Текст книги "Мама рядом! Главный секрет первого года жизни"

Ребенок не просто биологический организм, который нуждается в тепле, уходе и питании. С момента своего появления на свет он встроен в мир человеческих отношений, у него есть определенные психологические запросы, при удовлетворении которых он развивается как человек – существо разумное, духовное, наделенное сознанием и речью. Какие‑то из этих запросов – в безопасности, познании, движении – может реализовать и няня. Но есть потребности, удовлетворить которые способна только мама, и главная из них – быть желанным, любимым. Довольно рано малыш начинает требовать к себе внимания, ему нравится общаться с мамой и не хочется оставаться одному. Он следит за ней глазами, отвечает на ее улыбку, реагирует на ее настроение.

Всем нам – и взрослым, и детям – необходимо «принадлежать» кому‑то или чему‑то более значимому, чем мы сами. Любовь и чувство принадлежности – основа нашего бытия. Для младенца все положительные ощущения – сытость, безопасность, комфорт – сливаются в одно прекрасное чувство: я любим! Безусловная любовь матери необходима ребенку как воздух. Чтобы быть любимым, вызывать восхищение, малышу достаточно просто улыбнуться или протянуть ручку, повернуть голову или перевернуться, впервые сесть или встать, сделать первый шаг, а можно вообще ничего не делать. Иначе говоря, «я любим за то, что я есть, мною восхищаются просто потому, что это я!».

Когда малыша разлучают с мамой и его потребность в любви остается неудовлетворенной, тоска по матери выливается в отчаяние и стресс: у него снижается активность, пропадает аппетит. Ведь младенец живет в мире чувств и ощущений: его жажда любви должна быть утолена – это так же необходимо для его психологического комфорта, как уход и питание для комфорта физического.

Но все мы разные – и мамы, и дети: внешне, по характеру, темпераменту, состоянию здоровья. Есть мамы, буквально излучающие любовь, – их можно условно назвать «ласковыми», а есть «неласковые», сознательно или неосознанно отторгающие своего ребенка, неспособные создать атмосферу, в которой малыш чувствовал бы себя любимым. Есть дети, о которых заботиться легко и приятно («легкие» дети), и дети, за которыми ухаживать трудно («трудные»).

Если с «легкими» детьми все понятно – они здоровы, спокойны, радостны, то кого мы называем «трудными»? Слишком эмоциональных, раздражительных, пугливых, угрюмых, необщительных, тех, кто тяжело приспосабливается к новым условиям, часто бывает в плохом настроении, подвержен стрессам. Да и просто болезненных малышей, требующих особого ухода и воспитания.

Американские психологи Стелла Чесс и Александр Томас сравнили, как «легкие» и «трудные» дети развиваются в зависимости от типа общения с матерью – «ласковой» и «неласковой», и пришли к выводу, что качество эмоционального контакта способно изменить врожденные характеристики ребенка как в лучшую сторону, так и в худшую.

«Легкие» дети и «ласковые» мамы дают прекрасную комбинацию: малыши хорошо развиваются, практически без негативных проявлений. «Трудные» дети с «неласковыми» мамами – наоборот, самый неблагоприятный вариант. К сожалению, именно такие дети, как правило, получают меньше любви и ласки от взрослых, потому что «не располагают» к этому. При этом они чаще нуждаются в утешении, их нужно чаще брать на руки, чаще успокаивать, чаще проявлять свою любовь в действии. С ними опаснее раздражение, безразличие. Конечно, родителям таких детей сложнее, чем родителям «легких» детей. Но что интересно: проблемы «трудных» детей, как правило, благополучно разрешаются, если дети растут в атмосфере любви, то есть с «ласковыми» мамами. А вот «легкие» дети, у которых «неласковые» мамы, как правило, бывают не столь благополучны.

Получается, что при внимательных, добрых, по‑настоящему отзывчивых и любящих родителях даже самые сложные дети имеют возможности «догнать и перегнать» так называемых «легких» детей. И, наоборот, у малышей с большим потенциалом в неблагоприятной обстановке, когда им не хватает любви и внимания, могут появиться серьезные нарушения.

Исследования показывают, что врожденные особенности ребенка не являются определяющими и не делают последствия неизбежными. Результаты в гораздо большей степени зависят от того, получает ли малыш необходимую ему заботу, и смогут ли родители принять и достойно ответить на вызов своих «трудных» детей.

Снова спросим себя: а может ли ребенок получить искреннюю и безусловную любовь и восхищение не от мамы, а от другого человека? Может, особенно если его нянчит кто‑то из близких родственников – бабушка, папа, тетя. Тогда у него больше шансов быть любимым «просто так».

Однако даже надежной привязанности к папе оказывается недостаточно, если привязанность к маме ненадежна. Ученые из Университета Небраски в Линкольне измеряли уровень кортизола (гормона стресса) у годовалых детей с разными типами привязанности к родителями, и оказалось, что надежная привязанность к матери гораздо эффективнее снижает стресс у малыша.

Труднее ожидать безусловной любви от няни, для которой он просто очередной воспитанник на очередном месте работы. Даже у самой квалифицированной и доброй няни установка, как правило, такая: «Сегодня я с тобой, но это временно». Профессиональная няня отлично понимает, что в любой момент может уйти с этой работы или могут «уйти» ее. Поэтому лучше дистанцироваться, не позволять себе «прирасти», эмоционально привязаться ни к одному из своих подопечных. Конечно, если няня – теплый, душевный человек, она будет умиляться, радоваться улыбкам малыша, восхищаться его достижениями. Но положа руку на сердце – с чего бы няне любить кроху просто так, особенно если он хмурый, капризный или не очень симпатичный? То ли дело мама: для нее он «не по хорошу мил, а по милу хорош», и малыш чувствует, что он для мамы «самый-самый, единственный и неповторимый».

Казалось бы, о каких «взаимоотношениях» можно говорить, когда речь идет о существе, живущем не пониманием, не смыслами, а ощущениями и эмоциями? Тем не менее именно в первый год жизни малыша формируется привязанность, которая будет определять его дальнейшее взаимодействие с внешним миром и другими людьми и, конечно, его отношения с мамой.

Малыш и мама настроены друг на друга, открыты для невербальных коммуникаций, которые в самый ранний период становятся единственным способом, единственной возможностью понять друг друга. Никто, кроме матери, не может быть столь же восприимчив к «речи» младенца, и никто, кроме нее, не способен найти с ним общий язык. Постепенно между ними возникает бессознательный диалог, который хорошо описал Лев Толстой в романе «Анна Каренина»:

«…он все знает и понимает, и знает и понимает еще много такого, чего никто не знает и что она, мать, сама узнала и стала понимать только благодаря ему. Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже, Митя был живое существо, требующее за собой только материального ухода; но для матери он уже давно был нравственное существо, с которым уже была целая история духовных отношений».

У ребенка есть масса врожденных способов сигнализировать о своем состоянии, а у матери – способность воспринимать эти сигналы и реагировать на них. Маме даны удивительные, поистине уникальные возможности – интуитивно находить ответ на любой запрос ребенка. Когда малышу плохо или он не уверен, что мама находится «в пределах досягаемости», он ощущает себя беспомощным и беззащитным, начинает нервничать и искать ее, как будто у него внутри что‑то вроде антенны, настроенной на главного в его жизни человека. Она прибегает по первому зову, позволяет малышу использовать себя «на все сто». Как только мама появляется «в зоне доступа» и «выходит на связь», малыш тут же успокаивается и снова чувствует себя в безопасности. Ребенок ощущает свое всемогущество, свою власть над мамой – и начинает более активно вступать в контакт. Так возникает синхронное общение, в которое каждый из партнеров вносит свою лепту.

То, что не заложено на самой ранней стадии развития ребенка, позже очень трудно восполнить. Практически невосполнима эта первичная коммуникация, уникальный настрой друг на друга, благодаря которому происходит взаимное «знакомство»: мама узнает о малыше от него самого, и он узнает о маме «из первых рук». Конечно, жизнь складывается по‑разному. И если в силу каких‑то причин эти возможности были упущены, отношения матери и ребенка восстановить можно, но теперь уже за счет неимоверных усилий с обеих сторон. И такого эффекта, как от близости в период младенчества, уже не будет. Ведь первый год – определяющий, самый «чувствительный» для развития их отношений.

Когда‑то на улицах Москвы можно было встретить баннер примерно такого содержания: «Ваш ребенок похож на няню? Больше общайтесь с детьми!» При кажущейся простоте он бьет в самую точку.

Ребенок становится личностью, человеком в полном смысле этого слова только через общение со взрослым. Малыш, как губка, впитывает и запоминает все, что видит и слышит, и делается это автоматически, без каких‑либо усилий с нашей стороны. Он пытается имитировать мимику и жесты взрослых, их поведение и действия, смысла которых еще не понимает. Но в этих, казалось бы, «бессмысленных» подражаниях ребенок усваивает стиль взаимоотношений, традиции и принятые в семье способы выражения чувств. Ранние идентификации глубоко укореняются в личности ребенка и могут в дальнейшем исподволь определять его поведение. Недаром говорят, что воспитывать ребенка нужно, пока он «лежит поперек лавки».

Младенец непременно будет кому‑то подражать, кого‑то копировать, но кого? Взрослых, которых он видит чаще других. Если это мама – ребенок будет подражать ей, если рядом няня – усваивать ее жесты, интонации, манеры, обороты речи. За няней ведь тоже стоит ее собственная семья со своими представлениями, установками, традициями. И если мы хотим, чтобы ребенок был похож на нас, надо постараться быть рядом с ним в тот благодатный период, когда у него есть бессознательная потребность все «впитывать» и подражать взрослым, чтобы потом не мучиться вопросами «Где он этого набрался?» и «Откуда что взялось?»

Для беспомощного младенца мама – Вселенная. А для мамы и для себя он – центр Вселенной: мы абсолютно зависимы от него, мы полностью посвящаем себя ему, отдаем себя в это сладостное материнское рабство.

Только мама способна на безусловную любовь. Только мама не устает искренне восхищаться своим малышом, создавая столь необходимую ему эмоциональную «подушку безопасности». Только мама по‑настоящему, стратегически заинтересована в его росте и развитии. Только ей дано видеть и понимать то, чего не заметят и не поймут другие.

В первый год мать и дитя – как сообщающиеся сосуды. Такая тонкая, удивительная связь невозможна между чужими людьми. Даже если биологическая настройка матери на ребенка «сбилась», она сумеет переключиться на его состояние, понимая, насколько она ему нужна. И он ей нужен – не на время, а навсегда.

И только имея за спиной такой надежный тыл, ребенок может нормально развиваться и открывать для себя мир. Психологи говорят: «Младенец беспомощен, если он один, но пара “мать и дитя” не только не беспомощна, но поражает своей жизнестойкостью».

Заменить маму на 100 % не сможет никто – как невозможна стопроцентная замена материнского молока.

Но если уж мы решились доверить ребенка няне, мы должны понимать, что новорожденный, оставленный матерью, в психологическом смысле является сиротой, даже если его мама жива-здорова и время от времени его навещает. И человеку, замещающему мать, потребуется гораздо больше душевных сил, чем самой маме, чтобы восполнить эту потерю. То, что маме подарено самой природой, – способность кормить, ухаживать, чувствовать, заботиться, восторгаться, для няни – огромный труд. Найти человека, готового с материнской самоотверженностью отдавать себя чужому ребенку, очень сложно – на этот счет не должно быть никаких иллюзий.

Жизнь складывается по‑разному, но хотелось бы, чтобы судьбоносное решение о том, кто и как будет растить малыша, принималось нами не спонтанно, а с открытыми глазами, с четким пониманием закономерностей развития, потребностей ребенка и реальных последствий такого решения не только для малыша, но и для себя.

Почему спит материнский инстинкт?

В последние десятилетия стиль материнства заметно изменился и продолжает меняться на наших глазах. В глянцевых журналах мы то и дело читаем интервью знаменитостей, которые с гордостью рассказывают, как уже через неделю после родов вышли на сцену, «зажигали» в ночном клубе, катались на горных лыжах.

Поделюсь и собственными наблюдениями.

Одна из селебрити сделала кесарево сечение на месяц раньше срока. Ребенок должен был родиться в сентябре, но вот беда – как раз в это время у подруги свадьба. И мама «ускорила процесс», чтобы появиться на светском рауте, как всегда, стройной и красивой – «Все просто ахнули!»

В семье известного предпринимателя младенца сразу после появления на свет передали заранее нанятой няне, а маму муж тут же увез на Мальдивы – отдохнуть, прийти в себя, восстановиться…

Первое, что хочется сказать, когда слышишь такие истории: а где же пресловутый материнский инстинкт? Что, у современных мам он притупился, атрофировался, пропал?

На самом деле мгновенное пробуждение материнского инстинкта сразу после рождения ребенка – не более чем миф. Это в природе все просто: самка любого животного инстинктивно знает, как выносить, родить и воспитать свое потомство. Ее материнский инстинкт – врожденный, это непременное условие продолжения рода. А человек – существо не только биологическое, но и социальное. Многое из того, что мы умеем, не заложено в нас природой, а приобретается путем обучения, накопления опыта. Поведение, которое мы условно называем материнским инстинктом, надо вырабатывать, формировать, материнский инстинкт не включается автоматически. Любовь матери к ребенку, как и любовь ребенка к матери, возникает далеко не сразу. Малыш уже родился, а вот чтобы «родилась» мама, очень многое должно сойтись – на физиологическом, биохимическом, психологическом уровне.

Что же мешает проснуться материнскому инстинкту? Не касаясь сложных биохимических и физиологических процессов в организме молодой мамы, остановимся на ее психологическом состоянии.

После родов многие женщины испытывают сложные чувства: на смену первой радости, восторгу, эйфории зачастую приходят совсем другие эмоции – уныние, раздражение, гнев, – и не каждая может с ними справиться. Не случайно сегодня все чаще говорят о послеродовой депрессии. Психоаналитики видят ее причины в том, что с появлением младенца на свет мама переживает, по крайней мере, три «утраты». Во-первых, это утрата единства с малышом: в период беременности женщина воспринимала плод как часть себя, а во время родов ребенок «отделяется» от нее.

Во-вторых, уже нет того образа младенца, который она рисовала в своем воображении: вынашивая ребенка, мама мысленно представляла его внешность, характер, голос, а малыш появляется на свет совсем другим. И, в‑третьих, она в какой‑то степени теряет себя: родившая женщина становится другой и физически, и психологически. Меняется ее тело, меняется и ее жизнь: отношения, взгляды, приоритеты. Ее мир замыкается на ребенке.

Конечно, у всех нас разная психологическая устойчивость. Да и близкие ведут себя по-разному: кто‑то помогает и поддерживает больше, кто‑то меньше. И сила чувств у каждого своя, поэтому и «утраты» одни из нас воспринимают острее, другие – спокойнее.

Но все-таки эти потери переживают все. А их причина – новорожденный, поэтому чувства мамы к своему малышу порой далеки от классических представлений о материнской любви. Мама старается не демонстрировать их, подавлять, потому что боится осуждения. И от этого еще тяжелее.

Послеродовой депрессии, как и привязанности, тоже посвящено множество исследований: почему она возникает, как влияет на отношения между матерью и ребенком. Например, французскими психологами было показано, что молодые мамы с депрессией склонны интерпретировать нейтральное выражение лица младенца в негативном ключе. А ученые из Оксфордского университета выяснили, что депрессивные и тревожные мамы становятся менее отзывчивыми и хуже распознают сигналы, которые посылает малыш.

В таком неустойчивом состоянии очень важно опираться на простые и понятные принципы воспитания, определенные традиции, передающиеся из поколения в поколение, от матери к дочери. Обращаться с ребенком так, как это делала твоя мама, которая училась у своей мамы. Раньше молодым родителям не надо было ничего изобретать – за них подумали их предки. Ребенок родился – другие дела откладывали в сторону и действовали по программе – четкой, понятной, отработанной десятилетиями: когда и как кормить, когда и как купать, как развивать и обучать. Все было расписано по шагам, часам и граммам. Мамы, следуя предписаниям, особенно не задумывались – кормили, укачивали, играли, делали гимнастику, пели песенки, приговаривали пестушки. Волей-неволей они втягивались в процесс, и в этих ежедневных заботах, в постоянном общении незаметно укреплялась связь матери с ребенком, рождался материнский инстинкт, и всем это казалось вполне естественным.

В следовании традициям есть своя психологическая выгода: ты уверен, что все делаешь правильно, «как положено». Но если традиции «свергнуты», на что или на кого равняться? Сегодня молодые мамы оказываются в сложной ситуации: общая тенденция такова, что все подвергается пересмотру, ревизии, переосмыслению, даже то, что еще вчера считалось не просто естественным – незыблемым. Как было – уже не принято, а как надо – пока непонятно.

Многие тревожатся, боятся совершить ошибку, сделать что-то не так и в поисках точки опоры начинают смотреть по сторонам: а как у других? Как они воспитывают детей, чем кормят, во что одевают, как лечат, где учат? Мамы пытаются подражать, ориентируются на новые модели поведения, модные стереотипы – и этот мощный мейнстрим увлекает, формируя совсем другой стиль материнства.

Если прежние традиции способствовали пробуждению у женщины материнского инстинкта, то новые влияния, новые тренды не то что разрушают его – они просто не дают ему зародиться, проснуться. Появляется все больше родителей, у которых приоритеты, несмотря на рождение ребенка, остаются прежними: это индивидуальный успех и самореализация. И тон здесь задают обеспеченные семьи, где мамы все чаще передают детей няням, а сами строят карьеру, наслаждаются светской жизнью, усиленно занимаются фитнесом, сопровождают мужа в поездках.

Новые веяния разносятся быстро, как вирус, и начинают определять то, как мы строим семьи и растим своих детей. Я бы выделила четыре главных тренда, или культа, – молодости, успеха, комфорта и потребления.

Культ молодости

Молодость, красота и сила ценились во все времена. Но сегодня культ молодости возведен в абсолют, а стремление соответствовать картинке из журнала затмевает все. Нам внушают, что мир принадлежит молодым, что стареть неприлично: в современной медицине даже появилось такое направление – антиэйджинг. Быть здоровым и привлекательным не только правильно, но и престижно. Молодость и презентабельная внешность воспринимаются как один из компонентов успеха. Что бы ни происходило в твоей жизни, надо оставаться молодым, энергичным, мобильным – ни грамма лишнего веса, ни морщинки, ни седого волоса: вечные 25 лет и вечные «90–60–90».

Культ молодости проник и в сферу материнства. Если раньше мать ассоциировалась с образом мадонны – нежной, мягкой, теплой, даже дородной (ведь она источник питания для младенца, источник жизни), то сегодня главное – не слиться с этим образом, а быть тонкой, звонкой, молодой независимо от того, во сколько лет ты родила. Мамы подростков хотят выглядеть их сестрами: «Не называй меня мамой – лучше Машей (Юлей, Вероникой)», а мамы малышей – такими же, какими были до беременности.

В основе такой зацикленности на себе и навязчивого желания вечной молодости лежат наши страхи: от тех, что на поверхности («мной перестанут восхищаться», «муж разлюбит, если у меня испортится фигура»), до экзистенциальных – боязни старости и смерти. Отрицая свой возраст, мы не принимаем себя, изводим себя диетами и тренировками, не жалеем времени и денег на все новые оздоровительные и омолаживающие процедуры. Совершенное тело становится сверхценностью, а остальные цели и интересы отходят на второй план. Забота о себе превращается в одержимость: мама сразу после родов тратит силы не столько на малыша, сколько на поддержание своей красоты – фитнес, курорты, здоровое питание. И тут уже не до ребенка: еще не успев стать для мамы «центром Вселенной», он уже вытеснен на периферию ее сознания.

Культ безупречности и успеха

Суть еще одного модного тренда можно сформулировать так: «Все должно быть супер!» Мы стремимся все успеть, не отстать от других. Если модно заниматься триатлоном – будем заниматься им, а также йогой, языками, будем посещать биеннале современного искусства и оперные премьеры. Я – молодая и стройная, муж – успешный, дом – красивый, машина – престижная, отдых – в лучших отелях.

В основе такого поведения подчас лежит потребность в одобрении и восхищении, сверхчувствительность к оценкам окружающих. Мы должны быть совершенными, а все, что нас окружает, – самым лучшим. Ребенок – тоже атрибут успеха. Да, ребенок должен быть, но он должен быть идеальным: красивым, здоровым, развитым – «впереди планеты всей». Тогда его можно показать гостям – и унести. Ребенок воспринимается как амбициозный проект, а если проект оказывается не слишком успешным и малыш не вписывается в нарисованную нашим воображением гламурную картинку, мы стараемся не акцентировать на нем внимание – он, конечно, есть, но его как бы и нет.

В одной обеспеченной семье родился мальчик с большим родимым пятном на лице. Мама с папой тут же «сослали» его к своим родителям. Сами продолжают жить и работать в Москве и раз в две недели навещают сына, чтобы проверить, как он растет и развивается. При этом живут они на своей половине дома, малыша им приносит «дежурная» няня. Они никому не показывают мальчика – стесняются его недостатка. Исправить дефект возможно, но только когда ребенок подрастет. А до тех пор, по мнению родителей, не стоит появляться с ним на людях. Малыша фактически не приняли в семью как своего только потому, что своим несовершенством он бросает тень на образ совершенной и во всем идеальной мамы.

Культ комфорта

Молодость, успех… Следующим в этой цепочке стоит слово «комфорт».

Жизнь и правда становится все комфортнее. Это касается всех сфер: и быта, и работы, и отношений. Мы включаем телевизор, не вставая с дивана, выбираем и получаем товары, не выходя из дома, откупаемся деньгами, когда у кого‑то из близких возникают проблемы, – чтобы лишний раз не напрягаться. Мы не готовы усложнять себе жизнь, не хотим тратить силы, физические и душевные, даже если дело касается самого важного для нас – семьи и детей. В моде и «комфортный» брак: свободный, «облегченный», «досуговый», не отягощенный ответственностью, «бытовухой»: партнеры вместе проводят время, не ущемляя свободы друг друга.

Само слово «комфорт» настолько прочно вошло в наш обиход, что мы то и дело говорим «мне комфортно» или «мне некомфортно», тем самым давая понять, к чему мы стремимся или чего избегаем.

Уровень домашней нагрузки, которую мы готовы терпеть, заметно снизился. Это и понятно: очень многое можно переложить на бытовую технику или помощницу по хозяйству. Мамам уже давно не нужно самим стирать пеленки и протирать овощное пюре. Кажется, что освободившееся время можно с удвоенной энергией посвятить младенцу, но и здесь срабатывает наш «регулятор и счетчик усилий».

С появлением ребенка в жизни семьи ничего не должно измениться. Тот же ритм, те же предпочтения, поездки, развлечения. Если раньше материнство воспринималось как тяжелый, но радостный труд, предполагающий определенные (порой очень серьезные) самоограничения, то сегодня мы ничего не хотим терять, не готовы ни от чего отказываться. Рождение ребенка – не повод снижать качество жизни матери. В том, что касается комфорта, – ни шагу назад, не уступим ни пяди. Кормить грудью – сложно, спать с малышом в одной комнате – утомительно. А еще дети писаются, капризничают, болеют… Значит, мы отдадим кроху на попечение няни, которая избавит нас от всех хлопот.

Я однажды наблюдала, как во Франции, на Лазурном Берегу, беседовали молодые женщины. Одна из них жаловалась подругам на няню, с которой остался в Москве ее семимесячный малыш. Сама она уехала, потому что делает это каждый год и не готова менять свои привычки, а малышу перелеты пока противопоказаны. С помощью видеотрансляции она наблюдает за тем, что происходит в доме, что и как делает няня. «Малыш опять болеет, а она абсолютно беспомощна! Я измучилась с ней! Вы не представляете, как тяжело отсюда наводить порядок…» Ей приходится дистанционно, по скайпу, устраивать разносы, увольнять и принимать на работу очередную няню. Я видела, как она искренне переживает, что все идет не так, но три месяца на «Лазурке» и Бал цветов – это святое!

Культ потребления

Сколько бы мы ни жаловались на жизнь, нельзя не признать, что материальное благополучие растет год от года. Мы все больше превращаемся в общество, где царит культ вещей, и ребенок с рождения попадает в эту среду тотального изобилия.

Сейчас в продаже можно найти столько всего для ухода за ребенком, сколько нам и не снилось лет двадцать назад: количество одних только «предметов первой необходимости» просто зашкаливает. Мы хотим, чтобы у малыша с пеленок все было, как на картинке: игрушки, мебель, одежда, няня, доктор, массажистка.

У ребенка непременно должна быть отдельная комната, нам не обязательно его слышать и видеть – для этого есть рация и видеокамера. Нам не нужно бежать к нему, чтобы успокоить: есть специальные игрушки-развлекушки, которые сами развлекают, погремушки, которые сами гремят, качалки, которые сами укачивают…

Сегодня для многих «думать о детях» – значит тратить на них деньги, а любовь к ребенку выражается в покупке чего‑то нового. И вместо того чтобы быть рядом с малышом, мама разъезжает по магазинам и покупает, покупает, покупает… При этом она абсолютно уверена, что так занимается ребенком.

У успешной деловой женщины много лет не было детей. И вот, наконец, малыш появился на свет. Мама его безумно любит и беспокоится о его здоровье. Она хочет, чтобы все в его детской было из экологически чистых материалов, и потому все свое время тратит на магазины: покупает эко-игрушки, эко-подгузники из чистого хлопка, полотенца, изготовленные из экзотической травы, выращенной в горах Тибета и собранной вручную, и вообще все «эко», «био» и «органик». Она так глубоко погрузилась в эти хлопоты, что они заслонили от нее самого ребенка. Знакомые и родственники восхищаются: «Какая заботливая мама!» А малышом – таким любимым, долгожданным, выстраданным – занимаются няни.