Текст книги "Рунные витражи"

4
Иса – Кеназ

Серьёзные испытания, переворот мировоззрения. Заточение и освобождение.

♂ Прощай, капитан

1. Раб

В круге, когда рычаг делает полный оборот, двадцать моих шагов. До того, как пружина вибродвигателя заведется, целых сто оборотов. Начиная с половины этого пути идти всё труднее и труднее. Мышцы на прикованных к рычагу руках вздуваются буграми, пресс давно превратился в твердую сталь, а ноги отполировали металлический пол до блеска. Жар работы двигателя чувствуется даже через подошвы сандалий, и надсмотрщик время от времени включает систему охлаждения. Гигантские меха с ревом проснувшегося зверя открывают шлюз. Пенистая вода заливает пол, остужая металл и даря обманчивое ощущение свободы. Через секунду железные створки вновь захлопываются, отрезая показавшийся океан. Нас обволакивает темнота ангара.

В руках Хмара светится фонарь из рыбьего пузыря, в котором ползают светляки. Наш надсмотрщик любит отрывать им крылья не меньше, чем скармливать кракенам рабов, мертвых и умирающих, которые больше не могут вращать рычаг. С некоторых пор его улыбающаяся металлическая маска преследует меня в кошмарах.

После желанного щелчка, когда огромная пружина вибродвигателя заведена, объявляется перерыв, и нам приносят баланду. А потом всё начинается по новой. Двадцать шагов, сто оборотов, перерыв. Сто оборотов, две тысячи шагов, и холодная вода океана остужает ноги. К другому концу моей цепи прикован Мастер Ё. Он идет так же сосредоточенно, зная, что от этого зависит наша жизнь. И еще он обдумывает план побега.

Сегодня приходится тащить и Желтого – он упал после первого перерыва, и его тело скользит по полу на цепи. Лишний груз, который отцепят только после остановки. Новички приходят и уходят, а мы с Мастером Ё остаемся. «Хочешь выжить, – сказал он мне, – держись старика». Хотя он совсем не старый, просто сухой и жилистый.

Сколько я уже на «Левиафане» – месяц, два? Наше существование давно потеряло деление надень и ночь. Остались только обороты, шаги и щелчки вибродвигателя.

«Уйти отсюда лишь два способа – сквозь шлюз на пищу кракенам, или отпереть замок и скрыться в трюме. Второй вариант мне нравится больше», – говорил Мастер Ё, когда мы находились в бараке, а двигатель работал на паровом котле. Иногда, когда «Левиафану» требовалась скорость, котел растапливали, тратя горючее. Топливом служили высушенные водоросли – я помню, как они приятно пахнут под солнцем, в них копошатся маленькие рачки, бегают в поисках воды. Хорошо сейчас собирателям водорослей – они наверху и видят солнце.

Цепь – тяжелая, железная – сковывала нас и в бараке. Я свыкся с ней, словно пес со своей привязью. За полуметровой обшивкой корабля плещется океан. Там – свобода. Или смерть – тут кому как повезет. Если прислушаться, то можно услышать песни русалок. Ундина, что когда-то приплывала ко мне, не пела, она просто сидела и смотрела, как я ловил рыбу. Иногда помогала вытаскивать сети, иногда уединялась со мной в доме. А порой мы оставались на горячих от солнца досках – нам не от кого было скрываться. Над нами были лишь небо, солнце и чайки. Русалки – они как люди, только их кожа более холодная и гладкая, а глаза с вертикальными зрачками.

Я прикладывал ладонь к обшивке, звеня цепью. Мастер Ё ворочался: «Спи давай», – ноя вспоминал.

Мое селение называлось «Балтика» по имени корабля, ставшего его центром. Когда-то жившие на нем люди еще искали землю, но в мое время паровой двигатель давно вышел из строя, его никто не ремонтировал, и корабль превратился в плавучий остров. Оброс домами на деревянных плотах. Стал прибежищем для многих охотников, собирателей водорослей и торговцев.

Мой дом стоял на самой окраине селения, где был виден горизонт и поутру поднималось солнце. От бездонной пучины меня отделял лишь бревенчатый пол, и по ночам, лежа на матраце, набитом водорослями, я слушал океан. Водяное дерево привозили на парусных лодках торговцы из Саргасс. Один из них по наказу Капитана – не знаю, сколько и чего Капитан ему обещал – никак собственную дочь в жены – тайно добыл росток, но дерево не прижилось в наших краях, а тот торговец больше не возвращался.

«Ты не боишься кракенов?» – спрашивала Сюзи, когда приходила ко мне со своим рыжим котом на руках.

Она не ступала на мостик, ведущий к дому, – приличной девушке нельзя приходить к мужчине до замужества.

«Нет, – отвечал я, – не боюсь».

Одного из них, правда, совсем молодого – не более трех метров длиной – я убил гарпуном. На груди до сих пор остались шрамы от его присосок и крючьев. Кракен обхватил меня щупальцами, когда я вытягивал сеть, и стащил в воду. А потом мы лежали на досках под солнцем – я, израненный, залитый кровью, и пронзенный гарпуном дохлый монстр. Просоленные куски его мяса долго сохли на солнце. Пищи хватило на всё время ураганов.

«Ты храбрый», – говорила Сюзи, тиская своего Рыжика.

Глаза кота напоминали глаза моей Ундины. Конечно, Сюзи тоже была красивой, но она не любила океан так сильно, как я. А с Ундиной мы любовались восходом и слушали ночные песни – она не боялась оставаться в доме одинокого мужчины.

А я не боялся кракенов. Но был еще «Левиафан» – железный корабль, собирающий всё на своем пути. О нем с ужасом рассказывали торговцы древесиной, хотя что в их историях было правдой, а что вымыслом, оставалось загадкой. Говорили, что «Левиафан» – это не корабль, а целое скопление судов, соединенных щупальцами Великого Кре. Все корабли, попадающиеся ему на пути – парусные шлюпки торговцев с Саргасс, несуразные плоскодонные черепахи желтолицых, стальные дредноуты воинов с запада – все без разбора становились его пленниками.

Однажды поздним вечером я увидел на горизонте зеленые вспышки. Они расцветали в воздухе падающими звездами, словно фейерверки желтолицых.

– Кре, – сказала сидящая рядом со мной Ундина, указывая на них пальцем.

Когда я был маленьким, случился такой же зеленый звездопад. Тогда я нашел упавшую звезду. Я смутно вспоминаю зеленый шар, качающийся на воде у моего дома, помню исходящее от него тепло. Что стало с ним? Мне кажется, что шар растворился в моих руках, слился с телом, но, возможно, это лишь плод воображения. Но говорят, что с тех пор я стал странным – предпочитал в одиночестве любоваться океаном вместо общения со сверстниками. Меня манила неизведанная даль. Я знал, что рано или поздно уйду туда, где восходит солнце и куда уплывают русалки перед временем ураганов.

Может быть, поэтому Капитан не разрешал Сюзи приходить ко мне.

Спустя неделю после новых зеленых вспышек возле селения появились посланцы Великого Кре – несколько стальных кораблей, в которых приплыли закованные в металл люди. Об их приближении рассказывали русалки, но я не убежал, как остальные мужчины. Они пытались спастись в глубине поселка. Что стало с ними и с Сюзи – я не знаю, лишь несколько людей из моего селения оказались в одном со мной трюме в чреве «Левиафана». Меня схватили одним из первых. Наверное, я сам хотел быть рядом с Великим Кре.

«Глупо» – по-человечески пожала плечами Ундина. Из «Левиафана» нельзя убежать.

– Смотри, – однажды сказал Мастер Ё.

Мы сидели в темноте барака, его жилистая рука нащупала мою и вложила в ладонь дергающийся живой кусок металла. Я почувствовал уколы острых лап.

– Это сверчок, я поймал его неделю назад, – прошептал Мастер Ё.

Подобные дикие автоматоны обитают в трюме «Левиафана». Большие и маленькие, они скрываются в темных углах корабля и собирают металл, подчиняясь вложенным в их механические программаторы командам. По одним слухам, они воспроизводят сами себя, по другим – автоматонов до сих пор создает безумный механик. Иногда до нас доносились выстрелы драгунов, зачищавших трюмы от этой нечисти. Но «Левиафан» слишком велик, в лабиринтах его трюма много неизученных областей, в которых легко укрыться и где без следа пропадают закованные в сталь воины. Так сказал Мастер Ё. Но если хочешь сбежать – надо перебраться на крайние корабли и угнать один из них.

«Откуда ты знаешь?» – спрашивал я, но Мастер Ё лишь таинственно усмехался.

– Я изменил программатор сверчка, – одними губами произнес он. – Теперь автоматон сможет открыть замок.

– Ты умеешь программировать?! – едва не вскрикнул я, но Мастер Ё закрыл мой рот рукой.

– Дождемся удобного момента, – прошептал он. – Пойдешь со мной?

Я отчаянно, словно боясь, что Мастер Ё передумает, закивал.

Но всё произошло совсем не так, как мы планировали. Незадолго до перерыва раздался глухой удар, пол вздрогнул, тело Желтого приподнялось, словно плененный торговец с востока был всё еще жив. Обшивка под ним вспучилась, разорвалась, из дыры вырвались клубы пара и высунулась большая металлическая клешня.

Хмар подскочил, замахиваясь мечом, но дикий автоматон ударил первым, и надсмотрщик отлетел к стене. Металлическая маска Хмара с застывшей на ней вечной улыбкой зазвенела по полу. К нам под ноги покатился фонарь, в котором бились механические светляки.

Автоматон напоминал мне гигантского лобстера – такой же ощетинившийся колючими лапами и клешнями, с глазами-линзами на металлических трубках. Он разорвал тело Желтого, с легкостью перекусив толстую цепь. Вокруг нас кричали пытавшиеся вырваться рабы. Застонал поднимающийся Хмар.

«Женщина! – мысленно вскрикнул я, увидев лицо нашего надсмотрщика. – Кракен его забери, это женщина!»

Автоматон взмахнул клешней, и крик одного из прикованных к рычагу рабов прервался.

– Быстрее! – вскрикнул Мастер Ё, протягивая мне механического сверчка и показывая освободившуюся от цепи руку. – Пусти в замок!

Аобстер-автоматон шагнул по направлению к нам. Хмар поднималась на ноги, держась за стену – тянулась к рычагу управления шлюзом.

Я схватил сверчка, но тот дернулся и убежал, оставив в моих пальцах оторванную ногу. Быстро перебирая лапками, он пробежал по сковывающей меня цепи и исчез в замочной скважине. Лобстер замахнулся для удара. Мастер Ё бросился ему за спину и накинул на клешню подхваченную с земли цепь. Клешня замерла в воздухе. Стало слышно, как надсадно вибрируют пружины в двигателе автоматона. Из клапанов на его шее вырывались струи горячего пара.

Автоматон развернулся, вырывая цепь из рук Мастера Ё, взмахнул клешней. Ё, пытаясь уклониться от удара, поскользнулся и упал на спину. Лобстер поднялся на дыбы, готовясь через мгновение опуститься и раздавить противника своей массой. В это время произошли два события: щелкнул замок моих оков, цепь соскользнула на землю, и Хмар дотянулась до рычага шлюза. Под весом ее тела рычаг опустился. Всхлипнули меха, забурлила ворвавшаяся в ангар вода, сбивая нас с ног, смывая кровь и унося мертвые тела в океан. Надсмотрщика потащило к шлюзу. Мастер Ё скользнул по полу среди клочьев пены к раскрытой пасти дверей, но я успел схватить его за руку.

Дикого автоматона отнесло к шлюзу, но он сумел зацепиться за створки ворот и заревел, преодолевая напор воды. В это время вокруг его тела обвились несколько толстых щупалец, из пучины показалась голова кракена. Рывок – и автоматона оторвало от ворот, потащило к раскрытому огромному клюву морского чудовища. Это был не такой малыш, которого я когда-то убил ударом гарпуна. Кракен выглядел настоящим гигантом, способным утащить на дно целый корабль. Автоматон выпустил струю горячего пара, но кракена это не остановило. Клюв сомкнулся на механическом теле, раздался хруст, и части лобстера посыпались в бурлящую воду.

– Бежим! – закричал Мастер Ё, и мы вместе с ним нырнули в пробитую лобстером дыру в полу.

2. Мятежник

– Великий Кре умер, – сказал Эй-ты. Он был занят тем, что потрошил пойманного недавно автоматона, пытаясь сделать из него живую броню наподобие драгунских доспехов. – Я вам точно говорю. Видел однажды его щупальце. Помнишь, Ё, ты послал нас на разведку в машинное отделение? Именно тогда я и наткнулся на щупальце. Толстое, как…

Он обвел взглядом наше маленькое помещение, где мы сидели вокруг «вечных» углей – я, Мастер Ё, жарящий болотных змей, Клео и еще несколько других изгоев, называвших себя Крысами «Левиафана». «В железных трюмах свободными могут быть только крысы, – говорил Ё. – Крысы всегда свободны».

По стенам ползали механические светляки.

– В общем, толстое, – закончил фразу Эй-ты, так и не подобрав нужное сравнение.

Он вытер щеку кулаком с зажатой в нем отверткой, оставив на лице следы от сажи.

– Лежало через весь трюм, словно дохлая змея. Во – точно: толстенная дохлая морская змея. Я опустил на него ладонь, и вы знаете? Я не почувствовал в нем жизни. Оно было твердым и неживым.

– Как растение, – тихо сказал я.

– Что? – переспросил Эй-ты.

– Говорю, что щупальце было похоже скорее на побег водяного дерева, чем на тело гигантского кракена, – добавил я.

– Это ж Великий Кре. При чем тут дерево? – ухмыльнулся Эй-ты.

– Не мешай, пусть Чудак дальше читает, – сказал Мастер Ё.

– Да, пускай, – добавила Клео и опустила голову мне на плечо, словно заглядывая в старую книгу с пожелтевшими страницами, которую я держал на коленях.

Но это было обманом – слепые глаза девушки не видели ничего. В белых неподвижных зрачках отражались сполохи очага. Клео дышала мне в ухо, и вместо картин, рассказанных в книге, на ум приходила гладкая кожа Ундины. Прогнав навязчивые мысли, я продолжил чтение:

– И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.

– Это хорошая сказка, – сказала Клео. – Они плавали-плавали – и нашли землю. Голубь – это птица, что живет на суше? Я знаю только чаек. И еще в детстве слышала альбатросов – это тоже такие чайки, только здоровенные. Почему у нас всё не так, как в этой книге? Нет, это грустная сказка – она навевает грустные мысли. Не хочу ее больше слушать. Давай опять дневник почитаем.

Мастер Ё расшевелил большим гаечным ключом угли и проворчал:

– Вертихвостка, лучше помолчи, не мешай Чудаку.

Сам Мастер Ё читать не умел, как и все остальные Крысы. Удивительно – человек, который мог программировать автоматонов, не знал ни одной буквы.

«Умения передал мне отец, а тому – мой дед. Для этого вовсе не надобно уметь читать. А откуда у тебя такие знания?» – спрашивал меня Мастер Ё.

И правда, откуда? Я зажмуривался, силясь вспомнить. Мой отец был охотником на кальмаров, а мать – собирательницей мидий. Стоило опустить на ночь в воду доску с приманкой, как утром можно было собрать с нее целый мешок моллюсков. Если их, конечно, не съедали охочие до нежного мяса кальмары. По ночам поднявшаяся над горизонтом луна оставляла в океане светящуюся дорожку, а отец уплывал охотиться на своей плоскодонке. Так я и запомнил его в тот последний вечер, когда возле нашего дома появился огромный кракен. Отец стоял на носу лодки, держал гарпун и махал мне рукой. Надеюсь, что кракен, которого я убил, был потомком того гиганта.

Мама рассказывала мне сказки, что знала на память, но ни она, ни отец читать не умели. Тогда откуда научился я? Почему-то на ум приходит тающий в руках зеленый шар, похожий на семя неведомого растения. Неужели он мог передать мне знания?

– Хорошо, дневник, так дневник, – согласился я, откладывая книгу в сторону.

Журнал, чей написанный от руки текст во многих местах размыло водой, был найден Мастером Ё когда-то давно на одном из кораблей. Хотя читать Ё не умел, но предпочел тетрадь не выбрасывать и спрятал до лучших времен. Большая часть слов в дневнике была нам непонятна, но звучали они таинственно, как песни русалок, будто вот-вот – и поймешь заключенный в них смысл.

– Таянье ледников не остановить. Это вопрос уже не десятилетий, а считаных лет или даже месяцев, – принялся читать я. – Процесс происходит стремительно, и мы с Элизабет…

– Дальше, – попросила Клео. – Это мы уже слышали.

Я пожал плечами, перелистнул несколько страниц и продолжил чтение.

– Какие технологии будут доступны человечеству после катастрофы? Всё, что сложнее молотка и колеса, вскоре забудется – не останется хранителей знаний. Я предлагаю остановиться на воде. Пар – вот та энергия, что поможет пережить человечеству времена нового потопа. Пар и механика. Надо поделиться этой идеей с Элизабет, но она слишком увлечена своей генной инженерией. Хорошо, что моя жена гений – есть с кем поговорить на равных, если выпадает свободная минутка. Сейчас она изучает возможность передачи информации на генном уровне. Надо будет расспросить у нее, как идут дела.

PS. Горо что-то приболел – второй день сидит на дне аквариума и едва шевелит щупальцами. Интересно, кто-то из наших знает, как лечить кальмаров? Надо не забыть спросить у Элизы».

– Кракен! – выругался Эй-ты, схватившись за щеку. Вылетевшая из тела автоматона гайка оцарапала ему лицо и упала прямо в угли. Эй-ты бросился за ней, вытащил, обжигаясь и дуя на пальцы.

– Что такое передача знаний на генном уровне? – спросил я.

Мастер Ё отрицательно покачал головой.

– Думаю, что-то вроде забытой магии, – сказал он. – Возможно, ответы на дне океана, куда за древними предметами спускаются лишь водолазы.

– Эх, добыть бы один такой костюм, – мечтательно произнес Эй-ты.

Их прошлый поход за водолазными костюмами окончился пленением Мастера Ё, и тот до сих пор был сердит на своих компаньонов за то, что те не смогли вытащить его из плена.

«Быть спасенным диким автоматоном – это просто оскорбление, – говорил он мне по секрету. – Хотя нам с тобой, признаться, изрядно тогда повезло».

Мастер Ё где-то раздобыл схему «Левиафана» и делился со мной своими планами.

«Слушай, Чудак, ты кажешься мне толковым малым. Нам надо придумать, как отсюда выбраться. Щупальца Великого Кре находятся здесь и здесь, – показывал он мне чертеж на старой промасленной бумаге. – Идут сквозь трюм, пробивают борта и уходят к другим судам. Выше – несколько заброшенных отсеков, где можно натолкнуться на диких автоматонов, а после начинается машинное отделение. Рядом – шлюз для охлаждения двигателей. Дальше пробраться на палубу по лифтам или воздуховодам нереально – слишком много охраны».

«Пробовали?» – спросил я.

Мастер Ё нахмурился и кивнул.

У Крыс была одна цель – выбраться наружу и захватить один из внешних кораблей. Мастер Ё рассказывал, как жил на поверхности, прежде чем его поймали. «Судов великое множество – большие и маленькие, потрепанные штормами и почти новые. Внешние служат защитным барьером для Великого Кре. Внутренние – пристанищем для людей и автоматонов. Займи один из пустующих кораблей – и можно вырваться на свободу».

«И что ты с ней будешь делать, со свободой?» – спрашивал Эй-ты.

«Там чайки, – вместо Мастера Ё отвечала Клео. – И альбатросы. И нет Великого Кре».

Из Крыс «Левиафана» один Эй-ты считал, что Великий Кре мертв.

«Он должен был привести «Левиафан» к земле, – говорил он. – Но до сих пор вокруг лишь открытый океан. Вы слышите, как плещется за бортом вода? А если земля близко? Что, если Великий Кре просто не хочет отпускать всех на берег? Или же он давно умер, а мы будем плавать до скончания веков и жить, как жили наши деды и отцы, пока нас не засосет пучина. Сколько прошлолет после потопа – тысяча, больше тысячи? Но если Великий Кре жив, то мы должны его убить и освободить плененные корабли. Предавшего капитана смещают».

«Так то капитан, а то Великий Кре. Кто его заменит? – спросил Мастер Ё. – Ты видел, сколько драгунов в верхних отсеках?»

Это было неделю назад, но мне казалось, что я среди Крыс уже давно. Я понимал, что должен уйти. Неведомая сила толкала меня наверх, к солнцу, туда, где океан и соленый ветер.

– Готово, – сказал Эй-ты, неуверенно глядя на Мастера Ё.

Автоматон походил на человека, которого распяли и выпотрошили прямо на полу. Мастер Ё поднялся и придирчиво осмотрел дело рук Эй-ты.

– Неплохо, – наконец произнес он и протянул руку. – Отвертку.

Затем не глядя принял инструмент и начал копаться в программаторе автоматона.

– Дай мне, – попросил я, следя за его неловкими действиями.

Мастер Ё недоуменно на меня поглядел, но отвертку отдал и молча наблюдал, как я настраиваю программу. Винты подкручивались на заданную глубину, переключая триггеры. Нолики и единички чередовались у меня перед глазами, порождая в голове известные мне команды. Но откуда я их помню? Откуда я вообще умею программировать автоматоны, словно Безумный Механик?

– Есть, – я, наконец, завершил свою работу и щелкнул рубильником.

Автоматон дернулся, приподнялся – сначала неуверенно, словно боясь упасть, а потом вытянулся в полный рост и остался стоять с распростертыми руками-манипуляторами, будто собираясь в порыве благодарности меня обнять. Я забрался внутрь автоматона. Вокруг тела захлопнулись пластины брони, контакты управления обхватили руки и ноги. Я поднял руку, и автоматон, гудя приводами, повторил мой жест. Со щелчком сошлись и разошлись механические пальцы.

– Ремонтный автоматон широкого профиля класса А1, – сказал я. – Управляется как с помощью оператора, так и способен на автономные действия.

– Откуда ты знаешь? – спросил Мастер Ё.

– Хороший вопрос, – я повертел рукой перед лицом, любуясь своей работой. – Что вы собирались с ним делать?

– Были планы, – сказал Ё. – С такой броней можно пробиться к складам, где хранятся подводные костюмы. Если «Левиафан» нельзя покинуть через палубу, мы выйдем через шлюз.

– Проникнуть через охрану драгунов? – хмыкнул я. – Нереально. Есть другая идея. Сколько водолазов обычно бывает в ремонтной бригаде?

3. Водолаз

Судя по схеме, шлюзовых камер на «Левиафане» было несколько. Когда-то они служили для состыковки подводных кораблей, но уже давным-давно их переоборудовали под охлаждение вибродвигателей. Один из шлюзов, самый маленький, находился в стороне от других и в славные добрые времена использовался подводниками – обслуживающим персоналом корабля. Сейчас шлюз был заброшен, путь к нему наглухо закрыт переборками, и жирный крест перечеркивал его на карте Мастера Ё. Ни охраны, ни диких автоматонов, лишь ощущение притаившейся опасности.

Я находился внутри автоматона-ремонтника, стоял возле Ё и рассматривал задраенную переборку. Было холодно – система подогрева давно не работала. Манипулятор автоматона, словно продолжение моей руки, лег на вентиль, открывающий проход в ведущий к шлюзу туннель.

– Готов? – спросил я у Мастера Ё.

Тот сдержанно кивнул, а затем исчез в темноте. Вентиль со скрипом повернулся, открывая проход, из которого дохнуло сыростью и запахом металла. Я собирался сломать старый шлюз и затопить коридор, сумев при этом не утонуть самому. Устранять поломку явится ремонтная бригада. Драгуны под воду не полезут, водолазы пойдут сами. Если верить карте – уровень воды не поднимется выше вентиляционного распределителя. Там ремонтников уже подстерегают Крысы «Левиафана». Темнота – наш друг. Трубы – убежища и места для засады.

Но Клео никак не хотела меня отпускать.

Я шагнул в предшлюзовой туннель, и под ногой хрустнула стеклянная линза, которая когда-то служила глазом автоматону. Лежащих на полу деталей было много. Среди шестеренок и кусков металлической брони встречались человеческие кости, словно следы трапезы у логова хищного зверя. Сквозь темноту были натянуты стальные нити – я едва не задел одну из них. Будто паутина, они окутывали весь коридор, от входа до шлюза.

Я достал нож, сделанный из длинного куска металла, и пошел вперед. Под ногами хлюпала застоявшаяся вода, покрытая ржавой пленкой. Разрывались стальные нити. Казалось, что в темноте ворочался кто-то большой, просыпаясь от долгой спячки, его дыхание вздымало рябь на воде, а взгляд вызывал холодную липкую дрожь. Темнота, едва разгоняемая светом моего фонаря, давала пристанище зверю и больше не была моим другом.

Систему управления шлюзом затягивала настоящая паутина. Я разглядывал рычаги и кнопки, вспоминая их назначение. Изо рта вырывались облачка пара, заставляя дрожать высохшие тельца пауков на паутинах.

Металлические пальцы автоматона, повинуясь движению моей руки, сомкнулись вокруг рычага. Сейчас! Глубокий вдох, чтобы унять нервную дрожь, и резкий рывок вниз, открывающий двери шлюза, впускающий внутрь корабля бурлящий океан. Вода не остановится – внутренняя переборка заблокирована мною минуту назад.

Я повернулся и побежал. Автоматон увеличивал мою скорость. Преследующий по пятам океан ревел, как чудовище. Поворот, еще один. Теперь вверх по лестнице! Я ворвался в вентиляционный распределитель и привалился к стене, тяжело дыша. Успел! Вода захлестнула лестницу, волной накатилась на пол и схлынула, оставляя после себя лужи. Раздался рев, по воде прошла рябь, у поверхности промелькнула огромная тень. На мгновение показался зубчатый гребень и скрылся на глубине.

Темноту освещали несколько тусклых светильников с плененными светляками. В расходящихся во все стороны трубах завывал ветер.

– Молодец, – сказал Мастер Ё. – Давай сюда.

Он выглянул из большой, в рост человека, трубы, которая шла практически вровень с полом. Я пригнулся и скользнул в темноту. Кто-то тут же молча обхватил меня за шею, прижался к броне автоматона.

– Ну-ну, – прошептал я, освобождая из доспехов руку и вытирая слезы с лица Клео. – Всё обошлось.

– Не всё, – сказал Мастер Ё. – Ждем.

Я отстранил Клео, прислушиваясь.

Ремонтная бригада появилась спустя полчаса. Пятеро людей в подводных костюмах вошли в распределитель с противоположного нашему входа. На людях поверх герметичных костюмов были надеты автоматоны, но тоньше, изящнее, сделанные в далеком прошлом, еще до потопа, и сохранившие свою функциональность до сих пор. Настоящие произведения искусства. Я впервые видел такое техническое совершенство.

Передний ремонтник поравнялся с нашей трубой.

– Сейчас, – прошептал Мастер Ё.

– Погоди.

Я всматривался в идущего последним. Броня его автоматона, походка, да и весь внешний вид отличались от других ремонтников. На поясе висел нож, в правой руке человек держал гарпунное ружье – о таком когда-то мечтал мой отец. Но ружей осталось мало. А боевых подводных автоматонов – еще меньше.

Из трубы у потолка вывалился Эй-ты и с криком обрушился на одного из ремонтников. Мастер Ё схватил за шею идущего впереди, и они вместе повалились на пол. Я бросился к воину в подводных доспехах, но опоздал – он взмахнул ножом, и окровавленный Эй-ты отлетел к стене. А затем наши доспехи с грохотом столкнулись, выбивая искры. Рывок в сторону, устремившийся мне в лицо нож, парирование, звон клинков… Разворот, выпад – острие моего ножа должно было войти в шею врага, но тот каким-то чудом смог избежать удара. Отшатнулся и выстрелил в меня из ружья. Гарпун на цепи просвистел мимо, лязгнул о стену, и я набросился на врага. Мы дрались – яростно, как два диких зверя. Автоматоны во много раз усиливали наши удары, и в голове билась одна мысль: не повредить его ценный костюм!

Я ударил противника кулаком в живот, но он сумел поймать мою руку в захват, завернул за спину, ломая стальные пальцы автоматона. Нож шлепнулся в воду.

– Ты тоже Семя? – спросил мой враг. – Да! Я чувствую это! Ты пришел сюда так же, как я, с надеждой занять его место. Я тоже верил, что смогу попасть на верхнюю палубу. Но она меня не пустила. Слышишь? Проклятая Система не пустила меня!

Я лягнул и услышал, как в автоматоне врага что-то хрустнуло. Хватка ослабла. Я вырвался из захвата и снова ударил ногой, отталкивая противника к залитым водой ступеням. Из воды с шелестом выстрелили несколько стальных нитей, обвились вокруг его тела. Рывок – и воин исчез под водой, оставив на полу разряженное гарпунное ружье.

Я обвел взглядом место затихшей схватки. Над мертвым Эй-ты рыдала Клео. Еще несколько Крыс «Левиафана» были либо ранены, либо убиты. Из ремонтников выжил лишь один. Не отрывая взгляда от Мастера Ё, приставившего нож к его шее, он лихорадочно сбрасывал водолазный костюм.

Под водой мелькнула черная тень, уносящая с собой воина. Я выбрался из своего автоматона, подхватил ружье, зарядил гарпуном и подбежал к воде.

– Чудак! – вскрикнула Клео, словно почувствовав, что я собираюсь сделать.

– Всё будет хорошо, – сказал я и, набрав побольше воздуха, нырнул следом за монстром.

Холод едва не сковал тело, но я продолжал плыть. Дальше, еще дальше. Впереди двигалась тень, оставляя за собой шлейф из воздушных пузырьков. Вместе со своей добычей она скользнула сквозь открытый шлюз в океан. В шлюзовой камере между водой и потолком оставалось немного воздуха, я вдохнул и устремился следом за монстром, который исчезал в темной глубине. Сейчас или никогда! Я выстрелил вслед чудовищу и почувствовал, как гарпун вонзился в его тело. Цепь натянулась, меня потащило в открытый океан, но я крепко сжимал оружие. Цепь металась из стороны в сторону, монстр рвался на свободу, но никак не хотел расставаться со своей добычей.

Наконец он отбросил мертвого человека и, загребая воду хвостом, исчез на глубине, утащив за собой гарпунное ружье. Я поплыл за погружающимся в пучину воином. В легких заканчивался воздух. Назад дороги уже не было. Из последних сил я подгреб к мертвецу и принялся освобождать его от доспехов. Когда это получилось, перед глазами уже плыла серая пелена.

Я забрался внутрь подводного автоматона, захлопнул гермошлем, и система принялась откачивать воду. Появился долгожданный глоток воздуха. Костюм мой! Теперь надо вернуться к «Левиафану». Я активировал двигатель, но тот не заработал. Еще раз! Ответом была лишь тишина. Я медленно погружался на глубину. В руки и ноги укололи иголки – система управления автоматоном впрыснула в кровь декомпрессионную жидкость.

Со дна поднимались тени древних гигантов. Многоэтажные дома, занесенные илом, заросшие водорослями, ставшие укрытием для миллионов подводных созданий, смотрели на меня черными провалами окон. Я плыл в прошлое. И прошлое возвращалось в памяти магией воспоминаний.

– Добро пожаловать в наш маленький сумасшедший дом, уважаемый!

Человек у входа улыбался. Глаза, искаженные стеклами очков, казались голубыми искорками.

– Мы с Элизой, как вы понимаете, дома. Элизабет… – он словно попробовал на вкус имя своей жены и довольно пощелкал языком. – Вы думаете, это нас заперли от всего мира? Нет – это мир заперли от нас. Кстати, уважаемый, забыл ваше имя… А, неважно, – махнул он рукой. – Вы не знаете, как лечить кальмаров? Горо уже второй день лежит на дне. Жаль беднягу. Элиза использовала его гены для создания своих монстров. Новые жители моря. Человек плавающий. Как по мне – та же русалка. Но вы проходите, проходите.

Мы прошли вглубь зала. Кальмар за стеклом аквариума, казалось, смотрел нам вслед грустными глазами. Навстречу вышел механизм и зашипел, выпуская облако пара.