Текст книги "Письма из Коврова"

«Кроликов – моя таблетка»

август 1999 г.

Здравствуйте, Маша!

Сделали замечательные записи.

Кролик сидит на полу перед «волшебным» горшочком: крышка с красной пимпочкой. В горшочек с прослеживанием кладу кукурузу. Закрываю крышкой. Два раза (на пленке это есть) за красную штучку поднял крышку и взял (один раз даже другой рукой), за чем охотился.

Достижение № 2. Через всю комнату носим всякие штуки: плетеные корзины, тазы, ведра, иногда с наполнителем. Особенный восторг у меня лично вызывал Кролик с красным тазом. В ее две ручки я вкладываю средних размеров таз, и она несет его мне, держа перед собой обеими руками за две ручки.

Достижение № 3. Работа, вернее, разрядка с тестом. Если хочешь поднять настроение Кролику и себе – замеси тесто. Тоже сняли. Какие там магниты! Тесто – магнит в энной степени. Руки никак не достанет, только вместе с этой липкой субстанцией; не похлопать, хотя можно кое-как вывалить на пол. Руки свои разглядывает, пытается есть тесто, мажет себя рукой, которой удалось выпростаться.

Плюшки каждый раз отменные.

Проблема – отмыть этого субъекта. Воды горячей нет все лето. Но ради этой колоссальной пользы и положительных эмоций не страшимся и греем воды побольше.

<…>

Замечательно дети играют с Машкой. Мы много гуляли около дома и всегда привлекали внимание. Причем и взрослые, и дети любопытничают по-разному. Дети – всегда активно. Всегда вопрос: почему она такая. И всего один раз надо объяснить, что семечки все одинаковые падают в землю, а растения вырастают разные: крепче или слабее. На даче дошло до того, что приходят и спрашивают: Машу привезли? Вернее, Маша приехала? Рядом с ней они чувствуют себя взрослыми (в детстве всегда хочется быстрее повзрослеть), считаются, кто первым ведет Машу на пруд. Я слежу со стороны сначала чуть напрягшись, детей не знаю еще. А они: на руках по очереди таскают, тискают, цветок дают нюхать, на ладони сажают навозного жука, а он, не желая рисковать, быстрее сматывается. И Машка наблюдает. Учили ее ездить на велосипеде. Катали на коляске. У Машки рот до ушей. А около дома один мальчик (лет 9) стал ей объяснять: «Маша! Смотри, как я хожу. Это просто». Стал ее за руки водить и что-то серьезно доказывать. Потом и говорит мне: «Почему вы ее не учите говорить?»

У детей не возникает жалости к ней, как у взрослых, качающих головами. Случай, когда взрослым надо поучиться у детей. Жить этим моментом по возможности полно и не надевать на себя рюкзак завтрашнего дня.

ноябрь 1999 г.

Дорогая Маша!

Непривычно писать поспешное короткое письмо. Наступило

1 ноября. Наташка ходит в сад и там же, в саду, в «танцы». Просит, чтобы записали ее еще и на дополнительный день, на пятницу: очень нравится одна девочка. С ними работает психолог, на каждого заведено дело. Психолог – приятная женщина, с очень располагающим лицом. Лично я пока еще не беседовала. Но «в тесты» поиграть успела. Если бы я набрала 30 очков, то у меня было бы все в порядке со взглядами на воспитание детей.

Но я набрала – 29, что означает среднюю графу: необходимо задуматься над проблемой, несмотря на любовь к чаду.

Наташка заметно больше стала нуждаться в моем обществе, с моим приездом превратилась в мой хвост. Особенно нас сблизил случай, когда папа Вова наказал меня: посадил на стул в центре комнаты и не велел слезать. Я на самом деле провинилась. Обещала придти в 10, а пришла полдвенадцатого ночи. Эта проблема стоит всегда. Единичные случаи выбираюсь «в свет» и «светом» поглощаюсь, теряю ощущение времени сама. Вот и сейчас: не верю, что уже 1 ноября. Кажется, что только что приехали. Не знаю, можно ли чрезмерно сосредоточиться на Кроликове? Если можно, то я это сделала. Слава Богу, что Наташа в саду днем, а по вечерам играем в общие веселые игры. Каждый день сидим в кругу (сегодня – первый пропуск в связи с гостем, которого стеснялись). Наташка руководит мероприятием. (Папа Вова ни разу не отказался.) Мы всё повторяем, как внизу в группе у Аси. Потом катаем большой мяч, «надуваем пузырь», падаем и замираем. Жаль, что не помню слов, только один куплет про свадьбу, водим хоровод.

Появилось большое зеркало на двери. Кролик его тут же полюбил. Наташка делает периметр из книг. Кролик ходит по нему с разным успехом. Иногда он как взмолится, выдергивает руку и идет по своим делам.

Дела такие:

– любимый телевизор. Через всю комнату пройдет, встанет в метре и перетоптывается. Покричишь ее с дивана, покажешь что-то интересное, не всегда съедобное, разворачивается и идет назад. Не могу привыкнуть к ее свободному полету;

– любимая блестящая коробка из-под конфет. В ней – кукуруза. Двойная радость. Потягиваясь за коробкой, изредка добывая кукурузу, может уйти на край света;

– Наташины пазлы и фломастеры. Грабастает в рот очень сосредоточенно.

Сегодня было два случая недоумения и почти обиды.

1. Я варила на кухне. Не заметила, как Кролик стащил у меня со стола зубчик чеснока и разгрыз. Резко отвернулся и прямо с ускорением отпрянул от стола в космос. Шел и сильно сердился, не понимая, что делать.

2. Надели соломенную шляпу. А Кроликов изредка проверяет опору у себя на голове. А тут что за дела: пальцы скользят и не цепляются. Замер как вкопанный, задрожал – забоялся. Сняли шляпу, на миг «проверил» и спокойно пошел дальше.

Ходим по доске, перешагиваем разную высоту, прыгаем на мяче. «Готовимся» к попрыгункам, лавкам, лестницам, горкам с «елочкой»^[10]. Т. е. всё, что у вас в зале. Человек-помощник свободен, дело за материалом.

Кроликов демонстрирует каждый день одну тенденцию: он приходит в себя во второй половине дня, ближе к вечеру. Все упражнения для нее – как чашка кофе для меня. Приступов после полудня почти нет. Страхов ходьбы к вечеру почти нет. В основном под вечер он весел и вроде бы надо уже ложиться спать, а он на пике достижений. Все равно кладем. Тискает перед сном белого медведя (она его видит только, когда ложится и когда встает: он ее укладывает и будит). Один раз белого медведя запросила Наташка, Кроликову достался Альфик. Было плохо. То ли совпадение, то ли – нет. Еще раз не пробовали. Кролик не мог долго заснуть, плакал. Мы списали слезы на живот и погоду.

Плохо, не свободно, с горячей водой и отоплением. Контрастных опрыскиваний методично не получается. Ловим момент. Пока держимся, не болеем.

Кролик с удовольствием «лепит». Наташка с нами. Не так часто, как хочется.

Ездил на дачу и там не ходил один. Большое пространство. Стоял как столбик и смотрел на провода. Я тоже плохо себя вела: канючила. Не хотелось дачи почему-то. Наелась летом. Не спасло богатое воображение по части придумывания причин. Солнце, тепло.

Вообще я больна идеей помочь Кролику удержаться. Ему ведь так радостно перемещаться одному, иметь свои дела. Поэтому, к ужасу бабы Симы, на окнах не висит занавесок, балансируют кучи на стирку и на глажку. После 22 ч. зашиваю дырки. За все время прочла несколько страниц об эпитетах у Мандельштама, и всё.

P.S. Кроликова очень привлекает гитара. И постучать можно, и пальчиками за струны поцеплять.

декабрь 1999 г.

Дорогая Маша! У нас тает, ветер достает до «кожи коленок», как говорит Наташа. У папы Вовы сегодня за весь месяц (или больше) был первый выходной. Он изобретал косилку и испытывал ее на цеховых вениках: молниеносно их стриг. Изобретая косилку, он оттянул себе веки и перепортил веники. В общем, чехи остались довольны. Папа Вова приходил только ночевать и видел детей спящими почти всегда. Дети успели поболеть. Начала Наташа. Подхватила Маша, потом я. Я болела один день. Ночью – 39, утром – 38, вечером – 36. Вот и всё. Даже обидно.

Папа Вова по причине нечастого общения устоял. А Кроликов пострадал особенно. Я один раз закапала чудодейственный листок. Чудес не случилось, зато у Кроликова случился отек, он захрипел. В одночасье подвергся тавегилу, клизме, горячему тазу в ноги и горячему пару в ноздри. Ночью – спал как убитый, закашлял чуть-чуть к утру. А потом, на другой день – по накатанной дорожке: массаж – ванна. Схватишь вовремя за хвост причину, и следствие задохнется.

Наташка раззавидовалась на действия, производимые с Кроликом. Массаж привел ее в сильное возбуждение, особенно «ушки». Но из моих рук не убежишь. Пришлось только оглядываться. Ванна после понравилась больше. Героически облился. Болеть понравилось.

В садик повели с трудом, после угроз: весь день сидеть на стуле. Ей и 5 минут трудно. Наказание по ее живости страшное. Страшнее угроз ремня. В накале может крикнуть, что дедуся придет и заберет все табуретки и стулья: как будете наказывать? Зато, отсидев срок на стуле, через минуту может подсесть, заглянуть в глаза и промурлыкать: Ты что-то меня даже не обнимешь…

Однажды она сидела в ванне и размышляла о себе: Кто я? Щука? Нет. Щука кусачая. Я рыба. Я золотая рыба. Я – окунь. С тех пор – Окунь, Окунь с большой буквы. Папа Вова по утрам будит: Вставай, Окунь! Тебя ждет большое плаванье! На рынке мы увидели окуня. Изогнутый, затертый с братьями в одну единую льдину, он вызвал грусть.

Совершенно не хочет уходить из дома на побывку к бабе Симе. Если идет в гости – напрягается: не уловка ли это, чтобы избавиться от нее. Сегодня перед сном поступила просьба к завтрашнему приходу из садика приготовить детали для аппликации. К собственному ужасу, я научила ее изображать пьяного шмеля и пикирующего пилота. Родные сначала не поняли и валили на садик, пока я сама не раскололась, в приступе честности. Меня посадили на стул. Угроза лицу – серьезное дело.

Пока болели, вспомнили игру «Кокон». Я пеленаю в большие простыни одну и другую и смотрю, как кто выпутывается. Наташка вообще не терпит пут, а Кролик блаженствует. Очень долго, 20 мин, 30, 40, 50 может лежать и болтать, потом начинает шевелиться. Первыми шевелятся ручки, ножки потом. Переворачивается поленом на живот, иногда сумеет вытащить ручки, начинает возмущаться и требовать право на свободу передвижения.

Маша ходит по большущей дуге из большой комнаты по коридору на кухню, похлопывая и чуть придерживаясь за косяк во время прохождения в дверной проем. Поднимает ножку, думая, что порог. Ходит за тарелкой с мороженым, куда угодно поворачивая. Если надо сделать сильный поворот, сначала скосит глаза, потом повернет голову, потом вся сама. Также активно ходит за коробкой с кукурузой. А на наших занятиях вообще смех. По ровненькой дорожке, корточки, мяч еще терпит. Но палку (повисеть на ней, наклониться к ней) – вырывается, поворачивается спиной и уходит куда глаза глядят, как матрос во время качки. Вчера ходила с очень серьезным лицом, даже со сосредоточенной складочкой на лбу. Все дороги ведут на кухню. Если сидим в маленькой комнате, все дороги ведут к ф-но. Отворачиваю, посылаю к кроватке, сходит, не задерживаясь, поворачивает и по перпендикуляру опять к ф-но. Иногда я ее поворачиваю спиной к клавишам, она обойдет стул и «упадет» в басы. Побалахтается в них, развернется, походит – и опять к ф-но, как челнок.

Неделю назад я совершила подвиг. Я повесила белые занавески на окна. Они год, с прошлого лета, пролежали постиранные. Темные вообще убрали в стирку на год. Кролик долго-долго стоял перед ними и серьезно смотрел. Долго-долго. Заметил, умник. Как тогда, с убранной картиной. Заметил ведь. Мы сумели сделать гору с «елочкой». Ходили туда-сюда, вверх-вниз по разной высоте. Довольны все, и Наташка особенно. Иногда я выдохнусь, сижу, как студень в жару. Она собирает меня с пола словами: «Иди, занимайся с ней на “горе”, а то не научишь».

Папа Вова рассказал. Сегодня они с Кроликовым стирали. Кролику капнуло на макушку. Он поднял голову и долго смотрел наверх, пока снова не капнуло. Если Кроликова когда-нибудь «прорвет», это будут слова типа: ступайте, ведра, сами. Он засыпает и чуть-чуть спит под сказки, которые перед сном слушает Наташка.

На часах 02:10. Идет 6 декабря. Утром буду мутной пластмассой, пока не перевалит полдень.

Следующий день, т. е. ночь.

Кроликов пережил сегодня и слезы, и смех. Во время «Кокона» чуть не уснул. Кажется, эти два дня тяжелы в природе. Кроликов был утонченный поэтому. Все время хотел сидеть где-нибудь, рвался к опоре с целью залезть. Кто-то в Центре сказал про него, т. е. обозвал его терапевтичным ребенком. И правда. Обниматься с ним одно удовольствие. А он-то любит!! Но, кроме этого, так глядит. И так глядит. И так. Руками все время достает лицо (мое), теперь не бьет, а мнет, перекраивает географическую карту моего лица. Повернет щеку по кругу и смотрит, как получилось. Или оттянет глаз. Но после пьяного шмеля моему лицу больше нечего бояться.

Сегодня я себя чувствую лучше, чем вчера. К вечеру вообще ожила. Тем более ожила, что появился больной: папа Вова. Он скрючился. Видимо, месячная гонка по производству всяких снастей непереносима уже никак. И умница-организм не ошибся: красная лампочка замигала в желудке именно. Уложила в горизонталь и потребовала внимания. Теперь папа Вова питается не чем попало и не когда попало. И думается мне, большое сомнение съедает его внутри: обманут опять или все-таки заплатят за усердие. И как только не обманут, папа Вова выздоровеет.

<…>

Почему-то в ноздрях сейчас запахло весной. Вот уж не вовремя.

Интересные сюрпризы преподносят мне мои ноздри, нос. Если так и дальше будет, папе Вове совсем туго придется. Самый первый раз списали на случайность. Он зашел ко мне на кухню поздороваться после трудового дня. Уже раздетый, но близко еще не подошел. Мне в ноздри ударил резко запах каких-то духов. Я почему-то ляпнула, что домой шел с попутчицей. Он захихикал. И правда, говорит. Единственный раз шел, и на тебе! Интересно, что запах ударил меня один раз, один миг, и всё. Я его обнюхала близко. Ничем он не пах, кроме его самого. А в другой раз – вообще смех. Он позвонил, я сказала «Алё», и в ноздрях моих случился удар ацетоном. Я не поняла, что он спрашивает, говорю ему: у вас что, красят? Сначала мы засмеялись. И подумали, что я шучу. Запах не повторился. А он, растерянно: нет, в отделе не красят. Но сам весь пропах ацетоном, откуда-то там пришел, на самом деле ацетоном. Отнесли этот случай к подаркам Судьбы. Папа Вова стал меня больше любить, заметно.

Между этими двумя случаями успела полетать. Во сне, конечно. Я знаю, Вы тоже летаете, иногда. Я давно не летала с таким восторгом. Мне было мало места, и помню свою мысль во сне: я как рыба в воде. Дух захватывало. Вдруг голос спрашивает: слабо выйти из тела? Во сне-то я смелая: запросто. Вижу себя лежащей. Нет. Лежу на узком столе в белой комнате в зеленом халате. Маленькое внутреннее усилие, какое-то мембранное натяжение, звук, напоминающий «пук» и такой восторг, не сравнимый ни с чем, от легкости и освобождения. И вот я вижу себя внизу, лежащую. Следующий кадр: я вижу себя лежащей на столе и прилипшей к потолку. Помню свою мысль опять: я не могу физически быть и там, и там, да еще со стороны это видеть. Я лопатками чувствовала потолок. Странное чувство. Совсем не страшно.

Мембранное натяжение запомню навсегда. И что дальше, тоже. Кролик меня заземлил в тот день, спасибо ему. И вообще спасибо и за этот подарок, может быть, этого больше не повторится.

В следующий раз во сне ко мне пришла женщина (мы не виделись и не звонились с весны), Галина Ивановна, лицо ее было величиной с сон, как во весь экран. Она говорит: приди ко мне, что покажу. Я иду (во сне) к ней, она показывает кулачки, а в кулачках необыкновенной белизны и красоты младенческий чепчик. Она его подносит к лицу, гладит по щекам, говорит о том, какой он мягкий. Я утром, не умываясь, набираю ее номер, здороваюсь. Сразу не спрашиваю, неприлично. Она мне обрадовалась, говорит, что вспоминала. А я – нет, не вспоминала о ней ближайшие дни. В общем, я осмелилась и говорю: у вас там маленький намечается (а сама уже уверена на 100 %). – А ты откуда знаешь? Звонишь раз в год и огорошиваешь! – А мне самой чудно. Действительно, только уехал от нее сын с женой. Они приезжали на день погостить и сообщить, что вот случилось так, и они теперь хотят второй раз продолжения рода.

Последняя странность произошла 3–4 дня назад. Приснился человек, я его не видела в жизни ни разу. Но поняла, что это папа мужа моей соседки по даче. О нем-то я вообще не помышляла никак. Он учил меня строить дом. И во сне говорил: дом построить легко. Надо вот так сделать, так и так. Дом построить легко, а пробиться трудно. Во сне я не поняла, что он имел в виду. А утром я поняла. Я позвонила Ире, говорю, что Колин папа не может к вам пробиться. Оказывается, в эти дни он умер два года назад, очень неожиданно.

С наступлением декабря какое-то успокоение пришло во снах. Вернее, я стала меньше их запоминать, или они стали не так ярки. Но весь ноябрь! У меня бывало так в жизни, периодами. Весь ноябрь – ни одной ночи без фантастики. Был даже такой смешной сон: сидим мы с Караченцовым на тумбе в муз. школе и курим. Он мне про свою жизнь…, а я ему про свою – молчок.

Весь ноябрь меня мучили головные боли. Я травилась таблетками. Они не помогали даже вообще. Сильно синей лентой перетягивала до онемения кожи на голове. Вылетали глаза, не могла тряхнуть. И на этом фоне никаких обязанностей своих обычных я не могла переложить ни на кого. Тяжелый был месяц ноябрь. Одно утешение: все, что мне не надо, минует меня.

На часах 02:17. Спокойной ночи.

Утро. Пью рассол. Во сне ходила с Кроликом на руках сквозь стены. Стены как будто бумажные. Почти не чувствовала сопротивления. Много стен в каком-то средневековом доме, может быть, больнице. Койки. Издалека видела Асю. Она сидела за ф-но ко мне спиной, играла то ли ноктюрны, то ли вальсы Шопена. По-видимому, шла к ней. Уже почти дошла, но жаль, проснулась, так и не узнав или не услышав Асиных слов.

Это конец письма.

Кроликов бродит рядом. По гипотенузе, катетам и т. д. Хочет отнять у меня ручку; бумагу уже один раз отнял. Тянет за одежду и, заглядывая в лицо, строит мордочки.

Кроликов – моя таблетка.

январь 2000 г.

Дорогая Маша!

Мы уложили детей. Упали на кровать. Пожали в прострации на кнопки, друг за другом уснули от телевизионной ряби. Потом, как по команде, проснулись (время 23.05), два дурака, Вовчик пошел курить, а я – писать письмо.

Самым большим страданием в нашей с Кроликом жизни были неудачные большие дела в туалете. И вот попались нам на глаза эти хрустящие отруби (по виду напоминают кукурузу, только темные и лохматые). Они могут быть и из пшеницы и изо ржи, с йодом, морковью и т. д. Страшная гадость, на наш заурядный вкус. Кролик же очень их полюбил и съедает по три горсти на голодный желудок, сильно пьет потом и через время завтракает. (Особо полюбил картофельное пюре с солеными бочковыми огурцами. Причем, если давать огурец с руки, т. е. одна его рука держит ложку, другая – берет хлеб, то он так смешно вытягивает губы, чтобы огурец захватить, что всегда хочется огурец подальше отвести, чтобы создать острое желание во что бы то ни стало огурец добыть.) Так вот, теперь эти дела происходят не далее, чем на третий день, обычно ночью и не доставляют мук. По незримой шкале – для нас это высшее достижение (не хотелось идти по пути гутталаксов, сенн и прочих медвежьих помощников).

Особый разговор об улетах. Мы никак не можем заснять: то приходится ловить Кролика, то он, приступ, не получает развития. Вообще, они стали круче. Почти всегда с падением на бок или на спину (но не навзничь, а как бы постепенно слабея и складываясь), если стоит, а если сидит – медленно носом в пол или в кровать. Поддергивается все тело, глотание, глазные яблоки. Иногда – краснеет, пугается, иногда, наоборот, подхохатывает. Раньше я говорила, что Маша по полдня может находиться то тут, то там, плавая по своим волнам. Теперь же провелась какая-то грань: Маша – «там» (в среднем 6 крупных по 10–15 сек. за день), Маша – «тут», включена и во всем разборчива. Если Маша лежит – то во время приступа, как-то опираясь на локти, пытается сесть. Как будто Кролик повзрослел, и улет повзрослел.

Удалось снять, как Кролик купается. Он плавает на спинке, как Буратино; я его держу за ушки, вернее за головку (а то еще можно подумать о зверских наклонностях родной матери). Он блаженствует, выставляет вперед свои два зуба в знак одобрения моих действий, потягивается, балдеет от невесомости. Как только я беру ведерко в руки, он тут же говорит «А-а-а», а я еще даже холодной воды не налила. Так окатываемся, показываем всем пример. (Однажды Вовчик почти заболел. Я его устыдила одним предложением: «Неужели Кролик храбрее тебя?» Он был облит два раза и не заболел. С тех пор верит.) Бывают дни, когда Кролик не закрывает рта. Распространяется на все темы во всех направления. Два раза меня посетила мысль, чтоб он хоть немного помолчал. У меня сильно болела голова, и я ему однажды высказала, что хочу побыть в тишине, так он развеселился еще больше. Я вовсе не преувеличиваю, как обычно. Особо разговорчив бывает:

1. если проснулся среди ночи и ничего не беспокоит, просто весело;

2. когда хорошо поест;

3. когда сходит в туалет;

4. когда много людей.

Его разговор стал лакмусовой бумажкой. В моменты запарки на кухне я его отвожу в комнату и бываю спокойной, когда слышу его. Как только он замолчал – бегу: или он «улетел», или хватит ему быть одному, или надо менять деятельность. Бывает, просто поместишь его в другую комнату на горшок – и он вновь болтает, значит – удачный выбор.

Мы всем понемногу занимается. Рисуем. Помазком, ладошкой. (После такого рисования – особо долгий и заинтересованный взгляд на пейджер[17]17
  Маша часто пристально смотрит на ладошку – как будто читает на пейджере.


[Закрыть] происходит! Так весело!)

В его удачные моменты жизни крутимся в пространстве. Со стороны это выглядит неслабо. Частенько он заругается и руга-чей походкой уходит из комнаты, куда глаза глядят. «Ты мне опять всю жизнь испортила», как будто. (Это мне Наташа так говорит, когда я с хорошими намерениями к ней подъезжаю, например, чтобы решить примеры.) Сползаем вниз головой на руках с дивана, наклоняемся, сидим на корточках, крутимся колбаской, уж не знаю, как еще его «запугать». Однажды Володя решил его потискать, и они залегли на кровать. Кролику это показалось вторжением в его частное пространство, и характерным текстом и жестами он «попросил» папу поставить его на ноги. Папа обиделся, сделал, как было ему велено, и слегка подтолкнул в спину: «Иди отсюда». А Кролик взял да и «сложился»: ручками достал до пола и встал на коленки. Он это сделал так легко и просто. Как будто он это умел всегда.

Я, по-моему, говорила по телефону, а может, и нет, как Кролик соскальзывает с дивана, встает на ножки, уходит из комнаты на кухню и не обращает ни на что внимания: преграды обходит, пороги, не задерживаясь, перешагивает, не хватается и что такое «рука помощи» – забыл. Не по причине нашей черствости и стыдного бездушия, а по причине своей необыкновенной самостоятельности.

Кролик любит стирать белье. При этом надо облиться с головы до пят и от этого придти в восторг. Он так рыбачит. Просто выуживает мануфактуру из ванны и прямо в зубы. Все течет. Причем, одной рукой держится за ванну, а другой – ловит тряпку.

Не забыть бы всего.

Кролик умеет разобрать пирамиду. Двумя руками снять с палки кольца. Если дать ему коробку с круглыми предметами разной поверхности, то расправляется он с ней в зависимости от настроения. Он может брать по одному, исследовать и кидать. Он может одним движением перевернуть коробку и все вывалить и радоваться, как раскатилось. Или он может кинуть всю коробку за спину и сделать вид, что ничего не произошло. Безусловно, что пространство для Кролика стало более доступно. Это видно даже по тому, что он с недавнего времени стал делать, сидя на стуле. Вот он сидит, ест что-то. Я у него за спиной сную и жестикулирую у плиты, около крана и т. д. Он оборачивается на 180° и любопытничает. Одной рукой, правой, держась за стол, левой опираясь о табуретку. Всегда поворачивается налево. Баба Сима говорит, что он так слетит. Я же уверена, что не слетит. Слетит, если улетит. А так он понимает, что делает, поэтому и держится.

Не воплощается в жизнь идея с магнитами.

Никак. Грустно.

Нам было дано задание друг на друга ставить яркие крупные звучащие предметы. Ничего не нашли. Купили пластиковые контейнеры для еды с плотными крышками, засыпали горохом. Но ставить друг на друга не можем. Мы пока разрушаем. Кролик полюбил греметь мебелью: стулом об ф-но, об стол, раскачивать сложенную раскладушку, в общем, все, что плохо закреплено – шумит.

Пять дней спустя.

Под смену погоды Кроликов совсем «расшалился». Стал улетать по полминуты. Так и не удается снять. Не хватает второго человека. Сейчас 1 час ночи 30 мин. Кролик, проснувшись, внезапно понял, что не так уж и плохо проснуться среди ночи. Сейчас лежит – смеется, смотрит на пейджер. Я же надеялась поспать, ле – гла пораньше. Кролик порушил все планы, как пирамидку днем.

Сегодня мне понравилось, как он не давал мне себя щекотать. Он брал меня за первые пальцы и упирал мои руки в диван, в спинку дивана, хихикал и вклевывался своим лицом в мое. Показывал два зуба от удовольствия и строил все рожи по очереди, какие умел. Я прилагала довольно большие усилия, чтобы выйти из «распятого» состояния и все же пощекотать. Потом мы пошли завтракать. Кролик по дороге надолго улетел, прилетел на то же место и добрел до стола. Ел, конечно, сам. Показал в очередной раз характер: хлеб, приготовленный кусочками для левой руки, брал и кидал в тарелку, вместо того чтобы прямо в рот. Сейчас услышала из комнаты «Ё-ё-ё-дя». Осваивает по пейджеру неформальную лексику или как там, ненормативную. А вчера понравилось, как он кувыркался в пространстве. Ни один нервопатологоанатом до этого не додумается. Шутка, конечно. Просто, наверное, Кролик понял, что лучше сразу «сложиться», как требуют. Как все-таки по-разному у него растут ноги. Из-за того, что одна может больше, чем другая, Кролик стал ходить как-то то ли прихрамывая, то ли шире ноги ставить, на ширину плеч, можно сказать. Чем больше Кролик получает нагрузки, тем больше он разговаривает. Способен на подвиг даже. Охотясь за конфетой (за трехлитровой банкой с конфетами, красивыми, блестящими), может сползать с табуретки, а на это без цели не отважишься. У нас после Нового года скопилось три трехлитровые банки с конфетами. Думали, закатать железными крышками, но видим, Наташка из-за доступности и количества не очень и хочет, я ем только голый шоколад вприкуску изредка, а Кролик получает две конфеты в день. Так вот и пропадает добро. Мы, конечно, делимся.

Кролик все-таки молодец. Вносит разнообразие. Нет-нет, да и проведет ночь то в хохоте, то в плаче. Сейчас вот хохочет. Анекдоты на пейджер шлют.

<…>

Один из четырех новогодних праздников был для аутистов и даунят.[18]18
  Ребята из группы «особых» детей, с которыми я занималась. Иногда мы встречались по субботам у нас дома. Приходили и Наташины подруги. Мы играли «в кафе», «в магазин», «в библиотеку», «в путешествие» и просто рядились и баловались. – Прим. М.И.


[Закрыть] Я немного нервничала, не испугаются ли, все же столько эффектов. Все всматривалась в лица и видела только, что они верят в настоящесть происходящего. Не забыть этих лиц. После поклонов слышу: «Еще». Захотелось померить костюмы. Настя оделась в Бабу-Ягу с носом и всклокоченным париком, усадила нас всех рядком и танцевала перед нами долго, забыв обо всем. Очень были благодарны родители. Горжусь одной своей находкой. Исскитавшийся Дед Мороз в поисках Снегурочки продрог; выскакивает из шкафа блестящий мальчик (Наташа) и предлагает ему, чтобы согреться, поиграть в снежки. (Мы нашили из поролона шариков, обтянули белым.) Наташка достает из своего шкафа таз со снежками, высыпает в деда и в зрителей и какое-то время под музыку дед с мальчиком и зрители пуляют друг в друга. Это так увлекательно. Дети играют изо всех сил, даже взрослые. Володя после одного праздника сказал, что у него рука уже не поднимается, переиграл. И в конце я на глазах у всех из Бабы-Яги превращаюсь в Снегурочку: черное на белое. Вовчик говорит, что это у него самое любимое место в спектакле.

Я, помня, как в прошлом году было тяжело устраивать праздники, не собиралась делать этого сейчас. Но вдруг, неожиданно, созрел сценарий за три часа. Мне показалось, больше для взрослых, чем для детей. Проверила на Наташке. Получилось. Репетировали один раз. Вовчик пошел в механики, отказавшись от роли Деда Мороза; был счастлив, что его наградили ролью, наш друг дядя Саша. Баба-Яга из меня – никакая. (Не доработала я свое время в школе.) Но есть человек, мы дружим долго, Наталья Николаевна, мастер точного подбора интонаций. Я попросила ее порепетировать со мной, пообщаться, поддать мне вредности и ехидства хоть капельку. Она – человек с большим чувством юмора, и кроме удовольствия, общение друг с другом ничего не принесло. Наташа вела свою роль безукоризненно.

Кролик – вообще – высший пилотаж.

А нас с дядей Сашей периодически хватал апоплексический удар с потерей ориентации и памяти. И Наташа однажды сделала нам выговор. Я всегда очень волновалась. Каждый раз «перешагивала». Я – стеснюшка по натуре, и выступление перед аудиторией – пытка для меня, пусть даже в костюме. (Ну вот и пять утра. Кажется, Кролик затих.) Вот Кролик – молодец. Ничего не боялся и не стеснялся.

февраль 2000 г.

Дорогая Маша!

Хотела сегодня позвонить, но удается написать: Кроликов сложил руки по швам и спит, утомленный «Гулями», «Галками», «Вьюшками», «Мельницами» и «Холстами». Сначала мы играли лежа, потом сидя, потом стоя. И вот это «стоя» особенно его утомило и свалило с ног. Сейчас два часа дня.

Как мы доехали.

Сама не знаю – как. Мы ехали на микроавтобусе без печки. Зато можно было ходить, пересаживаться, играть, т. е. двигаться. Никого не стошнило, но все же подмерзли. Кроликов, конечно же, сразу «среагировал»: все заложило, плохо дышал. Да и Наташка тоже с насморком. Лечить приходится с препятствиями. Горячую воду включают на выходные. Да и отопление пытаются отключать. История повторяется. Сначала я думала, что лопаются трубы и их чинят. Но выяснилось, что просто экономят газ. Сегодня Кролику легче. Он вообще-то весел.

Особенно Кроликов узнал дом. От радости не знал, что сказать, забыл «дядю-га». Сыпал отрывистые звуки, слоги, смеялся. Потом увидел бабу Симу, припал к ней и больше вообще не обращал ни на кого внимания. Сразу ходил. И сейчас, когда варили суп, он блуждал челноком по кухне от меня к столу и обратно.

Когда оказывается он в коридоре, посередине между ванной и кухней, особенно когда течет вода, он мучается, оглядывается и не знает, что делать: то ли на кухню идти и сметать все со стола, то ли идти мочиться в ванне. Пока жили в Москве, он уже привык к тому, что Наташа много раз в день брала его в ванну и отвечала за то, чтобы на Кролике не оставалось сухих мест. Самая любимая игра – «в лодку». В красный таз насыпали игрушек и пускали таз по воде со скоростью. Кролик еле успевал схватить какую-нибудь игрушку.