Текст книги "Криасморский договор. Торг с мертвецами. Том 2"

3.2 Эксенгор

Фастред обмотал лицо полой сюрко, чтобы уберечься от пепла, но глаза то и дело застилала серая пелена. Рядом скакали Грегор и Райнер, но продвигаться быстро не получалось: лошади пугливо шарахались от грохота.

Фатир неистовствовал. Гора извергала клубы пепла и выстреливала глыбами раскалённой горной породы. Попадая на крыши домов, такие камни пробивали крыши, сметали низкие плетёные заборы и постройки, оставляя за собой огненный след и смерть. Все деревни, что встретились на пути Фастреда, горели. Отчаянно блеяла скотина, вопили женщины, заливались рыданиями маленькие дети.

Брат-протектор с ужасом глядел на последствия гнева великой горы. Если то был гнев божий, то чем все эти люди заслужили столь жестокую кару? Чем провинились пред Его очами? Впрочем, вспоминая странный разговор с братом Аристидом, Фастред уже не был уверен, что происходящее было делом рук одного лишь Хранителя.

Аристид что-то знал, и знал явно больше, чем был готов говорить. Но Фастред сомневался, что монах снизойдёт до объяснений. Слишком он был себе на уме, этот Аристид. И Фастред окончательно осознал: мятежный монах может быть опасен даже для тех, кого считает друзьями. И всё же покамест следовало молчать и не тревожить короля сомнениями: прямо сейчас у его величества были другие проблемы.

Они миновали ещё одну деревню – дома пылали, задыхавшиеся от дыма и пепла люди и животные в панике бежали прочь.

– Безумцы! Не ходите туда! – предостерёг попавшийся на пути старик. – Фатир снова проснулся. Там гибель!

– Снова? – Грегор осадил коня и наклонился к старику.

– Мой прадед, ведун, говорил, что раз в несколько столетий гора гневается, – прошамкал рунд и зашёлся в кашле. – Уходите отсюда, глупые южане! Потом вернётесь. Через несколько дней гора успокоится. Но вы не узнаете этих мест.

– На горе святилище, – возразил Грегор. – Там остались люди.

– Если они там, то уже мертвы.

Фастред встретился взглядом с Грегором. На лице короля заходили желваки.

– Мы идём дальше, – словно совершая усилите над самим собой, сказал он. – Вожди не дураки: должны были понять, что гора взбесилась. И наверняка попытались уйти оттуда. Мы их найдём.

– Ваше величество… – Грегор обернулся на голос Райнера. – Нужно разделиться. У женщин свои ритуалы, они проводят их в святилище на другой стороне горы.

– Есть шанс, что они соберутся вместе? Или идеи, где может быть безопасно. Ты же живёшь с местными, должен знать!

– Я даже не знал, что горы способны исторгать пламя! – Райнер осекся, осознав, что повысил голос на самого короля, и склонил голову. – Поезжайте с монахом к западу от горы, там есть несколько нависающих над землёй скал. Словно парят в воздухе, не перепутаете. Там могут укрыться вожди, ибо от святилища дотуда ближе всего. А я поеду искать женщин. С ними моя невеста, она помогает в ритуалах ведуньям.

– А Истерд?

– Может быть в обоих местах. Вождь её любит и часто берет с собой на собрания.

– Проклятье!

Фатир снова исторг настолько огромное облако пепла, что оно заслонило небо. Стало темно как ночью.

– Нас всех засыпет к демонам, если не двинемся дальше, – в сердцах выпалил Фастред. – Где встретимся?

– На западе, где сливаются две реки, – предложил Эккехард.

Грегор кивнул и поманил Фастреда к себе.

– Если у вождей не найдём Истерд, ты останешься с Магнусом, а я поеду её искать.

– Но я поклялся защищать вас и сопровождать…

– Будешь защищать моего союзника и его дочь. Они почти что моя семья. Это приказ.

Фастред неохотно кивнул, представив гнев брата Аристида, если бы с королём что-то случилось. Но спорить с его величеством было бесполезно, особенно сейчас.

Райнер кивнул на прощание и направил лошадь к дороге, огибавшей Фатир с востока.

Грегор поднял глаза на облако пепла, что над ними нависало, и пришпорил коня.

– Скорее, святой брат! – призвал он и закашлялся.

Фастред молча последовал за королём, благодаря конюха за то, что тот посоветовал надеть шоры на лошадей. Уворачиваясь от раскалённых камней, они с Грегором приблизились к скалам и остановились. Дорога разделилась. Один путь брал круто на запад и уходил в низменную долину, нынче походившую на поле битвы огненных великанов: на изумрудно-зелёном ковре изо мха зияли чёрные кратеры – следы от падения камней. Вторая дорога также держалась запада, но поднималась сквозь скалы выше на гору. Этот путь был отмечен зловещими сооружениями из окрашенных в разные цвета черепов и разрисованных рунами щитов. Но сейчас все они были засыпаны пеплом.

– Видимо, это дорога к святилищу, – предположил Грегор.

– Похоже.

Не сговариваясь, они двинулись дальше, высматривая место, о котором говорил Райнер.

– Глядите! – Фастред указал на скалу, выпиравшую из горы и нависавшую над долиной, словно высунутый язык. – Кажется, оно.

– Да, подходит под описание.

Снова поднялся ветер. Резкие порывы носили пепел, словно чёрный снег в сильную вьюгу. В иные моменты Фастред не видел ни зги: до того плотно залепляло глаза. В горле постоянно першило, чёртов пепел набивался в рот даже сквозь ткань. Фастреду начинало казаться, что ещё немного – и он весь будет состоять сплошь из этого пепла. Сам станет пеплом. И останется здесь, у подножия этой горы, навеки.

Они спешились и пробирались почти на ощупь, ведя лошадей под уздцы. Коней было жаль: несчастные животные совсем не понимали происходящего, но доверчиво шли за людьми. Доверяли. И Фастред боялся не оправдать этого доверия. Боялся, что безумная затея короля со спасением вождей погубит их всех.

В ушах гудело: выл ветер, рокотала гора, гремел гром – над вершиной Фатира собиралась грозовая туча, сверкала молниями и грозила вот-вот обрушить на головы путников потоки дождя. Фастред боялся этого дождя: ведь если даже рыба в озёрах погибла, отравившись не то испарениями, не то сварившись заживо, могла ли быть безопасной вода, что падала сейчас с неба?

– Святой брат, торопитесь! – подгонял король.

Фастред прибавил шагу как мог, но это не особенно помогло: приходилось двигаться по каменистой земле, да и лошадь могла оступиться. И всё же Грегор был прав. Следовало торопиться, найти вождей и убираться отсюда как можно скорее.

Когда ветер немного утих, король оставил поводьям и забрался на высокий валун, чтобы осмотреться.

– Вижу людей! Внизу, под скалой.

– Сколько, ваше величество?

– Трое. Магнус, кажется, среди них. Мелькает что-то рыжее.

Фастред помог королю слезть с камня.

– Но ведь их должно быть гораздо больше… Два десятка…

Грегор кивнул.

– Возможно, их забрала гора. Возможно, они пошли иным путём. Подумаем об этом позже, святой брат. Доберёмся до них – и всё выясним.

– Лошади пройдут?

– Надеюсь. Вижу вон там спуск. – Волдхард указал на относительно пологий скат, но усыпанный крупными валунами. – Воспользуемся им, чтобы добраться до подножия скалы. А там, даст бог, кто-нибудь из выживших подскажет путь назад.

Фастред молча кивнул, но его обуревали сомнения. Ведь если выжившие знали путь в безопасное место, то почему им её воспользовались?

* * *

Конь Райнера взвился на дыбы и отчаянно заржал, когда рядом с ними пролетел очередной раскалённый камень.

– Тише, тише, родной.

Эккехард пытался успокоить напуганное животное, но конь не слушал и продолжал безумно метаться по узкой тропе.

– Ну же, Който, всё хорошо.

Райнер наклонился, чтобы погладить коня по морде – тот любил ласку, но в следующий миг почувствовал, что оказался в воздухе. Който снова заржал, лягнул задними ногами, и Райнер очутился на земле.

Налетевший ветер снова пригнал тёмное облако, а когда оно развеялось, Райнер понял, что конь сбежал.

– Проклятье…

Он с трудом поднялся и ощупал ноги, голову, шею – приземление вышло жёстким, падать пришлось на мелкие камни. Но вроде кости были целы.

Райнер огляделся, сверяясь с направлением. Следовало держаться востока. Хорошо хоть, что конным он преодолел значительную часть пути. И всё же предстояло пройти немало. Он отряхнулся, хотя это и было бессмысленной затеей, и пошёл дальше.

Тропа забирала круто вверх, на повороте Райнер снова увидел насаженный на длинный шест череп. Разноцветные ленты, которыми он был увит, стали чёрными от гари. В клубах пепла эти знаки выглядели ещё более зловещими, чем при свете солнца.

Подниматься становилось всё тяжелее. Райнер то и дело останавливался, чтобы откашляться, но грудь словно стиснули стальным ободом. Но он не останавливался. Не мог. Нужно было найти женщин и увести как можно дальше. Богатство любого племени – женщины. Хранительницы знаний, воспитательницы поколений, создания, способные продолжать род. Лиши всякое племя жён – и оно вскоре исчезнет. Некому будет передавать память. Некого обучать охоте и песням. Да и войны потеряют смысл, ибо не за что станет воевать. А на этой горе оказались лучшие из жён.

Так думал Райнер, перескакивая через груды наваленных камней. Гора дрожала под его ногами, вершина рокотала, в тёмном небе били молнии и грохотал гром.

Наконец он прошёл через высокую затейливую арку, сооружённую из дерева, костей и оленьих рогов. Здесь тоже всё было покрыто толстым слоем копоти, а под ногами лежал ковёр из пепла. Нетронутый. Следов Райнер не заметил.

Он прислушался. На миг ему показалось, что сквозь грохот, рокот и завывания ветра пробивались высокие голоса. Райнер двинулся быстрее, почти побежал, но ноги увязали в пепле. Дышать стало ещё труднее.

Голоса приближались. Он шёл на них по дороге, с обеих сторон которой из земли вырастали причудливые переплетения костей и ветвей. Словно кривые руки чудовищ, они цеплялись за его одежду, хватали за ноги, мешали развернуться и закрывали обзор.

Но голоса были всё ближе.

– Хельгвета! Истерд! – позвал он, но ветер унёс его слова в другую сторону и набил рот пеплом. Райнер снова закашлялся. – Истерд! Хельгвета!

Никто не ответил, но пение или то, что казалось ему пением, умолкло.

Он вырвал из земли шест, снял расписной бараний череп, бережно повесил его на переплетение ветвей и с облегчением оперся на него. Боги вряд ли бы прогневались на такое святотатство, а пробираться через этот пепельный сугроб было куда проще с посохом в руках.

Райнер шёл, прощупывая дорогу, пока тропа не вывела его к огороженному камнями капищу. Почти идеальный круг с вытоптанной землёй в центре. Большие валуны отмечали стороны света, а меж ними – гряды камней поменьше. Видимо, чтобы не свалиться в обрыв.

– Хельгвета! – он увидел её среди женщин и вздохнул с облегчением. Жива. Вроде не ранена.

Жёны стояли в кругу, взявшись за руки. В центре располагался алтарь, на нём явно лежала принесённая ранее жертва – Райнер видел стекавшие по камню ручейки крови, но не мог понять, кого подарили богам.

Хельгвета, завидев Райнера, бросилась к нему.

– Ты жив, хвала Отцу! – хрипло проговорила она. – Боги гневаются, Райно! Они не хотят наших жертв и разбудили Фатир. Мы молимся, но нас не слышат…

Райнер лишь на миг обнял возлюбленную и прижался губами к её макушке. Не время для нежности, когда в воздухе столько смерти. Следовало благодарить небеса уже за то, что Хельгвета выжила.

Он отстранил её и шагнул к женщинам.

– Почтенные! – обратился он. – Нужно уходить отсюда! Гора извергает огонь. Скоро станет ещё хуже. Меня прислали увести вас в безопасное место.

– Ты один? Где отец и Грегор? – Из круга вышла Истерд – высокая как дерево и белая как мел. Лицо вымазано сажей, в волосах пепел, руки в жертвенной крови.

– Король и монах отправились искать твоего отца и вождей. Я пришёл за вами.

– Монах? – Райнер заметил испуг в глазах Истерд, когда он упомянул о нём. – Старый или молодой?

– Воин. Фастред. Брат Аристид увёл всех из охотничьего лагеря дальше на юг.

Истерд, казалось, вздохнула с облегчением.

– Фастред хороший, – отозвалась она. – Хотя и служит не тому человеку.

– Почтенные жёны! Прошу, идите за мной. Здесь нас ждёт только смерть.

Круг распался. Женщины выхватывали руки, перешёптывались и скучились за спиной Истерд. Сквозь толпу к Райнеру протиснулась старуха с жидкой косой до пят и лицом что дубовая кора.

– Нельзя уходить из священного места, не завершив ритуала, южанин! Одеваешься как рунд, ведёшь себя как рунд, но внутри ты как был хайлигландцем, так и остался, – прошамкала она, вплотную подойдя к Райнеру. – Иначе бы знал, что жертва для нас священна. И что мы скорее умрём, чем не воздадим богам благодарность сполна. – она обернулась к напуганным женщинам. – Никто никуда не уйдёт. Ни одна жена, слышите? А коли струсит хоть одна и бросит ритуал, то будет проклята навеки и весь её род!

– Боги в гневе! – взревел Райнер, нависнув над старухой. – Что же у тебя за боги, если убивают тех, кто пришёл отдать им дань уважения? Ваши боги желают вам всем смерти? Вашим мужьям, детям и вождям? Не верю!

Старуха вырвала у него из рук шест.

– Богохульник! Уходи отсюда и будь проклят.

Райнер протянул руку возлюбленной.

– Хельгвета… Идём со мной. Эта старуха не понимает, что происходит.

Девушка молча отвела глаза.

– Леди Истерд! Хоть вы должны понимать, что нам грозит. Если сегодня погибну вожди и жёны Рундкара, всему, что так долго строил ваш отец, придёт конец. Всё пропадёт. Всё погибнет. Прошу…

Истерд долго переводила взгляд с лица Райнера на жертвенный алтарь и обратно. Наконец, когда гора снова задрожала и исторгла очередное облако пепла, а прямо на алтарь грохнулась раскалённая докрасна глыба породы, да так, что камень раскололся, а жертвенное животное моментально поджарилось, дочь вождя кивнула.

– Боги нас оставили. Пора это признать, – сказала она и встала подле Райнера. – Ещё на пути в Эксенгор я раскидывала руны, пытаясь понять, как пройдёт сход. Тогда руны показали мне смерть, огонь и землю. Тогда я подумала, что ошиблась или не настолько мудра, чтобы верно трактовать знаки. Но сейчас, – она провела рукой по воздуху и поймала в кулак горсть пепла, – сейчас я понимаю, что увидела всё правильно. Увидела такое, что и представить невозможно, во что нельзя поверить. Но это происходит наяву. Мы на краю гибели, и умрём, если останемся здесь. Боги от нас отвернулись. Они много раз от нас отворачивались. А я никогда не отвернусь от своего народа. Поэтому мы уходим. Немедленно.

– Будешь проклята! – заревела старуха, тряся головой. Кончик её длинной тонкой косы угодил на расколотый и ещё тлевший алтарь. Снова налетел ветер, поднял пыль и пепел, раздул огонь. Старуха завизжала – коса загорелась, пламя перебралось на одежду.

Истерд стояла, не шелохнувшись, и молча смотрела на метания старухи.

– Видите? – проговорила дочь вождя, когда та упала на землю. – Теперь наши боги даруют лишь гибель.

Старуха затихла. Никто не помог. Никто не пошевелился. Женщины в оцепенении наблюдали за тем, как смерть забирала человека.

Истерд подняла руку и поманила всех за собой.

– Уходим. Это место отныне проклято. Больше сюда никто не поднимется.

* * *

– Ваше величество, берегитесь!

Фастред оттолкнул Грегора, и мигом позже на место, где стоял король, грохнулся раскалённый булыжник. Фатир плевался огненной породой, как капризное дитя пресной кашей. Да только камни, что исторгала гора, были смертоносными.

– Спасибо, – прохрипел Волдхард.

Они почти добрались до людей, спрятавшихся под навесом скалы, но в этот миг ветер снова принёс облако пепла. Пришлось остановиться и подождать, пока чёрная пелена не рассеялась: двигаться, не видя, что творится под ногами, сейчас было смертельно опасно.

Фастред взобрался на валун и принялся размахивать руками, надеясь, что его заметят люди из укрытия. Повезло – рыжий мужчина, которого они с Грегором приняли за Магнуса, слабо взмахнул в ответ. Фастред заметил, что Огнебородый не стоял, а сидел, привалившись спиной к скале. Возможно, был ранен.

– Идём, – скомандовал король. – Почти добрались.

Они миновали труднопроходимую гряду камней, то и дело проваливаясь в пепел едва ли не по колено. Проклятый пепел был везде – в носу, во рту, забился в уши и волосы, осел на одежде и всей земле вокруг, насколько хватало обзора. Всё было в черно-сером снеге. И снег этот был горячим.

Наконец они добрались, и Фастред вздохнул с облегчением, позволив себе краткий миг спокойствия. Перед ними были Магнус Огнебородый собственной персоной и ещё двое вождей, облачённых в накидки с узорами восточных кланов. Рядом, присыпанный пеплом, с закрытыми глазами лежал ещё один рунд, и Магнус с ужасом узнал Давена, младшего сына Огнебородого. Рыжего, как и отец. Юного, как весна. Бледного, как сама смерть.

– Теперь жалею, что взял его с собой, – поймав взгляд брата-протектора, тихо сказал Магнус, и грохот горы почти заглушил его голос. – Камнем зашибло. Не знаю, выживет ли…

Грегор пробрался сквозь пепел к вождю. Тот попытался подняться, опершись о выступ скалы, но рука соскользнула, и Магнус снова бухнулся на землю, подняв облачко пепла.

– Ранены? – спросил король, присев на корточки рядом с вождём.

– Неудачно отступился. Соскользнула нога, упал. Прости, Грегор, но ходок из меня сейчас тот ещё.

– Мы вытащим вас отсюда, но нужно торопиться. Гора не собирается успокаиваться и, сдаётся мне, дальше будет только хуже. – Фастред взвалил сына Огнебородого себе на плечи. – Наши собираются у слияния рек. Остальные двинулись на юг, к деревням.

– Лошадь есть? – спросил вождь, кивая на раненую ногу.

Грегор кивнул:

– Две. Надеюсь, ещё живы. Конным до вас не добраться, пришлось оставить коней на тропе.

– Хорошо. – Вождь обернулся к одному из мецев и что-то сказал на незнакомом Фастреду языке. Тот, что был облачён в плащ с жёлтыми узорами, поднялся и помог Магнуса опереться на себя. Второй поддерживал его с другой стороны.

– Всё, идём, – сказал Огнебородый. – Женщины вернулись?

Грегор качнул головой.

– Райнер пошёл их искать.

– Значит… – И без того измученное лицо Магнуса побелело окончательно. – Истерд… Я был уверен, что они ушли, как только…

– Рано скорбеть, почтенный вождь, – сказал Фастред. – Мы ничего не знаем, но надежда есть.

Огнебородый обречённо кивнул и позволил вывести себя из укрытия.

– Будет больно потерять в этот день двух детей.

– Не потеряем, – сквозь зубы проговорил Грегор. – Я не позволю.

– Как будто человек в этом месте ещё что-то может решить! Даже боги отвернулись от этой земли, сбежали в страхе! Что уж нам…

Король не ответил.

Они дошли до обрыва тропы, где Грегору и Фастреду пришлось спешиться.

– Хвала небесам! – воскликнул брат-проектор, увидев лошадей. Привязанные к палке с чумазым бычьим черепом и лентами, они беспокойно топтались на месте, шарахаясь в стороны от каждого шума. Но верёвка не давала убежать.

Грегор подошёл к лошадям, успокоил как мог, затем знаком велел разместить раненых. На одного коня усадили Магнуса, через седло второго перевалили Давена. Юноша всё ещё был без сознания.

– Нужно спускаться аккуратнее, – озвучил очевидное вождь. – Много камней нападало. Если лошади переломают ноги, мы не успеем выбраться.

– Ага. Глядите! – Фастред вскинул руку, указывая на долину. Там, на юго-западе, прорезая истерзанную огнём и камнями долину, сходились две реки. Монаху даже удалось рассмотреть какую-то постройку и, как ему показалось, фигурки людей. – Вон оно, место встречи. Путь неблизкий.

Мигом позже сверху что-то грохнуло с такой силой, что все инстинктивно пригнулись, а лошади взвились на дыбы – Магнус едва удержался в седле, а Давена пришлось подхватить, чтобы не свалился с крупа.

Фастред обернулся и обомлел: вершина Фатира не то взорвалась, не то лопнула, и по крутым склонам горы потекла густая огненная жидкость.

– Скорее! – взревел Грегор, отдал поводья коня, на которого усадили Магнуса, Фастреду. – Езжайте вперёд! Спасайтесь! Я дождусь Райнера и Истерд.

– Ваше величество, это безумие! – Фастред преградил ему дорогу и по привычке положил руку на ставший бесполезным меч. – Они могут не вернуться, а огонь… Он течёт по горе! Сожжёт заживо!

Грегор упрямо шагнул вперёд.

– Вернутся. – он привстал на цыпочки, глядя куда-то за спину Фастреду и слабо улыбнулся, указав на восточный склон. – Вон они. Двигайтесь вперёд, покажите Магнуса с сыном Аристиду. Я приведу остальных.

Фастред присмотрелся и вознёс краткую молитву, завидев вереницу спускавшихся с горы людей.

Среди них были Райнер и Истерд.

3.3 Асеш

Симуз чувствовал свет. Тёплые солнечные лучи щекотали лицо, согревали покрытую испариной кожу. Он давно потерял счёт времени, то приходя в сознание, то проваливаясь в благостное забытье. Муки боли сменялись уютной тьмой, затем боль снова приходила: всё чаще она вырывала его из сна. Мелькали образы, лица – Артанны, Десари, Хариза, Магистра. Он тянул к ним руки, силился что-то сказать, но не мог – чьи-то прохладные тонкие руки подносили ему под нос склянку с порошком, и милостивая тьма приходила вновь.

Симуз даже не понял, в какой момент это закончилось. Просто однажды он открыл глаза и понял, что тьма отступила слишком далеко. А на смену ей пришла ноющая боль.

– Привет, Медяк.

Над ним нависла Артанна – взлохмаченные седые волосы распущены, длинные пряди щекотали его кожу. Лицо осунувшееся, глаза ввалились, точно у заядлого поклонника паштары. Она похудела ещё сильнее, хотя и до этого была суха как жердь. Первое, на что он обратил внимание – на ней была чистая одежда.

– Где мы?

– В безопасности. Пока что. Пить хочешь?

– Да, пожалуйста.

Артанна поднялась, подошла к столику и налила в простой глиняный стакан немного воды. Симуз огляделся: его положили на лавку недалеко от печи, завесили простыней. Дом был выстроен из камня, но внутри обит деревом – видимо, для сохранения тепла. До носа эмиссара долетала странная смесь ароматов: каша, разнообразные травы, гарь, конский навоз.

– Пей медленно, – приказала Артанна, поднеся стакан к его губам. – И аккуратнее верти головой: Закин хорошо тебя приложил. Кстати, сколько пальцев видишь?

– Три, – ответил Симуз, глядя на руку Сотницы.

– Хорошо.

– И всё-таки где мы? – спросил он, оторвавшись от воды.

– На хуторе, где я некогда жила.

– А хозяева?

– Здесь. Это тебя и спасло. Хозяйка знает толк в штопаньи людей.

– И чем это для нас обернётся?

Артанна пожала плечами.

– Хороший вопрос. Пока не понимаю. Знаю лишь то, что владеет этим местом дом Ройтш. А ковырялась в твоих внутренностях сама Айша ан Ройтш, урождённая Некшор.

Симуз попробовал приподняться, но сил не было. Затылок прострелила боль, к горлу подкатила тошнота.

– Не шевелись без пущей надобности, – предостерегла Артанна. – Тебя действительно вытащили с того света, и ради твоего спасения я стала должницей знатной мстительной бабы. Будет глупо, если ты угробишь себя сам после всех усилий, что мы потратили.

Эмиссар сглотнул, припомнив положение Дома Ройтш.

– Ты точно уверена, что здесь безопасно?

– Не до конца. Но других вариантов нет.

– Я знаю Дом Ройтш. Его глава – один из ближайших соратников Данша. – Он закрыл глаза и понизил голос. – И ты отдала нас прямиком ему в руки.

– Айша принадлежит к другому Дому, который пострадал от Данша. Супруга своего, Верша ан Ройтша, который действительно целуется в дёсны с Заливаром, она ненавидит. И вроде не лжёт.

– Когда-то Данш тебе тоже не лгал, – не удержался от напоминания эмиссар.

– Мне когда-то и Грегор был как сын. А ты, помнится, доверял Харизу как самому себе, – парировала Артанна. – Но судьба иронична, и вот мы здесь. И до сих пор не знаем, кто нас предал. Сам Закин или тот, кто нас с ним отправил.

Симуз вздохнул. Артанна оказалась права, как бы ни было больно это признавать.

– Меня не отпускает стойкое желание убраться из этой страны как можно дальше, едва встану на ноги, – тихо сказал он.

– Десари это к тебе не приблизит.

– Знаю. Но хоть ноги унесём.

– И что это даст в остатке? – покачала головой Артанна. – Станем париями везде: что в Эннии, что в Ваг Ране. И не предпримем ничего, и близких потеряем окончательно. Нет, я бы предпочла сначала проверить искренность Айши – есть в ней что-то, чему я верю. Понять бы, насколько она сама готова ввязаться в то, о чём толкует… Кроме того, я рассказала ей не всё. Об эннийских корнях всей этой истории она не знает, а тебя я представила как моего старого слугу и помощника.

Симуз слабо улыбнулся.

– Умница. Никак не могу привыкнуть, что ты всё-таки неплохо соображаешь.

– Полегче, Медяк, – Артанна нахмурила густые седые брови, но эмиссар понял, что она ни капли не злилась. Наоборот, с каждым мгновением становилась спокойнее. Видимо, и правда за него переживала всё это время. – Ты в моих руках, и я могу здорово усложнить счастливое выздоровление.

– Да ладно, я ж шутя, – отмахнулся он. – Ты и правда молодец, что не сказала всего. Хоть с этим проще. И всё же поступила глупо, притащив нас сюда. Следовало оставить меня и убираться самой подальше. Теперь у нас гораздо больше шансов оказаться в руках у Данша, и на этот раз он тебя не отпустит, а я вряд ли смогу помочь.

Артанна наклонилась так низко, что Симуза стало трудно сфокусироваться на её лице.

– Я пошла на этот риск лишь потому, что спасала твою бледную задницу, – прошипела она. – Времени думать не было. Ты, мать тебя растак, умирал! Нам вообще здорово повезло, что на этом хуторе нашёлся не какой-то тупой серв, а баба, знающая, как вырывать людей из лап смерти. Такой шанс выпадает раз на тысячу, и тебе уже несказанно повезло, что бы там ни произошло дальше. Я не требую благодарностей для себя, но, драть тебя с перцем, Медяк, хотя бы осознай, насколько тебя любят боги!

Медяк инстинктивно вжался затылком в подушку – давно не видел Сотницу в такой ярости, а противопоставить ей в таком состоянии ничего не мог. Часть его ликовала: друг оказался другом и вытащил из по-настоящему серьёзной передряги. Роскошь в такие времена. И всё же Артанна думала сердцем, а не головой. Будь она трезвее и рассудительнее, оставила бы его умирать на скалах.

Мгновением позже он сам задался вопросом: окажись она на его месте, стал бы он рвать жилы и рисковать всем ради её спасения? Не будь она фхетушем, не носи имя Толл, а просто будь она, к примеру, тайным эмиссаром… Стал бы рисковать всем, чего добивался годами, ради спасения её тощего огузка?

Стал бы, конечно, – внезапно осознал Симуз. И с ужасом понял, почему. Но не сказал ей. И в тот же миг поклялся не говорить никогда. Старый хрыч Эсмий знал своего эмиссара куда лучше, чем Симуз сам себя. Эсмий, до жестокости эффективный интриган, всё спланировал верно. Ибо понял: они с Артанной ни за что не оставят друг друга, гораздо раньше их самих.

– Ладно, прости, – пошёл на мировую Медяк, отгоняя размышления и выводы. – Всё я понял. Лишь боюсь за тебя и будущее. Раньше хотя бы можно было рассчитывать на помощь Хариза. Без него я не вытащил бы тебя из плена Данша. Сейчас Харизу доверять нельзя – до тех пор, пока мы его не проверим. А это значит, что мы рискуем. Моя жизнь во всём этом предприятии ничего не стоит, я просто наблюдатель и стукач…

Артанна накрыла его рот ладонью и подвинулась ближе – так, чтобы их не услышали.

– Давай откровенно, а? И я скажу это лишь один раз, так что напряги уши, – шепнула она. – Моя жизнь тоже стоит немного. Даншу я нужна как фхетуш. Флавиесу – как символ восстания, которым меня сделали его глашатаи в Рантай-Толле. И как только я выполню свою задачу, от меня избавятся, причём оба. Я прекрасно это понимаю. Данш знает, что я попытаюсь отомстить, и держать при себе сверх надобности не станет – заставит открыть Дверь, если схватит, а потом всё. Для Эсмия я заноза в заднице, необходимая лишь затем, чтобы избавиться от неудобного Данша. Я же не настолько непроходимое тупа, Медяк! Мы с тобой оба не нужны Флавиесу и он избавится от нас, как только придёт время. Разница между тобой и мной лишь в том, что тобой Магистр манипулирует посредством Десари, а на меня его влияние закончится, как только Данш будет уничтожен. И ровно в этот момент меня уберут, потому что есть ещё один Толл – глупее, моложе и наивнее. Толл, которым будет куда проще вертеть. И спасла я тебя потому, что во всей этой возне имеет значение лишь одно – у тебя есть дочь. Прекрасная девчонка, которой не повезло родиться внучкой Эсмия. Но тебе есть куда возвращаться, тебя ждут, тебя любят. Всё ещё… И если выбирать между мной и тобой, я всегда оставлю в живых тебя, потому что ничем подобным похвастать не могу. Месть – дерьмовый смысл жизни, а другого у меня и нет.

– Заткнись. – Симуз отнял её ладонь ото рта и взял в свою руку.

– Ты не…

– Молчи, я сказал. – Он сжал ладонь сильнее и повернул голову на звук. – Что творится на улице? Слышишь грохот?

Артанна прислушалась.

– Да. Гремит.

Она встала с кровати, торопливо подошла к окну и охнула, открыв створки.

– Что там?

– Север… Из-за гор с Рундкара идёт какое-то чёрное облако. И гремит оттуда же. – Она захлопнула окно. – Поговорим позже. Нужно выяснить, что это. Сейчас я пришлю к тебе Айшу.

– Ага. Заодно и я выясню, кто она, – слабо отозвался Симуз, глядя в окно на надвигавшуюся тьму.