Текст книги "Французская правовая система: теоретический анализ"

Что касается изменения облика гражданского права в общей системе французского права, то данному трансформационному модулю способствовали, по нашему мнению, две детерминанты. Во-первых, это общая тенденция к расчленению крупных отраслевых блоков на более дифференцированно направленные юридические сегменты. Так, в частности в отдельный юридический сегмент было выделено градостроительное право и семейное право. Во-вторых, в 1958 году во Франции была проведена крупная судебная реформа, которая также «подточила» несущие образы гражданского права как главенствующей отрасли права. В основу этой реформы легли несколько нормативных актов, но, в первую очередь, следует говорить о трех из них: «О статусе магистратуры», «О Высшем совете магистратуры» и «О судебной организации».

Замена наполеоновских кодификаций на новые образчики юридической мысли

Как уже отмечалось выше, единственным кодексом-долгожителем из наполеоновской плеяды, который сохраняет актуальность и по сей день, является Французский гражданский кодекс. И возможно и

XXI в. (а то и век ХХII!) подтвердит слова великого корсиканца: «Ce que rien n’ effacera, ce qui vivra éternellement, c’ est mon Code Civil» – «То, что не сотрется, то, что будет жить вечно, это мой Гражданский кодекс».

Четыре других кодекса: Торговый, Уголовный, Уголовно-процессуальный и Гражданско-процессуальный кодексы, были заменены на новые правовые акты.

В чем заключаются представленные выше новаторские изменения?

Во-первых, речь идет об изменении концептуальных базисов кодификационной деятельности. На смену наполеоновской конструкции кодификации, воспринимающей ее как процесс, связанный с переработкой разрозненного по разным источникам права юридического массива и созданием на его месте единого крупного акта пришел модус так называемой «административной кодификации», то есть «кодификацией, не сопряженной с внесением изменений в сами нормативные акты, которые связаны исключительно с их формой, и не представляющей вмешательство Парламента»[219]. Также важная особенность представленного кодификационного концепта заключается в том, что сам кодекс состоит, как правило, из двух частей – законодательной и регламентационной. И новый Гражданско-процессуальный кодекс 1976 г.,

и новый Уголовный кодекс 1994 г., и новый Торговый кодекс 2000 г.,

и Уголовно-процессуальный кодекс имеют представленную выше структурную организацию[220].

Во-вторых, посредством принятия новых кодексов существенно был изменен и содержательный облик французского права. Так, в частности, введение в действие Уголовного кодекса формализовало конструкцию юридических лиц как субъектов уголовной ответственности.

Появление новых оснований права

В конце XIX в., как уже отмечалось выше, Франсуа Жени, нещадно подвергая критике догматизм школы экзегетов, провозгласил социальные и субъективные начала права столь же значимыми для юридической онтологии как таковой, как и внешнесоциальные ее базисы. Время подтвердило выводы Ф. Жени – французская правовая система встала на путь усложнения собственных формальных оснований. В ряд с законом как с базисным источником права встало так называемое «судейское право» [221] и «общие принципы права».

В числе источников «судейского права» обращают на себя внимание решения высших юрисдикционных органов страны, в частности, Кассационного суда Французской Республики и Государственного совета страны. Так, в своих решениях от 30 октября 1998 г. (Государственный совет; дело «Sarran, Lavacher et autre» [222]) и от 2 июня 2000 г. (Кассационный суд; дело «Mlle Pauline Fraisse» [223]) заняли единодушную позицию относительно проблемы иерархии юридических норм, поставив на вершину иерархической пирамиды Конституцию страны.

К настоящему моменту времени также следует говорить и о прямом влиянии судейского права на законодательную практику в стране. Как отмечает профессор Ж.-Л. Бержель: «закон от 17 июля 1970 г. легализовал судебную практику, связанную с защитой частной жизни; закон от 3 января 1972 г. ввел в право наследования большое количество правил преторианского происхождения; то же самое наблюдалось в праве, регулирующем деятельность обществ» [224].

Также не стоит забывать, что Франция присоединилась к юрисдикции Европейского суда по правам человека, а значит, его решения, решения которые несут в себе не только интерпретационный, но и правоустанавливающий потенциал, являются составной частью французского юридического поля.

Что касается «общих принципов права», то анализ их генетической сущности пока не привел французскую доктрину права к окончательным выводам по проблеме. Как отмечает Р. Леже: «самые знаменитые авторы упражнялись в этом вопросе»[225]. Одни правоведы определяли их через некие правовые обычаи, сложившиеся в той или иной области социального регулирования, другие – относили их к законам естественного права[226]. Ясно одно: постепенно, начиная с административного права[227] и включая гражданское, уголовное и конституционное право[228], данные основания находят формально-юридические площадки для собственной реализации.

Проводя анализ репрезентативной палитры общих принципов права, имеющих те или иные пролонгации в рамках французской правовой системы, можно условно разделить их на два крупных блока: первый соответственно представлен отчасти рассмотренными нами выше общими началами права, имеющими внутринациональный источник генерации, второй – указанными феноменами международной локализации[229].

При этом первый из названных выше блоков по оценкам самих французских правоведов имеет качественно неоднородный элементный состав. Одни, наиболее важные, соответствуют фундаментальным правилам, проистекающим из Декларации 1789 г. и Преамбулы 1946 г., и имеют конституционную значимость; другие предназначены лишь для того, чтобы сгладить несовершенства аппарата законов и регламентов, и имеют лишь значение законов или подзаконных актов[230]. Конституционный Совет, в свою очередь, согласился впоследствии с тем, что «фундаментальные принципы, признанные законами и Республикой и торжественно подтвержденные в преамбуле Конституции», обладают силой конституционных положений, и закон, противоречащий таким принципам, может быть объявлен неконституционным[231].

В целом же, если проводить ретроспективный анализ процесса внедрения указанных оснований права в онтологию французской правовой системы, начиная с судьбоносного решения Государственного совета 1940 г., следует с необходимостью констатировать тот факт, что «Государственный совет, если и является тем органом, который изобрел общие принципы права, в строгом смысле этого слова, сегодня больше не обладает монополией на их разработку и использование» [232].

Законодательные положения различных иерархических сегментов изобилуют отсылками к общим принципам права. В преамбуле к Конституции 1946 г. вновь подтверждаются права и свободы, закрепленные в Декларации прав человека от 1789 г., и «фундаментальные принципы, признанные законами Республики»; новый гражданско-процессуальный кодекс Франции содержит указания на «руководящие принципы процесса»; в рамках цивилистического блока отраслей французского права широкое распространение получают пролонгации таких принципов, как «справедливость» [233] и «добрые нравы» [234].

Как писал Р. Давид, «общие принципы права» призваны решить две функциональные задачи. С одной стороны, это линия восполнения пробелов в праве. С другой стороны, в исключительных случаях они способны служить цели исправления и корректировки действовавшего права как такового[235]. Формулировки различных правовых актов позволяют правоприменителю, продолжает Р. Давид, выходить за сугубо догматические рамки закона и разрешать дела на основе «общих принципов права»[236]. Изобилует подобными формулировками, в частности, Гражданский кодекс страны[237].

Кроме того, следует полностью согласиться с профессором

Ж.-Л. Бержелем в том, что стратегическая линия действия принципов права заключается также и в том, что они являются «одним из наиболее эффективных катализаторов процесса эволюции правовой системы»[238].

Ф. Жени великолепно описал этот непрерывный процесс регенерации: мы усваиваем какой-то текст или совокупность текстов; мы извлекаем из них какой-то принцип; получив его, мы выводим новые конкретные случаи его применения (решения, приговоры и т. п.); мы закрепляем эти решения в новых юридических правилах, из которых и состоит правовая система[239].

Французская правовая система и европейская интеграция

Единая Европа как сфера должного становилась предметом дискуссии, рассуждений и многотомных научных трактатов с достаточно давних времен[240]. Однако реальные шаги по объединению больших и малых, полиядерных и моноядерных по своей правовой ориентации стран в единое европейское пространство можно было наблюдать только с середины XX столетия. Франция, надо отметить, сразу включилась в общеевропейские интегративные модули, став, наряду с Бельгией, Италией, Люксембургом, Нидерландами и ФРГ, их пионером. 18 апреля 1951 г. эти страны подписали в Париже Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали, который вступил в силу после ратификации ее сторонами 25 июля 1952 г.[241] Сам же договор о Европейском союзе был подписан 7 февраля 1992 г. в нидерландском городе Маастрихт[242].

Каждый из названных выше договоров детерминировал все с большей силой те или иные очаги интеграции.

В вопросах же пролонгации на социальном поле страны, так называемой общеевропейской Конституции, Франция заняла консервативную позицию. На референдуме по данному вопросу, организованном 29 мая 2005 г., граждане страны высказались вполне однозначно «против» указанной инициативы.

Говоря об общеевропейской интеграции, не следует также забывать и практике реализации положений Европейской Конвенции о защите прав человека во французском юридическом поле. Первоначально судебная практика Франции занимала весьма прохладную позицию в отношении приспособления собственной правовой системы к реалиям такого надстроечного механизма защиты прав человека, как указанный выше статут. Так, Кассационный суд Франции поначалу не связывал какие-либо последствия с переменой пола и отказывался вносить изменения в реестр гражданских состояний после проведения хирургического вмешательства. 25 марта 1992 г. по жалобе лица, изменившего пол, Европейский Суд осудил Францию за нарушение

ст. 8 Конвенции и постановил, что на основании решений французского права «заявитель постоянно находится в ситуации, несовместимой с должным уважением к его частной жизни». Таким образом, в первый раз Франции поставили в упрек нарушение, которое проистекает из применения национальных норм права. А 11 декабря следующего года Кассационный суд изменил свою судебную практику: два пленарных постановления привели французскую практику в соответствие с требованиями Конвенции, интерпретируемой Страсбургским судом[243].

Помимо представленных выше так называемых «позитивных детерминант» в развитии французского права, следует сказать и о негативных тенденциях в его эволюции. Так, в частности, в последние десятилетия наметилась явная тенденция потери авторитета закона как ключевого звена всей правовой системы. По мнению профессора

Б. Матье[244], речь идет, в частности, о нескольких эмпирических проявлениях указанной выше тенденции:

Во-первых, о явлении так называемой «банализации законов», что связано с появлением огромного массива десистематизированных[245], «одноразовых»[246], малоэффективных законов, чьи количественные объемы настолько велики[247], что их содержательные проявления не представляются зримыми ни для социального сообщества вообще, ни для профессионального сообщества юристов в частности.

Во-вторых, не способствует поднятию авторитета закона и снижение качества внешних форм их выражения[248].

В-третьих, отмеченные выше характеристики современных законов не создают условия для пролонгации на французских юридических площадках принципа юридической безопасности.

Подводя же общие выводы по проблеме, необходимо отметить следующее.

Первое:

Возраст французской правовой системы современного типа, как и многих ее континентально-европейских соседей, относительно небольшой – ей всего два века с небольшим.

Второе:

За эти два столетия она знала, как явные точки собственного эволюционного роста (наполеоновская кодификация) и отчасти даже «упоения» собственными вершинами юридической мысли (интерпретационная школа экзегетов), так и столкновения с непознанными вызовами внешней среды (явления конвергенции, транспарентности и глобализации правовых систем современного мира).

Третье:

Встав в конце XVIII – начале XIX в. на путь трансформации собственного национального правопорядка, связанного с выбором именно континентально-евпропейского стиля правового мышления в качестве базисного его флагмана, в XX столетии и далее французская правовая система пошла по пути усложнения собственных конструктивных основ. Усложнения эти коснулись различных аспектов правового феномена как такового. Это и увеличение числа нормативных оснований права (внедрение, в частности, судейского права), и появление доселе неизвестных французской юридической мысли институтов (институт уголовной ответственности юридических лиц), и дифференциация (порой безудержного порядка) отраслей права на все более дробные юридические блоки.

Четвертое:

В XXI в. французская правовая система встанет перед выбором, решающим выбором между детерминантами двоякого рода. Либо она по-прежнему сохранит моноядерный юридический курс, ориентированный на незамутненные никакими конвергенциями континентально-евпропейские правовые образы, либо, поддаваясь прежде всего соблазнам функционального рода, сделает полиядерность внутреннего строения своим будущим ориентационным бытием.

§ 2.Структура французского права

В ставшей уже классической работе по проблемам методологии права Д.А. Керимов писал, что «системное правовое поле образует единство в результате структурной упорядоченности его частей, определяющей их функциональные зависимости и взаимодействие. Без этого не может быть действия системы и, следовательно, нет самой системы… Структурная упорядоченность придает системному правовому целому относительную устойчивость…»[249].

Действительно структурная организация правопорядка[250] любой национальной идентификации (и французская юридическая онтология здесь не является исключением) выступает необходимым базисом при его построении и дальнейшей временной пролонгации.

Общим началом, предопределяющим структурную организацию французского позитивного права, следует считать известный еще со времен римского права тезис о разграничении права на частное и публичное.

Однако, определившись в общем методологическом начале структурирования собственно правового феномена, французская доктрина находится в состоянии дискуссии относительно критериев такого разграничения.

Условно подходы, сложившиеся в рамках французской юридической науки, к означенной выше дилемме «право частное – право

публичное» можно разделить на две крупные группы: монистические и комплексные.

В первом случае речь идет о выдвижении одного системного модуля при разграничении французского юридического бытия. Так, в частности, отдельные авторы склонны структурировать французское право на частное и публичное в зависимости от цели правового регулирования[251]. Другие, напротив, намерены отграничивать французское частное право от французского публичного права, ориентируясь на субъектный состав участников соответствующих правоотношений. Соответственно, при данной системной методе частное право с необходимостью воздействует на отношения между частными лицами, публичное регламентирует отношения между публичными общностями (государство в целом, его территориальные единицы, органы и т. д.)[252]

Появление же комплексных критериев при решении проблемы «право частное – право публичное» было связано и связывается по сию пору с попытками французских правоведов преодолеть узость представленных выше одновекторных методологических схем. По мнению, в частности, Ж.-Л. Обера и Э. Саво, при разграничении французской юридической онтологии на право частное и право публичное следует руководствоваться, во-первых, качественной оценкой субъектного состава правоотношений; во-вторых, аксиологией соответствующего интереса, защита которого презюмируется при установлении того или иного правила поведения; в-третьих, мониторингом тех средств, которые установил законодатель при защите того или иного охраняемого законом интереса[253].

Такой весьма плюралистический взгляд французской юридической науки на базисное (горизонтальное) структурирование права во многом предопределил определенную дискуссионность и при отраслевой (вертикальной) дифференциации французского права. Речь идет о том, что, признавая за отдельными своего рода базисными отраслями права ту или иную качественную ориентацию (конституционное право есть отрасль публичного права, гражданское право есть отрасль частного права), французская доктрина окончательно не определяется с выбором отраслевых «оков» для других нормативных комплексов (такой спорной территорией можно назвать, в частности, французское уголовное право).

В чем же проявляется логика французских доктринеров в данном случае? Остановимся на проблеме отраслевого деления французского права более подробно.

Следует начать с того, что само понимание отрасли права во французской юридической доктрине имеет определенные отличительные особенности по отношению к отечественному пониманию данной категории. Отрасль права, согласно теоретическим базисам французской юридической науки, представляет собой ни что иное, как «совокупность взаимосвязанных юридических норм, регулирующих определенный автономный сектор человеческой деятельности»[254]. То есть многократно репродуцированного российской теорией права материально-юридического комплексного критерия[255] для выделения отрасли права во французской доктрине выдвинуто не было. По сути, формально и догматически не обозначая «автономную человеческую деятельность» в качестве предмета правового регулирования[256], французские правоведы ограничились сугубо материальным критерием при выделении той или иной отрасли права. Не проводили они и столь полнокровного и протяженного во времени анализа проблем строения системы права, коими выступили знаменитые дискуссии отечественной юридической школы.

В целом же видовое разнообразие отраслей французского права, следуя за максимами одноименной юридической науки, можно представить следующем образом:

1. В зависимости от горизонтального критерия при структурировании системы права актуализируются:

1.1. Отрасли, относящиеся к публичному праву (конституционное право, административное право, международное публичное право).

1.2. Отрасли, носящие частно-правовой характер (гражданское право, торговое право, международное частное право).

1.3. Комплексные (смешанные) отрасли права (по мнению отдельных ученых – уголовное право[257], а также гражданско-процессуальное право, уголовно-процессуальное право, административно-процессуальное право; право Европейского Союза; морское право; воздушное право)

2. В зависимости от степени автономности той или иной отрасли права актуализируются:

2.1. Первоначальные отрасли права (административное, гражданское, уголовное право и т. д.)

2.2. Производные отрасли права (финансовое право, являющееся закономерным следствием развития административного права, аграрное, право интеллектуальной собственности, появление которых связано с развитием гражданского и торгового права соответственно).

3. В зависимости от качественной направленности соответствующих юридических комплексов, составляющих формально-догматическую основу для тех или иных отраслей права, указанные комплексы юридических норм можно разделить на конституционное право, гражданское право, уголовное право, административное право и т. д.

Как видим из представленных выше схематических образов, французская доктрина и в вопросе международного блока юридических норм занимает отличную от российской юридической теории позицию, вводя соответствующие вненациональные юридические комплексы (международное публичное право, международное частное право, право Европейского союза) в общую отраслевую систему[258].

Дальнейшее же вертикальное структурирование национального права, которое находит свое подтверждение в рамках российской теории права, то есть его деление на подотрасли, институты, субинституты и отдельные нормы[259], также не является предметом научных изысканий в рамках французской юридической доктрины.

Что же касается качественной оценки самих французских отраслей права, то она может быть представлена следующим образом.

Гражданское право:

Гражданское право («droit civil») является одной из старейших отраслей французского права[260]. Его нормативным, мировоззренческим и даже метафизическим началом стал знаменитый Code Civil, или Гражданский кодекс Наполеона 1804 г. В данном случае следует отметить, что сама Великая французская революция предопределила необходимость создания единого для всей Франции кодифицированного акта, построенного на новых формально-догматических принципах, и способствующих развитию новых экономических и социальных отношений. К настоящему периоду времени данный юридический акт занимает особое место в правовой системе французского государства. За последние два века во Франции сменилось более десяти конституций, а Кодекс 1804 г. остается незыблемым столпом французской государственности. Он действует, с некоторыми изменениями, с периода империи до настоящего времени – эпохи Пятой Республики! Высочайший уровень юридической техники[261] также во многом детерминирует его особое место в числе кодификационных опытов французской правовой системы. По сути, данный документ открыл ворота в новый во Франции юридический мир – мир закона общеобязательного, мир закона внеканонического, мир закона систематизированного.

Окончательная актуализация Кодекса состоялась в 1804 году, и по своей структуре он полностью отвечал максимам институциональной системы, то есть отразил систему построения институций римского права: «Лица», «Вещи», «Обязательства».

К настоящему периоду времени Французский гражданский кодекс, а также комплекс правовых актов, принятых во его исполнение[262], образуют нормативную основу для «droit civil» Франции. Их функциональная задача, как подчеркивает Пьер Сандевуар, упорядочивать четыре основных блока общественных отношений:

– первый вид – отношения, связанные с биологической природой человека и вытекающие из самого факта физического существования человека. В данном случае речь идет о формальной упорядоченности отношений, связанных с социальной идентификацией индивида. Затем так называемое «личное право» устанавливает нормы, регулирующие союз между мужчиной и женщиной: нормы более или менее продолжительного союза (брак и развод), но также, в случае необходимости, простого совместного проживания или сожительства (конкубината); нормы, определяющие понятие и юридический режим случайных половых связей, которые сами по себе могут не приводить ни к каким последствиям, но могут вызвать рождение ребенка или быть квалифицированы как супружеская неверность. Личное право, наконец, фиксирует нормы, определяющие родство: статус детей, рожденных в браке и вне брака, детей, признанных или непризнаваемых. Здесь устанавливаются нормы, позволяющие защитить детей от всевозможных случайностей: в случае изнасилования матери, случайной половой связи мужчины, не приведшей к рождению ребенка, когда мужчине приписывают ребенка, рожденного от другого отца[263];

– второй вид – это основные экономические отношения. В эту категорию входят три типа отношений: владение собственностью, объединение собственности и передача собственности. Здесь мы находим определение наследственного имущества (достояния, патримония): совокупность имущества и долгов в денежном выражении, принадлежащих данному лицу. Определяется понятие обладания, владения собственностью: фундаментальная прерогатива, неотъемлемое право, делающее данное лицо правоспособным пользоваться и распоряжаться имуществом, собственностью, в соответствии с формулировкой Гражданского кодекса, абсолютно и безраздельно, при условии, что собственность не будет использована в противозаконных целях. Здесь же регламентируются различные способы приобретения собственности и ее использования применительно к самому себе и к другим лицам: объем и границы собственности, узуфрукт (право пользования чужим имуществом), пользование, проживание, различные обязанности (требования, обязательства, сервитут), совместное владение в случае двух и более собственников и т. п.;

– третий вид социальных отношений, регулируемых гражданским правом, – категория отношений обмена. Термин «обмен» должен пониматься здесь в широком смысле – в своем социологическом значении, а не только в строго экономическом. Речь идет о всей совокупности социальных отношений, в которые вступают несколько лиц для совместного осуществления некоего дела: какого-то проекта, какой-то операции, работы, организации сотрудничества, предоставления гарантии и т. п. Для этого они должны прийти к соглашению, и такое соглашение фиксируется с помощью особого юридического акта, имеющего в частном праве фундаментальное значение и называемого контрактом (договором) или соглашением. Согласно ст. 1101 ФГК договор[264] – это «соглашение, по которому одно или несколько лиц обязуется в отношении одного либо нескольких лиц дать, делать что-либо либо воздержаться от совершения определенного действия» [265].

Наконец, четвертый тип социальных отношений, регулируемых гражданским правом, это так называемые обязательственные отношения[266].

Торговое право

Данную отрасль права можно определить следующим образом. Торговое право – это отрасль частного права, представляющая собой совокупность юридических норм, упорядочивающих юридические операции, совершенные коммерсантами[267], между ними, а также с участием их клиентов[268].

Нормативную основу эта отрасль получила в связи с принятием в 1807 г. Французского торгового кодекса (далее – ФТК)[269]. По своему содержанию, как отмечают специалисты, он не был так прогрессивен, как Французский гражданский кодекс, поскольку многие нормы были заимствованы из средневекового законодательства Франции и не соответствовали потребностям времени[270]. Данное обстоятельство во многом предопределило значительный вектор реформации коммерческого права во французском правовом поле. Начиная с 1838 г., мы можем проследить долгую череду законодательных реформ в данной области правового регулирования[271], окончательным итогом которых стало введение в действие в 2000 г. полностью обновленного Торгового кодекса.

Новый ФТК состоит из девяти книг. Книга первая «Общие положения о торговле»; книга вторая «Торговые общества и объединения»; книга третья «О некоторых формах продаж и исключительных оговорках»; книга четвертая «О свободе цен и конкуренции»; книга пятая «Об ордерных ценных бумагах и гарантиях»; книга шестая «О спорах предприятий»; книга седьмая «Об организации торговли»; книга восьмая «О некоторых профессиональных должностных лицах»; книга девятая «О регулировании торговых отношений на заморских территориях Франции»[272].

Трудовое право

В отличие от коммерческого права и, разумеется, гражданского права трудовое право можно считать относительно молодой отраслью французского права[273]. Оно регламентирует, во-первых, организацию работы государственных органов в сфере трудовых отношений (прежде всего речь идет о Трудовой инспекции). Во-вторых, в рамках трудового права дается определение трудового договора (соглашения), устанавливается юридический режим (статус) этого основного документа; а также ведется регламентация вопросов, непосредственно связанных с заработной платой и разрешением трудовых споров. В-третьих, трудовое право регулирует коллективные трудовые отношения, вводит нормы, соблюдение которых необходимо для создания и функционирования различных объединений, связанных с организацией труда и трудовых отношений (в частности, профессиональных объединений работников и работодателей), а также нормы, касающиеся участия этих объединений в регламентации всей трудовой деятельности, или нормы, касающиеся трудовых отношений на предприятии[274].

К настоящему моменту времени во Франции действует Трудовой кодекс[275] с последними изменениями на 4 февраля 2011 г. Структурно он соответственно представлен, с одной стороны, законодательными нормами, а с другой – регламентационными.

Уголовное право

Как уже отмечалось выше, вопрос об идентификации уголовного права с точки зрения горизонтального структурирования остается дискуссионным для французской юридической науки. Одни исследователи относят названную отрасль к частному праву, другие – к блоку комплексных (смешанных) отраслей права[276]. Основанием же для такой дискуссии послужила специфика механизма правового регулирования, характерного для данной отрасли права. С одной стороны, уголовное право направлено на защиту индивидуального (частного) интереса (основной довод французской доктрины в пользу отнесения его только к частному праву), а с другой – защита этого интереса достигается прежде всего публичными средствами. Таким образом, если для исследователя актуален комплексный критерий для горизонтального структурирования французского права, он относит уголовное право к смешанному блоку отраслей, если монистический – то соответственно к частному праву.

Качественная же оценка уголовного права с точки зрения французской юридической теории во многом совпадает с отечественном видением данной проблемы. Криминальное право (второе широко распространенное название для данной отрасли права) содержит юридические нормы, определяющие так называемые уголовные правонарушения и наказания, налагаемые за них. При этом наказание является индивидуальной предупредительной мерой в отношении данного правонарушителя, злоумышленника или преступника с тем, чтобы исключить рецидив с его стороны. Одновременно наказание является социальной предупредительной мерой, назначение которой – предотвратить совершение подобного преступления всеми членами общества. Уголовное право по самой своей сути есть право наказания, предупреждения и устрашения[277].

Ядром для нормативной институализации данной отрасли права в юридическом пространстве стал Уголовный кодекс 1994 г., пришедший на смену так называемому классическому кодексу Наполеона 1810 г.