Текст книги "Канины истории"

Манюша

Однажды Каня и Лямка решили прогуляться по лесу. Два дня подряд лил дождь, и дедушка сказал, что скоро должны пойти грибы.

Каня и Лямка шли не спеша, прогулочным шагом, как вдруг тучка закрыла солнце и вначале робко, а затем всё настойчивее и сильнее пошёл дождь. Каня быстро оглянулась по сторонам – близко никакого укрытия не было, только на горизонте виднелись деревья, и Каня с Лямкой со всех ног, не разбирая дороги, бросились туда. Они выбрали раскидистую берёзку и прижались к стволу.

– Могла бы и зонтик прихватить, – заворчала промокшая Лямка.

Дождь, так и не разойдясь, внезапно закончился.

– Лямка, смотри, – оглядывая всё вокруг, восхитилась Каня, – грибы.

– Грибы, грибы, – передразнила Лямка, – а во что мы их будем собирать?

Но Каня уже вытаскивала из кармана шорт прозрачный мешочек.

– Я подстраховалась, – встряхивая мешок, сказала она.

Мешочек быстро наполнялся, и Каня с Лямкой не заметили, как углубились в лес. Когда мешочек стал полный, Каня огляделась по сторонам и испугалась:

– Лямка, а мы с тобой где? Ты дорогу домой запомнила? Мы сможем выбраться отсюда?

– Не трусь, со мной не пропадёшь, – отозвалась Лямка. А про себя подумала: «В какую сторону нам направиться? А, пусть мой хвост определит. Сейчас закрою глаза, раскручусь, и, куда укажет хвост, в ту сторону и пойдём. Всё-равно куда-нибудь выйдем».

Только она хотела закрыть глаза, как неподалёку увидела большой гриб. Каня его тоже увидела и уже не спеша направлялась к нему. Цели они достигли вместе.

Каня наклонилась, чтобы сорвать гриб, но остановилась и прислушалась.

– Слышишь? – обратилась она к Лямке. Лямка тоже прислушалась. Где-то совсем близко послышался слабый стон. Каня заглянула под гриб и увидела стрекозу. Крылья у неё все промокли, а лапка была повреждена. Стрекоза опять застонала.

– Как она сюда попала? Наверное, дождём прибило, – рассуждала Каня. Она достала из кармана носовой платочек, подняла стрекозу и бережно положила на платок. Стрекоза встрепенулась, но сопротивляться у неё не хватило сил, она горестно вздохнула и притихла. Каня прикрыла стрекозу краешком платка.

– Что нам с ней делать? Где её дом? Как нам ей помочь? – вопросы Кани оставались без ответа.

Стрекоза поняла, что ей опасаться нечего, и заговорила:

– Дом мой находится сразу за этой берёзовой рощицей, только не знаю, остался ли там кто-то в живых… Я очень на это надеюсь. Вчера вечером на наш стрекозиный городок неожиданно напали жуки-носороги, они крушили всё вокруг, многих моих сородичей пленили, и я тоже попала в плен. Жуки собрали всех пленных и погнали в неизвестном направлении. Но по дороге на нас напали жуки-носороги из другого племени, и между жуками завязался бой. На пленников никто не обращал внимания, и пленённые стрекозы старались по возможности скрыться. Правда, не всем это удалось… Жуки-победители переловили пленников, но меня они не заметили, я отползла и спряталась под этот гриб.

– Ужас, какие страхи, – произнесла Лямка, почёсываясь.

– А как тебя зовут? – спросила Каня стрекозу.

– Манюша, – ответила та. – А как вас зовут, я знаю, потому что слышала, как вы переговаривались.

– Попытаемся доставить тебя домой в целости и сохранности, Манюша.

– А что, мы домой уже не торопимся? – съязвила Лямка.

Каня сделала вид, что не услышала слов Лямки, и той ничего не оставалось, как пойти следом за Каней.

Как только они миновали кустарник и направились к березняку, сразу послышалось громкое шуршание травы и со всех четырёх сторон к ним стали приближаться жуки-носороги. Они окружили Каню с Лямкой плотным кольцом. Лямка попятилась назад и жалобно заскулила. Каня почувствовала, как напряглась и задрожала в платочке Манюша.

Вперёд вышел важный жук.

«Наверное, главарь», – подумала Каня.

Жук произнёс свою речь:

– Каня и Лямка! Мы давно за вами наблюдаем, и вы нам абсолютно не нужны. Как только вы вернёте нам принцессу, спокойно можете отправляться домой. Мы вам даже укажем, в каком направлении вам следует двигаться.

– Принцессу?! – хором вскрикнули Каня и Лямка.

– Да, принцессу, – продолжал жук. – А разве Манюша вам не призналась, что она принцесса и наследница… ммм… – жук запнулся.

– Наследница чего? – спросила Каня.

– Вам это не обязательно знать, для вас это лишняя информация, – быстро проговорил жук. – Так согласны ли вы добровольно отдать нам Манюшу? В противном случае нам придётся применить к вам физическую силу.

Каня почувствовала, как стрекоза задрожала ещё сильнее.

– Может, мы сможем как-то договориться? – решила использовать тактический ход Лямка.

Но жук уже взмахнул своей лохматой лапой, и откуда-то сверху на Каню с Лямкой упала сетка, которая сковала их движения.

Пленников доставили в палаточный городок, где наряду с жуками-воинами находились жуки-мирные жители и их дети.

У Кани отняли Манюшу, а саму её вместе с Лямкой привязали к деревьям, росшим поблизости.

– По-моему, без помощи наших друзей нам не обойтись, – прошептала Каня Лямке, – а ещё я оставила пакетик с грибами в лесу, – продолжила она с сожалением.

– Грибы – дело наживное, а вот как добраться до моего уха, если… – начала Лямка и отвлеклась на пробегающего мимо малыша жука-носорога.

– Эй, как там тебя! Малыш, почеши мне ушко, а то у меня лапы заняты! – негромко позвала Лямка жучонка, показывая глазами на связанные лапы.

Малыш остановился, вопросительно посмотрел на Лямку, а затем осторожно спросил:

– А меня папа за это ругать не будет?

– Да что в этом такого! Здесь ничего страшного нет, ведь, в конце концов, не развязывать же ты меня идёшь, – стала убеждать Лямка малыша.

Малыш стал пыхтя карабкаться по шерсти Лямки: его лохматые лапки постоянно цеплялись за длинные волоски шерсти.

– А какое ухо, правое или левое? – наконец, добравшись, спросил жучонок.

– Правое, правое, – поторопилась пояснить Лямка.

Малыш стал носом буравить ухо Лямки, а та только успевала направлять действия жучка:

– Левее, левее, чуточку ниже, теперь правее.

– Ой, здесь что-то запуталось, – сказал малыш, наткнувшись на чип.

– Ничего, – сказала Лямка, – надави на это что-то посильнее.

Малыш носом упёрся в чип.

– Вот спасибо! – довольно проговорила Лямка. – Ты меня очень выручил, милый малыш.

Жучонок проворно скатился на землю с Лямкиного уха.

* * *

В палаточном городке неожиданно начался страшный переполох: никто не ожидал, что в его границы ворвётся грузовик с громкими странными звуками. Это Соня била в барабан, что было силы, а Тиша дудел в дудочку – это был отвлекающий манёвр.

Шинка лихо остановился напротив деревьев, где были привязаны Каня с Лямкой. Тишка ловко распутал верёвки, забросив их в кузов грузовичка. Пока жуки-воины приходили в себя, Каня и Лямка забрались в кузов.

– Мчись к крайней палатке! – прокричала Каня Шинке. – Я видела, как в неё заносили Манюшу.

Грузовичок резко развернулся и помчался к палатке, стоящей на краю лагеря. Жуки-воины уже успели прийти в себя и охраняли вход. Тишка ловко выпрыгнул из грузовичка с верёвкой в лапах. Он стал быстро вращать верёвку, от чего поднялся сильный ветер, как от пропеллера. Жуки-воины не могли устоять на месте, ветром их оттолкнуло от входа в палатку. Лямка устрашающе лаяла из кузова Шинки. Каня быстро проникла внутрь и вынесла Манюшу и ещё нескольких стрекоз, которые тоже оказались в плену. Соня бережно приняла пленных в кабине грузовичка.

Только успели Каня с Тишкой запрыгнуть в кузов Шинки – грузовичок тут же вылетел из палаточного городка. Лямка стояла у заднего борта, ожидая погони, но преследования не было.

До стрекозиного городка лесная дорога была хорошо накатана, и друзья добрались туда без приключений.

Подъехав к городку, ограждённому частоколом, Шинка остановился. В городке жизнь, казалось, замерла: оттуда не доносились никакие звуки. Соня вынесла из кабины Манюшу. У стрекозы уже подсохли крылья, и она могла летать. Правда, у Манюши ещё болела нога, и когда она пыталась ходить, то немного прихрамывала. Манюша взлетела над частоколом и застрекотала понятную только стрекозам мелодию. Часть ограды начала подниматься вверх.

– Ворота! – догадались все.

Шинка въехал в городок, в котором виднелись следы разрушения, но было заметно, что ведутся восстановительные работы.

Сколько было радости в стрекозином городке, когда принцесса вернулась домой, да ещё сородичей привела!

– Наследницей какой тайны ты являешься? – спросила Каня, когда всеобщая радость улеглась.

– Ну, что же, ты имеешь право знать.

Манюша провела гостей по потайному ходу в небольшую, очень светлую комнату. Посередине комнаты стоял небольшой столик, на котором под стеклянным колпаком находился хрустальный куб.

– Он – что, волшебный? – спросила Лямка.

– В том-то и дело, что нет. Магической силой куб не обладает, только об этом никто не знает. Мой пра-пра-прадедушка поместил его сюда. Где он его взял? Эту тайну он унёс с собой. Но лес наполнился слухами, что куб имеет магическую силу. Я этот миф не рассеиваю, поэтому нападения на наш городок не так часты.

Манюша с охраной проводила новых друзей до того места, где они встретились. По пути друзья забрали мешочек с грибами и уставшие, но довольные, вернулись домой.

А Каня сделала вывод: если тебе доверили чужую тайну, нельзя её раскрывать никому.

Жужик

Каня проснулась от гула мотора грузовичка. Гул не стихал. Каня вытащила из-под головы подушку и закрыла ухо. Не помогло. За окном добавились голоса бабушки с дедушкой, Сони, Тишки и плеск воды.

«Опять с утра пораньше поливочные работы начали!» – подумала Каня.

Каня потянулась, хотела встать, но услышала жужжание. Девочка нашла глазами объект жужжания – им оказался молодой шмель, который обследовал дверь платяного шкафа.

«Интересно, как он попал в комнату?» – опять подумала Каня. Она перевернулась на живот, подпёрла обеими руками голову и продолжила наблюдать за шмелём. Тот отрывал лапки от поверхности шкафа, жужжал, не улетая, затем садился на дверцу и продолжал обследование двери.

«Наверное, он думает, что это входная дверь, и хочет выбраться на свободу. Надо ему как-то помочь», – продолжала размышлять Каня.

Она только хотела спустить ноги с кровати, как услышала:

– Жжж… И долго ты будежжжь сверлить меня глазами… жжж?

– Я подумала: может, вам нужна помощь, господин шмель?

– Можжжешь звать меня Жжжужжжик. Поможжжь – это хорошо, нужжжна поможжжь! – отозвался шмель и пристально уставился на Каню.

Каня смутилась и произнесла:

– Значит, вы Жужик. А я… – начала Каня.

– Жжжнаю, жжжнаю. Каня.

Когда Жужик волновался, он вставлял своё «жжж» почти в каждое слово.

Каня ещё больше смутилась, а про себя подумала: «популярность приходит неожиданно». А вслух спросила:

– Так какая помощь нужна?

– У меня пропала младшая сестра, Жжжужжжаня: полетела погулять с подружжжками и не вернулась. Мы провели своё расследование жжж и сделали вывод, что она попала в сети к пауку Клину. Выжжжволить её невозможжжно без твоей поможжжи. Мне посоветовала к тебе обратиться стрекожжжа Манюша.

– Тогда всё понятно. А как ты в комнату попал? – спросила Жужика Каня.

Дверь открылась, и вбежала Лямка, распушив веером хвост.

– Да вот, на хвосте у Лямки жжж прокатился, – ответил Жужик.

Лямка выразительно посмотрела на шмеля и обратилась к Кане:

– Вставай побыстрее. Пойдём бабушке с дедушкой помогать поливать кусты.

– Нет, Лямка, у нас другие планы. Надо помочь Жужику вызволить из беды его сестру Жужаню.

Каня быстро оделась, открыла форточку, выпустив шмеля, наспех позавтракала и быстро выскочила на улицу, где её уже поджидали Жужик и Лямка.

Жужик показывал дорогу, и Каня с Лямкой, следуя за ним, пересекли улицу, пробежали берёзовую рощицу, с трудом перебрались через овражек и очутились на солнечной полянке.

– Вот отсюда Жжжужжжаня и исчезла, – проговорил Жужик.

– А почему ты решил, что именно здесь исчезла твоя сестра? – спросила Каня с видом опытного детектива.

Лямка, стараясь показать свою значимость, носилась по поляне, принюхиваясь и фыркая от терпкого запаха трав и цветов.

– У Жжжужжжани есть солнечный зонтик, оранжжжевый в голубую полоску, в жжжаркую погоду она никогда с ним не расстаётся. Именно здесь его я и нашёл. Жжжужжжаня зонтиком очень дорожжжила – это её первая премия за написанную музыку, она у нас начинающий композитор, знатоки музыки утвержжждают, что она очень талантлива. На её концерты слетаются шмели из соседнего леса, я горжжжусь ею, – рассказывал Жужик.

– Зачем Жужаня нужна Клину? – продолжала допытываться Каня.

– Клин молодой, здоровый паук, но у него проблема – болят уши. И когда Жжжужжжаня даёт свои концерты, он не знает, как спастись от звуков музыки. Паук ужжже несколько раз угрожжжал Жжжужжжане, что, если она не прекратит музицировать, он перейдёт от слов к действию. Вчера Жжжужжжаня давала очередной концерт, а во время прогулки с подругами исчезла, – сокрушался Жужик.

– Надо расспросить подруг, – быстро сообразила Каня.

– Так и они исчезли, – отозвался Жужик.

– Надо идти к жилищу Клина и устроить там засаду, – подняв вверх указательный палец, заключила Каня.

– В том-то и беда, что Клин в своём жжжилище со вчерашнего дня не появлялся. Там дежжжурят мои двоюродные братья. О его появлении мы бы сразу узнали, – ответил Жужик.

Внезапно призывно залаяла Лямка, и Каня с Жужиком направились к ней.

– Лямка, ты что-то обнаружила? – спросила Каня. Но собачка продолжала лаять, не обращая внимания на хозяйку.

Каня присмотрелась и увидела, кто стал причиной раздражения Лямки. Маленький муравей прижался к земле и боялся поднять голову, а затем тихо пропищал:

– Помогите!

Лямка уловила жалобные нотки в голосе муравья, замолчала и отступила, только от волнения махала хвостом-веером.

Муравей сел и, собравшись с силами, проговорил:

– Нельзя же так пугать лесных жителей! Я вот даже семечко клубники потерял. А я его так старательно тащил, а оно укатилось и запуталось в траве… Столько трудов напрасных, столько трудов! – причитал он.

Чтобы муравей успокоился, Каня решила сменить тему разговора.

– Давай знакомиться. Я Каня, а это Лямка, – начала она.

– А это Жужик, – продолжил муравей, – кто ж его не знает! Брат местной знаменитости… Меня зовите просто Алон, – он выжидающе посмотрел на Каню, но она молчала. – Родители назвали меня Аполлоном, но это слишком длинное имя, и меня все зовут Алон.

– Хорошо, Алон, мы ищем Жужаню, ты что-нибудь знаешь об её исчезновении? – спросила Каня.

– Некогда мне всякие глупости знать, мне работать надо, у меня столько дел, столько дел! – затараторил он опять без умолку. Продолжая ещё что-то ворчать, Алон схватил первую попавшуюся сухую травинку и побрёл по тропе, которую видел только он.

– Да-а-а, – протянула Каня, – расследование заходит в тупик.

Помощь пришла неожиданно. На ромашку села невиданной красоты бабочка по имени Эля. Жужик тут же к ней подлетел:

– Эля, ты где была? Мы ужжже опросили всех, кто мог бы что-то знать о Жжжужжжане, тебя искали, но не могли жжж найти! – разволновался Жужик.

– Я была там, где сейчас находится твоя сестра с подругами: на конкурсе красивых крыльев. Я сразу прошла в первый тур, а им предстоит пройти ещё второй, вот они и задержались, – бархатным голосом не спеша рассказывала Эля. – Соловей облетел весь лес и оповестил о конкурсе, – продолжала она, – и все, кто его услышал и у кого есть крылья, могли участвовать в нём.

– А как жжже потерянный зонтик и паук Клин? – рассеянно проговорил Жужик.

– Жужаня, наверное, очень торопилась, вот и не заметила, как обронила зонтик, – пояснила Эля. – А Клина я сейчас встретила, он возвращается домой. Его дядюшка приболел, и Клин, как заботливый племянник, ходил навестить дядю.

– А я так плохо подумал о Клине, – продолжал корить себя Жужик, – надо нанести ему визит и извиниться. Ну, Жужаня, только вернись – и тебе достанется сполна! – пригрозил Жужик куда-то в сторону.

Затем он подлетел к Кане и Лямке и благодарно сложил крылышки на груди:

– Спасибо вам, что не отказали в помощи, – проговорил он.

– Вот и славно, что так благополучно всё разрешилось. Жужане очень повезло, что у неё есть такой заботливый брат, – проникновенно сказала Каня.

– Лямка, пора и нам возвращаться, а то бабушка с дедушкой потеряют нас.

Они попрощались с Жужиком и быстрым шагом направились домой. Домашние только что закончили с поливкой.

– Нагулялись, проголодались? – приветливо спросил дедушка.

– Быстро мойте руки и обедать, – скомандовала бабушка.

А Каня сделала вывод: нельзя понапрасну волновать тех, кого мы любим.

Шалаш

У Кани в деревне было всё: сделанная заботливыми руками дедушки песочница во дворе и качели, покрашенные в её любимый голубой цвет. Рядом находился огромный, яркий, трёхцветный бассейн с розовым, жёлтым, зелёным и синим надувными кругами внутри. Стояла детская палатка, красная с синими вставками. На её окошке висела кружевная занавеска. Но Каня мечтала о шалаше.

– Дедушка, построй мне шалаш, – неоднократно приставала к дедушке Каня. Но дедушка постоянно был занят. Всё, что он мог сделать для Кани, – это дать ей четыре кленовых гибких прута. Каня накрепко воткнула их в землю и стала думать, что делать дальше. Она отправилась к бабушке:

– Бабушка, мне нужно что-то, чем можно закрыть шалаш.

Бабушка призадумалась и вынесла две яркие цветные занавески. Каня очень обрадовалась:

– Это именно то, что мне надо, – весело сказала она и побежала заканчивать работу.

Пока Каня возилась с шалашом, Лямка всё время крутилась рядом и ворчала: то прутья коротки, то они слишком гибкие, то шалаш получился маленький, и ей не хватит место в нём, то занавески очень уж яркие и шалаш больше похож на цыганскую кибитку.

Каня мужественно терпела ворчание Лямки, и наконец работа была завершена. В это время бабушка вышла на крыльцо и позвала всех обедать. Только сейчас Каня почувствовала, как она проголодалась.

После сытного обеда Каня с Лямкой отправились отдохнуть в шалаше. Каково же было их удивление, когда на полу шалаша они обнаружили горку земли!

– Лямка, это ты натворила? – сердито нахмурив брови, спросила Каня и начала веником сметать землю в угол. Лямка не успела ответить, как на том же месте снова вырос земляной холмик, и из-за него показался вначале нос с усами, а затем и вся голова крота.

– Кажется, я туда попал. Как вы тут устроились? – не давая Кане с Лямкой опомниться, спросил крот. Лямка, как всегда от неожиданности, попятилась назад и зарычала.

– Хорошо, – сказала Каня, не зная, как реагировать на крота.

– Я Юрик – будем знакомы. А у вас хорошо, сумрачно и прохладно, я люблю, когда темно, – продолжал осматриваться крот, крутя головой. Туловище его по-прежнему находилось в норе.

– Знаешь, Юрик, приличные кроты ходят в гости по приглашению, – начала воспитательную беседу Каня, – с твоей стороны неприлично врываться в чужую недвижимость, да ещё и сорить.

– Недви… чего? – не понял крот незнакомое слово и продолжал: – А я совсем не против, если вы ко мне в гости придёте без приглашения! Но я всё равно вас приглашаю, – и голова Юрика исчезла за холмиком земли. Каня наклонилась, чтобы разглядеть, что там за холмиком, и обнаружила нору. В тот же миг из норы выскочила лапа крота, схватила Каню за руку и потянула вниз. Лямка, видя, что Каня плавно исчезает, схватила её за сандалии зубами, и они вместе оказались в темноте.

Когда Каня немного пригляделась, то увидела сидящего напротив Юрика.

– Нам пора, – деловито сказал крот и поднялся, чтобы начать путь.

– Юрик, я требую объяснений! – вскакивая и больно ударяясь головой о потолок, вскричала Каня. Но Юрик уже почти скрылся вдалеке. Стоять в темноте было неприятно, да и бесполезно. И Каня с Лямкой последовали за кротом.

Немного покружив по подземным лабиринтам, друзья оказались в невысокой полутёмной норе, где на земляном стуле восседал довольно-таки упитанный пожилой крот в очках и строгом костюме тёмно-серого цвета. Он листал страницы толстой потрёпанной книги.

– Доставил! – выдохнул Юрик и юркнул в боковую дверь, только его и видели.

Пожилой крот приподнял очки, но не снял, а оставил их на лбу. Каня с Лямкой насупленно молчали.

– Рад познакомиться. Я – Василий, но все зовут меня дядя Вася, – произнёс крот, пристально разглядывая Каню. – Наслышан, наслышан о твоих расследовательских способностях… Лес полон слухов, – продолжал он.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Каня. Лямка по-прежнему хранила молчание, виляя хвостом. Каня продолжила: – Я так понимаю, вам нужна моя помощь? Но о помощи таким варварским способом не просят…

– Не кипятись, – оборвал Канину речь дядя Вася, – у меня дело государственной важности, понимаешь ли. А вдруг тебя кто-нибудь другой перехватил бы, или ещё что-нибудь непредвиденное случилось? Так что извиняй, не было у меня другого выхода.

– Ладно, – снисходительно ответила Каня, – рассказывайте о своём деле.

– В ногах правды нет, – сказал дядя Вася, – присаживайся, – и он указал на земляную скамеечку у стены.

Каня присела на краешек скамейки, Лямка последовала за ней, легла у её ног, положив голову на сандалии Кани, и тоже приготовилась слушать рассказ дяди Васи.

– Кроты выбрали меня старшим среди нашего сообщества, – начал свой рассказ дядя Вася, – потому что я пользуюсь большим уважением у сородичей. К тому же у меня безупречная родословная: ещё мой предок тридцать семь поколений назад был великим сёгуном у кротов в Японии. Но его потомков позвали великие дела, и им пришлось вернуться на Родину.

– Сёгун, сёгун… – встрепенулась Лямка, – что-то очень знакомое! – обратилась она к Кане.

– Как же ты забыла, Лямка?! Бабушка читала нам японские сказки, и там был смелый и умный военачальник. С японского «сёгун» переводится как «военачальник».

– Точно! – вспомнила Лямка и приготовилась слушать дальше.

– У меня пропал свиток. Эта семейная реликвия хранилась вот в этом сундучке, – крот взял в руки стоящий рядом небольшой кованый старинный сундучок. – В свитке прослеживалась наша родословная до тридцать седьмого колена, и хочу заметить, – подчеркнул дядя Вася, – что родословная безупречная: любой крот позавидует такой родословной! Я даже знаю, кто выкрал свиток – мой родной племянник, которого я пригрел на своей груди после отъезда его родителей. Я относился к нему, как к родному сыну, а он – э-эх – этому сверчку-репортёру пообещал свиток, если тот возьмёт его в свою футбольную команду. А где собрался в футбол играть – в норе? На свету-то ничего не видит, а туда же, просто бредит этим футболом. А этот сверчок рассвистит всю информацию из свитка на весь лес. Да не в этом беда, а беда в том, что напридумывает, чего нет. Знаем мы этого репортёра – болтун, каких свет не видывал, потом доказывай, где правда, а где вымысел… Верно я говорю, Мих Михыч? – обратился крот к кому-то невидимому в противоположном углу. – Да, кстати, забыл вам представить своего летописца Мих Михыча, ох и горазд он писать, он ещё у моего отца служил летописцем.

От стены отделилась тёмная фигурка крота-старичка, почему-то одетого во фрак. На груди у него красовалось белоснежное жабо.

– Разрешите выразить своё почтение, уважаемая Каня! Я так понимаю, ваше имя после данных событий тоже будет запечатлено в летописной книге.

– Я тоже рада с вами познакомиться, Мих Михыч, но нельзя ли разговаривать как-то попроще? – попросила Каня.

– Да-да, конечно, а сейчас я вас провожу: у Василия обед и послеобеденный сон, не будем нарушать режим уважаемого крота.

Когда они покинули нору, Каня спросила Мих Михыча:

– Свиток на самом деле так дорог дяде Васе, и информация в нём действительно так правдива? Или здесь кроется какая-то тайна?

– Каня, ты не только умна, но и проницательна, – ответил летописец, – дело в том, что в родословной не всё так гладко… Предок дяди Васи в девятнадцатом колене был простым землекопом. В том, что он был землекоп, ничего постыдного нет, он был честный уважаемый крот. Василий скрыл этот факт, просто умолчал и никому не рассказывал, а сейчас ему стыдно в этом признаться. Стыдно не за землекопа, а за себя – что сразу кротам не рассказал правду. Вот и сложилась ситуация: чем дальше, тем больше лжи. И если сверчок найдёт в свитке этот факт и расскажет о нём всем, авторитет Василия будет подорван. А он очень самолюбив и не вынесет этого.

– Но жить с такой тайной и всё время бояться – ещё тяжелее! Я бы так не смогла, всё равно бы не выдержала и призналась, – сказала Каня. – Ну, а пока нам надо найти племянника дяди Васи, может, он ещё не успел передать сверчку свиток, – озвучила она план действий.

– Ну, вот вы и пришли, – выпихивая Каню и Лямку из норы в открытое поле, проговорил Мих Михыч и исчез.

– Каня, смотри! – воскликнула Лямка. – Во-о-он там кто-то играет в мяч. Может, они нам подскажут, где найти сверчка?

Команда была разношёрстной, в ней играли в футбол небольшие зверьки: тут были заяц, бельчонок, хомяк, даже бездомный кот и тот гонял мяч. Неподалёку стоял сверчок и наблюдал за игрой. Крота среди игравших не было.

– Добрый день, не подскажете, где нам найти репортёра сверчка? – как можно беззаботней спросила Каня, подойдя с Лямкой к играющим.

– Это я, – польщённый тем, что о нём знают, откликнулся сверчок.

– Нам бы поговорить, без посторонних ушей, – предложила Каня.

– Ну что ж, давайте отойдём в сторонку, – пропищал сверчок. Только Каня с Лямкой повернулись, чтобы отойти – сверчок как сквозь землю провалился, исчез бесследно!

– Почуял, наверное, что неспроста мы им интересуемся. Был бы не виноват – остался бы на месте, – сделала вывод Лямка.

Каня стояла в раздумье:

– Где искать племянника крота и куда подевался сверчок-репортёр?..

Вдруг земля под ногами начала подниматься, и только Каня успела отскочить, как образовалась нора, и из неё показался знакомый нос и усы Юрика.

– Держи-и-ись! – завопил Юрик, хватая Каню за руку.

Лямка автоматически схватилась зубами за сандалии Кани, и они опять оказались в подземном лабиринте.

– Ты что творишь?! – начала отчитывать Юрика испуганная Каня.

– Потом, всё потом, – затараторил Юрик. – У нас тут такое произошло! Только вы ушли, дядя Вася нарушил весь свой режим, отказался от обеда и послеобеденного сна, чего никогда не бывало. Быстро собрал всех кротов, кто был не занят, и держал речь. Оказывается, предок дяди Васи в девятнадцатом колене был землекопом, а не государственным деятелем, как все считали, и дядя Вася публично об этом объявил. Вот это сенсация! Те кроты, которые уважали дядю Васю, зауважали его ещё больше, а те, кто думал, что дядя Вася выскочка, пересмотрели своё отношение к нему.

Всё это Юрик успел выложить, пока они двигались по тёмному лабиринту. Друзья опять оказались в норе дяди Васи. Он сидел всё на том же земляном стуле, вид у него был уставший и немного растерянный.

– Вот и всё, нет больше тайны, так легко и свободно на душе!.. – ни к кому не обращаясь, произнёс дядя Вася.

– А тебе, Каня, спасибо: Мих Михыч передал мне ваш разговор, и я решился всё рассказать сородичам. Уже приготовился к тому, что меня не простят. А кроты меня поддержали. Кстати, свиток племянник вернул и извинился, сказал, что сверчок его обманул – не собирался брать в футбольную команду. Я его простил, чего уж там. Главное, семейная реликвия сохранена, есть что передать потомкам.

– В этот раз нам даже чип не понадобился, – сказала Лямка, когда они с Каней возвращались домой.

– Лямка, а ты никакую тайну от меня не скрываешь? – спросила Каня.

– А ты? – подмигнула Лямка. И они обе весело засмеялись.

А Каня сделала вывод: лучше сразу сказать правду, пусть и горькую, чем всю жизнь бояться, что кто-то раскроет ложь.