Текст книги "Маркс К. 100 и 1 цитата"

Торговля и промышленность должны были находиться под защитой. Но предметом спора является именно вопрос о том, действительно ли покровительственные пошлины защищают торговлю и промышленность? Мы, напротив, рассматриваем такую систему как организацию военного положения в мирное время – такого военного положения, которое, будучи сначала направлено против чужих стран, при его осуществлении неизбежно обращается против своей же собственной страны. Но, конечно, отдельная страна, как бы она ни признавала принцип свободы торговли, зависит от положения дел во всем мире, и поэтому данный вопрос может быть разрешен только международным конгрессом, а не каким-либо отдельным правительством.

Маркс К. Редакционное примечание

к статье «Ганноверские предприниматели

и покровительственные пошлины»

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 40. С. 268.

Пример Англии опровергает сам себя: именно в Англии проявились гибельные последствия системы, которая не является больше системой нашего времени, хотя она и могла вполне соответствовать средневековым условиям, основанным на разделении, а не на единстве; эти условия делали необходимым, чтобы каждой особой сфере обеспечивалось особое покровительство, ибо не было общего покровительства разумного государства и разумной системы отдельных государств. Торговля и промышленность должны были находиться под защитой. Но предметом спора является именно вопрос о том, действительно ли покровительственные пошлинызащищаютторговлюипромышленность? Мы, напротив, рассматриваем такую систему какорганизацию военного положенияв мирное время – такого военного положения, которое, будучи сначала направлено против чужих стран, при его осуществлении неизбежно обращается против своей же собственной страны. Но, конечно, отдельнаястрана, как бы она ни признавала принцип свободы торговли, зависит от положения дел во всем мире, и поэтому данный вопрос может быть разрешен только международным конгрессом, а не каким-либо отдельным правительством.

После университета Карл Маркс рассчитывал стать профессором философии в Боннском университете, однако он не смог получить этого места и устроился на работу в достаточно оппозиционную газету «Rheinische Zeitung», издаваемую в Кельне. Интересно, что газету издавала радикальная буржуазия, которая надеялась на распространение либеральных взглядов. Таким образом, Маркс оказывается на стороне буржуазного либерализма и в приведенной цитате требует введения свободы торговли, выступая против государственного протекционизма. В 1842–1843 гг. система марксовых политэкономических взглядов еще не сложилась. Работа в газете побудила молодого Маркса приступить к более детальному изучению политической экономии, которое в конечном итоге привело его к противоположной либерализму точке зрения. Напомним, что классический марксизм требует упразднения частной собственности и полного государственного контроля над экономическими процессами.

Все формы неразумия становятся таким образом формами разума.

Король создает закон (старая монархия), закон – короля (новая монархия). Точно так же дело обстоит с конституцией. И с реакционерами тоже. Майорат есть закон государства. Государство хочет закона майората. Итак, превращая тем самым моменты государственной идеи в субъект, а старые формы существования государства в предикат, – в то время как в исторической действительности дело обстояло как раз наоборот: идея государства была всегда предикатом тех [старых] форм его существования, – Гегель лишь высказывает общий дух времени, его политическую теологию. Здесь дело обстоит точно так же, как и с его философско-религиозным пантеизмом. Все формы неразумия становятся таким образом формами разума. Но в принципе здесь определяющими моментами сделаны: в религии – разум, а в государстве – государственная идея. Эта метафизика есть метафизическое выражение реакции, для которой старый мир есть истина нового мировоззрения.

Маркс К. Относительно взглядов Гегеля на соотношение между конкретно-историческими формами государства и абстрактной идеей государства

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 40. С. 312.

Данная заметка написана Марксом в связи с чтением и конспектированием выходившего под редакцией Л. Ранке журнала «Historischpolitische Zeitschrift», Hamburg, 1832, Bd. I. Внимание Маркса, в частности, привлекла статья Ранке «Über die Restauration in Frankreich» («О реставрации во Франции»). Заметка содержится в четвертой «Крейцнахской тетради» выписок по всемирной истории, относящихся к июлю-августу 1843 г. (эти выписки Маркс делал в маленьком рейнском городке Крейцнахе, где он находился с мая по октябрь этого года). Высказанные в заметке мысли о несостоятельности идеалистического понимания Гегелем соотношения между абстрактной идеей государства и ее конкретно-историческими формами оказались очень продуктивными для дальнейшего становления собственного учения Маркса. Фактически продолжение этих идей можно обнаружить в одной из самых известных работ этого периода «К критике гегелевской философии права» (1843). О выводах, сделанных Марксом в результате критического анализа взглядов Гегеля, Энгельс писал в статье «Карл Маркс» (1869): «Отправляясь от гегелевской философии права, Маркс пришел к мнению, что не государство, изображаемое Гегелем “венцом всего здания”, а, напротив, “гражданское общество”, к которому Гегель относился с таким пренебрежением, является той областью, в которой следует искать ключ к пониманию процесса исторического развития человечества» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 655). Этот вывод удивительно созвучен вполне буржуазному либерализму, на котором выстроено и сохранившееся до нашего времени противопоставление гражданского общества и государства. Это еще раз доказывает, что первая позиция, с которой Маркс критиковал учение Гегеля, была позицией буржуазного либерализма, лишь впоследствии объявленного Марксом своим врагом. Также это обстоятельство может быть ключом к пониманию западных интерпретаций марксизма, когда ранние работы Маркса (до 1844 г.) рассматриваются как «хороший», «качественный» марксизм и противопоставляются поздним работам, «Манифесту…» и «Капиталу», как искаженным политическими соображениями. Собственно, политические соображения лежат в основе большинства марксовых работ и того, и другого периода. Однако его приверженность либерализму была достаточно длительной, и, возможно, правы те комментаторы, которые утверждают, что учение Маркса претерпело значительные изменения после встречи с Энгельсом, а также те, которые находят свидетельства идеологических расхождений между учением Маркса и взглядами Энгельса на протяжении всего их сотрудничества.

Взгляд на политическое государство как на организм и, следовательно, взгляд на разделение властей не как на механическое расчленение, а как на расчленение живое и разумное, – знаменует большой шаг вперед.

А так как политический строй определен у Гегеля как организм, то и утверждение, что различные стороны этого строя, различные власти относятся друг к другу как органические определения и стоят в разумном отношении друг к другу, также представляет собой тавтологию. Взгляд на политическое государство как на организм и, следовательно, взгляд на разделение властей не как на механическое расчленение, а как на расчленение живое и разумное, – знаменует большой шаг вперед. Как, однако, изображает это открытие Гегель? «Этот организм есть развитие идеи к ее различиям и к их объективной действительности». Гегель не говорит: этот организм государства есть его развитие к различиям и к их объективной действительности.

Маркс К. К критике гегелевской философии права

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 428.

Работа Маркса «К критике гегелевской философии права» была написана летом 1843 г. на основе анализа труда Гегеля «Основы философии права», той его части, в которой Гегель трактует вопрос о государстве. Одобряя в целом обращение Гегеля к теме государства, Маркс стремится «очистить» гегельянство от излишнего идеализма и «мистицизма», как мы видим в предлагаемом отрывке. Впоследствии Маркс писал, характеризуя свои взгляды данного периода: «По части метода обработки материала большую услугу оказало мне то, что я по чистой случайности перелистал “Логику” Гегеля, – Фрейлиграт нашел несколько томов Гегеля, принадлежавших прежде Бакунину, и прислал мне их в подарок. Если когда-нибудь снова наступит время для подобных работ, я охотно изложу на двух-трех печатных листах в доступной обыкновенному человеческому рассудку форме то рациональное, что есть в методе, который Гегель открыл, но в то же время и мистифицировал» [Маркс К., Энгельс Ф. Письма о «Капитале». М.: Политиздат, 1978]. Интересно, что «демистифицируя» анализ Гегеля, Маркс обращается к теории разделения властей, которая получает его поддержку так же, как и органическая теория государства. Во второй половине XIX в. органическая теория государства и общества в противовес механической станет передовой для своего времени социологической концепцией, например, в работах Г. Спенсера и Э. Дюркгейма. Однако к тому времени упоминать Маркса среди своих первоисточников будет уже достаточно опасно. Фактически ранние работы Маркса показывают если не его «гениальные прозрения», то как минимум невероятную научную интуицию, позволившую развивать многочисленные и иногда оппозиционные концепции на основе проделанного им анализа. Эти многочисленные вкрапления марксизма оказались неразрывно вплетенными в ткань научного знания прежде всего потому, что он создал новую модель научного мышления – материалистическую и диалектическую критику, ставшую методологическим базисом для построения новых концепций. Внимательный читатель заметит, что в приведенном отрывке 1843 г. Маркс еще достаточно лоялен к вполне «буржуазной» теории разделения властей, которая до сих пор является теоретической основой демократического политического режима.

Корпорации представляют собой материализм бюрократии, а бюрократия есть спиритуализм корпораций.

Корпорации представляют собой материализм бюрократии, а бюрократия есть спиритуализм корпораций. Корпорация составляет бюрократию гражданского общества, бюрократия же есть корпорация государства. В действительности поэтому бюрократия противопоставляет себя как «гражданское общество государства» – корпорациям как «государству гражданского общества».

Маркс К. К критике гегелевской философии права

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 270.

Данный отрывок также из работы Маркса «К критике гегелевской философии права» (1843 г.). Характеризуя выводы, сделанные Марксом, Энгельс отмечал: «Отправляясь от гегелевской философии права, Маркс пришел к мнению, что не государство, изображаемое Гегелем “венцом всего здания”, а, напротив, “гражданское общество”, к которому Гегель относился с таким пренебрежением, является той областью, в которой следует искать ключ к пониманию процесса исторического развития человечества». Это очень важный вывод для современной политологии, которая хотя и открещивается от марксизма, во многом следует этому марксову пониманию: именно гражданское общество, а не государство объявляется важнейшим субъектом управления обществом. Однако, как показывает приведенный отрывок, Маркс пошел еще дальше, он показывает невидимую связь государства и гражданского общества, реализуемую через бюрократию государственную и бюрократию корпоративную. Этот раздел учения Маркса оказался крайне популярен в современных течениях антиглобализма, борющихся против транснациональных корпораций, которые по сути дублируют бюрократическую структуру государства, но лишены идеи защиты национального гражданского общества и среднего класса.

Этот результат разложения общества, как особое сословие, есть пролетариат <…> ибо не стихийно сложившаяся, а искусственно созданная бедность, не механически согнувшаяся под тяжестью общества людская масса, а масса, возникшая из стремительного процесса его разложения, главным образом из разложения среднего сословия, – вот что образует пролетариат.

Этот результат разложения общества, как особое сословие, есть пролетариат.

Пролетариат зарождается в Германии в результате начинающего прокладывать себе путь промышленного развития; ибо не стихийно сложившаяся, а искусственно созданная бедность, не механически согнувшаяся под тяжестью общества людская масса, а масса, возникшая из стремительного процесса его разложения, главным образом из разложения среднего сословия, – вот что образует пролетариат, хотя постепенно, как это само собой понятно, ряды пролетариата пополняются и стихийно возникающей беднотой, и христианско-германским крепостным сословием.

Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 428.

В 1844 г. в Париже выходит первый выпуск журнала «Немецко-французский ежегодник», редакторами которого выступили К. Маркс и А. Руге. Именно в этом выпуске Маркс опубликовал свою работу «К критике гегелевской философии права. Введение», которая содержала один из первых вариантов концепции пролетариата как новой общественной силы. В 1844 г. Маркс еще не создал классовую теорию общества, поэтому предпочитает оперировать категорией «сословие». Работа показывает пролетариат как результат разложения среднего сословия. Можно обратить внимание на то, как Маркс продолжает развивать органическую теорию, в которой общество понимается не механически, а как живой организм. Текст изобилует соответствующими метафорами органицизма: «зарождение» и «разложение». Восприятие общества и сословий как «живых» создает у читателя чувство сопричастности к происходящему, так как мы все-таки живые организмы, а не чудесно устроенные машины, как в свое время думал Рене Декарт. Разработка этого метафорического языка органицизма повысила популярность произведений Маркса среди широкой публики. Хотя стиль был отчасти заимствован из работ Гегеля, он был существенно переработан. Сравним приведенную цитату Маркса со словами Гегеля: «Конкретное государство есть расчлененное на свои особые круги целое; член государства есть член такого сословия; лишь в этом своем объективном определении он может быть принят во внимание в государстве» [цит. по: Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 361]. Даже если абстрагироваться от содержания, которое в наше время немедленно получило бы ярлык «тоталитарного», «расчленение» государства в данном контексте достаточно трудно было бы воспринять позитивно.

…Никакое рабство не может быть уничтожено без того, чтобы не было уничтожено всякое рабство <…> Философия не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность.

В Германии никакое рабство не может быть уничтожено без того, чтобы не было уничтожено всякое рабство. Основательная Германия не может совершить революцию, не начав революции с самого основания. Эмансипация немца есть эмансипация человека. Голова этой эмансипации – философия, ее сердце – пролетариат. Философия не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность.

Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 428.

Приведенная цитата находится в конце «К критике гегелевской философии права. Введение» (1844 г.) и показывает, как Маркс создает текст, который практически сразу мог бы быть лозунгом демонстрации или революции. Используя диалектику единичного, особенного и всеобщего, он передает этот переход: никакое рабство – всякое рабство – мы не удалим часть, не удалив целого, мы не удалим целое, не удалив часть. Все вещи и социальные явления в мире диалектически взаимосвязаны, изменение одной неминуемо приведет к изменению целого, но как «основательные немцы» – мы должны удалить все проявления зла. Обсуждая разработку Марксом материалистической диалектики, мы не должны забывать, что она основана на диалектике Гегеля, который был теологом по образованию. Для теолога полное искоренение зла – это вполне адекватная стратегия, но является ли она адекватной для социолога, анализирующего социальные явления? Ведь теология ведет нас к потустороннему миру, а социология начинается и заканчивается по эту сторону. Фактически в посюстороннем варианте модель «мы не удалим часть, не удалив целого» может быть и путем тотального разрушения, так как конечным целым является все человеческое общество, которое, к сожалению, содержит рабство как часть, и возможно, неотъемлемую часть. Собственно, вот почему Маркса обвиняют в том, что он создал религию. Это кажется особенно несправедливым, так как именно Маркс приложил огромные усилия для ликвидации религиозного мышления. Но приведенный пример показывает, что модель предполагает существование предельных «хороших», «райских», «идеальных», «чистых» состояний вообще за пределами этого целого, которое тогда может быть разрушено или само «упразднить себя» без особого ущерба. Возможно, по этой причине в конце концов понадобилась идея коммунизма как совершенно нового этапа, «венца» развития, на котором это развитие внезапно останавливается.

Рабочий не создает ничего потому, что его работа есть нечто единичное, рассчитанное лишь на удовлетворение его индивидуальной потребности, т. е. потому, что при современном устройстве мира отдельные, внутренне связанные друг с другом отрасли труда разделены и даже противопоставлены друг другу, – короче говоря, потому, что труд не организован.

Французские социалисты утверждают: рабочий делает все, производит все и не имеет при этом ни прав, ни собственности, – короче говоря, не имеет ничего. На это критика устами г-на Эдгара, олицетворенного спокойствия познавания, отвечает: «Чтобы все создавать, требуется некое более сильное сознание, чем рабочее сознание. Только в перевернутом виде приведенное выше положение было бы правильно: рабочий не делает ничего, поэтому он ничего и не имеет; не делает же он ничего потому, что его работа всегда остается чем-то единичным, рассчитана на удовлетворение его собственнейшей потребности и является будничной работой».

Здесь критика достигает таких высот абстракции, откуда ей только ее собственные творения мысли и противоречащие всякой действительности всеобщности представляются как «нечто» или – более того – как «все». Рабочий не создает ничего потому, что он создает лишь «единичное», т. е. чувственные, осязаемые, неодухотворенные и некритичные предметы, один вид которых приводит в ужас чистую критику. Все действительное, все живое является некритичным, массовидным, и поэтому оно – «ничто», и только идеальные, фантастические творения критической критики суть «все».

Рабочий не создает ничего потому, что его работа есть нечто единичное, рассчитанное лишь на удовлетворение его индивидуальной потребности, т. е. потому, что при современном устройстве мира отдельные, внутренне связанные друг с другом отрасли труда разделены и даже противопоставлены друг другу, – короче говоря, потому, что труд не организован. Тезис, выдвинутый самой критикой, если его истолковать в единственно возможном разумном смысле, требует организации труда.

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 20.

«Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании», написанное в сентябре-ноябре 1844 г. и изданное в Франкфурте-на-Майне в феврале 1845 г., примечательно прежде всего тем, что это первое совместное произведение К. Маркса и Ф. Энгельса. Поэтому в контексте дискуссии о различиях во взглядах Маркса до и после встречи с Энгельсом эта работа должна играть ключевую роль. Что же мы можем найти принципиально нового? Aнтирелигиозная риторика четко соотнесена с эмансипацией пролетариата еще в предыдущей работе «К критике гегелевской философии права. Введение», поэтому в этом, кажется, нет принципиальной новизны. Однако предыдущая концепция пролетариата как некого результата разложения среднего сословия выглядела скорее как либеральное учение, которое и сейчас проявляет особую заботу о состоянии среднего класса – основы либерального государства. Кажется, Марксу было трудно избавиться от влияния либерализма, который склонял прусскую общественность к буржуазной революции. Не было у Маркса и достаточного опыта для анализа промышленного производства своего времени, поэтому встреча с Энгельсом, сыном владельца текстильной фабрики «Эрмен и Энгельс» (Манчестер, Великобритания), имеющим образование в коммерции, а также личный и семейный управленческий опыт, помогла конкретизировать некоторые части концепции и описывать уже не абстрактный пролетариат, а вполне конкретные управленческие практики, в результате которых рабочий оказывался объектом эксплуатации. В приведенном отрывке мы видим справедливое заявление о том, что труд рабочего не организован. Следует отметить, что Маркс и Энгельс ставят этот диагноз на полвека раньше появления научной школы менеджмента и тейлоризма, сделавшего его основой своей концепции научной организации труда. Когда большевики пришли к власти и стали внедрять методы научной организации труда, они получили обвинение в следовании «потогонной системе» тейлоризма. Однако тут дело не в большевиках, которые вдруг обратились к «буржуазным методам эксплуатации», а в тейлоризме, который в поисках социального мира и предупреждения пролетарских революций детально проштудировал марксизм. Большевики лишь продолжали идеи Маркса и Энгельса и искали пути их реализации, что привело в возникновению НОТовского движения 1920-х гг. и ярких классиков отечественных школ исследований труда и управления (например, А. К. Гастева).

…Рабочий создает все <…>

Рабочий создает даже человека…

Критическая критика не создает ничего, рабочий создает все, до такой степени все, что он также и своими духовными творениями посрамляет всю критику. Английские и французские рабочие являются лучшим свидетельством этого. Рабочий создает даже человека, критик же навсегда останется уродом [Unmensch], но зато он испытывает, конечно, внутреннее удовлетворение от сознания, что он – критический критик.

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 21.

Эта цитата также из «Святого семейства» (1844 г.), написанного Марксом и Энгельсом. В процессе оттачивания своей теории Маркс и Энгельс дискутируют со «Святым семейством» – братьями Бауэрами и их последователями, которых так шуточно прозвали за своеобразную трактовку философии Гегеля, получившей название младогегельянства. Критика оппонентов позволяет Марксу и Энгельсу сформулировать ключевое антропологическое положение своей теории: через труд рабочий создает сам себя как человека, – потом позволившее выдвинуть положение о воспроизводстве человека и общества посредством труда. Впоследствии Энгельс, характеризуя задачи своей работы «Святое семейство», писал: «Надо было заменить культ абстрактного человека, это ядро новой религии Фейербаха, наукой о действительных людях и их историческом развитии» (Энгельс Ф. «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»).

Любовная страсть не обладает интересом к внутреннему развитию, потому что она не может быть сконструирована a priori, потому что ее развитие есть действительное развитие, происходящее в чувственном мире и среди действительных индивидуумов.

Любовная страсть не обладает интересом к внутреннему развитию, потому что она не может быть сконструирована a priori, потому что ее развитие есть действительное развитие, происходящее в чувственном мире и среди действительных индивидуумов. Главный же интерес спекулятивной конструкции заключается в «откуда» и «куда». «Откуда» есть именно «необходимость понятия, его доказательство и дедукция» (Гегель). «Куда» есть такое определение, «в силу которого каждое отдельное звено спекулятивного кругооборота, как одушевленное содержание метода, есть в то же время начало нового звена» (Гегель). Итак, только в том случае, если бы можно было a priori сконструировать «откуда» и «куда» любви, последняя заслуживала бы «интереса» спекулятивной критики. Критическая критика борется здесь не только с любовью, но и со всем живым, со всем непосредственным, со всяким чувственным опытом, со всяким вообще действительным опытом, относительно которого мы никогда наперед не знаем ни «откуда», ни «куда».

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 24.

Меньше всего ожидаешь от марксизма учения о любви, он больше ассоциируется с классовой борьбой и революцией. Однако основатели марксизма стремились создать универсальную всеобъемлющую теорию, которая может описать законы общественного развития и на их основе прогнозировать будущее. Конечно, такая теория невозможна без любви. Основной акцент основатели материалистической диалектики ставят на противопоставлении материализма и идеализма, показывая, что любовь – это явление материального мира. Умаляет ли это значение любви? По мнению Маркса и Энгельса, это не только не уменьшает значение, но напротив подчеркивает, что любовь – это живой опыт действительности, а не нечто априорно (доопытно) сконструированное. Несмотря на то что идеалистические учения могли бы подвергнуть здесь марксизм уничижительной критике, фактически требование возврата к «живой реальности», «живому миру», «жизненному миру» было поддержано философией жизни, возникшей как ответ на чрезмерные абстракции гегельянства. Через феноменологию философия жизни получила распространение в значительном количестве философских учений XX в. и была положена в основу развития качественных методов социальных исследований.

Этот пример показывает огромное влияние марксизма на последующее развитие философии, в том числе «идеалистической», которая в ряде случаев стала поддерживать те самые позиции, которые раньше критиковала.

…Экономисты иногда в виде исключения отстаивают видимость человечного

в экономических отношениях – особенно тогда, когда они нападают на какое-нибудь специальное злоупотребление, – но чаще всего они берут эти отношения как раз в их явно выраженном отличии от человечного, в их строго экономическом смысле.

Так, Адам Смит нападает иногда на капиталистов, Дестют де Траси – на банкиров, Симонд де Сисмонди – на фабричную систему, Рикардо – на земельную собственность, почти все новейшие экономисты – на непромышленных капиталистов, в лице которых частная собственность выступает только как потребитель. Таким образом, экономисты иногда в виде исключения отстаивают видимость человечного в экономических отношениях – особенно тогда, когда они нападают на какое-нибудь специальное злоупотребление, – но чаще всего они берут эти отношения как раз в их явно выраженном отличии от человечного, в их строго экономическом смысле. Не сознавая этого противоречия и шатаясь из стороны в сторону, они не выходят за его пределы.

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 35.

В «Святом семействе» Маркс и Энгельс формулируют некоторые исходные положения своей политэкономической теории. Они начинают развивать весьма характерную для марксизма мысль, что частная собственность является злом, причем злом в буквальном смысле, она бесчеловечна и аморальна. В результате Маркс и Энгельс показывают, что уничтожение частной собственности – это объективная неизбежность, так как она сама себя толкает к гибели.

Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

Общественная жизнь является по существу практической. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики… Точка зрения старого материализма есть «гражданское» общество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество… Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

Маркс К. Тезисы o Фейербахе

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 4.

Тезис 11 из марксистских «Тезисов о Фейербахе» не только произвел сильное впечатление на современников, он и сейчас несет идеи, крайне востребованные в среде западных интеллектуалов. В то время как в России интеллектуальные круги склонны клясться в своих симпатиях неолиберализму, за рубежом признание приоритета капитализма и частной собственности обрушило бы уровень доверия к большинству «властителей дум». Тезис 11 стал для них своеобразным знаменем, вокруг которого концентрируется современная западная мысль. В своем 11-м тезисе Маркс подчеркивает решающую роль практической, в том числе революционной деятельности в познании и преобразовании мира. Он призывает отказаться от абстрактных спекуляций и приступить к реальным действиям по созданию более справедливого социального мира.

Но сущность человека <…> есть совокупность всех общественных отношений.

Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах апеллирует к чувственному созерцанию; но он рассматривает чувственность не как практическую, человечески-чувственную деятельность. Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений.

Маркс К. Тезисы o Фейербахе

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 4.

И сейчас российские школьники, сдавая ЕГЭ по обществознанию, пишут определение личности как совокупности общественных отношений, как правило, не зная, что это определение дал Карл Маркс. Одна из причин данного явления – это некоторое стыдливое замалчивание марксизма в школьных учебниках, видимо, связанное с напряженным отношением к советской истории. Вместе с тем, слова Маркса не несут в себе никакой антииндивидуальной окраски, они не против свободы или самореализации. Напротив, в противоположность Фейербаху, который рассматривал человека абстрактно и вне исторического развития, Маркс выдвигает положение о том, что в действительности сущность человека «есть совокупность всех общественных отношений», и поэтому человек может познаваться в неразрывной связи с историей своего общества.