Текст книги "Где сокровище ваше"

На следующий день я еду в Швейцарию, в Цюрих. Еду одна, потому что Антону нужно возвращаться на работу. В Цюрихе я встречаюсь с Габи. Я опять показываю бусину и фотографии. Она достаёт из ящика письменного стола футляр, открывает его, и я вижу то самое колье, в центре которого не хватает одной бусины. Моей бусины. Я подношу бусину к колье, мы смотрим на него и убеждаемся, что это та самая бусина, от этого самого колье. Я осторожно и аккуратно вставляю застёжку бусины в крепление на колье. У меня возникает странное чувство. Как будто это не бусина после долгих лет забвения, безвестности и ожидания вернулась на своё место, а я сама обрела то, что мне было предназначено от века, это я встала туда, где и должна была находиться. Габи говорит, что я могу забрать это колье себе, ведь у неё нет дочери, которой она могла бы передать его. А я проделала такую огромную работу, чтобы найти это колье, найти эту ветвь семьи. Поэтому могу по праву считать его своим.

Глава 22

И вот я снова в России. Вернувшись домой, первым делом звоню бабушке и родителям, говорю, что поездка прошла успешно, и я скоро приеду в Климов. Потом созваниваюсь с Ильёй Сергеевичем, рассказываю о поездке, о том, что колье теперь у меня. И несколько дней провожу в Петербурге у тёти Оли, потому что мне надо отдохнуть. И подумать. Мне крайне необходимо подумать и осмыслить произошедшее за последнее время. То, что мне удалось вернуть бусину на место, и я оказалась владелицей колье – это, конечно, хорошо и приятно. И можно считать это удачей. Но это, так сказать, вписывается в рамки реального и нормального. А вот то, что рассказал мне Илья Сергеевич – это из ряда вон. Мистика. Я, конечно, не вправе сомневаться в его словах. На шутника он совсем не похож. А ведь этот овражек совсем недалеко от Климова! Он ведь так сказал! А что, если проверить? Нет, конечно, идти туда, в этот туман я не собираюсь, по крайней мере, одна, но хотя бы убедиться в том, что это место существует, посмотреть на него… Почему бы и нет? Но в то лето я не смогла приступить к поискам: попал в аварию сын тёти Лизы, Женя, и мы с мамой ездили на Урал, помогали по хозяйству, мотались по магазинам за продуктами, по аптекам за лекарствами. Тётя Лиза с дядей Матвеем в тот год переехали в город, чтобы облегчить жизнь сына с невесткой. Квартира у них там была, и пока они жили в деревне, её сдавали. Ну, а вот теперь в самый раз оказалась. Мы с мамой долго там прожили, не меньше месяца, а когда вернулись, как-то не до поисков было, хотелось отдохнуть, отвлечься от забот, расслабиться. А потом – зима, учёба в институте, подработки. Но, несмотря на все хлопоты, рассказ Ильи Сергеевича не выходил у меня из головы. Мне хотелось убедиться, что, по крайней мере, это место действительно существует. Я всё чаще стала вспоминать Мороза. Его таинственное появление и не менее таинственное исчезновение. А вдруг он пришёл как раз оттуда, из тумана в овраге, из параллельного мира? При этой мысли меня каждый раз охватывало волнение. Я непременно должна найти это место! Я должна с ним встретиться! Я хочу увидеть его, поговорить с ним. Убедиться, что он действительно есть. Но в ближайшие годы я должна большую часть времени и сил отдавать учёбе, я не хочу отставать.

Через два года я, наконец-то, получаю диплом. Теперь можно отдохнуть и расслабиться, как следует! На работу я должна выйти осенью, а пока у меня целых полтора свободных месяца. И можно, наконец, заняться поисками «кроличьей норы». И, разумеется, я никому не сказала о том, что мне пришло в голову всерьёз принять письмо Дмитрия и рассказ Ильи Сергеевича и взяться за поиски портала. Для начала изучаю карту окрестностей, почти каждый день выхожу в лес. И я совершенно не думаю об осторожности! Мне и в голову не приходит, что кто-то может обратить внимание на то, что я так часто хожу в лес и ничего не приношу оттуда – ни грибов, ни ягод. Но с другой стороны, что в этом странного? Не все любят собирать грибы и ягоды. Некоторым просто нравятся прогулки. Хорошо, хоть карту с собой не ношу, а то от вопросов отбоя не было бы. Мне попадаются разные овраги – глубокие и не очень, в некоторых из них из-за сырости даже был туман, который держался в них немного дольше по утрам, но, в конце концов, рассеивался, и я понимала, что нужно искать дальше. А самое главное, ни у одного из них не было Мороза! Почему я была так уверена, что возле перехода в параллельный мир я непременно встречусь с Морозом? С чего взяла, что он сидит возле портала и ждёт меня, словно ему заняться больше нечем? Что за детский сад, в конце концов? Ведь могло быть и так, что Дмитрия с Игнатом действительно убили в лесу, как и считалось долгое время, и закопали в овраге. И нет никакого перехода. Так-то оно вроде и так, но куда же бесследно исчез Мороз и откуда появился? И откуда-то я знала совершенно точно, что мои поиски обязательно завершатся встречей с Морозом, так или иначе. Я пытаюсь вспомнить, как он выглядел, но картинка плывёт, размывается. Помню тёмные короткие волосы, большую фигуру, приятный голос, внимательный, доброжелательный взгляд. Сколько ему могло быть лет тогда? Тридцать? Тридцать пять? Мне-то было всего пять тогда, и я не могла правильно оценить возраст человека. Помню его руки, помню, как он держал чашку, как помешивал чай ложечкой. Почему я так много думаю о нём? Почему мне так важно его увидеть? Я продолжаю поиски с упорством маньяка. И мне кажется, что на свете немного таких вещей, которые могут меня остановить.

И вот наконец-то, мне, кажется, повезло. Я обнаружила очередной овраг ближе к полудню. Место довольно тёмное, и в овраге стоит туман. Я сажусь на поваленное дерево, отдыхаю, перекусываю бутербродами, прихваченными из дома, пью холодный чай из термоса, наблюдаю за туманом и заодно осматриваюсь. Я довольно далеко зашла сегодня. Это одно из последних мест, где на карте обозначен овраг. Раньше я никогда здесь не бывала. Невесёлое местечко, должна сказать. Довольно угрюмое. Почти сплошь ельник, много валежника. Солнце почти не пробивается сквозь ветки. Вспоминается рассказ братьев и Антона: как-то раз, когда им было лет по двенадцать-четырнадцать, они забрели в какое-то странное, по их словам, место. Было там сумрачно и невесело. Мало того, они почувствовали себя очень неуютно и тревожно, и задерживаться не стали. Даже не осмотрели всё толком. Так не об этом ли участке леса они говорили? Может, спросить Мишаню или Никиту? Нет, не буду. Незачем привлекать внимание и выдавать свой интерес к этому месту. И вот что странно – несмотря на свою угрюмость, на меня это место не действует угнетающе, не вызывает тревоги. Проходит час, другой, третий, но туман и не думает рассеиваться. В других местах туман исчезал вскоре после восхода солнца, до полудня уж точно. Я прихожу к этому месту несколько дней подряд, в разное время – то днём, то вечером. Туман не меняется, остаётся в точности таким, как я увидела его в первый раз. Я всё-таки нашла портал, переход в параллельный мир. Меня огорчает только одно – отсутствие Мороза. Почему он не приходит? Мне кажется, он должен знать, что я его ищу. Господи, он мне даже снится! Желание встретиться с ним становится нестерпимым. Я прихожу туда, к оврагу, снова и снова, сижу там по несколько часов подряд и жду. И думаю, что же мне сделать, чтобы привлечь его внимание, как позвать. Может быть, позвать во сне, раз он мне всё равно снится? Сон – это ведь тоже портал в другую реальность. Вот таким размышлениям я предаюсь каждый день. Ни с того, ни с сего вспоминается Лёха, тот самый сосед, который однажды проводил меня к дому. Тоже вот исчез, несколько лет никто его не видел. Родители, правда, говорят, что он за рубежом живёт. Может, и так. Дядя Гера говорил про него, что он замечательный парень, несмотря на то, что когда-то, было дело, со шпаной связался. В компьютерных программах отлично разбирается, к языкам способности имеет, вообще светлая голова. Он ведь после школы в институт поступил, окончил с отличием. Видимо, дядя Гера смог на него повлиять. Правда, где работает, не знаю. Не до него мне было, своих забот хватало. Но вот дядя Гера, наверное, знает. Почему-то эта мысль заседает у меня в голове.

В конце концов, я решаю оставить возле оврага знак, что я здесь была – рисунок гранатовой бусины. Сначала хотела оставить записку, но потом передумала – я хоть никого и не видела за то время, что сюда приходила, но мало ли… Я подумала, что рисунок всё же лучше. Рисую, как могу и оставляю, придавив камнем.

На следующий день я бегу к оврагу ближе к вечеру. Сразу вижу, что моего рисунка нет. На его месте лежит лист бумаги с нарисованной снежинкой. Какое-то время я сижу на поваленном дереве, пытаясь собраться с мыслями и унять сердцебиение. Так, значит, он был здесь? И он знает, что я хочу его видеть! Мне вдруг вспоминается наше с Кирюшей давнее гадание под Новый год. Я тогда увидела в зеркале мужскую фигуру, показавшуюся мне знакомой. Теперь я уверена, что это был Мороз.

Проходит довольно много времени с тех пор, как я пришла сюда. Волнение постепенно стихает, я успокаиваюсь и решаю, что пора возвращаться. Лист бумаги с нарисованной снежинкой аккуратно складываю и прячу в карман. По дороге домой прихожу к выводу, что к оврагу больше приходить не надо. Мороз, кто бы он ни был, знает, где меня найти. Да и меня и искать не надо, я же от него не прячусь, наоборот, сама ищу встречи.

На следующий день иду к бабушке. Мне хочется посмотреть в её зеркало, то самое, возле которого мы гадали с Кирюшей. Я, как всегда, помогаю бабуле по хозяйству, потом мы пьём чай и разговариваем. Бабушка что-то спрашивает про Антона, я отвечаю, но мои мысли сейчас очень далеко. Моим воображением всецело завладела фигура Мороза. Мне вдруг приходит в голову, что я воспринимаю его как идеал, но я ведь не ребёнок, не подросток, я уже понимаю, что идеальных людей не бывает, что фантазии редко совпадают с реальностью. И реальный Мороз может оказаться не тем, совсем не тем, что я о нём нафантазировала, будучи подростком. Это самый обычный человек с обычными человеческими слабостями и недостатками. И когда я это осознаю, мне ещё больше хочется узнать, какой же он на самом деле. Я подхожу к зеркалу, касаюсь его рукой, смотрю в него, и мне кажется, что в его створках мелькают фигуры. Появляется прозрачная дымка, и в ней в одной из боковых створок я вижу лёгкий женский силуэт, а в другой створке – мужской. Я моргаю, трясу головой, видение исчезает. А я потом долго думаю, что же это было. Наверное, померещилось от переутомления в последние дни. Хватит бегать по лесам и оврагам, пора, наконец, отдохнуть и подумать о будущей работе.

Поскольку я окончила университет с красным дипломом, мне настойчиво советовали поступать в аспирантуру. Даже, можно сказать, уговаривали целый год. Конечно, это было очень заманчиво и соблазнительно. Заниматься наукой мне казалось очень привлекательным. Но тогда пришлось бы согласиться на преподавательскую деятельность, а это мне совсем не нравилось. И вообще, меня больше привлекала работа аналитика. К тому же я уже несколько лет сотрудничала с издательством, переводила для него зарубежные издания, в основном детективы, фантастику и фэнтези. И когда моя учёба подходила к концу, издательство предложило мне постоянную работу. Я долго колебалась между работой переводчика и работой в информационно-аналитической службе. Разговаривала на эту тему и с родителями, и с бабушкой, и с дядей Герой. Родителям больше нравилась профессия переводчика, потому что была для них более понятной. Они считали её интересной, творческой, что, в общем-то, так и есть. И самое главное – безопасной. Дядя Гера считал, что мне больше подходит работа аналитика – и по способностям, и по складу характера. Андрей Михайлович тоже звал меня к себе. В результате всех обсуждений и разговоров я решила согласиться на предложение дяди Геры и Андрея Михайловича и в начале сентября вышла на работу в отдел аналитики, которым заведовал Андрей Михайлович. В конце концов, оставлять работу в издательстве было необязательно, ведь можно же было заниматься переводами и в свободное от работы время, в отпуске, например, или в праздники. И выходные тоже никто не отменял.

А одним из первых, кого я увидела, придя в отдел, был тот самый человек, который приезжал в нашу школу с комиссией, состоящей из вузовских преподавателей.

– Вы? Вы здесь? – Я ошарашено смотрела на него, пытаясь вспомнить имя и понимая, что ведь имени-то его я никогда и не знала.

– Юрий Викторович. – Улыбается он.

– Вот это неожиданность! А я-то думала, что вы преподаватель. Хотя нам никто Вас не представлял, как других членов комиссии, когда они на уроках присутствовали.

– Правда? Нет, я думаю, ты всё-таки догадывалась. А преподавать я действительно преподаю. Не постоянно. Время от времени.

Я хочу спросить его о тех днях, когда он посещал нашу школу, а именно – почему никогда не вступал в разговоры с другими учениками, а только слушал, стоя в стороне, но не решаюсь.

Прошло несколько месяцев, как я работаю в отделе аналитики. Работа увлекла меня, я погрузилась в неё с головой. Но она не могла отвлечь меня от мысли о рисунке снежинки, который я нашла летом в овраге. Этот рисунок не даёт мне покоя. Неужели он не мог написать хоть что-нибудь? Когда он появится в нашем мире? Чёрт, и ведь не спросишь ни у кого! Вот если бы я действительно спросила: «Дядя Гера, помнишь, ко мне в детстве приходил кто-то, кого я называла Морозом, и которого никто не видел, кроме меня? Так не скажешь ли, когда он вернётся?» Интересно, что бы дядя Гера при этом подумал?

Вот так я беспокоилась и волновалась довольно долго, но спустя какое-то время волнение как-то само собой улеглось и неизвестно откуда появилась уверенность, что наша встреча состоится совсем скоро.

Глава 23

И вот как-то раз Андрей Михайлович пригласил меня в свой кабинет, и когда я пришла, сказал, что хочет познакомить меня с сотрудниками, которых я еще не видела. По крайней мере, за то время, что здесь работаю. Дядя Гера тоже был там. Я уже бывала в этом кабинете, и он мне нравился. Такой деловой и уютный одновременно, с матовым стеклом во всю длину кабинета и с жалюзи. Сейчас они раздвинуты. В ожидании этих самых сотрудников мы разговариваем, Андрей Михайлович спрашивает меня, как мне нравится моя работа, дядя Гера интересуется, удобно ли мне ездить к половине девятого утра. Как будто они и сами не знают! Что за странные вопросы? Уж не случилось ли чего? Я смотрю на них с недоумением, и мной начинает овладевать беспокойство. И тут я слышу шаги в коридоре, мужские голоса. Один я узнаю сразу – это голос Антона. Интересно, когда он приехал? И почему не позвонил? Второй… Второй будит какие-то смутные воспоминания. Я вижу силуэты сквозь стекло. Дверь распахивается, и в кабинет входят двое мужчин – Антон и ещё один, незнакомый. Или знакомый? Они оба садятся напротив меня. Андрей Михайлович представляет мне второго мужчину. Его зовут Артём. Артём Мороз. Да-да, именно такая у него фамилия. Он лет на десять старше Антона и в звании повыше – майор. Он что-то говорит дяде Гере и Андрею Михайловичу. Я смотрю на его руки, слушаю его голос, и мне становится не по себе. Это тот самый мужчина, которого я привыкла называть Морозом. Тот, который приходил ко мне в детстве, которому я рассказала про бусину. Его волосы сейчас длиннее, чем тогда, и собраны в хвост. Я в смятении и в смущении, понимаю, что это неприлично, но не могу отвести от него взгляд. Я, конечно, не ожидала, что он появится с грохотом, в дыму и пламени, или окутанный морозным туманом и мириадами снежинок, но чтобы вот так, в кабинете Андрея Михайловича, да ещё и вместе с Антоном… Они что, вместе работают?

Я проваливаюсь в детство и слышу свой голос:

– Бабушка, а когда ко мне Мороз придёт?

И ещё:

– Мама, а ко мне Мороз приходил!

И ещё:

– Я буду называть тебя Мороз.

И недоумение на его лице, и опешивший взгляд в ответ.

Я почти не слышу, что говорят вокруг, едва замечаю, как все поднимаются и выходят из кабинета.

Он видит моё состояние, берёт мои руки в свои и говорит:

– Настюша, милая, ну чего ты так разволновалась? Знаешь что, пойдём-ка отсюда, посидим в кафе, поговорим.

Звук его голоса действует на меня успокаивающе. Я прихожу в себя, смотрю по сторонам. Все ушли, кроме Андрея Михайловича. Он стоит у окна с чашкой чая в руке, задумчиво смотрит на улицу, потом на нас. Артём кивает ему, и мы покидаем кабинет и выходим на улицу. Артём ведёт меня в кафе неподалёку от управления. Там почти пусто сейчас. Мы занимаем столик, заказываем кофе и пирожные. На меня опять накатывает смятение. Как мне к нему обращаться, как называть? По имени-отчеству, товарищ майор? Господи, ну и чушь приходит в голову! Ладно, попытка не пытка, как говорится.

– Ну что же, Артём, рассказывай, – говорю я.

И Артём рассказывает. Я слушаю его очень внимательно, не перебивая, хотя кое-что из того, что он говорит, я знаю из письма Дмитрия Руднева. Но одно дело – прочитать письмо, а совсем другое – слушать человека, которого я знаю лично. То, что дядя Гера и Андрей Михайлович давно интересуются параллельными мирами, переходами из одних миров в другие, я узнала, начав с ними работать. Но кое-что было мне неизвестно. Оказывается, мысль о параллельных мирах впервые возникла у них, когда они в очередной раз столкнулись с непонятным исчезновением сразу трёх человек в одном месте, а потом ещё двоих в том же месте, и в третий раз в том же самом месте почти полгода спустя опять трёх человек. Сначала они, было, отмахнулись от идеи о параллельных мирах как от бредовой, но они были людьми умными и опытными и понимали, что иногда даже бредовые идеи могут оказаться верными. Как говорил Нильс Бор: «Эта идея безумна, но достаточно ли она безумна, чтобы оказаться верной?» В общем, оба полковника решили, что идея безумна вполне достаточно. А уж после того давнего случая, когда кто-то неизвестный, которого девочка Настя называла Морозом, оказался у неё в гостях, а потом исчез самым невообразимым образом, оба майора были совершенно твёрдо уверены, что они правы в своих предположениях. Что параллельные миры существуют и надо работать в этом направлении.

У всех следователей, занимающихся этими делами, как водится, возникло предположение о проделках маньяка, но какой силой должен обладать маньяк, чтобы справиться сразу с несколькими людьми! Тем более что никаких следов преступления обнаружено не было – ни следов падения тел, ни следов крови, ни следов волочения, ни каких-то там подкопов или тайных ходов, если люди исчезали в помещении. Ничего! А люди пропали!

И тогда дядя Гера и Андрей Михайлович стали отбирать такие случаи для статистики и анализа – в каких местах происходили исчезновения, сколько человек пропало, с какой периодичностью, в какое время. Оказалось, что люди не только пропадали, но и возвращались. Правда, поговорить мало с кем из них удалось, поскольку кто-то умер за много лет до того, как эти случаи привлекли внимание двух полковников. Кто-то был сильно не в себе после возвращения. А тот, кто вернулся вменяемым, не спешил делиться впечатлениями, и стоило больших трудов убедить этих людей в серьёзном интересе к их путешествию и уговорить рассказать, как было дело. Свой интерес они, естественно, не афишировали, действовали осторожно и скрытно.

И всё же их деятельность не осталась незамеченной с той стороны. Уж какую они там ниточку дёрнули, Бог весть, но что-то, видать, задели, если в близком к нашему параллельном мире что-то было услышано, и был послан в наш мир тогда ещё старший лейтенант Артём Мороз. И время вроде было рассчитано правильно, но вместо двух майоров, Чибисова и Крымова, Артём встретил маленькую девочку, которая не испугалась его, а пригласила на кухню и угостила чаем с вареньем и конфетами. Он долго вспоминал потом этот визит, вспоминал глаза этой девочки, улыбку, как они сидели вдвоём за столом, и она рассказывала ему про кота, про братьев, про бусину… Было ясно, что с майорами он не встретится. Не в этот раз. Чибисов-то пришёл, но пришёл вместе с родителями девочки, а Мороза это совсем не устраивало. И вообще, время вышло, и пора было уходить. И он исчез. Рассказал пославшим его людям о встрече с этой девочкой, и все решили, что они просто чего-то не учли, что-то выпустили из виду, и надо наблюдать за событиями в этом секторе дальше.

А у него с течением времени крепла уверенность, что не было никакого просчёта, и случилось именно то, что должно было случиться. Что состоялась именно та встреча, ради которой он и ходил в соседний мир. Не на полковниках было всё завязано, а на этой девочке Насте, которая по одной ей ведомой причине назвала его Морозом, каким-то непостижимым образом угадав его фамилию. И ещё почему-то врезалась в память бусина, почему-то это показалось страшно важным.

Потом лет десять ничего не происходило, пока Настя не начала поиски колье. И миры пришли в движение.

– Я в тебе не ошибся, – говорит он напоследок, – ты смогла восстановить цепь.

У меня начинают путаться мысли, я чувствую, что устала, но всё-таки спрашиваю:

– А дядя Гера и Андрей Михайлович когда о тебе узнали? Ну, то есть, что ты всё-таки есть и что это именно ты приходил тогда ко мне?

– Недавно. – Отвечает Артём. – Меньше двух месяцев назад, когда Стражи решили включить их в круг тех, с кем они сотрудничают. Всё-таки эти два полковника довольно много узнали самостоятельно. И не испугались этого знания, не отбросили с ходу идею существования параллельных миров, смогли принять эту теорию и долгое время работали в этом направлении.

И мы расстаемся до следующего дня.

Глава 24

Спустя какое-то время, недели две или три, Артём спросил меня:

– А знаешь, кто ещё принимает участие в работе Стражей? Помнишь Алексея Волкова?

– Конечно! Мы были соседями, да и дядя Гера про него иногда говорил. Я помню, как он восхищался его способностями в области точных наук и языков. И очень жалел, что он связался с дурной компанией, когда учился в школе.

– Да, было дело. Но твоему дяде всё-таки удалось убедить Лёху поступить в университет.

– Верно, я помню, как он был доволен, когда Лёха сообщил ему о поступлении. А ещё дядя говорил про Алексея, что ему просто не хватает приключений, вот он и метнулся было в сторону криминала.

– Ну да, тогда не хватало, зато теперь у него приключений вполне достаточно, но он справляется. Чтобы выполнить задание, он даже взялся учить древние языки, хотя, впрочем, он увлекался ими ещё в школе – латынь, арамейский… Серьёзно занялся изучением квантовой физики и математики, проблем пространства и времени. И многого достиг, надо сказать. Ему поручили поиск трудов Дмитрия Руднева, и, насколько мне известно, он прекрасно с этим справился.

Я слушаю Артёма и думаю о Лёхе. Интересно было бы с ним встретиться. Должно быть, он здорово изменился с тех пор, как мы с ним виделись последний раз. Надо же – внедрение в другой мир, переводы с древних языков, поиски научных трудов! Да полно! Тот ли это Лёха, которого я знала! Конечно, он не был отпетым хулиганом, но всё-таки странно слышать про него такие вещи. Где физика с языками – и где Лёха! Да… уж! Оказывается, это вполне совместимо. Парню просто негде было развернуться, ему было элементарно скучно, а дядя Гера угадал его масштаб и развернул его в нужном направлении, показал ему перспективу. Артём как будто угадывает мои мысли и говорит:

– Ты сможешь с ним встретиться. Его, скажем так, командировка подходит к концу и через месяц-другой он вернётся в этот мир.

Тут я вспоминаю про цепь, которую я, по его словам, смогла восстановить – что она должна соединять или связывать: миры, события, людей, вещи? Или всё вместе? Спрашиваю его об этом.

– Ну, так это же понятно, Настюша. – Говорит он. – Только ты почувствовала важность бусины, которая попала к тебе в детстве. Пусть ты не сознавала эту важность, но ты всё же сохранила эту бусину, а ведь большинство детей твоего возраста не придали бы ей никакого значения и потеряли бы её. Впрочем, ты часто вела себя не как большинство. Я до сих пор помню, как ты меня встретила – приветливо и доброжелательно, в твоих глазах не было ни страха, ни подозрительности. Ты уже тогда производила сильное впечатление. Так вот, про бусину. Ты хранила её много лет и сумела найти колье. И не только колье. Благодаря своим поискам ты соединила разорванную цепь поколений, восстановила историю своего рода. Именно бусина подтолкнула тебя к поискам. Ведь из всей вашей семьи за многие годы только тебе пришла мысль не только отыскать колье, но и найти своих зарубежных родственников. Ты смогла сосредоточиться на главном, на истинной ценности.

– Ну, если честно, то такая мысль – поискать драгоценности семьи – у меня всё же была. Правда, недолго. Я подумала, что если у Ручейникова и были драгоценности, то он ведь увёз большую часть с собой. Часть отдал Дмитрию с Игнатом. Кое-что было в сейфе, конечно, но его ведь нашли, как следовало из письма. Поэтому и искать смысла не было, то, что Ручейниковы увезли в Бельгию, мне не принадлежит.

– Не каждый, будь он на твоём месте, смог бы отказаться от поиска золота и бриллиантов. Не говоря уже о том, что ты смогла всерьёз отнестись к письму Дмитрия Руднева, смогла поверить в существование параллельных миров, найти портал. А на это точно способны немногие. Помнишь, как отнеслись к письму твои дедушка и бабушка? Они сразу про него забыли. Даже думать о нём не стали. И так поступили бы очень многие. Потому что содержание этого письма находится далеко за гранью их понимания. Ты умеешь видеть и слышать то, что не видят и не слышат другие. Ты особенная.

Глава 25

Время идёт, день за днём, неделя за неделей, год катится в осень. И вот как-то раз иду я по улице, возвращаясь с работы, и вдруг замечаю, что рядом со мной едет машина. Я останавливаюсь, машина тоже. Дверца машины открывается, и на тротуар выскакивает молодой мужчина лет тридцати. Я делаю шаг назад, всматриваюсь в него.

– Снегурка, ты что, не узнаёшь? – Кричит он. – Лёха Волков! Помнишь?

– А ты-то меня как узнал? – Спрашиваю я. – Ведь столько лет прошло!

– Да, немало, – соглашается он. – Но тебя трудно не узнать. И к тому же я видел твои фотографии у твоего дяди, когда бывал у него дома. Давай, садись в машину, поедем в кафе, там и поговорим.

И вот мы сидим в кафе, и Лёха рассказывает о том, как изменилась его жизнь после того, как он начал общаться с моим дядей. Кое-что я знаю от дяди Геры, кое-что от Артёма, но не всё. Лёха рассказывает, как в девятом классе, после того как его турнули из спортклуба за драку и он связался от скуки (и назло всем) со шпаной, он встретился с Германом Николаевичем, и тот пригласил его к себе домой под каким-то предлогом. Дядя Гера не из тех людей, кому можно вот так запросто отказать, и Лёха, хоть и ерепенился, но всё же пришёл. Из любопытства в том числе. Герман Николаевич сказал ему, что может помочь поступить в университет и выбрать такую работу и в таком месте, что скучно ему наверняка не будет. Его уже тогда привлекали Лёхины способности к точным наукам и языкам, и нравилась в нём авантюрная жилка, смелость и настойчивость. И теперь Лёха очень доволен своей работой, а особенно тем, что она совершенно не скучная и не однообразная. Мы вспоминаем общих знакомых и выясняется, что кто-то из них работает на Петровке, кто-то в прокуратуре. Некоторые принимают участие в создании специальной техники для МВД. И многие из них знакомы с дядей Герой и Андреем Михайловичем. Я как-то никогда не задумывалась об этом раньше. Оказывается, мой дядюшка вместе с полковником Крымовым приняли участие в судьбе многих людей.

В разгар беседы появляется Артём. Как он узнал, что мы здесь? Он что, следит за мной? Ревнует? Даже не знаю, как мне к этому относиться. Артём располагается за столиком, заказывает кофе и пиццу и вливается в разговор. Через несколько минут Алексей говорит, что ему пора уходить. Мы прощаемся с ним и остаёмся вдвоём.

– Хочешь прогуляться в мой мир? – Вдруг спрашивает Артём.

Это звучит очень неожиданно. Вообще-то раньше я иногда думала о возможности такой прогулки, но с тех пор, как встретила Артёма, эта мысль ни разу не приходила мне в голову. Зачем? Ведь Артём здесь! Но вообще-то это было бы интересно.

– А как мы пойдём? – Спрашиваю я.

– Портал можно открыть во многих местах, – отвечает Артём, – помнишь, как я исчез, когда приходил к тебе в детстве? Я не мог тогда уйти через входную дверь, ведь тогда пришли твои родители и дядя Гера. Мне пришлось открывать его прямо там, на кухне. И пришёл я так же – открыл портал прямо в доме. Но удобнее проходить в уже готовые врата. Это гораздо проще, особенно, если они расположены поблизости. Поэтому лучше пойти сквозь туман возле Климова. Заодно посмотришь, как снимают кино. Мои друзья консультируют детективный сериал. Ну и я иногда принимаю участие. Как тебе такой план?

Такой план мне очень даже по душе. С ума сойти! Надо же! Я встречусь с настоящими киношниками! Не то, чтобы это было моей голубой мечтой, но, я думаю, это будет очень интересно. Не каждый день и не каждого приглашают на съёмки, хотя, я думаю, многие не отказались бы. Для кого-то это было бы просто подарком судьбы. Меня охватывает нетерпение, я едва дожидаюсь выходных. В пятницу Артёму звонит помощник режиссёра, говорит, что его замечания очень помогли, и приглашает его на съёмку очередной серии. Артём говорит, что приедет не один, и кивает мне, давая понять, что всё в порядке. Я в восторге оттого, что в эти выходные мы побываем на съёмках. И вот наступает суббота, и мы едем в Климов. Во время поездки беседуем о параллельных мирах.

– Есть такие места, – говорит Артём, – в которых параллельные миры не просто соприкасаются, они проникают друг в друга, происходит взаимопроникновение двух, а то и трёх миров, а съёмочная площадка обладает способностью этот эффект усиливать. То есть, не сама площадка, а атмосфера, которая на ней возникает, концентрация энергетики. Обычно люди не подозревают об этом. Просто иногда видят то, чего по всем параметрам видеть не должны. И думают, что это им показалось, привиделось, померещилось. А чаще всего даже не замечают, что увидели что-то необычное.

Машину мы оставляем возле спортклуба на стоянке, и к лесу идём пешком. Вот и знакомый овражек с туманом. Я беру Артёма за руку, и мы проходим сквозь туман. Я вижу перед собой дверь, Артём толкает её, и мы выходим на улицу из самого что ни на есть обычного дома. Так вот как это работает! Мы идём по улице, садимся в автобус и едем по известному Артёму адресу. Съёмки идут в павильоне. Я увлечённо рассматриваю интерьер, с интересом наблюдаю за работой операторов, костюмеров, осветителей, гримёров. Смотрю, как ставят свет, как актёры учат роли, как гримёры кладут грим. Для меня всё это безумно увлекательно. Помощник режиссёра замечает Артёма и подходит. Мы здороваемся, и он, видя, как у меня блестят глаза, вроде как в шутку говорит мне: