Текст книги "Вавилонская башня"

Мария Семенова, Феликс Разумовский
Вавилонская башня

Авторы сердечно благодарят Василия Васильевича Семёнова, Павла Вячеславовича Молитвина, Владимира Владимировича Бородина за ценнейшие консультации и советы по науке, жизни и технике. Мы благодарим и вас, бесподобный Чейз и незабвенный Сары Шайтан Уруш, потому что без вас эта книга была бы совсем другой. И мы были бы другими…

Похождения Риты, или Стыдобища, любезный читатель!

Дачный посёлок Орехово – самое лучшее место на всём белом свете. Это факт. Документально подтверждённый, научно доказанный, не вызывающий споров и не подлежащий никакому сомнению. И в том числе осенью, когда, по мнению горожан, стоит «плохая» погода. Когда уехали сугубо летние дачники и то тут, то там слышится перестук молотков – это закрывают на зиму домики. Когда вершины здоровенных сосен тонут в густом мокром тумане – то ли дожде, слишком мелком для тривиального выпадения наземь и витающем этакой взвесью, то ли непосредственно в тучах, метущих нижним краем прямо по ореховским горкам…

Рита измеряла быстрыми шагами утоптанный песок Рубиновой улицы, а Чейз, жемчужно-седой от капелек влаги, унизавших каждую шерстинку, по обыкновению трусил впереди…

Да, да, читатель. Вы не ошиблись. Тот самый Чейз. И та самая Рита. Которую ясновидящая Наташа запеленговала «на кладбище»… По каковой причине она и оказалась зачислена вами в покойницы.

Ну как же: в тёмном ночном парке её атакуют трое подонков из общества сатанистов, а на Ритиного довольно-таки грозного пса натравливают своего кобеля породы гвинейский мастиф, чемпиона по собачьим боям…

…Её ударили кулаком, ударили грубо и беспощадно, так, что сразу отнялась половина лица и стало нечем дышать. Шуточки кончились: она услышала ругань и увидела лезвие ножа, мелькнувшее перед глазами.

«Чейз!..» – успела она всё-таки крикнуть ещё раз. Потом рот ей снова зажали.

Из кустов долетел пронзительный собачий вопль. Так, силясь вырваться из зубов победителя, кричит поверженный в жестоком бою. Визг оборвался, и Рита ещё увидела, как на утоптанном пятачке возник третий носитель адской эмблемы, а за ним – вздыбленный в высоком прыжке – чёрный в свете далёких фонарей – силуэт могучего пса. Он показался Рите невероятно огромным.

Новый удар, и больше она не видела уже ничего…

Помните, читатель, как один из авторов этих строк столкнулся с вами нос к носу у Варшавского рынка?.. Да-да, тоже того самого, прозябающего в нехорошей тени сгоревшего «Гипертеха». Автор прогуливал там своего пса – естественно, беспородного кобелину по имени Чейз! – а вы покупали нечто очень вкусное для праздничного стола. Вы сперва несколько смутились при виде благородного чудовища, принюхавшегося к деликатесам в вашей сумке-тележке, но потом… Потом вы уподобились бессмертному Соломину из лучшей конан-дойлевской экранизации всех времён и народов. Помните, конечно:

«Но девушка, Холмс! Девушка! Что теперь с нею будет?..» (За точность не ручаемся, цитируем по памяти, но смысл именно таков.)

И каково же было ваше изумление, когда мы объяснили вам, что пёс, вылетевший победителем из кустов, был именно Чейз, спешивший на выручку Рите! Как недоверчиво вы пригляделись к его реальному прототипу, пытаясь оценить боевые возможности пса! И только когда он ласково улыбнулся вам совершенно баскервильской улыбкой – вы призадумались, а не рановато ли было ставить крест на хозяйке подобного существа.

…Ах, стыдобища, любезный читатель! Да неужто вы усомнились? Неужто вправду сочли, будто импортный чемпион по боям что-то может против могучей российской дворняги, прошедшей суровую школу уличного выживания?

В общем, заявляем с полной ответственностью: чемпион попал как под танк. Ко всему прочему, Чейз прекрасно слышал отчаянные крики Риты, звавшей его на помощь, – и соответственно выдал четвероногому агрессору по самое первое число, какое только бывает. Ещё и за то, что скудоумный гвинеец посмел отвлечь его от первейшей кобелиной обязанности по защите хозяйки! Когда же поверженный мастиф с воплями, примерно переводимыми на русский язык как «Дяденька, прости засранца!..», кинулся удирать в направлении исторической родины, – Чейз, ни секунды не медля, устремился оборонять Риту от двуногих мерзавцев.

Свирепым прыжком махнул он через густые кусты…

Один из троих держал Риту сзади за локти. Второй брызгал на неё из аэрозольного баллончика чем-то фосфоресцирующим и вонючим. Третий, стоявший всех ближе, пытался дозваться своего бойца-медалиста.

Чейз, не раздумывая, устремился в атаку…

Отвлечёмся ещё на минуточку, любезный читатель.

Случалось ли вам когда-нибудь заглядывать в пасть более-менее серьёзной собаки? Право же, если подвернётся возможность, воспользуйтесь ею и загляните. Впечатления гарантируются, причём очень неслабые. Даже если вашему вниманию подвергнется всего-навсего соседский пудель, существо душевное и безобидное. А уж если даст осмотреть свою пасть, к примеру, ротвейлер…

Популярное заблуждение числит главным собачьим оружием клыки. Зря ли грозного пса мы не задумываясь называем «клыкастым»! Зря ли поэты бесконечно рифмуют «клыки» и «клинки»! И действительно, вот они торчат, четыре белых стилета. Но и раны от них – как от стилетов. Или как от гвоздей. Аккуратные, быстро заживающие (проверено автором на собственной шкуре…) узкие дырки.

Зато дальше… там, в горячей и влажной чёрно-розовой глубине… ближе к углам челюстей, где выгодный рычаг позволяет развить чудовищное – около тонны – усилие… Там громоздятся зубцы, хребты, целые Гималаи орудий хищного промысла, да всё таких профилей и углов, до которых наша инструментальная промышленность ещё не скоро дойдёт.

Эти-то орудия, в отличие от эффектных клыков, мозжат и дробят в мелкую кашу всё, что на них попадает. Плоть так плоть, кости так кости… У них и название какое-то тяжёлое и неторопливое: «моляры». И это название, уж поверьте, совсем не случайно выглядит филологической роднёй словам «молот» и «молоть»…

А теперь вообразите, любезный читатель, что описанное нами сокрушительное великолепие – клыки и всё прочее – несётся конкретно на вас. Не приведи Боже, конечно, но всё-таки вы представьте, как оно летит, разгоняемое четырьмя пудами яростно работающих мышц. А чуть повыше жутко ощеренной белизны горят, точно два красных стоп-сигнала, маленькие, пристальные и оч-чень нехорошие глазки. А если помножить всё это на жуткую силищу, позволяющую выдирать куски из грузовых шин, да на скорость реакции, которая среднему человеку даже отдалённо не снилась…

Вообразили? Хорошенько вообразили?

Значит, получили отдалённое представление о том, что довелось пережить троим сатанистам, надумавшим «проучить» героиню нашего повествования.

Опытный Чейз мигом оценил ситуацию. И, пролетев мимо остолбеневшего хозяина гвинейца, занялся наиболее, с его точки зрения, опасным. Тем, который бил Риту и брызгал на неё мерзостью из шипящей банки.

Парень начал смутно подозревать: что-то шло не по плану! – и хотел обернуться, но не успел. Рыжие фонари заслонила летящая тень, сверкнуло и разверзлось нечто вроде зубчатого медвежьего капкана. На почитателя Сатаны обрушилась стремительная тяжесть, вполне сравнимая с его собственной, и он полетел кувырком, а на руке, ударившей Риту и оттого более не достойной существовать, чуть пониже плеча сомкнулся тот самый «капкан», и…

Любитель аэрозольного боди-арта[1]1
  Боди-арт – «живопись» по обнажённому человеческому телу.


[Закрыть] не успел осознать боли. Человек – всё-таки не бойцовый кобель с его толстой шкурой и привычкой мужественно выносить покусы собратьев. Люди, особенно те, что любят увлечённо причинять боль другим, сами почему-то с трудом её принимают… Хрустнула кость, и организм попросту отключился, сломленный физиологическим ужасом.

Чейз брезгливо выплюнул обмякшее тело и обернулся ко второму, ибо тот, который держал Риту и грозил ей ножом, был тоже опасен. Тут надо сказать, что всё вышеописанное заняло ничтожные доли секунды: сатанист не успел не то что повредить Рите или оставить её и кинуться удирать – даже переменить позу.

Чейз не счёл нужным прыгать. Когда у человека в руке нож, лучше действовать низом. Распахнутые челюсти глубоко охватили правое колено противника…

…И сжались с той самой силой, которая у больших собак доходит до тонны…

Теперь понятно, читатель, ради чего мы чуть выше предприняли столь длинное лирическое отступление о собачьих зубах?

…Рита, полуоглушённая ударом в лицо, внезапно лишилась опоры и неловко осела наземь, вернее, прямо на инертное тело своего второго мучителя. По щеке ободряюще прошёлся мокрый, тёплый, очень знакомый язык – и почти сразу в лицо сыпанула взрытая когтями земля. Это Чейз отправился вынимать душу из третьего.

Хозяин мастифа имел некоторый опыт в обращении с крупной сильной собакой. Он не стал удирать, понимая, что это всё равно бесполезно. Со своим гвинейцем он привык решать все проблемы, действуя сапогами. Он и с Чейзом попробовал поступить так же. И с перепугу даже выдал удар, которому позавидовал бы иной каратист.

Только лучше бы он этого не делал… Чейз легко увернулся от мелькнувшей ноги, оказавшись за спиной супостата. В собачий ум не заглянешь, но некоторые предположения напрашиваются сами собой. «И чего ради я буду кусать эту глупую ногу? Сам мужик, знаю, как радикально с тобой разобраться…»

И страшная пасть разверзлась в третий раз, чтобы окончательно и бесповоротно сграбастать… всю как есть промежность владельца мастифа, открытую злополучным ударом. Сзади и снизу вверх.

Вот когда раздались вопли грешника на сковородке. Третий сатанист орал поистине «за себя и за того парня», вернее, за всех троих сразу… Оно и понятно.

Его истошные крики подействовали на Риту, словно порция холодной воды. Как ни гудело от удара у неё в голове, сработал инстинкт выживания, свойственный всякой нормальной женщине. «Ну-ка, хватит на травке валяться! Живо вскакивай и действуй, да побыстрее!»

И Рита вскочила и даже попыталась бежать, но равновесия не удержала и снова упала на четвереньки. Опять поднялась и заковыляла навстречу вернувшемуся Чейзу. Схватила его за ошейник и стала пристёгивать поводок (который, оказывается, всё это время так и не выпускала из рук). Руки тряслись, карабин никак не попадал в стальное кольцо, но мысли работали на удивление чётко. У Риты уцелел на поясе сотовый телефон; если по уму, следовало бы вызвать милицию и «Скорую помощь». В нормальном человеческом государстве стражи порядка вынесли бы ей торжественную благодарность, а Чейзу презентовали большой батон колбасы…

Но то – в нормальном человеческом государстве, где органы правосудия защищают мирных граждан от всяческих лиходеев. А не наоборот, как слишком часто бывает у нас.

Ах, любезный читатель!.. Вы, конечно, тоже помните дивную историю о жительнице Москвы, которая, отбиваясь от насильника, пырнула его в ногу ножом и умудрилась попасть в артерию. Отчего тот и помер. Так ведь был суд! И вынес обвинительный приговор! Кстати, уже после принятия нового закона о самообороне. Хорошо хоть, некоторым чудом срок назначили условный, а то ведь прокурор восьми лет колонии для женщины требовал, – видимо, за то, что посмела спастись.[2]2
  Уже после написания данной главы эту женщину – есть Бог на небе! – после длительной тяжбы всё-таки оправдали.


[Закрыть] Ну и денежный штраф в пользу семьи «убиенного» назначили весьма даже неслабый…

И тем самым доходчиво объяснили всем россиянкам: напоролась на сексуально озабоченного проходимца – смотри не вздумай сопротивляться. По первому требованию ложись под него да ещё озаботься, чтобы ублюдку было комфортно. Не то тебя же по судам потом затаскает, компенсации будет требовать за ущерб.

А уж если у тебя есть собака… В одну квартиру влезли воры и в прихожей стали избивать хозяйку, вышедшую на шум. Тут распахнулась дверь комнаты – и появился большой и весьма рассерженный пёс. Которым один жулик был загрызен на месте, а второй отправлен в больницу. И тоже был суд! Как, мол, это она посмела в собственном доме собственной собаке позволить от двоих разбойников себя защищать?.. И не надо ли эту собаку, загрызшую – ах, ах, ЧЕЛОВЕКА!!! – признать социально опасной и быстренько расстрелять?..

…Конечно, столь пространными категориями Рита в те минуты не мыслила. Наше очередное лирическое отступление всего лишь призвано пояснить закономерность её рассуждений. А именно, Рита очень явственно вообразила Чейза под дулом милицейского пистолета. И, соответственно, себя на скамье подсудимых. Ведь по закону подлости у кого-нибудь из троих молодых подонков папа обязательно окажется влиятельным бизнесменом. Или депутатом. Или бандитом, – один хрен! Небось тут же выяснится, что троих мальчиков, выгуливавших безобидного щеночка, ни за что ни про что затравили жутким псом-людоедом…

И Рита намотала на руку поводок и со всех ног помчалась домой, понукая недоумевающего кобеля. Он-то полностью сознавал свою правоту и никак не мог взять в толк, отчего так встревожена хозяйка, отчего она всхлипывает и совсем не радуется победе.

Мысль о том, что, один раз сумев выследить и подкараулить её, сатанисты легко сделают это снова, Рита додумывала уже на бегу…

Есть голливудский фильм о глобальном похолодании и о том, как внезапная метель завалила снегом пальмы Лос-Анджелеса. И в этом фильме есть такая сцена. С огромным трудом пробившись сквозь бурю, мимо замёрзших вместе с водителями машин, герои… вваливаются в дом, пребывающий на полном самообеспечении. Там по-прежнему тихо, уютно, тепло, работает телевизор. Обитатели дома почти не обращают внимания на вселенский катаклизм, происходящий снаружи. Они смотрят на обледенелых, помороженных персонажей, точно на пришельцев из космоса…

Примерно таким «марсианином» почувствовала себя Рита, когда отперла ключом знакомую дверь и – грязная, зарёванная, растерзанная – ввалилась в свою комнату в коммуналке… чтобы обнаружить там картину абсолютного уюта и домашнего мира. Пахло бабушкиными фирменными пирожками, а за накрытым для чая столом, кроме самой Ангелины Матвеевны, сидел полностью неожиданный и очень поздний – дело-то было хорошо за полночь! – гость.

Причём не кто иной, как милейший Олег Вячеславович, коллега-собачник, сосед по улице и шапочный знакомый, за внешность и осанку тайно именуемый Ритой «адмиралом в отставке». Не далее часа назад Рита с ним раскланивалась под деревьями. С ним и с его пуделюшкой, кудрявой маленькой Чари. Кто бы мог предположить в тот момент, что «адмирал» направлялся не на прогулку, а к ним с бабушкой в гости?

– Риточка, деточка, что случилось? – решительно спросила Ангелина Матвеевна. Шестьдесят лет назад, на фронте Отечественной войны, бабушка служила в разведке и теперь числилась ветераном ФСБ. А потому на экстренные ситуации жизни отвечала столь же экстренной мобилизацией, не имея вредоносной привычки чуть что ахать, хвататься за сердце и сползать по стене. Вот и теперь она поняла самое главное: любимая внучка была жива и на ногах, значит, ни с ней, ни с собакой ничего непоправимого не произошло.

Ну а всё, что к категории непоправимого не относилось, в понимании Ангелины Матвеевны было не бедой, а так – мелкими неприятностями. Мелкими и вполне преходящими.

Олег Вячеславович, сперва встревоженно повернувшийся к Рите, ободряюще ей улыбнулся. Он держал в руке надкушенный пирожок.

И Рита – пополам со слезами и соплями – вывалила им всё как было. Вывалила без утайки и ничуть не смущаясь присутствием малознакомого, в общем-то, гостя.

Когда она, утирая хлюпающий нос, завершила свою прискорбную повесть, Олег Вячеславович с военной (вот вам и «адмирал»!) чёткостью задал ей несколько вопросов, уточняя время, место и некоторые подробности. Потом вытащил из кармана мобильничек и, пока Рита соображала, куда и зачем это он взялся звонить, набрал несколько цифр. Каких именно и сколько, Рита не уловила, но уж точно не милицейское «02».

– Доброй ночи, – поздоровался он с невидимым собеседником. – Сейчас мы с супругой были свидетелями происшествия в «Юбилейном» садике на Московском проспекте. На девушку, гулявшую с собакой, напали три каких-то подонка в майках с эмблемами сатанистов, да ещё и натравили на неё бойцового пса… – И Олег Вячеславович почти один к одному изложил услышанное от Риты. Имела место лишь лёгкая редактура, призванная подтвердить её полную невиновность. Продиктовав в завершение свой адрес и домашний телефон, Олег Вячеславович нажал кнопку отбоя.

– Итак, Риточка, – сказал он, – компетентные органы в курсе, и два свидетеля у вас есть. – Помолчал, улыбнулся и добавил: – А ведь я к вам, между прочим, за помощью шёл…

Рита взирала на него в полном остолбенении. Это какую же помощь она, в её-то пиковой ситуации, могла ему оказать?..

Он по-своему истолковал её молчание.

– Риточка, вы только, ради всего святого, не подумайте, что я себя и супругу вашими свидетелями «назначил», чтобы вас в неловкое положение поставить! Ни Боже мой… Мы с моей Татьяной Павловной просто подумали: вы ведь писательница у нас, вам всё равно, где компьютер включать… Одним словом, не могли бы вы с Чейзом нашу дачу некоторое время посторожить? А то у нас там жулики каждую осень пошаливают, и у супруги моей прямо сердце изболелось, вдруг влезут…

Удивительно ли, что на другое утро рассвет застал Ангелину Матвеевну, Риту и Чейза на перроне Финляндского вокзала, откуда идут электрички в дачный посёлок Орехово и другие, менее значительные места. Бабушка с большой сумкой-тележкой прибыла на метро. Рита с рюкзаком и кобелиной на поводке – бодренько пешочком по Загородному и Литейному проспектам.

Уже на мосту через Неву Рите попалась навстречу пожилая тётка из тех, кого она про себя именовала «боеголовками» – за свойство фигуры равномерно расширяться от платка на голове до самого подола плаща. Брови у тётки были хмурые, взгляд недовольный, а линия рта вместе с морщинами по углам напоминала подкову. Тётка уставилась на Чейза, явно собираясь что-то сказать. Рита успела приготовиться к выслушиванию очередных гадостей насчёт собак, которые слопали всё мясо в стране, перекусали всех детей и закакали все газоны…

– Какой гла-адкий он у тебя, холёный, – совершенно неожиданно доброжелательно проговорила «боеголовка». – Что, пёсик, хорошо тебе у «мамы» живётся? Слушаешься её, не проказишь?..

Невзирая на ранний час, народу на перроне «Финбана» оказалось более чем достаточно. Как говаривал по аналогичному поводу покойный дедушка автора этих строк: «Я-то знаю, куда еду. Но вот все-то куда?..»

Дорога предстояла не такая уж близкая – по времени без малого два часа. Рита категорически не умела врываться в вагон, прокладывая себе дорогу локтями; они с бабушкой сподобились сидячих мест только благодаря Чейзу, вокруг которого, несмотря на поводок и намордник, как-то само собой возникало пустое пространство. Они даже некоторое время сидели в своём «купе» совершенно одни, но вскоре, когда стало ясно, что кобель смирный и ни на кого попусту не бросается, скамейки заполнились. Ближе всех устроился татуированный парень с внешностью классического «братка». Вероятно, имидж не позволял ему чего-либо бояться. Напротив разместилась полнотелая дама. Она держала на коленях плетёную переноску с голубоглазым котёнком. Поначалу она очень опасалась за малыша, но Чейз настолько добродушно завилял хвостом, принюхиваясь к запаху из плетёнки, что дама утратила настороженность и невольно улыбнулась в ответ.

– Все с дач скоро котов повезут, а вы на дачу собрались, – попробовала Рита завязать разговор.

Она чувствовала определённую неловкость: люди совались к ним на пустые места, но при виде Чейза быстренько ретировались.

– А мы круглый год за городом живём, – похвасталась дама. – Это мы к доктору ездили, регистрировались и прививочку ставили!

Котёнок в переноске утвердительно пискнул.

Рите всегда нравилось смотреть на привычные городские пейзажи из окна поезда или электрички. Она и теперь этим занималась до самого Токсовского шоссе. Когда же по правому борту мелькнул знакомый силуэт церкви, Рита расстегнула рюкзак и вытащила то, с чем не сумела расстаться даже при последней решительной сортировке дачного багажа.

Это была увесистая пачка старых выпусков журнала «Друг», недавно купленных на собачьей выставке у продавщицы литературы – и ещё не прочитанных. За время марш-броска через два длинных проспекта журналы немилосердно оттянули Рите все плечи. Тем не менее она ни на минуту не пожалела, что взяла их с собой. Всё, что содержало информацию о собаках, было для неё ценностью абсолютной!

Рита знала по предыдущему опыту, что сколько-нибудь серьёзное чтение в электричке – дело проблематичное. Поэтому она решила для начала пролистнуть все журналы, читая одну какую-нибудь рубрику. Например, «„Друг“ в гостях». Здесь содержались интервью со всякими знаменитостями – естественно, сугубо московскими, – у которых жили собаки. Этот раздел показался невыспавшейся Рите достаточно легкомысленным и занятным… Как водится, первое впечатление оказалось весьма даже обманчивым.

– Ах она дауниха недоделанная!!! – громко, в лучших традициях Поганки-цветочницы, вырвалось у неё буквально через минуту. Рита, конечно, мгновенно прикусила язык, но было уже поздно. Полная дама шарахнулась, подхватив переноску: успевший задремать Чейз воинственно вскочил, высматривая врагов. Чувствуя на себе взгляды доброй половины вагона, Рита отчаянно покраснела и сочла нужным пояснить: – Извините… Просто тут в журнале… Не хочешь, а заорёшь.

Из-за деревянной спинки сиденья обернулась ветхого вида старушка. Оценила глянцевый разворот «Друга» и осведомилась:

– О, это про собачек у вас? Может, вслух нам почитаете?

Закрыла Дарью Донцову и приготовилась слушать.

Рита обвела глазами лица пассажиров и не увидела осуждения, лишь сдержанное любопытство. Не зря, наверное, говорят, что домашние животные способствуют пониманию и сближению. Рита мысленно перевела дух и принялась читать. Сперва один журнал, потом ещё и ещё…

Судьбе было угодно, чтобы первой в череде знаменитостей оказалась Телеведущая. Она по четвергам вела на одном из центральных каналов передачу «Женское здоровье». Рита однажды по наущению бабушки решила было посмотреть эту передачу, но её терпения хватило ровно на десять секунд. Телеведущая улыбнулась безмозглой голливудской улыбкой сквозь «умные» золотые очки и провозгласила с восторгом, словно собираясь поделиться радостной тайной: «А теперь, дорогие женщины, поговорим… о раке груди!» Рите сразу захотелось её удавить…

Теперь выяснилось, что Телеведущая держала американского кокера. Порядочного наглеца и непроходимого тупицу, которого она ещё и не желала «портить» какой-либо дрессировкой. Зато кокер был выставочным героем-любовником. Две с половиной страницы журнальной площади были полностью посвящены описанию его несравненной красоты и «благородных» привычек, на самом деле говоривших о тенденции беситься с жиру и о домашнем тиранстве.

Краем глаза Рита ловила взгляды пассажиров, устремлённые на Чейза. Народ сравнивал. Как раз когда она читала про то, как кокер под настроение прихватывал зубами хозяйку, не пуская её в любимое кресло, да ещё и порывался цапнуть журналистку, Чейз положил голову Рите на колено, просунул под руку морду и трогательно вздохнул.

– Девушка, – не выдержала дама с котёнком. – Вы, может, намордничек-то с него снимете? Он же, сразу видно, безобидный у вас, что ему зря в наморднике маяться?

В очередном номере корреспондент «Друга» отправился в гости к «главному кавээнщику всей страны» ещё советских времён, а теперь и России. Прежде этот человек никогда не нравился Рите, хотя она не взялась бы чётко сформулировать, чем конкретно он ей не угодил. И вот поди ж ты – кавээнщик оказался толковым и ответственным владельцем симпатичного бриара.

– Когда у них там следующий выпуск? «Кавээна», я имею в виду? – деловито поинтересовался мужчина, сидевший по ту сторону прохода. Рита поймала себя на том, что тоже не отказалась бы посмотреть «КВН». Если, конечно, на даче у Олега Вячеславовича был телевизор.

– Станция имени сорок девятого километра, – объявил по трансляции машинист. По вагону прокатилась волна доброжелательного смеха.

Открылись и закрылись двери, из тамбура ввалилась компания подростков, видимо отмечавших скорое прощание с летом. У одного из них звякала в руках гитара, но пассажиры дружно потребовали тишины. Все слушали Риту.

Следующей в списке знаменитостей оказалась Певица. Как следовало из интервью, эстрадная дива поочерёдно вспыхивала пламенной любовью то к одной, то к другой собачьей породе – и ничтоже сумняшеся оповещала об этом поклонников прямо во время концертов. И, естественно, ей в тот же день дарили щенков. То афганскую борзую, то немецкую овчарку, то пекинеса…

«Наверное, у вас теперь много разных питомцев?» – спросила её журналистка.

«Ах, что вы, – последовал ответ. – Сейчас никого».

Оказывается, афганская борзая, будучи вывезена на дачу, «куда-то побежала, и больше мы её не видали». Немецкая же овчарка заметила кошку, сорвалась с поводка – и погибла под колёсами автомобиля.

– Как это – сорвалась с поводка? – чуть ли не прокричала Рита, свирепо потрясая журналом. – Ну вот объясните мне, как это может быть? У неё что, поводок был из гнилого мочала? Или карабин из канцелярской скрепки?..

Все опять невольно посмотрели на Чейза. На пёстрый, двенадцать миллиметров толщиной – КамАЗ буксировать, не порвётся! – альпинистский шнур и могучий, с накидной гайкой, карабин поводка.

…Ну а пекинес оказался попросту подарен маленькой принцессе-племяннице на день рождения. Ровно пятый по счёту. Наверное, для того, чтобы обоим повязывать одинаковые бантики на головах. Впрочем, племянница обитала в другом городе, так что за дальнейшей судьбой собачки эстрадная знаменитость не следила.

Пока шло восторженное описание очередной породы, о которой на данный момент возмечтала Певица, парень-«браток» мрачно засопел, принялся рыться в сумке, вытащил кассету и… метко запустил её в открытую форточку. Только и мелькнула фамилия на обложке.

– Сеструхе вёз, дуре, – буркнул «браток» и с треском задёрнул молнию сумки. – Падла буду!

После станции Васкелово вдоль вагона пошли контролёры.

– Проездные документы готовим!

Народ предъявлял билеты, «зайцы» совали мзду, соответствовавшую негласному прейскуранту, и все дружно требовали тишины. Рита молча сунула в протянутую руку три билета – свой, бабушкин и на Чейза – и продолжала читать.

Ей казалось, что столичные знаменитости ничем её уже больше не потрясут, но, как выяснилось, тут она ошибалась. Кто бы мог предположить, что всех, да ещё с немалым отрывом, обставит пожилая Актриса?..[3]3
  В основу данного эпизода положены реальные публикации, которые заинтересованный читатель может отыскать в журнале «Друг» (для любителей собак) за прежние годы.


[Закрыть]

– Кто, кто?.. – послышалось из угла, где устроились прощавшиеся с летом тинэйджеры.

Нынешней молодёжи фамилия Актрисы действительно не особо что говорила, но когда-то, лет «дцать» назад, она в самом деле была немыслимо популярна. Даром ли в заголовке статьи её открытым текстом поименовали «великой», а фотограф, делая снимок для задней обложки, нарочно сбил резкость, галантно маскируя морщины.

Так вот, некогда у неё был пёс.

«Он был такой!.. Ах какой! И ещё такой, такой и такой! С ума сойти какой!» – расписывала питомца бывшая примадонна кино.

«И долго ли он у вас прожил?»

«Три с половиной года. Пришлось отдать…»

Вот так-то. Пёс несравненной преданности и достоинств был отдан чужим людям. Сразу и навсегда. По крайне веской причине.

«Нужно было ехать на съёмки. Эта роль… Мечта всей жизни…»

– Старая сволочь, – задумчиво проговорила бабушка с томиком Донцовой. Сняла очки и невидящим взором уставилась в окно, за которым мелькали лемболовские сосны. Наверное, старушка мысленно прощалась с некогда любимыми фильмами своей молодости. Их ещё не раз покажут по телевидению, но она уже не будет их смотреть. Молча плюнет – и подсядет к внуку, запустившему по видео боевик.

– Может, правда выхода не было… – послышался робкий голос из-за прохода. – Вдруг её в самолёт или в поезд с ним не пустили…

– Есть установленные документы, – авторитетно заверил пассажиров остановившийся контролёр. Он был немолод и явно помнил Актрису. – Всё можно оформить. Вот девушка собаку везёт, знает, наверное: ветпаспорт, справочку, билетик – и счастливый путь. А уж если купе отдельное выкупить…

– А денег не было?

– У кого, у неё? Да имейте совесть! – возмутилась дама с котёнком. – Вон, тут же пишет, как опоздала на поезд и на такси его чуть не тыщу вёрст догоняла!

– Если её на улицах узнавали и автографы клянчили, значит, она уже тогда неслабо стояла, – рассудительно предположил «браток». Он морщил крутой лоб, «перетирая» проблему. – Могла хоть к ментам в питомник пойти: подержите собачку!

– Да кто бы в то время ей отказал!

– Или наняла бы кого, не за уважуху, так за деньги…

– Или родственников попросила! Друзей там, поклонников наконец!..

– Могла, в общем-то, с ним и на съёмки явиться… Сидел бы в вагончике, добро караулил!

– А если совсем никак, то и отказаться не грех был бы, – подытожила старушка с Донцовой. – В смысле, от роли. А она – вон как… Его судьбой за мечту свою расплатилась.

– Ну… собака всё-таки, – необдуманно возразили из-за прохода. – Не человек всё же.

– Я те дам – человек!!! – свирепея, рявкнул «браток». – Она и детей, может, штук пять по детским домам распихала! Чтобы ещё каким мечтам не мешали!!!

– Станция Орехово, – прокашлявшись, объявила трансляция. – Следующая остановка – шестьдесят седьмой километр!

Вагонная дискуссия продолжалась, но Рита с сожалением принялась запихивать журналы обратно в рюкзак. На следующей остановке им с бабушкой и Чейзом пора было выходить.

«Браток» оценил явную тяжесть поклажи и рыцарски помог вытащить её в тамбур. Электричка свистнула и отправилась дальше – на Сосново, Приозерск и Кузнечное.

Ангелина Матвеевна, Рита и пёс остались на влажном перроне, спрыснутом недавним дождём. Бабушка без промедления развернула карту, нарисованную Олегом Вячеславовичем, и стала изучать подходы к Рубиновой улице. Рита же вдруг опустилась на корточки и притянула к себе кобеля.

– Ну её, – шепнула она ему в ухо, имея в виду то ли Актрису, то ли прежнюю хозяйку, выкинувшую Чейза на улицу. – Я тебя никогда не брошу, малыш… Слышишь? Никогда, никогда…