Текст книги "Остров зелёных попугаев"

– Я боялся, что не увижу тебя здесь, – не скрывая радости от долгожданной встречи, обратился он к Анечке. – Как здорово, что ты приехала!

– Ещё утром, – заметила она.

– Вот приготовил для тебя подарок, – Серёжа вручил ей блокнот. – Мои рисунки.

– Спасибо. И за розы спасибо.

– Да чего там! – мальчишка переступил с ноги на ногу.

– Почему не приходишь поливать кустики?

– У роз теперь есть хозяйка.

– Я ещё не научилась ухаживать за цветами.

Сергей взял Анну за руку, и от неожиданности та даже вздрогнула.

– Пойдём смотреть фильм, – он потащил её в кинозал. Спеша за ним мелкими шажками, оглядываясь на подруг, она словно извинялась за недоразумение.

– Вот это да! – вспылила Ира. – Ни здравствуйте, ни до свидания.

И тут сестрёнки заметили, что у Насти глаза на мокром месте.

– Ты чего так расчувствовалась? – спросила Оля.

– И у меня есть друг.

– Что? – Ира подпрыгнула на месте.

– Он уехал.

– Разве забудешь такую девчонку! Вернётся! Идём в зал, а то опоздаем к началу.

Настя немного завидовала Ане и Сергею, мечтая увидеться с Тимофеем, она сочиняла вечерами для него стихи:

 
Я иду тебя искать.
Друг мой, где ты?
Паутинкою в ветвях
Синий ветер.
 
 
Он развеял дымный сон
В колыбели.
Три фиалки на столе
Легли тенью.
 
 
Лёгкий занавески взлёт
На окошке.
Замурлыкал нежно кот
Песню кошке.
 
 
Трава звёздною росой
К себе манит.
Месяц птицей золотой
Ночь дурманит.
 
 
Я несу в руке свечу —
Путь осветит.
Бабочки летят к огню —
Они дети.
 
 
Слышу скрипы половиц.
Кто ответит?
С кем сейчас сидишь в плену?
Где ты? Где ты?
 

Глава 3. Знакомство с Тимофеем

В последний день лета Настя в свободном красном свитере, спортивных брюках и кедах сидела на качелях, установленных во дворе, окружённом с трёх сторон многоквартирными домами, а с четвёртой – детским садом. По всей длине забора из сетки-рабицы, огораживающего яркоокрашенное двухэтажное здание, росли высокие деревья. Тополя были ещё зелёными, а осины, рябины, берёзы уже примерили пёстрые наряды из золотых и оранжевых листьев. На Севере осень наступает рано!

Слегка отталкиваясь ногой от земли, монотонно раскачиваясь, девочка перечитывала любимую книгу. Рядом в небольшой песочнице возились малыши, за ними следили мамы и бабушки, расположившиеся на деревянных лавочках. Настя на несколько секунд отвлеклась от рассказа, увидев напротив грациозно следующего мимо и, казалось, не обращающего на неё никакого внимания кота. Поднятый вертикально хвост с закрученным в полукольцо кончиком и гладкая чёрная шерсть, переливающаяся в лучах солнца, придавали ему особый шик. Она опять погрузилась в чтение, но через несколько минут вновь посмотрела вокруг и заметила того же кота на том же месте. Переставляя по очереди в перекрёстном порядке лапы, усатый красавец шёл по опавшим листьям в направлении шумной улицы, находившейся за серыми домами. Попытавшись читать дальше, Настя не удержалась и взглянула: вопреки всем правилам котик заново проходил рядом. Наблюдая за происходящим, она убрала книжку в рюкзак, а видный возмутитель спокойствия лёгкой поступью пересёк дорогу, остановился у тротуара и вдруг, неизвестно каким образом, исчез… Из подъезда стоящей напротив пятиэтажки появился высокий мальчик в чёрном костюме. Плавно передвигаясь, словно на цыпочках, незнакомец ушёл со двора. Настя подумала: «Совпадение».

Отзвенели первые звонки, осталась позади радость от встреч с друзьями, после летних каникул наступили учебные будни. Сентябрьским туманным утром девочка в наспех накинутой курточке, опаздывая на уроки, бежала по мокрому асфальту к возвышавшемуся на пригорке розовому с белыми колоннами зданию. Миновала калитку, школьный двор и, слегка отдышавшись, открыла массивную дверь. В просторном фойе с большими окнами, скамейками, вешалками для одежды столкнулась с мальчиком. От неожиданности уронила портфель, на паркетный пол высыпались книги и тетрадки. Дети одновременно наклонились, чтобы собрать учебники, и ударились лбами. Настю охватило минутное негодование, она подняла голову и увидела близко от себя глаза янтарно-медового цвета с чёрными зрачками. Почему-то забыв, что задерживается, девочка стала разглядывать ученика: «В чёрном костюме, ещё рубашка чёрная, а требуется светлую носить. Бледный, волосы, как уголь. И глаза… Молчит всё, хоть бы слово сказал». Он же не торопясь продолжал собирать предметы с пола. Взяв из его рук книги и положив их в портфель, Настя поспешила в класс. Лёгкой походкой незнакомец устремился за ней. «Вот ещё и преследует», – мысленно рассердилась девочка. Они вошли в кабинет.

– По обыкновению, не успела вовремя прийти на урок, Настя, – оторвав руку с мелом от доски, произнесла учительница. – Проходи, не надо объяснений. А это, я так понимаю, наш новенький ученик. И первое опоздание. Давай знакомиться.

– Здравствуйте, я Тимофей.

Мальчик подошёл к Настиной парте и сел на свободное место. В классе захихикали.

– Судьба, – вздохнула она и прошептала: – Не вздумай провожать меня домой после занятий.

И всё же однажды он решил поднести её портфель. Они не разговаривали, и девочка скучала, разглядывая причудливые отражения деревьев в лужах после дождя, вдыхая свежий воздух, наполненный запахом прелой листвы. Настя знала, что завтра одноклассники начнут подшучивать над ними, но любопытство взяло верх.

– Ты любишь сидеть на крыше? – Тимофей нарушил, наконец, долгое молчание. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Я приглашаю тебя вечером смотреть на звёзды. В моём любимом месте.

– Хорошо, – согласилась она. – Только ненадолго.

– Тогда встречаемся возле школы, – предложил мальчик, и они расстались.

Ученица вбежала в свою комнату и, бросив портфель на пол, рухнула на кровать. Глядя в потолок, подумала: «Вот это поворот!»

Из гостиной послышался мамин голос:

– Ходить не умеешь? Носишься как ужаленная.

– Прости, прости, прости…

– Кто тебя провожал?

– Одноклассник. Новенький.

Переодевшись в спортивки и футболку, Настя отправилась на кухню. На плите пыхтела паром кастрюля, распространяя по дому запах капусты. Она приподняла крышку и увидела томящиеся в сметанном соусе голубцы.

– Вкусно нюхнет, – припомнилось ей давно забытое словечко из детства. Когда-то она ошибочно заменила слово «пахнет» несуществующим «нюхнет», и оно прижилось.

– Твои любимые, – промолвила, подойдя к девочке, женщина с короткой стрижкой. – Ты поосторожнее с этим парнем. Он странный и мрачный, словно ворон.

– Кот, – уточнила дочка и начала щекотать маму. – Мяу, мяу. Котище.

– Хватит, хватит уже, – засмеялась та. – Давай обедать.

– Я иду с ним гулять.

Вечером Настя спешила к школе, где на крыльце её ждал Тимофей.

– Идём, – он взял спутницу за руку. Его ладонь отдавала холодом. – Они у меня часто бывают ледяными.

– Ничего, холодные руки – горячее сердце.

Дети поднялись по крутой лестнице на чердак и вышли на пологую кровлю старого дома. Здание было невысоким – всего два этажа. Оно находилось на пустыре под одиноким тополем, вдали от жилых улиц. В этом строении никто не жил. Дерево склонило ветви с густой листвой над небольшой площадкой крыши. Настюша и Тимофей оказались в уютном зелёном шалаше. Мальчик расстелил покрывало и пригласил подругу присесть. Стемнело, на небе одна за другой зажглись яркие звёзды. Он отодвинул широкую доску и достал из углубления футляр – внутри на бархатной отделке лежала лакированная скрипка. Настины глаза широко раскрылись от удивления, а парнишка взял в руки инструмент и принялся играть. Пространство наполнилось волшебными звуками прекрасной мелодии. Девочка слушала чудесный мотив, улетая в грёзах в звёздную даль, безграничный космос. Она забыла обо всём на свете, но вдруг музыкант прервал игру.

– Как это прекрасно! – Настя вскинула на него большие глаза.

Тима осторожно убрал скрипку в футляр и положил его на прежнее место. Присев рядом с девчушкой, спросил:

– Будешь бутерброд?

Через несколько мгновений она подкреплялась двумя ломтиками свежего батона с кружком докторской колбасы посередине.

– Я иногда хожу по пустынным квартирам. В заброшенных помещениях сохранились прежние вещи, – таинственно сказал Тимофей. – Хочешь посмотреть?

Спустившись с крыши на пыльный чердак, а затем в сквозной подъезд, друзья побрели по длинному сумрачному коридору, заглядывая в одинокие грустные комнаты с находившейся внутри обветшалой мебелью: столами, стульями, креслами, тумбочками. Они подошли к шаткому комоду с потёртой столешницей, на которой стояла восковая свеча и лежал коробок со спичками. Мальчик зажёг фитиль и открыл верхний ящик – в нём хранились рисунки, записи, фотографии и письма. Настя прикоснулась к пожелтевшим фотокарточкам, а потом достала одну из них.

– Видишь, это память, запечатлённая на бумаге, – прошептала она. – Какой-то миг жизни, и они тут вместе.

Со снимка на них смотрела семья. Женщина сидела на стуле, держа ребёнка на коленях, а за её спиной стоял солдат в пилотке Красной армии. Казалось, обыкновенное фото. Но почему прежние хозяева оставили его здесь? Как и всё остальное. Девочка положила фотографию обратно.

– Можно я возьму одно письмо домой? – спросила она.

– Да, конечно. Ты же не потеряешь его?

– Нет, просто уже пора идти. Мама забеспокоится.

Ребята возвращались к Настиному дому, сгорбившиеся над аллеей фонари освещали им путь. Тёмные силуэты от их фигур в какой-то момент причудливо пересеклись на дорожке.

– Постой, – девчонка дёрнула попутчика за рукав, – я сейчас окажусь на твоей голове.

Она рассмеялась и прыгнула на его тень.

– А я на твоей.

Весело толкаясь и дурачась, они подошли к подъезду пятиэтажки.

– Зайдёшь к нам?

– В другой раз, Настя. До свидания.

– А где ты живёшь? – крикнула она вдогонку.

Он не ответил.

Вернувшись в свою уютную комнату, девочка закрыла глаза и мысленно прокрутила в голове вечер, проведённый с Тимой. Потом села за письменный стол и записала в тетрадь стихотворение:

 
Из-под смычка белые птицы —
Им на землю не возвратиться.
Звукам музыки крылья даны
Для свободной прекрасной души.
 
 
Вы летите до ранней зари,
Под росою проснутся цветы.
Выйду, вслед вам печально взгляну,
Улыбнусь и косынкой взмахну.
 

Затем она открыла конверт из забытого людьми дома и прочитала письмо:

«Добрый день или вечер. Здравствуйте, моя дорогая и милая Зиночка. Шлю я Вам свой сердечный привет и массу наилучших пожеланий, а главное – здоровья. Сообщаю, что жив и здоров, чего и Вам желаю. Из дома на днях получил сразу два письма, а от Вас всё нет. Не знаю почему. Сейчас мы движемся вперёд, преследуем немцев. Я нахожусь при штабе. Зиночка, постарайтесь повидаться с моей мамой. Она нашла на улице одинокого мальчика. Он всё время молчит. Возможно, ей понадобится Ваша помощь. Пишите ответ сразу, как получите письмо. Буду ждать. До свидания. Олег».

Под письмом была указана дата: «9 октября 1944 года». Настя вспомнила подпись с обратной стороны фотографии: «На долгую память сыну Арсению от Олега и Зинаиды. Август 1945 года».

Следующим утром Настюша спешила в школу, ей не терпелось поделиться с приятелем тем, что она прочитала в письме, но мальчика не оказалось в классе. На уроке учительница сообщила, что ему пришлось срочно уехать по семейным обстоятельствам.

– Какие семейные обстоятельства? – шептались ученики. – Он вырос в детском доме. Тима перевели к нам в школу, после того как Тётушка стала его опекуншей.

«Я ничего не успела о нём узнать», – девочка заплакала.

После уроков Настя отважилась пойти в то покинутое здание. Приблизившись к комоду, зажгла свечку и открыла ящик – письма и фотографии пропали. Ноги у неё подкосились, и девочка рухнула на рядом стоявший стул. В комнату, вальяжно позёвывая, вошёл чёрный кот и прыгнул ей на колени. Вспомнив усатого красавца из её двора, она погладила его по шёрстке и запричитала: «Как же так? Как же так?»

Через день Настя отправилась на пустырь в надежде найти послание от друга на крыше, и то, что она увидела, поразило её ещё больше: старый дом исчез. Вместо него лежала груда обломков, да тополь по-прежнему стоял на месте, шапкой листьев напоминая ей о шалаше.

Многое осталось для неё необъяснимым. Как-то зимой девочка заболела. Дома раздался звонок телефона. Подняв трубку, Настя услышала знакомую мелодию – кто-то играл на скрипке.

– Тимофей, – прошептала она, – ответь. Ну, пожалуйста, ответь.

Но музыка закончилась, и в трубке зазвучали короткие гудки…

* * *

Будильник надрывался, а вставать не хотелось.

– Тимофей, просыпайся уже, – услышал он голос Тётушки.

– Что, в школу пора? – спросил мальчик, открыв глаза.

– Ты не идёшь на уроки.

– Почему?

– Мы уезжаем в Чехословакию.

– Куда?

– Поднимайся, надо собираться.

– Зачем?

– Нашёлся твой отец.

– Что? Отец?

– Сначала мы едем в Ленинград, чтобы подготовить документы для выезда за границу. Пришло письмо – вызов. Он думал, что тебя нет в живых, но надеялся. Чудеса случаются, Тимофей. С директором школы я договорилась, – Тётушка достала из-под кровати чемодан.

Через сутки они были в городе на Неве. Тима стоял на Сенатской площади напротив конной статуи. Пётр в простой одежде восседал на вздыбленной лошади. Вместо богатого седла на коне была звериная шкура. Голову полководца венчал венок из лавра. Меч у пояса говорил о многочисленных победах императора. Змея – символ злых сил – была раздавлена копытом. Мальчик читал об истории создания этого памятника[31]31
  Ме́дный вса́дник – памятник Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Его открытие состоялось 7 августа 1782 года. Памятник изготовлен из бронзы. Название «медный» закрепилось за ним благодаря поэме А. С. Пушкина «Медный всадник».


[Закрыть] и был восхищён талантом скульптора и его ученицы.

Тимофей гулял по Невскому проспекту. На центральной улице сохранились старейшие постройки города: дом Гейденрейха, дворец Строгановых, Серебряные ряды, башня бывшего здания городской думы, Аничков дворец, Армянская апостольская церковь Святой Екатерины, дом Зингера, дом Мертенса, Елисеевский магазин. Увидел он и храм Спаса на Крови, и Казанский кафедральный собор, и здание Главного адмиралтейства, и Зимний дворец. Они с Тётушкой посетили картинную галерею в Эрмитаже, где были выставлены работы великих художников Западной Европы. В Исаакиевском соборе поднялись на смотровую площадку, откуда перед ними открылись захватывающие виды на центр города.

Сходили в Мариинский театр на оперу Михаила Ивановича Глинки «Руслан и Людмила». Зрительный зал был оформлен в цвете морской волны, голубые стены дополнял синий бархат. Занавес соединил в себе живопись и аппликацию, его рисунок повторял узор платья императрицы Марии Александровны, имя которой получило театральное заведение.

…Зазвучала увертюра[32]32
  Увертю́ра – инструментальное вступление к театральному спектаклю, чаще музыкальному (опере, балету, оперетте).


[Закрыть]. На сцене князь праздновал свадьбу своей дочери, юной княжны Людмилы, и славного русского богатыря Руслана. Злой карлик Черномор, коварный и могущественный колдун, задумал похитить княжну. В разгар свадебного пира наступил мрак. Раздались раскаты грома. Гости погрузились в оцепенение, а когда очнулись, обнаружили пропажу девушки. Руслан отправился на поиски невесты…

Улетая из Ленинграда, Тимофей дал себе слово вернуться в этот город. Он думал о девочке, с которой хотел подружиться, об учёбе, о Праге – столице, ему неизвестной, об отце и о будущем, пока непонятном, но определённо прекрасном.

Глава 4. В гостях у Анны

Попугай Марк оказался в деревне случайно. Туристы оставили его проживающему по соседству мужчине. Он, узнав о приезде Анны, решил подарить птицу ей. Позже отец вручил дочке коробку со специальным кормом, зеркальце и серебряный колокольчик. Сюрприз удался! Аня исправно ухаживала за питомцем: кормила и поила его вовремя, прибиралась в клетке. Она любила подолгу наблюдать за ним. Попугайчик смешно потягивался, чистил перья и пел свою собственную, неповторимую песню, состоявшую из чириканья, стрекотания и переливчатой трели. Девочка даже читала ему вслух книги. Тогда он забирался на перекладину под самым потолком клетки и дремал, спрятав голову под крыло.

– Аня, выходи гулять! – послышался крик с улицы.

У калитки её ждали подружки. Через минуту она была с ними. Девочки, взявшись за руки, вприпрыжку побежали к реке, где на берегу стояли высокие качели. К конструкции из двух столбов с металлической поперечиной с помощью подшипников были прикреплены толстые верёвки, которые обвивали широкую доску, предназначенную для сидения. Подруги удобно разместились на ней. Аня встала на край деревянной плиты и принялась её раскачивать. Тронувшись с места, они начали двигаться назад и вперёд, поднимаясь всё выше и выше. И вот они видели небо, а затем стремительно летели вниз, к земле. От восторга замирало сердце и ликовала душа. Настроение у всех было радостное. Анечка запела песню, и девочки подхватили знакомый им мотив. Ярко светило солнце, в небе летали чайки, с реки доносился звук моторки, и тёплый ветер играл их локонами.

Через некоторое время Анна сбежала по мосточкам под угор, где её ждал дедушка. Они сели в голубую с белой полосой лодку. Такая была только у них – одна-единственная во всей округе. Дед сделал её из фанеры. Лёгкая, словно пёрышко, она понеслась по реке под парусом, оставляя позади деревню и ласточкин городок. Дедушка и Аня долго плыли, иногда переходя на вёсла, больше молча, наслаждаясь красотой окружающей их природы. Они подгребли ближе к берегу, где из воды торчали ветки кустов. По дну зашуршали водные растения. Мимо на спине проплыла усатая выдра. Дед поднял со дна мерёжи[33]33
  Мерёжа – рыболовная снасть-ловушка, натянутая на обручи сетка.


[Закрыть]. Оказалось, что зверёк успел первым проверить ловушку для рыбы. Выдра хорошо подкрепилась – съела весь улов и оставила после себя только рыбьи скелеты. Очистив сеть, дед поставил её на другое место, и они с внучкой продолжили путь. Вскоре им встретилась важная мама-утка с выводком крошечных утят. Самый любопытный из них отстал, но, испугавшись лодки, побежал по воде на неокрепших лапках догонять семейство, создавая фонтан брызг.

Анне вспомнилось, как она проводила лето на тоне – в рыбацком поселении из двух домов. В одном из них жила бригада рыбаков, в другом – она и дед-бригадир. По утрам девочка умывалась водой из рукомойника[34]34
  Рукомо́йник – небольшой висячий умывальник.


[Закрыть], который был прикреплён к стене на крыльце дома, затем причёсывала волосы, завтракала и бежала на берег встречать рыбаков. К этому времени они возвращались с промысла. На дне карбаса стояли ящики с сёмгой, которые потом отвозили на ферму, расположенную неподалёку от устья реки. Там рыбу взвешивали на напольных весах, записывая в журнал ежедневный улов в килограммах. Затем её разделывали и солили в огромных деревянных бочках. Мелкую рыбку мужчины отдавали девочке, из неё дедушка варил уху или жарил её на ладанке в печке. Когда на тоню приехала бабушка, Аня вместе с ней стала ходить в лес за ягодами. Однажды они встретили на поляне пятнистого зайца. Он начал менять летнюю шубку на зимнюю и выглядел очень забавно. Никого и ничего не замечая вокруг, забыв о возможной опасности, зверёк кувыркался через голову, а увидев людей, устремился в кусты. Лето заканчивалось, а вместе с ним и северные белые ночи. Мужчина с сыном из соседнего дома теперь каждый вечер поднимались на угор и смотрели на звёзды, подолгу о чём-то разговаривая. Анечке хотелось наблюдать за ночными светилами вместе с ними, но она так и не решилась подойти.

Наловив на продольник[35]35
  Продо́льник – длинная верёвка с множеством крючков по обеим сторонам, используемая для ловли рыбы.


[Закрыть] камбалы – смешных рыб со сплющенным телом и глазами, расположенными на одной стороне, – дед и внучка вернулись домой. Войдя в свою комнату, девочка увидела, что её любимый попугай исчез. Дверца клетки была распахнута. Весь вечер Аня не могла найти себе места. Уходя на улицу, она забыла закрыть окно. Ей было грустно до слёз. Устав от переживаний, девочка прилегла на кровать, даже не сняв одежду. И вскоре, обняв подушку, уснула крепким сном.

* * *

Наступил ещё один день. Новый день. С самого утра небо нахмурилось, заморосил дождь, монотонно стуча по крыше. Анна сидела возле окна и смотрела на дорожки стекающих по стеклу капель, продолжая печалиться по улетевшему попугайчику:

– Где он сейчас? Наверное, промок до ниточки и лапкам холодно.

Вспомнив про подарок от Сергея, девочка открыла блокнот и стала разглядывать рисунки, выполненные карандашом. Это были дрейфующие в открытом море парусные корабли, терпящие крушение или палящие ядрами из пушек. Со страничек на неё глядели грозные пираты в треугольных шляпах или смешные – с косынками, завязанными на затылке, и серьгами в ушах.

– А розы? Как они там?

Она накинула на плечи плащ, побежала во двор и столкнулась на крыльце с Сергеем, складывающим зонт.

– С цветами всё нормально, прижились. Можно будет убрать теплицу.

– Ты как догадался, что я к ним спешу?

– Не так уж и трудно. Пойдём обратно. Сегодня прохладно и сыро на улице.

Вернувшись в комнату, они расположились за столом напротив друг друга.

– Как тебе моё искусство? – спросил мальчик, увидев свой блокнот.

– Здорово! Ты настоящий художник.

– Громко сказано. Хочу поступить в художественное училище.

– У тебя же отец – офицер-подводник?

– И я должен им стать? Одно другому не мешает…

– Серёжа наведался? – в комнату вошла бабуля. – Сейчас воды накипячу для чая.

– Не беспокойтесь, Мария Петровна, я ненадолго.

– А у нас Марк улетел.

– Возвратится. Вы пока клетку-то оставьте.

– Расскажи что-нибудь, – попросила мальчика Аня.

– У моего папы был друг, – Сергей с важным видом откинулся на высокую спинку стула. – Он любил путешествовать и охотиться на Алтае…

– Подожди-подожди, не рассказывай, мы тоже хотим услышать эту историю, – в дверях появились запыхавшиеся от бега Оля и Ира.

Глаза девочек весело блестели на раскрасневшихся счастливых лицах. Сестрёнки с шумом и смехом ввалились в комнату, наполнив пространство запахом дождя.

Отец Ани принёс из кладовой шкуру бурого медведя и расстелил её на полу. Гостьи уселись на мех, принадлежавший когда-то дикому зверю, и успокоились.

– Последние годы жизни мужчина жил на даче в окрестностях большого города. Веранда дома окнами смотрела на местный парк с растущими в нём соснами и сиренями. Вдоль дорожек стояли статуи пионеров: один с веслом, другой с горном. Перед центральным входом шумел фонтан. Однажды охотник привёз чёрненького, без единого пятнышка на теле, детёныша пантеры. От него в южном зоопарке отказалась мать. Человек пожалел погибающего котёнка, забрал крошку к себе, кормил её из соски молоком и смесями. Пантера выросла добрая и покладистая. Днём она находилась на привязи, а ночью гуляла по даче.

– Здравствуйте! Анюта дома? – услышали дети звонкий голосок.

Через минуту вошла Настя. Её намокшие волосы прилипли к щекам, а ресницы, казалось, стали ещё длиннее.

– Вы слушаете какой-то рассказ? Можно я с вами?

Она быстренько втиснулась между сёстрами.

– Посушись, а то простынешь, – Анна принесла ей полотенце.

– У дома, окружённого буйной зеленью, было два входа. Главная дверь вела на просторную веранду, где стоял круглый стол, застеленный скатертью с вышивкой ришелье. Над столом свисал абажур с бахромой, – быстро и прерывисто продолжал говорить Сергей. – С другой стороны дома можно было попасть прямо на кухню, а из неё – опять на веранду с бревенчатыми стенами и дверью в кабинет. На первом этаже находилась гостевая комната, а спальня располагалась на мансарде. По вечерам мужчине нравилось сидеть в рабочем кабинете, удобно расслабившись в кресле поблизости от кирпичного камина. Пантера устраивалась возле его ног, закрывала глаза в дрёме и наслаждалась теплом очага. Друг отца смотрел на полыхающий огонь и вспоминал свою жизнь. Когда-то давно он выслеживал в скалах великолепного барана. У животного были сильные ноги, широкие плечи и толстая шея, но прославился он завитыми в кольца рогами удивительной красоты. Рога – редкий трофей, – и немногие охотники имели его в своей коллекции. Погоня длилась двенадцать недель. Пробираясь сквозь снега в горной местности, следопыт старался приблизиться к осторожному зверю на хорошее расстояние для выстрела. Но баран, которого природа снабдила острым зрением, заметил преследователя и уже не выпускал его из поля видимости. Голод и усталость, которые переживал человек в погоне за трофеем, делали награду более желанной и значимой. И однажды ранним утром зверобой придумал уловку.

– Хитрость? – хором спросили девочки.

– Они остановились: охотник на одном гребне горы, баран на следующем. Зверь не покидал своего места, пока видел мужчину. Следопыт нарезал прутья с карликовых берёз, собрал камней, снял часть одежды и соорудил из них «себя». Осторожно скрылся за краем скалы и прокрался к откосу позади барана. А животное внимательно разглядывало чучело, не понимая, почему враг остаётся неподвижным. Один раз баран оглянулся, но его мощный рог заслонил собой охотника, который был уже достаточно близко.

– Он застрелил барана?

– Да, но потом очень жалел об этом и больше не охотился. Спустя годы он не переставал восхищаться силой воли благородного зверя и никогда никому не показывал его рога. Однажды в дом охотника пришли воры. Было это так: перед тем как лечь спать, мужчина сидел за письменным столом, делая записи в журнале по ведению хозяйства. И в этот момент к нему ворвались бандиты, которые хотели забрать чучело головы барана. Оно находилось на стене над камином, и было всегда накрыто покрывалом. Друг отца встал навстречу грабителям и тут же упал от раздавшегося в тишине выстрела. Пантера влетела в кабинет, но, кроме хозяина, лежавшего на полу, никого не увидела. Она легла рядом с телом, и её окутала тоска.

– Вот это сказки! – изумилась мама Анюты, ставя чашки на стол.

– Не перебивай, – вполголоса попросила дочка.

– Приехали люди и попытались поймать зверя, но чёрная кошка выпрыгнула в открытое окно и скрылась в тени парка. Перебравшись через каменную стену, она оказалась на пустынных улицах городка. В её голове звучал роковой выстрел, забравший друга. Она захотела отомстить злодеям.

– Отомстила? – женщина прислонилась спиной к тёплой стенке печи.

– Пантера всю ночь бродила по закоулкам селения, а под утро пришла в порт. Около причала было пришвартовано всего одно судно. Пара прыжков – и хищница оказалась на его борту. На палубе она увидела двух мужчин. «Как это получилось? Только я встретился с ним взглядом, палец сам нажал на курок», – сказал первый бандит и ушёл, а второй остался. Он смотрел на отражение звёзд в заливе и о чём-то размышлял.

– Интересно? – к маме подошёл Анечкин отец и встал рядом.

– Лёгкий ветерок донёс до пантеры ненавистный запах. По её телу пробежала дрожь. Охотница подкралась ближе к врагу и прыгнула. Раздался крик.

– Ой! – вырвалось у Насти.

– На палубу прибежал приятель и увидел хищницу, нависшую над телом товарища. Он испугался и вновь выстрелил. Отправление судна из порта перенесли на несколько дней. Человек, убивший пантеру, долго думал о происшествии и решил сходить к дому охотника. Что-то его влекло на место преступления. Даже манило. Поздно вечером он перелез через стену, отделявшую парк от улицы, и по аллеям направился к дому. Тени от деревьев, очерченные лунным светом, падали на песчаные дорожки, поэтому мужчина сразу и не понял, что произошло, увидев силуэт огромной кошки. «Я же её застрелил», – прошептал он. Мысли сбивчиво заскакали в голове. Пантера стояла прямо перед ним, спокойная и тихая, только зловещий огонёк в глазах выдавал её намерения. Она сделала несколько шагов вперёд. Его сердце бешено заколотилось. Он оцепенел от происходящего, потом с огромным усилием воли развернулся и бросился к ограждению. Страх продолжал нарастать с удивительной силой. Мужчина слышал только стук своего сердца и прерывистое дыхание, воздуха не хватало. Не добежав до стены несколько метров, он упал замертво. Была пантера в парке или её не было – никто теперь не знает. Люди рассказывали, что видели, как она появилась на могиле охотника, легла на песчаный холмик, а потом исчезла.

– Что у вас тут? Собрание? – спросила бабушка. Она принесла пироги на блюде.

– Серёжа девчонок пугает, – ответил с усмешкой отец.

– Ты, парнишка, постарше стал, – покачала головой старушка. – Они ещё маленькие.

– Мы маленькие? – взбунтовалась Настя. – Ира тоже хороша, только и рассказывает о чертихе да баннике.

И тут все расхохотались. Вскоре дети сидели за столом и пили чай, радостно уплетая вкусную выпечку. В комнате царила уже другая атмосфера, потому что Мария Петровна рассказывала им об удивительной жизни поморов.

– Начинался день в деревне рано утром. Пробудившись, жители вставали, умывались и молились. Женщины шли к коровам и овцам накладывать в кормушки сено и убирать в хлеве[36]36
  Хлев – крытый загон для крупных домашних животных: коров, овец, свиней.


[Закрыть]. Мужчины давали ягель[37]37
  Я́гель – лишайник, которым питается северный олень.


[Закрыть] оленям. Управившись во дворе, ставили самовар и завтракали. Затем хозяйки месили тесто и затапливали русскую печку, помещая в неё пойло[38]38
  По́йло – питательное питьё для скота.


[Закрыть] в чугунах. Как только оно закипало, несли скотине. Потом доили коров и цедили молоко, разливая его по крынкам[39]39
  Кры́нка – глиняный горшок для молока.


[Закрыть]. Отцы уезжали в лес за сеном, ягелем и дровами, а дети уходили в школу. Матери варили обед, стряпали хлеб и кулебяки. Девушки мыли посуду, помогали делать уборку. К двенадцати часам дня мужья возвращались из леса, и семьи обедали. На стол стелилась скатерть, по краям раскладывали полотенца из мешковины для вытирания ладоней, рыбу ели руками. Если же хозяин задерживался, то и обед наступал позже. После женщины вновь ставили в печь пойло для скотины – на вечер. Родители и старики ложились отдыхать. Вечером носили воду ушатами[40]40
  Уша́т – небольшая кадка с двумя ушами на верхнем срезе, в отверстия которых продевается палка для подъёма, ношения.


[Закрыть], ходили к животным в хлев и во двор, накладывали в печку дров для утра. Потом ужинали и пили чай с парным молоком. Через некоторое время укладывались спать. Перед праздниками или в воскресенье молодёжь с согласия родителей шла гулять до двенадцати ночи. Пять дней в неделю занимались повседневной работой. По субботам мыли полы. В те времена они были некрашеными. Их шоркали[41]41
  Шо́ркать – тереть.


[Закрыть] голико́м – обрубленным сухим берёзовым веником – с песком. Также в этот день топили бани и мылись. Затем шли в церковь к всенощной[42]42
  Все́нощная – богослужение в православной церкви, совершаемое накануне воскресений и отдельных праздников.


[Закрыть]. В воскресенье и праздники вставали раньше, чтобы успеть справить все дела, обрядиться[43]43
  Обряди́ться – одеться, нарядиться.


[Закрыть] и пойти на службу в церковь. По понедельникам стирали бельё – полоскали его в реке или ручье, зимой в проруби.

Бабушке Ани было приятно, что подростки заинтересовались историей быта поморов, слушали затаив дыхание и обращали внимание на незнакомые им или странные слова.

– Жили тогда люди в бревенчатых домах, которые строили сами, – продолжала она. – Размер жилища зависел от достатка и величины семьи. А семьи тогда были большие. Дом мог состоять из одной избы или двух, передней и задней, которые разделялись сенями. Встречались дома с тремя избами: передней, задней и боковой. Строения в полтора этажа имели до пяти комнат. У купцов были двухэтажные дома по десять-двенадцать комнат, со спальнями, залами, кухнями, парадными и рабочими входами. В каждой поморской избе стояла русская печь.

– Как у моего дяди, – вспомнила Настя.

– У Степана русская печь? – удивилась старушка.