльфин возник за ее спиной, прижимая ее к груди.

– Ты пришел? – спросила она отчего-то шепотом.

– Нет, – раздался усмешливый шепот над самым ухом. – Это ты частью себя всегда здесь.

– А… а остальные?..

– Как пойдет, – хихикнул он.

Керидвен подняла глаза и увидела Финна, слепо водившего ладонями по воде, будто пытаясь что-то зачерпнуть.

– Этан… – бормотал Финн. – Это я должен был умереть, Этан… погоди, я все исправлю… погоди…

– Его там нет, – пробормотала Керидвен. – Финн! – заорала она в голос. – Его там нет!

Финн даже не обернулся.

– Он тебя не услышит, – сказал Эльфин. Керидвен ощутила его подбородок у себя на макушке.

– Он же утонет!

– Утопится, ты хочешь сказать. Ага.

Керидвен затошнило.

– Сделай что-нибудь!

Эльфин захихикал.

– Ну, если ты так просишь, дорогая…

Сердце у Керидвен стукнуло – Безымянный! – но, прежде, чем она успела что-то сказать, успела даже подумать, мимо скользнула тень, и длинная, красно-коричневая рука, будто выделенная из глины, толкнула Финна в спину.

Финн рухнул навзничь. Над головой у Керидвен поплыл беззвучный смех – не как звук, как ледяная, тошнотворная дрожь, пробирающая до самого нутра, от которой будто мясо отслаивалось с костей. Безымянный – нагая, бесформенная тень – сидел на кочке и смеялся, топя человека в трясине.

Финн слабо затрепыхался. Изо рта у него вырвался пузырь воздуха. Безымянный ослабил хватку. Финн, мокрый и дрожащий, вынырнул наружу, хватая воздух ртом. Безымянный наклонился к нему, скалясь во все зубы:

– Хочешь справедливости? Хочешь?!

Финн что-то булькнул, Безымянный вцепился ему в волосы и макнул в болото обратно.

Керидвен дернулась, но невидимые руки держали крепко. В тёмной воде, у самой поверхности под ее ногами, Финн трепыхался, как попавшаяся на крючок рыба.

Безымянный выпустил его и захохотал:

– Что, не хочешь? – подцепил Финна за ворот ногтем и без усилия выбросил на берег, как рыбешку. Финн захрипел, пытаясь вдохнуть.

Эльфин потрепал его по щеке:

– Трусишка!

Финн поднатужился и плюнул в Эльфина болотной водой. Плевок упал Финну на грудь и растекся черным. Эльфин перекатился на пятки, запрокинул голову и захохотал во весь голос. Радостно обернулся к Керидвен; в темноте блеснули белые зубы.

– Простой фокус. Всегда работает!

Он легко вскочил на ноги; глиняное лицо оказалось близко-близко.

– Почти всегда. С тобой бы не сработало, моя дорогая. Мы с тобой совсем из другого теста, не так ли? Если уж идти – то идти до самого конца, верно? Казнить себя – так казнить. Разве это не будет честно? Разве это не будет справедливо? – усмешка блеснула в темноте, как нож.

– Тьфу на тебя!

Керидвен отшатнулась, запнулась о что-то в темноте и с размаху плюхнулась на землю.

Все кости заныли от сотрясения, но зато мир встряхнулся и встал на место.

Сверху висела круглая луна, толстая и белая. Сбоку кто-то с присвистом дышал – Керидвен повернула голову и обнаружила валяющегося на земле Финна, мокрого и грязного, но вполне живого.

– Избавь меня от пролитой крови, Боже, Боже спасения моего, и язык мой восхвалит правду твою, – тем же ровным голосом читал смутно белеющий в темноте Блейз.

– Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою: ибо жертвы Ты не желаешь, – я дал бы ее; ко всесожжению не благоволишь…

– Аминь, – внятно сказал Финн.

[3х10] ОРА

– А я так думаю, газ у вас какой-то на этом болоте выделяется, – сказал Джимми. – Типа эфира какого-нибудь. Вот вас и таращит всех, кого куда.

Керидвен хмыкнула. Ора прошипела что-то неразборчивое. Финн, завернутый по самый нос в одеяло, не отреагировал никак.

Блейз, разжигавший огонь в печурке, захлопнул дверцу и поднял глаза на приятеля.

– Ты, значит, ничего не видел?

– А что тут видеть?! – завелся Джимми. – Одна встала и стоит столбом, другой вдруг наземь брякнулся и пытается в луже утопиться… третья в белый свет давай палить как в копеечку, а мне куда, разорваться?!

Губа у него была разбита и все лицо расцарапано. И как его угораздило, подумала Керидвен. Кажется, она что-то пропустила.

– Палить? – рассеянно спросил Блейз.

Джимми упер руки в бока:

– Ты еще скажи, что не слышал ничего?!

– Извините, – хриплым голосом сказала Ора. – Я зашью.

– Ой, – Блейз поднял руку, обнаружил в широком рукаве сквозную дыру от пули и часто-часто заморгал.

Ора покраснела и вжала голову в плечи.

– Да ты не обижайся, она не в тебя, – быстро встрял Джимми. – Случайно вышло.

Блейз повел в его сторону зрачками, присел рядом с Орой на топчан и взял ее за руку. Ора сжалась еще больше.

– Ора, вы… извините… вы в меня стреляли?.. В смысле, в меня как в меня, лично?.. Или вам показался кто-то?

– Показался, – хрипло буркнула Ора.

– А кто?

Ора уставилась на свои ботинки и намертво замолчала. Блейз вздохнул и обвел всех глазами.

– Мне кажется, нам стоит сверить, кто что видел. Так будет легче разобраться. Что было наваждение, что нет.

Ответом ему было гробовое молчание.

Блейз вздохнул, выпрямился и сцепил пальцы на колене.

– Ну, я тогда начну, пожалуй… Я видел Этана. И еще… нескольких, – он наморщил лоб. – Темно было, я не очень разобрал. Такой среднего роста, со шрамом на губе – Рис Конрой, кажется. Женщина в чепце – Шейла О’Коннел, у нее на вороте была кроличья лапка, это я по рассказам вспомнил. И еще Лиам, он все твердил – попомните Лиама, попомните меня!

– Папашин прадед это – буркнул из-под одеяла Финн.

– Странно, – пробормотал Блейз. – Его же вроде бы нормально похоронили? Я сам могилу видел… – он задумался.

– Я тоже Этана видела, – сказала Керидвен.

– И я, – буркнул Финн.

– В плаще таком, модненьком, – Керидвен показала руками.

– Да! – обрадовался Блейз.

– Нет! – возмутился Финн.

Все запереглядывались.

– Во, – торжествующе подвел итог Джимми, – и я говорю – всем свое мерещится!

Он выудил из-за пазухи записную книжицу и карандаш, распахнул дверь от печки, чтоб было поярче, и принялся графить лист.

– Давайте сличать показания, что ли.

Джимми не видел никого.

Риса, Шейлу и Лиама видел только Блейз.

Этана, как оказалось, видели трое – Блейз, Керидвен и Финн. У Блейза Этан был обычный – «человек как человек», одежды Блейз не запомнил – «не до того было». У Керидвен Этан был полупрозрачный и нарядный – угу, он так по праздникам всегда ходил, подтвердила Ора. Да ладно, все ваши так ходят, встрял Джимми.

– Я тоже Этана видел, – буркнул Финн. – И еще там… разное.

Керидвен прикусила губу.

– Разное – это что? – поинтересовался Джимми.

Финн содрал с головы одеяло и принялся его сворачивать.

– Ад видел. Страшно. – Он развернулся к Блейзу. – Вообще не дело, что тут творится. Заканчивать это надо, святой отец.

Блейз вздохнул:

– Легко сказать… – он потер бровь. – Я, конечно, тоже ошибся. Я с «De Profundus» начал, ее всегда за упокой читают, а она же про милосердие… а оказалось, что они все хотят не милосердия, а справедливости… того, что считают справедливостью… и обиделись на меня, кажется… – Блейз просветлел лицом. – Но зато они меня слышат! И даже вроде бы разговаривают! Это уже что-то! – И тут же погрустнел. – Одной службы мало, конечно. Часовню бы тут построить… Ну или даже прямо тут можно, только крест поставить… и освятить нормально…

– Я поговорю с отцом, – решительно сказал Финн.

– Поговоришь?! – Ора вскинулась и зашипела, как кошка. – Не о чем тут разговаривать! Этан вон говорил и договорился! Так ему и надо!

Финн тоже вскочил на ноги:

– Не болтай, о чем не знаешь, дууура!

– А ты, значит, знаешь?! Сопля зеленая! Сдохнуть боишься, вот и все!

– А и боюсь! Я хоть умереть боюсь, а ты жить боишься!

Ора заверещала, подпрыгнула и вцепилась Финну в волосы.

– Ти-ха! – гаркнул Джимми, вклиниваясь между ними и прижимая Ору к стенке.

– Трус сопливый! – не унималась Ора, пытаясь все-таки из-за Джимми лягнуть Финна в колено. – Хочешь, чтобы мы пост бросили, пост бросили, да?! Всегда О’Рурки стояли намертво, а ты все бросить, бросить хочешь?! И ради кого?! Чтоб тебе в аду гореть!

– Дуура! – взревел Финн, и вдруг обмяк и осел на топчан, закрыв лицо руками. Блейз и Керидвен, висевшие у него на локтях, едва успели его подхватить. – А я такое видел, такое… – всхлипнул он. – Никто такого не заслуживает, никто, – выговорил он горестным шепотом. – Пока ты живой, ты еще хоть что-то сделать можешь. А потом… потом все. – Финн замотал головой и поднял измученные глаза на Блейза. – Я, наверное, в ад попаду, святой отец. Я… дьявола видел.

Ну так уж и дьявола, чуть не выпалила Керидвен, но вовремя прикусила язык. Карательно-воспитательные эльфиновские методы, кажется, стремительно давали результаты.

Блейз замахал на Финна руками:

– Даже не думайте такое говорить! Ни про кого нельзя сказать, что он окончательно погиб, ни про кого!

Ора зло блеснула глазами из угла:

– А отец Джозеф другое говорил!

Джимми картинно застонал и ткнулся головой в стену.

– Чокнутые. Вы все тут чокнутые!

– А ты вообще молчи! – огрызнулась Ора. – Ходит тут… думаешь, городской-красивый, я в тебя стрелять не буду?! В Финна стреляла, в Этана стреляла, а в тебя не буду?!

– Э?… – опешил Джимми.

Ора осеклась.

– Любовь зла, – подвела итог Керидвен.

– Да какая любовь! – взорвалась Ора. – Под кустами целоваться – это никакая не любовь! Это вы вон с Финном себе всякую любовь можете позволить! Штаны натянул и дальше побежал, что делал, то и делай! А мне потом куда?! Сиди дома, горшки таскай туда-сюда? Как маменька, десять детей, четыре мертвых?! Чтоб у меня даже имени своего не было, была Ора, а стала миссис какая-то там?! Да я лучше сама на этих болотах сдохну, хоть своей смертью, под своим именем! – она хлопнула дверью и выскочила наружу.

Джимми ошарашенно проводил ее глазами:

– Да мы только всего поцеловались-то пару раз… Да я к ней не подкатывал даже толком, ну!

– Да верю я, – устало сказал Финн. – Это ж совсем глаз надо не иметь, к Оре подкатывать.

– Много ты понимаешь, – внезапно оскорбился Джимми.

Керидвен хмыкнула.

– Зато теперь мы знаем, что из болота действительно лезет нечисть.

– И тащит невинных девиц замуж, – пробормотал Блейз.

Керидвен резко обернулась – но нет, кажется, он ни на что не намекал.

– Пойду я ее поищу, – сказала она. – А вы сидите тут, а то еще что намерещится.

Ору она нашла по всхлипыванию. Луна уже закатилась; у девицы, аллилуйя, хватило ума не ломиться напролом по болоту – так что Ора просто сидела на камне, заливаясь злыми слезами в темноте.

Керидвен подошла и встала рядом. Ора шмыгнула носом и отвернулась.

– Ты правда, что ли, инкуба видела? – хмуро спросила Керидвен.

– Да какой инкуб… – Ора утерлась рукавом. – Все как всегда. Приходит кто-то… кого знаешь. Говорит гадости, так, чтоб достать, – она сплюнула. – Вроде и привычное уже, а тут развезло. Вроде и знаешь все про себя, а все равно каждый раз, как в первый. – Ора вздохнула. – Ну, хоть теперь отлезет от меня. Все на душе спокойней. Не хватало еще чужих в это дело впутывать.

Керидвен села на камень рядом и расправила юбку на коленях.

– Ты-то сама чего хочешь?

Ора вздохнула, выкручивая травинку под ногами.

– Чтоб помирать было не слишком стыдно. Наверное.

– А потом?

– Что «потом»? – опешила Ора.

– Ну, вот ты померла. Никому больше ничего не должна. А дальше что? Аннуин такое место… что захочешь, то и получишь.

– Аннуин? – по голосу было слышно, как Ора нахмурилась. Керидвен мысленно выругалась, но отступать было некуда.

– Мир духов, где до Страшного Суда все. Там только истинные желания работают. Почему и Этан ходит… что-то хотел, да не успел. И фир болг ходят. Знаешь, откуда инкуб берется? Это ангел-хранитель, только падший. Полюбил человека, да не сохранил. Вот с тех пор и ходит, и ищет, а все не то. Так что лучше успевай, пока жива, а то потом хуже будет. – Керидвен поднялась и одернула юбку. – И на холодном не сиди, нутро застудишь.

Серое промозглое утро все встретили с облегчением. Выбраться обратно всем удалось без приключений – разве что Джимми запнулся о развешанные им же самим прошлым вечером жестянки, и долго ругался, на чем свет стоит – кажется, просто, чтоб отвести душу. Ора все так же молчала. Даже Блейз, всю ночь читавший розарий, казался каким-то бледным. Один Финн выглядел целеустремленно. Керидвен задумалась, надолго ли его хватит, провалилась ногой в лужу, и порадовалась, что у нее хватило ума перед всей этой затеей смазать башмаки жиром с сажей. В конце концов, они выбрались на дорогу.

– Ну не, – сказал вдруг Джимми. – Так жить – я б тоже на весь свет обиделся. Неправильная какая-то у вас религия. Вон, у хай-бразильцев, кто в бою погиб, тех сразу в небесные кущи отправляют. С красотками.