Текст книги "Женщины порочного князя"

Глава 8

Ромаз Нуримович с родственниками обустроился в доме чеченского полевого командира Зелимхана Магомадова. После обильной трапезы они с Зелимханом обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что все-таки должны поддержать Тараса как претендента на престол. Хотя Александр и похож на покойного князя, он в любом случае на месяц младше, Великий князь Алан платил алименты на Тараса, да и на Сергея Григорьевича с Ларисой Тарасовной можно ставить с гораздо большим шансом на успех, чем на лесного короля Литвинова, которому вообще непонятно что тут нужно. Тем более с Литвиновым не приехало таких известных адвокатов, как Рогозин.

– А Тарас точно сын покойного князя? – уточнил Зелимхан.

– А это имеет какое-то значение? – спросил Ромаз Нуримович.

Однако после того, как он вместе с сыновьями и племянниками удалился в отведенную им часть дома, Ромаз Нуримович усадил родственников вокруг себя и внимательно посмотрел на неженатых сына и племянника.

– Я думаю, кому-то из вас нужно уделить внимание этой Алле, – объявил глава семьи. – Я вижу, что ты, Алиби, решил проявить интерес к Оксане. Значит тебе, Нурим, – посмотрел Ромаз на сына, – нужно почаще находиться рядом с Аллой. Мы не должны упускать ни одной возможности. Мы не можем сказать с уверенностью, что на трон сядет Тарас. У них тут на Западе много странного. Все-таки в России все проще и понятнее. Всегда знаешь, кому нужно заплатить. А в этих западных странах большинство чиновников не берет взяток! Дикие люди. И мы, к сожалению, не можем повлиять на… всех. Так что следует быть готовыми к неожиданностям.

– А если объявятся еще матери с детьми? – спросил старший сын.

– Если объявятся – будем думать. Надо решать проблемы по мере их поступления. И завтра на похоронах князя мы должны очень внимательно наблюдать за всеми. Что-то мне тут не нравится…

* * *

Майор Иванов, капитан Петров и старший лейтенант Сидоров прибыли в княжество Фортунское под видом туристов. Им было несложно затеряться среди отдыхающих – в эти дни наблюдалось просто паломничество. Разведчик Н. обеспечил их квартирой на окраине княжества (правда, от окраины княжества до резиденции было ближе, чем от окраины Москвы до центра столицы России), которая обычно использовалась им для встреч со своими агентами. С самим Н. встречался только майор Иванов.

Вернувшись со встречи, Иванов объяснил двум младшим по званию сложившуюся в княжестве ситуацию.

– Нужно звонить дяде Грише, – вздохнул старший лейтенант Сидоров.

– Не будем, – отрезал Иванов. – Это можно делать только в крайнем случае. Пока попробуем справиться своими силами. Нас трое. Мне поручена княжна София. Тебе, Ваня, Алла Афанасьева.

Ваня вскинул голову. Он был уверен, что их разговор с генералом был тайным. Словно прочитав мысли старшего лейтенанта, майор Иванов пояснил, что много лет работает с генералом и знает ход его мыслей.

– Значит, Петрову остается Оксана. Княжну-алкоголичку в расчет не берем. На старой княгине тоже жениться бессмысленно…

– Мы обязательно должны на них жениться? – уточнил Петров, глядя на экран телевизора. Там как раз демонстрировали Оксану рядом с мамой Ларисой Тарасовной. Оператор явно не мог оторваться от пышных бюстов дам.

– Смотря по обстоятельствам, – объявил майор Иванов.

Тут на экране появилась рыжая растрепанная София, которая давала интервью в обнимку с телохранителем, предоставленным Литвиновым. По ее виду создавалось впечатление, что она только что вылезла из постели. Телохранитель стоял с каменным лицом. Иванов открыл от удивления рот.

– Ты его знаешь? – спросил Петров.

– Был уверен, что он мертв, – прошипел Иванов. – А вот где всплыл, голубчик. С моей княжной обнимается!

Но майор был вынужден замолчать: пресс-служба великокняжеской семьи объявляла о назначенной генетической экспертизе.

– Только Тараса? – удивился Петров. – Почему не обоих?

Внезапно в кармане у майора Иванова зазвонил телефон. Звонил генерал Сидоров из России. Он был уже в курсе нового развития событий.

– Со мной связались с самого верху, – сообщил генерал Сидоров. – Ваша задача – не допустить на трон адвоката Рогозина…

– Так он же и не претендует! – воскликнул Иванов. – Или мы еще не все слышали?

– Если этот старый пройдоха окажется рядом с каким-либо троном, то можно считать, что на него сядет именно он, – объявил генерал. – Я уже сталкивался с ним в прошлом, – генерал вздохнул: видимо, воспоминания были не из приятных.

– Значит, мы поддерживаем Александра? – уточнил майор Иванов.

– Да, ФСБ России поддерживает Александра Афанасьева, – подтвердил генерал Сидоров и дал задание своим сотрудникам проследить, чтобы для проведения генетической экспертизы пробу брали именно с выловленного из воды тела. – Тогда мы можем быть спокойны.

– Вы считаете, что Великий князь Алан не является отцом Тараса Заблудайко? – догадался Иванов.

– По нашим сведениям, не должен бы, – кратко ответил генерал. – Отправляйтесь в морг. Или где там находится тело князя?

После разговора с генералом майор Иванов связался с разведчиком Н. и поведал ему о полученном их группой задании. Он хотел посоветоваться с Н. насчет того, как кому-то из их группы проникнуть в морг и заснять процесс взятия пробы.

Разведчик Н. сообщил, что вопрос с пробой так пока и не решен. Китайцы еще не прибыли, правда, прибыли англичане и французы, почему-то заранее приглашенные княгиней-матерью. Возможно, она вызвала специалистов сразу же после появления первого претендента на престол. Разведчик Н. склонялся к мысли, что пробу все-таки будут брать англичане с французами, а не китайцы. Не откладывать же государственные похороны из-за отсутствия китайцев?

Однако разведчик Н. сказал майору Иванову, что, по его мнению, и ФСБ было бы неплохо получить материал для проведения собственной генетической экспертизы, и обещал перезвонить через час после проведения кое-каких организационных мероприятий. Пока он советовал членам прибывшей из России группы поспать. Ночь предстоит тяжелая.

– Какой материал мы будем брать? – уточнил старший лейтенант Сидоров.

– Кусочек кожи. Теперь наука шагнула так далеко, что даже по такому фрагменту можно определить отцовство. Ну и косточку, может, какую прихватим. И надо бы осмотреть тело… Что там с ним делали.

– Но как мы до него доберемся?!

– Я думаю, Н. это организует, – уверенно заявил Иванов.

– Мы полезем ночью в местный морг?!

– Если Родина посылает тебя в фортунский морг, значит, ты должен в него лезть. Если Родине нужен кусок мертвого князя, значит, ты должен в лепешку разбиться и добыть кусок мертвого князя.

– А пацаны? – подал голос Петров.

– Думаю, до пацанов будет проще добраться, – заметил Иванов.

– Как будем отсылать образцы?

– Это организует Н. У него есть проверенный канал. А пока ложимся спать. Неизвестно, когда нам удастся это сделать в следующий раз.

Найденную на катере русскую девушку грузовое судно высадило в Париже. По рации запросили консула, и он забрал ее с борта корабля. В консульстве выслушали ее рассказ про отдых на испанском острове и прогулку на катере с молодым человеком, которого сожрала акула. Про подружку она сказала, что та отправилась с другим молодым человеком и о ее судьбе ей ничего не известно. Девушка пока не хотела ничего говорить про небольшой частный островок в океане и тех, кто на нем находится. Зачем это знать сотрудникам консульства? Тем более они сами могут воспользоваться этой информацией, а она хотела сделать на ней деньги.

Ей предложили несколько вариантов решения ее проблемы.

Девушке больше всего понравился один. Сотрудник консульства с семьей как раз собирался отдыхать на испанском острове, который девушка так неудачно покинула. Он мог забрать ее документы и вещи и привезти их в Париж – но только через десять дней, вернее, одиннадцать, так как он отбывает на остров лишь на следующий день. А пока они как раз отправят запрос в гостиницу. Если придет положительный ответ – вещи ждут, – то сотрудник консульства вопрос решит. Девушке только намекнули, что неплохо бы оплатить эти услуги. Она сообщила, что ее деньги лежат в сейфе гостиницы.

В общем, в результате переговоров вопрос удалось решить. Вещи и документы ей вернут. Но как она собирается жить эти дни? Консульство не жаждало ее содержать.

– Я вернусь к моменту возвращения вашего сотрудника, – объявила девушка.

– На что вы будете жить? Где?

– А это имеет значение?

– Но мы должны…

– Обеспечить, чтобы я не занималась проституцией? Не воровала? Я не собираюсь. У меня в Париже живет… друг. Я намерена отправиться к нему. Если вы дадите мне пятьдесят евро… Я напишу расписку. И вы увидите меня еще только один раз. Через одиннадцать дней. Тогда я верну деньги.

Это всех устроило.

Девушка с пятьюдесятью евро в кармане с довольной улыбкой вышла из кабинета консула. В кармане у нее лежало водительское удостоверение на имя какой-то Светланы Горчаковой, почему-то оказавшееся на столе консула под бумагами. Очень неосторожно он его там оставил. Девушка по имени Светлана (даже имя совпало, вот удача!) считала, что этого документа ей вполне хватит, если вообще какой-то понадобится: как она успела выяснить, при следовании в княжество из Франции никто обычно никаких документов не спрашивает.

Но она еще пока не определилась, к кому лучше направиться с информацией. Или к кому первому.

* * *

– Отлично выглядите, княгиня, – заметил мистер Холливел, оглядывая даму, которая пришла к нему на свидание в тихое уютное кафе, где посетители размещались в кабинках и акустика не позволяла слышать, что говорится в соседней.

– Благодарю. Но давайте не будем тратить время. Я не могу долго отсутствовать. Что вас волнует, мистер Холливел? Разве подошел срок возврата выданных вами средств?

– Нет, до окончания срока еще много времени. Но знаете ли, обстоятельства…

– Пусть они вас не волнуют. Я надеюсь, что могу рассчитывать на вашу благонадежность? Ведь ваша фирма все века славилась сохранением конфиденциальности даже в самых щекотливых ситуациях. Поэтому все Великие князья Фортунские и пользовались ее услугами.

– О, о сохранении конфиденциальности вы можете не беспокоиться, дорогая княгиня! Я как раз очень рад, что Алан жив.

– Я этого не говорила.

– Я понимаю, но… Конфиденциальность будет сохранена. Однако есть небольшая проблема.

Княгиня изогнула умело выщипанные брови.

– Драгоценности.

– Какие драгоценности?

– Те, которые Алан оставил мне в залог.

– Не понимаю, какая тут может быть проблема? Алан взял у вас деньги, в залог оставил драгоценности. По-моему, он так поступал всегда. Ну… иногда что-то продавал вам. Не будем говорить вслух что. Так что именно вас волнует?

– Драгоценности не те.

Княгиня удивленно посмотрела на мистера Холливела.

– Я вас не понимаю.

– Ой ли?

– На что вы намекаете?!

– Не надо изображать праведный гнев, мадам. Хотя я вполне допускаю, что ВЫ не в курсе, что ваш сын решил показать себя самым умным. Передайте ему, что я знаю про драгоценности. И все. Больше я ни о чем не прошу. Кстати, я остановился вот в этой гостинице, – он протянул визитку. – Если вы захотите мне что-нибудь сказать, можете оставить сообщение. Для Джона Смита.

* * *

Литвинов встретился сначала с Родионом Хитрюковичем, потом с Борей Ясеневским, осевшими в княжестве российскими олигархами, и выслушал мнение каждого из них.

Мнение не обнадеживало. Правда, эти двое обычно учитывали самый худший вариант из возможных.

– Слава, – сказал умудренный жизнью Боря Ясеневский, – ты определись вначале, что для тебя важнее всего. Ты хочешь получить все сразу. Когда я был молодой, то тоже хотел все и немедленно. Так нельзя. Действуй поэтапно. Определись с приоритетами.

Литвинову было очень сложно это сделать. Его волновали и судьба друга, и дело. Он не мог решить для себя, что важнее. Тем более, друг и дело были неразрывно связаны.

Глава 9

Алла сидела в роскошной гостиной и смотрела на закат. Вид, конечно, открывался великолепный. Апартаменты находились на четвертом этаже. По меркам блочных домов Петербурга, среди которых прошла практически вся жизнь Аллы, четвертый этаж дворца соответствовал примерно восьмому. Ей была видна часть гавани, где стояло множество разнообразных судов. Чуть дальше, у выхода из гавани, несли вахту сторожевые корабли. Как ей объяснили, в княжестве имеется свой военно-морской флот. Его функции в основном заключаются в участии в парадах, а в остальное время моряки несут дозор – выполняют роль пограничников, проверяющих документы. Правда, они мало что смогут сделать на декоративных судах с драконами на носу, если тут вдруг появится настоящий военный корабль или всплывет подводная лодка…

Дальше, за гаванью, море бороздили яхты всех размеров, иногда проходили пассажирские круизные суда. На эти дни вход в гавань был закрыт, но обычно княжество Фортунское включалось в программу круиза по Средиземному морю. За несколько часов, отведенных спускающимся с теплохода на берег туристам, можно было исходить княжество вдоль и поперек, по крайней мере ту его часть, которую следовало посмотреть.

Двое телохранителей резались в карты и не мешали Алле. Она радовалась, что к ней не пристают с разговорами. Однако стоило ей хоть шевельнуться, оба тут же поднимали головы и внимательно на нее смотрели. Сын отправился на исследование дворца. Алла отказалась. Часть она уже видела (и четырнадцать лет назад, и в этот приезд), что еще тут интересного? И вообще у нее было отвратительное настроение. Женщина словно предчувствовала беду. Она жалела, что не сумела отвертеться от поездки. Надо было проявить твердость и остаться в России. Хотя как она могла не поехать, когда Литвинов вцепился в нее, как клещ? А с другой стороны, она обязана отдать последний долг отцу своего ребенка. Да и сын счастлив, что приехал сюда… Но неужели он хочет или захочет стать князем?!

В эти минуты она также думала о своих салонах, о том, как там прошел день. Может, позвонить тете?

– Телефон здесь есть? – спросила женщина у телохранителей.

– У вас что, сотовый не берет? – уточнил один.

– Она деньги экономит, – хмыкнул второй. – Правильно, Алла Александровна. Вы домой хотите позвонить? Родителям? Вон видите черепаший панцирь? Это телефон у них такой прикольный.

Алла отправилась в угол, куда указывал телохранитель, и увидела на тумбочке, на которой стояли цветы в вазе, небольшую черепаху. Один раз взглянув в тот угол по прибытии, Алла решила, что это пепельница и ее просто перевернули вверх дном, пока не пользуются. С большим удивлением она увидела, как на панцире замерцали цифры, едва она взяла его в руку.

Она набрала номер тети. Слышимость была великолепная, словно та находилась в соседней комнате.

– Ну ты как? – тут же спросила тетя. – Я только что тебя по телевизору видела. И всю вашу компанию. И этого Тараса с родственниками. Что вы намерены делать?

Алла тяжело вздохнула.

Тетя прекрасно знала и ее саму, и ее отношение к этой поездке, поэтому вздох истолковала правильно.

– Ты думай о рекламе нашим салонам. Ты представляешь, как к нам народ повалит? Может, четвертый откроем? Я уже тут говорила с одним человечком…

– Насчет четвертого? – улыбнулась Алла.

– Нет, насчет рекламы. Какие нам плакатики сделать с тобой в центре. И, может, на большие щиты в городе дать? Я думаю, стоит раскошелиться. И ты там везде в интервью вставляй, чем занимаешься.

Алла сообщила, что хочет поговорить со старой княгиней (хотя старой ее язык не поворачивается назвать) об используемых ею средствах омоложения.

– Правильно, – одобрила мысль тетка. – И сагитируй порекламировать наши салоны. Слушай, может, ты ее в гости пригласишь? К внуку? Она вообще была в России?

– Вроде бы да. Из-за Оксаны и Тараса.

– Ну, теперь приедет к тебе. Я сомневаюсь, что Оксана с Тарасом могли ей как следует Петербург показать. А мы покажем. И вообще может с государственным визитом приехать, а ты ее встретишь. И опять нам реклама. Все государственные чиновницы и жены чиновников побегут к нам в салоны для престижа. Тогда, правда, и пятый придется открыть. Ты о бизнесе заботься, а не грусти там! Алка! Ты меня слышишь?! Я ведь чувствую, что ты разреветься готова. Держи себя в руках! Получай удовольствие. Ну, думай ты об этом, как о халявной прогулке в княжество Фортунское. Свез тебя Славка, живешь там нахаляву во дворце, ешь на царской, тьфу, княжеской посуде – и радуйся.

– Едим на современной посуде, – улыбнулась Алла.

– А чем кормили? – тут же спросила тетка. – Ты не голодна? У меня ведь твои родители будут спрашивать, чем вас там кормят.

Алла пояснила, что обед им приносили в покои – салат из свежих овощей, потом эскалопы, мороженое и чай с кексом.

– А супа не было? Алла, Сашке суп обязательно надо есть!

– Они суп едят вечером, а ужина еще не было. Ужин у нас вроде бы планируется семейный. В вечерних туалетах.

– И не вздумай от него отлынивать! Чтоб обязательно присутствовала! И была в пике своей формы! Ты меня поняла? За салоны не беспокойся. Мы тут справимся. Без тебя, конечно, тяжело. Но я считаю, что ты сейчас занимаешься нашей рекламой. И все наши девочки так считают. Будут за тебя болеть и смотреть по телевизору…

– Тетя Света, я домой хочу, – вздохнула Алла.

– Ну вот, опять двадцать пять! Еще вернешься. Главное мероприятие у вас завтра?

– Да. – На завтра были назначены похороны.

– Из-за князя, я надеюсь, не ревешь? Времени-то уже много прошло.

– Не реву. Перегорело. Мне даже как-то стыдно, что я…

– Брось, – отрезала тетка. – Из-за князя ты уже отревела. И более чем достаточно. С Сашкой все нормально?

– Носится по дворцу, – Алла улыбнулась.

– Он там не возжелал стать Великим князем? – тетка точно знала, что Сашка не собирался им становиться – по крайней мере, в России. Но ведь на месте все могло измениться.

– Пока ему просто интересно, – Алла опять вздохнула. У нее совсем недавно появлялась мысль о том, что Сашка захочет тут остаться. От нее внутри холодело.

– В крайнем случае, – многозначительно сказала тетка, подчеркивая каждое слово, – ты можешь положиться на эту Оксану и, главное, ее мамашу. И этого старого адвоката. Я про него много слышала. Очень толковый дедок. Ведь ему же удалось добиться алиментов на Тараса. И тут наверняка посадит Тараса на трон. Так что думай о том, чтобы, пока ты на месте, хорошо провести время. А потом вернешься в Россию, и мы станем развлекаться – следить за тем, как Лариса Тарасовна правит княжеством Фортунским.

Алла рассмеялась. После разговора с теткой ее настроение здорово улучшилось, как и обычно. Они распрощались, и Алла обещала позвонить завтра вечером, после церемонии прощания с Великим князем.

Телохранители опять резались в карты.

Минут через десять появился раскрасневшийся Сашка.

– Мам, ужин через полчаса! Мне Соня сказала, что туда нельзя в шортах идти. Чего мне надеть?

– Пойдем, я помогу тебе выбрать.

Телохранители тут же поднялись.

– Я иду в соседнюю дверь! – сорвалась Алла. – Помогать одеваться сыну. Вам там абсолютно нечего делать.

– Тем более мои вон в коридоре стоят, – добавил Сашка.

Аллины бугаи остались в ее покоях, а они с Сашкой отправились к нему и закрылись там от его телохранителей в спальне. Сашкины вещи прислуга уже разложила по полочкам или развесила на плечиках. Малое количество взятых Аллой для сына вещей смотрелось убого в огромном шкафу, где поместилось бы сто нарядов какой-нибудь особы позапрошлого века, которая носила длинные платья, часть из них – со шлейфами.

– Саш, ты хочешь тут жить? – спросила Алла, выбирая подходящую одежду. Она уже в России предполагала, что им придется присутствовать на торжественных обедах, но дело было в том, что у Сашки для таких мероприятий одежды не было. У нее самой имелись вечерние платья, а вот у сына – только зимние костюмы. Летом ему в костюме ходить никуда не требовалось, купить ему что-то она просто не успела. Литвинов на ее замечание отмахнулся и сказал, что наследный принц может одеваться как хочет. Алла не удивится, если сам Литвинов на ужин явится в майке и шортах. По крайней мере телохранители были одеты именно так.

– Жить? – пораженно переспросил Сашка. – Нет, мама, жить тут я не хочу. Здесь скукотища. Или взрослые, или маленькие дети. Даже компьютера нормального нет! Как они без него обходятся?

– Так ты согласен после похорон уехать домой? – радостно спросила Алла.

– А позагорать и покупаться? Бассейн тут классный. С вышкой! Ты еще не видела? Завтра вместе сходим. И в море я еще не залезал. Мне София сказала, что у Родиона Хитрюковича в усадьбе несколько бассейнов с водопадами, горками, в общем – супер. Мама, давай в гости к этому олигарху напросимся? Ну мы же тут вроде как… царственные особы! – выдал Сашка. – Я потом в сочинении осенью напишу, как у олигарха в бассейне купался и с вышки княжеской прыгал.

– Посмотрим, – вздохнула Алла, но порадовалась, что сын не намерен бороться за трон. Хотя зачем тринадцатилетнему парню этот и вообще любой престол? – Кстати, а с Тарасом ты еще не познакомился?

– Да к нему не подойти! И все вокруг него – придурки. С нашими телохранителями хоть поговорить можно. Вообще они нормальные, мам. Ты зря на них бочку катишь. И купались мы вместе, и в кухне бутерброды стибрили.

– Какие слова, Саша! И… вы что, в самом деле стащили в кухне бутерброды?

– Мам, но мы есть хотели! И вообще, я же тут князь! Значит, это мои бутерброды.

– Что вы сделали?

– Нашли кухню, стали изъясняться с этими… Они ни бум-бум ни по-русски, ни по-английски. И французский у них какой-то странный. Они меня не понимали, а я их. Или они притворялись. Ну, мы огляделись. Там тарелка с бутербродами. Я на нее пальцем показал. Один в колпаке попытался ее телом закрыть. Тогда Вася – это телохранитель – его подвинул одной левой и забрал тарелку. Виктор в холодильник заглянул, у них холодильник сразу и не узнаешь – коричневый четырехстворчатый, как шкаф смотрится. Он долго там рыскал, пока мы с Васей бутерброды трескали. А эти все на кухне визжали, Виктор с Васей от них отмахивались, как от мух. Потом Виктор нашел ветчину.

– Какую ветчину?

– Ну… окорок. Откромсал нам часть, потом мы хлеб стали искать. Не нашли. Нашли только галеты. Поели. Тут еще наши пришли. Мы им объяснили, что где брать. Потом мы ушли, а они остались. А местные все верещали и верещали, только наших прекратили за руки хватать.

Алла не знала, плакать ей или смеяться.

– Ты аппетит-то не перебил? – спросила у сына.

– Нет. Что ты! Я опять есть хочу.

Сын у нее ел хорошо, только любил кусочничать.

– Ты помнишь, как нужно брать приборы? – на всякий случай спросила Алла. – От крайнего к тарелке. Там ведь может лежать и три, и пять, и семь, в зависимости от количества блюд.

– Думаешь, столько подадут? – с сомнением спросил сын.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, ее распахнули, и появился Литвинов в летних бежевых брюках и белой рубашке с галстуком.

– Так, вы еще не готовы?

– Мама выбирает, что мне надеть, – пояснил Сашка.

– Так, Алла, дуй к себе одеваться. А я помогу твоему сыну. Я выберу гораздо быстрее.

Алла подумала, что спорить себе дороже, и отправилась в отведенные ей апартаменты. Она уже заранее решила, что наденет.

Они с Литвиновым и Сашкой (как дружная семья) спустились вниз с небольшим опозданием. За ними следовала толпа телохранителей. Княгиня-мать, София и дядя Проспер уже сидели за столом. Луиза отсутствовала. Алла подумала, что она уже наверное, напилась.

К Литвинову подскочил слуга и стал быстро говорить на французском, объясняя, что телохранителей следует отправить в соседний зал, где для них накрыт стол.

Алла быстро перевела.

– Э, нет, – покачал головой Литвинов. – Я читал рыцарские романы вот в его возрасте, – и кивнул на Сашку. – И знаю, как сидели на пирах. Господа и их гости – за столом у самого большого очага. Члены боевых отрядов – с другой стороны зала, у другого очага. Был специальный стол для слуг благородного происхождения. Ты знаешь, как, например, резали кабанью тушу, убитую господами на охоте? Кому какую часть давали?

Слуга от подобной информации (и информированности Литвинова) явно опешил и не нашелся, что сказать. Нашлась княгиня-мать.

– Мы сегодня собрались не в большом зале, как в Средние века, а в малой белой столовой. На семейный ужин. На таких ужинах никогда не присутствовали члены боевых отрядов. Им всегда накрывали в большом зале в отведенной им части. Каждому боевому отряду – отдельный длинный стол, чтобы по возможности избежать столкновений членов боевых отрядов враждующих господ.

– Другая сторона прибыла с малым боевым отрядом, – заметил Сашка.

– Им отведена отдельная столовая для трапезы, – сообщила княгиня-мать. – А вы садитесь.

И она кивнула слуге. Он очень вежливо повел Аллу и Сашку на отведенные им места. Литвинов последовал за ними. Телохранители изваяниями застыли у всех дверей – а их было две.

– Они так и останутся здесь? – спросила княгиня-мать.

– Да, – твердо ответил Литвинов.

– Тогда они пропустят ужин.

– Ничего, они в состоянии решить вопрос с питанием, – невозмутимо возразил Литвинов. Он явно знал про набег на кухню.

Княгиня-мать была в длинном черном платье с отрытыми плечами и частью спины. Алла в очередной раз поразилась состоянию ее кожи. А шея! У женщины такого возраста просто не может быть такой! На этой поразительной шее блестело бриллиантовое колье, в ушах тоже были бриллианты – длинные серьги с подвесками. Они явно составляли один комплект. На пальцах красовались два перстня – и опять с бриллиантами.

София оделась в темно-зеленое. Рыжим вообще идет зеленый цвет, а тут еще и оттенок был какой-то необычный, вроде чуть отливающий бирюзой. Или это дополнительная нить пущена? Через стол было не рассмотреть. На шее у Софии блестело колье с изумрудами, в ушах тоже оказались изумруды, а на пальцах красовались сапфиры и бриллианты.

«Где же ее телохранитель?» – подумала Алла. Его на обед явно не допустили. Она оставила его в спальне?

Дядя Проспер, брат отца Великого князя Алана, был в черном фраке. У него на пальце сиял один перстень с бриллиантом.

Сашка, явно по совету Литвинова, облачился в светло-голубые брюки, белую рубашку и галстук (дедушкин, прихваченный для мероприятий в княжестве).

Княгиня-мать осмотрела мальчика и сделала замечание. Литвинову ничего говорить не стала. Алла пояснила, что они просто не успели купить всю необходимую юному князю одежду. У них дома не требуется одеваться к ужину во фрак.

– А завтра на похоронах он в чем будет? – спросила княгиня-мать.

– Черный костюм у нас есть. Правда, зимний.

– Я потерплю, – вставил Сашка. Разговор шел на английском, чтобы Литвинов понимал, о чем идет речь, потому что при беседе на французском Вячеслав постоянно требовал ему переводить.

– Где тут у вас можно купить костюм мальчику? – спросил Литвинов.

– А вы и ваши… члены вашего боевого отряда в чем намерены завтра появляться на похоронах? – поинтересовалась княгиня-мать у Литвинова, не отвечая на его вопрос. – Я надеюсь, вы понимаете, что это…

– Не волнуйся, мамаша, – сказал Литвинов. – Похороны для нас – святое. Все будет, как положено. И еще завтра с самолетом наши венки пришлют. И мои повара кутью сготовят и вообще стол поминальный сделают по-нашему.

– Ты привез с собой поваров? – поразилась Алла.

– А как же? Я же не могу доверить приготовление жратвы, которую буду есть, местным? Мало ли чего? И это все готовилось под руководством наших. Они внимательно следили, кто что делает. А уж поминки никому не позволят поганить. Все должно быть по-человечески.

Княгиня-мать не знала, что сказать. Заговорил дядя Проспер.

– Мне кажется, что костюмы Алана должны храниться где-то во дворце. Ты, Анастасия, ведь никогда ничего не выбрасываешь. Ты не могла раздать их бедным. Ты явно думала о внуках.

– Они обещаны моему сыну, – встряла София. – Как ты думаешь, дядя Проспер, что сейчас носит мой Пьер? Обноски Алана!

– Для твоего Пьера и обноски Алана слишком хороши! – заметила княгиня-мать.

– А кто-то собирался сажать его на трон, – усмехнулась София. – До появления Александра. И Тараса.

– Так костюмы для Александра найдутся? – подала голос Алла, которой страшно не хотелось слушать еще и выяснение отношений между мамой и дочкой.

– Да, – кивнула княгиня-мать. – После ужина вас проводят, и Александр сможет выбрать себе одежду. На время своего пребывания здесь, – добавила княгиня-мать и сверкнула глазами на Литвинова, потом на дочь, потом на Проспера.

– А их моль не сожрала? – спросил Литвинов, подзывая слугу, чтобы тот положил ему добавки. Делал он это, громко щелкая пальцами, и пока слуга, не привыкший к такому обращению, соображал, бедняга получил пинок от одного из телохранителей, стоявшего у дверей. После пинка слуга быстро понял, что от него требуется.

«А почему княгиня-мать не вызовет полицию?» – подумала Алла. Ведь в княжестве есть полиция, причем действующая оперативно и умело. Алла неоднократно читала об этом в прессе (она ведь интересовалась княжеством все эти годы) и в последний вечер перед отъездом просмотрела имеющуюся в доме периодику и залезла в Интернет. Туристов, отправляющихся в княжество, предупреждали о суровых законах, карающих за нарушение общественного порядка. Все беспорядки в княжестве (драки между пьяными туристами, в основном – футбольными болельщиками) быстро пресекаются. И численности полицейских хватило бы, чтобы выгнать эту компанию, причем довольно быстро. И они бы явно могли обратиться за помощью к Интерполу, другим европейским державам, которым наши, в особенности вот такие, уже давно стоят поперек горла. Неужели бы не оказали содействия?

Но почему-то княгиня-мать все это терпит, хотя и кривится. Или это после появления Оксаны с Тарасом? Решила, что Литвинов с компанией лучше Оксаны с этим ее Сергеем Григорьевичем и Ларисой Тарасовной, которые выбили из княжества алименты на Тараса? Или, может, хочет использовать Литвинова для избавления княжества от Тараса с родственниками, а потом уже разделается с Литвиновым и компанией силами своих полицейских? И отправятся они все в местную тюрьму… Хотя наши братки, посидевшие в европейских тюрьмах, заявляют потом в интервью, что там – словно на курорте. Но все равно Литвинов явно не желает выключаться из дел и проводить немало лет за решеткой, пусть и княжеской.

Или княгиня опасается олигархов, осевших в государстве? Силы олигархов ведь вполне могут встать на сторону Литвинова. Им выгодно иметь на троне русского (или хохла Тараса)? И договориться с Литвиновым? Может, княгине-матери уже намекнули, как ей следует действовать?.. Или бездействовать, чтобы сохранить привычный образ жизни?