Текст книги "Супернова"

Глава шестнадцатая

Нова быстро втянулась в ритм жизни тюрьмы Крэгмур. По утрам (точного времени она не знала) тюремные камеры опускали на пол, одна за другой открывались решетки, и дежурные охранники командовали заключенным выйти и построиться в шеренгу. Они всегда орали, хотя, насколько Нова могла судить, арестанты и так были послушны. Было даже удивительно, что ни один из тюремщиков до сих пор не сорвал голос.

Затем заключенных строем вели из тюремного блока в так называемую туалетную комнату. Там давалось девяносто секунд на то, чтобы ополоснуться под холодным душем, и шестьдесят секунд, чтобы почистить зубы и причесаться. Комбинезоны раз в неделю меняли на чистые.

Потом им полагалось двадцать минут, чтобы «размять ноги» во дворе – хотя большинство заключенных просто жалось к стенам, чтобы не выпачкаться в грязи. Здесь почти всегда шел дождь, холодная мелкая морось. А если и не шел, ледяной ветер кинжалом проникал под одежду. Нова ни с кем не разговаривала, не только потому что охранники не спускали с них глаз, она отчетливо понимала, что разговоры во дворе не поощрялись. Главная причина была в том, что если Нова и решалась приблизиться к другим заключенным, те, окинув ее презрительным взглядом, поворачивались спиной. После того как от нее шарахнулись пару-тройку раз, Нова решила никому не навязываться. Она не знала причины этой общей неприязни – может, ее подозревали в симпатиях к Отступникам, а может, наоборот, прознали, что она злодейка, которой не удалось покончить с их общими врагами – да ей и не хотелось выяснять.

Она постепенно привыкала к одиночеству.

После короткого отдыха их вели в столовую с прикрученными к полу узкими столами и табуретами, где они получали еду – единственную за день. Кухня была отделена каменной стеной с узкими проемами, пройти через которые могли лишь подносы с пищей.

Качество пищи в точности соответствовало ожиданиям Новы. Впрочем, надо было признать, что эта кормежка была не намного хуже того, к чему привыкла Нова за годы жизни в туннелях метро. Изо дня в день им давали черствую булочку, пюре из разваренных до неузнаваемости овощей, печеную картошку и рыбу. Нова не знала, что это была за рыба, но подозревала, что самая дешевая. По воскресеньям, если заключенный провел неделю без замечаний, к рациону добавляли ломтик сыра.

После еды их снова разводили по камерам. Все эти процедуры с момента утреннего построения занимали примерно два часа. Остаток дня арестанты проводили в тишине и одиночестве, а вечером в камерах выключали свет. Нескольких заключенных с большим сроком, которые сидели уже давно и пользовались относительным доверием, отправляли на работы в прачечную или на кухню. Сначала Нова сочла, что это ужесточение режима, но очень скоро поняла, что долгие часы изоляции – куда худшее наказание.

Впервые в жизни неспособность спать стала казаться Нове не даром, а проклятием. Она отдала бы что угодно, лишь бы не проводить восемь ночных часов наедине со своими мыслями.

Так тянулись дни, монотонные и невыносимо тусклые.

Каждое утро Нова встречала с надеждой получить хоть какой-то знак от Аса, но ни во дворе, ни в столовой он не появлялся. Она предполагала, что его, скорее всего, держали в одиночке. Но когда она попыталась расспросить о нем одну из заключенных, женщина уставилась на нее, будто Нова говорила на иностранном языке, и буркнула только:

– Ас Анархия мертв.

Нова надеялась, что дело было в том, что от заключенных скрыли поимку и арест Аса, а не в том, что он умер уже здесь, в тюрьме.

Теперь, после всего, что произошло, она бы этого не перенесла.

Чтобы не свихнуться на этой почве, Нова решила больше никого об Асе не расспрашивать, пусть даже это отдавало жалким самообманом. Новая потеря окончательно сломила бы ее.

На семнадцатый день заключения Нова стояла возле умывальника с полным ртом зубного порошка, пытаясь как можно тщательнее вычистить зубы за отведенное время. Боль в спине – в том месте, где ей вживили чип, наконец прошла.

Нова старалась извлекать максимум удовольствия из самых простых вещей. И тут, впервые с момента ее поступления в Крэгмур, привычный распорядок был нарушен. В туалетную комнату вошел начальник тюрьмы и тихо заговорил с охраной.

Это было так необычно, что все заключенные замерли.

Охранник повернулся в ее сторону, и их взгляды встретились в длинном грязном зеркале.

Сплюнув в раковину, Нова торопливо прополоскала рот, а через секунду тот же охранник вырвал из ее руки зубную щетку – очевидно, сочтя ее потенциальным оружием.

И правильно, подумалось Нове. Она была вполне способна причинить вред даже щеткой, если бы захотела.

Выпрямившись, Нова неожиданно увидела в зеркале лицо. Не свое и не соседки.

У нее екнуло сердце. Нарцисса. Она пристально разглядывала Нову. Потом предостерегающе поднесла палец к губам, покачала головой и исчезла.

Нова уставилась на собственное изумленное отражение, гадая, не привиделось ли ей это. К чему было Нарциссе показываться ей здесь? И что значил этот явный призыв к молчанию? Что, по ее мнению, могла выболтать Нова?

– Семьсот девяносто второй! – рявкнул охранник.

Нова вызывающе уставилась на него.

– Нова, – процедила она сквозь зубы. – Меня зовут Нова.

Подойдя к охраннику, начальник тюрьмы оценивающе посмотрел на нее.

– К вам посетитель… номер семьсот девяносто второй.

Остальные арестанты обернулись к ней – столько внимания ей не уделяли со дня прибытия сюда. Интересно, подумала Нова, часто ли сюда наведываются посетители. И что это значит для остальных – предмет зависти или признак того, что она в беде?

Вытерев рот рукавом комбинезона, с волосами, еще влажными после душа, она шагнула к начальнику тюрьмы. С двух сторон тут же к ней подступили охранники, защелкнув на запястьях уже знакомые наручники.

Мысли еще бурлили от появления Нарциссы, и Нова не заметила, как прошла почти половину двора. Ее вели к зданию, в котором она еще не бывала. Только сейчас ей пришло в голову, что посетителем мог оказаться Адриан.

У нее перехватило дыхание.

Ладони в жестких перчатках вспотели.

Она надеялась, что это Адриан.

И так же отчаянно надеялась, что это не он.

Потому что… как ей теперь смотреть ему в лицо? Как заглянуть ему в глаза и продолжать врать? Врать, словно прежней лжи было мало. Врать перед лицом неоспоримой правды.

Она подумала о Нарциссе. О ее пальце у губ. О том, как та покачала головой.

Совпадения быть не могло – она наверняка знала о посетителе Новы. Что она пыталась сказать Нове? Чтобы та помалкивала? Чтобы не выдала своих секретов даже сейчас?

Мысли разбегались. Будь дело в этом, Нарцисса бы и пальцем не шевельнула.

Но со дня ареста – нет, с того момента, как Нова решила участвовать в испытаниях и примкнуть к Отступникам – она и сама была решительно настроена никому и никогда не раскрывать своих секретов. Она никогда не выболтает ничего, что могло бы быть использовано против нее или Анархистов.

Насколько Нове было известно, в деле она все еще фигурировала под именем Новы Джин Маклейн, девушки, чьей заветной мечтой было вступить в ряды Отступников.

Она почувствовала, что ложь слетит с ее губ так же легко, как и раньше. Что она сможет посмотреть прямо в глаза Капитану Хрому. Сможет даже встретиться с членами своего отряда – Оскаром, Руби, да хотя бы и с Данной, несмотря на то, что та ей устроила – и будет настаивать на своей невиновности, с дрожащими губами и умоляющим взглядом. Она сумеет пошатнуть их уверенность, путь даже не удастся разубедить их полностью.

По крайней мере, она будет морочить им голову до тех пор, пока не выяснит, что у них есть на нее.

Но если там сейчас окажется Адриан…

Пожалуйста, пусть это будет не Адриан.

Хотя…

Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет Адриан. Дайте мне увидеть его еще хоть раз.

Охранники ввели ее в комнату, где в центре круглой металлической платформы было привинчено прочное кресло. Платформа была приподнята над полом и окружена широкой и, казалось, бездонной щелью. Только узкие мостки соединяли ее с зарешеченной дверью, так чтобы заключенные не могли дотянуться до блестящих черных стен комнаты.

Кроме Новы и ее охраны, в комнате никого не было.

Кресло казалось устрашающим, не только из-за холодного металла, которым оно было сплошь обшито, но и из-за зажимов на подлокотниках и цепей вокруг ножек.

Нова безропотно позволила усадить себя в кресло. Охранники обмотали ее ноги цепями, а руки всунули в металлические перчатки, закрепленные на подлокотниках. Теперь она могла лишь слегка пошевелить кончиками пальцев.

Все это, на взгляд Новы, напоминало место казни, и ей пришло в голову, что история с посетителем могла быть уловкой. Возможно, здесь этому и суждено случиться – прямо сейчас, так скоро. Нетрудно было представить, как входит некто в белом халате с полным шприцем Агента N.

Охранники отступили, так что Нова больше не могла видеть их из-за высокой спинки кресла.

Прямо перед ней, по другую сторону щели, высилась блестящая черная стена. Ее основание уходило вниз, так что Нова не смогла бы определить, далеко ли до пола. Ничего примечательного в этой стене не было, кроме того, какой гладкой, будто отполированной, она была. По такой не вскарабкаешься – по крайней мере, так казалось. Не то чтобы Нова всерьез собиралась лезть на стену. Все равно на потолке, в тридцати футах над головой, ухватиться было бы не за что, кроме пары рядов хлипких флуоресцентных ламп.

Раздался щелчок, и сплошная стена перед Новой неузнаваемо изменилась. Часть ее, высотой десять футов и шириной от стены до стены, осветилась и оказалась окном.

Прямо перед собой Нова увидела Адриана Эверхарта.

Она вздрогнула, охваченная одновременно чувством облегчения и ужасом.

Как только они встретились взглядом, Нова мгновенно определила, что он наблюдал за ней с того момента, когда ее ввели в комнату, а значит, успел взять себя в руки. С безразличным и холодным выражением лица, которое совершенно не было ему свойственно, он казался чужим.

Но глаза за стеклами очков выдавали его настоящие чувства.

Неверие. Боль от предательства.

Неприязнь.

Подбородок Новы дрогнул – и это не было спектаклем, к которому она готовилась.

– Адриан… – прошептала она.

В ответ он лишь сжал зубы.

По ту сторону стекла стояли еще двое – приемные родители Адриана – Капитан Хром и Укротитель Ужаса. Все трое были одеты в полную форму Отступников, включая черные плащи и голубые защитные щитки, а у Адриана на форме была еще и вышита эта презренная ярко-алая буква «О» – что и говорить, устрашающая команда. Но среди эмоций, захлестнувших Нову, страх был вовсе не на первом месте.

Укротитель Ужаса заговорил, и Нова обнаружила, что ничего не слышит. Инстинктивно она подалась вперед, насколько позволяли оковы, но это не помогло.

Оторвав от нее взгляд, Адриан кивнул. И что-то сказал. Нова попыталась читать по губам – бесполезно. Капитан Хром похлопал Адриана по плечу и показал куда-то назад.

Адриан снова кивнул. Опять что-то сказал. Переглянулся с родителями. Их лица были серьезными, но мягкими.

Потом оба члена Совета вышли, и в комнате за стеклом остался один Адриан.

Сердце Новы сжалось, но, возможно, это было следствием скованности.

– Адриан! – окликнула она еле слышно.

По тому, как он вздрогнул, было видно, что он ее слышит.

Он протянул руку к панели управления и нажал на кнопку. Кадык на его шее дернулся.

Нова услышала щелчок, и ее комнату заполнило их обоюдное молчание.

Их взгляды снова встретились. Нова не понимала, ждал ли Адриан, чтобы она что-то сказала, или собирался с духом, чтобы заговорить первым.

И тут неожиданно для самой себя, Нова расплакалась. Слезы струились по щекам. Когда два теплых ручья потекли по шее, она спохватилась и попыталась их вытереть, но не смогла дотянуться. Тогда она громко шмыгнула носом, но от этого слезы течь не перестали.

Подскочив к окну, Адриан перестал притворяться бесчувственным. Теперь на его лице отчетливо читалась боль: в морщинке на лбу, в стиснутых челюстях, в блеске темно-карих глаз, которые тоже были полны слез.

– Как ты могла? – хрипло и отрывисто бросил Адриан. Неприкрытый гнев в его голосе так удивил Нову, что слезы мгновенно высохли.

С открытым ртом девушка смотрела на него, понимая, что ей нечего ответить.

В голове было пусто. Неприязнь в голосе Адриана вытеснила все ее мысли.

Но она все вспомнила. Каждую свою ложь. Каждое предательство. Вес пистолета в руке, когда она собиралась убить Капитана Хрома. Свое ликование, когда шлем оказался у нее. Бабочку Данны, бьющуюся о стекло банки.

Собравшись, Нова позволила последней слезинке сорваться с ресниц и сказала – так убедительно, что почти сама себе поверила:

– Адриан, я ни в чем не виновата.

Глава семнадцатая

Адриан рассмеялся так громко и неожиданно, что его реакция лишь укрепила намерения Новы. Она должна была убедить его в своей невиновности. Другого выхода не было.

Увидев, что Адриан открыл рот, чтобы заговорить, Нова опередила его, добавив в голос неподдельного отчаяния:

– Я серьезно, Адриан. Не знаю, что происходит, но я не Кошмар!

– Данна тебя видела! – выкрикнул Адриан. – Она проследила за тобой до самых развалин… собора. Она вывела нас на Аса Анархию и на тебя бы вывела, если бы ты не… – он запнулся, но быстро преодолел неуверенность, – если бы ты не сделала, уж не знаю что, чтобы не дать ей вернуть свой облик!

Сверля его взглядом, Нова лихорадочно соображала, обдумывая и взвешивая каждое слово.

Данна видела ее у развалин собора… но не дома?

И они ничего не знают о бабочке в банке, что подтверждает правоту Новы. Воспоминания этой бабочки были утрачены, как только Нова ее убила. По крайней мере, эта бабочка – единственная, видевшая Нову с другими Анархистами в их доме – не сможет ни в чем ее уличить.

Нова сглотнула. С этим можно было бы поработать.

Она надеялась.

– Не знаю, что там показалось Данне, – сказала она, – но видела она не меня. Не знаю, может, кто-то меня подставил… или еще что-то, но…

– Ой, Нова, я тебя умоляю, – поморщился Адриан. – А изобретения? А доступ в отдел артефактов? А то, что тебе было известно о Максе и Агенте N? Поверить не могу, что мы раньше не догадались. Нова – это хотя бы твое настоящее имя?

– Конечно, это мое настоящее имя! Но я не Кошмар! Я не Анархистка. Адриан, ты же меня знаешь!

Адриан отмахнулся.

– Ну да. Я тоже так думал.

– Умоляю, просто скажи, что тебе рассказала Данна, и я смогу…

– Что ты сможешь? Наплести еще лжи? Выдумать очередную историю о своем дядюшке, который разводит пчел? А что насчет того, что ты так волновалась о его здоровье, что сорвалась с бала раньше времени – как раз когда Кошмар вломилась в Штаб. Как насчет того, что твой дом взлетел на воздух именно тогда, когда мы пришли тебя арестовать! Скажешь, это тоже совпадение?

– Я разрабатывала новое оружие, – начала Нова, у которой было достаточно времени, чтобы придумать это объяснение. – Пробовала кое-какие новые химикаты, надеялась создать взрывчатку, чтобы ей могли пользоваться патрульные отряды. Но все вышло из-под контроля, и… словом, ты сам видел. Ну, подумай, Адриан! Знай я, что ты собираешься меня задержать, разве я бы осталась там? Почему я не убежала, имея такую возможность?

– Потому что тебе нужно было уничтожить улики, – отрезал Адриан. – Все сходится. Не сходится только одно…

Он заколебался, и у Новы екнуло сердце. Она ждала, уверенная, что его следующие слова будут о нем, о них. Но его колючий взгляд уничтожил эту надежду.

Она покачала головой.

– Ты ищешь доказательства там, где их нет. Может быть… может быть, действительно есть какие-то совпадения, но я тебе клянусь, я не…

– Брось, Нова.

– Но Адриан…

– Брось.

Она замолчала, плотно сжав губы.

Адриан приподнял очки и потер переносицу.

– Я здесь не для того, чтобы слушать твои лживые оправдания… Мне даже твое признание сейчас не нужно. Мне только… – его руки упали вдоль тела. – Мне нужны ответы. Пожалуйста, Нова. Если ты когда-нибудь… Если хоть что-то из этого было настоящим, тогда, пожалуйста… просто скажи мне… кто убил мою маму?

Она недоуменно моргнула.

Открыла рот, но не нашлась, что сказать.

Если хоть что-то было настоящим…

Она хотела сказать ему, что все было настоящим. Все это было для нее более реальным, чем он мог себе представить.

Но это? Его мама? Убийца?

У нее не было ответов на эти вопросы.

– Я понятия не имею, – прошептала она.

Он сжал кулаки.

– Адриан, я знаю, ты мне сейчас не веришь, но я правда не представляю, кто убил Леди Неукротимую. Если бы знала, то сказала бы тебе давным-давно, но я не…

– Кошмар, – он выплюнул это имя так, словно оно было отвратительным на вкус. – Скажи мне, кто ее убил.

– Адриан…

– Скажи мне! – и он с силой ударил кулаком по стеклу.

Ахнув, Нова вжалась в спинку кресла.

Адриан прижал ладонь к стеклу, словно хотел вырвать Нову из ее цепей и хорошенько встряхнуть.

– Ты знаешь о записке. Кошмар сказала… Я слышал, как ты сказала…

Нова сдвинула брови, но Адриан, казалось, был не в силах продолжать.

– Что? – спросила она. Любопытство взяло верх над опасениями. – О чем ты говоришь?

– «Не станет смелым тот, кому неведом страх».

Адриан замолчал, и фраза словно повисла в холодном воздухе.

Нова долго смотрела на него, во рту у нее пересохло.

Не станет смелым тот, кому неведом страх?

Больше всего ее удивило, что она, хотя и не ожидала этого, в самом деле помнила эту фразу. Последние десять лет она слышала ее много раз, иногда даже сама ее произносила.

Но какое отношение она имела к Леди Неукротимой? И когда Кошмар цитировала эти слова, находясь рядом с Адрианом?

Когда, наконец, молчание стало почти невыносимым, Нова облизнула губы.

– Прости, Адриан, но я понятия не имею, что это значит, – мягко и медленно проговорила она.

Услышав это, Адриан словно ушел в себя. Возможно, он прощался с надеждой на то, что получит ответ именно сегодня. Или этот разговор отнял у него больше, чем он сам был готов признать.

– Эти слова были в записке, оставленной на теле моей матери, – Адриан внимательно следил за ее реакцией. Но у Новы не было причин скрывать удивление. Почему он никогда раньше ей об этом не рассказывал?

И тут Нове пришло в голову, что она снова обманула Адриана, хотя на этот раз не желая того.

Вероятно – только вероятно, – она все же знала, кто убил его мать.

От этой мысли ей показалось, что кровь стынет у нее в жилах.

Если хоть что-то было настоящим…

Горестное сожаление окутало ее, словно одеяло. Ее чувства к нему были настоящими. Даже сейчас они все еще оставались настоящими.

Но… видимо, этого было недостаточно.

– Прости, – снова едва слышно шепнула она, словно задыхаясь, – но я не Кошмар. И я не знаю, кто убил твою мать. Мне очень жаль, Адриан. Я хочу тебе помочь, но я…

– Ладно! – отрезал Адриан, оборвав ее на полуслове.

Нова вздрогнула. На глаза снова наворачивались слезы. Сегодня она выплакала их больше, чем за несколько последних лет. Если дело так пойдет, в этом кресле она прольет больше слез, чем за все время со дня гибели родных, но перестать плакать она не могла. Выстроенная ею крепость рушилась. Стены, которые она годами возводила, чтобы защитить свое сердце, подверглись атаке. Их атаковали подергивание щеки Адриана, его нахмуренный лоб, его полный отвращения взгляд, устремленный на нее.

Но Адриан внезапно переменился. Взял себя в руки, обуздал эмоции и стал таким же бесстрастным, как вначале. Расправил плечи. Поднял голову. Поправил очки на переносице и взглянул на нее с напускным безразличием.

Нова содрогнулась.

– Я надеялся, что ты скажешь мне правду. Но я здесь не только для того, чтобы разговаривать о своей матери. Я здесь как представитель Отступников и уполномочен сделать тебе предложение.

Подозрение быстро высушило слезы на глазах Новы.

– Предложение?

– Тебе известно, что все злодеи, отбывающие сейчас наказание в Крэгмуре, будут нейтрализованы в рамках публичной презентации Агента N. Но Совет принял решение… – Адриан опустил голову, подбирая слова или морально готовясь к тому, что собирался сказать. Твердым, но хриплым голосом он закончил:

– Кроме нейтрализации там состоится также публичная казнь.

Брови Новы поползли вверх.

– Что, прости?

– Злодеи, известные, как Ас Анархия и его сообщница Кошмар, будут казнены за свои преступления против общества. Их казнь будет транслироваться в прямом эфире по всему миру.

Высшая мера? У Отступников? Нова сама не понимала, почему это так сильно ее потрясло, однако услышанное не укладывалось в голове. Ей до сих пор трудно было представить, что у нее могут отобрать суперспособности. А теперь они и вовсе собрались ее убить?

После оглашения приговора Адриан смотрел на нее почти сочувственно.

– Ас Анархия будет казнен Капитаном Хромом, – он помялся и, прочистив горло, продолжил: – Джениссе Кларк поручено привести в исполнение приговор Кошмар.

Не спуская с него глаз, Нова ждала, когда его слова обретут смысл.

Потом она расхохоталась. Ничего не смогла с собой поделать.

Дженисса Кларк? Дженисса Кларк казнит ее? Полный абсурд, такого она не ожидала.

Но при виде лица Адриана ее смех резко оборвался, перейдя в приступ кашля.

– Отступники не применяют смертную казнь, – пробормотала она, задыхаясь.

– Им кажется… – Адриан замялся. – Мы считаем, что это особый случай. Совет хочет довести до общего сведения, что Ас Анархия или его сторонники никогда больше не смогут угрожать нашему обществу. Это будет резонансное событие…

Взгляд Новы скользнул по блестящей поверхности черной стены ниже окна – туда, где она уходила во тьму. Вполне объяснимо, думала она, что Отмороженная вызвалась на эту роль. Она несомненно хотела отомстить за утраченные суперспособности, да и историю с Максом ей хотелось бы замять.

Смерти Нова не боялась. Во всяком случае, так она себе говорила. Это было бы даже менее мучительно, чем жить с мыслью, что она подвела Аса и остальных. Что предала доброго, доверчивого Адриана. Что так и не смогла отомстить за родителей, за Эви.

В последний раз всхлипнув, она подняла взгляд на Адриана.

– Ты говорил о каком-то предложении?

Пальцы Адриана снова сжались в кулаки, признаки сочувствия исчезли.

– Я рассказал своим родителям, что ты спасла Макса… точнее, помогла ему, когда он был ранен.

Нова вздохнула полной грудью. Она не знала, что Адриану стало известно об этом поступке Кошмар. Дженисса с удовольствием рассказывала налево и направо, что это злодейка пыталась убить мальчика. Откуда же Адриан узнал, что было на самом деле?

Если только…

– Он очнулся? – пробормотала Нова. – С Максом все в порядке?

Лицо Адриана разгладилось. Как всегда, когда речь заходила о его братишке.

– Он вышел из комы. И… рассказал мне все как было. Как ты пыталась остановить кровотечение. Как заставила Джениссу отдать свою силу, чтобы помочь ему.

С невыразимым облегчением Нова откинулась на спинку холодного металлического кресла.

Потом, вспомнив, кто она и за кого себя выдает, снова изобразила непонимание и сомнение.

– Кошмар помогла ему? Я считала, что это она его ранила. Зачем бы ей это делать?

Долгую минуту Адриан стоял не шевелясь. Нова успела подумать, не мелькнула ли в его глазах первая искорка сомнения. Однако он снова нахмурился, но без прежней враждебности.

– Суть в том, что мы… благодарны, – казалось, ему было больно говорить об этом, и он опустил взгляд. – Мои родители и я. И за эту помощь Максу мы решили дать тебе шанс заменить казнь на пожизненное заключение и нейтрализацию.

Нова саркастически скривила рот, на языке вертелся ядовитый ответ. Тем более что в тот момент она и сама не знала, какой вариант предпочла бы.

Но вспомнив о Джениссе Кларк, которая, вероятно, ликовала, предвкушая роль палача, она проглотила свой сарказм.

– При одном условии, – продолжал Адриан. – Ты сообщишь нам, где искать шлем Аса Анархии, Амулет Жизни, а также прочих Анархистов. Скажи нам, где они, и мы сохраним тебе жизнь.

Нова выдержала его взгляд, и он не отвел глаз. Ее сердце что было сил билось о ребра, пытаясь выскочить. Все мысли улетучились, и в пустой голове бились, отдаваясь эхом, его слова.

Добрый, сострадательный Адриан Эверхарт.

Скетч.

Отступник и, теперь уже наверняка, ее враг.

– Просто расскажи мне, где они, Нова. Прошу тебя. Я не… – его лицо исказилось, и Нова видела, как он борется с собой. Это была борьба между ненавистью к Кошмар и чувствами, которые он некогда испытывал к Нове Маклейн.

Любовь против ненависти.

Ярость против сострадания.

Перевешивала то одна чаша весов, то другая.

– Я не хочу видеть, как тебя убивают… Нова, – он перешел на такой тихий шепот, что она едва слышала его через динамики. – Несмотря на все, что ты сделала… я не…

Ее сердце забилось быстрее от удивившей ее саму нежданной надежды.

Не на то, что она сможет избежать наказания. Скорее, надежды на то, что она все еще небезразлична Адриану. Даже если он думает, что она Кошмар.

Все это время она была уверена, что любые чувства, которые Адриан мог к ней питать, улетучились в тот самый миг, когда он узнал правду. Неужели росток привязанности все еще жил в его сердце?

Адриан встряхнулся.

– Потому что ты помогла Максу, – твердо повторил он. – И потому что, хоть ты и шпионила, но и совершала добрые поступки как Отступник. Ты убила Детонатор, спасла тех людей в Космополисе. Вынесла ребенка из огня в библиотеке. Это чего-нибудь да стоит, даже если все это время ты притворялась. Поэтому… просто скажи нам, где ты спрятала шлем и Амулет Жизни. Расскажи, что знаешь об остальных Анархистах. Сделай это, и тебе не придется умирать.

Хотя он торговался с ней о ее жизни, и хотя Нова уже знала, каким будет ее ответ, искорка надежды не гасла. Нова успела достаточно хорошо узнать Адриана Эверхарта, чтобы понять, что в этом его предложении было нечто большее, чем деловые условия, предлагаемые ей. За темной оправой его очков проглядывали его истинные чувства, и от этого Нове показалось, что мир вокруг стал немного светлее.

Хоть чуть-чуть, хоть капельку Адриан все же беспокоился о ней.

Это ничего не меняло. И это меняло все.

Глядя в глаза, которые буквально завораживали ее все последние месяцы, Нова была счастлива, очень счастлива, что ей не приходится снова ему врать.

– Спасибо, Адриан, – прошептала она. – Спасибо, что ты хотя бы… хотел дать мне шанс. Ты не представляешь, как это для меня важно. Но, честное слово, я не имею ни малейшего понятия о том, где амулет и шлем, и Анархисты. Извини, но я просто этого не знаю.

Лицо Адриана помрачнело. Помолчав, он коротко кивнул и повернулся к выходу.

– Адриан!

Он замер и, поколебавшись, обернулся к ней.

Нова сглотнула.

– Все было по-настоящему, – прошептала она. – Надеюсь, ты и сам это знаешь.

Он смотрел на нее, не мигая.

– Мне хотелось бы верить в это, Нова. Но мы оба знаем, что это всего лишь еще одна ложь.