Текст книги "Колизион. Купол изгнанных"

Глава 7

Решительный стук в дверь белого трейлера Сола заставил Кристину поморщиться. Она пришла сюда, потому что цыганская кибитка по-прежнему не казалась ей местом, пригодным для жизни, пусть даже цирк и считал ее домом директора, а оставаться в своем прежнем трейлере тоже стало невозможно. Кристина хотела на время укрыться от всех и вся, чтобы побыть одной и успокоиться.

Остаться совсем одной не вышло. Мануэль практически навязал ей свою компанию, с завидной настойчивостью и глухотой пропуская любые намеки на то, что она хочет побыть одна, и мотивировал это заботой: «Тебе нельзя оставаться одной в таком состоянии». Сил на то, чтобы настаивать или спорить, у Кристины не было, и поэтому воздушный гимнаст не отставал от нее ни на шаг. Правда, и не мешал; когда зашли в трейлер Сола, Мануэль молча устроился в уголке и постарался сделаться максимально незаметным. И у Кристины появилась возможность остаться наедине со своими мыслями.

Да, не так, совсем не так она представляла себе революцию! Не то чтобы Кристина когда-то вообще представляла себя лидером, призывающим сломать существующий порядок вещей, но все же хотелось бы видеть от своих соратников больше энтузиазма. Циркачи же, выслушав предложение Кристины, поддержали ее план скорее из безысходности, а не потому, что искренне поверили в то, что они смогут освободить цирки, изгнать из мира фамильяров и раз и навсегда положить конец тому, что длилось вот уже несколько веков. «Такие грандиозные перемены свершаются великими людьми, – читалось у них в глазах и на лицах. – А мы – не они».

«Такие грандиозные перемены свершаются самыми обычными людьми», – могла бы возразить Кристина, вот только отвечать ей было некому. И что еще хуже – она сама не до конца верила в заготовленную ею фразу.

Стук в дверь повторился.

Кристина неохотно ее открыла – и замерла.

– Ты, – не то с укором, не то с недовольством сказала она.

– Ты наверняка планировала со мной поговорить. Вот я и пришел первым.

Кристина колебалась, хотя понимала, что этот разговор не только неизбежен, но и очень нужен.

– Кто там? – спросил Мануэль, подходя к Кристине, а когда увидел, кто пришел, встал перед ней, загораживая проход. – Ты… – неодобрительно констатировал он, увидев визитера.

– Я, – подтвердил Ковбой и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь, легко отодвинув воздушного гимнаста. – Нам с Крис нужно поговорить, так что… – Он выразительно кивнул Мануэлю на дверь.

– Ты меня выгоняешь? – возмутился тот. – Крис!

Кристина прикрыла глаза. Последнее, что ей сейчас нужно, это выступить в роли мамочки, разрешающей спор обиженных малышей, которые не могут сами между собой разобраться.

– Мануэль, мне и правда нужно с ним поговорить, – устало сказала она.

– Не думаю, что он знает что-то такое, чего не может рассказать тебе при мне. В конце концов, нам всем очень интересно узнать, что такой, как он, делает в нашем цирке, – с вызовом заявил воздушный гимнаст.

– Чтобы ты мог передать подробности директору «Обскуриона»? – невозмутимо поинтересовался Ковбой.

– На что ты намекаешь? – побледнел Мануэль.

– О, я не намекаю. – Ковбой скрестил руки на груди, и клетчатая фланель рубашки натянулась на широких плечах. – Я говорю прямым текстом, что ты, как шпион «Обскуриона», тут же доложишь обо всем Джордану.

– Я не шпион, – процедил Мануэль. – Меня выкинули из «Обскуриона»!

– Ты правда хочешь поиграть в эти игры со мной, мальчик? – прищурился Ковбой.

– Какие, к черту, игры? Крис! Ну скажи ему!

– Мануэль, послушай… – начала было Кристина, но Ковбой ее перебил.

– Что ж, не хочешь по-хорошему, получай по-плохому, – пожал плечами он. – Ты не раз звонил Джордану, когда думал, что тебя никто не видит и не слышит, и докладывал обо всем, что у нас происходит… О да, – насмешливо улыбнулся стрелок, увидев, как на побледневшем лице гимнаста отразился шок. – Ты считал себя осторожным и был уверен, что никто ничего не подозревает.

– Ты знал, что он – шпион, и все это время молчал? – возмутилась Кристина.

– А что еще ты знал, но утаивал от нас? – подхватил Мануэль, видимо, решив, что такая атака выведет его самого из-под удара.

– Э, нет, – поцокал языком Ковбой, – перевести все стрелки на меня у тебя не получится. Я ведь даже еще не начал рассказывать про телефон. Хочешь сам признаться Крис, для чего ты вынес его из кибитки?

– Ты вынес телефон? – нахмурилась Кристина. – А зачем?

Глаза Мануэля забегали.

– Неужели ты до сих пор не вспомнила? Ты же сама мне тогда помогла! Вынесла из кибитки телефон, а я вынес для тебя зеркало.

– Зеркало?

– Ну да! То, большое, со стены! Я еще спросил тебя, для чего оно тебе, а ты мне как бы намекнула, что это не мое дело.

– Как любопытно, – протянул Ковбой и перевел взгляд на Кристину. – Твой фамильяр проникла в «Колизион», воспользовавшись цирколунием и твоим отсутствием. Должно быть, ей было отчаянно нужно то зеркало, раз она решилась на такой шаг!

– Фамильяр?! – воскликнул Мануэль, и в его голосе прозвучали визгливые нотки. – Ты хочешь сказать, я провел ночь не с Крис, а с ее фамильяром?

Кристина прижала ладони к вискам. Это было слишком! Она уже догадалась, что ее фамильяр пробралась в цирк, но слышать о том, что, оказывается, они с Мануэлем провели ночь вместе, все равно было неприятно.

– Так зачем тебе понадобился телефон? – попыталась сосредоточиться на главном она.

Воздушный гимнаст молчал, глаза бегали, выдавая лихорадочную работу мозга, подыскивающего, придумывающего ответ.

– Предполагаю, он думал, что именно телефон – это амулет-основатель цирка. Да, Мануэль? – почти ласково спросил Ковбой. – Ты не подумал, что амулет-основатель цирка должен быть как минимум того же возраста, что и цирк, а телефонов в те времена еще не было и в помине. Тебя ведь Джордан за этим сюда отправлял – найти амулет, правильно? И тут вдруг в нашем цирке появилась Крис и смешала тебе все карты, когда в кибитке стал звонить телефон, о существовании которого никто из вас не знал. И ты испугался, что это и есть амулет-основатель и что Крис, сама того не зная, нашла его и уведет у тебя из-под носа. Именно поэтому ты поначалу подумывал ее устранить и даже перешел было к действию, но потом тебе в голову пришла гениальная идея, что куда выгоднее ее очаровать, чем убить. И она так легко повелась на твои приемы обольщения! А дальше Крис – точнее, ты думал, что это Крис, – выносит тебе телефон на блюдечке. Чуть позже ты узнаешь, что цирк выбрал ее директором, и все, ты срываешь свой персональный джек-пот, ведь лучшего источника информации, чем директор цирка у себя в кармане, не найти! Джордан будет счастлив! Я ни в чем не ошибся?

Мануэль молча сверлил Ковбоя ненавидящим взглядом, тишина заполняла тесное помещение трейлера так плотно, что, казалось, от ее давления вот-вот треснут стены.

– Это правда? – автоматически спросила Кристина; в голове у нее стало пусто-пусто, и прямо сейчас она не чувствовала ровным счетом ни-че-го. – Ты все это время шпионил для Джордана, а меня просто использовал? И значит, это ты пытался меня убить? – Голос девушки дрогнул. – Это ты чуть не задушил меня тогда?

– А ты решил, что, раз уж твоя тайна раскрыта и ты катишься в ад, то нужно прихватить туда с собой всех, да? – огрызнулся Мануэль на Ковбоя и повернулся к девушке. – Понимаешь, Крис…

– Ясно, – отчеканила Кристина, не дав воздушному гимнасту сказать больше ни слова лжи. – Вон!

– Но подожди, ты не понимаешь! Да, Джордан отправил меня сюда следить за цирком. Да, он искал ваш амулет. Но то, что возникло между нами…

– Да, да, это великая и вечная любовь, и все чувства самые настоящие, – оборвала его Кристина. – Я сказала – вон!

Чеканное лицо темного ангела исказила некрасивая гримаса.

– Меня, значит, ты слушать не хочешь, но готова слушать его? Я всего лишь пешка, Джордан меня заставил! А вот он – он даже не человек! Он фамильяр! И кто знает, кому он сливал информацию о нас!

Закончив на этой драматичной ноте, Мануэль вышел из трейлера, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность.

Кристина молча смотрела ему вслед, и все, что она чувствовала – это опустошение.

– Надеюсь, ты не собираешься страдать от разбитого сердца? – дружелюбно и чуть насмешливо спросил Ковбой. – Вы не так долго встречались, чтобы его обман стал для тебя трагедией.

– Когда узнаешь, что тебя используют, и особенно – что пытались убить, уже неважно, как долго они это делали. Важен сам факт, – мрачно ответила Кристина, заставляя себя собраться с силами.

Она не будет думать о том, что Мануэль ее использовал и даже пытался убить. Мануэль, а не Фьор… Черт, Фьор! Зря она на него подумала! Дура! И еще бо́льшая дура, что повелась на манипуляции Мануэля. Как он, наверное, забавлялся, глядя, с какой легкостью она покупается на его знаки внимания!

Нет! Стоп! Она не будет об этом думать! Потому что стоит только позволить себе сосредоточиться на этих мыслях, и они начнут раскручиваться, как клубок, – и она рассыплется на кусочки! А она не может себе этого позволить! Не сейчас! Сейчас есть вопросы поважнее.

– Итак, Графиня сказала правду, ты – фамильяр, – обратилась Кристина к Ковбою с решимостью фехтовальщика, бросающегося в бой.

Пора было получить ответы хотя бы на часть тех самых «вопросов поважнее».

Стрелок молча кивнул в ответ, дошел до кресла возле окна и удобно в нем устроился, широко расставив ноги и расслабленно положив ладони на ремень. Если Ковбой и переживал из-за своего разоблачения, то никак это не показывал. А Кристине, глядя на него, приходилось постоянно себе напоминать, что он – не тот, за кого себя выдает. Не человек. И это давалось на удивление сложно, она слишком привыкла считать Ковбоя одним из них.

– Это, конечно, исчерпывающий ответ, – с сарказмом сказала она, – но, пожалуй, я бы не отказалась от еще нескольких деталей.

– Спрашивай. Раз уж мое прикрытие разоблачили, я ничего не собираюсь скрывать.

– А сам не догадываешься, что мне хочется узнать?

Кристина с вызовом уставилась на Ковбоя, чувствуя, как закипает злость. Теперь-то понятно, почему Ковбой был так спокоен, когда на них напали Гончие, – он их видел не первый раз и знал, что нужно делать. И вот почему Ковбой был так загадочен и невозмутим, напутствуя ее на прогулку по городу в ночь цирколуния. И как ловко он подсказал Кристине, что нужно делать, когда принтер разбили! Да он наверняка знает про цирк куда больше, чем все они, вместе взятые! Знает – и все это время молчит! Как про Мануэля. Почему он все еще с ними, в «Колизионе»? В какую игру играет? На чьей он стороне? И какие вообще стороны в этой непонятной игре?

– Что ж, как всем уже любезно сообщила Графиня, я действительно фамильяр. В цирк меня в свое время отправил мой иниций.

«Иниций», – повторила про себя Кристина. Слово казалось смутно знакомым, а через несколько мгновений чужая память дала ей ответ, кто такие иниции.

– Зачем?

Ковбой ответил не сразу; Кристине показалось, что он будто выбирал, какую версию ответа ей выдать.

– Чтобы следить за находящимися здесь ведьмами и колдунами, – наконец сказал он. – И принять меры, если вдруг они начнут создавать инкантации… заклинания, – пояснил он, уловив недоумение на лице Кристины, – закрывающие нам путь в этот мир.

– Странная задача с учетом того, что никто из нас даже не знает о нашей настоящей природе. Какие уж там заклинания! – фыркнула Кристина.

– Но ведь так было не всегда, – заметил Ковбой. – Я помню времена, когда все обитатели цирка точно знали, кто они такие.

Кристина даже чуть приоткрыла рот от удивления, когда поняла, что это значит.

– Ты хочешь сказать… ты здесь с самого начала?

– Да, – лаконично подтвердил Ковбой.

Кристине потребовалось немалое усилие, чтобы переварить новость о том, что ее собеседник живет на этом свете несколько веков, и вернуться к расспросам.

– Но как ты сюда попал? Защитный купол не пропускает фамильяров внутрь! Во всяком случае, так считается… – неуверенно добавила она. Кто его знает, насколько достоверны сведения, которые она получила от цирка?

– Но есть дни, а точнее – ночи, когда купол спадает, – напомнил Ковбой.

И Кристина тут же вернулась в недавнюю ночь цирколуния. Да, это был идеальный момент для фамильяров, желающих беспрепятственно проникнуть на территорию цирка.

– Что это вообще такое – цирколуние?

– Самый опасный момент для цирка, когда его амулет-основатель настолько истощен, что больше не может поддерживать защиту, – охотно пояснил Ковбой. – Тот вечер, когда мы выступали в пустом шатре – помнишь?

Кристина кивнула и непроизвольно вздрогнула, вспомнив пустые ряды зрителей и запредельную жуть, которую наводило это зрелище.

– То выступление почти опустошило наш амулет. – Стрелок покачал головой и усмехнулся. – Циркачи всегда так радуются ночи цирколуния! Конечно, ведь это такая редкая возможность хоть ненадолго сбежать из цирка! Знали бы они, что это на самом деле представляет собой цирколуние…

«Так вот почему никто заранее не может предсказать, когда будет ночь цирколуния!» – подставила недостающий кусочек пазла Кристина, а вслух спросила:

– Хорошо, я поняла, как ты сюда попал. Но зачем ты продолжаешь здесь оставаться? Мы же все давным-давно забыли о своей природе и не представляем никакой угрозы. Никому и в голову не придет создавать какие-то там заклинания!

– Тебе же пришло, – пожал плечами Ковбой.

И Кристине нечего было на это возразить. Разве только признаться, что она понятия не имеет, как создавать эти заклинания.

– Хочешь сказать, ты торчал здесь несколько веков, дожидаясь меня? – спросила она.

– Не именно тебя. Но раньше или позже это должно было случиться; кто-то из директоров переночевал бы в кибитке и снова получил все знания. Но этого недостаточно, у него должно было хватить решимости и характера что-то с ними сделать.

«Решимость и характер» звучали почти как комплимент, но Кристине было сложно поверить, что это относится к ней. В конце концов, всю свою жизнь она не отличалась никакой решимостью – и совсем не привыкла к комплиментам, главным образом потому, что никогда их не получала.

Однако Ковбой говорил вполне серьезно, и он совершенно точно не пытался ей польстить; собственно, его слова звучали как констатация факта, будто бы между делом, и именно поэтому Кристина захотела поверить его словам.

– Что ж, я была достаточно глупа, чтобы рассказать о моих планах во всеуслышание, а значит, ты знаешь, что мы собираемся сделать. Будешь пытаться вставлять мне палки в колеса?

– Зависит от того, насколько близка ты окажешься к успеху, – загадочно ответил Ковбой.

Уклончивый ответ разозлил Кристину – он напомнил обо всех слабых местах ее плана, на которые так четко указала Джада. Ковбой наверняка тоже их видел и потому не особо беспокоился об успехе. И правда, какой уж тут успех, когда она полагается только на догадки и вообще не представляет, с какого конца браться за тот самый ритуал, который мог бы исправить то, что натворила в свое время Христиана!

– Я вот чего не пойму, – сердито произнесла Кристина, меняя тему. – Как получилось, что твой иниций остался там, в обычном мире? Это он должен быть здесь, а ты – там, наслаждаясь его жизнью. Разве это не так обычно работает?

– Обычно. Но, как видишь, не для всех и не всегда.

Сердце Кристины пропустило удар. Значит, человек все-таки может не проиграть схватку за свою жизнь фамильяру! Значит, человек может остаться в мире и прогнать своего фамильяра! Надо только знать, как это делается!

Что ж, если ее амбициозный план с освобождением всех цирков и закрытием прохода в их мир провалится, у нее останется надежда, что, чисто теоретически, она сможет завоевать свободу от фамильяра хотя бы себе лично. Раз это удалось кому-то одному – например, загадочному иницию Ковбоя, – то почему бы другому это не повторить? И почему бы не ей?

Не позволяя себе слишком замечтаться, Кристина попыталась сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Несколько моментов все еще оставались невыясненными.

– Хорошо, поначалу ты шпионил для своего иниция. Но почему ты продолжаешь делать это и сейчас? Столько лет уже прошло! Откуда такая преданность тому, кто мало того, что не дал тебе занять место в мире, так еще и давно умер?

– Почему ты решила, что он умер?

– Э-э-э… – Кристину настолько удивил вопрос, что она даже растерялась. – Ты сказал, что ты здесь с момента основания цирка. Это три… или даже почти четыре века. Люди столько не живут.

– А я и не говорил, что мой иниций – человек.

Казалось, сама вселенная в этот миг замерла, а потом с оглушительным звоном вбила одну за одной жирные точки драматического многоточия.

– И кто же он тогда? – с замиранием сердца спросила Кристина.

– Он фамильяр.

* * *

Вит размышлял, стоит ли, как обычно, оставить сообщение Наблюдателям или перестать выходить с ними на связь. Что они ему сделают? Он уже в «Колизионе», обратно его не выдернут. И не смогут причинить вред Рионе, пока она остается в цирке, – не так ли? – ведь сами они не могут сюда войти. Если бы дело обстояло иначе, им были бы не нужны такие шпионы, как Вит.

Мимо, демонстративно не глядя в его сторону, прошла Риона. Она снова включила режим ледяного игнорирования и обрывала все попытки Вита объясниться. Но сейчас поблизости не было ни трейлера, ни автобуса, за дверьми которого она могла бы от него спрятаться, и Вит решил, что надо пользоваться моментом. До недавнего времени он только и делал, что шел на попятную, и к каким впечатляющим результатам это его привело? Правильно, ни к каким.

Вит легко нагнал Риону и пристроился рядом. Девушка метнула на него сердитый взгляд, а потом остановилась, запрокинула голову и сердито на него уставилась.

– Ты ведь от меня все равно не отстанешь, да?

– Не отстану. Я уже и так слишком долго уступал твоему нежеланию меня выслушать, и ничем хорошим это не кончилось.

Риона мученически вздохнула:

– Ну, валяй выкладывай, какую ты там ложь придумал, и побыстрее.

– Никакой лжи, – ответил Вит и внутренне подобрался; разговор обещал быть нелегким. – Я действительно ушел в цирк за тобой. Но ты права, меня не вытеснил из жизни фамильяр, это действительно было бы слишком невероятным совпадением. Но мне… помогли.

– Помогли, – медленно повторила Риона. – Помогли попасть в цирк?

– Да.

– Наблюдатели! – догадалась девушка, вспомнив обвинения, брошенные Рондой. – Кто они такие?

– Они люди. Но они знают про фамильяров. И… присматривают за ними, что ли.

– Зачем?

– Я не знаю. Когда я на них вышел, я был не в том положении, чтобы задавать вопросы.

– И как ты на них вышел?

– Это долгая история… Скажем так, когда у тебя есть необходимые ресурсы, можно перевернуть небо и землю и раздобыть практически любую информацию. У отца такие ресурсы были. Благодаря им я вышел на Наблюдателей. Они меня выслушали и согласились помочь попасть в цирк. Но в обмен потребовали плату.

– Шпионить для них.

– Да, – не стал увиливать Вит. – И в тот момент я даже не думал, что цена высока. Собственно, мне было все равно, что они потребуют, лишь бы помогли найти тебя.

– Почему было не попросить у них не только провести тебя в «Колизион», но и вернуть обратно?

– Я просил. Но им нужен был свой человек тут, поэтому они твердо сказали: это билет в один конец. Хочешь – бери, не хочешь – свободен. Я взял.

– То есть ты знал, что не сможешь вернуться…

– Да.

– И все равно согласился.

– Да.

– Из-за… меня? – недоверчиво спросила Риона.

Вит ответил выразительным взглядом, стараясь вложить в него все, что не мог сказать словами, все свои давно сдерживаемые чувства.

Девушка задумчиво намотала розовый локон на палец. Отпустила. Снова намотала.

– И в чем был твой план? Ну попал ты сюда, увидел меня, а дальше?

– Честно? Я об этом даже не думал. Все, что я хотел, это найти тебя.

– Дурак, – пробормотала Риона, но в ее голосе, с облегчением отметил Вит, не было злости. – И какие секреты ты должен им передавать?

– Никаких секретов. Просто подробная информация о том, что у нас происходит.

– Но зачем им это, если, как ты говоришь, они присматривают за фамильярами?

Вит развел руками.

– Для человека, который перевернул небо и землю, ты просто поразительно недальновиден. Ты не задумывался, для чего им сведения о нашем цирке?

– Задумывался. А что толку? Все равно ответ я не узнаю.

– А они просили тебя что-то делать? – с подозрением осведомилась Риона.

– Что ты имеешь в виду?

– Сорвать чей-то номер. Выкрасть какую-то вещь. Избавиться от кого-то…

– Нет. Пока…

– Подожди. А как же твой дар? Все эти штуки с электричеством?

– Наблюдатели, – пожал плечами Вит, провел рукой по сложным узорам на бритой голове, а затем – по синим линиям на руках. – Они мне его дали – через татуировки.

– Еще одни потомки колдунов, которые, в отличие от нас, не забыли о том, кто они такие? – задумчиво протянула Риона.

– Не знаю.

– Да ты, как я посмотрю, вообще на удивление многого не знаешь. Прямо-таки идеальный шпион! Если тебя захватят в плен и будут пытать, ты даже при желании не сможешь ничего выдать!

Вит усмехнулся, и на душе отлегло. Кажется, Риона больше не сердится.

– А возможно, ты – их оружие, – задумчиво продолжила рассуждать девушка. – Оружие, которое они заранее разместили в нужном им месте. И когда настанет момент, они заставят тебя выстрелить.

Вит вздрогнул. Он об этом почему-то не думал. А Риона добавила:

– Если ты и впрямь оружие, надеюсь, мне никогда не доведется узнать, как именно они будут тебя использовать.

* * *

На этот раз в темноте ночи, в окружении темных силуэтов автокаравана «Колизиона» посреди пустынной дороги стояло только двое: Дрессировщик, – широко расставив ноги, с хлыстом в руке, – чуть впереди, и директор, зябко обхватив себя руками, – то ли от холода, то ли от волнения, – чуть позади.

– Они слушаются не голоса, а движений хлыста, – напомнила Кристина.

– Ты уже четвертый раз повторяешь, – сердито огрызнулся метатель ножей. – Что я, по-твоему, совсем идиот?

– Пожалуйста, – язвительно ответила Кристина. – Всегда рада помочь.

Кабар бросил на Кристину взгляд, который мог бы стать испепеляющим, не будь вокруг так темно.

– Было бы намного лучше, если бы кроме общих советов у тебя в закромах нашлось что-то более конкретное. Например, как именно показать Гончим хлыстом команду «Ату!».

– И на кого ты собираешься их натравить? – проигнорировала выпад Кабара Кристина.

– Пока ни на кого, но такую вещь всегда стоит иметь под рукой. Ну так как, по-настоящему полезной информации у тебя там, – метатель ножей постучал себя пальцем по лбу, – не завалялось?

Кристина покачала головой. Нет, подробностей о том, как именно отдавать приказы Гончим, она в архиве свалившихся на нее знаний не обнаружила. И только сейчас подумала, что, возможно, стоило спросить Ковбоя. Раз он в «Колизионе» с самых истоков, то наверняка знает, как дрессировать Гончих.

– Наверное, это профессиональные секреты именно Дрессировщиков, – предположила Кристина, подавляя невольно возникшее желание спрятаться в трейлере и оставить Кабара один на один с Гончими, и пусть он сам разбирается. – И если так, то, по идее, они тебе должны были передаться, – с надеждой закончила она.

– Угу. Вот бы еще они проснулись во мне до того, как эти твари нас растерзают, – процедил Кабар.

Напряжение в голосе метателя ножей прозвучало настолько сильно, что вдруг прошло сквозь Кристину словно волна, а вслед за ней ее накрыл громкий звук от резкого щелчка хлыстом. Этот звук внезапно разросся и стал поистине оглушительным.

Перед глазами вдруг все померкло, в ушах зазвенело, мир вокруг превратился в размытые пятна, которые плавали, качались и вызывали головокружение.

– Что… – начала было Кристина, и тут ее накрыло очередной волной оглушительного звука и окатило градом чего-то мелкого и твердого.

«Это же взрывы! – внезапно поняла она. – Но откуда здесь взрывы?»

Снова что-то ударило, на этот раз слева. Размытые пятна превратились в клубы дыма, сквозь которые Кристина рассмотрела насыпь, колючую проволоку впереди, короткие вспышки выстрелов вдали, на миг разрывающие ночную тьму, – и частые, болезненно громкие щелчки совсем рядом, сбоку. Выстрелы. Это стреляли люди в камуфляже, приподнимаясь над краем земляной насыпи, выглядывая из-за каменных нагромождений и громадин машин. Те, кто не стрелял, безжизненными порванными куклами лежали на земле.

– Они левее! – кричал кто-то сбоку и махал рукой. – Сосредоточить огонь на вышке!

На миг он обернулся, и Кристина увидела перепачканное гарью и перекошенное нечеловеческим напряжением лицо. Смутно знакомое ей лицо.

А потом позади взорвался еще один снаряд, Кристину накрыло очередной волной ударной силы и градом комьев земли и острых осколков, и сознание, не в силах справиться со всем этим, заколебалось на грани между реальностью и небытием.

Но за миг до того, как оно погасло, Кристина наконец поняла, откуда ей знакомо искаженное лицо командира, воюющего в неведомой ей военной точке.

Это был Кабар.

Видение оборвалось так же внезапно, как и началось. Мгновение, и Кристина снова оказалась на пустынной трассе, позади припаркованного автокаравана «Колизиона», в ночной тьме. Уже совсем близко раздавался вой огненных Гончих, и огонь их шкур отчетливо светился в темноте, а прямо перед ней, частично закрывая обзор спиной, стоял Кабар. Агрессивный, нетерпимый, взрывной Кабар.

Что ж, теперь понятно, почему метатель ножей такой, какой он есть. Да, прошлое не оправдывало его выходки и поведение, но, по крайней мере, объясняло их. Никто не может вернуться с войны без последствий для психики.

– Вот они, – прошипел Кабар, встал на изготовку, распустил хлыст и поднял руку, готовый ударить.

При всех его недостатках храбрости у него было не отнять.

И в следующий миг из темноты появилась первая Гончая, взвившаяся в высоком прыжке, готовая с налета вцепиться в горло, а потом разодрать грудь жертвы когтями.

Кристина непроизвольно отшатнулась, а Кабар взмахнул хлыстом. Длинный хвост взвился, будто живой, и вдруг его объяло то же пламя, что и шкуры Гончих.

Гончая, летевшая в прыжке, взвизгнула, согнулась и тяжело рухнула на землю, затем перевернулась и, поскуливая, поползла на брюхе к Кабару. Из темноты появились остальные огненные твари; ни одна больше не пыталась атаковать, они медленно приближались, а когда до Кабара осталось не больше десятка метров, припали к земле и тоже поползли.

Кристина сдавленно охнула и прижала руки к сердцу, бешено колотящемуся в груди.

– Что ж, это было легче, чем мы рассчитывали, – с нервным смешком выдавила она, глядя на то, как Гончие улеглись у ног метателя ножей, будто послушные псы, и, задрав страшные морды, не сводили с него горящих глаз. С оскаленных пастей капала слюна и шипела, падая на покрывающуюся тонким налетом изморози землю.

– Да неужели? – процедил Кабар, на миг поворачиваясь к Кристине, и та снова отшатнулась, и на этот раз не сдержала вскрика.

Глаза метателя ножей горели тем же огнем, что и глаза Гончих, волосы мерцали, будто готовые в любой миг заняться пламенем, черты лица огрубели, нижняя челюсть вытянулась вперед, а уши заострились. Сейчас Кабар казался не человеком, а вожаком стаи, лишь частично принявшим человеческий облик.

Внезапно все поплыло и размылось у Кристины перед глазами, а когда снова обрело четкость, она увидела себя не на пустынной трассе, а на поляне в темном лесу. В центре горел огромный костер, вокруг него на земле затухали линии колдовского круга, а по земле катались, корчились и кричали от боли объятые пламенем фигуры, с каждым мигом все больше терявшие человеческие очертания и все больше становившиеся похожими на звериные. А дальше, за пределами круга, стояли, держась за руки, колдуньи и смотрели, неотрывно смотрели на происходящее, не размыкая цепочку рук.

От вида мучительно изгибающихся фигур Кристине стало плохо. Кто они были, эти бедолаги, превращенные в монстров и обреченные вечно служить стражами цирков? Незадачливые прохожие? Преступники? Собратья-колдуны? Нет, Кристина не хотела это вспоминать! Хотя наверняка если бы постаралась, то у нее получилось бы.

Сосредоточившись, девушка заставила себя сконцентрироваться на реальности, а не на нахлынувшем на нее видении прошлого, и вот лесная поляна растаяла, и она снова увидела перед собой асфальтированную трассу.

Надо что-то делать с этими видениями, они не должны проявляться вот так, спонтанно, заставая Кристину врасплох! А еще лучше было бы научиться их контролировать: вызывать, когда ей это нужно, и «отключать», когда она увидела достаточно. В конце концов, она – директор цирка, наверняка где-то там, в закромах чужой памяти, должна найтись какая-то подсказка и на этот случай!

Кабар повернулся к Кристине, а Гончие, будто подчиняясь неслышной команде, поднялись и уставились на нее. Зрелище было завораживающим и пугающим одновременно.

– Ну что, госпожа директор, – заговорил Кабар, и его голос прозвучал, как лай, – след какого цирка берем в первую очередь?

* * *

Дверь в трейлер распахнулась от пинка, и все его обитатели вздрогнули от неожиданности.

– А Крис тут нет, – первой заговорила Риона, увидев, что к ним в кабину ввалился Мануэль. Он слегка пошатывался, рассеянный взгляд невидяще блуждал по стенам. – Она перебралась в трейлер Сола.

– О, я знаю! – с сарказмом воскликнул Мануэль. – Наша новая директор прекрасно там устроилась. Да, прекрасно! Того и гляди начнет чистку кадров.

– Ты о чем? – не поняла Риона, но воздушный гимнаст ее не услышал.

Безумный невидящий взгляд блуждал по трейлеру, пока не остановился на Джаде, сидевшей на своей кровати и с безмятежным видом расчесывающей волосы.

– Ты, – позвал он. – Идем со мной.

– Если это твоя идея того, как приглашать на свидание, то советую изучить данный вопрос поглубже, – и бровью не повела Джада.

Мануэль, нетвердо держась на ногах, прошел вглубь трейлера и встал над конторсионисткой.

– Цену себе набиваешь? Зря. Я знаю, что ты давно меня хочешь, так к чему сейчас ломаться?

– Даже и не знаю, что ответить на столь заманчивое предложение, – хладнокровно ответила Джада.

– Тебе же хуже, – пробормотал он, разворачиваясь и пробираясь к выходу. – Я возвращаюсь в «Обскурион». Пойдешь со мной?

– В «Обскурион»? Зачем? Тебя же оттуда выкинули!

– Никто меня оттуда не выкидывал. Но могут выкинуть из «Колизиона», – невнятно ответил воздушный гимнаст заплетающимся языком; казалось, он был пьян. – А я не собираюсь доставлять им такое удовольствие, предпочитаю уйти первым. Ну? Ты со мной? – повторил он свой вопрос Джаде.

– Ты серьезно? – спросила конторсионистка, теряя нацепленное на себя показное хладнокровие.