Текст книги "Любовь сама находит нас"

Воздается по вере.

Любовь сама находит нас.

Книга вторая.

Глава 1. Две стороны одной медали.

Очень часто наблюдая за отношениями между сторонними людьми, независимо от характера, который они носят, супружеские ли они, дружеские или любовные, мы замечаем, что объединяются те, кто совершенно не подходят друг другу. Казалось бы, веселый, шумный непоседа должен был выбрать себе в подруги такую же «зажигалку» как сам, а он, к большому удивлению окружающих, выбирает спокойную, мягкую, несколько замкнутую особу. Или вот два друга. Один парень умный, интеллигентный, ответственный, в меру коммуникабельный. Другой – почти полная противоположность. Не блещет ни сообразительностью, ни воспитанием, всегда готов к беззаботному веселью. Тем не менее, молодые люди вопреки всеобщим ожиданиям дружат много лет.

Эти «нестыковки» сопровождают нас по жизни постоянно. Так в чем же дело? На самом деле все просто. Каждый из нас состоит из целого набора характеристик, которые проявляются в виде определенного поведения. То есть мы обладаем определенными качествами, лежащими в основе нашего характера. Эти качества бывают положительными и отрицательными. Больше того, одни из них лежат на поверхности, а другие прячутся внутри нас. Независимо от того проявляются наши характеристики явно или дремлют в глубине нашей души до поры до времени, они и являются предметом притяжения для другого человека.

В человеческом обществе, уж так заложено в нас изначально, подобное притягивает подобное. Отсюда поговорки – «скажи кто твой друг, и я скажу кто ты», «муж и жена – одна сатана» и так далее. Каждый хочет выглядеть в глазах общества как можно достойнее, жить востребованным, вот и демонстрирует набор определенных качеств, которые, опять же, на его взгляд, помогут ему в этом. Внешне человек выглядит весельчаком, а, по сути, очень одинокий и печальный. Все чрезвычайно индивидуально.

Мария и Ирина, на первый взгляд, тоже совершенно разные молодые девушки. У них разное воспитание, разные увлечения, разный круг знакомых и все же, поступать в Томский политехнический институт они поехали вместе. Конечно, у каждой на этот шаг свои причины, индивидуальные. А так ли уж они, причины, разнятся?

Девчонки много лет прожили в одном дворе, в соседних домах, но водились в разных компаниях. Маша, в основном, с одногодками. В детстве она бегала с такими же, как сама мальчишками и девчонками по чердакам и подвалам в войнушку. Со временем игры переросли в посиделки с гитарами и магнитофонами. Ирина вращалась больше в кругу друзей своих старших братьев, поглядывая свысока на одногодков. Они были ей не интересны и смешны. Во дворе у нее не наблюдалось близких подруг или друзей.

В школе девочки семь лет учились в одном классе, но и тут их отношения не сложились. Марии учеба давалась легко. Достаточно было прослушать урок, и она могла повторить новую тему за учителем слово в слово. Она умела хорошо и правильно говорить, много читала. У Ирины отношения с учебой складывались совсем непросто. Приходилось долго учить. Предметы, особенно гуманитарные, давались с особенным трудом. Она не любила отвечать у доски, отказывалась от докладов и рефератов в отличие от Маши.

Проявляли себя девочки вне школы и двора абсолютно по-разному. Мария вполне успешно занималась бальными танцами, участвовала в соревнованиях, концертах, показательных выступлениях. Вторым главным увлечением был театр. Девочка с удовольствием играла на сцене. Правда, набор ролей отдавал однообразием, но это не смущало актрису. Приходилось играть, в основном, разного рода мачех в известных сказках. Каждую злобную женщину она создавала индивидуальной. В одной сказке мачеха выглядела придурковатой с соответствующими гримасами и ужимками. В другой – она была глупой и смешной. В третьей – агрессивной и мстительной. Может быть, именно поэтому режиссер поручал ей вроде как одну и ту же роль, но вместе с тем разную. Одним словом, Маша в большей степени проводила время с людьми творческими, людьми искусства.

Общественно-социальная жизнь Ирины складывалась совсем иначе. Она активно занималась плаваньем и слыла неудержимой фанаткой своих братьев. Старший брат – Игнат занимался хоккеем, играл в сборной города. Трофим играл в футбол и тоже добился определенных успехов. Именно за них, а в последствии не только за них, бегала и ездила болеть Ирина. Сама она прекрасно плавала, состояла в сборной области по плаванью, частенько пропадала то на сборах, то на соревнованиях. Ее общение замыкалось на спортсменах, людях сильных телом и духом, заточенных на победу.

Толи к радости, толи на беду, Ирина хорошо знала друзей-приятелей своих братьев и слыла среди них эдаким, «своим парнем». На нее, как на девушку, никто не обращал внимания, она росла на глазах у молодых людей и опекалась ими в соответствии со статусом сестры Сапожниковых, а проще – «Сапогов». Как так случилось, что в определенный момент времени Иринка, будучи еще совершенным подростком, влюбилась в нападающего сборной по хоккею, Валерку Овчинникова. Причем влюбилась совсем не по-детски, прикипела к парню всей душой, всем сердцем на годы.

Мало того, что любовь свою приходилось скрывать от посторонних глаз, да еще страданиям от внимания поклонниц к хоккеисту, не было ни конца, ни края. Девочка, вопреки собственным запретам, сама того не замечая, ходила за Валеркой хвостом. Впрочем, герой ее грез такого внимания не замечал. Да и кто, в самом деле, воспримет серьезно увлечение самой обычной девчонки-подростка?

Валерий Овчинников заметно выделялся из игроков команды не только своей яркой, зажигательной и весьма результативной игрой. Высокий, мощный красавец, крепкого телосложения с широкими плечами. Темные волосы остриженные «под битлов», карие крупные глаза и мужественные черты лица, оставляли глубокий след в сердцах болельщиц. Валерий выглядел несколько старше своих лет. Всегда приветливый, дружелюбный, с широкой улыбкой в пол лица, сам того не желая, завораживал воздыхательниц. Те принимали открытость и коммуникабельность парня за флирт или, так сказать, намек на желание завести отношения.

Разве можно их осуждать? Каждый из нас трактует слова или поведение другого человека в соответствии со своими пониманиями. Кому как удобно. Сплошь и рядом случалось так, что девчонки сами обнадеживали себя на эти самые отношения. Валерке же было совсем не до любви. Он помогал матери поднимать младших сестру и брата, учился и работал. Дела сердечные парня на тот момент не интересовали.

Ирина ловила любую возможность засветиться перед Валеркой. Она посещала все матчи с его участием. Вместе с тем, понимала, что ее возлюбленный не замечает присутствия «Джульетты» на трибунах вместе с другими болельщиками. Когда они встречались после матча, у Валерки даже мысли не возникало о том, что девочка ходит болеть из-за него. Он воспринимал Иру только, как младшую сестру приятеля, с которым играли в одной команде. Никогда не интересовался ни ее жизнью, ни успехами в спорте. А когда вдруг случайно узнавал, то всего-навсего лишь одобрительно хлопал по плечу со словами, вроде – «молодец!» или «так держать!».

Даже столь сухому, можно сказать, дежурному вниманию радовалась от души. В эту минуту ей хотелось добиваться лучших результатов в плаванье, чтобы он заметил и выделил ее из огромного числа поклонниц. Конечно, девочка видела, каким колоссальным вниманием и восхищением пользуется возлюбленный, как за него болеют и скрытно борются красотки разных расцветок и возрастов, как приветствуют после матчей, как всеми доступными средствами стараются попасть на тренировки. Ирина, конечно, переживала. Поведение Валерки вселяло надежду на совместное будущее, ведь он ни на кого не обращал внимание.

Вдруг случилось то, о чем она никак не предполагала. Волею случая она, как всегда летом, отдыхала и тренировалась в спортивном лагере вместе с другими спортсменами области, среди которых были братья и Валерка Овчинников. Волею судьбы в этот же лагерь забросило Машку Родову. И надо такому случиться, Валерка «положил глаз» именно на Машку. Когда стало известно, что возлюбленный провел вечер на свидании с Машкой, у Ирины случилась истерика, она призналась однокласснице в чувствах к хоккеисту. Маша на следующий день уехала из лагеря, предварительно пообещав страдалице никогда не вставать между ней и Валеркой.

Но спешный отъезд Марии не дал результатов. Ирина призналась своему «Ромео» в любви, рассказала о Машиной клятве. Тот молча воспринял информацию, скрипнув зубами, удалился. Потом, уже по приезде в город, она видела Валерку в их дворе. Что он там делал, ей осталось неизвестным. Однако, она знала одно наверняка – Мария держала обещание. Иногда девочка видела своего героя на соревнованиях по бальным танцам, иногда на спектакле. И всегда во всех мероприятиях присутствовала Мария.

Неизвестно сколько времени тянулась эта треугольная история, если бы в жизни Валерия не возникла Людмила. Людмила работала парикмахером в Доме быта, совсем не тайно вздыхала по бравому хоккеисту и, что самое ужасное, плевать хотела на любовные переживания Ирины. Надо отметить, Людмила это тебе не сердобольная Машка, ей сопли и слезы малолетки безразличны. Она взяла Валерку в оборот, забеременела от него и, в конечном результате, женила на себе. Ирина в сухом остатке потеряла всякую надежду на совместное будущее со своим избранником.

Желание забыть свою несчастную, неразделенную первую любовь, подвигло ее на решение покинуть Красногорск, искать счастье подальше от места, где все напоминало о НЕМ. Она выбрала Томск, поскольку уже была наслышана об этом чудесном студенческом городе. Конечно, совсем немало важную роль здесь сыграла новость о том, что туда же направляется Мария. Иметь в подругах такую искреннюю и порядочную девушку для Ирины было очень приятно.

У Марии для отъезда нашлись свои причины. В ее семье основную законодательную и воспитательную функцию исполнял глава семьи Вадим Андреевич Родов. Только он решал кому, чем и когда заниматься. Он, принимая решения, сам нес ответственность за них. Без согласования с ним, в доме не происходило никаких событий. С Марии, как со старшей дочери, спрос был особый. Внимательно приглядываясь к девочке, он понимал, что она, безусловно, ребенок не без способностей, но ничего особенного собой не представляет. В то же время, обладает весьма и весьма неоднозначным, непростым характером. Лидерские данные, некоторая самоуверенность, даже упертость, вызывали у него раздражение.

Младший сын Женька не отличался способностями. Долгое время, в силу сложившихся обстоятельств, проживал с дедушкой и бабушкой в Зареченске, что нанесло, как он считал, вред воспитанию ребенка. Он трудно сходился с другими детьми, был плаксивым и несамостоятельным. Вадим Андреевич пытался повлиять на сына, но время уже упущено, приходилось мириться с недостатками, набраться терпения и потихоньку править дефекты.

У Марии сложилось свое мнение относительно семейных взаимоотношений. Она считала, что отец к ней специально придирается, рассматривает каждый поступок под микроскопом и умышленно ищет в ней самой и ее поведении недостатки. На взгляд девочки, она училась хорошо, но отец всегда был недоволен ее успехами, при этом не замечал слабенькой успеваемости Женьки. Машу ругали за редкие тройки, в то время, как для брата это оценка являлась расхожей, частенько закрывали глаза на его двойки. Женька ничем не интересовался, либо играл дома, либо бегал с ребятами младшего возраста во дворе.

Занятия бальными танцами и репетиции в театре, откровенно вызывали возмущение у Вадима Андреевича. Он считал, что такие занятия ни к чему хорошему не приведут. Пустое времяпрепровождение. Никакого артистического таланта у дочери он не замечал. Кривляние на сцене, перед людьми, осуждал. Все свои мысли непременно высказывал в кругу семьи, чем причинял боль дочери. Однако то, как девочка реагирует на незаслуженные упреки и, вообщем, оскорбления в свой адрес, его не заботило.

Маша постоянно ощущала себя дурнушкой в купе с плохушкой. Из критических выступлений отца получалось так, что ей, абсолютно ничего собой не представляющей бездари, высшее образование не светит, а следовательно, приличная работа и достойная жизнь. Всю свою недолгую жизнь девочка сражалась с предвзятостью отца. Она старалась доказать, что на самом деле, ничем не хуже других. Сама того не понимая, Мария боролась за уважение и любовь родителей. К моменту окончания школы поняла относительно тщетности своих намерений.

Чем старше становилась Маша, тем сложнее становились ее отношения с отцом. Девочка приняла решение покинуть отчий дом, поехать поступать в институт подальше от родителей. Даже если не поступит, все равно назад не вернется. Будет работать, заниматься и на следующий год опять поступать. А куда ехать? Да какая разница? Лишь бы подальше. Томск стал наиболее приемлемым вариантом.

На самом деле Ирина и Мария бежали из Красногорска в новую, взрослую жизнь из желания освободиться от существующих обстоятельств. Ирина освобождалась от зависимости несостоявшейся любви, а Маша от давления отца. Обеим девушкам хотелось перемен. Они двинулись на встречу судьбе.

Поезд, лениво перестукивая колесами, проплывал вдоль перрона. С каждым метром, его движение становилось все медленнее. Наконец. Вагоны в последний раз дернулись и замерли на месте. На перроне редкие встречающие, носильщики с тележками спешили вдоль состава. Через минуту после окончательной остановки, как по команде, двери вагонов распахнулись. Из них с чувством собственного достоинства и начальственным видом, появились в форменной одежде, проводницы. Каждая заняла положенное место около раскрытых дверей, словно у королевского трона. Началась выгрузка пассажиров.

Мужчины и женщины, с детьми и без детей выходили суматошно, наступая друг другу на ноги, расталкивая локтями и при этом, ругаясь, случалось, нецензурно. Они вытягивали из узких дверей багаж в виде объемных сумок, ящиков, чемоданов и коробок. В отличие от серьезно упакованных семейных пар, молодые люди выпрыгивали из вагонов налегке, весело и непринужденно, с рюкзаками за плечами и гитарами в руках.

Пассажиры суетливыми ручейками вытекали из вагонов. По мере продвижения к выходу в город, ручейки сливались в бурный поток прибывших и образовывали шумную людскую реку. В этой полноводной реке можно плыть исключительно по течению. В противном случае активное, бурлящее течение с чемоданами и всевозможной кладью, норовило «смыть» преграды на своем пути, всех тех, кто осмелился «плыть против течения» или зазевавшихся участников процесса.

Вместе со своим ручейком одного из вагонов, на многолюдный перрон «вытекли» две немного растерянные подружки. Подхваченные общим потоком, они, было, направились к выходу, но вовремя спохватились, неумело сопротивляясь общему движению, прибились к лавочке, стоящей чуть в стороне. У каждой из девушек в руках небольшая объемная болоньевая сумка темной расцветки, скорее всего набитая какой-то одеждой. Подружки, как две маленькие, беззащитные синички под людскими ногами, суетясь и увертываясь от спешащих граждан, щебетали что-то друг другу и оглядывались на тот самый вагон, из которого вышли пару минут назад.

Судя по всему, девчонки кого-то ожидали, но тот не спешил, и поэтому подружки нервничали. Наконец, они дружно расплылись в улыбке и радостно замахали руками.

– Эй, мы здесь! Здесь! Идите сюда! – стараясь перекричать толпу, взывала Ирина. – Ребята, мы здесь!

Маша, не дожидаясь реакции тех самых ребят, вскочила на лавочку, подняла над головой свою круглую, легкую сумку и подхватила вслед за подругой:

– Мы вот они! Идите сюда – а – а!

Толи от долетевшего до ребят призыва, толи оттого, что Маша, стоя на лавочке, с сумкой над головой заметно выделялась на фоне толпы, три молодых человека быстро сориентировавшись, двинулись в направлении девчат. Продвижение затруднялось неослабевающим потоком прибывших пассажиров и тем количеством багажа, который тянули за собой молодые люди. Глядя на них, становилось понятно, почему две подружки вышли из вагона налегке. Их багаж галантно перемещали вдоль состава, три молодых кавалера.

Поравнявшись с девушками, дружная компания включилась в общий процесс передвижения. Они, подхваченные потоком, направились к раскрытым воротам с огромной вывеской «ВЫХОД В ГОРОД» Течение вынесло на привокзальную площадь. Здесь поток разливался, заполняя площадь пестрой одеждой и людским гомоном. Площадь перед вокзалом представляла собой некий полукруг. На пике полукруга располагалось огромное зеленое здание вокзала, старой каменной постройки с большими белыми буквами на крыше «ТОМСК». Справа полукруг ограничивали обычные жилые пятиэтажки с витринами магазинов на первом этаже. Слева красовалось серое многоэтажное здание гостиницы с одноименным названием «ТОМСК». Рядом с гостиницей, из бетона и стекла, размещался, представительного вида, ресторан.

Вдоль периметра площади, около столбов с табличками, обозначающими остановки, расставлены лавочки. Видимо автовокзал в городе отсутствовал, привокзальная площадь выполняла его функции. На табличках указывались номера маршрутов. Однако, набор видов транспорта, обслуживающих граждан в этом месте города, не ограничивался использованием автобусов и такси. Здесь же, без конца дергаясь и искря проводами, неповоротливо пристраивались к своим остановкам, троллейбусы.

Отсюда бывшие пассажиры поезда разъезжались в нужном направлении, становясь пассажирами городского транспорта. Те, кто уезжали на такси, красиво хлопали дверцами машин и с высоко поднятыми головами покидали место вынужденного пребывания. Другие тянули свои ноги, детей и вещи к лавочкам остановок. Третьи, плелись мимо гостиницы и роскошного ресторана куда-то дальше, за угол, на шум гремящей трамвайной линии.

Озадаченная таким массовым разбродом бывших попутчиков, молодежная компания заметно поникла. Сразу было видно, что все они в Томске впервые, в городе не ориентируются и к месту предполагаемой дислокации пути не знают. Эх, молодежь, молодежь! Больше суток ехали в одном вагоне с томичами, а расспросить где находятся интересующие их объекты, смекалки не хватило. Между тем, все молодые люди были из Красногорска и если уж лично друг друга не знали, то во всяком случае, тем или иным образом, встречались.

Познакомилась компания сразу, как только провожающие освободили вагон и, поезд тронулся. Ребята ехали в том же плацкарте, что и подруги, в соседнем купе. Сами того не понимая, девушки оказались личностями известными в масштабах своего города. За Ирину болели в бассейне, следили за ее спортивными успехами. Машу знали не столько по театру, сколько по танцам. Участие в концертах сделало ее довольно популярной. Попутчики искренне удивились, когда узнали, что девчонки намерены поступать в политехнический институт. Сами они ехали в Томск с целью поступить в военное училище и связать свою жизнь с армией.

Еще там, в поезде договорились поддерживать отношения, во всяком случае, пока будут жить в абитуриентах и сдавать вступительные экзамены. Все же земляки есть земляки, тем более, ровесники, да и учились в соседних школах. В чужом городе хочется иметь поддержку и опору. Всех такая дружба устраивала.

А пока они стояли на постепенно пустеющей площади, беспомощно озираясь по сторонам. Инициативу проявила решительная Ирина. Оставив друзей, она отправилась в справочное бюро. Там ей популярно объяснили, каким образом, и на каком транспорте доехать до военного училища и как добраться до главного корпуса политехнического института. К сожалению, образовательные учреждения располагались в разных концах города. Ребятам следовало отправляться в путь на автобусе, а девчонкам двигать к трамвайной остановке за углом ресторана. Пришлось расставаться.

Выгрузились со своими неподъемными чемоданами, сумками, авоськами прямо на мостовую напротив главного корпуса политехнического института. День набирал обороты, а вместе с ним и жара. Лучи солнца настойчиво пробивались через завесу тополиной листвы. Целая аллея тополей украшала подступы к зданию учебного учреждения. Они словно богатыри охраняли величие института. Их косматые, пышные шевелюры заглядывали в массивные окна, свешивались над асфальтированной дорожкой и накрывали сверху, будто крыша, скамейки. Теплый летний ветерок лениво перебирал листву, в воздухе кружились снежинки тополиного пуха. Пух стелился по траве и асфальту, набивался в нос и глаза.

Главный корпус выглядел весьма и весьма значимо. Высокое здание кирпичного цвета, украшенное лепниной имело строгий, классический вид. Никаких тебе излишеств, никакой легкости или воздушности. Оно олицетворяло собой тот самый гранит науки, который предстояло «грызть» будущим студенткам. Фасад строгий, однако, не мрачный. Только относительно небольшая входная дверь несколько нарушала видимое величие строения.

На площадке около корпуса института наблюдалось скопление молодых людей, что привело в замешательство новоиспеченных абитуриенток. Они стояли под тополем рядом с трамвайной остановкой в куче собственного багажа и во все глаза смотрели на уже состоявшихся студентов. Те, в свою очередь, не обращали на них никакого внимания. Студенты, собравшись кучками по три-четыре человека, обсуждали свои темы. Кто-то в этих кучках вслух читал конспект, другие со знание дела внимали ему. Кто-то писал в тетради формулы, брызгая слюной, доказывал свою правоту. Кто-то, развалившись на скамейке или прямо на газоне, тупо дремал в тени тополей. Шла сессия.

– Слушай, Маш, из поступающих, по всей видимости, только мы одни, – нарушила тишину Ирина.

Мария контрольным взглядом осмотрелась вокруг. Ободряюще ответила:

– Я так не думаю. Просто мы приехали пораньше. Народ будет прибывать. Не все же знают о курсах. Многие приедут прямо к началу вступительных экзаменов.

– Давай решать. Куда дальше? – привычно взяла себя в руки Ира.

– Что тут решать? Берем вещи в руки, пошли искать приемную комиссию.

– Все барахло тащить с собой?

– Нет. Здесь бросим, – съязвила Мария.

– Может быть, ты сходишь, разузнаешь все, а я здесь посмотрю за вещами? – усаживалась на свой чемодан подруга.

– Перестань. Пойдем вместе. Узнаем, оформимся. Зачем туда сюда напрасно бегать, – отрезала Маша.

Девчонки, стараясь не привлекать к себе внимания, бочком-бочком, нагрузившись собственной поклажей, засеменили к дверям института. Неуклюже протискиваясь с неподъемным багажом в узкую дверь, оказались в просторном холле здания. Холл, обитый темно-коричневыми деревянными панелями, освещался сдержанно. Здесь тоже народ суетливо метался то возникая, то пропадая в полумраке коридоров. Прямо напротив входа, в другом конце помещения на второй этаж поднималась широкая, грузно-основательная каменная лестница с деревянными перилами.

Шумно проникнув в здание, подруги растерялись. И здесь никто на них не обращал внимания. Занятые своими заботами, студенты и преподаватели пробегали мимо. В двери входили и выходили, всякий раз спотыкаясь о их багаж. Пришлось отодвинуться в сторону, чтобы освободить проход и как следует осмотреться. Перенесли свои вещи ближе к столу, за которым седела пожилая седоволосая женщина. В строгом фиолетовом платье с белым немного ученическим воротничком, в роговых очках с толстыми линзами, она напоминала школьную учительницу. С серьезным, можно сказать, неприступным видом, дама записывала что-то в общую тетрадь. На массивном столе, накрытом темно-зеленым сукном, разложены канцелярские книги, в стаканчике несколько заточенных карандашей и шариковые ручки. Здесь же на подставке табличка, где печатными буквами написано «СПРАВОЧНАЯ ДЛЯ АБИТУРИЕНТОВ».

– Наконец, есть у кого спросить! – выдохнула с облегчением Маша.

Подойдя ближе к столу, застенчиво обратилась к пожилой женщине в фиолетовом платье:

– Извините, пожалуйста.

Женщина подняла глаза от тетради, замерла в ожидании продолжения.

– Мы, это . . . только . . . это . . . приехали из Красногорска.

– Добро пожаловать, – сухо отозвалась дама.

Мария окончательно растерялась. Зато не растерялась подруга.

– Мы приехали поступать в институт. Нам нужно сдать документы и устроиться на подготовительные курсы. Вот, – выпалила на одном дыхании Ирина.

Оглушенная рапортом девушки, «школьная учительница» перевела взгляд на нее, размеренно произнесла:

– Не надо кричать. Вам необходимо пройти в актовый зал, где работает приемная комиссия. У вас примут документы на нужный факультет.

– А где актовый зал? – поинтересовалась, пришедшая в норму, Мария.

– Актовый зал направо по коридору, до конца. Упретесь в дверь, за ней актовый зал, – все тем же бесстрастным тоном наставляла «учительница».

Девчата взялись, было, за свой неподъемный багаж, как в спину прозвучало пожелание:

– Не ходите с вещами по институту. Их требуется сдать в камеру хранения.

Вопрос прозвучал дуэтом.

– Где она?

Дама опять сосредоточилась на тетради и, махнув рукой прямо перед собой, бросила:

– Напротив меня.

Действительно, прямо напротив стола, в противоположной стене виднелась деревянная дверь с надписью «КАМЕРА ХРАНЕНИЯ». Сразу заметить дверь не представлялось возможным в силу того, что она находилась в плохо освещенном помещении, да и сама дверь, обитая под стать панелям на стенах, почти не выделялась среди них. Маша дернула за ручку, дверь распахнулась. Камера хранения размещалась в небольшой комнатке, заставленной стеллажами разных размеров, видимо, с учетом разных размеров багажа. Вещей в ней было всего ничего.

Дежуривший в камере, студент, оказался парнем общительным. Он только заступил на дежурство и скучал в ожидании посетителей.

– С вещами это к вам? – осторожно спросила Маша.

– К нам, к нам, – обрадовался паренек.

Девушки одна за другой втянули свои, уже порядком надоевшие вещи, в камеру хранения. Студент, ловко расставляя их на стеллажах, болтал без умолку.

– Девчонки, вы поступать приехали?

– Поступать, – перевела дыхание Ирина.

– Откуда приехали то?

– Из Красногорска, – поддержала диалог Ирина.

– Да ты что, правда? – искренне подхватил студент. – У нас из Красногорска много ребят учится.

Мария молча наблюдала за работой паренька. Ирина, не пускаясь в пустые рассуждения, перевела разговор в нужное ей русло.

– Документы давно начали принимать?

Парень быстренько прикинул в голове.

– Нет. Всего пару дней.

– Много уже приехало абитуриентов?

– Откуда? Только начали приезжать.

– А про подготовительные курсы слышно?

Закончив с багажом, дежурный протянул девчонкам металлические жетончики с номера мест. Плюхнувшись на стул рядом с Машей, продолжал отвечать на вопросы.

– У меня знакомая в приемной комиссии. Говорит, что курсы начнут работу в лучшем случае через неделю, когда народ соберется. Иначе смысла нет.

Мария поднялась и вышла из камеры хранения. Ирина последовала за ней. Освободившись от вещей, уставшие подруги поплелись искать актовый зал, а в нем, приемную комиссию. В понимании девчонок, приемная комиссия должна была располагаться в большом, светлом помещении, со столом внушительных размеров. На столе непременно должны находиться хрустальные графины с водой и к ним же хрустальные стаканы. На стенах портреты ученых и заслуженных преподавателей ВУЗа. Комиссия, состоящая сплошь из профессоров, решает, кто достоин, а кто нет подать документы в институт.

Каждый предстоит перед комиссией индивидуально. Члены комиссии изучают документы, смотрят аттестат, читают школьную характеристику и сообща решают, достоин ли молодой человек сдавать экзамены в данный ВУЗ. Если сами документы отвечают всем требованиям, будущий абитуриент правильно отвечает на вопросы, а также ведет себя уважительно, то комиссия принимает у него документы и допускает к сдаче экзаменов.

На самом деле все оказалось гораздо проще. Начиная с помещения, где располагалась комиссия по приемке документов, кончая теми, кто принимал эти самые документы. Актовый зал наполовину был заставлен сдвинутыми с обычных мест стульями. По периметру освободившейся площади, на некотором удалении друг от друга, стояли столы, за которыми сидели девушки и парни. Скорее всего, приемом документов занимались никто иные, как самые обычные старшекурсники. Они неспешно, с чувством собственного достоинства ходили по залу, перебрасываясь между собой только им понятными фразами, передавали необходимые бумаги.

На каждом столе находилась табличка, вроде той, что у дамы в фиолетовом платье, с названием факультета, папки, тетради и другие необходимые материалы. На стенах яркими, красочными пятнами выделялись стенгазеты. Здесь каждый факультет статьями и фотографиями рассказывал несмышленым абитуриентам, чем он лучше остальных факультетов. Как здорово учиться именно на нем! Сразу около двери на специальных стойках находилась информационная доска, завешенная объявлениями чисто студенческого направления. Скорее всего, доску только принесли в зал и еще не успели освободить от устаревшей информации.

По всей видимости, это общее действо в стенах актового зала и называлось работой приемной комиссии. От полного несоответствия увиденного относительно предполагаемого, девчонки заметно растерялись. Ирина дернула Машу за рукав и головой показала направление, куда следовало двигаться. Сама, стараясь держаться уверенно, сделала несколько шагов к доске объявлений и замерла около нее, делая вид, что тщательно изучает информацию. Маша последовала за подругой. Они, стоя рядом, уставившись глазами в объявления, крепко прижимали документы к груди.

– Слушай, я с Нинкой разговаривала перед отъездом, – почти беззвучно прошипела Ирина. – Она говорила, что шансов много больше поступить, если мы пойдем на тот факультет, где меньше всего народа подаст заявления. Понимаешь, конкурс будет меньше.

Мария с трудом улавливала ее шипение. Слова было трудно разобрать.

– Не пойму. Какая Нинка? Откуда она взялась?

– Да, наша пловчиха. На два года старше нас. Учится на геологоразведочном. Я ее расспросила куда лучше ткнуться.

– Та, что из соседней школы? Такая, темненькая с короткой стрижкой? – попыталась уточнить девушка.

– Какая разница, какая у нее стрижка? – пустая болтовня начинала раздражать. – Эти объявления не для нас. Пошли смотреть газеты. Около них поговорим.

И опять Ирина первая направилась к стене, где красовались, фактически, рекламные газеты, целью, которых было зазвать, как можно больше абитуриентов, поступать на соответствующий факультет. Мария потянулась за подругой. Теперь они стояли значительно дальше от столов и блуждающих по залу старшекурсников. Можно было говорить громче.