Текст книги "Все вернется"
Автор книги: Марина Серова
Жанр: Современные детективы, Детективы
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
Утром первое, что я сделала, позавтракав и убрав со стола, – позвонила Вите. Он, к моему удивлению, даже обрадовался моему звонку:
– Полина, тебе неслыханно повезло!
– Да? – усомнилась я. – В чем?
– Только что я закончил разработку электронной мини-камеры нового поколения, называется… А впрочем, ты все равно не поймешь! Принцип работы я тебе тоже объяснять не буду. Приезжай, все увидишь сама.
Витя предстал передо мной в своем обычном прикиде, со значком на груди в виде сердца с надписью: «ХОЧУ ПОЗНАКОМИТЬСЯ!», хитро подмигнул мне и спросил:
– Ну и как?
– Что – «как»? – не поняла я.
– Как тебе моя новая камера?
Я внимательно осмотрела Витю, но ни в его руках, ни в какой-либо другой детали его облика ничего не заметила.
– Вот! – обрадовался Шило. – В этом весь фокус! Ты смотришь на человека и, в лучшем случае, думаешь, что он – приколист. Ну, мол, выделывается со своим «Хочу познакомиться!». А на самом деле это – камера.
– Да ну?!
Витя аккуратно отколол от груди значок и показал мне его вблизи.
– Видишь, вот здесь, с другой стороны?
Он перевернул значок и снял с его «изнанки» тонкую капроновую крышечку. Моему взору предстала крохотная пластинка с каким-то миниатюрным приборчиком, похожим на крошечный дверной глазок. Рядом были припаяны мизерная схемка и тонюсенькие проводочки. Витя установил крышечку на место.
– А где пленка? – не поняла я.
– Да ты что?! Какая еще пленка? – возмутился Шило. – Не пленка, а плата, она находится в другом месте, здесь только объектив, а запись на нее передается…
Тут на меня посыпалось такое количество специфических терминов, что я со своим гуманитарным образованием поняла лишь одно: Витя в очередной раз полностью подавил меня интеллектуально.
– Для особо одаренных объясняю: вот здесь, в этой коробочке, укрыта плата, куда и передается запись с объектива. Эта коробочка может лежать у тебя в кармане, а может где-то еще. Радиус действия – десять метров, ну, может, чуть больше. Включается камера нажатием вот этой кнопочки на коробочке. Ву компроне?
Ну еще бы! Тем более самое главное, что я услышала – это была цена сего чуда современной электроники. Видя, что я несколько призадумалась, Витя снисходительно разрешил мне взять камеру-значок «в прокат», за что попросил более или менее разумную плату.
– Но учти, если сломаешь мой шедевр, заплатишь по полной, – предупредил он меня на прощание.
Шило еще раз показал мне, как включается камера, я отдала ему деньги и вышла из квартиры гения, мысленно сказав: «Ура!» С такой штуковиной не стыдно заявиться к моему Игореше. Но это – ближе к вечеру, а мне сейчас предстояла встреча с Юлианой и Алиной.
* * *
– Знакомьтесь: Алина, моя подруга, а это – Юлиана, подруга моего детства, – представила я друг другу соратниц.
Стол был накрыт, как в праздники: пироги, всевозможные затейливые бутерброды, чай с вареньем.
– Юль, у тебя разве сегодня именины? – удивилась я.
Юлиана поставила чашки и пригласила нас к столу:
– Девочки, ну хочется же просто посидеть, поболтать… Полина, я так давно не общалась с подругами…
Мы пили чай с вкуснейшими пирогами Раисы Константиновны.
– Юль, я тебе говорила, что Алина умеет гипнотизировать людей. Сейчас она введет тебя в гипнотический транс, и мы узнаем, что происходило, пока ты там, в роддоме, спала после какого-то загадочного укола.
– Ты думаешь, получится?
– Не знаю, но попробовать стоит. Зачем-то ведь тебя усыпили!
– Скорее всего, чтобы ты ничего потом не вспомнила… – добавила Алина.
– А что, по-вашему, я должна была забыть?
– Кто знает!
– Девочки, если честно, я боюсь!
– Что? Юль, поверь, я уже испытала на себе Алинино мастерство.
– Ну и как?
– Стала мамой под гипнозом.
– Ага, она все спрашивала, кто у нее родился, а я возьми и скажи: девочка! Полька так улыбнулась, широко, радостно…
Допив чай, мы усадили Юлиану в кресло, и Алина приступила к священнодействию. Она достала из своей сумочки маятник – хрустальный шарик на нитке – и начала раскачивать его перед Юлькиным носом.
– Смотри на шарик… Смотри только на шарик… Не надо ни о чем думать… Тебе хорошо и тепло. Слушай только мой голос… Сейчас я досчитаю до пяти, и ты уснешь…
Недавно я восприняла все это как шутку и даже сама не заметила, как уснула. А потом увидела родильную палату и свою дочку, которой у меня в действительности нет… А может, Алина помогла мне заглянуть в мое будущее?
– Раз… два… три…
Юлиана не сводила глаз с мерно качавшегося маятника.
– Четыре… Пять!
Юлиана закрыла глаза. Я поставила стул поближе к ней и внимательно посмотрела на выражение ее лица. Оно было спокойным, расслабленным.
– Ты в родильном доме. Ты только что родила ребенка. У тебя – мальчик, хороший, здоровенький мальчик. Его унесли в соседнюю комнату… Что ты видишь?
– Белый потолок. Врача. Кафельную стену… – слабым голосом отозвалась Юлиана.
– Что ты слышишь?
– Детский плач. Тихий, но потом он становится громче. Голос говорит: «Надо унести ребенка, она может услышать»…
– Что еще?
– Другой голос… «Она ничего не вспомнит…». Первый голос, из соседней комнаты: «Хороший мальчик… Богатырь и красавец. Почти четыре кило, и рост – пятьдесят четыре сантиметра…».
– Что еще ты слышишь?
У меня буквально мороз побежал по коже. Алина спрашивала, как заправский гипнотизер, но самое интересное – Юлиана ей отвечала! Она сидела в кресле с закрытыми глазами и явно спала, но при этом, едва шевеля губами, говорила.
– «Немедленно унесите ребенка!» – «Так она же спит!» – «Унесите, я вам сказала!»… Меня куда-то везут… Мне дают ручку и бумагу. «Пиши: я, Любимова Юлиана Борисовна, зная о том, что у меня внутриутробная инфекция, скрыла это от врачей родильного дома. Подпиши здесь».
– Что потом?
– Ангелина Романовна забрала бумагу, сложила ее и унесла…
– А ты? Юлиана, что делаешь ты?
– Я легла на кровать… Я хочу спать… Я очень устала… Я легла на кровать… Я хочу спать…
– Полина, по-моему, это все. Вряд ли она способна сказать что-то еще.
Мы с Алиной шепотом посовещались и решили, что на этом сеанс можно закончить.
– Сейчас я досчитаю до пяти, ты проснешься и откроешь глаза. Раз… Два…
Алина, как заправский гипнотизер, простерла руку над уснувшей в кресле Юлианой. Та продолжала сидеть с закрытыми глазами и не шевелилась.
– Три… Четыре… Пять!
Юлька не шелохнулась.
– Черт! Опять что-то не сработало! – досадливо воскликнула Алина.
– Что значит – «не сработало»? Давай буди ее как-нибудь!
– Попробую еще раз. Сейчас я досчитаю до пяти, ты проснешься и откроешь глаза. Раз… Два…
Я следила за Юлькой, но та продолжала сидеть, как каменное изваяние.
– Три… Четыре… Пять!
Ноль эмоций.
– Почему-то усыплять я могу очень хорошо, а вот будить – как-то не очень… – виноватым голосом пожаловалась Алина.
– Как это «не очень»?! Буди ее скорей, скоро Раиса Константиновна придет! Представляешь, что будет, если она увидит свою дочь в глубоком трансе!
– Хорошо, я попробую еще…
– Настройся! Вспомни, как там тебя твой Виктор Фридрихович учил!
– Генрихович!
– Тем более. Давай, давай, Алина, буди ее, ты же можешь! – вдохновляла я подругу.
– Так, сейчас… Значит, когда я досчитаю до пяти…
Вот так она и меня, наверное, пыталась разбудить. А я об этом просто не знала. Я лежала в роддоме и любовалась своей дочкой…
– Четыре… Пять!
Алина рявкнула так, что даже я вздрогнула. Юлиана наконец проснулась. Если кто-то из их соседей спал – думаю, они тоже в ошеломлении открыли сонные глаза.
– Фу… Ой, дайте мне кофейку… – Алина кинулась к столу.
– Что происходит?.. – Юлька смотрела на нас удивленно.
– Нет, все нормально, видишь: кофе пьем…
Да уж, нормально, подумала я. Для нас, ненормальных!
Мы рассказали Любимовой о том, что она нам поведала в своем трансе.
– Правда? А я ничего этого совсем не помню… Девочки, если я подписала такую бумагу, значит, теперь бесполезно вообще что-то доказывать! – сказала она.
– Мы и не собираемся никому ничего доказывать. Будем действовать другими методами, – я тоже налила себе кофе.
– Какими?
– Сегодня вечером состоится передача денег товарищу старшему лейтенанту…
– Кто это ему передаст деньги? И за что?
– Юль, не лезь поперед батьки… Это тебя не касается. Я нашла человека, у которого Хомяков вымогает взятку.
– И большую?
– Приличную. Двести пятьдесят тысяч.
– Ого! Вот так запросы у нашего товарища следователя! Кто же этот бедолага, чей кошелек Хомяков решил облегчить на такую, прямо скажем, нехилую сумму?
– Неважно. Есть один такой. Ни за что пострадал мужик. Разнял дерущихся парней и сам оказался замешан, и не просто замешан. Хомяков грозит ему пятью годами тюрьмы за применение в драке холодного оружия.
– Вот и делай после этого людям добро! – заключила Алина.
– Так вот, – продолжила я, – этот драчливый мужик сегодня должен передать нашему доблестному блюстителю законности деньги – и при этом заснять все происходящее скрытой камерой…
– Он прямо с камерой в кабинет к Хомякову притащится?! – разинула рот Юлька.
– Ага, и кучу репортеров с собой приведет! А Хомяков им интервью даст, как он брал взятку и как при этом ему было стыдно…
– Девочки, ну хватит! Короче, Полина…
– Если короче, то шантажировать Хомякова этой записью теперь уже начнем мы. И мы будем вымогать у него деньги! Пусть сам побудет в эдакой шкуре…
– Классно придумано!
– Сколько ты собираешься у него «попросить»?
– Юль, ты что? «Попросить»! Мы же не нищие с паперти! Потребовать!!! Я правильно говорю, Полина?
– Да, именно, не просить, а потребовать, иначе, мол, мы обнародуем этот ролик в эфире, и тогда уже не видать Хомякову капитанских погон, как, впрочем, и лейтенантских тоже!
– Полин, и сколько же ты… потребуешь?
– Этого я еще не продумала. Вообще-то, в ресторане мой «бойфренд» хвалился, что он вот-вот купит квартиру в центре, да еще и двухкомнатную! – Алина, услышав от меня это, присвистнула. – Значит, денежки у него имеются. Можно смело назначить, я думаю… лимон! – заключила я.
– Ого! Это круто! – одобрительно прищелкнула языком Алина.
– А намекать мне, что я тронулась умом, и отказывать в возбуждении дела – не круто?! – возмутилась Юлиана. – Ты бы слышала, Алина, что только мне этот урод сказал, когда я пришла к нему в кабинет! До истерики меня довел…
– Я же сто раз говорила: все неприятности в жизни – от мужчин. А от мужчин-ментов – тем более. У них же зарплата маленькая, «а жить так хочется, как каждому из нас»!
– Да, вот эти-то «маленькие человеческие слабости» и толкают их на большие нечеловеческие поступки! Ну что, девочки, мы все обговорили, покидаем явочную квартиру?
– Ты, Юлиана, продолжаешь следить за своей лучшей подругой.
– Есть!
– Расползаемся по одному и, желательно, в разные стороны… Пароль – тот же!
Мы с Алиной, попрощавшись с хозяйкой, вышли на улицу.
– Ты хоть бабушку-алкоголичку отучила пить? – спросила я.
– Не сразу Москва строилась! Отучаю потихоньку. Я ведь не могу прийти к ней и сказать: «Сядьте и смотрите на маятник… Слушайте только мой голос…» Осваиваю новый метод – гипноз на расстоянии.
– Ну и как, получается?
– Честно говоря, пока не очень…
– Ничего, Алина, главное – верить в свои силы!
– Виктор Генрихович мне то же самое говорит. Мы с ним завтра собираемся ехать на семинар гипнотизеров и телекинезистов.
– Ого! Будешь двигать вещи взглядом?
– Я пока только учусь.
– Давай, быстрее учись, сможешь делать множество полезных вещей, например: двигать машины в пробках…
Мы расстались с Нечаевой, я поехала к себе домой, заскочив по дороге в супермаркет, расположенный в нашем коттеджном поселке, и запаслась продуктами. Дома я забросила полуфабрикаты в холодильник, батоны – в хлебницу, печенье и конфеты – в кухонный шкафчик. Посмотрела, чем дед занимается. Ариша был в своей комнате, сидя в кресле, он, как обычно, читал газету.
Я спустилась в кухню, и тут раздался телефонный звонок.
Это был Евгений.
– Лина, у меня скоро встреча с Хомяковым, – напомнил он мне.
– Нужная сумма у вас с собой?
– Да.
– Вы переписали все номера купюр?
– Разумеется.
– Во сколько вы сможете подойти к зданию РОВД?
– Да хоть сейчас!
– Сейчас – не надо. Давайте встретимся через час, на противоположной стороне улицы, у книжного магазина. Знаете такой?
– Найду.
Евгений отключился. Я взглянула на чашку с не выпитым мною чаем и решила пожертвовать собой и попить чайку в какое-нибудь более благоприятное время. А сейчас мне пришла пора гримироваться в жгучую, просто очень жгучую брюнетку…
Евгений стоял у книжного магазина, курил и посматривал по сторонам. Я остановила машину напротив него и посигналила. Он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья – и остолбенел.
– Лина, что с вами?! – еле вымолвил он.
– А в чем дело? Или вы меня не узнаете?
Евгений наконец сел в машину.
– Да, ну и видок у вас… Зачем вы так сильно накрасились?! Узнать вас, конечно, можно, но – с трудом.
– Нравится? Я стараюсь!
– Честно говоря, не очень. Не люблю, когда женщины так размалевывают свои лица.
– Привыкайте. Это для господина следователя. Именно таких «ослепительных» он и любит.
– Жуть!
– Евгений, у вас деньги с собой? – сменила я тему, чтобы не увязнуть в обсуждении вопроса о различных способах нанесения макияжа.
– Да, вот они. – Он показал на свой оттопырившийся карман.
– Доставайте, посмотрим.
Евгений вынул три пухлых пачки. Две – по сто тысяч и одну – в пятьдесят.
– Теперь так, – сказала я, вынимая из сумочки гениальное изобретение Вити Шило, – вот вам значок, прикрепите его… ну, хотя бы сюда, на отворот куртки…
– Это еще зачем?! Я такую муру отродясь не носил, и не собираюсь!
– Евгений, ваше возмущение мне вполне понятно, но это – не значок.
– А что же – дамская брошка?
– Это камера, миниатюрная, последняя модель нового поколения… В общем, долго объяснять. А вот эту коробочку я оставлю у себя и сама включу камеру, когда понадобится. Пойдет запись. Только держитесь, пожалуйста, естественно! Вас на записи не будет, только ваша рука с деньгами. И помните, ваша задача – четко и громко произнести вслух его имя.
– Я помню! Я все сделаю.
– И еще: если господин следователь вдруг что-то заподозрит…
– Не волнуйтесь, я буду вести себя спокойно и уверенно.
– …и найдет у вас эту штуковину… Не хочу вас пугать, но, возможно, вам придется посетить подвальное помещение данного районного отделения милиции. Причем без вашего на то согласия. Вы меня поняли?
– Не дурак! Ну… Я пошел?
Евгений посмотрел на меня и подмигнул мне на прощание.
– Буду держать за вас кулаки, – пообещала я ему.
Он вылез из моей машины и зашагал к зданию РОВД.
Я включила прослушку. Культурное мероприятие – то бишь получение записи о передаче взятки должностному лицу – началось!
В кабинете у Хомякова сидел какой-то человек.
– А вы пишите, пишите, – говорил ему Игорь Игоревич, похоже, шагая из угла в угол, – чем больше вы напишете, тем лучше для вас же…
– Так я уже обо всем, что видел, написал…
У неизвестного был испуганный голос.
– Разве вы не видели, как Соболев взламывал дверь Кутумова?
– Вообще-то, не видел…
– Ну как же не видели? А если подумать?
Пауза. Испуганный «клиент» обдумывал свой ответ. Что при этом делал Хомяков, я не могла знать, но через минуту испуганный тихо сказал:
– Ну разве что краем глаза?
– Вот именно! Краем глаза! Но – видели! Пишите…
– Что писать?
– Пишите: «В этот момент гражданин Соболев достал ломик и взломал дверь гражданина Кутумова…».
– Но, гражданин следователь, я не видел, чем он…
– Ломиком, ломиком… Экспертиза так показала! Пишите дальше: «Гражданин Соболев проник в дом гражданина…».
Это напоминало школьный диктант. Записать бы его, для истории!
В этот момент раздался стук в дверь.
– Можно?
Это был голос Евгения.
– Подождите за дверью, я сейчас освобожусь! – крикнул Хомяков. – Пишите быстрее: «Из квартиры он вынес: телевизор портативный, магнитофон, видеокамеру…».
Вскоре «диктант» был благополучно завершен. Хомяков выпроводил испуганного человека, который перед уходом трижды сказал гражданину следователю: «До свидания!»
– Теперь ты, Соболь, у меня не отопрешься! Теперь у меня свидетельские показания есть… – сквозь зубы пробормотал мой Игореша.
Пауза… кашлянул, подошел, очевидно, к двери и тихо сказал:
– Заходите.
Шаги Евгения… Щелчок… (дверь Хомяков закрыл на ключ!). Я нажала кнопку на коробочке, загорелся зеленый огонек.
– Здравствуйте, Игорь Игоревич.
– Здрасьте… Проходите сюда, что же вы стоите?
А голосок-то у него добренький, не то что в прошлый раз!
– Вы подумали над моим предложением?
– Конечно. И понял, что вы были правы…
– Приятно слышать!
– Игорь Игоревич, я вот тут принес… как вы просили…
Тишина, шелест…
– О, черт, что же вы так вот прямо…
Громыхнул ящик стола.
– Теперь, надеюсь, мне не грозят эти пять лет?
– Ничего вам не грозит! Идите домой и спите спокойно!
– Ну да, заплати налог – и спи спокойно.
– Что? Какой налог? Вы о чем?
– Я говорю, реклама такая была по телевизору, помните: заплати налог – и спи спокойно!
– Идите, идите! «Налог…».
– До свидания… Ой, а что же это – дверь-то закрыта!
– Да, сейчас!..
Шаги, поворот ключа в замке.
– Игорь Игоревич, значит, точно со мной теперь все в порядке будет?
– Будет, будет… Идите, все!
Хлопнула дверь. Я выключила записывающее устройство.
Через пару минут Евгений подошел к моей машине и сел рядом со мной.
– Ну как? – встревоженно спросил он.
– Вроде бы все прошло нормально. Хорошо вы говорили, четко, и понятно, о чем шла речь. Теперь я просмотрю видеозапись, сделаю копию, а потом позвоню вам.
– Тогда я пошел?
– Да, до встречи!
– Жду звонка!
Евгений вылез из салона, а я развернула машину и поехала к Вите Шило.
Запись получилась – просто отпад! Я даже не ожидала такого. Поскольку «значок» с объективом был у Евгения на груди, получилось так, что Хомяков как бы позировал прямо перед камерой. Мы с Витей смотрели «кино» на компьютере в интернет-кафе. Вот пошла запись, показался кабинет Хомякова.
– Здравствуйте, Игорь Игоревич.
– Здрасьте… Проходите сюда, что же вы стоите?
Хомяков отошел к своему столу, встал за него.
– Вы подумали над моим предложением?
Говорит, как начальник, облокачиваясь обеими руками о стол. Физиономия его видна четко, не отвертится!
– Конечно. И понял, что вы были правы…
Евгения не видно, но голос его звучит очень четко, разборчиво.
– Приятно слышать! – Хомяков благосклонно кивает головой.
– Игорь Игоревич, я вот тут принес… как вы просили…
На экране появляется рука, протягивающая Хомякову деньги. Пачки ясно видны – все резко, первые купюры просматриваются вполне сносно.
– О, черт, что же вы так вот прямо…
Хомяков судорожно хватает деньги и убирает их в свой стол, причем засовывает подальше. Потом он задвигает ящик стола.
– Теперь, надеюсь, мне не грозят эти пять лет?
– Ничего вам не грозит! Идите домой и спите спокойно! – Хомяков машет на Евгения рукой, как бы выпроваживая его.
– Ну да, заплати налог – и спи спокойно.
Хомяков выходит из-за стола, идет к двери.
– Что? Какой налог? Вы о чем? – нервно бросает он на ходу.
– Я говорю, реклама такая была по телевизору, помните: заплати налог – и спи спокойно!..
– Ну и как? – кивает Шило на экран монитора.
– Супер! Делаем копию на диск. А лучше – две!
Через полчаса я подъезжала к зданию РОВД. В кармане у меня лежал диск с записью факта передачи денег Хомякову. Теперь моей задачей было аккуратно вручить ему этот «подарочек».
Глава 10
Прежде чем завалиться в кабинет моего «бойфренда», я позвонила ему на сотовый.
– Игореша, а это я, твоя киска!
– Линочка! Зайка моя!
– Зайчик мой! Ты по мне соскучился?
– Да, да! Ты сейчас где?
– Случайно проезжала мимо и вспомнила о своем зайчике…
– Тогда давай, заходи ко мне. У меня хорошие новости!
– Правда? Иду!
Вскоре я уже шагала по обшарпанному коридору РОВД. Дежурный узнал меня и пропустил без всяких вопросов. Впрочем, я ему подмигнула – так, на всякий случай. Он уставился на мое декольте и, пока я шла мимо его будки, не сводил с него глаз.
– Игореша!
– Линочка! Зайка моя!
Хомяков подскочил ко мне и попытался поцеловать в губы. Я стала уворачиваться.
– Зайка, ты не хочешь поцеловать своего зайчика?!
– Игореша, у меня же губная помада… Ты ее смажешь!
– Какая проблема? Накрасишь снова!
– У меня нет с собой косметички, я ее в своем магазине забыла. Ну, не надо, потом, когда у меня губы не будут накрашены…
– Как вы, женщины, за свою внешность дрожите! Губы у нее не накрашены!..
– Скажи лучше, какую новость ты хотел мне сообщить?
– Мы сегодня идем в ресторан!
– Да?! Ура!
– Хочешь в ресторан-то?
– С тобой, мой зайчик, – хочу! Хочу в ресторан, куда угодно! Лишь бы с тобой!
– Ха! Вот так! А они говорили, что со мной…
– Что – с тобой? Кто говорил?
– А… Да это я так… Тогда сегодня мы идем в «Кавказ»! А потом, после ресторана, куда поедем?
– К тебе, конечно!
– Ко мне? – Хомяков сник.
Я его понимала: он не хочет вести девушку в свое убогое жилище в коммуналке.
– А может, лучше к тебе? – неуверенно спросил он.
– Игореша, у меня предки дома… И папаша такой строгий!
– Но ты же взрослая девочка!
– Предки будут так орать!.. Нет, ко мне – это исключено! Давай лучше к тебе…
– Линочка, кисонька, когда я куплю квартиру в новом доме, двухкомнатную, в центре…
– И когда же это произойдет?
– Скоро, очень скоро! У меня уже собралась достаточно большая сумма. Потерпи, солнышко, скоро я приведу тебя в такие хоромы!
Ага, значит, денежки-то у него есть! Хорошо, будет что вымогать.
Мы еще некоторое время щебетали на языке любовников-шизофреников. Договорились сегодня, в семь часов вечера, отправиться в ресторан, а там уж решить, где проведем «ночь любви».
– Линочка, а ты меня любишь? – спросил Хомяков.
– Конечно, зайчик, разве я в силах устоять перед твоими любовными чарами?!
Мой Игореша расплылся в такой улыбке, что края ее уползли чуть ли не за уши.
Я собралась уходить, сославшись на неотложные дела. Хомяков проводил меня до своей двери. Я сама открыла ее и…
– Ой, что это?
Хомяков стоял сзади и поэтому не видел, что я «подняла с пола».
– Ну-ка!..
Он взял из моих рук бумажный конвертик с надписью: «Сюрприз для Хомяка».
– Игореша, кто его подбросил тебе под дверь? Это что, розыгрыш твоих сотрудников?
– Не знаю. Сейчас увидим…
Он разорвал конверт, и из него выпал лазерный диск.
– Фильмец новый тебе принесли? Может, вместе посмотрим? – прочирикала я.
– Нет, потом… Ты, Линочка, иди пока… Иди, зайка, до вечера…
Хомяков как будто почуял что-то неладное.
– Ну хорошо, – пожала я плечами, – пока!
Я помахала своему «бойфренду» ручкой и ушла.
Едва запрыгнув в машину, я включила прослушку.
– Что за черт!
Непристойно выражаясь, Хомяков комментировал просмотр – запись состоявшейся буквально час тому назад передачи ему крупной суммы денег. Он поливал Евгения последними словами, отчего я, как девушка скромная, жутко краснела.
В конце записи, уже без всякого изображения, шел текст, зачитанный металлическим голосом робота (Шило постарался): «Если ты не заплатишь один миллион рублей, эта запись окажется во всех возможных местах – у твоего начальства, в прокуратуре, в Интернете, у твоей невесты, ее даже покажут по местному телевидению. Куда принести деньги, ты узнаешь позже. Заплати и спи спокойно!»
Выражение, вылетевшее после этого из уст Хомякова, заставило покраснеть не только меня, но даже прослушку.
Зазвонил телефон. Оп-па! Хомяков! Ну что ж, сейчас мы узнаем, что он вознамерился поведать своей невесте на этот раз? Я включила телефон.
– Линочка, солнышко, у меня неприятности…
– Как неприятности?! Игореша! Ты же говорил, что у тебя хорошие новости!
– Сначала-то они были хорошие, а теперь…
– Да что случилось-то?! Говори толком!
– Не могу, но это – серьезно.
– Понятно… В ресторан, я так понимаю, мы сегодня не идем?
– Нет. Пока я не разрулю эту ситуацию.
– Я так и знала! В дешевый ресторан ты меня водил, а вот как только мы собрались пойти в дорогой…
– Не в этом дело!
– Ах, не в этом! Тогда в чем?
– Я потом тебе все объясню.
И Хомяков отключился.
А голос-то у него унылый, словно он только что с похорон! Что, дорогой, несладко тебе? То ли еще будет! Теперь мы основательно потреплем тебе нервишки, заставим тебя помучиться, как мучились Юлиана, Евгений, да и мало ли еще кто, кого я не знаю; но, судя по методам работы гражданина следователя, таких пострадавших наберется немало. Вот мы одним разом за всех с тобой и посчитаемся!
Теперь надо продумать – как и где Хомяков передаст мне деньги? Он сам из органов, к тому же он не совсем дурак. Он может взять с собой крепких ребят… Попадаться к Хомякову в лапы не входило в мои планы. Он мне не простит ни «невинного розыгрыша» Лины-киски, ни всего остального. Надо обезопасить себя, полностью.
Я поехала домой.
Когда я поставила машину во дворе и вышла из нее, у меня вдруг сломался каблук. Хорошо хоть, это случилось вовремя, до двери-то я как-нибудь доковыляю. А завтра отвезу сапог в ремонт. Или вообще, выброшу и куплю себе новые, под цвет пальто.
Я легко перекусила в кухне и поднялась в свою комнату. Взяв в руки саксофон, я заиграла мелодию из произведений Мориса Равеля. Музыка плавно и тягуче разливалась по моей комнате, заполняя все ее пространство, а я думала под музыку только об одном: как и где должна состояться передача денег?
Так и не придумав в этот вечер ничего путного, я легла спать.
* * *
Проснувшись рано утром, я вспомнила, что сегодня суббота. Хомяков, скорее всего, не работает, так что я свободно могу донимать его звонками со своего «серого телефона». Такой телефон я однажды в своих целях заимела, опять-таки не без помощи Вити Шило. Мой номер определить было невозможно, и я могла спокойно доставать с него кого угодно.
Но сначала мне требовалось решить, каким образом хомяковский миллион перекочует ко мне в карман.
Может, Игореша бросит пакет в мусорную урну в парке? Нет, это опасно. Забирая его оттуда, я окажусь на виду у всех, и меня точно схватят, я и смыться-то не успею.
Думай, Полина, думай!.. А если приказать Хомякову положить пакет с деньгами в камеру хранения на вокзале? Там народу много, затеряться легко. Я назову ему код, он оставит пакет, я открою камеру и…
Что-то и этот вариант мне не очень нравится, хотя он уже получше, чем урна в парке.
Почему-то ничего дельного мне в голову не шло. Я решила съездить в хороший супермаркет в центре и купить себе новые сапоги, а старые сдать в ремонт. Лето, поди, завтра не наступит, в сапогах мне придется проходить еще какое-то время. Зима на пороге, и вообще…
Я достала с антресолей старые сапоги, те, у которых сломался каблук, положила в пакет, прихватила денег побольше. Если покупать обувь, так уж хорошую, качественную, чтобы через месяц мне опять не понадобилось бежать в мастерскую.
Сев в свой «Мини-Купер», я отправилась в центр.
* * *
Я выбрала многоэтажный супермаркет в самом центре. На первом его этаже имелся продовольственный магазин, но это мне пока без надобности, холодильник я уже затарила. На второй этаж я поднялась на эскалаторе, здесь был отдел хозтоваров: чайники, утюги, посуда… На третьем – отдел женской одежды и обуви. Здесь я купила легкие и теплые итальянские сапожки, модные, а главное, подходящие под цвет моего нового пальто. Четвертый, последний этаж предназначался для мужчин. Я походила по нему, присмотрела деду рубашку, но покупать не стала. Ариша был чрезвычайно щепетилен в таких делах, обнова могла ему и не понравиться. Придется мне приехать сюда еще раз, уже вместе с ним. Я купила две пары носков, обошла отдел еще раз и решила спуститься не по эскалатору, а по лестнице, располагавшейся в самом конце зала. Ею редко пользовались. В самом деле, зачем шагать по крутым ступеням, когда есть эскалатор – он тебя везет, а ты стоишь себе и глазеешь по сторонам?
На лестничной площадке находился мусоропровод. Рабочий в синем халате сбрасывал в открытый люк пустые коробки, обрывки упаковочного материала и прочие отходы. Я спустилась на третий этаж, там тоже был мусоропровод, на втором – свой. Когда я вышла на улицу через запасной выход, то оказалась возле большого ящика, куда ссыпался мусор со всех этажей. Я уже собралась пройти мимо, как вдруг одна интересная мысль осенила меня!
Я отошла от здания магазина на некоторое расстояние и понаблюдала за этим ящиком. Он был уже переполнен, но никто не подходил к нему и не убирал все эти коробки и оберточную бумагу.
Вот оно! Это как раз то, что мне нужно.
Я села в машину, бросила сапоги на соседнее сиденье и набрала номер моего «бойфренда». Менять голос мне уже не раз приходилось, я могла говорить низким хриплым баском прокуренного алкоголика.
– Хомячок? Здравствуй, мой маленький дружок! Ты денежки приготовил?
– П-приготовил…
Я почувствовала, как Игорю Игоревичу поплохело. Голос его был упавшим и таким жалким… Но – нет, не на ту напал! Таких жалеть – себе дороже! Что-то ни к Юлиане, ни к Евгению сам Хомяков отнюдь не проявил сочувствия. Будем бить врага его же оружием!
– Слушай меня внимательно! Сегодня ты положишь деньги в непрозрачный пакет и в пять часов придешь к центральному супермаркету. Дальнейшие инструкции ты получишь уже там.
Я отключилась.
Теперь – домой, пора пришла – следует хорошенько подготовиться к мероприятию по экспроприации нетрудовых доходов у не обремененных совестью сотрудников милиции!
* * *
Какой цвет волос мне не идет больше всего? Пожалуй, рыжий. Тогда – беру оранжевый парик, причем предварительно взлохматив его посильнее. Глаза себе «делаю» зеленые. Вставляем линзы нужного цвета… Ресницы красим коричневой тушью, брови подводим светло-коричневым карандашом. Губы красим морковной помадой…
Взглянув на себя в зеркало, я подумала только одно: клоун! Или клоунша. Или клоунесса?
К такому оранжевому макияжу хорошо подойдет зеленый джемпер, я давно его не надевала. Придется выкопать тряпочку из глубин моего платяного шкафа. Ничего, лишь бы все для пользы дела… Джинсы, кроссовки, сверху – легкая курточка. Конечно, так мне будет весьма прохладно, но это – на случай экстренного отступления.
В половине четвертого я села в машину и вновь отправилась к центральному супермаркету.
Я поставила «Мини-Купер» за углом соседнего здания. Перешла через дорогу и встала так, чтобы четко видеть главный вход. Он же – выход. Я следила за ним, прячась за кустами и изредка поглядывая на часы на моем сотовом.
Начало пятого. Как медленно движется время! Но – ничего не поделаешь. Я специально приехала заранее, чтобы понаблюдать за входом – не появится ли кто-то подозрительный?
Половина пятого. Народу в магазине много, и с каждым часом покупателей становится все больше. Люди идут сюда семьями, парами… Мне это на руку. Пусть их будет больше, пусть там соберутся целые толпы…
Без трех минут пять. У входа появляется жалкая фигура Хомякова. Он поднимается на крыльцо и затравленно озирается по сторонам. В его руках – пестрый пакет.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?