Текст книги "Марш Мендельсона на бис"

Глава 10

Санкт-Петербург. 12 апреля, понедельник

На следующее утро я погуляла с Тимкой и поехала на работу. Слежки не было – или «хвосты» сменили машины. По крайней мере, я не заметила, чтобы хоть кто-нибудь неотступно следовал за мной. С делами закрутилась так, что про свои воскресные приключения забыла напрочь: понедельник у меня вообще сумасшедший день, как, впрочем, и другие дни недели.

Часов в пять вечера, когда я еще и не думала покидать свой кабинет, секретарша сообщила, что звонит некий капитан Туляк, утверждает, что мы с ним лично знакомы, и хочет побеседовать со мной на предмет убийства какой-то Марины Варфоломеевой. Секретарша была явно удивлена услышанным.

– Соединяй, – велела я.

– Екатерина Константиновна? – послышался в трубке голос капитана. Скажу честно, не признала бы, если бы он не представился. С другой стороны, я слышу за день столько новых мужских голосов, что это и неудивительно.

Я извинилась, что запамятовала имя-отчество (если я их вообще знала), капитан назвался Анатолием Леонидовичем и изъявил желание встретиться лично.

– Можете подъехать к окончанию моего рабочего дня? – спросила я.

– Это когда?

Я задумалась.

– Не раньше восьми. Я предупрежу охрану при входе. Только возьмите с собой какой-нибудь документ.

Капитан хмыкнул.

– Ой, извините. Я совсем закрутилась. Простите, но у меня очень много работы.

Капитан сказал, что у него тоже, и обещал быть. Я поняла, что совсем запамятовала дать задание начальнику службы безопасности, как собиралась вчера. Мне с самого утра было не до семейных дел. Ладно, что-нибудь вытяну из капитана. А ему-то, кстати, что понадобилось? Или случилось что-то новое?

Тут я вспомнила про свекра и велела секретарше созвониться с ним. Минут через десять она доложила, что в квартире Артема Александровича трубку никто не снимает.

Через некоторое время секретарша сообщила, что звонят ребята из охраны снизу с сообщением, что прибыл капитан Туляк. Я взглянула на часы. Половина седьмого. У капитана что, туго с памятью? Или он не понимает, что у деловых людей время расписано по минутам?

Я тихо выругалась, секретарша хмыкнула, но отправилась вниз встречать капитана. Я решила не церемониться, чтобы Туляк не думал, что со мной все позволено или что я каким-то образом опасаюсь общения с милицией, и, встретив незваного гостя, выдала Анатолию Леонидовичу все, что думаю о слишком ранних приходах товарищей и господ. Он меня внимательно выслушал, не перебивая, вежливо попросил разрешения сесть, занял кресло для посетителей и спросил, готова ли я принять его объяснения.

– Валяйте, – махнула рукой я, решив, что раз уж капитан приперся, надо с ним поговорить, причем побыстрее, да и я как раз сделаю небольшой перерывчик.

– А попить можно? – спросил капитан.

Я вызвала секретаршу, поняла, что хочу есть, велела что-нибудь сообразить по-быстрому, посмотрела на Туляка, он кивнул, секретарша удалилась. Как только за ней закрылась дверь, капитан признался, что сегодня не успел пообедать.

– Я тоже, – сказала я, с трудом припоминая два бутерброда, насильно скормленных мне секретаршей.

Мы с Туляком перекинулись парой слов о работе и напряженном графике, поняли друг друга с полуслова, заулыбались, тут появилась Светка с подносом, накрыла на столике для переговоров и удалилась.

Капитан с полным ртом еще раз извинился за ранний приход. Я опять махнула рукой, сказав, что так хоть перекушу, а то бы не успела, но тем не менее вопросительно посмотрела на капитана.

– Я ведь не просто так пришел, – сообщил он.

– Догадываюсь, – хмыкнула я.

И тут Туляк сообщил мне новость, от которой я чуть не подавилась бутербродом. Сегодня днем была убита соседка моего свекра Ольга Дмитриевна Турчинская.

Сообщив это, Анатолий Леонидович принялся за очередной бутерброд. Ел он с такой жадностью, что у меня возникли большие сомнения насчет того, кормят ли его дома. С другой стороны, если мужик за целый день ничего не успел перехватить…

– Поэтому я и поехал сразу к вам, – сказал он.

– А я-то тут при чем? – мгновенно пришла в чувство я. – Меня, что ли, подозреваете? Нос ей прищемить было желание, но убивать-то за что?

Туляк усмехнулся и заметил, что я не могла это сделать чисто физически.

– Мое алиби уже проверили? – спросила я, отпивая кофе.

Анатолий Леонидович кивнул.

– А вы не подумали, с какой стати мне ее убивать? – Мне было просто интересно.

– Подумал. И решил, что совершенно незачем. Знаете, почему я приехал к вам? У вас есть ключ от квартиры вашего свекра?

Я кивнула, не видя необходимости отпираться.

– Не пожертвуете для родной милиции? – Капитан жевал очередной бутерброд.

– С возвратом, – сказала я, подумала и добавила: – А лучше я сама вместе с вами проеду. Кстати, вы сможете чуть-чуть меня подождать? – Я прикинула объем работы, которую просто необходимо сделать в офисе. – Полчаса? Поработать тут сможете? Телефон предоставим. Еще бутербродов. Кофе. Светке скажу, чтобы выполняла любые ваши желания.

– Любые? – хитро прищурился Туляк.

– Ну это вы уж с ней сами решите.

– Согласен, – кивнул Анатолий Леонидович, потом задумался и поинтересовался, когда я в последний раз видела свекра.

Я честно сказала. Не видела необходимости скрывать информацию про свой вчерашний поздний визит в квартиру Артема Александровича. Также сообщила, что сегодня Светка по моей просьбе пыталась ему дозвониться – и безрезультатно.

Капитан спросил, считаю ли я, что со свекром произошло несчастье. Я покачала головой и пояснила, что выездная работа не является для него чем-то особенным и ему даже в голову не пришло бы звонить мне и сообщать, что он куда-то поехал.

– Даже после смерти сожительницы… – протянул Анатолий Леонидович.

– Как раз отвлечется. Да и… бывают такие клиенты, которым нельзя отказать.

Капитан хмыкнул, а я решила вытянуть из него информацию о Маринке.

– Она хоть сразу умерла? – спросила я. – Ее там не били… ну или еще чего?

Туляк заметил, что у нормального человека таких мыслей даже не возникло бы, я ответила, что всю жизнь проработала в банковской сфере, причем на весьма опасной должности, так что в этом плане меня ничем не удивишь.

Анатолий Леонидович вздохнул и выдал информацию, от которой у меня челюсть поползла вниз. Маринку не пытали, но убили не из того пистолета, что был найден рядом с ее телом. На том остались только отпечатки пальцев самой Маринки. По всей вероятности, она сама хотела нажать на курок, но не успела – убийца оказался проворнее.

Но это было еще не все. На стволе, который валялся рядом с трупом Маринки, висело два убийства, совершенных примерно одиннадцать месяцев назад. В этих убийствах изначально обвинялся Игорь Казанский.

– Вы с ним знакомы, Екатерина Константиновна? – уточнил Туляк.

– Имею несчастье, – я не посчитала нужным скрывать знакомство.

– Кстати, после освобождения вы его видели?

– К моей большой радости, пока нет.

– А предполагаете?

Я заявила, что думаю: этот… (сдержалась с трудом, но эпитетом Игорюню все-таки не наградила, правда, Анатолий Леонидович меня и так понял) в обозримом будущем начнет портить мне жизнь, поскольку Тамарка, моя лучшая подруга и последняя сожительница Казанского, закрутила любовь с другим мужчиной, а сейчас на время смотались от греха подальше за границу. Игорь же – если он не изменился в лучшую сторону и не приобрел хотя бы малой доли благородства за время сидения в «Крестах» – должен бы сорвать свой гнев на мне и искать Тамарку через меня. Я жду его со дня на день.

– А где сейчас ваш бывший второй муж, он же сын Артема Александровича Прохорова? – внимательно посмотрел на меня Туляк.

Ишь ты, капитан, и чего ты только не разнюхал! Туляк наверняка уже осведомлен о прошлом тесном сотрудничестве моего второго бывшего и Казанского.

– Тимофей тоже за границей, – кивнула я. – И тоже не горит желанием встречаться с Игорюней.

Капитан поинтересовался, будет ли Казанский искать Прохорова-младшего у меня.

Я задумалась, потом ответила, что навряд ли, хотя исключать этого нельзя. Но когда Игорюня ко мне наведается (я даже не говорила «если»), этот вопрос наверняка поднимет. Заодно.

– И что вы ему ответите?

Я хмыкнула:

– Что не знаю, где в настоящий момент находится Тимофей. Кстати, это соответствует действительности.

Анатолий Леонидович тут же захотел узнать, могу ли я каким-то образом передать Тимофею информацию.

– Если бы могла, уже связалась бы и сказала про Маринку. Я даже не знаю, в какой он стране.

– Ваш свекор тоже не в курсе?

– Тем более не в курсе, – поправила я Туляка. – Этого не знает никто. Если тайну знают хотя бы два человека – это уже не тайна, а информация.

Капитан поинтересовался моими идеями о появлении у Марины пистолета, из которого были совершены два убийства. Я заявила, что не была даже знакома с ней. И не уверена, что узнала бы ее на улице. Потом сама высказала предположение: не считает ли капитан возможным, что Маринкину руку специально приложили к рукоятке, чтобы оставить ее отпечатки пальцев на оружии? Туляк пожал плечами.

– У вашего свекра был пистолет? – спросил он.

– Понятия не имею.

– У второго мужа?

– Понятия не имею.

– У вас?

– У меня нет оружия, – хмыкнула я, а потом поинтересовалась: – А вы рассчитывали получить положительный ответ?

Туляк улыбнулся, доел последний бутерброд, с ностальгической грустью посмотрел на тарелку, я снова свистнула секретаршу, попросила повторить, а капитан заметил, что у меня есть алиби на время обоих убийств. Я сказала, что очень этому рада и что не вижу, какие у меня могли быть мотивы. Анатолий Леонидович заявил, что тоже не видит у меня таковых и изначально хотел сегодня со мной поговорить об Игоре Казанском и о том, не мог ли он каким-то образом быть завязан в этом деле. Я тихо застонала. Именно такую реакцию вызвало у меня новое упоминание Игорюниного имени.

Капитан же продолжил свои объяснения. Его коллега, вчера разговаривавший с соседкой, решил и сегодня сходить к ней, чтобы задать еще пару вопросов. Да и мало ли бабка могла вспомнить или увидеть за прошедшие сутки. Но он нашел дверь не запертой на многочисленные замки, а просто закрытой. Единственный самозакрывающийся замок был поставлен на «собачку». Опер толкнул дверь – и попал в квартиру. Ну и увидел бабку. Позвонил к третьим соседям. Там никто не открывал. Когда он вызывал следственную бригаду и звонил к себе в отдел, то попал на Туляка, только что договорившегося со мной о встрече. Анатолий Леонидович решил сразу же ехать ко мне, чтобы по возможности получить хоть какую-то информацию, ну и заодно попросить ключ. А то мало ли что.

Я спросила, каким образом убили бабку.

Ее застрелили. Но из чего, сказать пока было невозможно – следовало подождать результатов баллистической экспертизы.

Я сидела, глубоко задумавшись. Капитан кашлянул и напомнил мне про свой интерес к Игорю Казанскому.

– Если вы хотите спросить, мог ли Игорь убить Маринку, то мой ответ: нет. Я так не думаю. Зачем ему? Кто она такая? Я вообще сомневаюсь в том, что они были знакомы. Откуда? Да и зачем Игорю подставляться самому? Это в любом случае. Он же всегда, насколько я помню, предпочитал посылать на дело исполнителей.

– Вы знаете, что сейчас утверждает Говоров?

– Кто?

Капитан напомнил мне, что Сашка Говоров – соратник Казанского, взявший на себя все, что было навешано на Игоря. Теперь же Говоров заявил, что совершенные убийства – дело рук Анзора Давидовича Абрашидзе, в настоящее время объявленного в розыск за другие подвиги. Рядом с трупом Марины Варфоломеевой нашли пистолет, из которого одиннадцать месяцев назад расстреляли одного бизнесмена и его жену у них в квартире. У Казанского с бизнесменом на тот день была назначена встреча. Вначале в этом двойном убийстве пытались обвинить Казанского, потом Говорова, также встречавшегося с бизнесменом – как он стал утверждать незадолго до оправдания Казанского (и обвинение с Говорова до сих пор не снято), теперь же Говоров утверждал, что это было делом рук Анзора Абрашидзе, с которым Говоров столкнулся, выходя из подъезда бизнесмена. В любом случае ни Казанский, ни Говоров убить Варфоломееву не могли. Казанский с утра в субботу находился в бане в компании десяти свидетелей обоего пола, а Говоров – в «Крестах».

– Вы, случайно, не слышали про этого Анзора? – спросил Туляк, принимаясь за очередной бутерброд.

Я чуть не сползла со стула.

– Первый муж, – пролепетала я.

– Чей? – поднял на меня глаза капитан.

– Мой, – сообщила я.

Только нового появления Анзора Абрашидзе на моем жизненном пути мне не хватало!

Глава 11

Санкт-Петербург. 12 апреля, понедельник

Мы с капитаном Туляком решили немного отвлечься от разговора. Я занялась делом, а он продолжал поглощать бутерброды, оправдываясь тем, что совершенно не представляет, когда ему еще представится возможность поесть. По ходу дела Анатолий Леонидович сообщил, что живет один, в состоянии развода пребывает два года, бывшую супружницу вспоминает, словно кошмарный сон (это я уже вчера слышала), и марш Мендельсона больше ни в чьей компании слушать не намерен. В общем, мы в очередной раз поняли, что имеем много общего.

– Так, я готова составить вам компанию, – заявила я Анатолию Леонидовичу примерно минут через пятьдесят напряженного труда. – Едем!

Он оторвался от писания каких-то бумаг, кивнул, сказал, что минуты через две тоже будет готов, я выскочила в приемную, дала последние указания секретарше, все еще несшей трудовую вахту, и вскоре мы с капитаном загружались в мою машину.

– Люблю иномарки, – тяжело вздохнул капитан, удобно устраиваясь на переднем месте пассажира.

Похоже, что ждал он меня еще и из корыстных соображений: добираться до дома Артема Александровича, разумеется, удобнее не общественным транспортом и не на раздолбанных милицейских «Жигулях», а с комфортом. Надеюсь, и мое общество было ему приятно. А почему бы и нет? Внешностью бог не обидел, на руку и сердце не претендую, накормила (пусть и руками секретарши), а путь к сердцу мужчины уже на протяжении многих веков пролегает весьма своеобразным образом. А тут еще и «БМВ» в приданое. Или это мент просто притупляет мою бдительность? Ладно, посмотрим.

Анатолий Леонидович тем временем интересовался моим первым бывшим. Я живописала его в красках, не поскупившись на эпитеты.

– Как вы считаете, Екатерина Константиновна, мог Абрашидзе пойти в киллеры?

Я хмыкнула. Уж кого из своих бывших не могла бы представить в этой роли, так это первого. И второй, и третий, в принципе, по складу характера могли бы, Анзор же был человеком слишком эмоциональным и невыдержанным. По-моему, с таким взрывным характером нельзя идти на подобную работу. Киллеру необходимы здравый ум, точный расчет, холодная голова. Вот пальнуть в кого-нибудь в состоянии аффекта, всадить нож, прошибить башку – это вполне в стиле господина Абрашидзе – по крайней мере, того Анзора, с которым мне довелось вместе жить.

– Бизнесмена с женой в прошлом году убили в собственной квартире, – напомнил капитан.

– Если Анзор с ними поругался – мог. Сильно поругался. Ну там оскорбили его честь и достоинство. Если они у него имеются, конечно, – добавила я ехидно. – Правда, он считает, что да. И еще какие. Его оскорбили, он выхватил пистолет и пальнул. Вполне представляю. Но только не хладнокровно. А как было там?

– Я-то откуда знаю?! Помилуйте! Думаете, на трупах написано было?

– Но их не пытали? Следы драки? Еще какие-то? – не отставала я.

Капитан покачал головой и сообщил, что того бизнесмена убили выстрелом в упор, в кресле у небольшого столика в гостиной, за которым он сидел, разложив какие-то бумаги. Жену застрелили в кухне. Наверное, как свидетельницу.

Отпечатки пальцев Казанского нашли на чашке, стоявшей в раковине, но Игорь и не отрицал, что встречался с бизнесменом. Отпечатков пальцев Говорова не осталось нигде, Анзоровых, кстати, тоже.

– Теперь Говоров утверждает, что убивал он? – Мне все-таки хотелось выяснить этот вопрос.

– Теперь, – капитан сделал ударение на этом слове, – Говоров утверждает, что убивал Анзор.

«А пистолет всплывает в квартире свекра, – добавила про себя я. – И не исключено, что какое-то время лежал в банке с сахаром у Тимофея. Надо бы перекинуться парой слов со вторым бывшим. Вот только как с ним связаться? Хоть бы позвонил, что ли? Обещал же, гад».

Внезапно в салоне машины заиграл марш Мендельсона. Анатолий Леонидович дернулся, словно его кипятком ошпарили, и уставился на мою трубку, валявшуюся над «бардачком», словно на гремучую змею, потом перевел ошалелый взгляд на меня.

Я нажала на нужную клавишу. Звонила Тамарка, чтобы узнать, как я, как дела и как вообще ситуация.

– Ты можешь перезвонить мне домой? – спросила я. – Или продиктуй мне свой номер.

Тамарка сразу же поняла, что я не одна, быстро сказала, что у них все в порядке, обустроились в апартаментах, назвала каких – мне тоже там доводилось останавливаться, и добавила, что сейчас ей просто скучно.

– Ты мне только скажи: Игорь не прорезался?

– Пока нет.

– И никакой информации?

– О нем? Никакой. Слышала только, что в субботу в большой компании парился в бане. – Я искоса посмотрела на капитана, превратившегося в одно большое ухо, хотя и делавшего вид, что его интересуют исключительно машины в соседнем справа ряду. – Тамарка, вечером обязательно позвони. Попозже. Андрюхе привет.

На этом мы распрощались, и я тут же сообщила капитану, кто звонил и откуда. Не видела смысла это скрывать. А готовность сотрудничать с правоохранительными органами показать следовало. В особенности если передача данной информации мне ничего не стоила и никак, с моей точки зрения, не могла навредить ни Тамарке, ни ее Андрею. А органы, не исключено, и мне какую-то помощь окажут. Правда, пока я не собиралась посвящать их вечно голодного представителя капитана Туляка в происходящие вокруг меня события. Для начала надо самой разобраться с тем, что тут заваривается. Вернее, уже заварилось. Речь-то идет о моей шкуре и моем добром имени, а, значит, лучше меня никто не подсуетится. Да и я привыкла рассчитывать только на себя. Но использовать капитана следует. По мере возможности.

Но похоже, что ни моя подруга, ни ее хахаль, засевшие на Кипре, Анатолия Леонидовича совершенно не интересовали. Правда, он меня предупредил, что, если Игорь ко мне нагрянет (я тут же поправила его: не если, а когда. Туляк лишь усмехнулся, исправился и продолжил речь), я могу связаться с капитаном в любое время, он оставит мне все свои телефоны (и тут же добавил домашний к уже имевшимся со вчерашнего дня). В случае чего, Анатолий Леонидович приедет с подмогой. Органы надеются на добровольную помощь гражданки (то есть меня) и в ответ готовы оказать помощь мне.

Я сказала, что учту предложение капитана, а про себя подумала, что в подобной ситуации вряд ли стану обращаться в милицию. Дружки Казанского мне тогда вообще шею свернут. Если и приглашать кого-то, то службу безопасности нашей компании. Эх, так с ее начальником сегодня и не поговорила. Капитан не вовремя приперся. А вообще-то милиция когда-нибудь приходит вовремя? Уж если швейцарская полиция опоздала, то что возьмешь с наших стражей правопорядка с их жалованьем, которое таковым назвать весьма затруднительно?

Снова зазвонил телефон. Нашли время! Третий бывший. Они что, сговорились? Но третий уже находился в Австрии, как он мне сообщил, назвав местечко, о котором я даже не слышала (и немудрено: в Австрии, откровенно говоря, была всего один раз, дня три, если не два, строго по делу и из Вены носа не казала). В висящий на специальной подставке блокнот я записала номер, по которому с третьим можно связаться, листок тут же оторвала и спрятала в исконно женский тайник, куда у Анатолия Леонидовича, как я надеялась, наглости залезть не хватит. Он вообще выпучился большими круглыми глазами, когда я расстегнула пару лишних пуговичек на блузке, но я ему показала язык, и он опять увлекся машинами в соседнем ряду, предварительно слегка покраснев. Третий бывший сказал, что у него все в порядке, и так же, как Тамарка, поинтересовался Игорюней и его занятиями. Я ответила то же, что и подружке.

– А это кто был? – спросил капитан, как только я отключила связь. – Не Прохоров ли младший?

«Только бы Тимофей в самом деле сейчас не прорезался», – мелькнула мысль. С ним при менте мне разговаривать совсем не хотелось.

– Это третий бывший, – пояснила я.

– И тоже чего-то не поделил с господином Казанским?

Я пожала плечами.

– А он что?

«Ну и настырный же вы, Анатолий Леонидович. Одним словом – мент».

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Но с третьим ситуация несколько иная. Он давно хотел поработать на какую-то забугорную компанию, все никак не мог собраться. А тут появился повод – на всякий случай испариться из страны. Он им и воспользовался. Честно говоря, я не думаю, что он в чем-то перешел дорогу Игорюне. Просто Казанский имеет неприятную особенность срывать свой гнев на всех, кто попадается под руку. Сначала врежет, затем думает. А потом даже не извинится.

Анатолий Леонидович кивнул в задумчивости, но больше ничего спрашивать не стал. Мы как раз подъезжали к дому свекра. Перед его парадным снова скопилось много машин, очень напоминающих вчерашние. Или это они самые и были? Не думаю, что в милиции и прокуратуре такой большой выбор транспортных средств.

«Второй труп за два дня», – почему-то подумала я, выбираясь из машины. Бог вообще-то троицу любит. Типун тебе на язык – тут же сказала я себе. Кандидат на третий труп в этом парадном был вполне определенный. Эх, где же свекор, черт его дери?!

Анатолий Леонидович перекинулся парой слов с коллегами, представил меня тем, кто вчера меня тут не видел, но половина лиц оказалась уже знакомой. В сопровождении Анатолия Леонидовича и кого-то из его коллег я открыла квартиру свекра, и мы быстренько пробежались по комнатам. Судя по моей нетронутой записке на кухне и вещам, приготовленным для Маринкиного погребения, Артем Александрович в квартире не появлялся.

После этого мне задали ряд вопросов для протокола. Я честно ответила, конечно, не упомянув, что звонила Ольге Дмитриевне, как диспетчеру, и просила передать сообщение для некоего таинственного Саввы.

Затем я вдруг вспомнила про вторую бывшую свекровь и сказала о ней операм. Они очень оживились, узнав, что моя бывшая родственница поддерживала дружеские отношения с усопшей Ольгой Дмитриевной, систематически поставлявшей ей новые сплетни про Артема Александровича.

– Она не может что-нибудь знать о местонахождении вашего свекра?

Я хмыкнула и пояснила, что они после развода, кажется, вообще не разговаривали. Встретились только раз – на нашей с Тимофеем свадьбе. И чуть ее не испортили выяснением отношений, которые давно закончились.

– Ты съездишь с Екатериной Константиновной? – посмотрел на Анатолия Леонидовича товарищ, записывавший мои показания о последней встрече с Ольгой Дмитриевной.

В общем, как я поняла, коллеги решили приставить капитана Туляка ко мне. Он не возражал. Я же… Точно знала, что в нужный момент от этого увальня отделаюсь, но польза от него может быть. И немалая.

Я сказала милиционерам, что Елизавету Сергеевну надо предупредить о нашем предстоящем визите.

– Лучше не надо, – попытался возразить приятель Туляка и стал мне что-то объяснять про особенности оперативной работы.

– Если приедем без предупреждения, может долго хвататься за сердце, а отпаивать ее корвалолом до поздней ночи в мои планы не входит. И в ваши, как я понимаю, тоже? – посмотрела я на Туляка.

– Но вы только пока не говорите, что я из милиции, – прошептал Анатолий Леонидович у меня над ухом.

– Да уж соображу как-нибудь, – прошипела я в ответ.

Елизавета Сергеевна стала мне что-то вещать про то, что у нее не убрано и она не может принять меня с незнакомым мужчиной, но я безапелляционно заявила, что мы едем к ней по неотложному делу и готовы разговаривать хоть в прихожей. Пусть вынесет туда для себя табуретку. А мы можем и постоять.

Именно таким образом (в прихожей) она принимает малознакомых лиц. Агент по приватизации был вынужден заполнять свои бумажки на стиральной машине в коридоре, потому что в комнату и кухню его наотрез отказались приглашать. Сама Елизавета Сергеевна сидела напротив и зорким оком следила за товарищем. В тот момент как раз приехали мы с Тимофеем, чуть подзадержавшись к назначенному нам свекровью сроку (она желала, чтобы мы встречали агента все вместе). Нам было выдано по первое число, агент закатил глаза за спиной у хозяйки, я ему потом исподтишка подмигнула. Даже при нас мужика дальше коридорчика не пустили. Но, может, с милиционером все будет по-другому?

И тут у меня мелькнула одна подлая мыслишка. Собаку мою Елизавета Сергеевна терпеть не может, но, поскольку это подарок Тимофея и пес назван в честь него, во время наших визитов она вынуждена мириться с присутствием Тимки. Правда, как я заметила, прилагает максимум усилий, чтобы нас с ним поскорее выпроводить. Возможно, боится, что он пол запачкает? У нее вообще патологическая страсть к чистоте. Может, поэтому свекор и развел пыль в темной комнате после развода? И если мы сейчас приедем с Тимкой, то Елизавета Сергеевна наверняка постарается побыстрее ответить на все вопросы Анатолия Леонидовича, и мы от нее отчалим. Скрывать что-то от милиции она, пожалуй, не станет.

Посвящать в свои коварные замыслы Анатолия Леонидовича я не стала, только предупредила, что мне нужно на секундочку заскочить домой. Он попытался что-то возразить, но я заметила, что это не отнимет много времени, а потом я готова ехать и с превышением скорости, если Анатолий Леонидович, в свою очередь, готов демонстрировать милицейские корочки коллегам, промышляющим на большой дороге. Он рассмеялся.

– Скажете, что гонимся за преступником. Вы меня остановили, а я из гражданских побуждений стараюсь для родной милиции. Может, мне вообще индульгенцию выдадут на правонарушения? Как там у вас? Еще не ввели подобную практику?

– Ладно, не торопитесь. Успеем. Бабка никуда не денется.

«Надеюсь», – подумала я.

Пес быстренько сделал свои дела у ближайшего к парадному деревца, оставил очередную «мину» под ржавым «Запорожцем», и мы приблизились к моей «БМВ», в которой я оставила Анатолия Леонидовича. При нашем приближении Туляк распахнул переднюю дверцу, открыл от удивления рот, подумал и спросил, долго ли я собираюсь гулять с собакой.

– Он едет с нами, – безапелляционно заявила я и попросила капитана переместиться на заднее сиденье, потому что мой пес всегда сидит впереди. Тимка тут же устрашающе рыкнул. Когда я рядом, он вообще очень смелый.

– Но… – промычал Анатолий Леонидович, Тимка снова подал голос, я же открыла заднюю дверцу и молча ждала. Капитан решил подчиниться, Тимка тут же запрыгнул на свое законное место.

И, въезжая в родной двор и выезжая из него, я очень внимательно смотрела по сторонам, не говоря уже о периодическом поглядывании в зеркало заднего вида на всем пути следования. «Хвостов» не обнаружила. Просить помощи у Анатолия Леонидовича в этом деле не хотелось. Зачем давать людям лишнюю информацию?

* * *

Вскоре я уже тормозила у дома Елизаветы Сергеевны. Наверное, она следила за подъезжающими машинами из окна, поскольку ждала нас с открытой дверью.

– Ты с собакой! – воскликнула Елизавета Сергеевна вместо приветствия. – Ну, Катя! Я же тебе столько раз говорила!

– Мне Тимку не с кем оставить. Он и так весь день сидел дома один, пока я на работе. Не волнуйтесь: мы у вас долго не задержимся.

Как мне показалось, Анатолий Леонидович, внимательно прислушивавшийся к перепалке, быстро просек ситуацию, извлек ксиву и сунул ее под нос Елизавете Сергеевне, правда, не учел, что она без очков.

– Чем быстрее ответите на мои вопросы, тем скорее мы уйдем, – добавил он.

– Кто это такой? – спросила у меня бывшая свекровь, не удостаивая капитана ответом.

Капитан назвался, добавив, откуда он, и еще раз ткнув в ксиву, чтобы Елизавета Сергеевна прочитала, что там написано, и убедилась лично в правдивости слов Анатолия Леонидовича. Но свекровь отвела руку капитана в сторону и снова обратилась ко мне:

– Зачем ты его привела?

– Я… – открыл рот Туляк.

– Может, мы пройдем в квартиру? – вставила я: мы до сих пор стояли с капитаном и Тимкой на лестничной площадке, а Елизавета Сергеевна – на пороге своей обители.

– Успеете, – бросила мне свекровь, наконец посмотрела на капитана и выдала ему длинную тираду на тему: мой дом – моя крепость. Она не обязана никого пускать внутрь, даже сотрудников милиции, если они прибыли без ордера. По ходу дела Елизавета Сергеевна делала ссылки на печатные издания и программы телевидения, в которых читала или слышала рекомендации, коим она сама намеревалась строго следовать.

Анатолий Леонидович ничуть не стушевался, извлек из перекинутой через плечо сумки ручку и крепкую папочку, из папочки листок бумаги, положил листок на папку и стал заполнять, с невозмутимым видом устроившись на перилах лестницы.

Пока он заполнял данные Елизаветы Сергеевны, открылась дверь соседней квартиры и показалась молодая женщина с мусорным ведром. Она удивленно на нас взглянула, но проследовала мимо, вниз к мусоропроводу, располагавшемуся между этажами. По пути назад она остановилась и обратилась к капитану:

– Вы из милиции?

Он кивнул и представился.

– Вы скоро освободитесь?

– Не твое дело! – завопила свекровь. – Капитан пришел ко мне! И заходить к тебе ему незачем!

– Я могу прямо сейчас написать жалобу на соседку и подать вам? – с невозмутимым видом поинтересовалась девица и попыталась кратко изложить суть жалобы, заключавшейся в том, что Елизавета Сергеевна беспрерывно смотрит телевизор, включая его на полную мощность. Слышимость в блочных домах, сами понимаете, какая. Соседи не могут нормально жить. Девушка давно собиралась в милицию, да все было некогда. Но раз милиция пришла сама…

Елизавета Сергеевна завопила на два тона выше. Как выяснилось, у нее тоже накопилось немало претензий к молодой соседке, в основном касающихся грязи на лестнице и на балконе, где постоянно валяются окурки и лежит кипа старых газет. Следовательно, соседский балкон пожароопасен (опять пошли ссылки на какие-то источники из средств массовой информации), и Елизавета Сергеевна планировала звонить в «ноль один».

– А каким образом вы усмотрели грязь на моем балконе? – взвилась молодая соседка. – В бинокль, что ли?

Елизавета Сергеевна тут же смутилась, и я подумала, что соседка попала в точку. А девушка распалялась все сильнее и сильнее. Свекровь решила обратиться к капитану за помощью, заявив, что он должен ее защищать от нападок всяких молодых нахалок. «Молодая нахалка» что-то ляпнула про оскорбление личности и попросила капитана сообщить ей номер статьи УК, а Елизавете Сергеевне – сколько она за это самое оскорбление может получить. Анатолий Леонидович был невозмутим, как, впрочем, и мы с собакой, в перепалке не участвовавшие.