Текст книги "Право собственности и способы его защиты в гражданском праве"

§ 10. Доверительное управление и проблема института траста

Собственник может передать свое имущество в доверительное управление другому лицу (доверительному управляющему). Передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему, который обязан осуществлять управление имуществом в интересах собственника или указанного им третьего лица.

(п. 4 ст. 209 ГК РФ)

Положение о возможности передачи имущества в доверительное управление и указание на то, что в таком случае учредитель управления не утрачивает права собственности, попали в статью, определяющую право собственности, скорее всего, по причинам исторического характера.

Дело в том, что 24 декабря 1993 г. появился Указ Президента РФ № 2296 «О доверительной собственности (трасте)»[85]85
  Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1994. № 1. Ст. 6.


[Закрыть], которым предписывалось «ввести в гражданское законодательство Российской Федерации институт доверительной собственности (траст)». В соответствии с Указом при учреждении траста учредитель передавал имущество на определенный срок доверительному собственнику на праве доверительной собственности, а тот осуществлял право собственности на доверенное ему имущество в интересах бенефициария. При этом к праву доверительной собственности применялись правила о праве собственности. В Указе отразилась главная черта траста (доверительной собственности): доверительный собственник становится именно собственником, но и учредитель траста не перестает им быть (при этом объем полномочий обоих различается).

Такая конструкция подверглась обструкции со стороны цивилистов[86]86
  См., напр.: Суханов Е.А. Договор доверительного управления имуществом // Вестник ВАС РФ. 2000. № 1. С. 81–94.


[Закрыть] как противоречащая принятой в континентальной науке гражданского права унитарной модели права собственности, и во второй части ГК РФ в 1995 г. появилась альтернатива в виде договора доверительного управления имуществом.

В настоящее время ст. 1012 ГК РФ говорит о том, что учредитель управления передает доверительному управляющему на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление данным имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица. При этом дублируется положение п. 4 ст. 209 ГК РФ: передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему[87]87
  Более того, в п. 74 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ» (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 8) (далее – Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 25, Постановление № 25) в качестве примера договорного условия, которое и при отсутствии в законе прямого указания на его ничтожность может квалифицироваться как ничтожное ввиду того, что оно противоречит «существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства» (и, видимо, в этом качестве нарушает публичный интерес), приводится условие договора доверительного управления имуществом, устанавливающее, что по истечении срока договора переданное имущество переходит в собственность доверительного управляющего. – Прим. отв. ред.


[Закрыть].

Использование термина «обязуется» означает, что институт доверительного управления в российском праве относится к обязательственному праву. Впрочем, ст. 1020 ГК РФ устанавливает, что управляющий осуществляет в отношении переданного в управление имущества правомочия собственника (в пределах, предусмотренных законом и договором доверительного управления имуществом); при этом для защиты прав на имущество, находящееся в доверительном управлении, доверительный управляющий вправе требовать всякого устранения нарушения его прав (ст. 301–302, 304–305 ГК РФ). Иными словами, норма говорит о том, что управляющий наделяется на имущество некими правами, которые он может защищать вещными исками. Статья 1018 ГК РФ устанавливает, что обращение взыскания по долгам учредителя управления на имущество, переданное им в доверительное управление, не допускается, за исключением несостоятельности (банкротства) этого лица (п. 2). Это явно не отвечает общему принципу ответственности должника всем своим имуществом и очень явно напоминает модель траста, при котором имущество учредителя траста не подвержено взысканию. Таким образом, полностью избавиться от призрака расщепленной собственности не удалось.

Между тем в последнее время концепция расщепленной собственности в виде траста все настойчивее стучится в двери континентального права. Представляется, что в целом утверждение о несовместимости траста с отечественной системой гражданского права – не более чем творческое преувеличение. Этот аргумент о невозможности встроить модель траста в российскую систему гражданского права опровергнут самой жизнью. Ни для кого не секрет, что российское гражданское право не только относится к континентальной правовой семье (civil law system), но и является не оригинальной разработкой, а, скорее, системой заимствований из французского, немецкого, голландского и т. д. права (как, впрочем, и многие другие правопорядки). Кроме того, континентальные системы гражданского права ведут свою родословную от римского права. Чтобы не удаляться в глубь веков, где в римском праве существовал институт fiducia cum amico, полагаемый многим исследователями предшественником траста, можно обратиться к таким модельным континентальным правопорядкам, как французский, итальянский и голландский.

Французский ГК прежде всего примечателен тем, что именно в нем была впервые закреплена та самая унитарная модель права собственности (речь идет о ст. 544 ФГК), которую сейчас призывают в свидетели невозможности закрепления траста в континентальном праве. Статья 544, однако, не помешала французским законодателям ввести с 2007 г. институт фидуциарной собственности – по сути, той самой разновидности собственности, которая передается и доверительному (фидуциарному) собственнику в рамках отношений траста (ст. 2011 ФГК; см. также, напр., ст. 1260 ГК Квебека, родственного ФГК).

Столь же показателен итальянский пример. Итальянский ГК 1942 г. считается одной из классических частноправовых кодификаций, однако Италия стала одной из первых континентальных стран, признавших траст[88]88
  Lupoi М. II Trust quale legitimo strumento di Tutela del Patrimonoi – Stuttura-zione dei Trust di protezione patrimoniale. Convegno, 13 marzo 2003. URL: http://www. associazioneawocati.it/bacheca/lupoi.doc (дата обращения: 05.06.2017).


[Закрыть].

Поскольку на действующий ГК РФ значительное влияние оказало гражданское законодательство Нидерландов, значительный интерес вызывает подход голландского законодателя к признанию трастов. Действующее законодательство собственно Голландии пока не знает траста, хотя дискуссии о необходимости имплементации этого института ведутся. Тем не менее Нидерланды подписали Гаагскую конвенцию о праве, применяемом к трастам, и тем самым признали в своей юрисдикции трасты, учрежденные согласно иным правопорядкам. Более того, законодательство Кюрасао (субъекта федерации в составе Королевства Нидерландов) прямо признает траст; такие трасты признаются в Голландии как «собственные». Пример с Кюрасао даже более показателен, чем изменение ГК Франции. Если в последнем случае французский законодатель попытался ввести в свой кодекс некий функциональный аналог траста, который, вероятно, не должен был вызвать отторжение в классическом континентальном правопорядке, на Кюрасао англо-американская модель траста была внедрена в ст. 3:126–161 местного ГК (практически идентичного голландскому) с изменениями, позволившими совершить такое «вживление»[89]89
  Erp S. van. Globalisation or Isolation in New Dutch Property Law? The New Civil Code of the Netherlands and the New Civil Codes of the Netherlands Antilles and Aruba Compared. URL: http://www.ejcl.org/75/art75-2.html (дата обращения: 31.08.2015).


[Закрыть].

Еще один пример континентального правопорядка, капитулировавшего перед трастом, – чешское законодательство. ГК Чешской Республики, вступивший в силу с 2014 г., признает траст, при котором управляющему передается доверительная собственность (ст. 1448 чешского ГК).

Таким образом, аргумент о несовместимости модели доверительной собственности (траста) с континентальными правопорядками не находит подтверждения в самих этих правопорядках[90]90
  См. также: Тузов Д. О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007. С. 368. Сноска 101.


[Закрыть]. Более того, можно констатировать начало гонки континентальных правопорядков за внедрение этой модели. Например, Китайская Народная Республика, чье гражданское законодательство тоже построено по континентальной модели, в 2001 г. приняла Закон о трасте[91]91
  Trust Law of the Peoples Republic of China. URL: http://www.china.org.cn/chi-na/LegislationsForm2001 -2010/2011 -02/12/content_21907980.htm (дата обращения: 31.08.2015).


[Закрыть].

В таких условиях законодательство о трастах становится полем серьезной международной конкуренции финансовых рынков[92]92
  Hansmann H., Mattei U. The Functions of Trust Law: a Comparative Legal and Economic Analysis. New York University Law Review. May 1998. URL: http://www.nyu-lawreview.org/sites/default/files/pdf/NYULawReview-73-2-Hansmann-Mattei.pdf (дата обращения: 31.08.2015).


[Закрыть].

§ 11. Право собственности на землю

Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом (статья 129), осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов других лиц.

(п. 3 ст. 209 ГК РФ)

Право собственности на землю – пожалуй, наилучшая иллюстрация права собственности в том или ином правопорядке.

В регулировании права собственности на земельные участки высока роль публичного права. Одним из принципов земельного законодательства называется приоритет охраны земли перед использованием земли в качестве недвижимого имущества, согласно которому владение, пользование и распоряжение землей осуществляются собственниками земельных участков свободно, если это не наносит ущерб окружающей среде (ст. 1 Земельного кодекса РФ). В связи с этим основным ограничением права собственности на земельный участок выступает возможность его использования только по целевому назначению. Использование земельных участков не по целевому назначению является административным правонарушением (ст. 8.8 КоАП РФ). Более того, в некоторых случаях противоправным будет неиспользование земельного участка. Например, административным правонарушением (ч. 2 ст. 8.8 КоАП РФ) выступает неиспользование земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения для ведения сельскохозяйственного производства или осуществления иной связанной с сельскохозяйственным производством деятельности в течение срока, установленного законом; неиспользование земельного участка, предназначенного для жилищного или иного строительства, садоводства, огородничества, в указанных целях в случае, если обязанность по использованию такого земельного участка в течение установленного срока предусмотрена федеральным законом, также влечет наложение административного штрафа (ч. 3 ст. 8.8 КоАП РФ). Неиспользование земельного участка может привести не только к административному взысканию, но и к утрате прав на участок: согласно ст. 284 ГК РФ земельный участок, предназначенный для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства и не используемый для соответствующей цели в течение трех лет, если более длительный срок не установлен законом, может быть изъят у собственника.

Важной чертой регулирования отношений собственности на земельный участок в отечественном праве является также то, что содержание права собственности на участок сформулировано «закрытым» образом: собственник имеет право осуществлять в отношении земельного участка лишь права на его использование, предусмотренные законодательством (ст. 40 Земельного кодекса РФ).

Земельный участок – классический пример недвижимого имущества; более того, вся другая недвижимость по природе определяется по ее отношению к земельному участку. Земельный участок как объект достаточно своеобразен. Право собственности, как известно, устанавливается лишь в отношении индивидуально-определенных вещей. Земельный же участок редко существует в таком виде, когда его естественные границы позволяют говорить о нем как о «природной» вещи. В то же время в соответствии с п. 3 ст. 6 Земельного кодекса РФ земельный участок как объект права собственности и иных прав на землю является недвижимой вещью, которая представляет собой часть земной поверхности и имеет характеристики, позволяющие определить ее в качестве индивидуально определенной вещи. Фиксация уникальных характеристик земельного участка, позволяющих определить такое недвижимое имущество в качестве индивидуально-определенной вещи, производится в ходе государственного кадастрового учета (осуществляется кадастровый учет таких объектов недвижимости, как земельные участки, здания, сооружения, помещения и объекты незавершенного строительства). Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости»⁹³ устанавливает, что государственный кадастровый учет недвижимого имущества – это внесение в Единый государственный реестр недвижимости сведений, которые подтверждают существование такого объекта недвижимости с характеристиками, позволяющими определить его в качестве индивидуально-определенной вещи.

Постановка земельного участка на кадастровый учет осуществляется на основании составляемого кадастровым инженером межевого плана, в котором и отражаются сведения о расположении границ земельного участка и его площади. Каждый объект недвижимости, сведения о котором внесены в ГКН, имеет неизменяемый, не повторяющийся во времени и на территории РФ государственный учетный номер (кадастровый номер).

Земельный кодекс РФ говорит о земельном участке лишь как о части земной поверхности, в то время как согласно интерпретированному средневековыми юристами римскому праву право собственности на земельный участок охватывало не только «часть земной поверхности», но и воздушный столб над ним, и недра под ним «от звезд и до преисподней» (usque ad sidera, usque ad inferos). Такой подход в настоящее время принят, например, в Швейцарии[93]93
  Статья 667 ГК Швейцарии: «Право собственности на земельный участок распространяется на воздушное и подземное пространство до уровня, определяемого наличием у собственника законного интереса в их использовании. В установленных законом пределах оно охватывает строения и растения, как и водные источники».


[Закрыть].

Иначе определяется содержание права собственности на земельный участок в российском праве. В соответствии со ст. 261 ГК РФ право собственности на земельный участок распространяется на находящиеся в границах этого участка поверхностный (почвенный) слой и водные объекты, находящиеся на нем растения, если иное не установлено законом (п. 2). Что же касается недр и воздушного столба, ГК РФ устанавливает: собственник земельного участка вправе лишь использовать по своему усмотрению все, что находится над и под поверхностью этого участка, если иное не предусмотрено законами о недрах, об использовании воздушного пространства, иными законами и не нарушает прав других лиц (п. 3 ст. 261).

Наиболее ценным является, конечно, направление ad inferos. Все то, что расположено ниже почвенного слоя и простирается до глубин, доступных для геологического изучения и освоения, считается недрами (Закон РФ от 21 февраля 1992 г. № 2395-1 «О недрах»[94]94
  СЗ РФ. 1995. № 10. Ст. 823.


[Закрыть]); недра в границах территории РФ, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью (ст. 1.2 указанного Закона)[95]95
  Интересно, что в соответствии с Манифестом от 28 июня 1782 г. «О распространении права собственности владельцев на все произведения земли на поверхности и в недрах ее содержащиеся» право собственности распространялось не только на поверхность земли, но и на недра – «на все сокровенные минералы и произращения, и на все делаемые из того металлы». Согласно ст. 424 т. X Свода законов Российской империи собственник земли имел право «на все произведения на ее поверхности, на все, что заключается в ее недрах, на воды, в пределах ее находящиеся, и, словом, на все ее принадлежности».


[Закрыть]. Таким образом, недра не входят в состав земельного участка и не могут принадлежать его частному собственнику.

Впрочем, в соответствии с законодательством о недрах (ст. 19 Закона) собственник земельного участка имеет право на своем земельном участке осуществлять:

• добычу общераспространенных полезных ископаемых, не числящихся на государственном балансе;

• строительство подземных сооружений для своих нужд на глубину до пяти метров;

• устройство и эксплуатацию бытовых колодцев и скважин на первый водоносный горизонт, не являющийся источником централизованного водоснабжения (подземные воды относятся к недрам).

Таким образом, недра считаются государственной собственностью, и собственнику просто позволяется вторгаться туда в ограниченных пределах.

Если подземные воды отнесены к государственной собственности Законом о недрах, режим поверхностных водных объектов регулируется Водным кодексом РФ. По общему правилу водные объекты находятся в федеральной собственности (ч. 1 ст. 8 Водного кодекса РФ). Впрочем, если ст. 40 Земельного кодекса РФ устанавливает, что собственник земельного участка имеет лишь право использовать для собственных нужд имеющиеся на земельном участке пруды и обводненные карьеры, Водный кодекс РФ уточняет: собственник земельного участка не просто имеет право использовать, он имеет право собственности на такие водные объекты, как пруд и обводненный карьер, расположенные в границах земельного участка, принадлежащего ему на праве собственности. Разумеется, не допускается отчуждение таких водных объектов без отчуждения земельных участков, в границах которых они расположены (ст. 8 Водного кодекса РФ). Поскольку право собственности на пруд, обводненный карьер прекращается одновременно с прекращением права собственности на соответствующий земельный участок (там же), выделение пруда и карьера в качестве самостоятельных объектов права выглядит неочевидным решением. Вспомним, что в соответствии со ст. 261 ГК РФ право собственности на земельный участок распространяется на находящиеся в границах этого участка водные объекты.

В отношении воздушного пространства над земельным участком подробного регулирования или сложившейся практики нет. Вопрос, однако, касается не только права пролета авиалайнеров над чьим-то земельным участком. Речь прежде всего идет о более приземленных вещах: например, о проводах, протянутых над чужим участком, ветках, нависших с дерева, растущего на соседнем участке. Впрочем, и пролет воздушных судов над участком может причинять неудобства его собственнику – например, низколетящих вертолетов; источником неудобств могут стать даже авиамодели и игрушки, управляемые с мобильных телефонов.

В римском праве перевешивание ветвей дерева и перерастание самого дерева на соседний участок давало собственнику последнего право самому срезать свисающие ветви, если этого не сделает сосед. Собственник не обязан был также терпеть надстройку соседа над границей своего участка, равно как и выпячивание стены[96]96
  Римское частное право: учебник / под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. М., 2004. С. 187.


[Закрыть]. Российское право дореволюционного периода исходило из того же подхода: ветви соседского дерева, проникшие на соседний участок, могли быть отрублены собственником последнего. Сенат в одном из решений указал, что собственнику земли принадлежит право на воздушное пространство над поверхностью земли, состоящей в его владении (решение № 93 от 1887 г.).

Однако буквальное прочтение ст. 261 ГК РФ приводит к выводу о том, что право собственности на участок не распространяется на воздушное пространство над ним: собственник, как и в случае с недрами, может лишь пользоваться им в пределах, установленных законом.

Воздушный кодекс РФ регулирует лишь то использование воздушного пространства, которое связано с организацией воздушного движения (ст. 11). Поскольку формально право собственности на земельный участок не распространяется на воздушный столб над ним, использование последнего регулируется нормами гражданского законодательства лишь постольку, поскольку это использование является продолжением использования самого участка. Так, проникающие на чужой участок ветви и части строения нарушают право на сам этот участок. Зависший на высоте 3 м над чужим земельным участком вертолет также нарушает право на сам этот участок; квадрокоптер, заглядывающий в окно вашей спальни, вторгается на ваш земельный участок. Равным образом использование самого земельного участка, возведение на нем зданий и сооружений неизбежно связаны и с вторжением в воздушное пространство. Поэтому не будет нарушением права такое использование воздушного пространства, которое никак не связано с использованием земной поверхности, – например, пролет авиалайнеров на большой высоте.

Примерно так этот вопрос разрешается в английском праве: «Права собственника земельного участка на воздушное пространство над его землей ограничиваются на такую высоту, какая необходима для обычного использования земли и возведенных на ней сооружений. На нижнюю часть воздушного пространства собственник имеет право контроля, который необходим ему для обоснованного пользования поверхностью земли. Пределы этого пространства распространяются до высоты 150–200 м над уровнем крыши дома. Это минимально допустимое расстояние для пролета воздушных судов (Правила воздушного регулирования 1996 г.). Вторжение в это пространство, как независимую часть недвижимости, рассматривается как нарушение границ владения или причинение неудобств»[97]97
  Крассов О. И. Конструкция правового режима земли в английском земельном праве // Экологическое право. 2014. № 2. С. 30.


[Закрыть].

Проверочные вопросы

1. Что понимается под абсолютностью права собственности?

2. Что признается объектом права собственности по российскому гражданскому праву? Закреплено ли определение объекта права собственности непосредственно в законе? Какие проблемы в связи с этим существуют?

3. В чем различие концепций унитарного и расщепленного права собственности? Какая концепция в настоящее время принята в российском гражданском праве? Есть ли основания для этого подхода в легальном определении права собственности?

4. Что понимается под ограничениями права собственности?

Является ли ограничением права собственности на земельные участки установление разного рода охранных зон? Что представляет собой публичный сервитут?

5. В чем разница между субъективной и объективной теориями владения? Какая теория принята в российском гражданском праве? На каком основании можно сделать такой вывод?

6. Что понимается под прямым и производным владением? Признается ли производное владение в российском праве?

7. Что понимается под «книжным» владением? Признает ли российское право «книжное» владение?

8. Может ли перечень вещных прав быть незамкнутым? Каким является перечень вещных прав в российском гражданском праве?

9. Поступит ли клад в собственность лица, которому принадлежит земельный участок, где клад был сокрыт, если клад был обнаружен ниже почвенного слоя?

10. Совместим ли институт траста с континентальными правопорядками? Является ли институт доверительного управления, предусмотренный гл. 53 ГК РФ, чисто обязательственным по своей природе?