Текст книги "Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник)"

Есть ситуации, когда нужно уступить мужскому насилию, чтобы потом насильнику некуда было деваться.

– Сам понимаю, – тихо пробормотал Володька, – но береженого бог бережет…

– А небереженого конвой стережет, – закончила я, – надеюсь, что это не про тебя, дорогой.

Володька вздрогнул от слова «дорогой», косо посмотрел на меня и, вынув пистолет, резко распахнул дверь и влетел в мою квартиру.

Я зашла вслед за ним и включила свет.

Володька, уже прорвавшись в комнату, что-то успел там опрокинуть и несколькими секундами позже появился передо мной, потирая ушибленное колено.

– Никого, – доложил он, словно в этом кто-то сомневался.

– Проверь в кухне… – начала я.

– Уже. Тоже все нормально.

– Я имею в виду, не сперли ли кофе. Если на месте – ты знаешь, что с ним делать. Вопросы есть? – спросила я у него, закончив рассказ и скрываясь в ванной.

– Пока еще не придумал, – ответил Володька, ставя в кухне чайник.

Я плескалась в ванне и размышляла о замечательном предсказании моих гадальных костей: «Пора любовных увлечений»! Как звучит-то?

Когда я вышла из ванной в халате, в чалме и в прекрасном расположении духа, Володька о чем-то уже говорил по телефону. Кивнув на две чашки кофе, он продолжил разговор:

– Пистолет «макаров» с этим номером был изъят у него?.. Ладно… И что он показал?.. Та-ак… Та-ак… Спасибо, до свидания, я все понял.

Отключив телефон, Володька улыбнулся мне:

– Нашелся твой «ствол», и из него не стреляли. Охранник Азбашева объяснил, при каких обстоятельствах пистолет оказался у него. На тебя ничего компрометирующего нет. Кстати! – Володька удивленно взглянул на мои ноги.

– В чем дело, опер? – поморщилась я.

– Мне показалось, что ты пришла из ванной совсем не хромая, ты уже вылечилась, Тань? – с глупейшим выражением на лице произнес Володька, очевидно, считая, что он выглядит очень хитрым.

– Я приехала на роликовых коньках, а ты и не заметил, – тут же нашлась я, сама точно не помня, хромала я или нет. Чушь какая-то, словно мне не о чем больше думать.

Я выпила бурду, которую приготовил мне Володька, и тут только заметила, что давно пора ложиться спать.

Не размышляя долго, я и объявила об этом Володьке.

Он улыбнулся мне, подошел, поцеловал два раза и проводил меня до дивана.

Я опиралась на его руку изо всех сил, чтобы он точно знал, как я страдаю.

– Тебе уже звонили из морга? – спросила я Володьку, укладываясь на спину.

– Пока нет, но мы же оба понимаем, что, скорее всего, это была ловушка, чтобы выманить тебя из дома и забрать записи. Кстати, ты их где хранила?

– А нигде, – отмахнулась я от надоевшей мне уже оперативной разработки, – я их оставила на кухонном столе вместе с плеером. Все и украли. Вопрос: что я скажу Кате?

– Другой вопрос, – подхватил Володька, – после смерти Азбашева будет ли ее интересовать судьба записей, могущих ухудшить его мнение о ней?

– Маловероятно, – согласилась я.

У Володьки зазвонил сотовый, и он, вынув его, прослушал все, что сказали, поблагодарил своего собеседника и отключил связь.

– Как и предполагали: в морге ни о чем понятия не имеют. Поступлений, похожих на твою клиентку, сегодня не было. Что из этого следует?

– А ты как думаешь? – спросила я. – Мне вообще-то казалось, что ты пойдешь в ванную. Или нет?

Глава 9

Я проснулась и, не открывая глаз, поняла, что у меня настроение – замечательное, самочувствие – прекрасное, да и вообще в моей жизни все идет отлично.

Все так же не раскрывая глаз, я протянула руку влево и, после прощупывания дивана не обнаружив там Володьки, протянула руку вправо.

Правая рука свесилась на пол, и я сообразила, что на диване я лежу одна, что было странно, потому что засыпали мы вдвоем с неким опером – уж это я помнила точно.

Прислушавшись, я с удивлением услышала тишину вокруг себя – шумы за окном не в счет, это чужая территория.

Поняв, что моего Володьки и не слышится, и не ощущается, я раскрыла глаза и осмотрелась по сторонам.

Обнаружив на полу прямо на моих тапочках записку, я подняла и прочитала ее.

Это был эпистолярный шедевр, выраженный языком дружеского милицейского протокола:

«Танька! Будить не стал вследствие лимита времени, собрался срочно и быстро, даже не позавтракал. Насчет новостей – как только, так сразу, тогда и договоримся о прочем. Пока, цел. и т. д. и т. п. Вл. Ст.»

Я села на диване, еще раз перечитала оставленное мне беглым любовником послание, прекрасно поняв, что если выражаться по-человечески, так это будет просто поэзия из любовной классики, звучащая уже примерно так:

«Любимая! Солнышко мое незакатное! Не решаясь тревожить твой легкий сон, я аки птичка Сирин-Филин-Гамаюн упорхнул из теплого гнездышка и…»

Дальше у меня не сочинилось, и я, уронив записку на пол, наступила на нее и побрела в кухню, по пути захватив и мешочек со своими гадальными костями.

Зевнув, я налила воду в электрический чайник, щелкнула кнопкой и высыпала кости на кухонный стол. Они рассудительно разложились успокаивающей комбинацией:

23+31+10.

«Магические кости советуют Вам не ожидать большего».

– Как будто без вас этого не знала, – проворчала я и собралась уже в ванную, но тут зазвонил мой телефон.

Подумав, что это уже наступило обещанное «как только, так сразу», я захватила трубку и вместе с нею отправилась в ванную.

Не знаю, как у других, а у меня разговоры с мужчиной в ванне повышают жизненный тонус.

Прослушав еще три звонка и за это время успев скинуть халат, я открыла воду и наконец-то ответила:

– Да, слушаю вас внимательно!

– Таня! Это Катя, привет! – раздался отнюдь не Володькин голос.

– Привет, не ожидала! – с максимальной любезностью ответила я.

– Ты уже в курсе событий? Кошмар какой, правда? – спросила Катя, и я даже почти зрительно представила, как она закатывает глаза.

– Ну еще бы, я-то в курсе, потому что попала в самый эпицентр событий, – скучновато ответила я.

– Ты это про что говоришь, не поняла! – воскликнула Катя, и я, поморщившись, объяснила с нотками нетерпения в голосе:

– Да про смерть Азбашева, про что же еще!

– А-а-а, вот ты о чем, – равнодушно протянула Катя, – ну да, ну да. Все там будем, верно ведь? А меня тут вот из квартиры выгоняют, представляешь? И кто бы ты думала?

– Ну и? Хозяйка? – удивилась я человеческой оперативности.

– А ни фига подобного! Анжела, вот кто! – выкрикнула Катя и осуждающе добавила: – Совсем нет совести у людей, как будто она подождать не может недельку!

– А вы с ней знакомы? Вот не знала! – Меня заинтересовало, что Анжелика Азбашева была не только в курсе амурных делишек покойного мужа, но, как получается, знала и все подробности. Это была интересная новость, и она меня поразила. Это была ниточка, и за нее следовало осторожно потянуть. В свое время, конечно, сейчас же неплохо было бы умыться.

– Вот сегодня мы с ней и познакомились, – продолжила свой рассказ Катя, – и мне это знакомство не понравилось совсем. Представляешь, какая наглость? Рафик уже успел заплатить хозяйке за месяц вперед, а она привалила тут и распоряжается, как у себя дома! Рафик вообще-то для меня эту хату снял, и целый месяц я еще имею законное право тут жить. Правильно я говорю? Подтверди мне как юрист!

Я дипломатично промолчала.

– Але! Таня, ты куда это пропала? Ты меня слышишь?

– Конечно, слышу, Катя. Анжела тебя выгоняет, – ответила я, быстро соображая, как бы ей удобнее сказать, что кассет у меня нет. Хоть и не нужны они ей, наверное, уже, а все-таки мне дали задание, и я обещала его выполнить. Но – не получилось.

– Катя, тут насчет кассет… – начала я, но Катя меня сразу же перебила:

– Ты обменяла их, да?

– Конечно же, – ответила я, – а как могло быть иначе? Ты дала мне поручение, и я как раз сейчас собираюсь тебе в нем отчитаться.

– Жаль, что уже обменяла, – вздохнула Катя, – а я подумала, что, может быть, у тебя не получилось с этим делом и тогда деньги уже отдавать необязательно… Рафик ревновать не станет, – пошутила Катя и приглушенно хихикнула.

Я промолчала, проникаясь сказанными словами. Ну девчонка, ну молодец: все у нее легко и через хихоньки!

А я вот так не могу.

– Да, Тань! – вспомнила вдруг Катя. – У меня тут, кроме Анжелки, были еще какие-то менты, я забыла точно, кто и откуда, но, в общем, они расспрашивали меня о всех делах, так я им про тебя рассказала. Не обидишься?

– Ну и правильно сделала, – одобрила я, – они же меня вчера и нашли после взрыва.

– Так ты без обид? – уточнила Катя.

– Конечно, не беспокойся, – заверила я, – я, кстати, хотела спросить у тебя, раз ты про Анжелу заговорила, так она раньше знала про тебя и Рафика или…

– А понятия не имею! – беззаботно отозвалась Катя. – Звонит мне сегодня в дверь какая-то лохматая калоша и говорит, что она безутешная вдова, и просит меня уехать как можно быстрее, потому что я ее нервирую, и что-то там про вечную память говорит. Мне показалось, что она с придурью немножко, так и Рафик говорил. Ну как я могу ее нервировать, если я ее и не знала совсем, а? Ну дура, что еще скажешь! Ну, в общем, пока, Тань, если денег нет, придется их где-нибудь добывать. У тебя, кстати, нет на примете никакого папика с толстеньким кошельком, а?

Я взглянула на свое отражение в зеркале и кивнула ему, спрашивая его совета. Отражение мне отрицательно качнуло головой в ответ.

– Увы, нет, – сказала я, – но как появится, так я тебе сообщу.

– Сообщишь ты, как же, – весело повторила Катя, – врешь, поди, небось для себя прибережешь. Ну ладно, пока! А кассеты можешь себе оставить, там, между прочим, есть что послушать, ты ведь тоже безмужняя, как и я!

В телефоне раздались короткие гудки, и я в раздумье посмотрела на него. Ну ничего себе! Оказывается, по мнению некоторых моих знакомых, я еще могу приберегать каких-то папиков себе про запас и слушать сексуальные записи!

– Как тебе это нравится?! – спросила я сама у себя в зеркало и, состроив кислое выражение лица, ответила: – Чушь какая-то.

Я наконец-то приняла долгожданный душ и, наскоро выпив чашку кофе, побыстрее выскочила из дома, опасаясь, чтобы какой-нибудь подобный звонок не выбил меня из колеи на весь день.

Фраза Кати, что я такая же, как и она, «безмужняя», была сильной и требовала сравнимых с ней по силе раздражителей, чтобы вернуться в норму.

Я направлялась к Валентине, сестре Олега.

У меня возникла мысль, что разговор с ней может дать мне некую нить, потому что прошедшие за вчерашний день события как-то увязывались с убийством Олега. Я не могла до конца себе объяснить этого, но связь чувствовалась.

Бестолковые разговоры Азбашева и Гуселкина перед взрывом крутились вокруг записей, сделанных в квартире у Кати.

Как оказалось, неизвестный шантажист записал не только и не столько сексуальные развлечения Кати и Олега, но и какие-то разговоры Азбашева, в которых он нелицеприятно отзывался о своем компаньоне Гуселкине.

Кате эти разговоры были ни к чему, но их нахождение в общем наборе и затем якобы случайное попадание этих записей к Гуселкину спровоцировало конфликт, закончившийся плачевно для обоих компаньонов.

Кто-то, зная достаточно хорошо характеры обоих, рассчитал все верно, почти математически, и – результат налицо.

Пока ясно, что Катя оказалась в проигрыше, ведь она лишилась покровителя.

А кто же выиграл?

Ответ на этот вопрос мог продвинуть меня к главной цели моего расследования: к причине убийства Олега Курейкина.

Я быстро выехала со двора своего дома и направилась в сторону магазина Валентины.

Когда я выруливала на трассу, робко чирикнул мой сотовый. Я развернула трубку и ответила.

Это звонил Володька Степанов.

– Привет, Татьяна, – нежно произнес он, – ты уже проснулась?

– Пока еще не поняла, – скупо ответила я, обгоняя какого-то нахала, решившего подрезать мне дорогу перед самым бампером.

– Ты сейчас дома? – спросил Володька, очевидно, уловивший что-то необычное в моих интонациях.

– Нет, еду в машине, – призналась я, когда-то раз и навсегда решившая не обманывать своих мужчин по мелочам, – ты звонишь мне по делу или просто решил пожелать мне доброго утра?

– И то и другое, – сказал Володька, – есть данные экспертизы. Пока, правда, только предварительные, но кое о чем уже можно говорить вполне определенно.

– Так говори же! – пожелала я, в который уже раз удивляясь склонности наших братьев меньших к болтливости. Я про мужчин. – Ну что там еще?

– В доме Гуселкина было взорвано устройство, ориентировочный эквивалент которого – четыреста граммов тротила. Мне кажется, что ты родилась в рубашке. Тебя спасла колонна, за которой ты сидела.

– Я это поняла еще вчера, – досадливо произнесла я, – ты лучше расскажи про тип взрывателя. Часовой механизм или дистанционка?

– Скорее всего, дистанционное управление, – осторожно сказал Володька, – взрыватель был радиоуправляемый. Официальное заключение пока не сделано, но, похоже, оно будет именно таким. Ты, кстати, куда едешь-то?

Я откровенно рассмеялась на такой прямой вопрос.

– У каждого своя работа, опер, – весело ответила я, – если что-то получится, я тебе сообщу. Как только, так сразу.

– Ну ладно, пока, будут новости – приноси!

Я отключилась и, свернув с трассы, въехала на боковую дорожку.

Где-то здесь должен находиться нужный мне магазин.

Он нашелся почти сразу.

Магазин – если судить по вывеске, булочная – Валентины, сестры Олега и моей клиентки, располагался на улице Лермонтова около набережной, в закутке, образованном пятью зданиями, поставленными замкнутым кольцом. И обслуживала эта булочная, как было понятно по месторасположению, близлежащие дома.

Я поставила «девятку» напротив входа в магазин, находящийся в цокольном этаже второго дома, и, заперев ее, направилась к двери.

В тот момент, как я подходила к двери, она открылась, звякнул колокольчик, подвешенный к дверному косяку, и из магазина вышел парень, одетый в темный джинсовый костюм и с грязноватой бинтовой повязкой на голове.

Я нахмурилась, стараясь вспомнить, где же я видела этого кадра, но парень сам и помог мне вспомнить.

Посмотрев на меня, он, приоткрыв рот и вытаращив глазки, отшатнулся к стене дома и затравленно огляделся, соображая, в какую сторону ему удобнее будет драпать.

Тут я и вспомнила, что этот подраненный боец был одним из тех хулиганов, что напали на Катю на улице Сергиевской. Именно его я так удачно вбила в кирпичную стену в подворотне.

Быстро шагнув вплотную к парню, я, глядя прямо ему в глаза, тихо произнесла:

– Привет, красавчик. Ты, как я вижу, уже описался от воспоминаний?

Парень приоткрыл рот и постарался проскользнуть вдоль стены дома, но я руками загородила ему пути отхода.

– Ну, ты что же молчишь? Или не умеешь с девушками разговаривать? Только нападаешь на них по темным углам?

Парень покраснел, потом побледнел и наконец что-то пробормотал, совершенно неразличимое.

Снова звякнул дверной колокольчик.

Я даже не оглянулась, мне компании хватало.

– Что здесь происходит? – послышался сзади женский голос, и я, узнав голос Валентины, отошла от парня на шаг.

– О, здравствуй, Татьяна, – поприветствовала меня Валентина и, обратившись к парню, продолжила прежним своим командным тоном: – Ну, ты что здесь стоишь? Ты уже давно должен быть на хлебокомбинате. Все мозги, что ли, тебе отбили, придурок?

Парень кивнул, соглашаясь с очевидной истиной, бочком-бочком отошел в сторону и, повернувшись, быстро зашагал к дороге.

– Ты ко мне, что ли, Татьяна? Пойдем в кабинет, – сказала Валентина и, толкнув дверь магазина, по-хозяйски вошла первой, я – за ней.

Магазин внутри был обычным и ничем особенно не выделяющимся, если только теснотой и спертым воздухом. Валентина как рачительная хозяйка, очевидно, экономила на кондиционерах.

Мы прошли через отделы, протиснувшись между ящиками с пустыми бутылками, и, миновав узкий коридорчик, попали в маленький кабинетик, служащий еще и складом. В углу кабинетика стоял стол, почти прижатый к стене. За ним – один стул и перед ним другой.

– Присаживайся, не обессудь, обстановка рабочая, – сказала Валентина, с сопением усаживаясь за стол.

Я присела на стул для посетителей и, вынув из сумки пачку сигарет, вопросительно взглянула на Валентину.

– Кури, конечно, Татьяна, – сказала она, – сама этим с удовольствием занимаюсь. Когда-то мне наврали по телеящику, что если я начну курить, то похудею, но, кроме привычки курить, я не приобрела больше ничего. Все врут, даже в телике, вот так.

Мы закурили, и я вкратце рассказала Валентине о происшедших событиях.

– Однако! – воскликнула она. – Ишь, что происходит! Ну, в общем, мои подозрения оправдываются! Как я говорила, так все и получается!

– Я не поняла, – возразила я, – ведь твои подозрения, Валентина, были или против Азбашева, или против Кати. Азбашева уже нет, Катя оказалась здесь, надо признаться, страдающей стороной…

– Страдающей стороной, – фыркнув, повторила за мной Валентина, – ее бог наказал, прошмандовку этакую. Это она виновата. Хмыря ее грохнули из-за простых разборок, как я поняла. Это не имеет отношения к нашему делу, просто так карты для него легли.

В это время в дверь один раз стукнули, и, сразу ее отворив, вошел еще один молодой человек в синем халате грузчика.

– Валентина Петровна, – громко сказал он, – колбасу привезли, и куда же ее таскать, если…

Парень взглянул на меня и осекся.

Я и этого кадра сразу узнала: это был тот самый боевой хлопец, лихо размахивающий ножом и быстро бегающий после этого.

– Привет, – поздоровалась я с ним и повернулась к Валентине. – Как я вижу, Валентина, не надеясь на детективов, ты и сама решила принять меры. Да вот только ребята не оправдали ожиданий.

Валентина недоуменно вытаращилась на меня, потом перевела взгляд на своего грузчика.

– Чего? – спросила она у меня.

Грузчик в это время молча строил ей рожи, старательно намекая на некие обстоятельства, но Валентина его не понимала.

– Ты что гримасничаешь, как дурак?! – крикнула она на него. – Не знаешь, что ли, сам, куда колбасу тащить? Первый день работаешь?! Уйди с глаз моих, не мешай разговаривать!

Грузчик выскочил, хлопнув дверью, и Валя, отпыхтев, бросила на меня исподлобья взгляд и, помолчав, негромко проговорила:

– Ну да, это я попросила ребят поговорить по душам с Катькой… А это ты, что ли, была там?

Я кивнула.

Валентина побарабанила пальцами по столу и уже более угрожающим тоном произнесла:

– Та-ак, вот что, значит, получается…

– Я не поняла.

– Зато я поняла все и сразу. Вот почему ты неохотно говоришь о ее виновности. Ты уже давно с ней обо всем договорилась и работаешь у нее телохранителем! Поэтому ты и ввязалась в эту историю с шантажом!

Валентина откинулась назад в кресле и с нехорошим прищуром посмотрела на меня.

Я покачала головой.

– Такое впечатление может создаться, признаю, но оно ложное. Во-первых, потому, что наша встреча с Катей была случайной, и именно тогда я и познакомилась с ней, еще не зная, кто она такая. Я просто видела, что девушку обижают три жлоба. Что я могла сделать? Только то, что сделала, – помогла ей по мере возможностей. Потом, когда мы с тобой договорились, я нанесла ей визит, чтобы получить интересующую меня информацию, она и предложила мне сходить по ее делу. Я согласилась только потому, что это было связано с Олегом. Факт остается фактом: существует некий неизвестный нам человек, который на самом деле занимался шантажом. Я продолжаю искать в этом направлении. Однако, если ты хочешь, мы можем и свернуть наши договоренности. Ты клиент, тебе и решать. Я не могу работать без доверия.

Теперь уже я откинулась на спинку стула и с независимым видом задымила сигаретой.

Не скрою, меня возмутили подозрения Валентины, хотя, надо признаться, какие-то основания для этого вполне могли быть. Но только с первого взгляда.

Валентина нахмурилась, помолчала и нехотя произнесла, что разрывать наши договоренности у нее нет пока оснований.

– Коней на переправе… это… не меняют, – проворчала она, – к тому же тебя мне рекомендовали на самом деле солидные люди. Они бы не стали мне фуфло на уши вешать. Не те кадры.

– В таком случае, – с нажимом произнесла я, – у меня есть к тебе несколько вопросов об Олеге. Я пытаюсь найти нить, за которую можно будет потянуть.

– Что тебя интересует? – спросила Валентина и, сунув руку куда-то под стол, выудила оттуда ополовиненную пластиковую бутыль «Буратино» и предложила мне.

Я отказалась, тогда Валентина, открутив пробку, отпила из горлышка большой глоток и, вытерев рот тыльной стороной ладони, поставила бутыль рядом с собою.

– Так что, говоришь, тебя интересует? – спросила она еще раз.

– Помимо работы в «Доме корейской электроники», какие еще у Олега были интересы? – спросила я.

Валентина пожала плечами.

– Ну, как у всех молодых парней, какие же еще. В кафешках посидеть, на танцах подергаться… Я все его уговаривала работать со мною. Так нет, он насочинял себе каких-то наполеоновских планов, говорил, что и так скоро станет богатым и без сложностей. Вот и стал.

Я заинтересованно подалась вперед:

– Каким же образом он собирался разбогатеть?

– Понятия не имею, – ответила Валентина, – он не говорил, а я не спрашивала, считала все это блажью. И знаешь, кстати, что я тебе скажу, я только сейчас сообразила.

– Ну-ну? – заинтересовалась я.

– Катька-шалава сама придумала всю эту историю с шантажом! Помяни мое слово! И за веревочку дергал какой-нибудь очередной ее любовничек. Это я точно тебе говорю, ты проверь, проверь.

– Я проверю. А на какие суммы рассчитывал Олег, когда говорил тебе про возможность разбогатеть?

– Олег-то? – Валентина наморщила лоб и почесала кончик носа. – Он не называл точных сумм, это бы я запомнила, сама постоянно с цифрами дело имею. Нет, он говорил, что скоро у него будет много денег и этот магазин ему не нужен.

Валентина тоскующим взглядом обвела свой кабинетик и, причмокнув губами, произнесла:

– Да будто он мне самой очень нужен. С радостью променяла бы все на…

Она не досказала свою мысль, махнула рукой и, взяв бутылку «Буратино», принялась пить, закрыв глаза.