Текст книги "Зовите меня Медведем"

Реми казался бледнее обычного в тусклом освещении, губы плотно сжаты, а руки дрожат. Он чуть не опрокинул графин, когда пытался попасть в свой стакан, и мне пришлось наливать самому.

– Устал?

– Не то слово. Слушай, ты специально?

– Специально – что? – я недоуменно поднял левую бровь. – Не мог же я специально просить водителя высадить нас в семи километрах от центра города. Ты слышал, о чем мы говорили.

– Я достал тебя своими разговорами, и ты не стал просить Йиржи, чтобы он нас встретил.

– Как бы я, по-твоему, с ним связался?

– Точно. Извини. – Реми уткнулся в свою тарелку, и мне стало стыдно за то, что я на него злился.

Он не виноват, что Клюква действует на него угнетающе. Мне тоже было не по себе в его присутствии. К тому же, именно Джереми я обязан тому, что меня «приняли в стаю». Я подлил ему еще сока и переменил тему.

– Ты бывал здесь раньше?

– Давно. Уже и не помню ничего толком. Только то, что искупаться негде. Я нашел тогда пляж на карте, в тридцати километрах, поехал искупаться, а там такой свинарник, что мне и близко подходить к воде не захотелось. Целый день потратил впустую. А ты?

– Нет, я же говорил, что раньше никуда особо не выезжал. Так, немного видел в Европе, плюс неделя в Таиланде, неделя в Египте. Как у нормальных людей, с отелем, шведскими столами.

– Тебе не хотелось путешествовать?

– Решиться не мог. Кора всегда об этом мечтала, но я слишком долго раскачивался. Теперь уже поздно об этом сожалеть. Ее нет, а я – здесь. Еще и с другом.

– Я рад, что ты не унываешь. Когда мы с тобой встретились, на тебе живого места не было от твоей боли.

– Это так бросалось в глаза?

– Мне удается подмечать такие вещи лучше других. Ты ловко прятался за маской безразличия, к тому же – ты здоровяк, а таким редко приписывают способность любить и страдать.

– Спасибо, – не без сарказма в голосе ответил я на столь лестный комплимент, но Реми не уловил его, он просто улыбнулся и принялся разделывать оставшуюся рыбу. Что-то в его движениях показалось мне странным, я вспомнил случай с Мопсом на террасе в особняке Мэла, – Ремс, а та девушка, Полина, кажется, у вас с ней эпизодическая встреча, или нечто большее?

– Мы встречались несколько раз. Однажды довольно долго путешествовали вместе, но ничего серьезного. Вроде как секс по дружбе. Всем иногда нужно выплеснуть энергию, не так ли?

– Да. А Мопс? Те страстные поцелуи на балконе, что это было? – я испытующе взглянул на Джереми, который выглядел так, точно здоровенная кость встала ему поперек горла. Он закашлялся и покраснел.

– Я же объяснял, что наклонился проверить, дышит ли он, и потом все как-то само собой…

– Кончай юлить. Я не Клюква, и мне можно рассказать правду.

Реми виновато потупился и поковырял вилкой остывший рис. Потом посмотрел на меня, взвешивая доводы, и, видимо, решил, что мне можно доверять.

– Это долгая история.

– Мы никуда не торопимся.

Он тяжело вздохнул, и я понял, что до этого дня у меня не было времени толком рассмотреть тощего патлатого Реми. Глаза его светились, когда он начинал что-то рассказывать, но стоило ему замолчать, искры гасли, и зрачки заволакивала пугающая пелена. Одежда висела на острых плечах, как будто он снял ее со старшего брата, ногти были аккуратные, но пальцы все время находились в движении, как у человека, который избавился от привычки тянуть их в рот, когда нервничает. Лицо казалось восковым, и черные густые брови только подчеркивали его белизну. Он курил нервно, а смех получался немного грустным и металлическим. Но в присутствии Реми становилось спокойно и тихо. Конечно, когда он переставал болтать. Губы бледно алели, обрамленные ореолом тонких трещинок, а зубы слегка выступали вперед, точно он должен был носить пластинки для исправления прикуса, но побоялся, что станет потехой для одноклассников, и спрятал их в старый комод. Волосы почти доставали до плеч, и он постоянно отводил их назад отточенным движением руки, в котором было нечто искусственное. Сейчас он водил кончиком языка по высохшим губам, и собирался с мыслями, не решаясь заговорить. Я закурил и огляделся по сторонам. Реми еще раз втянул ноздрями воздух, и спросил:

– Когда ты позвонишь Йиржи?

– Как только ты мне все расскажешь.

Он попросил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек, и посмотрел на меня с такой надеждой, что мне стало неловко из-за этих глупых вопросов. Какое мне, собственно, дело до его отношений с Мопсом, или с Полиной? Так, праздное любопытство, а ему было тяжело. Но отступать уже поздно.

– Два года назад мы с Клюквой ездили по Германии, смотрели знаменитые замки, пили пиво и ели баварские колбаски.

– Как банально.

– Марта в это время жила в Стамбуле, у нее был роман с каким-то турком, но он подходил к концу, и мы собирались встретиться во Франкфурте, чтобы всем вместе поехать дальше на север, в Данию, Норвегию, и все такое. Она прилетала утренним рейсом, Клюква предложил переночевать в аэропорту. У меня было какое-то странное предчувствие, такое волнение, знаешь, как перед экзаменом. Обычно люди не подозревают о том, что в один день их жизнь перевернется, и никогда уже не станет прежней. А я всегда чувствую заранее. Думаю, я и смерть свою смогу ощутить раньше, чем она меня найдет.

– Реми, ты заговариваешься, давай ближе к делу.

Он обиженно засопел и уставился на меня.

– Я предупредил, что это долгая история. А ты сказал, что времени навалом.

– Так и есть.

– Тогда будь добр, послушай. Сам настоял, а теперь даешь задний ход. Между прочим, никому еще я не доверял, как тебе.

– Хочешь сказать, даже Марта не в курсе? – он помотал головой, – это лестно. Тогда прости меня. Просто ты иногда пробираешься к сути рассказа окольными путями, это немного сбивает с толку.

– По-другому я не умею. Рассказывать? – Я кивнул. – В общем, у меня было это странное чувство, живот крутило, я ворочался на жестком стуле, и никак не мог понять, как это Пэт умудрился так быстро заснуть. Меня распирало изнутри, я встал, чтобы размяться, в надежде, что сон сморит меня от убаюкивающего света в зале ожидания и гудения кофейных автоматов. Сам не зная, куда иду, я доверился интуиции и направился в зону прибытия. Точное время прилета Марта не сказала, но мы не ждали ее раньше, чем к семи утра, потому что в интернете был отмечен единственный прямой рейс из Стамбула во Франкфурт, и он прилетал как раз в начале восьмого. Мы не учли, что планы ее могли измениться, но так и вышло. Она летела не из Стамбула, а из Антальи, с пересадкой в Праге. Стоило мне присоединиться к толпе встречающих, я заметил Марту в сопровождении Уинзора, и сразу понял, что именно пыталось мне сказать предчувствие.

– Любовь с первого взгляда?

– Иди ты, Медведь. Самый неблагодарный слушатель, после Марты. Та тоже меня никогда всерьез не воспринимает. Стоит мне заговорить, она начинает делать вид, что это комар жужжит над ухом, и переводит тему.

– Мы с ней в чем-то похожи. Удивительно.

– У вас больше общего, чем ты думаешь.

Я удивленно вскинул брови. Он меня заинтриговал.

– Вот как?

– Все, звони Йиржи. Я с тобой не разговариваю.

– Черт! Прости, Ремс, прости. Я весь внимание.

– Еще раз перебьешь – поедешь один в свою Индонезию. – Я изобразил, как закрываю рот на замок, и умоляюще сложил руки перед собой. Джереми ухмыльнулся, но продолжил. – Как сейчас помню: Марта встает на цыпочки, вертит головой, пытаясь понять, куда им идти, а он стоит, с такой же прической, как сейчас, держит свой и мартин рюкзаки, закусывает губу, точно не понимает, где оказался, а потом оборачивается и смотрит мне прямо в глаза. Меня никогда особенно не привлекали парни, одно время я думал, что влюблен в Марту. Но тогда, в аэропорту, что-то щелкнуло внутри. Он наклонился к Марте, показал на меня, она замахала руками, и кинулась навстречу. Уинзор пошел следом, волоча рюкзаки, и я мечтал, чтобы не было никакой Марты, Пэта, вообще людей, кроме нас двоих. Я высвободился из крепких объятий, и протянул руку Уинзу. Сердце учащенно забилось, но он пожал ее, как обычно, и спросил, как я поживаю. Потом мы разбудили Клюкву, и с того дня все шло своим чередом.

Когда Уинз напился и начал приставать к Пэту, я думал, что придушу их обоих. Потом он признался, что гей, рассказал, что ищет любовь всей своей жизни, и я понял, что у меня нет никаких шансов. Они не догадываются ни о чем. Ты прав, на вечеринке у Яна и Мэла я проявил инициативу, и мне повезло, что Клюква не задавал лишних вопросов.

– А самому Уинзору ты не пробовал рассказать о своих чувствах?

– Нет, – отрезал Реми, посмотрел на меня как на идиота, и попросил у старого индуса счет.

– Почему? Что за беда? Он свободен, ты тоже, если, конечно, не считать Полину, время от времени возникающую на твоем пути, и вторгающуюся в пространство ниже пояса. Почему ты мучишься вместо того, чтобы попробовать? Почему бы не дать шанс вашим отношениям?

– Мы друзья. Я не хочу портить это. Если он меня пошлет, я не вынесу. Лучше скрывать, чем потерять и его, и друзей. Марта с Пэтом пытались быть вместе, а теперь между ними холодная война.

– Но… – начал было я.

– Я тебе рассказал. Теперь твой черед. Звони Йиржи, и умоляю тебя – не рассказывай об этом никому. Ни одна живая душа не должна знать о том, что я сегодня сказал. Я могу на тебя рассчитывать?

– Без проблем.

– Я в тебе не сомневаюсь, Медведь. Просто действительно хочу знать, что ты умеешь держать язык за зубами. Они – моя семья, и я больше всего на свете боюсь их потерять.

Я пообещал молчать, мы расплатились и вышли на оживленную улицу. Йиржи поднял трубку со скоростью света, и затараторил, как пулемет. Наконец, мне удалось прервать его, и мы договорились встретиться на набережной через полчаса.

* * *

За годы, что мы не виделись, рыбацкую лодку, о которой Йиржи писал мне в последний раз, сменила добротная яхта, из съемной квартирки он перебрался в собственный пентхаус, и, судя по всему, пристрастился к коксу. Встретить нас лично он не смог, – сослался на неотложные дела, – и прислал автомобиль со своим шофером. Крис, представившийся помощником и правой рукой и ноздрей, проводил нас в дом, показал нам спальню, кухню, бар и джакузи, а потом почтительно удалился, оставив наедине. Реми не мог поверить своему счастью. В доме было просторно, комната, которую нам выделил Йиржи, не уступала в размерах номеру-люкс в пятизвездочном отеле, окна выходили на зеленую площадку и огромный бассейн, вдоль которого смущенно теснились шезлонги и какие-то девицы, а вдали простиралась бескрайняя водная гладь. Из нашего номера был собственный выход к воде, повсюду расставлены пепельницы, и расклеены стикеры: «курить можно», «чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что здесь намного круче», «обратитесь с Крису. Крис исполнит любой каприз». Двуспальная кровать занимала чуть ли не четверть всего пространства.

Джереми издал воинственный клич и пулей вылетел из комнаты, а через миг до моего слуха донесся звук, убедивший меня в том, что Реми намерен провести в бассейне остаток дня.

Я же разделся и упал на кровать по диагонали. Во мне около двух метров роста, но места было столько, что ноги даже не доставали до края, как это обычно бывает. На стене, прямо над изголовьем кровати, был от руки написан номер Криса, а на тумбочке стоял телефон, совсем как в отеле. Я снял трубку и набрал цифры. Крис ответил с той же скоростью, что и Йиржи.

– Это Медведь.

– Кто?

– Друг Йиржи, ты нас привез только что.

– Ясно, – протянул Крис, и вежливо уточнил, может ли быть мне чем-то полезен.

– Скажи-ка, чем это занимается мой приятель, что у него такая роскошная квартирка?

– Он удачно скупает акции на бирже. И немного торгует. Частный бизнес. Но я не имею права об этом говорить.

– Я бы спросил у него сам, но ты сказал, что не знаешь, когда этот бизнесмен объявится. Он что-нибудь говорил по поводу культурной программы?

– Разумеется. Перечислить все, или принести распечатку в номер?

– Я тут немного не в форме, лучше скажи.

– Для начала он просил меня снабдить вас алкоголем в количестве, которое вы сочтете подходящим, затем предложить вам кое-что из его личных запасов, свозить в пару мест, наиболее располагающих к отдыху и расслаблению.

– Стриптиз?

– На ваше усмотрение.

– А он по-прежнему хорошо соображает. Что еще?

– Ужин, массаж, прогулка на яхте и приват-вечеринка. Еще он просил сказать, что весь дом в вашем распоряжении, девушки тоже, сам он срочно улетел на конференцию в Европу, вернется максимум послезавтра. И да, он уже позаботился о вашем доме.

Я присвистнул. Что ни говори, а Йиржи оказался молодцом, да еще и куда более предприимчивым, чем я ожидал.

– Спасибо, Крис. А что там насчет алкоголя?

– Я принесу, когда будет необходимо. Если хотите прямо сейчас выпить – в комнате есть мини-бар, а у бассейна холодильник с пивом.

– Йиржи знает, как угодить гостям. Ладно, спасибо.

Я присоединился к Реми, который нарезал круги в бассейне, оседлав розового надувного фламинго. Выбрав для себя надувной джип, я захватил дюжину пивных банок из холодильника, и подплыл к другу. Реми уставился на меня.

– Я думал, ты найдешь Йиржи.

– Нашел кое-что получше.

– Пиво? – он протянул руку, и я кинул ему две банки, – как раз то, что нужно. Вода нагрелась градусов до сорока. Это единственный минус открытых бассейнов.

– По мне – самое оно. Терпеть не могу холодную воду. Огласить тебе развлекательную программу?

– А она у нас есть?

– Мой приятель оказался не так прост, как я предполагал, и обо всем позаботился за нас.

– Где он сам-то?

– Свинтил куда-то в Европу, – Реми понимающе кивнул, и поднял банку с пивом, чтобы чокнуться, но в этот момент одна из девиц прыгнула бомбочкой в воду, и его отнесло от меня. – Не чокаясь!

Я выпил до дна и пересказал разговор с Крисом. Джереми присвистнул, допил свое пиво и восхищенно произнес:

– За райскую жизнь на земле!

– Не верю в эту хрень, но если рай действительно существует, нас туда не пустят. Так что будем наслаждаться тем, что есть сейчас.

– Я тоже не верю. Просто именно так я в детстве представлял себе небеса. Жара, тропические фрукты, надувной фламинго, еще в детстве бассейн был наполнен шоколадом. Но так тоже сойдет.

– Ты католик?

– Православный. Был. Ну, то есть, я крещенный, но ни во что толком не верю. Мне нравится думать, что Джа всем заправляет, и Вселенная тоже помогает путешественникам. Они же самые чистые люди, все равно, что дети.

– Далеко не все.

– Настоящие – все.

– А остальные?

– Остальные никогда бы не оказались в подобном месте. И не познакомились ни с Уинзом, ни с Мартой.

– А как же Клюква?

– Без него было бы проще.

– На что это ты намекаешь?

– Знаешь, такие вещи, как взаимное притяжение между двумя людьми, я тоже чувствую. Тебе очень нравится Марта, хотя ты и не отдаешь себе в этом отчета, почему-то подавляешь свою природу. И зря, ты ей тоже приглянулся.

– Клюква сказал то же самое. Но это все полная чушь, и вы оба поплатитесь за ересь, которую выдумываете.

Все это время я незаметно подплывал к Реми, и теперь оказался как раз на нужном расстоянии, чтобы дотянуться до его круга и перевернуть. Он с головой ушел под воду, задержался на какое-то время, а потом внезапно выскочил у меня из-за спины, и атаковал, так что я со своими запасами пива пошел ко дну. Мы оба были уже изрядно пьяны, когда показался Крис и сообщил, что обед и коктейли готовы. После второго обеда, причем не менее плотного, и куда более изысканного, чем первый, я почувствовал непреодолимое желание выспаться. Мне вспомнилась предыдущая ночь в тесной палатке с беспокойным и шумным Реми, а затем – огромная кровать в центре залитой солнечным светом комнаты. Джереми тоже клевал носом, и мы встали из-за стола, но не успели выйти, как Крис объявил, что лимузин подан, чтобы доставить нас в стриптиз-бар. Ни я, ни Реми, раньше не бывали в подобных заведениях, поэтому сон как рукой сняло. Толкаясь и хохоча, как дети, мы понеслись переодеваться, и обнаружили, что Йиржи позаботился не только о приятном времяпрепровождении, но и о приличном внешнем виде своих гостей. Вся наша одежда таинственным образом исчезла, и на месте грязного белья, сваленного в кучу, красовались выглаженные новенькие костюмы, почти идеально севшие на нас обоих.

– Йиржи – красавец, каких поискать, – промолвив Реми, когда лимузин тронулся и покатил в сторону элитного района.

– И не говори. Когда он прислал мне письмо и описал в двух словах свою жизнь, я поверил, что он живет скромнее некуда, а оказалось – купается в роскоши. Он, между прочим, позаботился о доме для всех нас.

– Здесь?

– В Индонезии, придурок. Ты забыл, куда мы едем?

– А нельзя нам у него здесь остаться?

Я только покачал головой. Реми был уже близок к тому состоянию опьянения, когда перестаешь улавливать суть разговора. Он вынул из выдвижного ящика бутылку ликера, и заметил аккуратно сложенный пакетик с чем-то белым, и кредитку с истекшим сроком действия.

– Выпить, или закусить?

Мне все это было в новинку. Я еще не отошел от беспокойной ночи, от дороги, от переживаний. Ко всему прочему, в голове снова и снова возникал образ Коры, напоминавший мне о том, куда я стремлюсь, и заодно о ее отношении к подобному беспутному образу жизни. Она не была занудой или праведницей, но всегда знала меру. И я всегда считал, что мне это тоже подходит. Знать свои рамки – это хорошо, ведь так? Но порой выдаются дни, когда границы размываются, и ты переступаешь черту. Я отогнал навязчивую мысль, что Коре это бы не понравилось, и дал Реми отмашку.

Вечер, ночь и утро прошли как в тумане. Я помнил, как девицы танцевали у нас на коленях, Джереми то и дело раскрывал волшебный пакетик, мы колесили на лимузине по опустевшим улицам, заезжали во все бары подряд, и везде нам наливали бесплатно, стоило только сказать, что мы от Йиржи.

Потом нас отвезли на приват-вечеринку в огромном доме, который был обставлен куда современнее, чем у Мэла, и там была одна молодежь, девушки поливали друг друга из водных пистолетов, носились, хохоча, вокруг бассейна, все были почти обнажены. Голова кружилась, в животе шла беспрестанная борьба. Кто-то подходил, пожимал нам с Реми руки, все целовались, парочки то и дело убегали наверх. Музыка валила со всех сторон. В какой-то момент Джереми тоже исчез, а несколько часов спустя я нашел его на заднем дворе, спящим на гигантском боксерском ринге, в обнимку с двумя брюнетками и еще каким-то парнем.

Я не стал его будить, и прошел внутрь дома, музыка там играла еще громче, тела пульсировали, пахло потом и алкоголем. Ко мне подошла высокая симпатичная девушка и повела меня куда-то. Последние кадры, которые сохранились в моей памяти – мы вместе с водителем лимузина усаживаем сопротивляющегося Реми в салон, он умоляет взять девушек с собой, разбивает бутылку виски, и падает в обморок, порезав палец об осколок.

Мне удалось приподняться раза с двадцатого. В комнате было тихо, рядом со мной распластался Джереми, на полу валялась куча одежды, я не сразу сообразил, что помимо нас двоих на кровати еще несколько человек. Я выкарабкался из путаницы тел и липких от пота простыней, прошел в ванную и отшатнулся от собственного отражения. Холодный душ немного привел меня в чувство. Когда голова перестала кружиться, я представил себе осуждающий взгляд Коры, но только помахал рукой перед глазами, пытаясь отделаться от навязчивого образа.

Крис сидел в гостиной и разговаривал с кем-то по телефону, увидев меня, он поднялся и попросил подождать две минуты. Я взял банку ледяного пива, уселся в кресло напротив, и попытался вспомнить, как нам с Реми удалось выбраться с вечеринки. Память подводила, виски пульсировали, и черепная коробка гудела, как будто изнутри ее пытались просверлить тысячи маленьких человечков одновременно. Крис отложил телефон, сочувственно кивнул и скрылся, через минуту он материализовался с тремя таблетками обезболивающего. Я поблагодарил.

– Есть новости от Йиржи?

– Он сказал, что задержится еще на день.

– Три дня в таком ритме мне не вынести, – взвыл я, и схватился за живот, – у него есть запасной план? Музей, кинотеатр, или благотворительный концерт в доме престарелых?

– Ничего подобного он не предлагал, но это можно организовать.

– Я шучу. Просто не выпускай нас из дома сегодня. Одна вечеринка в неделю – это хороший темп, нет?

– Мне тоже так кажется. Но для Йиржи жизнь – это не жизнь, если нельзя поехать на закрытую тусовку.

– Он в порядке?

– Не совсем. Врачи диагностировали какую-то болезнь, запретили пить, но он подкурил от своего дела о заболевании, и уволил прежнего помощника, который пытался лезть к нему с нравоучениями.

– Так он не на конференции? Врунишка. Ты знаешь, чем он болен?

– Могу только догадываться. Он никогда об этом не упоминает, и сказал, что если хочу сохранить за собой место, не должен вмешиваться в его дела.

– Йиржи всегда был немного долбанутый.

– Можно и так сказать. Принести что-нибудь еще?

– Пока ничего.

Крис встал, чтобы оставить меня в тишине, но я его остановил.

– Который сейчас час?

– Половина пятого.

– Славно. Во сколько же мы вернулись?

– В одиннадцать. И не одни.

– Я заметил. Кто это с нами был?

– Две девушки и молодой человек.

– Помимо Реми?

– Помимо Реми. Я пойду?

– Да, спасибо, Крис. Если будут новости, сообщи, пожалуйста, мне.

Я посидел еще немного, допил пиво, каждый глоток которого превращал мое тело в сплошной оголенный нерв, потом неуверенной походкой вернулся в спальню, и за ноги стащил Джереми с кровати. Он даже не проснулся. Чтобы привести его в чувство, мне пришлось скинуть эту тушу в бассейн. Когда Реми перестал барахтаться и сумел вылезти из воды, я протянул ему полотенце и открытую банку.

– Смотреть не могу на алкоголь, – пробормотал он с отвращением и отвернулся. – Какого дьявола ты меня скинул в воду?

– Ты не хотел вылезать из объятий жаркого красавчика по-хорошему.

– О чем речь?

– Мы вчера привезли с собой нескольких непрошеных гостей.

– Оу. Что сказал Крис по этому поводу?

– Ничего, – я пожал плечами, – видимо, ему не привыкать. А что ты скажешь по этому поводу?

– Вообще ничего не помню. Слушай, где тут есть питьевая вода?

– Не напился в бассейне?

– Очень смешно.

– Меньше нужно было нюхать вчера. – Я принес ему бутылку воды, которую он осушил залпом. – А как же Мопс?

– У нас свободные отношения, – съязвил Реми.

– О которых он даже не подозревает.

– Я тебе рассказал не для того, чтобы ты меня попрекал. Ты как вообще?

– Бывало и лучше.

– А хуже?

– Не припоминаю.

Реми затянулся, и закашлялся.

– Я тоже. Мне так дерьмово, Медведь. По-моему, мы вчера ошиблись, это больше похоже на ад. Или плата за райские наслаждения слишком уж высока.

– Может, это была просто проверка на прочность?

Он отмахнулся от меня, и, пошатываясь, проковылял в комнату. Я пошел за ним. Крис уже постарался на славу. Окна были открыты настежь, кровать заправлена, на столике стоял кофейник, ваза с фруктами, омлет и тосты. Кучи грязной одежды как не бывало, а наших ночных гостей и след простыл.

– Оперативно работают, – заметил Реми, выходя из душа и падая на кровать рядом со мной. – Полежишь со мной, сладенький?

– Отвали, – засмеялся я, и почувствовал странное облегчение.

* * *

Мы все же побывали еще на двух вечеринках, и к тому моменту, когда Йиржи вернулся из Европы, являли собой жалкое зрелище. Худосочный студент, которого я помнил, превратился в делового бизнесмена в дорогом костюме, он отрастил бородку, живот, весь как-то обмяк, и постоянно кашлял, хотя выглядел представительно и солидно. Он зашелся жутким смехом, увидев, как мы с Реми вываливаемся из нашей комнаты, а затем крепко сжал нас в объятиях. Как я ни допытывался, когда он успел сколотить свое состояние и заболеть, мне ничего не удалось выведать, так что я просто забил и продолжил наслаждаться гостеприимством старого друга. Он расспрашивал меня о Коре, о путешествиях, о ненормальной четверке, все время вспоминал старые добрые времена, и не забывал сдабривать беседы обильным количеством выпивки и отменной еды. Йиржи покатал нас на яхте и снабдил достаточной суммой, чтобы безбедно жить впятером на Яве несколько лет подряд. Мне никак не удавалось взять в толк, с чего он так щедр по отношению ко мне, но спрашивать, а тем более – отказываться, не хотелось. Как-то я попробовал завести разговор на эту тему, но он быстро придумал неубедительное оправдание и ушел в свой кабинет.

Реми отрывался на полную, и почти все свободное время нарезал круги в бассейне, сидя верхом на фламинго. Я же начинал беспокоиться. От Марты, Клюквы и Мопса не было никаких вестей, да и Кора беспрестанно мне снилась, напоминая, что я уже почти достиг своей цели. На пятый день Крис проводил меня в кабинет к Йиржи. Он вышел в халате на голое тело, и предложил выпить чего-нибудь.

– Лучше надень что-нибудь.

– Я тебя смущаю? В университете тебя трудно было смутить.

– Наверное, постарел.

– Сколько тебе?

– Около тридцати. А тебе?

– Я уже потерял счет времени. Спроси у Криса, если тебе интересно.

– Не очень. Боюсь узнать, сколько мне на самом деле.

Йиржи засмеялся, и скрылся за дверью. Я услышал женские голоса, и подумал, что нам действительно пора уезжать. Хорошего, как говорится, понемногу.

– Съездим куда-нибудь вдвоем?

– Только без интима.

– Ты не в моем вкусе, – Йиржи хлопнул меня по спине и позвал Криса. Он отвез нас в бар, куда пропускали только вип-персон, но перед Йиржи суровые малазийцы-вышибалы почтительно расступились, и окружили нас особым вниманием.

– Что будешь пить?

– Колу со льдом.

– Издеваешься? – он заказал два двойных виски и пина-коладу для меня, – девчачий коктейль для трезвенника.

– Ты ездил в Европу из-за своей болезни?

– Это не твое дело.

– Как знаешь. И все же?

– Да. Мне совсем хреново. Было бы мне хорошо, хрен бы тебе на постном масле, а не мои благодеяния, – он хитро прищурился, – думаешь, я какой-нибудь добряк?

– Нет. Но спасибо, Йиржи. Серьезно. За все.

– У меня все равно никого нет. Ни семьи, ни детей. Только китайский болванчик Крис да эти девицы, которым без разницы, с кем спать, лишь бы платили. Друзей тоже никогда не было. Несколько человек из прошлой жизни, плюс ты и Кора. Мне жаль, что ее не стало.

– Мне тоже. Но ее уже не вернешь. Я надеялся, что если изменю свою жизнь, убегу достаточно далеко, уеду в Индонезию, как она мечтала, то мне удастся ее понять, найти ответы. Это все чушь собачья.

– Понимаю. И что сейчас? Есть у тебя кто-нибудь?

Я на секунду замешкался, вспомнил о Марте, но потом представил разъяренного Клюкву, и покачал головой.

– Просто мне удалось ее отпустить.

– Тогда на кой черт тебе сдался этот дом?

– Где он, кстати, находится?

– В Пелабухане Рату. Шикарное место. У меня там своя вилла, но ее сейчас ремонтируют, так что я договорился со своим знакомым, он сдаст тебе свой дом на любой срок. Сколько ты собираешься там жить, есть мысли?

– Честно – сам не знаю. Год, два, пока не пойму, куда двигаться дальше. Понимаешь, Кора была всем для меня, мы строили совместные планы, думали даже о том, чтобы пожениться, и все такое. Потом возникла эта идея-фикс с Индонезией. А теперь, когда все воплощается, я не знаю, к чему я стремлюсь. Как мне жить.

Я почувствовал, что в горле запершило, и сделал большой глоток коктейля. Мне и впрямь приходили в голову мысли о том, что все закончилось, и впереди – пропасть, которую нельзя ни обойти, ни перепрыгнуть. Друзья – это хорошо, но навсегда ли они? Рано или поздно они захотят уехать, идти своим путем. А я останусь ни с чем. Йиржи пристально посмотрел на меня, вытащил золотой портсигар, покрутил его в руках и сказал:

– Может, тебе и не нужно никуда стремиться? Стоит поверить в то, что жизнь направит тебя сама, и когда придет время – укажет тебе твой путь. Иначе можно сойти с ума. Живи, Медведь, здесь и сейчас. Я чувствую, как силы покидают меня с каждым днем, но я счастлив как никогда раньше, по утрам я просыпаюсь не с надеждой, а с радостью – я еще жив. Мне не нужно беспокоиться – что дальше. Я думаю: «спасибо, что есть сейчас». – Он улыбнулся и посмотрел на часы.

– Ты торопишься?

– У меня на сегодня назначена встреча. Вы ведь еще не собираетесь уезжать?

– Вообще-то…

– Подождите хотя бы до завтра. Вам некуда торопиться. А мне приятно видеть старого друга, несмотря на то, что он разводит нюни и пьет бабские коктейли.