Текст книги "Крушение небес"

Глава 7

Ника шла через зал «деревяшки» с полной тарелкой в руках, собираясь присоединиться к уже сидящим за одним из столов Анселю с Ванессой, а также братьям эр Тальга. Да, она уже познакомилась со многими авионерами, но ей все равно хотелось провести время с теми, кого она уже давно знала.

– Рей Хок! – услышала Ника.

Из-за стола, мимо которого она проходила, приподнялась и приветливо махнула ей рукой авионера лет двадцати пяти с роскошным конским хвостом на затылке.

– Я Моретта эр Клейса, эскадрилья Гранит, – с улыбкой представилась она и предложила: – Хочешь с нами поужинать? – По ее знаку сидевшие рядом с ней на скамьях авионеры раздвинулись, освобождая место.

– Спасибо, – поблагодарила Ника и указала подбородком в сторону стола, к которому направлялась. – Но я уже договорилась поужинать с друзьями. Так что в следующий раз.

– С авионерами Танго? – понимающе кивнула Моретта, а затем, проследив за взглядом Ники и увидев, что за столом сидят Ансель, Ванесса и братья эр Тальга, нахмурилась и сказала громко, так, что ее было хорошо всем слышно: – Так, стоп. Ты что, якшаешься с механикерами? Предпочтешь компании авионер общество каких-то… неудачников?

Ансель то ли не услышал, то ли проигнорировал эти слова, а вот в глазах Ванессы загорелся огонь возмущения. Она прекрасно поняла, что «неудачники» обращено к ней, и это ожидаемо взбесило наследницу славной фамилии рей Торн.

Ника в замешательстве уставилась на Моретту. Она не ожидала, что на летной базе кто-то предвзято относится к механикерам. Казалось бы, уж тут, на мысе Горн, как нигде должны были понимать, насколько важно взаимодействие всех участников, независимо от позиций и должностей!

Моретта выжидательно смотрела на Нику, и девушка вдруг отчетливо поняла, что ей это напоминает. Старшие классы гимназии, вот что! Там столовая тоже была местом, где распределялись роли для каждой из учениц. То, с кем и за каким столом ты сидишь, означало твое положение в неформальной иерархии класса. К примеру, за отдельным столом у окна обедала небольшая группа самых популярных девушек класса, тех, которые задавали тон всей гимназии, кому подражали и на кого равнялись. А вот за столом у умывальни сидели те, кого интересовала только учеба, и популярные девушки, а значит, и все остальные относились к ним с пренебрежительной снисходительностью. За столом у черного входа собирались те, на кого навесили ярлык неудачниц и над кем постоянно и порой довольно жестоко подшучивали, и обедать там считалось крайне постыдным…

Ника до сих пор помнила свой самый первый обед в столовой, когда она только перешла в старший класс. Напряжение и нервозность, неуверенность и даже страх… За какой стол сесть? Неизвестно, где ее примут… За стол «неудачниц»? Там точно примут, но вот хочет ли она туда?

К счастью, у Ники была Агата, и они сели вдвоем, отдельно от всех. Сами по себе. И в итоге отучились в гимназии, так и не став частью ни одной группы, хотя даже так им не удалось полностью избежать конфликтов с одноклассницами.

И вот сейчас Ника снова почувствовала себя маленькой неуверенной девочкой – и ощутила досаду. Она думала, что раз гимназия осталась позади, то и все эти нелепые конфликты – тоже. Что теперь, когда она стала взрослой, ей больше не придется иметь дело с чем-то подобным…

И на этот раз все еще хуже, ведь рядом нет Агаты, а значит, нет и возможности вообще не делать этот выбор. Придется выбирать – и прямо сейчас.

Впрочем, выбор был очевиден. Главное, чтобы хватило духу открыто о нем заявить.

– Нет, – решилась Ника, от всей души надеясь, что ей удастся добавить в голос уверенности, которую она на самом деле не испытывала. – Я предпочту поужинать в компании своих друзей.

Вообще-то Ника имела в виду только Анселя, но лишь произнеся эти слова вслух, поняла, что распространила свое заявление и на Ванессу, и на братьев эр Тальга. Впрочем, последних, похоже, отношение к ним других авионер волновало меньше всего.

Моретта ехидно улыбнулась.

– Что ж, дружить с отбросами – личный выбор каждого, – пожала плечами она, уселась обратно за стол и обратилась к соседям – все так же громко, чтобы все слышали: – Я-то думала, у нас стало одной подругой по небу больше, а оказалось, это всего лишь очередное недоразумение с летным камнем…

Ника не ответила и, в лучших традициях Ванессы вздернув подбородок, прошла за стол, где сидели ее друзья.

Несколько минут прошли в молчании, а потом Ванесса изрекла:

– Зря. Тебе дали шанс стать своей, а ты его так глупо отвергла.

– Своей среди кого? – резко спросила Ника. Она старалась не показывать виду, но в глубине души остро переживала случившееся.

– Своей среди авионер.

– Я и так авионера!

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Понимаю. А еще понимаю, что если они считают себя лучше всех остальных, то мне с ними не по пути.

– Ну и зря, – констатировала Ванесса. – Быть с сильными куда приятнее, уж поверь мне.

– Поверю. Ты же у нас в этом деле эксперт, – хмыкнула Ника.

Ванесса слегка побледнела; намек был совершенно прозрачен. Но она не стала оправдываться.

– Что ж, надеюсь, ты готова к тому, что теперь все авионеры будут о тебе совсем невысокого мнения, – заявила она.

– Мои друзья для меня важнее, чем мнение совершенно посторонних людей, – ответила Ника так твердо и решительно, что и сама почти в это поверила.

* * *

Разговор с Тристаном оставил неприятный осадок в душе. Авионер внимательно выслушал Анселя, задал несколько вопросов про Мию – его, Анселя, Мию – и, никак не прокомментировав, ушел. А Ансель остался стоять, растерянно глядя ему вслед, и не мог отделаться от ощущения, будто только что его обидел.

За ужином настроение не улучшилось. Лично ему не было никакого дела до комментариев зазнавшихся авионер, он давно привык к такому поведению. Они могут говорить и думать что угодно, но это никак не отменяет того факта, что он – полноправный механикер. Первый в Арамантиде мужчина-механикер. Однако их слова задели Нику – пусть даже она и пыталась показать, что ей все равно, а то, что девушка расстроилась, огорчило его самого.

Быстро закончив с ужином, Ансель вышел на улицу, испытывая потребность проветриться.

Ноги сами понесли его в Конструкторскую в секторе Эвр. Та располагалась к западу от авиодрома, почти на границе с летной базой, прямо возле ограды из колючей проволоки. Практически сразу на ней начинался обрыв, и далеко внизу шумели бьющиеся о скалистый берег морские волны.

Авиодром был безлюден, только на краю самой дальней полосы кто-то стоял – то ли авионера, то ли механикера – и смотрел в небо, будто кого-то ждал…

Конструкторская в этот час тоже пустовала. Ансель включил лампу и на несколько минут замер посреди заваленного чертежами, инструментами и запчастями помещения, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его. Здешняя Конструкторская сильно отличалась от просторной, хорошо организованной Конструкторской Сириона. Она была куда более маленькой, что, впрочем, понятно, ведь тут авионы не строили, а в основном чинили. Но атмосфера в то же время царила схожая.

Ансель улыбнулся. Пока он был в столице, Конструкторская по большей части была для него лишь шагом на пути к цели – узнать, что случилось с Мией. И только когда Ансель уехал на край Империи, он понял, что, оказывается, скучает. Скучает по своему рабочему столу, по запаху смазки и пыли, по строгим окрикам мадам рей Брик и увлекательной работе над «Ураганом».

Впрочем, в ближайшую неделю он сполна насладится рабочей атмосферой здешней Конструкторской, ведь ему предстоит модифицировать авион. На котором Ника одна полетит навстречу многочисленным врагам… Ансель встряхнул головой, отгоняя тревогу за девушку и такое неуместное для джентльмена желание ее защитить.

Из задумчивости Анселя вывел женский голос:

– И что делает здесь в такой час наш новый чудо-механикер, который так разогнал мой авион?

Обернувшись, юноша увидел позади себя подполковника рей Фол, командира эскадрильи Гранит. Она стояла, опершись плечом о дверной косяк, и оценивающе рассматривала Анселя. Воротник рубашки был расстегнут, синий форменный китель слегка помят, длинный кожаный плащ и вовсе нараспашку, а в осоловелых глазах застыло какое-то странное выражение.

Ансель собирался поправить мадам рей Фол насчет «разогнал»: благодаря небольшим модификациям, которые они сделали вместе с мадам рей Тоск, авион подполковника вовсе не начал летать быстрее, он всего лишь стал несколько маневреннее. Но юноша почти сразу понял, что даму интересует вовсе не светский разговор. Потому вместо ответа Ансель схватил с ближайшей полки первую подвернувшуюся книгу и молча показал ее. Это были «Практические советы по авионостроению».

Подполковник рей Фол оттолкнулась от косяка и, слегка пошатываясь, подошла к юноше. Она была довольно высокой для дамы, и ее глаза оказались на одном уровне с глазами Анселя. А еще юноша был готов поклясться, что от нее слегка попахивало алкоголем.

– Вижу, у тебя большие планы на вечер, – заметила она, поднимая бровь.

– Так точно, мадам подполковник! – гаркнул Ансель.

– Зачем же так официально? Можешь обращаться ко мне по имени – Гунна.

Ансель промолчал. Он знал, что на самом деле подполковник не ждет от него ответа, а эта ее реплика – лишь повод, чтобы произнести следующую. И он догадывался, о чем она будет.

– Могу предложить намного более интересный вариант, чем чтение учебника, – с многозначительной улыбкой сказала подполковник рей Фол.

«Хорошо, что она командир не моей эскадрильи, – промелькнула у Анселя мысль. – Тогда бы от нее совсем не было спасения».

– Всегда находил чтение учебников чрезвычайно увлекательным занятием, – деланно легко ответил он, надеясь свести все к шутке.

– Да неужели? – слегка склонила голову набок подполковник. – Может, это потому, что ты просто ни разу пробовал какого-нибудь более интересного занятия?

Не будь рей Фол командиром эскадрильи, Ансель нашел бы, что ответить! Но конфликтовать с командующим офицером, пусть даже и не его эскадрильи, ему совершенно не хотелось, и потому он сдержался. Впрочем, так и так после сегодняшнего вечера у них вряд ли получится остаться друзьями, потому что подполковник не получит того, чего хочет.

Тем временем, превратно истолковав молчание юноши, мадам рей Фол подошла к нему почти вплотную и потрепала по плечу.

Поняв, что свести все к шутке уже точно не получится, Ансель сделал шаг назад и, выставив перед собой книгу, словно щит, застрочил:

– Мадам подполковник, буду с вами предельно откровенен, перспектива неуставных отношений меня пугает. Только сегодня я изучал военный устав базы, и у меня в памяти еще совсем свежи параграфы о наказании, которое за это полагается!

– Неуставные отношения, – скривив губы, повторила рей Фол и снова сократила между ними дистанцию, – караются только в том случае, если о них становится известно.

– А я ужасно невезучий, проверено опытом. Все мои секреты всегда выплывают наружу! Извините…

С этими словами Ансель шмыгнул в сторону и быстро направился к выходу.

К счастью, командир Гранита не стала его преследовать.

Повернув за угол Конструкторской, Ансель остановился и с облегчением перевел дух.

Просто удивительно, как одно и то же явление может принимать настолько разные формы! Обычно, когда дама проявляет внимание к джентльмену, это приятно, а порой даже льстит самолюбию. Но когда это происходило так, как сейчас, мало какой джентльмен мог почувствовать себя польщенным. Скорее уж – загнанным в угол.

* * *

После испортившего ей настроение ужина Ника вернулась в казарму раньше остальных; она хотела дописать письмо отцу, чтобы отправить с утренним почтовым авионом.

В казарме царила тишина, и девушка успела обрадоваться, что никого нет и никто не будет ее отвлекать, однако стоило ей сделать лишь несколько шагов – и она сразу же услышала чьи-то негромкие, но взволнованные голоса.

– Ты меня в чем-то подозреваешь? – женский голос так и вибрировал от едва сдерживаемых эмоций. – Или сразу обвиняешь?

– И не подозреваю, и не обвиняю, – отозвался мужской голос, и Ника узнала Тристана. – Просто пытаюсь разобраться.

– Не в чем тут разбираться! Я понятия не имею, что этот юноша, как там его…

– Ансель.

– Да, Ансель. Я понятия не имею, что он себе придумал. Но я точно знаю, что я его в первый раз в жизни вижу!

– Он говорит, ты выглядишь точь-в-точь, как его невеста. И зовут тебя так же – Мия. И лет тебе столько же… Довольно невероятное совпадение, не находишь?

«Ах, вот, значит, почему Ансель всегда так странно на нее смотрит!» – сообразила Ника. Она помнила то ощущение неловкости, которое возникало между этими двумя всякий раз, когда они оказывались рядом друг с другом.

«И вот почему больше не смотрит на меня…» – добавила девушка. Значит, дело вовсе не в том, что, как она думала, тут началась новая жизнь, Ансель получил стремительное повышение и все время занят ремонтом авионов. Дело было в Мие. Стоило ей появиться – хоть в образе монкула, как в Сирионе, хоть в образе похожей на нее девушки, как сейчас, – и Ансель отдалялся и замыкался в себе. А тот особенный взгляд, которым он смотрел на Нику во время вечерней прогулки в день Воздушных Шаров или в зоопарке, взгляд, от которого в животе у девушки начинали порхать бабочки, пропадал.

Ника тряхнула головой. Сейчас не место и не время думать о такой ерунде! Есть вещи куда важнее, например, ее собственное будущее на мысе Горн. Или война с Третьим континентом. Именно о них стоит беспокоиться!

А тихий разговор тем временем продолжался.

– Послушай, Тристан, я его подругу не видела. И не знаю, действительно ли так сильно на нее похожа, как он утверждает…

– Подводишь к тому, что он соврал? Но какой ему смысл?

Ника вовсе не собиралась подслушивать, но обнаружить свое присутствие сейчас было бы как-то неловко. А просто тихо уйти, не дослушав, просто выше ее сил. И потому она осталась стоять, невидящим взглядом уставившись на девиз эскадрильи Танго, идущий по стене вдоль потолка: «Трудные задачи оставляем другим, а сами делаем невозможное», и ловила каждое слово…

– Откуда я знаю? Но я не собираюсь ни перед кем оправдываться! – почти сорвавшись на крик, воскликнула Мия.

– И не надо, – голос Тристана звучал успокаивающе. – Просто я хорошо изучил Анселя. И не только как механикера; он неплохой парень. И он не стал бы врать без причины.

– А меня ты не изучил? – В голосе девушки прозвучала неприкрытая обида. – Считаешь, я все это время тебя обманывала и скрывала, что у меня есть другой?

– Нет.

– Тогда к чему все это?

– Видишь ли, у Анселя непростая ситуация. Он сильно переживает; его невесту около года назад осудили и приговорили к обращению в монкулы. И тут он видит тебя, так на нее похожую…

– Он мог просто это себе внушить, – заметила Мия. – Такое случается. На фоне сильного расстройства люди много всего могут себе придумать.

– Если так оно и есть, – подхватил Тристан, – то я хотел бы ему помочь. И проще всего это сделать – показать ему, что ты и его Мия – два разных человека.

После недолгой паузы Мия спросила:

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю встретиться с ним и пройти по пунктам твоей биографии, – ответил Тристан. – И чем больше ты расскажешь о том, откуда ты, кто твои родители, где ты жила, где училась и все в этом роде, тем больше будет причин для Анселя убедиться, что ты и та Мия, которую он знал, – два абсолютно разных человека. Он успокоится и придет в себя. Заодно и я о тебе побольше узнаю, – с тихим смешком добавил авионер, – потому что я внезапно понял кое-что любопытное – и на самом деле удивительное с учетом того, что мы уже несколько месяцев с тобой встречаемся. Ничего этого я тоже про тебя не знаю… Мия, что-то не так?

Тяжелый вздох Мии, должно быть, был слышен на улице.

– Да, – ответила Тристану авионера. – Есть причина, почему я никогда не рассказывала тебе о своем прошлом. Дело в том, что я почти ничего не помню…

– Как это? – опешил Тристан.

– А вот так. Если сравнить память с картиной, то моя вся разрезана на мелкие кусочки, а затем перемешана так, что я совершенно не могу восстановить целостное изображение.

Тристан долго молчал. Ника сделала шаг в сторону и осторожно выглянула, но лица рей Дора не увидела, он стоял к ней спиной.

– А почему ты раньше мне об этом не рассказывала? – наконец спросил авионер.

– Так ты меня о моем прошлом особенно и не расспрашивал.

Видимо, на лице Тристана появилось виноватое выражение, потому что Мия утешающе погладила его по плечу.

– Это нормально. Здесь, на мысе Горн, мы все живем сегодняшним днем, не оборачиваясь назад и не заглядывая вперед.

– И когда это произошло? – спросил Тристан, отступая на шаг назад, словно отказывался от утешения, которое предлагала девушка.

– Чуть больше года назад. Я пришла в себя в незнакомых апартаментах, рядом была доктор, которая объяснила, что меня сбила карета, я сильно ударилась головой, и из-за этого у меня все смешалось в памяти. Я вижу крошечные отрывки из своего прошлого, но соединить их в одно целое не могу. Это называется частичная амнезия. Доктор сказала, что однажды все может само встать на свои места, но когда это случится и случится ли вообще…

– А твоя семья?

– У меня нет родителей, я росла в имперском пансионате для сирот.

– Это ты откуда знаешь?

– Доктор немного рассказала мне о моем прошлом. Пока я лежала без сознания, они установили мою личность и кое-что обо мне узнали. Я окончила летную школу и с прошлой осени проходила практику в почтовой службе, а потом случился тот инцидент с каретой, и…

– И зачем тебя сразу отправили на мыс Горн? – перебил Тристан.

– Доктор говорила, что, если поместить меня в знакомую среду, туда, где я смогу регулярно летать, память может вернуться быстрее.

– Знакомая среда была бы в почтовой службе. А на мысе Горн из знакомого – только авионы…

– Да… Зато тут я встретила тебя.

Ника видела, как Тристан устало потер лоб ладонью.

– Но ты же попыталась хоть что-то узнать о себе и своем прошлом? Кроме того, что тебе сказала доктор?

– И кого мне здесь, на мысе Горн, спрашивать? Тут меня никто не знает. И вообще, если честно, каждый раз, когда я пытаюсь или собрать всю картину воедино, или как-то заполнить пробелы в памяти, мне становится здорово не по себе. Поэтому, если ты не против, давай пока закроем эту тему.

Наступила тишина. Ника сделала полшага вперед и увидела, что Тристан обнял Мию, а та спрятала лицо у него на плече.

Тихо, стараясь, чтобы ее не выдал никакой шум, Ника вышла за дверь.

* * *

При свете дня кладбище Павших Звезд наверняка выглядело красиво и даже величественно – судя по монументальным силуэтам могильных надгробий; простых смертных здесь не хоронили.

Однако в темноте зимней ночи кладбище казалось мрачным и даже жутковатым, и это ощущение многократно возросло, когда Агата увидела, как Кирби с Сегрином достают лопаты, и, к своему ужасу, поняла, что они сейчас будут делать!

– Зачем? – шепотом спросила она у Кирби.

– Чтобы забрать летный камень, зачем же еще? – удивился Кирби. – Разве ты не слышала, что рассказал Милорд?

– Слышала, но так и не поняла, нам-то какое дело до умершей авионеры?

– До нее нам дела нет, нам нужен ее летный камень. Если его, конечно, не забрали, как показалось Милорду… Хотелось бы, чтобы на этот раз нам повезло.

– На этот раз? – уточнила Агата; ее репортерское мышление тут же выхватывало из сказанного собеседником любопытные детали.

– Раньше мы аэролитов в гробах не находили, – пояснил Кирби.

Он вообще стал намного более разговорчивым с Агатой после того, как пришло сообщение от шефа о том, что девушка остается с ними на правах полноправного члена команды. Поначалу в его тоне, когда он обращался к Агате, проскакивали намеки на уважение – видимо, все из-за ее мифической принадлежности к загадочным агентам «зуру», – но они постепенно исчезали. Им на смену во взгляде Кирби начал появляться огонек откровенного интереса, который не позволил бы себе ни один благовоспитанный джентльмен Арамантиды. От этого взгляда Агата невольно ежилась и начинала понимать, почему подобные взгляды считались нарушением правил приличия.

Да, взгляды Кирби заставляли девушку чувствовать себя неловко и выбивали почву из-под ног и в то же время… В то же время Агата не могла не признать, что каким-то странным образом ей льстил такой интерес.

«Неужели именно так ощущают себя наши джентльмены, когда мы оказываем им знаки внимания?» – не могла не задуматься она.

Впрочем, кладбище ночью – совершенно точно не место для того, чтобы разбираться в собственных запутанных чувствах.

– А зачем нам такой летный камень? От него же никакого толку, не то что от действующего аэролита.

– Действующие мы уже доставали, – отмахнулся Кирби с таким видом, словно речь шла о чем-то незначительном, а не о главной ценности Арамантиды. – И их наши ученые уже исследовали вдоль и поперек. Им нужен камень умершей авионеры для сравнения. И вот тут-то и выясняется нечто удивительное: заполучить летный камень умершей авионеры гораздо сложнее, чем живой!

У Агаты в голове завертелся целый вихрь вопросов. Как они добыли действующие аэролиты? Что выяснили их ученые? И почему так сложно достать летные камни умершей авионеры? Но ни один из них Агата не задала – сейчас было не время и не место.

Из темноты раздался голос Милорда:

– Кажется, нашли.

– Оставайся тут и смотри в оба. Если что, подашь сигнал, – приказал Агате шедший впереди Сегрин, и агенты растворились в темноте, а девушка, закутавшись поплотнее в теплое пальто, огляделась.

Никого, лишь темнота и тишина вокруг. Кладбище Павших Звезд находилось на самой окраине города. Когда-то оно и вовсе было далеко за его чертой, но Сирион неумолимо разрастался и вот добрался уже и до погоста.

Впрочем, жилых домов поблизости не было, лишь какие-то унылые темные постройки и пара тусклых фонарей, свет которых так и не добирался до ограды кладбища.

Агата подумала, что сейчас идеальное время для побега: никто за ней не смотрит и не узнает, куда она пойдет!

Однако девушка осталась на месте. Уходить и сдаваться Жандармерии было еще слишком рано, она не набрала достаточно информации, чтобы обеспечить себе прощение за свои преступления.

Где-то вдалеке завыла собака. Агата непроизвольно вздрогнула. Она никогда не считала себя особо чувствительной особой, не любила мрачных бульварных романов, и все же было что-то такое в сочетании ночи и кладбища, отчего становилось не по себе…

Среди приземистых бараков впереди появилось какое-то движение. Агата насторожилась, готовая подать сигнал. Но вскоре поняла, что эти медлительные, ровные механические движения могли принадлежать только одним существам на свете – монкулам.

Звук треснувшей ветки заставил девушку подскочить на месте. Обернувшись, она увидела, что трое агентов возвращаются обратно. Лица у них были мрачные, и это говорило само за себя – их постигла очередная неудача. Летного камня они не нашли.

Обратно возвращались в молчании. И только когда пригород сменился пустыми улицами окраин, Агата заметила:

– Получается, зря ходили…

– Почему же? Очень даже не зря, – возразил Сегрин. – Теперь мы можем с уверенностью заявить, что авионер не хоронят с их аэролитами, кто-то забирает эти летные камни.

– Но кто? – непроизвольно затаила дыхание Агата. – И зачем? Ведь эти летные камни уже использованы, их все равно невозможно повторно разбудить…

– Хороший вопрос. И я думаю, когда мы найдем ответы, мы узнаем парочку темных тайн Арамантиды.

* * *

Обратно в казарму Ансель шел окружным путем, вдоль периметра базы; хотелось остыть и охладить голову, побыть наедине с ночью и небом, посмотреть на падающие звезды…

Впереди уже показались здания его сектора, когда Ансель вдруг услышал:

– Привет!

Юноша вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.

И увидел, как из темноты появляется… Тайрек!

– О, кого я вижу! – протянул Ансель, незаметно переведя Дух.

За прошедшие дни он не раз гадал, что случилось с его бывшим соседом. Несмотря на то что Ансель был на него очень зол, он все же надеялся, что Тайрек не погиб под обстрелом вражеских авиолетов, а, наоборот, увидев все опасности жизни в таком месте, как мыс Горн, сел на поезд и отправился обратно в Сирион.

– И что ты здесь забыл? Или опять ищешь возможность меня использовать?

– Использовать? – оскорбился Тайрек. – Когда это я тебя использовал?

– Ну, например, когда узнал у меня про вылет из Сириона и тайком пробрался на «Грозу»…

– Ансель, вообще-то я пробрался на «Грозу», чтобы не подставить тебя!

– Как это? – опешил от неожиданности Ансель.

– Да вот так! Ты вообще в курсе, мой дорогой друг, что тебя разыскивала Жандармерия по подозрению в связях с Либератом? Да, да, разыскивала! – с победным видом закивал Тайрек, увидев на лице приятеля смятение и чувство вины. – И меня как твоего соседа наверняка стали бы допрашивать. А я, знаешь ли, не особенно хорошо справляюсь с давлением; пусть и против воли, но в конце концов я наверняка бы тебя сдал. Вот я и решил лишить их возможности вытрясти из меня информацию. Так что вообще-то вместо претензий тебе следовало бы сказать мне спасибо! И извиниться за свои необоснованные обвинения.

– Спасибо… – неуверенно отозвался Ансель, а затем скептически поднял бровь: – Хочешь сказать, что побег ты совершил исключительно ради бескорыстного желания мне помочь?

– Ну-у… – протянул Тайрек, – если честно, все просто удачно совпало. Мне смертельно надоело, что на меня смотрят как на безмозглого болвана, а тут в последние дни еще и весь этот кавардак с Жандармерией… В общем, надоело! Что, раз я джентльмен, то и не человек, получается?

Слова Тайрека эхом отозвались в душе Анселя; после только что произошедшего инцидента с подполковником рей Фол он думал ровно о том же. Разумеется, Тайрек имел в виду вовсе не приставания кого-то из жандарм, но Ансель прекрасно представлял, с каким уничижительным и пренебрежительным отношением к себе во время допроса может столкнуться джентльмен, и поневоле кивнул, разделяя негодование приятеля. Если дамы занимают главенствующее положение в обществе, это еще не значит, что им позволено обращаться с джентльменами так, словно у тех напрочь отсутствует чувство собственного достоинства!

– А тут ты со своим назначением на мыс Горн! – с жаром продолжал Тайрек. – Знаешь, я слушал тебя и, честно признаться, завидовал. Мне казалось, что вот он, человек, у которого есть дельная профессия и место в этой жизни, никто его не шпыняет, никто не смотрит на него как на пустое место и не загоняет в угол…

– Ну ты загнул! – присвистнул Ансель. Не смотрят как на пустое место, как же! А уж про угол лучше и не начинать; он в буквальном смысле только что сбежал из одного такого.

– Нет, я понимаю, что все это не само тебе в руки свалилось, – словно прочитал его мысли Тайрек. – Но тогда я был очень расстроен и сердит! Я слушал тебя – и понимал, что я тоже хочу, чтобы со мной считались! Вот и воспользовался возможностью… В свое оправдание, – продолжил он уже своим обычным, слегка легкомысленным и немного насмешливым тоном, словно играл на публику, – я не видел других вариантов прилететь на мыс Горн, кроме как вот так, тайком. Прости, если можешь, – с глубоким вздохом закончил юноша, и на его лице было написано искреннее раскаяние.

– Ладно, – проворчал Ансель. Он все еще сердился на приятеля, но в то же время прекрасно понимал, как сильно можно устать от несправедливого отношения к себе. – Забыли. Расскажи лучше, как ты оказался на базе?

– Да что тут рассказывать! Эта ваша колючая проволока так себе препятствие, – пренебрежительно кивнул Тайрек в сторону ограды.

– Между прочим, это еще одно незаконное проникновение, – заметил Ансель.

– Проникнуть законно через главные ворота мне бы никто не дал, – резонно возразил Тайрек. – А мне до зарезу нужно было с тобой поговорить.

– И где ты был все это время?

– В Патагоне. Сбежал туда сразу, как началась та воздушная атака. А когда огляделся немного и посмотрел, что к чему, то понял, что там мне делать нечего. И теперь я хочу устроиться к вам на базу.

– Устроиться на базу, – медленно повторил Ансель. – И для этого ты незаконно проник ночью на ее территорию. Хорошее начало, ничего не скажешь.

– Я надеялся, ты замолвишь за меня словечко, – смущенно признался Тайрек.

Анселю оставалось только поражаться такому нахальству.

– Надеялся, – хмыкнул он. – А я ведь мог тебя не простить.

– Мог. Но почему-то я был уверен, что ты меня поймешь.

В невинных голубых глазах Тайрека было поровну раскаяния и надежды, и Ансель невольно подумал, что, обрати его приятель такой взгляд на любую даму, та с радостью выполнила бы любую его просьбу!

– Ну, поговоришь со своей начальницей? – прервал затянувшееся молчание Тайрек.

– О чем? Тайрек, ты не механикер, не врач, не медбрат и даже не солдат. А хозяйственные работы вроде мелкого ремонта или уборки делают монкулы. Так в качестве кого ты собираешься тут остаться?

– Может… помощником механикера? – с надеждой спросил Тайрек. – Твоему командиру можно сказать, что я кое-что смыслю в авиомеханистике, потому что ты меня немного натаскал еще в Сирионе. Я думаю, она может согласиться, ведь у вас в помощниках механикеров уже есть другие джентльмены, те же братья эр Тальга, например. В общем, прецедент имеется. К тому же механикеров на базе всегда не хватает…

– Откуда ты столько всего знаешь про базу? – удивленно спросил Ансель, имея в виду и Рика с Рейком, и постоянную нехватку механикеров.

– Так в Патагоне только и болтают, что о летной базе, перемывая вам все косточки! Спорим, я знаю больше сплетен, чем ты?

– Да плевать мне на сплетни, – отмахнулся Ансель. – Хорошо, предположим – только предположим! – что мы соврем и тебя примут в ученики механикера. Но потом-то все так или иначе вскроется! Ведь на деле ты ничего в авиомеханистике не понимаешь!

– Да брось, я очень быстро учусь! – Тайрек деловито потер руки, ничуть не обеспокоенный этим замечанием. – Ну, что скажешь?

Голубые глаза смотрели умоляюще и с такой надеждой, словно Ансель был единственным и последним препятствием, стоящим между Тайреком и катастрофой вселенского масштаба. Противиться этому взгляду оказалось совершенно невозможно.

– Хорошо, я попробую, – вздохнул Ансель, сам толком не понимая, зачем он соглашается на эту авантюру.

– Спасибо, дружище! – радостно хлопнул его по спине приятель. – Ты не пожалеешь!

– Уже жалею, – проворчал Ансель. – Ладно, пойдем поищем командира эскадрильи.

Однако поговорить с майором рей Данс так и не удалось; Ансель не нашел ее ни в «деревяшке», ни в казарме авионер Танго, ни в офицерских бараках.