Текст книги "Семейные обстоятельства (сборник)"

– А может, тебе просто захотелось мужчину. Ведь ты женщина и живешь одна! Может, тебе не хватает согревающих чувств?

– Да нет, Надя, я действительно влюбилась.

– Так это же хорошо!

– Да не совсем, у меня на любовь нет времени: ребенок, учеба, работа…

– А зачем тебе время? Вы же встречаетесь на работе!

– Сегодня он мне предложил погулять по вечерней Москве. И я согласилась. А сейчас думаю, что не смогу: во-первых, кто будет с Ванечкой?

– Как кто? Бабушки!

– Да нет, не могу я их обременять! Я просто не имею права использовать их в личных целях!

Лена зря волновалась: в госпиталь привезли тяжелораненых, и они с Олегом были заняты в операционной до глубокой ночи. Потом он, извинившись, пошел в кабинет немного отдохнуть, а Лена поехала домой.

Теперь они встречались только на работе, и о том, чтобы встретиться вне ее, Олег больше речь не заводил.

Прошла весна. Лена готовилась к сдаче летней сессии и переходу на четвертый курс. Она выбрала специальность врача-терапевта. В будущем она посвятит себя терапии.

Глава X

Сдав летнюю сессию за третий курс, Лена ушла из хирургии и с Олегом почти не встречалась: он всегда был занят. Лена очень хотела с ним видеться, но с его стороны не было желания продолжать общение. Со временем и она перестала по нему скучать, не было такого острого чувства, которое она испытывала к нему раньше. А может, ей просто не хватало на это времени. Она проходила практику в общей терапии, поскольку хотела после окончания института стать терапевтом. Теперь она работала в основном в женском коллективе, где познакомилась с хорошими опытными врачами. Постепенно она стала забывать Олега, да и он не напоминал о себе.

Так Лена погасила в себе еще только родившееся чувство, не перешедшее в яркую, пламенную любовь. Жизнь продолжалась, забот было много. Она теперь все свое свободное время отдавала Ванечке.

К концу 1944 года враг был оттеснен за пределы границ СССР. И все жили в радостном ожидании конца войны.

В феврале 1945 года по радио передали сообщение о Ялтинской конференции, где уже рассматривались возможные послевоенные проблемы и совместные действия стран-участников этой конференции. И, наконец, с 16 апреля по 8 мая была проведена Берлинская операция – взятие столицы немецко-фашистской Германии. В ночь с 8 на 9 мая в семье Веры Сергеевны не спали, чувствовалось какое-то напряжение, и сон не брал никого. Лена читала лекции, Вера Сергеевна лежала в кровати и думала о муже: когда же наконец она его увидит? Надежда Михайловна, которая ночевала сегодня у них, ворочалась, потихоньку вздыхая. Один только Ванечка спал крепким сном. Радио работало с приглушенным звуком. И вдруг они услышали, как диктор объявил о том, что война закончена. Был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Все собрались в комнате, где работало радио.

– Леночка, победа!

– Надежда Михайловна, победа! – кричала Вера Сергеевна. – Наконец-то мы вздохнем полной грудью!

Вера Сергеевна достала из комода бутылку вина. Налив его в бокалы, она сказала:

– Выпьем за долгожданную победу!

Они чокнулись и все вместе крикнули:

– Ура!!!

Потом, обнявшись, сели за стол, и так сидели в радостном возбуждении. Каждый думал о своем.

«Жаль, Антон не вернулся, – подумала Вера Сергеевна, и ее глаза застлали слезы. – Как там мой муж?»

«Скоро я увижу сына», – думала Надежда Михайловна.

«Антон, ты вечно будешь в моем сердце», – такая мысль пронзила сердце Лены.

Утром, не сговариваясь, москвичи отправились на Красную площадь. Они поздравляли друг друга с победой, плакали от счастья. И Лена со своими домочадцами и Ванечкой пошла на площадь. Люди, знакомые и незнакомые, обнимались, смеялись, и ничто не могло омрачить их счастье. В этот день никто не оплакивал погибших, все были благодарны им за Победу.

Лена уже возвращалась домой, когда встретила Олега. Он увидел ее, остановился, потом подошел и, крепко обняв, сказал:

– Наконец мы с тобой свиделись. С Победой тебя, Лена. – И он поцеловал ее в щеку.

– И тебя, Олег, тоже с Победой!

– А это твой Ванечка?

– Да, мой Ванечка! Ему два с половиной годика.

– Большой мальчик, но на тебя не похож…

– Он похож на своего деда – Ивана Антоновича.

Олег взял Ивана на руки, и они вместе пошли по направлению к метро.

– Давай посидим немного в саду, пока волна народная схлынет, а то сейчас к метро не подступиться, да еще с ребенком.

– Хорошо! Давай посидим.

– Лена, прости меня за несостоявшееся свидание, тогда, помнишь?..

– Конечно помню, но что уж теперь…

– Просто в тот день, да и в последующие дни, сложились такие обстоятельства, что я не мог освободиться. А потом ты ушла от нас. Правда, ты можешь сказать: если бы я хотел, никакие обстоятельства не помешали бы.

– Нет, я так не думала. Я вначале очень хотела встречаться с тобой, а сейчас уже нет того желания. Я просто стала забывать тебя. И если бы не сегодняшняя случайность, наверное, уже совсем скоро и забыла бы.

– Лена, у тебя совершенно нет ко мне чувств?

– Почему нет? Но чувство это не то, о котором я думала первое время после знакомства с тобой. Видимо, это было несерьезно. По крайней мере, это не любовь, и я теперь точно знаю. Возможно, тогда оно и переросло бы в любовь, но теперь вряд ли. Да и ты меня не любишь.

– Ну что ж, – немного обидевшись, сказал Олег, – тогда прощай. Я уезжаю в Ленинград, там мой дом, моя семья.

– У тебя есть семья?

– Да, мама и две младшие сестры.

– А отец?

– Отец умер еще до войны.

Он подал Лене руку.

– Не поминай лихом!

– До свидания, буду тебя помнить, – сказала Лена, и они, распрощавшись, пошли в разные стороны. – Ну вот, Ванечка, опять ты у меня один, только тебя я люблю по-настоящему.

После расставания с Олегом Лена почему-то с облегчением вздохнула.

Послевоенная жизнь была трудной. Перемены к лучшему все не наступали. Не хватало продуктов, действовала карточная система, люди опять окунулись в тяготы жизни. Все силы были брошены на восстановление разрушенных производств, городов, хозяйств. Страна постепенно вставала из руин.

Надежда Михайловна все чаще и чаще отлучалась из Москвы, чтобы привезти из деревень какие-либо продукты, и в основном теперь с Ванечкой оставалась Люда. Лена теперь целыми днями дежурила в больнице: занятий летом не было, зато была полная нагрузка в больнице. Лена любила свою работу: ей нравилось вдыхать больничный запах и проведывать своих подопечных. Особенно она привязалась к одной старушке. Та хоть и была уже в преклонных годах, но оптимизм ее не покидал.

– Инесса Владимировна, вы опять встали, вам этого делать нельзя, – сказала Лена, входя в палату.

– Мне надоело лежать…

– Но лежать надо. У вас недавно был сердечный приступ.

– Да эти приступы у меня уже более двух лет, так что я к ним привыкла.

– Инесса Владимировна, поберегите себя. Вы обязательно поправитесь.

После такого заверения врача Инесса Владимировна заняла место в кровати.

– Сейчас мы вас послушаем. – И Лена взяла стетоскоп. – Ну вот, и правда вам намного лучше.

Та благодарно взглянула на Лену.

Дома Лену ждал сюрприз: еще не открыв дверь, она услышала в квартире мужской голос. «Кто это у нас?»

Она тихо зашла в прихожую и увидела, что мужчина носит на руках ее сына Ванечку. Лена, открыв рот, хотела спросить: «Вы кто?» Но в это время вышла Вера Сергеевна.

– Леночка, Иван Антонович вернулся!

– Со своим тезкой внуком я уже познакомился. Верочка писала мне, что Антон женился, а потом – что у меня родился внук. Спасибо, Леночка, за внука, он просто прелесть!

Лена помолчала. Она удивлялась тому, что Ванечка не хотел уходить от деда к ней.

– Лена, мы с Ванькой уже с утра вместе. Я приехал сразу, как ты ушла, мне Верочка об этом сказала. Так что мы с Иваном успели за день подружиться. Правда, Ваня?

– Правда, дедушка! – И Ваня прижался щекой к щеке Ивана Антоновича.

Вера Сергеевна пригласила всех к столу. Лена удивилась такому богатому застолью. Она вопросительно взглянула на Веру Сергеевну.

– Это все привез Иван Антонович, так сказать, трофей, – пояснила та.

Они выпили, поздравили друг друга с победой, с возвращением Ивана Антоновича. Дед и за столом не разлучался с внуком.

Лена подумала о том, куда же она теперь пойдет жить, ведь здесь ей уже не было места.

– Леночка, я теперь без внука не смогу, так что, хочешь ты этого или не хочешь, но мы будем жить все вместе, одной семьей. Ты закончишь институт, Ваня будет ходить в садик, и жизнь постепенно войдет в свое русло. Места всем хватит. Тем более что я возвращаюсь в свой военный госпиталь, где я работал до войны, так что дома и ночевать-то не всякую ночь буду. Хирурги – они всегда при деле, и ночью и днем.

– Да, Леночка, мы с Иваном решили, что ты будешь жить в комнате Антона, где ты и сейчас живешь с Иваном, нашим внуком.

Глава XI

Шел 1946 год. Лена уже окончила институт и работала в больнице, в терапевтическом отделении. Ей приходилось трудно: не хватало лекарств, аппаратуры, и порой ласковое слово и внимательное отношение врача к больному являлось единственным средством его спасения.

Жизнь понемногу налаживалась. Лена осталась у свекрови со свекром, но они почти не виделись, все были заняты работой. Ванечка рос любознательным и воспитанным мальчиком и очень редко болел. Еще бы – он рос в семье, где все были врачами. Дед полностью заменил ему отца – Антона. В выходные дни два Ивана были неразлучны. Иван Антонович покупал ему игрушки, в основном самолеты: он надеялся, что Иван, когда вырастет, пойдет по стопам его сына Антона. Он станет либо летчиком, либо конструктором. На столе Ванечки стояла фотография Антона, на которой он был запечатлен на фоне самолета. Иван не помнил отца и не знал его, но очень гордился тем, что тот был военным летчиком.

Он часто спрашивал Лену о нем:

– Мама, а каким был мой папа?

На что она отвечала:

– Он был самым умным, красивым и смелым!

– Я, когда вырасту, буду таким, как мой папа.

– Я бы очень этого хотела, – отвечала Лена, и взгляд ее туманился от набежавших слез.

Жаль, что он так и не узнал своего отца…

А со своим отцом Лена увиделась почти год назад, когда он в конце октября вернулся с войны. Она очень волновалась, когда шла к Надежде Михайловне в гости, чтобы там встретиться с ним. Отец ушел из семьи, когда она была совсем маленькой, и она его не помнила. Ее мать Анна почти никогда не говорила о нем – видимо, он ее очень обидел. Так как Лена была еще девушкой-подростком, когда трагически погибла ее мать, то она так и не узнала, по какой причине отец ушел от них. Но это ее всегда интересовало.

Увидев Лену, отец обнял ее и радостно сказал:

– Ну наконец-то я увидел свою старшую дочь! Людочка мне все уши прожужжала, мол, какая у нее красивая старшая сестра. Ты пошла по стопам матери, стала врачом?

– Да, я всегда, сколько себя помню, хотела быть врачом, – ответила Лена, немного смущаясь.

Она поняла, что сейчас не время задавать отцу вопрос, почему он ушел от них и почему не писал маме и Лене писем. «Но я узнаю это потом». А сейчас она внимательно рассматривала отца, он был ей симпатичен: среднего роста, темноволосый, с темно-серыми глазами. Смотрел он на Лену открыто, как будто хотел сказать: его вины в том, что он не поддерживал связь с Леной, нет.

Они посидели в семейном кругу, и Лена за это недолгое время успела понять, что ее отец очень любит Лилию, что он хороший муж, и она тоже является частью его семьи.

С тех пор у них сложились самые теплые отношения. А Люду и Витю она полюбила, как старшая сестра любит младших. Вера Сергеевна часто спрашивала ее об отце и его семье, на что Лена всегда отвечала:

– Не знаю, что там у него было с моей мамой, но человек он хороший.

Лена стала забывать свою пациентку Инессу Владимировну, но как-то она пришла на работу во вторую смену, и дежурная сестра, сидящая в коридоре, ей сказала:

– Елена Владиславовна, а к вам еще с утра приходила пожилая женщина. – И она посмотрела на листок, лежащий на столе. – Да вот. Семенова Инесса Владимировна. Она очень сокрушалась, что не застала вас на работе. Но обещала еще прийти.

– А как она чувствует себя?

– Да мне показалось, что у нее одышка, но утверждать не буду, может, она быстро поднималась по лестнице.

Лена поблагодарила медсестру и ушла в кабинет, чтобы там надеть белый халат и взять необходимый инструмент для обхода больных.

Но она весь день думала об Инессе Владимировне: «Интересно, что же ей так срочно от меня понадобилось, что она даже пришла сюда в больницу, хотя ей это было трудно. Видимо, у нее нет дома телефона, раз она его мне не оставила. Ведь я могла бы ей позвонить. Она мне говорила, что была женой профессора, значит, телефон у нее должен быть. Надо посмотреть в архиве ее карточку, там, конечно же, есть все ее данные. Но зачем мне это?» Однако Лена была удивлена, когда на следующий день увидела ожидающую ее Инессу Владимировну.

– Здравствуйте, Елена Владиславовна, – смущенно сказала она. – Я к вам!

– Что же привело вас ко мне?

– Вы сейчас на работу идете, и у вас нет времени поговорить со мной. Но я хочу вас видеть у себя дома, у меня есть к вам серьезный разговор. – И она протянула листок, на котором был указан ее адрес и схема, как пройти к ее дому от станции метро «Площадь Свердлова». – Пообещайте, что вы обязательно придете ко мне.

– Может, поговорим по телефону?

– Дело в том, что у нас еще с войны телефоны не работают, что-то там серьезно повредилось, а починить пока у города руки не доходят. А иначе я вам давно позвонила бы.

– Хорошо, в выходной я к вам приду вместе с сыном. Я обычно с ним гуляю по выходным дням.

– Договорились.

И Лена посмотрела вслед уходящей женщине: «Ведь ей уже за семьдесят, и она нездорова, что же ее заставило прийти ко мне?»

Всю неделю Лену не покидала мысль: «Что же такого серьезного она должна мне сообщить? Ну, что гадать, я надеюсь, при встрече она мне все расскажет!»

Настало воскресенье. Была осень, октябрь месяц, но погода стояла солнечная, в парках и скверах деревья готовились к зиме: березы пожелтели, осина и калина пылали багрянцем, но встречались и зеленые деревья; некоторые из них еще не тронули краски осени. Красота – глаз не отведешь. Лена с Ваней решили часть пути пройти пешком через сквер, чтобы проникнуться очарованием природы. Лена вспомнила, как когда-то, живя с мамой в небольшом городке, ходила в ближайший лес любоваться его красотой. Ее мама особенно любила гулять в лесу, когда листва уже начинала опадать. Она разувалась и ступала босыми ногами по опавшей листве, находя в этом высшее блаженство.

– Мама, а почему деревья сбрасывают листья? – спрашивала маленькая Лена.

– Природа так устроила, что к зиме листья одевают землю, чтобы ей было тепло и чтобы растения, корни которых сидят неглубоко в земле, не замерзли.

С тех пор Лена так и думала, что накануне зимы земля кутается в красивое одеяло из листьев, – от этого ей очень тепло и уютно.

Погуляв по парку, Лена взглянула на часы: «Пора! Она нас уже ждет!» Добравшись до станции метро «Площадь Свердлова», она посмотрела на схему, которую дала ей Инесса Владимировна, и легко нашла ее дом.

Как только она позвонила, дверь тут же открылась.

– Леночка… простите, Елена Владиславовна, проходите, – пригласила Инесса Владимировна.

– Меня можно называть просто Леной, я ведь к вам пришла не как официальное лицо.

– А это ваш сынок?

– Да, это мой Иван.

– Большой уже!

– Ему скоро будет четыре года, через месяц!

– Леночка и ты, Ваня, проходите в зал.

– Как у вас хорошо! И дом какой-то особенный. Таких в Москве мало.

– Да, это дом профессорский. Его строили по назначению. Мы с Павлом, моим мужем, получили четырехкомнатную квартиру. Ведь ему как профессору полагалась одна дополнительная комната.

– Да, роскошная у вас квартира, – садясь на предложенный стул, за стол, сказала Лена. – Ваня, садись со мной рядом.

Ваня с удовольствием сел, и глаза его загорелись при виде яств на столе.

– Лена, вы не против, если мы с вами по рюмочке выпьем?..

– Нет, не против, сегодня можно.

Они выпили, и Лена вопросительно посмотрела на Инессу Владимировну.

– Леночка, ты ешь, ешь, разговор мы с тобой поведем чуть позже, когда Ваня уйдет в бывшую комнату моего сына. Тогда мы сможем с тобой спокойно поговорить.

И вот они уже сидят на диване в зале, со стола все убрано, Ваня увлекся игрой в детской комнате.

– Лена, – начала Инесса Владимировна, – ты теперь знаешь, что в нашем доме живут в основном профессора, правда, в последнее время контингент поменялся, но не в этом суть. На нашей площадке, как ты заметила, две квартиры. В другой живет профессор Глеб Вениаминович Сериков.

Лена не прерывала ее. Но причем тут этот профессор?

– Дело в том, – продолжала Инесса Владимировна, – что он болен уже второй год. Во время войны я, как могла, ему помогала. Понимаешь, в то время никому до него не было дела, и я по мере сил облегчала его участь.

– А что с ним?

– У него отказали ноги. Он не ходит, то есть совершенно не передвигается. Но разум у него светлый, руки сильные. Однако в основном он лежит. Понимаешь, он все еще трудится, ну, пишет свои монографии, и, конечно же, есть ему надо. Я уже старая, и мне стало тяжело ему помогать. Но он был лучшим другом моего мужа, и бросить его на произвол судьбы я не могу. Я ходила в университет, где он работал до болезни, и там организовали для него приходящую санитарочку: она убирает, стирает, переодевает его. А вот оказывать ему медицинскую помощь она не может. Поэтому он просил меня найти человека, который был бы и врачом, и хорошим собеседником. И я, Леночка, сразу подумала о тебе! Может, после работы ты смогла бы к нему приходить хотя бы три-четыре раза в неделю? Он тебе заплатит, я думаю, намного больше, чем ты получаешь за свою работу в больнице!

Лена от этого предложения неожиданно покраснела и долго молчала. Потом сказала:

– Я не знаю, надо посоветоваться с Верой Сергеевной и Иваном Антоновичем – это мои свекровь и свекор.

– Давай, Леночка, ты вначале познакомишься с ним! Прямо сейчас мы и пойдем к нему. Я его предупредила, и он нас ждет. Я видела, как Галочка, его помощница по хозяйству, вышла от него. Значит, она сделала уборку, помыла его и переодела. Так что он готов встретить нас! Да и Ванечка уснул, так что можем сходить к нему на полчасика.

– Так вы его предупредили? Я ведь могу и не согласиться.

– Ну, увидеть-то его и познакомиться с ним можно?

– Хорошо, пойдемте!

Инесса Владимировна предварительно позвонила в дверь и только потом открыла ее своим ключом.

– Проходите, – услышали они приятный, мягкий мужской голос. – Надеюсь, это ты, Инна? Ты одна?

– Нет, Глебушка, я не одна!

И они прошли в комнату, откуда доносился голос.

Инесса подтолкнула Лену вперед. Лена зашла в комнату, где в кровати, опершись на подушки, сидел уже немолодой мужчина.

– Здравствуй, Глебушка. Вот, познакомься, это – Леночка, Елена Владиславовна, я тебе о ней много говорила.

– Очень приятно, – подавая ей руку, сказал он. – Глеб Вениаминович.

– Лена.

– Вы совсем молоденькая.

– Да, я в этом году закончила институт. Работаю терапевтом в больнице.

– Я в курсе. Мне Инна все о вас рассказала. А где же ваш Ванечка? Ведь вы с ним пришли, я видел из окна.

– Он заснул, – вступила в разговор Инесса. – Он спит у меня. Глеб, я пойду домой, ведь там ребенок, вдруг он проснется. А вы тут без меня поговорите. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Глеб Вениаминович.

Инесса ушла.

– Значит, вы, Леночка, закончили здесь, в Москве, мединститут?

– Да.

И она вкратце рассказала, как она оказалась в Москве.

– Так вы здесь и замуж вышли?

– Если это можно назвать замужеством. Ведь я была с Антоном как жена всего три дня.

– Да, война и здесь диктует свои правила, – с грустью сказал Глеб Вениаминович. – Леночка, а где вы живете?

– Я живу со свекровью и ее мужем – они тоже врачи.

– Значит, у вас нет своего жилья?

– Но я чувствую себя у них как дома!

– Я понимаю. А у Ванечки нет своей комнаты?

– Нет.

– А когда он подрастет? Ему, наверное, захочется иногда уединиться?

– Ну, до этого еще далеко, ему всего четыре года.

– Время быстро летит, не заметишь, Леночка, как пролетят года. Вот я – вроде и не жил, а уже шестьдесят два года, да еще эта болезнь. Всего два года не хожу, а кажется – вечность…

– А что этому предшествовало?

– Два года назад моя жена, как до этого дочь с детьми, попала под обстрел. Война не щадит никого! Ни молодых, ни стариков, ни детей. Но я не люблю это вспоминать. Однако именно потеря близких и повлекла за собой мой недуг. Я в поисках жены промочил ноги и сразу не обратил на это внимания, но однажды утром, проснувшись, понял, что ходить не могу.

– А что говорят врачи?

– А к кому в то время, в самое страшное время войны, я мог обратиться? Все были на фронте. Спасибо Инне – она все эти годы заботилась обо мне. Леночка, вы говорите, что только в этом году закончили институт, так вам еще нет и двадцати пяти лет?

– Да нет! Я родилась в 1924 году.

– Значит, разница у нас очень большая. Я ведь родился в прошлом веке. Я даже царя видел! Леночка, так как вы смотрите на предложение стать моим домашним врачом и собеседником?

– Не знаю еще, Глеб Вениаминович, я подумаю. – Но сказала она это уже не так твердо. Почему-то ей захотелось общаться с этим милым и умным человеком.

– Ну что ж, Леночка, думайте! Как я узнаю о вашем решении?

– Я сообщу вам по телефону.

– Но у нас пока еще телефон не работает. Война все разрушила, даже телефонную связь.

– Значит, я передам через Инессу Владимировну.

– Буду ждать вас, Леночка.

– До свидания. Мне было очень приятно с вами познакомиться.

– А мне с вами вдвойне, Лена!

Лена, взяв Ванечку, ушла домой. Инесса больше не задавала ей вопросов. Ведь она знала, что человек всегда должен хорошенько подумать, прежде чем согласиться с каким-либо предложением.

Прошла неделя. Лена вкратце рассказала Вере Сергеевне о своем визите к Инессе Владимировне и знакомстве с Глебом Вениаминовичем. Та была против того, чтобы Лена стала работать на него. Зачем усложнять себе жизнь? Уход за стариками – это тяжкий труд.

Иван Антонович тоже не одобрил эту затею:

– Лена, тебе будет тяжело. Надо и на работе отдежурить, а потом еще и за ним посмотреть. А Ванечка как же?

– Иван Антонович, мне с работы до Глеба Вениаминовича по пути, да и с ним я буду проводить около часа, а Ваня в это время все равно в садике.

– Ну, это решать тебе, Лена. Если ты хочешь – твое право.

Не зная почему, Лена чувствовала, что она не зря познакомилась с Глебом Вениаминовичем, и она ловила себя на мысли, что ей хочется видеть его, говорить с ним.