Текст книги "Иерусалим. Все лики великого города"

В августе 66 г. мятежники напали на цитадель Антонию – последний оплот врагов. Римский гарнизон, укрывшийся в крепости, согласился сдаться, если ему позволят беспрепятственно покинуть город. Восставшие приняли это условие, но, как только римляне сложили оружие и вышли из Антонии, их перерезали. Только римского полководца Метилия пощадили, поскольку он пообещал перейти в иудаизм. Иосиф Флавий иронически сообщает, что это случилось в субботу, когда «иудеи отдыхают от своих дел ради поклонения Богу».

Теперь весь Иерусалим принадлежал мятежникам. Первосвященник Анна был схвачен и казнен. Однако лагерь повстанцев раскололся – и Менахем поплатился головой за свои претензии на абсолютную власть. Мятежные евреи, не готовые видеть этого вождя в качестве царя, пытали и убили его, а последователей Менахема, включая часть сикариев и зелотов, вынудили бежать из города. Беглецов возглавил Элазар бен-Яир – родственник Иуды Галилеянина и родственник Менахема. Группа под руководством Элазара бен-Яира обосновалась в Масаде, удерживала ее до конца Первой Иудейской войны и еще несколько лет грабила окрестности. Как бы то ни было, сикарии, зелоты и Менахем выполнили свою функцию – благодаря их вмешательству повстанцы победили традиционную еврейскую власть Иерусалима и сторонников римлян.

Неясно, кто управлял Иерусалимом с августа по октябрь 66 г. – в период между резней римского гарнизона и прибытием Гая Цестия Галла, наместника Сирии. Впрочем, восстание, начавшееся в Иерусалиме, распространялось по стране, подобно степному пожару, охватив Кесарию и Галилею. Получив письмо с просьбой о помощи, Цестий Галл вызвал из Антиохии (нынешней турецкой Антакьи) XII легион, добавил в него солдат из других легионов, увеличив боевую силу до 30 000 пехотинцев и всадников, – и в сентябре 66 г. вторгся в Иудею.

На латыни XII легион назывался Legio XII Fulminata. Последнее слово обычно переводят на русский язык как «молниеносный», что позволяет предположить, будто этот легион мог похвастаться высокой скоростью передвижения. На самом деле «fulminata» означает «сраженный молнией». В Древнем Риме удар молнией считался символом благоволения богов – поэтому наименование легиона означает «отмеченный богами».

Именно XII легионом Понтий Пилат угрожал первосвященнику Каиафе в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания!»

К середине октября 66 г. армия Галла разбила лагерь в 10 км от Иерусалима. По легенде, горожане отмечали Суккот (Праздник кущей) – но, увидев, что враг приближается, схватились за оружие, набросились на римлян и смяли их ряды, позабыв о религиозном запрете на ведение войн в праздники. Согласно Иосифу Флавию, римляне потеряли 515 человек, иудеи – только 22. В следующие дни лидеры бунтовщиков расправились с гонцами Галла, опасаясь, что народ примет римское обещание амнистии в обмен на капитуляцию. Мятежники также сорвали заговор знатных иерусалимцев, которые хотели открыть неприятелю городские ворота, дабы предотвратить кровопролитие, сопутствующее боевым действиям.

Цестий Галл стянул войска к Иерусалиму и занял стратегически важную гору Скопус. Потом римляне овладели Верхним городом и расположились возле дворца Ирода на Западном холме. Следующие пять дней легионеры атаковали стены, защищавшие Нижний город, но не сумели их пробить. На шестой день Галл штурмовал храм – безуспешно, однако его солдаты подобрались к северной стене святилища и приготовили все для поджога храмовых ворот. Но с приходом зимы полководец – совершенно неожиданно и необъяснимо – «удалился из города без всякой причины», как пишет Иосиф Флавий. Иудеи устремились за отступающей вражеской армией и атаковали ее. В конце концов они устроили засаду на римлян в узком ущелье за перевалом Бет-Хорон – там, где свыше тысячи лет назад Иисус Навин преследовал пятерых аморейских царей и где более 200 лет назад Иуда Маккавей разгромил Селевкидов. Римляне понесли катастрофические потери от отряда Симона Бар-Гиоры – лидера радикального крыла зелотов. XII легион был почти полностью уничтожен, а Гай Цестий Галл либо умер от горя и позора, либо покончил с собой через несколько дней после поражения.

Евреи привезли в Иерусалим трофеи, распевая триумфальные песни. Их победа оказалась столь невероятной и сенсационной, что даже колеблющиеся иудеи примкнули к повстанцам. Разным группировкам удалось найти консенсус, и в городе воцарилось временное военное правительство во главе с первосвященником Элазаром бен-Анной (сыном казненного первосвященника Анны). Таким образом, традиционное первосвященническое правление возобновилось. Иерусалим чеканил собственные серебряные монеты, собирал налоги, когда мог, и разделил страну на семь округов, в каждом из которых присутствовал военачальник. Ключевым районом являлась Галилея – колыбель иудейских волнений, первой принявшая на себя удар от вторжения Цестия Галла. Обороной Галилеи командовал молодой Йосеф бен Матитьяху – фарисей, удачно съездивший в Рим при прокураторе Гессии Флоре и не имевший боевого опыта.

Римско-еврейский конфликт усугублялся одним интересным эпизодом. Историк Гай Светоний Транквилл в фундаментальном труде «Жизнь двенадцати цезарей» сообщает, что евреи захватили аквилу – штандарт XII легиона в виде орла, символа римского могущества. Аквила была у каждого легиона и представляла собой самый ценный предмет, которым он располагал. На древке штандарта, под фигуркой орла, прикреплялась табличка с аббревиатурой SPQR (лат. Senatus Populusque Romanus – Сенат и народ Рима), отсылающей к известной фразе республиканской эпохи. Эта фраза олицетворяла политико-правовое устройство Рима, где властям приходилось учитывать интересы менее состоятельных граждан. Аквила являлась главным атрибутом римской государственной символики, и ее потеря легионом трактовалась как ужасный позор. Потери случались очень редко – обычно это говорило о том, что легион уничтожен; иначе он расформировывался. Рим тяжело переносил подобные унижения, и захват штандарта иудеями, вероятно, решил судьбу Иерусалима. Возможно, походы Веспасиана и Тита, кульминацией которых стало разрушение города в 70 г., организовывались не только для усмирения непокорных евреев, но и для возвращения аквилы – или, по крайней мере, ради мести за ее утрату. Не исключено, что, если бы евреи не привезли в Иерусалим штандарт с орлом XII легиона, Второй храм стоял бы до сих пор.

Как бы то ни было, но император Нерон, потрясенный успехом еврейского восстания, поручил подавить его любой ценой лучшему полководцу – Веспасиану. Тот немедленно направился в сирийскую Антиохию, чтобы принять командование войсками, – и параллельно отправил своего сына Тита[68]68
  Отец и сын были тезками с полным именем «Тит Флавий Веспасиан».


[Закрыть] в египетскую Александрию за дислоцированными там римскими солдатами. Теперь армия Веспасиана и Тита включала в себя V, X и XV легионы, а также различные союзные силы – весной 67 г. все они собрались в городе Птолемаида (ныне израильский Акко). Затем войско в 60 000 человек выдвинулось в Иудею.

Веспасиан решил напасть на Иерусалим в последнюю очередь. Маршируя по Галилее, он брал один мятежный город за другим – сперва Гадару, потом Иотапату (Йодфат), затем Иоппию (Яффу). Иотапата пала после 47-дневной осады – но тамошний командир Йосеф бен Матитьяху с 40 товарищами спрятался в глубокой пещере. Через несколько дней он внял уговорам Веспасиана и согласился капитулировать – но соратники едва не растерзали Йосефа за измену. Тогда юноша предложил им по жребию умерщвлять друг друга, дабы не попасть в руки римлян. Вскоре в живых остались только Йосеф и еще один человек, которого он убедил сдаться.

Когда Йосефа привели в римский лагерь, он предсказал Веспасиану императорский трон. Веспасиан счел предсказание хитрой уловкой пленного – но, узнав о самоубийстве Нерона, убийстве Гальбы и борьбе между Отоном и Вителлием, поверил Йосефу. Молодой человек пожелал быть полезным Веспасиану – и тот, возвращаясь в Рим, даровал Йосефу свободу и оставил его в свите Тита. По традиции, вольноотпущенник получил фамильное имя хозяина – «Флавий». При штурме Гамлы он показывал римлянам уязвимые места крепостной стены, которую возвел, когда готовил Галилею к римскому вторжению. Позже юноша отказался от еврейского имени и сменил еврейскую одежду на римскую. Так Йосеф бен Матитьяху стал Иосифом Флавием, а еврейский полководец переродился в римского писателя.

Конечно, у Иосифа Флавия были недруги среди повстанцев. Вождем одной из враждебно настроенных группировок в Галилее являлся некто Иоханан, сын Леви, из города Гуш Халава (Гискала) – или просто Иоанн Гискальский. Он питал к Иосифу Флавию глубокое, обжигающее и взаимное чувство ненависти. Писатель не остался в долгу и всячески клеймил Иоанна Гискальского в «Иудейской войне»: «Он был хитрейшим и подлейшим из всех детей сатаны, которые прославились своими подлыми делами. Вначале он был бедным простолюдином и долгое время жил в нужде. Он был умел во лжи и мог придать своей лжи правдоподобный вид, а лживость была в его глазах добрым качеством».

Возможно, Иосиф Флавий преувеличивал, – но это не столь важно, ибо адепты Иоанна Гискальского не могли помешать римлянам. Взяв Иоппию (Яффу) и Гамлу (на территории нынешних Голанских высот), Веспасиан вернулся в Галилею и овладел Гискалой (Иоанн Гискальский заранее укрылся в Иерусалиме). В итоге Веспасиан занял практически всю страну. К осени 68 г. он закрепился в Кесарии Приморской – и был готов заняться Иерусалимом, отрезанным от покоренной Иудеи. Единичные изолированные оплоты еврейского сопротивления сохранялись – например в Масаде, где засели люди Элазара бен-Яира, – но они не сделали ничего, чтобы остановить римлян[69]69
  Помимо Иерусалима и Масады, евреи еще удерживали цитадели Иродион (в современном Израиле) и Макавир (Махерус) на территории нынешней Иордании.


[Закрыть]. При этом сикарии регулярно выбирались из цитадели, дабы опустошать близлежащие еврейские поселения. Иногда набеги совершались даже в канун Песаха, что говорит о крайней озлобленности сикариев. На протяжении всей войны они не помогли никому из своих собратьев-иудеев.

В Священном Городе подозревали, что грядет катастрофа, и могли озаботиться вопросами обороны, – но, пока римские легионы маршировали по стране, иерусалимцы опять сражались друг с другом. Описывая новую гражданскую войну, Иосиф Флавий сравнивает Иерусалим с «диким обезумевшим зверем, который упал, поедая собственную плоть». Жители разделились на три партии, возглавляемые Симоном Бар-Гиорой (победителем XII легиона), Элазаром Бар-Симоном (вождем зелотов) и Иоанном Гискальским. Все они ненавидели римлян и олицетворяли самые радикальные настроения в еврейском обществе. Конкурирующие группировки не только раскололи население, мешая ему объединиться против общего грозного врага, но и совершали глупости, например, сжигали запасы продовольствия – чужие (дабы ослабить соперников) и собственные (дабы вынудить своих людей биться более ожесточенно). В огне погибли запасы зерна, которого хватило бы на много лет, а все здания вокруг храма сгорели дотла – и открытое пространство уже никого не могло защитить. Повстанцы словно подыгрывали Веспасиану, разрушая то, что пригодилось бы Иерусалиму во время осады. По словам Иосифа Флавия, эти вероломные и бесчестные люди терзали город, пока несчастные старики, женщины и дети так страдали, что желали римлянам победы, видя в ней избавление от внутренних невзгод и бедствий.

Веспасиан знал о междоусобицах в Иерусалиме – и потому не торопился атаковать. Но незадолго до того, как полководец наконец решил послать туда войска, он получил известие о смерти Нерона. Теперь у Веспасиана появились более важные дела, чем судьба Иерусалима. Он поспешил в Рим, где в так называемый «Год четырех императоров» (68–69), Гальба, Отон и Вителлий сменяли друг друга на троне. Когда в 69 г. пыль улеглась, Веспасиан воцарился в столице. Основанная им династия Флавиев (состоявшая из Веспасиана и его сыновей, Тита и Домициана) правила Римской империей в течение 27 лет – до 96 г.

Лишь в 70 г. Веспасиан смог вернуться к «иерусалимскому вопросу». Государственные дела требовали присутствия в Риме – поэтому монарх поставил Тита во главе армии, призванной покончить с городом и его беспокойными жителями.

Армия, которую Тит повел в Иерусалим, насчитывала, по разным данным, от 65 000 до 80 000 человек. В Иудее Тита ждали старые легионы отца – V, X и XV. Он усилил их солдатами XXII и III легионов из Александрии, а также союзными подразделениями – 20 когортами пехоты, восемью эскадронами кавалерии, отрядами вассальных царьков и отрядом арабов, которые по-соседски ненавидели евреев. Кроме того, в состав армии вошли остатки XII легиона, который был почти истреблен и потерял аквилу в 66 г. Этот легион, помня пережитый позор, теперь жаждал мести.

С приближением римлян конфликты в Иерусалиме прекратились, ибо евреи поняли, что им всем грозит смерть. Командование обороной было поделено между Симоном Бар-Гиорой (он защищал городские стены), Иоанном Гискальским (он удерживал центр города) и Элазаром Бар-Симоном, который охранял храм. В распоряжении у них имелось около 25 000 бойцов. Впрочем, несмотря на опасное положение, дрязги вскоре возобновились – командиры плели друг против друга интриги, а солдаты дрались и пьянствовали. В итоге Иоанн Гискальский завладел храмом, отправив туда своих людей, чтобы принести жертву – и убить Элазара Бар-Симона.

Римляне обустроили основной лагерь к северо-западу от Иерусалима (в районе, известном сегодня как Русское подворье) и второстепенный – на Елеонской (Масличной) горе. Ставка Тита располагалась на горе Скопус – северной оконечности хребта Елеон. Тит планировал ударить с севера – с исторически уязвимой стороны иудейской столицы. Иерусалим был опоясан тремя стенами, но к концу мая римляне, разрушив северные участки двух из них, перенесли главный лагерь на территорию города. По замечанию Иосифа Флавия, сын Веспасиана «не позволял своим солдатам ни убивать никого из тех, кого они поймали, ни поджигать их дома». Иерусалимцы восприняли это как признак слабости и контратаковали, отбросив врагов за вторую стену. На ее повторный захват легионерам потребовалось четыре дня. Затем Тит приказал снести эту стену и сосредоточился на штурме последней, внутренней стены. Параллельно он велел насыпать осадные валы, чтобы заморить защитников Иерусалима голодом.

Эта тактика оказалась эффективной, ибо в предыдущие месяцы запасы пищи были уничтожены. В Иерусалиме бушевал чудовищный голод – по легенде, родители вытаскивали кусочки еды изо рта и отдавали их изможденным детям. Отряды повстанцев рыскали по домам и мучили всех, кого подозревали в утаивании продовольствия, – например, человеку вбивали в анус заостренный кол только для того, чтобы забрать у него припрятанную буханку хлеба или горсть ячменной муки. Некоторые тайно выбирались из Иерусалима, надеясь собрать хотя бы траву. Солдаты Тита хватали их, пороли и пытали, а потом распинали перед городской стеной. Иосиф Флавий говорит, что ежедневно римляне казнили 500 и более евреев. Все это выглядело так, будто сбывались самые зловещие древние пророчества.

Впрочем, иудеи не остались без мелких побед. Им удалось взорвать одну из насыпей, которые Тит возводил для штурма внутренней стены. Всего римляне соорудили четыре больших вала, нужных, чтобы поднять легионеров, осадные башни и тараны вровень со стеной Иерусалима. Первую насыпь сделал V легион возле крепости Антония; вторую, поблизости, – XII легион. Третья насыпь (X легиона) находилась чуть поодаль и предназначалась для нападения на Верхний город, а за ней стояла четвертая насыпь – плод труда XV легиона. Когда евреи разрушили вал V легиона, рассвирепевший Тит приказал быстро построить стену вокруг города, чтобы ужесточить осаду. Таким образом, евреи лишились последней надежды на бегство и спасение из своего гибнущего города.

Отныне голод пожирал иерусалимцев целыми семьями; дома были полны умирающих женщин и детей, а переулки – завалены трупами стариков. Дети и юноши бродили по опустевшим рыночным площадям, как тени, падали – и больше не поднимались. «Глубокая тишина и что-то вроде смертоносной ночи охватили город», – пишет Иосиф Флавий. Он утверждает, что у городских ворот было сброшено не менее 600 000 тел, и это кажется преувеличением, но смысл ясен – голод забрал примерно столько же людей, сколько римские копья и стрелы.

Римляне все туже затягивали петлю вокруг Иерусалима. В июле 70 г. Тит штурмовал крепость Антонию, взял ее за несколько дней и велел разрушить цитадель до основания. Следующей целью Тита являлся храм.

К 6 августа ежедневные жертвоприношения в храме прекратились из-за нехватки животных. Уцелевшие горожане жевали все подряд, грызли ремни, обувь и лоскуты кожи, оторванные от щитов. Иосиф Флавий рассказывает душераздирающую историю женщины по имени Мария, которая, обезумев от голода, задушила и сварила собственного ребенка. Половину младенца она съела, а другую половину – спрятала. Когда к ней, почуяв запах вареного мяса, вломились зелоты и потребовали поделиться, несчастная протянула им останки со словами: «Съешьте, ведь и я ела. И не будьте мягче женщины и жалостливее матери. Если же вы благочестивы и отвергаете мое заклание, то я уже ела, и остальное оставьте мне». Зелоты отпрянули с ужасом и отвращением – и по городу пополз слух об этом вопиющем случае. «Голодные жаждали быстрей умереть и считали счастливыми тех, кто умер прежде, чем увидел такое зло», – добавляет Иосиф Флавий.

Пока римляне сооружали насыпи, Иосиф Флавий кричал соплеменникам, что пора сдаваться, – но зелоты, стоя на храмовых портиках, швыряли в легионеров камни и обстреливали их из луков. Наконец осадные валы были готовы, и Тит распорядился поднять на них тараны. Но тараны не пробили массивную каменную кладку – и римляне подожгли толстые, но все же деревянные ворота храма. Когда древесина сгорела и металл, обрамляющий ее, расплавился, легионеры ринулись на территорию храма и в ожесточенной схватке заняли внешние дворы, загнав защитников во внутренние дворы. Через пару дней римские солдаты ворвались и туда. Началась резня. «Вокруг жертвенника громоздились кучи убитых, а по ступеням его лились потоки крови и катились тела убитых наверху», – пишет Иосиф Флавий. Какой-то легионер бросил пылающую головню – и здание охватил огонь. Позже Тит уверял, что приказал потушить пожар, – но было слишком поздно. Многие евреи бросились в пламя и погибли вместе со своим храмом; другие, прятавшиеся по углам, сгорели заживо. Это случилось 28 августа 70 г. – 9 ава по еврейскому календарю. Как гласит предание, 656 годами ранее в тот же день был разрушен храм Соломона.

«Пока горел Храм, победители грабили все, что попадалось им на пути, и вырезали всех, кто был пойман, – сообщает Иосиф Флавий. – Не было проявлено ни жалости к возрасту, ни почтения к званию; были убиты дети и седобородые, миряне и священники». За день в храмовом комплексе погибло 6000 человек. В конце концов римляне установили воинские штандарты на дымящихся руинах храма и принесли жертвы своим богам. Ничто так красноречиво не свидетельствовало о поражении евреев.

Легионерам потребовалось немного времени, чтобы покорить остальную часть Иерусалима. 30 августа пал Нижний город – но Верхний город на Западном холме держался еще месяц. В сентябре все было кончено. Озверевшие легионеры жгли, разоряли и убивали всех без разбора – даже вспарывали животы пленным, надеясь найти в их желудках и кишках проглоченные золотые монеты. Описывая происходившее в Иерусалиме, Иосиф Флавий использует яркий и страшный образ: кровавые ручьи заливали пожары. Наверное, именно тогда погибла молодая женщина, кости руки которой спустя 2000 лет нашли археологи Нахмана Авигада.

Верхний город являлся престижным районом, где в роскошных особняках жили члены царской династии, первосвященники, аристократы и богачи. Исследователи обнаружили здесь мозаичные полы и фрески – безмолвных очевидцев катастрофы 70 г. Сейчас это место называется Кварталом Ирода и включено в экспозицию подземного Археологического музея Воля. Знаменитый сгоревший дом семьи Катрос – одно из самых впечатляющих напоминаний о муках, перенесенных иерусалимцами в августе и сентябре 70 г.

По возвращении Тита в Рим в 71 г. его отец Веспасиан организовал пышное триумфальное шествие. По Вечному городу провели сотни еврейских пленных, включая Симона Бар-Гиору и Иоанна Гискальского (позже первого казнили, а второй умер в тюрьме). Во время парада были продемонстрированы трофеи, вывезенные из Иерусалима: предметы из слоновой кости, драгоценная храмовая утварь, тяжеловесный ритуальный стол, сделанный из золота, большая золотая менора (иудейский канделябр на семь свечей) и свиток Торы. По воле Веспасиана чеканились монеты с изображением связанной еврейки, сидящей под пальмой, и надписями на латыни: «Judaea Capta» («Иудея захвачена») и «Judaea Devicta» («Иудея побеждена»). Веспасиан и Тит использовали часть военной добычи – по легенде, специально из сокровищницы храма, – для возведения римского Колизея. За тысячу лет существования Первого и Второго храмов – примерно с 960 г. до н. э. по 70 г. н. э. – богатства святилища похищали, изымали и отдавали в качестве взяток не менее 17 раз, однако никогда прежде масштабы опустошения не были так велики. Количество трофеев, добытых римлянами, неизвестно, но оно оказалось настолько огромным, что, по свидетельству Иосифа Флавия, «в Сирии фунт золота продавался за половину его прежней стоимости».

В 82 г. император Домициан увековечил победу брата, воздвигнув триумфальную арку в центре Рима. Надпись на ней лишь немного приукрашивала действительность, славя Тита, который «покорил народ еврейский и разрушил город Иерусалим; до сих пор все полководцы, цари и народы либо безрезультатно осаждали его, либо даже вовсе не решались на него напасть». Арка сохранилась до сих пор и широко известна своим барельефом внутри пролета, на котором изображено римское шествие с иерусалимскими трофеями.

Как утверждает Иосиф Флавий, число пленных евреев составляло 97 000 человек, а число погибших при осаде Иерусалима равнялось 1 100 000. Возможно, эти цифры завышены – ибо в последующие десятилетия иудеи снова бросили вызов римлянам. Но, в любом случае, евреи потеряли значительную долю населения. Большинство пленных было продано в рабство и отправлено на рудники в Египет. Помимо того, Тит подарил много невольников провинциям, где иудеи участвовали в гладиаторских боях на потеху местной публике.

Взяв Иерусалим, римские солдаты собственноручно исполнили пророчество Иисуса Христа: «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Мф. 24:2). Легионеры не тронули лишь три дворцовые башни, возведенные Иродом, – «Фазаэль», «Мариамну» и «Гиппик», – и обломки стен, подпиравших платформу, на которой прежде возвышался Второй храм.

Западная стена в Старом городе Иерусалима – это фрагмент западной подпорной стены, построенной Иродом Великим, и уцелевший элемент Второго храма. На иврите он называется «ха-Котель ха-Маарави» (ивр. – западная стена), на английском языке – «The Western Wall». На протяжении почти 2000 лет еврейские паломники оплакивают здесь разрушение храма, отсюда и знаменитое название – Стена Плача. Сейчас это не только место, священное для иудеев, но и популярная городская достопримечательность.

Башни сохранили, дабы грядущие поколения знали, как хорошо был укреплен Иерусалим, когда его захватил Тит, а стена защищала лагерь X легиона (Legio X Fretensis), который отныне стерег руины. Этот легион, созданный за 30 лет до указанных событий для охраны Мессинского пролива между Сицилией и Италией, продолжал выполнять функцию суровой стражи – но уже за тысячи километров от Апеннинского полуострова, в засушливом краю, который император Адриан в 135 г. переименует в Палестину.

Евреи пытались осознать масштабы катастрофы, навсегда изменившей их столицу, религию и жизнь. 9 ава – дата разрушения Первого и Второго храмов – превратилось в день национального траура, и горе, которое невозможно выразить словами, вросло в еврейскую память об Иерусалиме.

С эсхатологической позиции размышления о трагедии 70 г. возвращают нас к мрачным пророчествам Иисуса Христа, сделанным 40 годами ранее. Иисус обратился к скорбящим женщинам, которые провожали Его на Голгофу, со словами: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас!» (Лк. 23:28–30). Иерусалим был разрушен, ибо его жители отвергли Истинного Царя. Финальный акт неповиновения евреев Богу проявился в том, что они отвернулись от Иисуса – давно предсказанного Мессии. Незадолго до конца служения Он изрек: «Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13:5). Затем Иисус поведал притчу о смоковнице, которую надо срубить, если она не принесет плодов (Лк. 13:9). После распятия Христа иерусалимские лидеры еще больше увязли в трясине ненависти к Нему, хотя и знали истину (Деян. 4:1–30; 5:17–33), – и вот топор срубил сгнившее дерево.

Иерусалим заплатил сполна за свои грехи и отступничество. Лейтмотив возмездия и искупления пронизывает историю Священного Города с древнейших времен. Моисей, водивший иудеев по пустыне, предрекал осаду – такую жестокую, что женщины будут есть собственных детей. Пророк Даниил говорил, что пробьет час, когда запустение, порожденное мерзостью и нечестием, охватит город. Иисус предсказал разрушение, которое придет в дни Его учеников. Все это случилось в 70 г. – и дни Навуходоносора II словно повторились. Кровь залила улицы; храм исчез; десятки тысяч евреев погибли; место, где стоял Иерусалим, обезлюдело, и остатки еврейского народа рассеялись по разным странам.

Будучи свидетелем великого бедствия I в., Иосиф Флавий чувствовал, что должен рассказать об иерусалимской трагедии, – и, похоже, отождествлял себя с ветхозаветными провидцами, которые пророчили падение Иерусалима. По мнению историка, в катастрофе была виновата секта зелотов – ибо изначально высокие идеалы ее основателей к 70 г. выродились в оправдание насилия и беззакония. Но банды разбойников, которые раскололи еврейское общество и способствовали гибели Священного Города, являлись следствием отвержения Мессии. Поэтому сам Господь приговорил храм к огню – и его уничтожение нельзя было остановить, хотя Тит пытался потушить пламя.