Текст книги "Мой большой… Босс"

Встреча

«У меня встреча с Булатовым Темирханом Анваровичем».

Девушка на ресепшен, выше меня более чем на полторы головы, красивая, как модель, и такая же далекая, вскидывает брови, когда я ей показываю сообщение в телефоне.

Читает, затем переводит взгляд на меня, дежурно улыбается:

– У вас назначено?

Киваю.

– Ваши документы, пожалуйста.

Отдаю ей паспорт, она вбивает информацию в стоящий внизу, за пределами видимости посетителей, ноутбук, проверяет.

– Да, Майя Викторовна, проходите, пожалуйста. Двадцатый этаж, там вас встретят.

У меня вырывается вздох облегчения. Оказывается, все то время, что она искала информацию обо мне в своих записях, я не дышала. Так страшно, Господи!

Сразу миллиард мыслей в голове: вдруг, не оставил информации на ресепшен, вдруг передумал, просто забыл, упустил из виду? Что делать в таком случае? Что? Писать бабушке? Тете Мане?

И все это под насмешливыми изучающими взглядами холеной девушки с ресепшен и охранников, ненавязчиво стоящих неподалеку… Позорище…

Но первый бастион оказался не бастионом, а просто легким препятствием. Ох, пусть и дальше все так же легко будет! Пусть!

Иду к лифтам, ориентируясь по указателям и стараясь не слишком глазеть по сторонам.

Хотя, конечно, есть на что.

Вестибюль роскошен. Строгий хром, натуральные породы дерева, никакого дешевого пластика, живые цветы,  в зоне ожидания –  удобные диваны, очень чисто и ухожено. И народ вокруг ходит такой же. Очень ухоженный и деловой.

Мне кажется, что я, со своей черно-белой скромной гаммой в одежде и красными пятнами на щеках, похожа на дворняжку, случайно затесавшуюся на выставку породистых собак.

Ловлю себя на таком уничижительном сравнении и злюсь.

Глупости это все.

Сейчас мир другой, и миллиардеры спокойно носят секонд-хэнд и ездят в общественном транспорте. Правда, не у нас, но все равно.

Это есть.

Так что, мне тоже нечего переживать по такому глупому поводу.

Я не лицом сюда торговать пришла.

Выпрямляюсь, задираю подбородок, захожу в услужливо раскрывшийся лифт. Тут внутри тоже все очень стильно. Огромное зеркало во всю стену.

Смотрю на себя, стараясь придать лицу такое же безмятежное выражение, как и у других пассажиров лифта.

Их трое. Две женщины и мужчина.

Все невозможно стильные, в строгих костюмах, со скромными прическами. У женщин – очки в цветных оправах. У одной – благородный оттенок красного, у другой – темно-зеленый. Красиво.

Мужчина высокий, с четким пробором на идеально выстриженной голове и очень ухоженной бородой.

На их фоне у меня опять падает самооценка, хочется нервно пригладить волосы, складки на брюках, они явно криво сидят, мешковато как-то, и по рубашке видно, что цена ей – триста рублей в магазине демократичных цен… Суета должна успокоить, наверно, но понятно, что так будет еще хуже. Только панику дополнительную, мне совершенно ненужную сейчас, наведу и ничего не поправлю во внешнем виде. Потому я перестаю пялиться на пассажиров лифта,  упорно отвожу взгляд от зеркала и смотрю на мигающее табло, отсчитывающее этажи.

Успокаивает.

Двадцатый.

Выхожу, тут же понимая, что девушка с ресепшен не обманула.

Меня и в самом деле ждут.

Молодой мужчина, в строгих брюках, непонятно, каким образом обтягивающих его ноги, словно вторая кожа, такой же строгой, но супер обтягивающей рубашке, позволяющей увидеть идеальные мускулы на руках и груди.

Ухоженная бородка и прическа дополняют образ.

Черт, похоже, что здесь все выглядят лучше меня…

– Добрый день, Майя Викторовна, – улыбается встречающий, демонстрируя, что и с зубами у него полный порядок, – я – Роман Степанович, начальник отдела дизайна интерьеров, можно просто Роман. Мне вас поручили встретить и провести к боссу.

Я смущенно киваю, достаю телефон, чтоб написать ответ, но Роман останавливает меня жестом.

– Не надо, меня предупредили про… Небольшую особенность в коммуникации. Ответ можно не писать, если это просто вежливость.

Опять киваю.

– Ну тогда, пойдемте быстрее к боссу, у него времени мало совсем, надо успеть.

Он разворачивается и быстро идет по коридору.

Я лечу следом, краснея, потея и периодически оступаясь.

Черт, корова на льду! Если кто со стороны смотрит, это прямо смех, да и только!

Коридор недлинный, плавно расширяется, выливаясь в большую приемную, очень  светлую, с мягкими диванами, низкими столиками и изящно отгороженной секретарской стойкой.

Секретарша, безумно красивая темноволосая  девушка в строгом костюме, видит Романа, улыбается ему с такой готовностью, словно он – самый лучший ее друг. Переводит взгляд на меня, улыбается с не меньшей лаской.

Понятно, вот что значит тренировка…

– Это Майя Казаринова, босс ее ждет, –  коротко информирует Роман, и секретарша кивает.

– Сейчас предупрежу.

Голос какой воркующий… Блин… Тут все идеальные! Куда меня занесло?

Секретарша встает, идет к массивной двери, такой же светлой, как и все остальное здесь, музыкально стучит и заходит.

Через полминуты появляется и молча открывает дверь, приглашая зайти.

Роман идет первым, и это хорошо.

Я ловлю себя на желании сжать покрепче сумку и выставить ее перед собой, словно защищаясь, но тут же перебарываю этот идиотский порыв. Выпрямляюсь и следую за Романом.

– Темирхан Анварович, встретил, как вы и приказывали, – бодро говорит Роман, а я несмело выглядываю из-за его спины.

И замираю.

Кабинет большой, в противовес приемной, дизайн у него выполнен в темных тонах и хроме, смотрится совершенно мужским и холодным. Мрачным. Давящим.

Как и сам директор, сидящий за столом.

Я так пялюсь, что, кажется, даже дышать забываю.

Мысли скачут, словно белки, и одна, особо настойчивая, прямо на поверхности: если бы я его увидела тогда в деревне… таким, то сто процентов бы не просто в обморок упала, но еще и, пожалуй, опять говорить бы начала.

Психотерапевт упоминал что-то про лечебный стресс…

Вот тогда бы он и был, стресс.

В мужчине, сидящем за директорским столом, нет ровным счетом ничего от того, грубого, пугающе-привлекательного,  брутального до невозможности байкера, который шумно умывался ледяной водой во дворе тети Мани.

Нет ничего от того благородного рыцаря, спасшего  попавшую в беду простушку из рук насильника.

И уж тем более далек он от того зверя,  жадно и грубо целующего деревенскую девчонку прямо на улице душной летней ночью…

Сейчас передо мной сидит… Босс. Огромный, мощный, невероятно холодный мужчина, с нечитаемым выражением лица и жестким взглядом.

Он кивает Роману и молча медленно осматривает меня, не меняя позы и не делая попытки подняться.

Его взгляд ощущается , словно что-то материальное. Сканирует, изучает, на составляющие раскладывает.

Я как будто себя со стороны вижу.

Маленькая, тощая, рыжая. С пятнистыми щеками, дурными глазами  и дешевой одеждой. Невыносимо пахнущая провинцией.

Он… Он вообще помнит меня? Он помнит, как целовал? Как трогал?

Что чуть было не сделал со мной совсем недавно?

Судя по совершенно спокойному, маловыразительному лицу… Нет.

– Добрый день, Майя, –  здоровается Босс, наконец, и голос его – единственное, что кажется знакомым в этой ситуации.

«Тебе чего, козочка?», – тут же вспоминается его первая фраза, обращенная ко мне.

И следом: «Прости меня… Иди в дом скорее…»

Ох…

Внутри все сжимается невероятно сильно,  пульсирует так, что становится тяжело дышать.

Сердце колотится, ноги слабеют…

Майя, мать твою! Только не опять!

Злюсь и тут же немного прихожу в себя.

Оказывается, умудряюсь настолько сойти с ума от своих ощущений, что едва не пропускаю его вопрос.

Удивленно хлопаю ресницами, понимая, что Темирхан … Анварович что-то успел спросить, а я успела его фразу мимо ушей пропустить.

Хороший же я специалист! Прекрасный просто!

Сейчас мне на дверь укажут и будут правы…

Босс видит мой испуганный взгляд и терпеливо повторяет,  как для идиотки,  которой я, несомненно, сейчас и являюсь:

– Я спрашиваю, как ты доехала? Все хорошо?

Киваю быстро и мелко. Несколько раз.

Да-да, все хорошо, все великолепно…

Ох, я и дура…

– Ну вот и отлично. Я попросил Романа подготовить тебе рабочее место, пока что ты будешь работать под его началом… Роман, – он переводит взгляд на подчиненного, – все готово?

– Да, конечно, – тут же отзывается Роман, – место уже оборудовано, айтишники тоже со своей стороны все сделали…

– Хорошо. Майя, мне тетя Маня говорила, что у тебя проблемы с жильем… – он опять смотрит на меня, совершенно спокойно, доброжелательно, разговаривает ровно и дружелюбно. И так отстраненно! Это почему-то больно. Я не ждала, что он тут же, сходу… А что он тут же, сходу, глупая ты Майка? Ничего! Ничего! Уйми уже свою больную фантазию!

Он делает паузу, и я, догадавшись, что от меня ждут какой-то реакции, опять торопливо киваю.

– У нас на двадцать пятом есть гостиница, она для командированных из регионов и партнеров. Тебе выделят номер. Пользуйся столько, сколько будет необходимо. По обязанностям и условиям тебя проинструктирует Роман. Вопросы есть какие-то?

Отрицательно мотаю головой.

Никаких.

Вообще никаких!

А, особенно,   нет вопросов по поводу состояния вашей памяти, Темирхан Анварович! И я не собираюсь интересоваться,  помните ли вы меня и что вы по этому поводу думаете…

Вообще не собираюсь…

– Хорошо, тогда не буду задерживать, – он кивает, давая понять, что аудиенция окончена, Роман разворачивается, прощается и открывает дверь, сторонясь, чтоб пропустить меня в приемную.

Я делаю несколько шагов из кабинета,  но, уже на пороге, оборачиваюсь… зачем-то.

И натыкаюсь на черный, жесткий, жадный взгляд Босса.

Именно такой, каким он смотрел на меня тогда, в темноте ночи, приказывая идти скорее домой…

Крупная дрожь бьет по телу, я изумленно раскрываю рот, понимая, что он тоже все помнит! Он помнит! И, более того, он испытывает…

Но тут Босс перехватывает мой взгляд, усмехается еле заметно и спокойно отворачивается к ноутбуку, выглядя так, словно и не было ничего.

Словно мне почудилось все. И этот взгляд, да и та ночь тоже.

Я все-таки спотыкаюсь, Роман быстро подхватывает меня за локоть и буквально силой выводит из кабинета Босса, захлопывая за нами дверь.

После этого отпускает, поправляет полураспущенный галстук, стильно смотрящийся на мощной шее.

– Черт… Это было напряженно! – улыбается он, выдыхая.

И я только теперь понимаю, что Роман, пожалуй, волновался в кабинете директора не меньше моего.

По крайней мере,  сейчас он выглядит выжатым не на шутку.

– Майя, можно мне тебя так называть? – киваю, – и на «ты» давай уже сразу, раз такое дело.

Опять киваю.

– Пошли. Покажу тебе стол, объясню по обязанностям. Босс мне говорил, что ты закончила что-то художественное?

Я киваю, тянусь за телефоном, но Роман останавливает:

– Не надо, потом. Будешь оформляться, все покажешь эйчарам. Они внесут в базу.

Он топает вперед, выводя меня из приемной, успеваю только кинуть взгляд на совершенно безразличную к нам секретаршу и торопливо бегу за Романом.

Он по пути быстро рассказывает мне,  что где находится, а я, слушая, все же не могу отделаться от мыслей о том,  что только что произошло в кабинете босса.

Показался ли мне его взгляд? Может, это просто игра воображения?

Сглатываю, пытаясь представить, что так и есть.

Это больно, но безопасно.

А если нет…

То что мне делать?

Темирхан. Две ошибки Биг Босса

Дверь за моим подчиненным и рыжей козочкой закрывается, а я еще какое-то время старательно изучаю условия от новых поставщиков, которые мне все подсовывает отдел закупок. Настолько упорно, что я уже успел натравить на них СБ, потому что не просто так все.

Явно присутствует откат. Это, в принципе, для нашей сферы вообще не новость, а уж закупщики таким грешат повсеместно, но надо и совесть иметь. Особенно, если не на госструктуру работаешь.

Я им не в пример больше плачу.

Могли бы и поберечься.

Но как всегда, со временем у любого специалиста приходит осознание своей невъебенности, а еще полное понимание, что он, специалист, может творить любую дичь и его никто не поймает за руку.

В этот-то момент их обычно и ловят.

Так что СБ заряжено, Тимурка пусть потрудится, для разнообразия. Не все ж ему по злачным местам жопу просиживать.

Мысли о брате очень кстати, отвлекают от вопросов насущных.

Да и стояк, не вовремя организованный рыжей козой, усмиряют на раз.

Я в очередной раз задумываюсь о совершенно ненормальной реакции организма на совершенно неподходящий объект, пытаюсь по привычке анализировать ситуацию.

Но выходит херовато.

И есть у меня ощущение ошибки. Серьезной ошибки, допущенной мной сейчас.

Или не сейчас, а тогда, три дня назад, когда уступил просьбе тетки Мани и согласился приютить у себя рыжую козочку.

Не надо было.

Вернее, можно, конечно, но подальше. В одну из «дочек», например. Да даже  в самом Владимире у меня офис имеется. Мы там строили ЖК, давно , правда, одними из первых, но УК наша стабильно работает. Можно было ее в офис этой УК пристроить… Ну не на дизайнерскую должность, а, например, менеджером… Или секретарем… Хотя, с ее немотой, какой ей менеджер и секретарь?

А, учитывая ее несомненный талант…

Картина, висящая в доме тети Мани была очень даже талантливо написана. Я – не большой знаток, но все же говно от палки отличу.

Если у нее с цветосочетанием такая вещь, то вполне может быть полезна в главном офисе.

Это я так себя успокаиваю, естественно, уговариваю, что никакой ошибки, захотел сиротке бедной помочь…

И когда лапал ее, той ночью, тоже помощь оказывал, конечно же. Первую. Неотложную.

Черт!

С досадой откатываюсь от стола, поправляю опять некстати поднявшееся убедительное доказательство большой ошибки, иду к окну.

Молча рассматриваю панораму Москвы.

Красиво. Очень красиво.

Темирхан, ты – на вершине мира.

Чего ж не по себе-то так?

И виновата в этом она, коза рыжая.

Прямо как-то с самого начала с ней не так пошло, как надо.

Меня ведь словно черт под локоть толкнул  полторы недели назад, когда, возвращаясь с Поволжья, с байкерского слета, куда уже десять лет подряд каждый год в гордом одиночестве езжу развеяться и переменить обстановку, решил завернуть к тетке.

Не знаю, зачем.

Тетю Маню у нас в семье не то, чтоб не любили. Побаивались, скорее.  Отец, которому она приходилась двоюродной сестрой, искренне считал ее ведьмой. И общался с ней только по необходимости.

А я как-то два лета подряд у нее провел, еще совсем пацаном. И очень круто, кстати, отдохнул. Ничего ведьмовского не заметил, нормальная женщина. Ну,   ходит по лесам. Травки целебные собирает…

Что особенного?

И вот, проезжал мимо и подумал: «А почему бы и нет?»

Тем более, что в новом доме я у нее не был ни разу, тетка раньше в другой деревне жила, дальше гораздо от города, но со временем там стало совсем сложно, вот и перебралась поближе.

Можно было бы во Владимире заночевать, но не захотелось опять на казенных простынях…

Вот и зарулил. На свою беду.

Девчонку эту, рыжую тонконогую козочку, заметил не сразу. Занят был, ополаскиваясь с дороги ледяной водой.

Только тот, кто хоть раз проводил в байкерском прикиде полный день в дороге,  поймет мой кайф.

Вот и я , пока на себя два ведра не опрокинул, не успокоился.

Третье пошло медленно. С растягиванием удовольствия.

Краем глаза заметил движение, повернулся…

Сначала показалось, девочка совсем, невысокая, тоненькая. Обычная такая. Стоит, глаза вытаращив.

Ну, тут ее реакция понятна и простительна.

Я с дороги зарос сильно, щетина уже превратилась в черную бороду, на голове – черти что.

Да еще и полуголый, весь изрисованный.

Любая испугается.

Вот и девчонка начала падать.

Ну а я – хватать. Рефлексы же. Никуда их не денешь.

Она легкая такая была, козочка рыжая. Тонкокостная. И очень бледная.

И кожа такая… Нежная очень. Последнее ощущение было не ко времени, и потому я постарался на него забить.

Отнес девчонку в дом, попытался привести в чувство, ругаясь про себя впечатлительности деревенских барышень.

Хотел уже за теткой бежать, но тут козочка ресницы распахнула…

И я замер, словно загипнотизированный.

Глаза у нее были серо-зеленые, словно вода в ставке, здесь, неподалеку. И безумно растерянные. Нежная кожа, бледная, без веснушек. Губы, полураскрытые, розовые. Словно в трансе, я провел пальцем по нижней губе, податливо раскрывшейся под моим напором…

Я не мог поверить в происходящее, словно от реальности отключился. Девушка, похожая на рыжую, тонкокостную русалку, завораживающе красивая и бледная, была словно не из этого мира, словно появилась она, из солнечных лучей соткавшись, прямо из воздуха.

Упала в мои лапы.

И сейчас полностью была в моей власти. Я мог ее трогать. Мог проводить пальцами по тонкой коже.

Мог целовать.

На этой мысли у меня в голове что-то сдвинулось на место, я осознал, где нахожусь и с кем, и попытался наладить контакт.

Но и тут потерпел неудачу. Девушка оказалась немой.

Она неожиданно подскочила и шустро ускакала прочь, так быстро, что я только моргнуть успел.

В сенях она столкнулась с теткой, та что-то спросила, но, судя по всему, задержать козочку не удалось.

Я так и остался сидеть в комнате, глупо моргая  и глубоко переживая свое охерение.

Потому что в первый раз со мной такое случилось, чтоб голова отключилась. Из-за женщины. Нет, не женщины. Рыжей козочки. Солнечной русалки.

К тому моменту, когда тетка появилась на пороге комнаты, я уже мог связно разговаривать.

Ну и поговорил.

Тетка легко,  по паре наводящих вопросов, выдала всю историю девушки, так удачно  упавшей в мои руки.

Соседская внучка, приезжавшая каждое лето в деревню. И в самом деле, немая, но не глухая. Вполне интеллектуально состоятельная. Художница, учится на дизайнера. Картины красивые пишет.

Я слушал, приходя в себя постепенно и не понимая, что на меня, собственно, нашло.

Ну красивая девушка, да.

Но в моей жизни много красивых девушек. И даже красивее, чего уж там. Было и есть. И, надеюсь, будет.

Непонятно, чем эта  зацепила. Наверно, просто неожиданно все произошло, не был готов.

После дороги, да на адреналине от трех ведер воды… Вот и повело чуть-чуть.

Глупостей не наделал, и на том спасибо.

А то хорош бы я был, если б полез к девчонке, вдвое младше. Хорошо, хоть восемнадцать есть, хотя на вид и не скажешь… И это – еще один плохой звоночек. Раньше не западал на настолько мелких девушек. Всегда поопытнее любил, повзрослее. Чтоб знали, чего хотят, и не приходилось подолгу уламывать.

При моем графике, на свидания, ломания и прочий бред времени не было.

Да и отсвиданничался уже, хватит.

С бывшей женой, как идиот…

Мысли про Сабрину, мать ее, не добавили настроения, и я предпочел переключиться на вкусную теткину  еду и здоровый сон на вольном деревенском воздухе.

И мне это вполне удалось.

А вот вечером…

Вечером того же дня, выспавшийся и довольный жизнью, я поперся на ставок.

Ну а почему бы не воспользоваться всеми благами деревенской жизни, раз уж удалось ее так нечаянно хапнуть? Потом весь год впахивать…

Короче говоря, сел я еще засветло на байк и помчал к ставку. Там кинул своего приятеля  прямо у воды и с разбегу занырнул в теплую, словно молочную воду.

Долго плавал, отфыркиваясь , как морж, потом так же долго просто лежал на воде, глядя на уже темное, как бывает только в деревне, звездное небо, как никогда ощущая себя мелкой частью огромной Вселенной.

Время словно остановилось, мысли текли ленивые и спокойные.

Где-то вдалеке плескались рыбы, и мне на мгновение представилось, что это русалка утренняя хвостом бьет по воде. У нее мокрые волнистые волосы, высокие небольшие грудки, с острыми каплями сосков. Их, наверняка, сладко облизнуть, покатать на языке, прикусить…

Осознав, что мысли опять ушли не в ту степь, я досадливо развернулся и поплыл к берегу. Надо уезжать отсюда. Вот рано утром и рвану, по холодку. Сразу до Москвы.

А там звякну Вике, потому что спермотоксикоз налицо.

Пока вытирался и одевался, услышал какое-то шебуршание неподалеку, в кустах.

Не знаю, что меня туда понесло, до сих пор не знаю.

Но понесло.

И вынесло.

На обжимающуюся парочку.

Я бы, может, и мимо прошел, не в моих правилах молодежи мешать, но что-то в позе девушки не понравилось. Да и парень как-то уж очень сильно борзел.

Пригляделся, узнал утреннюю русалку… И еще пристальнее пригляделся…

Не убить на месте урода мне удалось только благодаря многолетней тренированной выдержке.

Ну и благодаря козочке, конечно же. Она так цеплялась за меня, выглядела такой испуганной, с этими глазами огромными,  в пол лица, что я просто не стал заморачиваться с уродом, решив, что потом все равно достану.

Кстати, достал, да. Не забыл все же, как в Москву вернулся.

Но в тот момент мне было важнее унести оттуда испуганную девчонку.

Я и унес, и спокойно проводил до дома, рассчитывая убраться поскорей обратно к тетке. То, что Майя была против моего вмешательства в судьбу этого утырка, я во внимание принял, конечно же. Но вот позволять ей решать этот вопрос не собирался.

Просто не стал волновать.

Она и так за этот вечер получила по полной. Испуганная, с кровью на губе, дрожащая…

Только урод мог поступить с ней так, как хотел тот деревенский дурак.

И я.

Я не хотел, правда. Думал, конечно,  об этом, пока нес, пока ощущал ее тело тонкое в руках. В своей власти. Это, бляха муха, будоражило дико.

Но в любом случае,  не собирался.

И,  если б она сама не качнулась ко мне, если б сама не поцеловала… Да и то, я держался. Хотя обожгло. Голову заволокло моментально.

Меня часто целовали женщины.

Не скажу, что пиздец, какой привлекательный, но от недостатка внимания не страдал. Особенно, как стал миллионы зарабатывать. И затем сотни миллионов.

Это, знаете ли, афродизиак почище любого другого.

Так что да, женщины меня целовали. Первыми. И висли. И на колени опускались по первому нажатию на плечи. А чаще всего,  и нажатия не требовалось. Все люди взрослые, все прекрасно понимаем…

Потому я так и не понял,  что меня тогда торкнуло.

Ее прохладные губы на моих, неопытные касания, милая отчаянная настойчивость…

Не знаю.

Но повело меня знатно.

Настолько, что сам не заметил, как начал отвечать сначала, а затем и вести в нашем танце.

Погружался в нее, словно в свежий, чистый цветок, с охерительно убойным, отключающим разум ароматом, насытиться не мог.

Настолько сошел с ума, что забыл, где я, опомнился немного, когда уже она на руках моих была, доверчиво раскрытая и дрожащая, а лапы мои с упоением исследовали все, доставшееся им так легко,  сокровище. И категорически не желали расцепляться.

Буквально насильно заставил себя отпустить. Оттолкнуть доверчиво льнущую ко мне русалочку.

И прогнать.

Сам не помню,  что говорил, буквально из последних сил хрипел, уже в голове своей умоляя ее уйти, просто развернуться и убежать.

Потому что на краю стояла, по нити тонкой ходила.

Потому что еще чуть-чуть, и похер мне было бы на время и место. На свою репутацию и возраст.

На все, кроме ее податливых губ и тонкой, ломкой талии в своих лапах…

Козочка послушала, быстрой тенью ломанулась к дому. Видно,  страшен я был,  как черт.

Ну и правильно. Правильно.

Я проследил волчьим взглядом за тонкой фигуркой, постоял, подышал, приводя себя в порядок. И уговаривая не бежать за ней, не заходить зверем диким в дом. Не хватать ее, мягкую и теплую, прямо в ее комнате. Не вгрызаться в беззащитную шею жадно и безжалостно.

Короче говоря, не творить зверства.

Было сложно, пришлось даже закурить, чего уже давненько не делал.

Но я смог.

Сумел.

Ушел в дом к тетке, а утром, заведя байк, свалил из этой чертовой деревни, с одним только желанием: забыть навсегда о том, что тут было.

И забыл, правда забыл. Звякнул только, спустя пару-тройку дней, как в рабочий ритм вошел, во Владимир, местному главному менту, попросил посмотреть за парнем Григорием Весовым. Имя мне тетка назвала,   еще когда у нее был. Попросил не просто посмотреть, а пристально.

Связи у меня в тех местах, где наши ЖК серьезно оттоптались, были неплохие, мент оказался понятливым. Парнишка Григорий, любитель обижать беззащитных девочек, не скоро в больничной койки встанет, об этом я позаботился. Обо всем остальном позаботится тот, кого я попросил поучаствовать в его судьбе.

Работа закрутила, как всегда, после даже недолгого отсутствия босса на рабочем месте, все немного расхлябались и ощутили свободу. Совершенно излишнюю. Особенно ощутил ее мой братишка, судя по всему, весело проведший эти три недели по московским клубешникам.

И это вместо работы!

Короче говоря, я был сильно занят всю неделю и,  когда позвонила тетка, даже не понял сначала, о ком она.

А когда понял…

Ну, во-первых, разозлился, да так, что трубка в руке треснула.

Твари какие, ну надо же! Нет, никогда не надо слушать женщину! Отправил бы урода сразу в полицию, ни у кого вопросов бы не возникло к немой русалочке.

Ошибка моя, очередная ошибка!

Находясь под впечатлением от первой новости, я проворонил вторую. И согласился помочь «сиротке при живой матери».

И только сегодня, глядя в серо-зеленые, русалочьи глаза, осознал, что опять ошибся.

Не надо было ее сюда звать…

Пусть бы во Владимире… Подальше от меня.

В безопасности.