Текст книги "Два евро на сдачу"

Марина Кокта
Два евро на сдачу

© Марина Кокта, текст

© Екатерина Косьянова, иллюстрация

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Плейлист

Dalida – Vive le vent

Eddy Mitchell – Noël blanc

Renée Martel – Au royaume du bonhomme hiver

Claude Nougaro – La neige

Georges Brassens – Le Père Noël et la petite fille

Dalida – Petit Papa Noël

Charlaine – Le petit renne au nez rouge

Michel Polnareff – L'homme en rouge

Johnny Hallyday – Mon plus beau Noël

Charles Aznavour – Noël à Paris

18 декабря

Лилль

– Мадам, я попрошу вас убрать свою еду. У нас так не принято. Сделайте заказ, на витрине огромный выбор пирожных. – Лорен, старшая официантка, с грозным видом стояла у одного из столиков, загораживая сидящего за ним человека. Кларисса только что вышла из служебного помещения и растерянно уставилась ей в спину.

– Что здесь происходит? – спросила она у посетителя, сидящего за стойкой.

– Привет. – Он улыбнулся Клариссе.

– Да привет-привет. – Кларисса отмахнулась и выжидающе посмотрела на него. Тот молчал. – Ну, Даниэль, жалко тебе, что ли?

– Да просто та женщина за столиком принесла с собой кусок торта, а вашей официантке это не понравилось.

Кларисса нахмурилась и пошла к месту происшествия.

– Я заказала кофе. Я жду кофе, мадам. – Выглянув из-за спины Лорен, Кларисса увидела пожилую женщину. Трясущимися руками она держала фотографию, а на столе стоял пластиковый контейнер с кусочком шоколадного торта.

– Я позову мадам Фурнье! – нервно сказала Лорен, резко развернулась и быстрым шагом пошла на второй этаж кафе, чуть не сбив с ног Клариссу.

– Здравствуйте. – Кларисса бесшумно опустилась на стул рядом с женщиной, будто боялась ее спугнуть. – У вас все в порядке?

Та кивнула.

– Здесь раньше было другое кафе… – тихо сказала она.

– Да, точно. – Кларисса знала, что прежний хозяин продал это кафе мадам Фурнье, нынешней владелице, около года назад, когда сама она устроилась сюда работать официанткой.

– Здесь продавали вкуснейший шоколадный торт. Мы с мужем приходили сюда отмечать его день рождения и всегда заказывали его. В этом кафе нет такого, и я попробовала испечь похожий. Мне это удалость, правда, только с пятой попытки. – Она грустно улыбнулась.

Кларисса посмотрела на фотографию – на ней был запечатлен пожилой мужчина в очках и с усами.

– Сегодня день его рождения? – догадалась Кларисса.

Женщина кивнула.

– Так, знаете что, мы не станем покупать здесь кофе. – Кларисса решительно встала из-за стола и направилась в служебное помещение, громко продолжая: – Сейчас придет мадам Фурнье и ничего хорошего нам не скажет. Знаете почему? Потому что она злобная грымза!

– Мадемуазель Лагранж! – прогремела мадам Фурнье, спускаясь по лестнице со второго этажа в сопровождении Лорен. – Вы уволены!

– О, мадам Фурнье! Я как раз искала вас. Я увольняюсь.

Кларисса натянуто улыбнулась ей, выходя из служебного помещения. Она подошла к столику, взяла контейнер с тортом и протянула руку пожилой женщине.

– Куда мы? – растерянно пробормотала та, вставая из-за стола.

– Мы идем спасать день рождения вашего мужа! За углом кафе Паскаля, я его знаю, он нас пустит. – Она повысила голос, глядя в сторону мадам Фурнье: – А здесь мы даже кофе никогда не будем покупать!

Они вышли на улицу, и женщина, повернувшись к Клариссе, взяла ее руки в свои.

– Дорогая моя, спасибо вам, конечно, но я себя никогда не прощу, если вас действительно уволят из-за меня. Пожалуйста, вернитесь, я уверена, все еще можно исправить. Мой муж такого бы точно не хотел. Все хорошо, я пойду домой… Мне просто хотелось выпить вкусный кофе, я совершенно не умею варить его сама, иначе бы никуда не пошла.

Она смотрела на Клариссу умоляющими глазами. Та выдохнула.

– Позвольте хотя бы кофе вам вынести! Я сейчас! – Кларисса метнулась обратно в кафе и в дверях чуть не сбила с ног Даниэля.

– О, ты вернулась, – обрадовался он.

Кларисса, проигнорировав и его слова, и даже мадам Фурнье, открывшую рот от такой наглости, побежала к кофе-машине.

– Она ушла, – сказал Даниэль, глядя в окно.

– Что? – Кларисса не расслышала его голоса из-за шума кофе-машины.

– Женщина ушла. – Даниэль подошел ближе.

– Вот дерьмо! – Кларисса от злости слегка пнула стойку.

– Мадемуазель Лагранж, покиньте мое кафе, – строго сказала мадам Фурнье.

Кларисса сжала кулаки и шумно выдохнула.

– К черту! – Она схватила Даниэля за рукав пальто и практически выволокла его из кафе. На улице Кларисса дотащила его до своего старенького красного «Фиата», припаркованного у входа, и скомандовала:

– Садись!

Даниэль испуганно таращился на нее, но перечить не смел и быстро залез на переднее сиденье. Кларисса села за руль и заблокировала двери. Из бардачка машины она достала тугую связку каких-то трав, а из кармана куртки – зажигалку.

– Мы куда-то поедем? – вкрадчиво поинтересовался Даниэль.

Кларисса молча кивнула, поджигая травы.

– Знаешь, я бы подождал снаружи, пока ты доделаешь… все, что хочешь тут сделать. Мое пальто моментально впитывает все запахи…

Кларисса скривилась.

– Пальто! – повторила она с досадой в голосе.

Пучок с травами наконец занялся, и Кларисса, тут же потушив его о керамическую коробочку, выуженную из того же бардачка, стала вдыхать дым.

– Это что? – Даниэль округлил глаза и стал озираться по сторонам. – Нас же могут увидеть. Мне не нужны проблемы.

Кларисса внезапно искренне рассмеялась:

– Дурачок. Это шалфей. Он успокаивает и очищает ум.

Даниэль закашлялся. Она открыла окно со своей стороны, помахала рукой возле его лица и положила шалфей в коробочку.

Даниэль откинулся на кресло и уставился вперед. Минуту они сидели молча.

– Так куда мы едем? – Он шумно выдохнул.

Кларисса сидела и не двигалась, пока Даниэль в упор смотрел на нее.

– В Париж, – наконец сказала она, нажала на газ, и маленький «Фиат» бодро помчался по узким улочкам, подпрыгивая на брусчатке старого города.

– Эй, что? – Даниэль явно понял, что она не шутит.

– В Париж, – спокойно повторила Кларисса.

Для нее эта поездка, впрочем, как и все события сегодняшнего дня, тоже стала неожиданностью. С утра она проснулась в своей маленькой квартирке на окраине Лилля. Как обычно, выпила кислый растворимый кофе, потому что сотрудникам запрещалось бесплатно пить приличный кофе из кофемашины в кафе, где она еще несколько минут назад работала официанткой. За завтраком она смотрела в окно и наблюдала, как соседская собака бежит за каким-то пакетом, ставшим заложником безжалостного декабрьского ветра. Действиями, доведенными до автоматизма, она собрала свои длинные светлые волосы в косичку, оделась в то, что было чистым и не очень мятым, надела куртку, небрежно замотала вокруг шеи огромный шарф и отправилась на работу. По дороге к машине она вляпалась в собачье дерьмо – предположительно той самой соседской собаки, – и несколько минут искала поблизости лужу, чтобы отмыть ботинок. Несмотря на довольно частые дожди в Лилле зимой, ни одной приличной лужи поблизости не оказалось, и Клариссе пришлось вернуться домой, чтобы привести себя в порядок. После мытья ботинок, конечно, потребовалось тщательно вымыть раковину. Страшно было представить количество бактерий, которые успели бы поселиться там к вечеру, когда Кларисса вернется домой после смены. Разумеется, она опять опоздала на работу. Озвученные причины опозданий всегда были разные, но настоящей была всего одна: она просто не хотела приходить. И работать официанткой тоже не хотела. В общем-то, она этого и не скрывала, нехотя обслуживая посетителей и игнорируя большую часть указаний мадам Фурнье. Но так, чтобы уходить из кафе в разгар рабочего дня, потому что какой-то пожилой женщине не дали там съесть принесенный с собой торт, – такое с ней случилось впервые.

– Париж – это место какое-то? Кафе там или что? – Даниэль из последних сил цеплялся за возможность быстрее покончить со всем происходящим и вернуться к своей обычной жизни.

Кларисса медленно покачала головой.

– Мы правда поедем двести километров до Парижа? – в отчаянии повысил голос Даниэль. – Сейчас? На этой тарантайке?

Кларисса неодобрительно покосилась на Даниэля:

– Правило номер один: машину мою не оскорблять.

– Ты же пошутила, да? – Даниэль смотрел на Клариссу умоляющим взглядом.

– Слушай, ты несколько недель зазывал меня на свидание. Считай, что я согласилась. Вот такое у нас с тобой свидание. Радуйся.

Даниэль и правда приходил в это кафе уже несколько дней подряд, всегда просил, чтобы его столик обслуживала Кларисса, и настойчиво звал ее выпить кофе вместе с ним. Она с присущей ей прямотой, которую окружающие часто принимали за грубость, сразу сказала, что у него нет шансов. Не то чтобы у нее кто-то был, нет. Просто парень был слишком уж красив, по ее мнению. Вьющиеся волосы, квадратный подбородок с ямочкой ровно посередине, белоснежная улыбка – уж слишком идеальный, чтобы быть нормальным. Будто сошел со страниц модного журнала. И вообще не в ее вкусе.

– Очень радостно. Ты больная? У меня работа есть вообще-то, мне завтра утром нужно там быть.

– Подумаешь, завтра к вечеру уже вернешься домой.

– Да и у тебя вообще-то не свободный график в кафе, насколько я понимаю.

Кларисса поморщилась.

– Ты думаешь, меня кто-то пустит обратно? Да я и сама не стану возвращаться. Тоже мне, работа мечты. Из десятков кафе в городе угораздило устроиться именно в то, где начальник – огромная заноза в заднице.

Даниэль отвернулся и уставился в окно со стороны своего сиденья.

– Мне всегда везло на сумасшедших, – шепотом проворчал он.

– Что ты там бормочешь? – Кларисса нахмурилась. – Второе правило в моей машине: меня тоже не оскорблять.

– Сумасшедшая – это не оскорбление, это констатация факта.

– Ну ты-то не психиатр, чтобы такие факты констатировать.

– Откуда тебе знать?

– А что, психиатр? – вдруг искренне заинтересовалась Кларисса.

Даниэль закатил глаза.

– Жаль, – сказала Кларисса, увидев это. – Было бы прикольно. Хотя, конечно, что это я… Будь ты психиатром, ты был бы веселее. Хотя нет, наверное, это только на антидепрессантах. Наверняка ты какой-нибудь скучный банковский служащий.

Несколько минут они ехали молча.

– Что тебе нужно в Париже? – спросил Даниэль на удивление добродушно.

– Навестить Патрика Люмо.

– Кого? – Даниэль округлил глаза, услышав знакомое имя. – Певца и звезду мюзиклов Патрика Люмо?

Кларисса кивнула.

– Зачем? Ты с ним знакома?

– Нет, виделись один раз. Но дело важное.

– Какое? – Даниэль задумался. – Ты от него беременна?

– Фу, нет, ну что ж ты так…

– А что, он тоже недостаточно хорош для тебя?

– Нет, просто странно думать о нем… вот так. Я ходила на его выступления еще маленькой девочкой. Он же, ну, как отец. Или вроде того.

– Патрик Люмо ей как отец… Ну да. Так зачем он тебе?

– Еду закрывать гештальт. Мой психотерапевт говорит, что нужно завершить все незаконченные дела, чтобы сдвинуться вперед с мертвой точки.

– Что за гештальт?

– Не важно. Он не сдержал свое обещание. Терпеть не могу, когда словами разбрасываются, будто они ничего не значат. Некоторые, между прочим, верят этим словам! – Кларисса стиснула челюсти и машинально надавила сильнее на педаль газа, втянув шею в плечи.

– Эй-эй, потише! – Даниэль поднял руки в примирительном жесте, будто он разговаривал с непредсказуемым террористом.

Кларисса сбавила скорость, взглянув на Даниэля так, будто пришла в себя.

– Значит, ты ходишь к психотерапевту? Это хорошо. Говорят, они могут помочь даже с очень сложными… – вкрадчиво начал Даниэль.

– Что? – оборвала его Кларисса. – Откуда у меня деньги на психотерапевта? Даже ты чаевых совсем не оставляешь.

– Работаешь ты отвратительно, не похоже, что тебе нужны чаевые. Ты же только что говорила про своего психотерапевта, который сказал тебе закрывать гештальты. – Даниэль уже был в полной уверенности, что у одного из них точно поехала крыша.

– Ах, это… – Кларисса потупила взгляд. – Да это не мой психотерапевт. Просто смотрю канал одного психолога в интернете.

Даниэль серьезно уставился на Клариссу.

– Кларисса! – Он сложил руки в умоляющем жесте. – Пожалуйста. Останови машину. Пощади. Выпусти меня. Мне нужно домой. Я клянусь, что больше никогда в жизни тебя не потревожу. Я больше ни разу не зайду в кафе, где ты работаешь… работала… Я больше вообще в кафе ходить не буду. – Даниэль прикрыл глаза ладонью, опершись локтем о дверь.

Кларисса затормозила на обочине дороги, чуть не съехав в кювет.

– Да кто только тебя водить учил!

– Бабуля.

– Что? – взвыл от отчаяния Даниэль. – У тебя даже прав нет? Или твоя бабуля работает инструктором по вождению?

Кларисса хмыкнула, пожав плечами.

– Можешь идти, – тихо сказала она.

Он с опаской высунулся в окно.

– Мне кажется, если я сейчас выйду, машина перевернется.

– Конечно, только на тебе все и держится. Вали давай. Так и знала, что ты самовлюбленный засранец.

Даниэль открыл окно и попытался вычислить, не погибнет ли он под перевернувшейся машиной, если аккуратно выскользнет. Казалось, что переднее колесо с его стороны зависло в воздухе. Он бросил взгляд на Клариссу и увидел, что по ее щеке одна за другой стекают слезы. Она поспешно смахнула их и вытерла нос, смешно задрав его ладонью.

– Да зачем я тебе? – вдруг по-доброму сказал Даниэль. – Ты меня совсем не знаешь, и, очевидно, я тебе не очень-то нравлюсь. Зачем тебе ехать столько времени с незнакомцем?

– Так было бы проще добраться до него и не развернуться обратно на полпути, – Кларисса делано равнодушно смотрела вперед на дорогу.

– Ты уже не первый раз едешь к Патрику Люмо?

Кларисса кивнула. Даниэль в раздумьях смотрел на нее. Со своими белокурыми волнистыми прядями волос, выпавшими из косы, и большими покрасневшими глазами она совсем не походила на сумасшедшего маньяка. Скорее, на обиженного ребенка. Она устало посмотрела на Даниэля:

– Извини, что накричала и обозвала. Ты правда можешь идти, дальше я поеду сама.

Даниэль помолчал какое-то время, а потом шумно выдохнул.

– Вообще, я давно не был в Париже…

Кларисса резко повернула голову и удивленно уставилась на него.

– Я мог бы составить тебе компанию, так и быть, но у меня есть три условия.

– Какие? – Кларисса заерзала на кресле.

– Во-первых, мы заедем ко мне, чтобы я взял немного вещей.

Кларисса состроила страдальческую гримасу.

– Мы же туда и обратно…

– Во-вторых, – Даниэль продолжал, не обращая на нее внимания. – Ты расскажешь мне, чем тебе так насолил Патрик Люмо.

– Хорошо, но позже, не тогда, когда я за рулем.

– Окей. Мне нравится, что ты начинаешь думать о нашей безопасности. В-третьих, я поведу машину, потому что у тебя нет прав.

– Размечтался! – Кларисса показала ему язык и лихо вывернула обратно на дорогу. – Есть у меня права, дурачок. Поведу я. Но за вещами твоими мы заедем. Так и быть. Показывай дорогу.

В квартире Даниэля пахло теплым и тяжелым мужским парфюмом. Не было ни одной вещи, намекавшей на то, что хозяин этого места хотя бы пытался создать уют. Белый диван, стоявший у светло-серой стены, выглядел совсем неприветливо. На стене напротив висел огромный телевизор. Клариссе не захотелось проходить в гостиную, поэтому она осталась стоять у двери, ожидая, пока Даниэль соберет вещи.

– У тебя слишком много белого в доме, – заметила она, оглядывая из прихожей белые кухонные фасады, плитку, видневшуюся в ванной комнате, светильники и торшер. – Сразу видно, ты живешь один и сам никогда не прибираешься. Заказываешь уборку?

– Вообще-то квартиру обставила моя бывшая, – отозвался из спальни Даниэль. – Но она тоже сама не прибиралась, здесь ты угадала. Мы точно едем только туда и обратно?

– Точнее некуда.

– Тогда этого должно хватить. – Даниэль выкатил из спальни метровый чемодан на колесиках.

Кларисса перевела взгляд с чемодана на Даниэля и обратно.

– Хотела спросить, почему вы расстались с бывшей, но вопрос уже снят.

– Ха-ха! Очень смешно, – серьезно ответил Даниэль. – Если тебе понадобятся вещи первой необходимости, ко мне даже не обращайся.

– Все мои вещи первой необходимости помещаются в бардачке машины.

– Твой шалфей не вещи первой необходимости.

– Вот понадобится тебе успокоить нервишки – не приходи за травой.

– Ты такое при полиции только не говори. А мы что, не едем к тебе?

– Ага, размечтался. Может, ты маньяк какой, а я буду тебе показывать место, где я живу!

– Ты до сих пор думаешь, что я маньяк?

– Ты две недели подряд приходил в кафе мадам Фурнье и требовал, чтобы именно я тебя обслуживала. Вот уж не надо меня винить в том, что я считаю тебя маньяком.

– Во-первых, не требовал, а просил. Во-вторых, тогда ты казалась милой.

– Прости, что разочаровала тебя. Не ты первый, не ты последний. Поехали уже!

Кларисса вылетела из квартиры на лестницу, чуть не сбив с ног миловидную старушку с тойтерьером на руках, и упорхнула на улицу.

– Здравствуйте, мадам Лемар!

– Здравствуй, Даниэль! – Старушка добродушно улыбнулась. – Твоя новая пассия? Милая девушка… Мне показалось.

– Вам действительно показалось, мадам Лемар.

В путь

Какое-то время они ехали молча, пока Даниэль не заговорил:

– Не хочется отвлекать тебя от дороги, но что там вообще в кафе случилось?

– Ты же там был.

– Я слышал, что со своей едой в ваше кафе нельзя, ну а ты-то чего ввязалась в это?

– Не люблю несправедливость.

– Не очень вежливо было со стороны официантки. Разве существуют такие правила?

– Думаю, да. Мадам Фурнье сказала бы то же самое, – прищурила глаза Кларисса.

– Ты же не можешь знать это наверняка. Надо верить, что в людях есть что-то хорошее, – улыбнулся он.

– Они не дают повода в это верить. – Кларисса пожала плечами.

Она еще помолчала немного, а потом продолжила:

– Не знаю, навалилось все как-то. Работа надоела, дожди зарядили, дерьмо это собачье с утра… Знаешь, как бывает? – Пока Кларисса говорила, Даниэль внимательно смотрел на нее. – А женщина эта мне бабулю напомнила. Мою бабулю, понимаешь. Она же просто хотела выпить кофе. Она же этот торт пекла ради него, ради дедули своего. Да как вообще можно быть такими черствыми? Обеднеют они, что ли, если она не съест их гребаный кекс?

– Ты ее напугала.

– Да неправда. Ей просто неловко стало, что меня из-за нее уволили. А я ведь сама ушла.

– Да я и сам испугался, если честно.

– Насчет тебя я вообще не удивлена, – покачала головой Кларисса.

– Эй, – возмутился Даниэль. – Ты меня вообще-то не знаешь.

– Буду только рада, если я насчет тебя заблуждаюсь. Нам твоя смелость еще пригодится.

– А что, Патрик Люмо опасен? Или он живет в одном из неблагополучных округов Парижа?

– Да уж конечно! Этот засранец живет в седьмом! Куда уж лучше?

Они опять немного помолчали.

– В это время года, конечно, лучше было бы ехать в Страсбург. Украшения по всему городу, рождественские рынки… – задумчиво сказал Даниэль.

– Пожалуй. Но что уж имеем. Успеешь еще на Рождество в Страсбург. В Париже тоже будет красиво, я уверена, это же Париж, – мечтательно сказала Кларисса.

– Ага, кучи мусора и собачьего дерьма в свете гирлянд. – Даниэль хмыкнул.

– Эй, посмотрите, вот он – дух Рождества! – Кларисса закричала наигранно весело и тут же добавила обычным тоном: – За что ты так невзлюбил столицу?

– Там действительно слишком грязно. – Даниэль пожал плечами. – Это же факт.

– Слушай, но Париж не виноват! Париж прекрасен! Если тебя связать по рукам и ногам, а потом пустить к тебе кучку глупых детей, они изрисуют тебя и измажут собачьим дерьмом, потому что дети так могут себя вести. Это же не значит, что ты перестанешь быть красивым. Подумаешь, начнешь немножко попахивать. Ну, неприятно, да. Придется тщательно отмываться, согласна. Но…

– Значит, ты считаешь меня красивым? – Даниэль довольно улыбался.

Кларисса поморщилась.

– Отвратительно красивым. Терпеть не могу таких мужиков. Знаешь, я иногда думаю, что тебе не помешает пара собачьих какашек на лице, чтобы ты хоть на человека стал походить…

Он продолжал улыбаться.

– Соберись, Даниэль! Мы в Париж по делу едем, а не праздничную иллюминацию разглядывать!

– Дела там только у тебя, а я могу и разглядывать.

– Может, даже успеешь подарки купить.

– Это необязательно.

– Уже всем купил?

– Нет, да и я не умею их выбирать. И не люблю, когда со всех сторон на меня давят, будто я обязан потратить все свои деньги на Рождество.

– И что? – сердито взглянула на него Кларисса. – Ты не покупаешь подарки, что ли? Ты из тех уродов, которые не дарят подарки, прикрываясь девизом: «Все праздники придуманы корпорациями, чтобы обдирать людей»?

– Почему сразу «уродов»? Каждый человек имеет право на свое мнение.

– Нет, конечно, я не осуждаю. Уроды имеют право на свое уродское мнение. Только вот никто из них не дарит подарки без повода, заметил? Когда на вас не давишь, вы вообще даже не вспоминаете о подарках. Хотя бы бездушным корпорациям не все равно, они выдумали десятки гребаных праздников, чтобы ты хоть иногда вспоминал о тех, кто тебя любит.

Даниэль молча включил радио и несколько раз сменил волну.

– Это такой способ заткнуть меня? – спросила Кларисса.

– Тебе нужно следить за дорогой, помнишь? И не нервничать. – Даниэль приложил палец к губам, улыбнулся и стал смотреть в окно.