Текст книги "Чужие деньги"

Глава 3

И снова утро. Началось оно ну очень не бодро. Завеса из воды и мелкого града заслонила мне глаза. Нельзя было понять, что происходит на улице.

Я повернулась на другой бок и залезла полностью под одеяло. Оказывается, я метеозависима.

На секунду я подумала о натуральном йогурте, потом подумала еще раз и осталась в постели.

Заснуть не получилось, вставать тоже не хотелось. Даже не получалось вспомнить, когда у меня было хорошее настроение.

Кто-то – по-моему, все-таки град – постучал ко мне в окно. Попробовав немного позлиться, я дернула ногой, резко покаталась по кровати и наконец-то встала. После первой турки кофе проснулась и попыталась прикинуть, чем сегодня займусь. Если честно, я давно не чувствовала себя в таком тупике.

Как-то все запутанно: убитый охранник завода, у которого нашлась визитка фирмы по спортивному питанию. Исчезнувшая эта фирма и занявшая ее место другая. «Сбежавшие» с карточек девчонок крупные суммы, растворившиеся в пространстве. Дурдом!

Сварив себе еще кофе, я решила пожонглировать Таро. Недавнее мое увлечение. Не то чтобы увлечение, но, оказывается, интересно воспринимать мир в образах и мифологических отсылках.

Чем-то меня настораживала Глаша. Пожалуй, тем, что два года встречаясь с человеком, она ничего особого о нем не знает. Ничего толком не рассказала.

Долго не получалось вытащить карту – колода плохо тасовалась на этот раз. Я пыталась прояснить свое отношение к Глаше, поэтому сегодня карта должна была затронуть только меня.

Карта вышла действительно крутой. «Умеренность».

Эта карта говорит мне в первую очередь о взаимосвязи стремления и убегания. Знак «Весы» радует мою ауру. Я могу нарушить свой баланс, поэтому нужно быть осторожной.

Я выложила еще.

Рядом были «Луна», «Колесница» и «Сила».

«Луна» говорит о равновесии, которое достигается высоким уровнем напряжения и расслаблением под ним. Не сказать что я расслаблена, я ощущаю скорее вынужденную расслабленность.

Выпавшая «Колесница» подсказывала, что кто-то гонит меня наверх. Что есть риск оступиться и упасть. Черный сфинкс смотрел на мое правое плечо. Греческий сфинкс точно символизировал спокойствие, уверенность и глубокое понимание.

Я набросала на листке: «Интуитивное понимание, радость от познания». Это приятные карты.

По картам было заметно, что кто-то явно ведет или является ведомым. Неприятное чувство опять засело под диафрагмой, пососало под ложечкой.

Вряд ли Глаша взялась из моего прошлого, хотя при первом знакомстве она и говорила так, как будто мы были давно знакомы.

Карты вдруг надоели, я покидала их на полку и решила немного расслабиться. В последнее время это становилось все труднее и труднее. Я включила расслабляющую тантру. Мелодия притянула меня вниз, я пригвоздилась к полу. Стало хорошо.

Вспомнила неожиданно, как вставала на гвозди год назад. Было больно, неприятно, и я так и не смогла расслабиться.

Таро несколько раз подсказали, что моя сила в огне, который сам себя сжигает. Но, возможно, я одинаково читаю похожие карты.

Все возможно.

Я полистала «Солнечный берег Генуи» Натальи Осис. Книга эта приятная, легкая и настраивает на медитацию.

Мое дыхание прервал звонок. Я сбросила его. Мне перезвонили. Какая-то девица. Представилась однокурсницей, попросила прощения за долгое молчание.

– Я не помню, что давала свой телефон, – сказала я ей.

– У меня была мечта, не мечта, скорее, намерение, восстановить связь с кем-то из давних подруг. Намерение имеет свойство реализовываться.

– Маш, но мы не были подругами.

– Я дружу только с хорошими людьми, – ее ответ заставил меня пожать плечами. – Пытаюсь быть проще с тобой, – сказала она.

Я пожелала ей доброго вечера и положила трубку. Внезапно пропало желание, чтобы прошлое влияло на мою жизнь сейчас.

Было неприятно оттого, что кто-то постоянно вспоминает обо мне. Будто я действительно когда-то сделала что-то из ряда вон выходящее, в хорошем или плохом смысле. Я не радовалась этому, отнюдь.

Тяжело вздохнув, я сбросила с себя оцепенение и в очередной раз набрала номер Ангелины. Она не ответила. Может, спит.

С Ангелиной мы познакомились на последнем курсе университета. Казалось бы, спокойная и сдержанная внешне я и постоянно куда-то влипающая Линка – ничего общего. Но что-то нас сдружило. Ближе к выпуску стали тусоваться вместе. С Линой возникало ощущение драйвовости и вкуса жизни – сразу возникало много идей вокруг и выкристаллизовывались дополнительные и странные смыслы. Например, один раз всплыла идея про человека-графомана, который постоянно что-то пишет и что-то ищет, и через 10 лет эта тема стала популярной.

Доучившись, Линка поступила в политех, выучилась на программиста. И в последние несколько лет содействует полиции в розыске киберпреступников. Собственно, по этой причине я и собиралась ее дернуть.

Зато позвонила Глаша.

– Тань, мне приходят угрозы!

– Еду к вам. Адрес мне скажите, – буркнула я.

Вот и дело мне нашлось. А потом можно будет и на завод смотаться.

Добралась я до квартиры Глафиры быстро, дороги были пустые. Она жила в старой пятиэтажке на третьем этаже, неподалеку от университета.

Поднявшись к ней, сбросила промокшую куртку, вошла за хозяйкой в зал. Глаша плюхнулась в кресло, нервно ломая руки.

– Про то, что у меня деньги с карты украли, я вам рассказывала? Слушайте, а можно на «ты»?

– Почему нет, – натянутая улыбка обожгла губы. – Да, про деньги рассказывала.

– Ты можешь думать, что я хочу что-то доказать кому-то. А мне и так все ясно. Со своим психологом я уже говорила. У меня синдром упущенных возможностей – прошлое не отпускает. Мне нужно защитить себя от людей, которые пишут мне угрозы.

– Давай по порядку. Вы… когда тебе первый раз пришли угрозы?

– Это было в марте… нет, в апреле прошлого года. Я тогда рассталась со своим молодым человеком, спустя две недели захотела уехать в отпуск. Своей машины у меня нет, поэтому я обратилась в каршеринг.

– Тогда у тебя и списали деньги? – я, кажется, запуталась.

«Почему Андрей ничего не сделал по поводу угроз? Или она ему не говорила? Тогда почему рассказывает мне? И именно сейчас?»

– Нет, тогда не списали, – покачала она головой.

– А почему ты Андрею об угрозах не рассказала?

– Ну… сначала я думала, что ерунда все это. Потом собиралась сама со своими проблемами разобраться. А сейчас… достало уже все, Тань. Правда.

– А мне?

– По той же причине, – пожала плечами девушка.

– Давай по порядку. И что там произошло? В каком городе ты брала машину?

– Город Покровск. Там хороший автосервис, плюс у меня были проблемы с документами.

– А-а… что за проблемы?

– Да ничего особенного, просроченные права.

«Странная она, эта Глаша. Проверить бы у нее документы».

– Глаша, я постараюсь сделать запрос в банк по поводу твоих переводов. Мне нужны твои данные. Дашь паспорт?

Она протянула паспорт. Он был потертый, обложка – из будто бы оленьей кожи.

– Глафира Андреевна Центриман, – проговорила я вслух. Интересная фамилия.

– Центриман. Есть такой бог, Мани.

– Ок, – у меня на уме крутилась только такая мысль: «Лишь бы это было ЧСВ, то есть чувство собственной важности, а не очередной неофит в секте».

От таких мыслей было неприятно и забавно.

Я сделала фотографию паспорта на телефон и отдала документ хозяйке. После чего предложила:

– Продолжай, Глафира Андреевна. Ты в Покровске взяла машину в каршеринг. Что было дальше?

– Вот. После того как я заполнила согласие на обработку персональных данных и взяла машину, я узнала, что мою симку перевыпустили. Не смогла войти в ВК и заплатить за свой кредит. Выручила двухфакторная идентификация.

– Так в чем проблема?

– Такие вещи стали происходить у меня каждую неделю. Кто-то смотрит, что я делаю.

– А что за угрозы?

– Приходят на электронку и на телефон сообщения о том, что некто выложит фотки из моих архивов. Ну, личные, понимаешь?

– Где сообщения? Можешь показать?

– Нет, их удаляют, после того как я прочитаю. Говорю же, кто-то чувствует себя в моих гаджетах как у себя дома.

– Что-то требуют?

– Нет, просто угрожают. Запугать пытаются, – помотала головой Глаша. Помолчала и добавила: – Еще есть человек, который крайне напрягает.

– Про него подробней.

– Это учитель из местной вечерней школы, он приходит по вечерам и стоит под моей дверью. Утром уходит.

– Как думаешь, почему он там стоит? Он все время стоит, каждый день?

– Почти каждый день. Приходит в шесть, когда моя соседка возвращается из своего офиса, и стоит до пяти утра.

– Мерзкий тип? – спросила я, а сама подумала: «Спит-то этот странный человек когда? Ну и вообще, зачем ему стоять под дверью Глашиной квартиры?».

– Да нет, не мерзкий. У него взгляд противный. Стоит и смотрит на тебя, ну его!

– Я вот тоже думаю, что не нужно на него внимания много обращать. Если подойдет знакомиться, скажи, что живешь с родителями.

– Хорошо, это принято. У меня есть ощущение, что этот чувак встречался мне при перелете в Турцию.

– Когда ты летала? С кем-то летала или одна?

– Одна. Еще… до знакомства с Витькой. Я летела через Черногорию, потом в Грузию, транзитом. В Турцию я подумала ехать на автобусе в последний момент, прямо перед вылетом. Несколько человек тоже тогда сошли с того рейса. И мне сейчас мерещится, что он тоже тогда поехал на автобусе в Стамбул.

– Что ты делала в Стамбуле, не помнишь? Я сейчас не настаиваю, но мне может помочь то, что ты скажешь. Для составления общей картины.

– Я ездила на презентацию аметиста и янтаря из Африки. Янтарь был из Сибири, – она погладила запястья. – Очень хорошая была презентация, приятные люди из Стамбула и Узбекистана, был парень из Арабских Эмиратов. Потом я уехала с группой ребят на море, на галечный пляж, – она пожала плечами. – Слушай, чай будешь?

– Если есть, лучше кофе, – согласилась я, и Глафира отправилась на кухню.

А я задумалась. Вся эта странная ситуация с Глафирой почему-то ассоциировалась у меня с фильмом «Черный лебедь». То, о чем говорила Глаша, вызывало ассоциации с сюжетом о непонятной ситуации с постоянной переменой настроения.

Выудив из сумки блокнот, я отметила себе несколько пунктов. Каршеринг, с которого все началось. Привязка к сим-карте ее телефона, которую перевыпускали, непонятно с чего. Что там еще? Учитель вечерней школы – уточнить, какой именно, по возможности пообщаться с мужиком.

Глафира вернулась и поставила передо мной чашку с кофе.

Я поблагодарила кивком и спросила:

– Слушай, ты когда-нибудь спортом занималась?

– Да нет, не особо, – пожала она плечами, даже не удивившись такому моему вопросу. – Так, в школе физкультура была, да и все.

– А спортивные добавки пила?

– Нет, – помотала она головой.

После чего я выяснила, из какой школы этот самый ночной учитель – оказывается, неподалеку есть вечерняя школа, в которой училась ее подружка Даша. Пока Глафира с Моховым только встречалась, Даша периодически жила у нее. Я записала название каршеринга, взяла контакты Глашиных подружек – девчонок, которые частенько к ней наведывались, забегали и после пар в универе, и просто на поболтать. Они, по словам девушки, видели угрозы.

Выйдя от Глафиры, я села в машину и задумалась. История с сервисом каршеринга явно странная. При чем тут перевыпуск карты телефона, было вообще непонятно.

Мысли об украденных куки-файлах подсказывали, что за Глашей следили и только потом начали преследовать. Только вряд ли целью были деньги. Да и фотки откровенного содержания были самые обычные среди всех из этого рода.

С чего бы все свалилось на Глафиру? Началось все два года назад, после ее поездки в Турцию. Или до? Или?..

Тут я погрузилась в себя, пытаясь выискать в памяти зацепившую меня деталь. И – бинго! Пару лет назад умер старший Глашин брат, друг Мельникова. Как умер? По естественным причинам – молодой-то мужик? Несчастный случай? Или?..

– Андрюшенька, – набрав номер, проворковала я в трубку, – жизненно необходима твоя помощь.

– Какая? Тань, я немного занят.

– Верю, я тоже… немного занята, – съехидничала я. – Я ненадолго.

– Слушаю.

– Что там с братом Глафиры случилось? И, кстати, как его звали?

– Афанасий, Афанасий Андреевич Центриман, – пробурухтел Мельников. – Погиб в аварии. Списали на несчастный случай. Но, Тань, там много непоняток было. Во-первых, он в тот вечер никуда не собирался, мы незадолго до этого общались по телефону. Сорвался внезапно, возможно, по звонку. Во-вторых, на дороге в глубинах Заводского района, где его подрезали со смертельным исходом, сроду оживленного движения нет. Да и дорога разбитая, не больно-то погоняешь.

– А чем он занимался?

– Бизнесом, Тань. Поставлял из Китая вроде биодобавки для спортсменов.

Опаньки! Вот это номер…

Я зависла, пытаясь связать воедино все эти ниточки. Машинально попрощалась с Мельниковым, отключила телефон и достала блокнот.

А интересно получается, однако. Два года назад погибает брат Глафиры, бизнесмен, связанный с биодобавками. Два года назад Глаша едет в Турцию. Потом берет машину в каршеринге, и творится невесть что с ее сим-картой. Далее – сталкивается с угрозами. Два года назад – или примерно так – она знакомится с Виктором Моховым (или он с ней), который очень не любит белковые коктейли. Так, это – прошлое. Но в рисунке пазла проявляется какая-никакая логика.

Набрала номер Кирьянова.

– Володенька, я понимаю, что ты очень-очень занят, – промурлыкала в трубку.

Он проворчал:

– Тань, не первый год тебя знаю. Колись, что надо.

– Пробей мне, пожалуйста, владельцев компании «Юлес», Тарасов, занималась спортивным питанием. И «Спортеда от Али-Бабы», то же самое. Хорошо?

Услышав мрачное согласие, я отключилась и вернулась к размышлениям.

Теперь – настоящее. Расстреливают Мохова, на его рабочем месте, на заводе стройматериалов. Спустя неделю Мельников сосватывает мне Глашу в качестве клиентки. Выясняется, что у нее списали деньги с карты. У моей подружки Светки – тоже. Я к тому времени уже влезла в это дело по уши. Только вот картой для покупок не пользовалась… А теперь я узнаю, что два года назад Глафире начали угрожать и какое-то время уже за ней следит учитель вечерней школы. Что я упустила?

А вот что. Белковые коктейли и биодобавки. Группа продуктов близкая, все они ориентированы на спортсменов. В этом кластере информации у меня есть «Спортеда от Али-Бабы», «Юлес» – исчезнувший неделю назад. Примерно тогда же, когда убили Мохова.

Какой роскошный узел событий получается! Распутать бы мне его еще…

Тут позвонил Кирьянов.

– Тань, слушаешь?

– А то! – восхитилась я его стремительностью.

– В общем, «Юлес» был основан семь лет назад, глава – Центриман Афанасий Андреевич. Соучредитель – Мохов Виктор Николаевич. Два года назад, как Центриман погиб в аварии, единственным владельцем стал Мохов. Заметь, не Глафира Центриман, сестра…

– Очень интересно, – протянула я, чиркая в блокноте. – Что-то еще?

– «Али-Баба» официально вышел на рынок год назад как «дочка» «Юлеса». Неделю назад «Юлес» прикрылся. Здесь – все.

– Володька, спасибо огромное!

Вот у нас и выстраивается худо-бедно логичная цепочка. Значит, «Юлес» принадлежал брату Глафиры на паях с Моховым. Удивительно, что Центриман не познакомил партнера с сестрой. Неудивительно, что после смерти Афанасия сам Мохов подсуетился.

Я набрала номер Глафиры.

– Глаша, есть вопрос.

– Слушаю, – откликнулась девушка.

– Как ты с Виктором Моховым познакомилась?

– Ох… – тяжело вздохнула Глаша. Помолчала и проговорила медленно: – В общем, тогда жуть творилась. Брат, последний мой родной человек, погиб в аварии… Андрюшка Мельников, конечно, помогал чем мог, поддерживал – он мне как братик… Но все-таки осталась я совсем одна. Ну и начала по кафешкам и ночным клубам мотаться, чтобы хоть чуть-чуть забыться. Как-то вот и познакомились… А потом он мне позвонил. Ну и… стали встречаться.

– Ага, спасибо. И вот еще что… Ты знала, чем твой брат занимался?

– Нет, он не рассказывал, – вздохнула девушка. – Знаю только, что каким-то бизнесом – вот и все, пожалуй.

На этом я распрощалась с клиенткой и отключила вызов.

Два года назад, похоже, произошло что-то такое, что вызвало цепь последующих событий. И связано это с биодобавками…

Ладно, действуем дальше. Непонятно, к кому идти сначала – к Даше или проверить ходы и данные банковских операций. А еще у меня в планах визит на завод. Но начну, пожалуй, с Даши. Потому как банк банком, но если полиция в этом направлении ничего не нарыла…

Телефон, который дала Глаша, оказался домашним. Слегка писклявый голос больно ударил по перепонкам.

– Здравствуйте, мы не вызывали курьера.

– Я не курьер. Меня зовут Татьяна Александровна, меня наняла Глаша Центриман.

Телефон на несколько секунд переключили на другую линию, потом перекинули обратно. Через голос Даши чувствовалась приятная энергия. Ее голос был как стук ласточки в дверь – слегка назойливый, но долгожданный.

– Это вы, Таня. А я Диск.

– Кто вы, простите?

– Даша Аронова.

– А! Теперь поняла. Можно задать вам несколько вопросов?

– Про Глашу, что ли? Она у нас бедовая, сразу говорю.

– В чем это заключается? – насторожилась я.

– Эмм, у нее очень неровный образ жизни. Нас иногда называют халявщиками. Мы живем фрилансом, иногда работаем помощницами. И притом Глаша очень оптимистичный человек. Очень добрая, нежная и сильная. Слушайте, а почему вы о ней расспрашиваете? Не понимаю. Что-то случилось?

Я почувствовала, как сглатываю ком.

– Глашу Центриман сталкерят. Преследуют.

– Ох. Я подумала, что кое-что похуже.

– А… что вы подумали?

– Что ж, придется рассказать. Мы с девочками занимаемся распространением косметики. Год назад мы начали сотрудничать с веб-камщицами. Наш бизнес состоит в том, что мы готовим моделей к созвонам и взаимодействию с клиентами. Но все наше общение защищено договором о персональных данных.

– Когда вы подписали этот договор?

– Вообще, этот договор заключается устно, по крайней мере, расторгается он точно устно. Всей администрацией занималась Лера…

– Ваша соседка?

– Скорее, Глашина. Она снимает комнату в соседней квартире. Вообще, мы у Глашки частенько зависали, пока у нее этого ее хахаля не было. Вы можете поговорить с Леркой, работает в баре рядом с храмом. На Гончарной улице.

– А вы слышали об угрозах?

– Что-то вроде да, но решила, что это так, прикалывается кто-то. Да и сама Глаша, как мне показалось, так же думала.

После чего я решила побывать в кафе, где работала Лера, еще одна Глашина подружка.

В небольшом помещении витал потрясающий аромат кофе, корицы и сдобы – то, что надо промозглой осенью, которая еще не решила стать зимой.

– Что могу предложить? – спросила девчонка лет двадцати с небольшим. У нее был проколотый нос – в двух местах. На запястьях у нее были рисунки. На безымянном пальце вместо кольца у нее был треугольник со звездой. Симпатичный.

– Кофе с корицей, – попросила я. И уточнила: – Вы Лера?

– Да, – кивнула девушка и удивленно вскинула бровь. – А в чем дело?

– Меня зовут Татьяна Иванова, я занимаюсь частными расследованиями.

Официантка подняла бровь и чуть-чуть вздрогнула.

– Чем я могу помочь… частному сыщику, правильно? Это как Шерлок Холмс?

Надо же, молодежь-то образованная! Это меня порадовало. И я кратко объяснила:

– Прежде всего хочу расспросить вас о Глафире. Ну и еще несколько вопросов задать…

– Вот ваш кофе, – напряженно улыбнулась Лера. – Подождите немного, поговорим, когда я закончу.

Синее небо начало алеть, звонари позвонили к вечерней службе. Звон тихонько и буйно разлился по потолку и открытой террасе.

«Хороший звонарь тут».

Кофе оказался потрясающим – запах, витавший в помещении, не обманул. Пока ждала, я штудировала записи в своем блокноте и размышляла.

Лера весело подскочила к столику в 19:22.

– Пойдемте?

Она провела меня в соседний зал, небольшой и пустующий. Там изумительно пахло сдобой. Мы сели за столик у стены, и я проговорила:

– Лера, вы в курсе, что Глафире приходили сообщения с угрозами?

– Ну да, видела, – кивнула девица, звякнув колечками в носу. – Несколько раз при мне приходили. Только там какая-то фигня стояла – после того, как Глашка открывала сообщения, что на телефоне, что в почте, пять минут – и они уничтожались.

– А что в них было?

– Угрозы… – фыркнула девушка. – Писали, что выложат контент с ней в главной роли в соцсети. Глашка нервничала, дергалась, особенно после того, как у нее мужик завелся.

– От нее чего-нибудь требовали? Денег, например?

– Нет, просто пугали…

– Скриншоты вы не делали?

– Не догадались, – пожала она плечами.

– А с Виктором Моховым вы знакомы?

– Это который парень Глафиры? Пару раз мельком видела. Мутный какой-то мужик. Он, между прочим, лет на десять старше. Умный, симпатичный. И чего он за нее зацепился? – в ее голосе прозвучало раздражение, смешанное с ревностью.

– Лера, а теперь я задам не слишком приятный вопрос. Ваша соседка рассказала, как вы работали с сервисом по предоставлению интимных услуг людям.

– Да. Это были скрипты текстов. То агентство открылось года два назад, они еще не знали, как им раскрутиться. Мы подсказывали, какую делать рекламу, как себя позиционировать, и писали им подробные скрипты. Глаша даже должностную инструкцию им подробно расписала.

– Так. Как вы вышли на этот сервис? Вы обычно пользуетесь VPN? Мне нужно зафиксировать это для дела, чтобы продолжить поиски.

– А что вы ищете?..

– Скорее, кого. Того, кто пытается запугать Глафиру. Если я правильно поняла, именно кадры из вашего рекламного контента попали в чужие руки и ими ее запугивают?

– По ходу, так и есть. Кстати, ко мне можно на «ты».

– Хорошо, – не стала спорить я. Мне какая разница? И вернулась к интересующим меня вопросам: – Случалось такое, чтобы ваша команда опасалась за материалы? Может, думали, что пропадут? Или попадут не в те руки? Пусть даже не факты, а просто опасения.

– Да, на самом деле были такие опасения. Несколько материалов у меня уплыло прямо из-под руки. В детстве я занималась балетом, потом была танцовщицей ансамбля песни и пляски. Мы с ребятами снимали видео и вели блог. Получается, лет пять-шесть назад дело было.

– И что случилось, расскажи.

– Обычно я сижу в «Телеграме», оформляю там сообщества, веду клиентскую базу. Примерно тем же я занималась, когда танцевала, – выкладывала видео и общалась с подписчиками. Я все думала, как мне воспользоваться браузером. Проблема была в том, что все пароли мой гаджет запоминал. Я открыла другой свой аккаунт, электронный аккаунт я также использовала для входа, хотела отправить сообщение, и мне не дали.

– Ваш пароль украли? Кто-то перебрал его?

– Вероятно, – хмыкнула она. – Я не понимаю, у вас так модно чиркать птичек в блокноте?

– Это уже на автомате, – теперь было совсем расслабленно. – Лер, как вы с Глашей и Дарьей познакомились?

– Да… так вот… Я работала в магазине полуфабрикатов, у меня тогда с деньгами было туго. А магазин недалеко от Глашкиного дома, она туда заскакивала частенько. Ну и болтали. Потом она меня с Дашей познакомила. Даша – она ее одноклассница. Ну а потом как-то так получилось, что меня погнали с предыдущей квартиры – я снимаю жилье, а дочка хозяев приехала в Тарасов поступать в вуз. Глаша и предложила мне снимать хату у ее соседей – те перебрались в деревню под Покровском, к детям, квартира стояла пустая. Вот так и повелось, что я стала Глашиной соседкой. Мы то у нее, то у меня зависали все втроем.

– Так, понятно. Скажи, Лер, у вас близкие отношения с Глашей?

– Ну да, нормальные. А что?

– Ты не в курсе, в каком банке она обслуживается?

– В курсе, конечно. «Транскапиталбанк». Очень хороший, обслуживает и бизнес, и физические лица. Мы все втроем там карточки завели.

– Лера, еще один вопрос. Два месяца назад был убит Виктор Мохов. Ты об этом что-нибудь знаешь?

– Знаю только, что Глаша переживает. Она говорила, они съехаться планировали, как только она диплом защитит.

Я пролистала блокнот, собираясь с мыслями и думая, что еще хотелось бы прояснить по поводу Глафиры. Ага, перевыпуски сим-карт, доступ к телефону и все такое.

Лера в задумчивости взяла листик, нарисовала несколько рисунков, пододвинула обратно. Рисунки эти были похожи на карты созвездий. Я сделала на нем несколько росчерков. Это были знаки из астрологии Лакшми.

– Ха, сейчас эра Прозерпины. Ну, это ладно.

– Лакшми – добрый знак? – заинтересовалась Лера.

– Да. Тебе нужен конкретный добрый знак?

– Вот я не знаю, что мне нужно. Я так и не различаю, наше с девушками дело – это добрый знак или нет. А ты различаешь, хороший знак и добрый?

– Хороший тот, который нравится. Добрый… который к лучшему. Только… Скажу тебе одну вещь, я не вычисляю добрых знаков. Я хорошо разбираюсь в ономастике – ну, считаю, что хорошо разбираюсь. Могу личность человека откопать, посмотрев на его имя, повертев его в руках, – задумчиво проговорила я.

– Круть, – Лера разместила шариковую ручку за ухо. Ее волосы постоянно мешали ей говорить или есть. Я вернулась к интересующей меня теме.

– Глаша часто говорит по телефону?

– В смысле, часто ли берет трубку? Или как часто ей звонят?

– Она любит говорить по телефону?

– Не уверена, но говорит часто. Почти каждый день разговаривает.

– Окей. Ей часто звонят с незнакомых номеров? – я пыталась понять, что происходит с ее книгой контактов.

– У нее все номера, – Лера показала пальцами «кавычки» – незнакомые. – Она берет трубку, да.

Ага… а в наши дни бывают уникальные телефонные мошенники. Хотя, может, это и легенда, но говорят, что, стоит взять трубку, когда тебе незнакомый номер звонит – и все твои данные, логины, пароли, доступ к банкингу окажутся в чужих загребущих ручках.

– А что там с мужиком, который под дверью Глашку караулит?

– Борисыч, что ли? – фыркнула Лера. – Историк из вечерней школы, я у него училась. Перевелась в старших классах, работать надо было…

– Он действительно следит за ней?

– Стоит под дверьми, это да, – кивнула она. – Несколько раз его видела. Но вот за Глашкой или за мной – не знаю. Он ко мне в школе пытался клеиться, но не мой тип, я его отшила.

– Как бы с ним переговорить?

– Так в школу сходи, – и она, вытянув у меня из руки блокнот с ручкой, написала адрес. Подумав, добавила Ф. И. О.: Евгений Борисович Ющенко. – Только не сегодня, уже поздно, – мельком глянув на настенные часы, добавила она.

Я согласилась: время девятый час, действительно, поздно. Ладно, это оставим на завтра.