Текст книги "Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века"

Описания игрушечных хозяйств в детских книгах знакомили девочек с материально-предметным миром и позволяли привлечь внимание родителей к полезным игрушкам[116]116
  Представление о том, что детская игра готовит к овладению ремеслом, подверглось сомнению психологами XX века. «Вопреки часто встречающимся убеждениям, игра не есть обучение труду. Она всего лишь внешне предвосхищает работу взрослых. <…> Игра не готовит к какому-либо определенному ремеслу, она вводит ребенка во всю целостность жизни, развивая в нем всевозможные способности к преодолению препятствий и борьбе с трудностями» (Кайуа Р. Игры и люди. Статьи и эссе по социологии культуры. М.: ОГИ, 2007. С. 39).


[Закрыть]. С этой целью А. Ишимова поместила в журнале «Звездочка» рассказ «Кухня маленькой Миночки». На Рождество девочка получила в подарок игрушечную кухню. В ее состав входили посуда, печка, очаг, таганчик с котелком, кастрюльки, шкафик, вилки, ложки, жестяные фонари, кухонный стол, полки, на стенах гвоздики для посуды, сковороды и многое другое. На игрушечной кухне Миночка готовит жаркое и печет пирожные.

Умилительный рассказ об игрушечной кухне Ишимова относила к разряду полезной литературы по домоводству. Выбор такой литературы был невелик, в основном переводились немецкие издания. Со временем появились детские пособия по хозяйству и кулинарии, оформленные как приложения к кукольной игре. Они представляли собой малоформатные книжечки с изображениями кукол и играющих детей. Опубликованные в них рецепты позволяли приготовить несложные угощения для приема подруг[117]117
  Образец такого издания: Поваренная книжка для кукол. Необходимое руководство для всякой молодой порядочной куклы. Тип. т-ва А.И. Мамонтова, 1907.


[Закрыть].

В детских книгах рассказывалось не только о применении, но и о происхождении хозяйственных предметов. Знание истории материальной культуры, пусть и в пределах домашнего хозяйства, считалось полезным для девочки. Каролинушка «не довольствуется тем, что только знать, что то или другое в хозяйстве употребляется и хорошо вкусом, она непременно хочет иметь познание, отчего оно происходит и как составляется, по сему получает нужные к сему сведения от отца или матери»[118]118
  Там же. С. 23.


[Закрыть]. Предметом материальной культуры может служить и кукла, при создании которой использовались самые разные материалы и технологии. Мать девятилетней Катерины пользовалась любым случаем, чтобы образовать ум своей дочери. Кукла, подаренная девочке, стала поводом для рассказа о производстве игрушки и изготовлении деталей ее одежды. Тело куклы сделано из тонкого картона (папье-маше) и мягкой ткани, глаза из финифти – разновидности дорогого стекла, окрашенного в различные цвета. Сорочка куклы пошита из батиста, украшенного валансенскими кружевами, юбка из мериносовой шерсти, наряд завершает перкалевый пеньюар. Описание каждого элемента одежды мать сопровождает рассказом об особенностях его производства. Перкаль (коленкор) – это бумажная ткань высшего качества, которая вырабатывается из хлопчатника, выращенного в жарких странах. Чулки и перчатки куклы сделаны из шелка, платье – атласное (далее следует история изготовления шелковых тканей и разведения тутовых шелкопрядов). Ожерелья и браслеты выполнены из искусственного жемчуга (в тексте следует изложение истории добычи жемчуга)[119]119
  Искусственный жемчуг изготовлялся из восковых шариков, которые серебрились чешуей речных рыб.


[Закрыть], шляпка из итальянской соломки (читателю рассказывают способы ее изготовления), а башмаки из сафьяна, то есть окрашенной кожи телят. Сведения о материалах перемежаются рассказами о разделении труда, его оплате и судьбе простых тружеников. Автор напоминает, что те, кто делает дорогие ткани и украшения, ходят в обносках. «Ты не можешь себе представить, милое дитя, какое множество рук и различных промыслов требовало составление наряда этой игрушки»[120]120
  Играйте дети и прочтите эти хорошенькие рассказы / Пер. с фр. А. Соколовского. СПб.: Тиблена и Кº, 1869. С. 77. Похожий прием использовала Мария Вернадская для популярного изложения теории разделения труда в рассказе «Бальное платье». Начав с описания легкомысленных сборов девушки на бал, она перешла к изложению экономических знаний. «Только с помощью разделения труда можно достигнуть желаемой цели, как в самых важных, так и в самых пустых вещах, как, например, в бальном платье» (Вернадская М.Н. Собрание сочинений покойной Марии Ник. Вернадской, урожд. Шигаевой. СПб.: тип. Департамента уделов, 1862. С. 19).


[Закрыть]. В отечественных изданиях сообщалось также о том, как русские мастерицы одевают иноземных кукол в швейных мастерских Москвы и Петербурга[121]121
  «…Быть может, вам хочется знать, откуда берутся эти нарядные куклы, с их превосходными гардеробами, с их башмачками, панталончиками, кофтами, капотами, платьями, шляпками и другими принадлежностями их домашнего и нарядного платья? Извольте. Продавцы детских игрушек во всех больших городах: в Петербурге, Лондоне, Париже, Вене и проч., получив нюренбергских кукол, отдают их небогатым людям, бедным мастерицам, особенно швеям, которые главное средство к пропитанию находят в иголке и нитках. Эти-то бедные работницы из тряпочек, лоскутков, обрезков лент, кружев, бархата, шелковых материй – должны со вкусом одеть и нарядить куклу, и они-то должны одеть и нарядить куклу так, чтобы она понравилась вам, чтобы не залежалась у купца в лавке, иначе купец, заметив, что куклы какой-либо мастерицы не распродаются – значит не нравятся детям и их родителям – не будет этой мастерице заказывать работы, и тем самым лишит ее значительного для нее дохода» (Игрушки / Фос Я. Детский кружок, сборник для детей. СПб., 1860. Ч. 1. С. 26–27). Автором этого сборника был известный педагог Ю.И. Симашко.


[Закрыть]. «Мы не знаем точно, сколько семейств у нас в Петербурге занимается, почти исключительно, шитьем кукольных платьев, но без сомнения их много, как и во всех больших городах. В Париже 2000 семейств находят в этом занятии средства к пропитанию».

Игрушечная кухня маленькой аристократки (Детские игры и занятия или собрание нравоучительных повестей. М.: тип. Августа Семена при Имп. медико-хирург. академии, 1826)

Еще один познавательный сюжет – сравнение двух типов кукол (мануфактурной и фабричной) – служит поводом для рассказа об истории кукольного производства. Фабричная кукла середины XIX века казалась современникам верхом технического совершенства, в отличие от ее предшественницы полувековой давности. У новой куклы «хорошенькое, свежее розовое личико с прелестными белокурыми кудрями, падавшими ей на плечи, и маленькие ножки в щегольских башмачках»[122]122
  Воспоминания куклы // Мой журнал. Журнал для девочек. СПб., 1885. № 5. С. 128.


[Закрыть] (игрушка одета в костюм нормандки). Лицо из фарфора сияло свежестью красок, прическа была из настоящих волос, глаза выполнены из стекла, а ручки-ножки могли двигаться. Рядом с таким чудом фабричного производства мануфактурная кукла, грубовато сшитая из кожи и набитая опилками, с нарисованными глазами и волосами, казалась убожеством. Но всего полвека назад она считалась изысканной игрушкой, купить которую можно было только в лучших игрушечных магазинах Нюрнберга и Парижа. «У меня была красивая картонная голова, очень красные щеки, очень голубые глаза и великолепная с виду прическа, нарисованная на затылке черной краской. Костюм мой состоял из куска розовой шелковой материи, и оттуда выставлялись мои голые ноги и руки, которые теперь сравнивают с лапами лягушки или жабы»[123]123
  Там же. С. 122.


[Закрыть].

Юная аристократка – любительница цветов (Там же)

Материально-предметная история куклы не обходилась без призывов к состраданию. Обладательница фарфоровой куклы с сочувствием берет в руки свою старую игрушку. «Большие голубые глаза на полинявшем картонном лице, прежде казавшиеся ей глупыми и мутными, взглянули на нее с выражением такой трогательной просьбы и доброты, что сердце Адриенны наполнилось горячей любовью и, забыв всех нарядных нормандок, она горячо поцеловала старушку», отчего старая ткань порвалась, и из тела куклы посыпались опилки.

Помимо знакомства с материально-хозяйственным миром, игра с куклой приучала девочек к наведению порядка в кукольном хозяйстве, и в этом также была немалая польза от игры. Кукольное приданое, состоящее из множества мелких вещиц, требует неустанного внимания от девочки, ведь вещи должны быть чистыми и лежать на своих местах. И. Кампе наставлял родительниц: «К сему-то должны служить куклы девушкам; то есть оне должны руководствовать их к тому, чтоб, одевая и раздевая своих кукол, приучались они к нужному порядку и опрятности в одежде, а притом и сами без помощи других могли одеваться. Дети должны на своих куклах учиться шить себе платья, белье, уборы и тому подобное, чтобы чрез то научиться самим приготовлять себе нужное»[124]124
  Каролинушка, или добрая дочь. Повесть, служащая наставлением девицам в различных предметах хозяйства и домоводства / Пер. с нем. СПб.: тип. Департамента внешней торговли, 1819. С. 7.


[Закрыть]. О том же писали дамы-наставницы: «Известно каждой матери, какую пользу можно извлечь из игры с куклой; привычка складывать платья, первое обращение с иголкой, вкус, все драгоценные сии качества для полу нашего приобретаются играми ими»[125]125
  Кампан Ж. – Л. Карманная книжка молодой матери, или руководство к физическому и нравственному воспитанию детей / Пер. с фр. А… Г… М.: тип. С. Селивановского, 1829. С. 178.


[Закрыть].

О хозяйственных умениях маленькой девочки можно судить по тому, как она ведет кукольное хозяйство: одевает и кормит куклу, расставляет посудку и убирает ее, печется о приданом куклы. «Записки куклы» давали положительные и отрицательные примеры такой игры. Дочери английского негоцианта подарили дорогую куклу, которая могла двигаться, говорить «мама» и ходить по комнатам. В середине XIX века такие куклы были новинкой. Девочка сумела оценить дорогой подарок и окружила куклу заботой («…приходила ко мне, поднимала меня, умывала, утирала чистым полотенцем, сменяла мне белье и одевала меня в другое платье. После этого она наливала чай в маленькие чашечки и готовила мне кушанье из миндалю, орехов, изюму и яблоков»[126]126
  Карелина А. Катина книжка. Изд. авт. СПб., 1864. С. 53.


[Закрыть]). Одним словом, маленькая Эми была превосходной хозяйкой. Подобное отношение к игре радовало и взрослых: «Так шла наша жизнь в правильном порядке: никому мы не мешали. Никто никогда нас не бранил и все нас любили». Попав в другой дом, кукла оказалась в полном небрежении: новая хозяйка не следила за дорогой игрушкой и отказывалась вести кукольное хозяйство.

Описывая прегрешения бесхозяйственных девочек, моралисты не касались психологии детской игры с ее необязательностью и спонтанностью. Каждому проступку играющего ребенка они придавали нравственное толкование: раз девочка не убирает кукольную посудку, значит, она будет плохой хозяйкой и, в перспективе, плохой женой. Чтобы этой беды не произошло, детские авторы подробно описывали кукольное хозяйство со всем его содержимым и давали советы по его размещению в игрушечных шкафиках и комодах:

В верхнем ящике комода оказались:

1 круглая соломенная шляпа с маленьким белым пером и черными бархатными лентами;

1 зеленый зонтик с ручкой из слоновой кости;

6 пар перчаток;

4 пары полусапожек;

2 шелковых шарфа;

1 горностаевая муфта и воротник.

Во втором ящике:

6 денных рубашек;

6 ночных рубашек;

6 пар панталон;

6 пар юбок с фестонами и кружевными прошивками;

6 пар чулок;

6 платков;

6 ночных чепчиков;

6 воротничков;

6 пар рукавчиков;

2 корсета;

2 фланелевые юбки;

8 полотенец;

8 простынь;

6 наволочек;

6 тряпочек;

сак, в котором были губки, гребешки, частый гребешок, головная щетка, щетка чистить гребни.

В третьем ящике были платья, бурнусы и мантильи, а именно:

1 платье шотландского кашемира;

1 платье розовое поплиновое;

1 черное тафтяное платье;

1 голубое матерчатое платье;

1 белое кисейное платье;

1 пикейное платье;

1 утреннее платье, лиловое, тафтяное;

1 серый драповый казак;

1 черная бархатная тальма,

1 голубая бархатная мантилья;

1 вышитая белая кисейная мантилья[127]127
  Сегюр С.Ф. Примерные девочки, соч. гр. де Сегюр, урожд. Ростопчиной / Пер. с фр. 2-е изд. СПб.; М.: т-во М. Вольфа, 1903. С. 101–103.


[Закрыть].

Список кукольных вещей оформлен в виде записи из хозяйственной книги (вести такие книги было обязанностью хозяйки дома). Скучное перечисление предметов девочки читали как увлекательную поэму, а читателям мужского пола все это казалось полной тарабарщиной. Владение особым женским знанием было предметом девичьей гордости[128]128
  Подруга маленького Никиты владеет знанием кукольного хозяйства и гордится этим перед мальчиком: «это коробочка для кукольных перчаток, вы мальчик, вы этого не поймете» (Толстой А. «Детство Никиты»).


[Закрыть].

В литературном описании кукольных вещей упоминаются среди прочего «неприличные» предметы (панталоны, корсет, ночная рубашка). Употребление таких слов в публичных изданиях считалось крайне неприличным, а в детских книгах допускалось. Раскладывая вещички по полочкам и шкафчикам, девочка осваивала азы бельевого хозяйства. Иметь такое богатство – удел «избалованных счастьем», но и пара кукольного белья может порадовать маленькую хозяйку. «Около кукол лежало три перемены белья и по два платья. Белье тонкое, белое-пребелое, и все обшито узеньким кружевом». Девочки, счастливые обладательницы этих сокровищ, уложили белье в комод, а кукольные платьица и мелочи одежды поместили в сундучки[129]129
  Макарова С.М. Зимние вечера, рассказы для маленьких детей. СПб.: изд-во Ф. Битепажа, 1882. С. 188.


[Закрыть]. Детская писательница Софья Макарова, хорошо понимавшая детей, описывает возню с кукольным приданым как безграничную радость для девочек. Каждая из играющих девочек воображает себя настоящей хозяйкой. Похожие чувства девочки испытывали не только на страницах книг, но и в жизни. И пусть Елизавета Сперанская жаловалась на свою девичью долю, она признавалась отцу, что мечтает стать в будущем хорошей хозяйкой. Это признание дочери умиляло ее отца: «ты хочешь быть хозяйкою, эта мысль всегда меня утешала»[130]130
  Сперанский М.М. Письма Сперанского из Сибири к его дочери Елизавете Михайловне (в замужестве Фроловой-Багреевой). М.: тип. Грачева и К, 1869. С. 67.


[Закрыть] (хозяйственность Сперанский считал наиважнейшим проявлением женского ума).

Авторы детских книг, писавшие о девочках, ставили знак равенства между хозяйственностью и умом. Одно из изданий так и называлось – «Кукла умненькой девочки». «Умненькая» девочка устроила игру с куклой себе на пользу. «Каждый день игры с куклой доставлял Целине случай узнавать какую-нибудь полезную истину под занимательными историями. Делая ей новые наряды, она изощрялась во вкусе и проворстве, источнике экономии; приводя в порядок это маленькое приданое, приучалась сама к порядку, лучшему украшению молодых девушек»[131]131
  Кукла умненькой девочки, небольшая история с присоединением сказок, песен и повестей / Пер. с фр. М.: тип. Александра Семена, 1850. С. 70–71.


[Закрыть].

Французские моралисты, немецкие филантропы и русские просветители обосновали в назидательных текстах роль полезных игр в жизни девочки, демонстрируя гуманный подход к воспитанию ребенка. Отчасти он совпадал с народным опытом воспитания: в крестьянской среде на игры девочек с куклами смотрели как на нужное занятие, и взрослые оказывали помощь в изготовлении предметов для кукольной игры[132]132
  «При кукольной игре у девочки часто встречаются недостатки в домашнем обиходе и разном скарбе, например, нет у невесты хорошего приданого, и девочка шьет ей разные разности: запоны, фуфуйки, шубы, полотенца, перинки, подушки, словом, все, что нужно для настоящей невесты. Тут же являются на сцену разные игрушки-модельки: столы, скамьи, кроватки, горшки, блюда, ложки, дудочки, колокольчики, тележки, санки, зыбки, прялки, топорища и проч. Во всем этом никогда не отказывает девочке ее старший братец или сам отец: они, что могут, делают ей сами, не могут – покупают» (Из жизни крестьянских детей. Этнографические материалы. Собрал в Казанской губернии Александр Можаровский. Казань, 1882. С. 16–17).


[Закрыть]. Не редки были случаи совместных игр барышень и дворовых девочек в самодельное кукольное хозяйство (обстановка русской усадьбы располагала к контактам господских и крестьянских детей). Однако сословная этика не позволяла писать в детских книгах о совместных играх и ссылаться на опыт народного воспитания. Несмотря на изменения социально-педагогических приоритетов в последней трети XIX века, в гендерно-назидательных текстах они остались прежними.

В отличие от народного, очень практического представления о женщине-хозяйке, образ маленькой дворянки в назидательных текстах идеализировался: хозяйственные навыки идеальная девица сочетает с познаниями в языках, искусствах и светском этикете и участием в благотворительной деятельности. Юная Розали, как следует из описания французской писательницы Жанлис, «рисует, поет, играет на арфе, на клавикордах и на гитаре. Она много читает, выписывает из книг, выучена всему, что только можно знать тринадцатилетней девице. Она знает по-французски, по-английски, по-испански, по-итальянски, весьма хорошо вышивает и никто не может лучше ее шить. Она сама шьет себе платье, правит домом, имеет в руках все счеты, и у ней хранятся ключи от всех поставов. Она одна приготовляет в деревне покои для путешествующих, а во время жатвы дает работникам есть, присутствует при всех сельских работах и вместо награждения за все сии попечения есть довольно того, что она раздает милостыню, посещает бедных и помогает оным»[133]133
  Жанлис С. – Ф. Маленький ла Брюиер или картина юношеских нравов сего времени / Пер. с фр. инженер-юнкера Рудамаева. СПб.: при Имп. академии наук, 1808. С. 82.


[Закрыть]. Среди добродетелей Розали главная – ее хозяйственность, и этим она выгодно отличается от девиц, стремящихся удивить окружающих своей образованностью[134]134
  «Удивительная девочка» из одноименной истории Ж. – Н. Бульи желала привлечь к себе внимание в обществе образованностью, но насмешки окружающих излечили бедняжку от тщеславия. «Отказавшись навсегда от своих книг, от ученых размышлений, которые изнуряют память, притупляют ум и не дают вкушать истинных благ, Андриана вспомнила советы доброй наставницы и предалась скромным работам своего пола, обязанностям своего состояния» (Советы для детей или рассказы анекдотов, повестей и других назидательных примеров. Соч. г. Бульи. СПб.: бр. Заикины, 1838. С. 217). Поумневшая девица занялась счетами, хозяйством и благотворительностью.


[Закрыть]. Свидетельством хозяйственного настроя Розали служат карманы на платье. Только легкомысленные девицы, слепо копирующие модный «античный стиль», восстают против карманов. Такова Мелания, отказывающаяся от платьев с карманами (девочка в восторге от модных туник, которые спадают естественными складками)[135]135
  Мелания в меланхолии. «Мать Мелании хочет, чтобы ее дочь носила карманы; Мелания не будет одета по моде! Платье ее не будет так хорошо сидеть на оных; она будет иметь вид менее греческий! Какой важный предмет печали! Утешьтесь, Мелания, ибо с карманами или без карманов, вы никогда не будете походить на Медицейскую Венеру» (Жанлис С. – Ф. Маленький ла Брюиер или картина юношеских нравов сего времени / Пер. с фр. инженер-юнкера Рудамаева. СПб.: при Имп. академии наук, 1808. С. 14).


[Закрыть]. Вместе с карманами приходится отказаться от связки ключей, а значит – от ведения хозяйства. «В таковых государствах, какова, например, Германия, где хотят, чтобы женщины были хорошие хозяйки и умели бы варить кушанья, без сумнения должно носить карманы, ибо уже не может быть хорошею хозяйкою та, которая теряет свой платок или связку ключей, когда надобно что-нибудь вынуть»[136]136
  Там же. С. 77–78.


[Закрыть]. В отличие от Мелании Розали имеет на платье карманы, в которых у нее лежит не только связка ключей, но и две книжки: одна для чтения, другая для записи непредвиденных расходов (большая счетная книга хранится у девочки в кабинете). Такова Розали в малолетнем возрасте, в двадцать же лет она станет «совершеннейшею женщиною».

Девочки в нарядах горничных показывают матери накрытый для кукол стол (Андреевская В.П. Олины затеи. Рассказ для девочек от 6 до 10 лет. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1888)

Образ Розали – дань романтической эпохе, воспевавшей девиц с книгами в руках и ключами в кармане (русские читательницы всех возрастов были в восторге от героинь Жанлис[137]137
  Княжна Елизавета Куракина вспоминала, что когда бабушка читала ей в детстве повести Жанлис, обе были в восхищении от прочитанного.


[Закрыть]). Предшественники французской писательницы обходились без романтических преувеличений: «Что касается до девиц, говорят: не надобно им быть ученым, любопытность делает их тщеславными и щеголихами; довольно им знать в свое время домостроительство и повиноваться своим мужьям без всякого умствования»[138]138
  Фенелон Ф.С. де. О воспитании девиц, соч. господина Фенелона / Пер. с фр. Иван Туманский. СПб.: тип. Сухопут. кадет. корпуса, 1763. С. 2.


[Закрыть]. Полвека спустя русский переводчик наставлений госпожи Кампан высказался об этом в сентиментальном тоне: «Привыкши предпочитать всем обязанностям набожность, скромность, благопристойность, полезные познания, будет она любить домашнюю жизнь и устроит в оной порядок и хозяйство. Пусть присоединит она к качествам сим науки без педанства, дарования без тщеславия, приятность без жеманства, и пусть будет благоразумна, не гордясь тем, и тогда будет счастлива в уединении, довольна, не имея обожателей, доброй супругой, превосходной хозяйкой и чадолюбивой матерью семейства»[139]139
  Кампан Ж. – Л. Карманная книжка молодой матери, или руководство к физическому и нравственному воспитанию детей / Пер. с фр. А… Г… М.: тип. С. Селивановского, 1829. С. 367–368.


[Закрыть]. Всеми этими качествами должно обладать в превосходной степени. «Все, что выходит из рук моей девицы, должно быть чисто, правильно и превосходно»[140]140
  Жанлис С. – Ф. Новый способ наставления малолетних детей / Пер. с фр. Орел: губерн. тип., 1816. Ч. 2. С. 119.


[Закрыть]. Литературные образцы нравоучительных текстов, несмотря на их полусказочную условность (чего стоит бездонный карман у Розали!), воспринимались читательницами XVIII–XIX веков как поведенческие нормативы, которым нужно следовать в реальной жизни[141]141
  Представительница поколения 1860-х годов М. Вернадская иронически перечисляет умения, которыми пристало владеть современной женщине. «…она всегда должна быть одета изящно и причесана к лицу. Женщина должна быть отличной хозяйкой. <…>…издерживать как можно менее, но в то же время всегда быть одетой не только изящно, но еще сообразно со своим положением в свете; не бросать изящных искусств, как, например, музыку, а напротив заниматься ими как можно более; поддерживать светское знакомство, и – в то же время быть домоседкой; быть другом и советницей своего мужа (а для того, разумеется, должно быть образованной), и, наконец, каждая женщина должна быть отличной матерью, т. е. превосходной нянькой, хорошей гувернанткой, и постоянно следить за своими детьми, как говорится, глаз с них не спускать. Все это прекрасно, но, по совести, может ли какая-нибудь женщина исполнить все эти обязанности?» (Вернадская М.Н. Собрание сочинений покойной Марии Ник. Вернадской, урожд. Шигаевой. СПб.: тип. Деп. уделов, 1862. С. 128).


[Закрыть].

Дидактическая нормативность в литературе для девиц со временем уступила место комическому описанию маленьких хозяек. Образцы умильных крошек, играющих в прачек и кухарок, были созданы иллюстратором Оскаром Плетчем и растиражированы во всех европейских изданиях. Рисунки Плетча получили широкое распространение и в русских изданиях для детей[142]142
  Тесная дружба. Семейная хроника для крошечных дам. 24 рис. Оскара Плетча. СПб.: изд-во М.О. Вольфа, 1869.


[Закрыть]. Девочки из буржуазной семьи с трогательной серьезностью стирают одежду своих кукол. В такой же комической манере изображены кухонные заботы маленьких хозяек, старательно подражающих прачкам и кухаркам. Подражание женщинам из простонародья – одно из удовольствий детской игры в хозяйство. Многие матери наблюдали в своих детях настоящую страсть к стирке кукольного белья, готовке и уборке. Девочкам нравилось повторять колоритную манеру речи простолюдинок, которую они слышали от приходящей прислуги. В русских изданиях конца XIX века описания таких игр служили поводом для выражения симпатии к простым труженицам. Маленькие героини рассказа «Две подруги» затеяли игру в прачки. «Что-то оне там, сердечные, соскучились без нас, пожалуй, – заметила Нюта, стараясь говорить нараспев слово „сердечные“, чтобы речь ее походила на речь простой женщины. Верочка улыбнулась; игра в прачки ей очень нравилась, она хотела бы навсегда остаться прачкой „Марьей“, чтобы полоскаться в воде и думать о том, с какой радостью встретят ее детки, когда она вернется домой с работы и принесет им молочка да булочки»[143]143
  Андреевская В.П. Две подруги. Рассказ для маленьких девочек. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1898. С. 28.


[Закрыть]. В игре двух подруг лидером стала та, чья мать сама делает заказы кухарке и отдает белье прачке. Девочки с удовольствием взялись изображать купцов, стоявших за стойкой и отпускающих товар покупателям (игры в торговую лавку были любимыми у детей обоего пола)[144]144
  Одна из матерей описывает, как увлеченно ее дети играли в лавку. «Старшая была купцом; я подошла к ней и поцеловала ее. Она разрыдалась, заявляя: „Мама, но ведь ты же никогда не целуешь купца в лавке“. Мой поцелуй разрушил всю иллюзию» (Кейра Ф. Детские игры. Исследование о творческом воображении у детей / Пер. Марии Пичета; под ред. и с предисл. И.М. Соловьева. М.: тип. А.И. Мамонтова, 1908. С. 50).


[Закрыть].

Игры в хозяйство привлекали девочек не только игрушками, но и возможностью облачиться в подходящие по случаю наряды. Переодевания в горничных и кухарок превращали полезную забаву в настоящий маскарад. Аристократки XVIII века и для кухонной игры одевались как на великосветский прием. Зато девочки из буржуазных семей были в восторге от нарядов горничных. «К Наде, или говоря иначе, нянюшке Дуни, очень шла миниатюрная белая куафюрка с изящным розовым бантиком, на манер тех, которые носит женская прислуга за границей; а Оля, тоже от природы весьма хорошенькая, казалась еще красивее в своем полосатом голубом переднике и таком же головном уборе – она называла себя кухаркой Аннушкой»[145]145
  Андреевская В.П. Рассказ для девочек от 6 до 10 лет. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1888. С. 92.


[Закрыть]. Не меньший восторг вызывала одежда прачек, ходивших в передниках и широких юбках с небрежно заткнутыми подолами. «Мытье кукольного белья было для нас чем-то вроде праздника. Облекшись в утренние холстинковые капотики и полотняные белые фартуки с лифом, сшитые нарочно для копанья в огороде, мы приносили в большую детскую… целый ворох тряпок и кукольных платьев. <…> У нас были свои жестяные ведерца, коромысла, вальки, все, что нужно для мытья»[146]146
  Сысоева Е.А. История маленькой девочки. Ч. 1. СПб.: тип. Р. Голике, 1875. С. 81–82.


[Закрыть]. Подоткнув подолы, как настоящие прачки, девочки стирают белье и колотят его вальками, а мальчики отвозят выстиранную кукольную одежку на тележках.

Детские занятия с кукольным хозяйством приветствовались в назидательных изданиях как полезная игра. Но за рамками игры царили не воспитательные идеалы переводных книжек, а русские сословные предрассудки. Не многие дамы из образованных сословий готовы были их преодолеть. Прогрессивная мать эпохи 1860-х годов не боялась соприкосновения своей дочери с прислугой, поэтому ее дочь часто бывала на кухне. Из общения с кухарками девочка вынесла много полезного: с семи лет она ходила в лавку за покупками, а с девяти была помощницей в хозяйстве (Конради Е. «Исповедь матери»). В предыдущие десятилетия подобная форма воспитания была редкостью в русском обществе. В. Одоевский, много занимавшийся вопросами воспитания, в том числе и женского, описал типичную для дворянского общества 1840-х годов ситуацию. Героиня его рассказа получила в подарок полезную игрушку: «Сегодня маменька подарила мне маленький кухонный набор. Это для того, сказала она, чтобы я знала все, что нужно для кухни: как какая посуда называется и для чего ее употребляют, ибо хозяйке это необходимо знать. Я вне себя от восхищения!..» Во время детского бала в аристократическом доме рассказчица стала свидетельницей насмешек над девочкой, которая из-за недостатка средств в семье вынуждена заниматься кухней. Мнение светских девиц оказалось сильнее принципов семейного воспитания. «Я видела, что все презирали Таню за то, чего именно от меня требовала маменька и что сама любила, но не имела силы подвергнуть себя общим насмешкам»[147]147
  Библиотека дедушки Иринея для детей и юношества. Сказки и сочинения для детей. 3-е изд. М.: тип. В. Гатцук, 1885. С. 293.


[Закрыть].

Маленькие прачки. (Андреевская В.П. Две подруги. Рассказ для маленьких девочек. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1898)

Маленькие кухарки. (Андреевская В.П. Две подруги. Рассказ для маленьких девочек. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1898)

Дочери просят прощения у матери за то, что нарушили «запрет на лакомство» (иллюстрация к рассказу «Пирожное» из книги «75 рассказов для детей младшего возраста. Составлено по Ф. Гофману С. Макаровой». 2-е изд. СПб.: изд-во Ф.А. Битепажа, 1886)

Описывая игры в кукольное хозяйство, авторы напоминали детям о границах дозволенного в игре. Маленькой Соне на день рождения подарили игрушечный чайный сервиз из фарфора. Мать не разрешила поить из него чаем подруг («Нет, вы разольете сливки и забрызгаете все вашим чаем. Вообрази себе, что вы в самом деле пьете, это тоже будет занимательно»[148]148
  Сегюр С.Ф. Приключения Сонички, соч. графини де Сегюр, урожд. Ростопчиной / Пер. Н. Ушакова. СПб.: Общественная польза, 1864. С. 78.


[Закрыть]). Тогда девочка приготовила «чай» сама, смешав с водой мел и краски. Этим «напитком» она угостила подруг, и возмущению девочек не было предела. Детской наивности дается комическое толкование, завершающееся предостережением: игра игрой, а гостей надо принимать по-настоящему.

Юмор сменяется назидательной интонацией, когда речь идет о нарушениях родительских запретов во время детской игры. Среди особо контролируемых – запрет на лакомства, носивший не столько физиологический, сколько религиозно-нравственный характер. Девочка-сластена напоминает библейскую Еву с яблоком: поэтому авторы суровы и к баловству сластями… Но приготовление сладких блюд – это всегда тяжелое испытание для маленькой кулинарки. Несмотря на предупреждения матери, Маруся съела несколько миндалин (Макарова С. «75 рассказов для детей младшего возраста», 1886). Прекрасные пирожные, которые готовила мать, оказались погубленными. Печальный итог трудно объяснить с бытовой точки зрения: не так уж велик урон, нанесенный двумя съеденными орехами. Но в назидательном рассказе пристрастие к сладостям уподобляется греху сладострастия, поэтому наказание должно быть строгим[149]149
  Глядя на девочку, любительницу лакомств, кукла гневно восклицает: «О, я дорого бы дала, чтобы ее высекли!» (Гуро Ю. Переписка двух кукол / Пер. с 4 фр. изд. СПб.; М.: т-во М.О. Вольфа, 1870. С. 140).


[Закрыть]. Героиня одного из произведений, опубликованных в журнале «Звездочка», съела сахар, приготовленный для пирожных. Старшие дети пригрозили малышке, что в следующий раз они убьют ее из ружья, и никто из взрослых не одернул ретивых кулинаров, считая, что подобная угроза пойдет сладкоежке на пользу.