Текст книги "Муж, труп, май"

Глава 11

Вскоре мы с бабушкой вышли из комнаты, в которой уединялись, она отправилась на кухню, я – искать Петра Васильевича. По пути поговорила еще с парой женщин, соседками, но ничего интересного я от них не узнала. Обе были уверены, что Даша уехала в Петербург на заработки.

– А она на самом деле проституцией занималась? – шепотом спросила у меня одна из соседок.

– Нет, – покачала головой я.

– А чем?

– Она искала работу модели.

– Так это одно и то же, – махнула рукой соседка. – Старшая у них тоже в модели поехала. Все они в модели едут, а потом на панели стоят.

От соседок меня спас Паша. Мы вместе с ним вышли на улицу, вскоре к нам присоединился Петр Васильевич, мы поймали дядьку на стареньких «Жигулях» и поехали в гостиницу, где у нас были заказаны два номера. Петр Васильевич с Пашей разместились в одном, а я в другом. В нем, правда, стояли две кровати. Наверное, у них просто не было одноместных. Гостиница представляла собой трехэтажное здание, ресторана в нем не было, но кипяток могли предоставить круглосуточно. Душ был на этаже, но имелся водогрей и, соответственно, горячая вода текла постоянно. Как и в городе, здесь было чистенько, но без изысков.

Ужинать мы пошли в небольшое кафе по соседству, которое нам рекомендовала администратор. Там обменялись информацией. Дедушка рассказал практически то же, что и бабушка.

– Вы Дашин телефон проверяли? – спросила я у мужчин.

– Конечно, – улыбнулся Петр Васильевич. – Но проверять там было особо нечего. Один питерский номер мобильного телефона. Ответил мужчина. Спросил: «Да, Дашенька?», когда понял, что говорит не Дашенька, сразу же отключился. С тех пор телефон выключен, номер зарегистрирован на проживающую в коммуналке бабушку.

– Но будем искать, – добавил Паша. – Мужчина не мог не оставить следов. Билеты теперь, как известно, продают по паспорту. Конечно, он мог покупать и ехать по чужому паспорту, иметь несколько паспортов… Но мы знаем дату его приезда сюда. То есть примерную дату. Не факт, что он в день приезда связался с Дашей, хотя что ему еще здесь было делать? Но все равно это не сотни людей.

– Десятки? – спросила я.

– Скорее всего, он летал на самолете, – высказал свое мнение Петр Васильевич. – Мы знаем примерный возраст. То есть отсекаем женщин, детей, стариков (если они были) и молодежь. Лет сорок пять. Значит, от сорока до пятидесяти. Попробуем найти всех, сфотографируем.

– А если попросить бабушку с дедушкой сделать фоторобот? Здесь есть такие возможности? – я посмотрела на Пашу.

– Попробуем договориться. К сожалению, это пока единственная зацепка.

– Но кому нужна Кристина? – посмотрела я на Петра Васильевича.

– Завтра будем общаться с ее мамой, – улыбнулся он. – Я возлагаю на вас большие надежды, Лариса Михайловна.

– Где мне с ней общаться? На похоронах?

Хоронить собирались на следующий день. Я об этом узнала в квартире, где Даша прожила всю свою короткую жизнь. Сегодняшнюю ночь гроб с телом простоит в доме, завтра утром похоронная процессия отправится на кладбище. А еще Дашу собирались обряжать в подвенечное платье и хоронить в нем. Не знаю, кто намеревался это делать. Тело-то ведь окоченело, сложно будет. Даша, как я успела заметить, была одета в красивое темно-зеленое платье. То ли его купили по приказу Сергея Юрьевича, то ли он велел Кристине что-то выделить… У самой Даши таких платьев с собой точно не было. Весь состав гардероба Кристины я не помнила.

В квартире Даши мне объяснили, что платье прямо сейчас шьет кто-то из родственниц, причем вручную, и принесет, как только оно будет готово. Есть такая традиция (в смысле: шить вручную). Я, признаться, о ней слышала впервые. То есть о похоронах незамужних девушек в подвенечных платьях слышала, правда, не знала, что в них хоронят и тех, у кого есть дети. Никто из моих знакомых никому ничего в последний день и ночь не шил и сам не одевал покойников. В предыдущий перед прощанием день в морг приносили одежду. Я сама носила и отцу, и мужу. С мужчинами, конечно, проще. Но и всех моих знакомых женщин хоронили не в специально сшитой или купленной одежде, а в том, что они носили при жизни. Я знала только, что платье или костюм должны быть с длинными рукавами, а платок на голову – не черного цвета. Почему – сказать не могу. Интересно, а как с подвенечным платьем? Тоже будет с длинным рукавом? Или здесь другие традиции?

В доме у Даши у меня уточнили, не была ли она снова беременна. Мне о беременности никто не говорил. Судя по той жизни, которую она вела в Петербурге, ей просто было не от кого забеременеть. И потом, если бы это показало вскрытие, то наверняка я бы об этом знала. Но родственников и соседей не интересовал сам факт беременности, им просто было нужно знать, класть в гроб ножницы или не класть. Оказывается, их нужно положить беременной, чтобы было чем там перерезать пуповину.

Петр Васильевич сказал, что мать Кристины на похороны не приглашали.

– Но вроде на похороны зовут всех! – воскликнула я. – Тем более городок маленький, у них должны быть общие знакомые. Мать Кристины точно знает о смерти Даши. Кристина при мне ей звонила. И при вас.

– Знать-то она знает. Но здесь чуть ли не кровная вражда. Нет, ее на похоронах не будет. Я хочу попросить вас, Лариса Михайловна, съездить к ней завтра. Кристина же ей передала с вами подарки?

Это на самом деле было так. Дочь отправила матери пакет со сладостями и черной икрой, который лежал у меня в сумке. У меня был и телефон, и адрес. И она явно ждала моего приезда. Дашины вещи я перед отъездом собрала в ее же сумку, с которой она приехала в Петербург, и мы оставили все родственникам.

– Вот съездите и побеседуете. А мы с Пашей отправимся вместе с похоронной процессией. Или вы желаете на местные похороны посмотреть?

– Нет уж, спасибо. Это мероприятие у меня любопытства не вызывает. Насмотрелась за свою жизнь. И с соблюдением традиций, и без. Лучше я к матери Кристины.

Поужинав, мы вернулись в гостиницу. Я первой отправилась в душ, потом сразу же легла спать. Надо пользоваться любой возможностью выспаться. Правда, перед сном позвонила дочерям. У них все было в порядке.

Звонок мобильного телефона разбудил меня в три часа ночи. Аппарат лежал на прикроватной тумбочке. Я всегда кладу его рядом с изголовьем. Привычка. Может, следовало бы выключать на ночь.

Я ударила по выключателю настенного бра, увидела, что номер не определился, но все равно нажала на прием. Может, местные номера не определяются?

– Лариса? – спросил вроде бы знакомый женский голос. Звонили откуда-то издалека, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. И голос сопровождал какой-то тихий-тихий гул. Или что-то типа эхо. Я не смогла определиться.

– Да, – прохрипела я.

– Лариса, это Даша.

Так, начинается… Я села в кровати и потерла глаза свободной рукой.

– Да, Дашенька? Твоей душе никак не успокоиться? – я решила подыграть и попробовать выяснить как можно больше информации.

– Как я могу успокоиться, если меня убили?

– Дашенька, завтра будет отпевание. После отпевания тебе должно стать легче.

Я вспомнила себя. Мне самой на самом деле стало легче после отпевания моего любимого мужа. Я была никакая после его смерти, конечно, и после отпевания я полностью не отошла, но стало легче! Или просто попался очень хороший священник? Он со мной очень душевно поговорил. И ведь мы с Мишей обязательно встретимся там. Не можем не встретиться!

Я сказала «Даше» о муже. Пусть звонившая поверит, что я ее звонок воспринимаю серьезно.

– Не знаю, – протянула «Даша». – Но ведь меня убили. Я не смогу успокоиться, пока не буду отмщена!

– А кто тебя убил, Дашенька? Ты же должна знать.

– Лариса, вы поможете мне отомстить? Ведь за смерть такой молодой девушки, как я, нужно мстить! У меня же вся жизнь была впереди!

– А что ты хочешь, чтобы я сделала? И кто тебя убил, Даша?

– Кристина, кто же еще? Лариса, вы – единственный человек, который ко мне нормально относился в этом доме.

– А Сергей Юрьевич?

– Сергей Юрьевич не обращал на меня внимания! Я для него была пустым местом!

Голос был Дашин. Точно Дашин. Но Даша мертва! У Даши не был сестер-близняшек. И ее сразу же опознали и мать, и бабушка с дедушкой, и соседи. Ни у кого не возникло сомнений, что это она.

То есть кто-то моделирует голос Даши. То-то создается впечатление, что говорят издалека. И этот сопутствующий шум не прекращается. Да, далеко шагнула техника…

– Даша, Сергей Юрьевич – занятой мужчина. Ты сама знаешь, как мало времени он проводит дома. Он же фактически только спать приезжает…

– Лариса, я не держу зла на Сергея Юрьевича! Но я хочу отомстить Кристине. Кристина специально подмешала яд в вино, чтобы я отравилась! Да, я пила ее вино, я мерила ее одежду. А ей всего было для меня жалко! Но у нее столько всего! А у меня ничего не было! Но ей все равно было жалко! И она от меня избавилась!

– Даша, ты понимаешь, что вину Кристины нужно как-то доказать? Если я скажу следователю, или даже Сергею Юрьевичу, или кому угодно, что мне звонила ты, мне не поверят!

– Лариса, вы верите, что это я? Нам здесь дают возможность позвонить. Конечно, не всем, а тем, у кого на Земле остались незаконченные дела. У нас здесь мужчина один жене передал, где заначка, а то ей на его похороны не хватает.

– Даша, я знаю о таких вещах. Мой Миша ко мне во сне приходил. И насчет звонков я слышала. Одна знакомая своей сестре звонила, а потом оказалось, что она уже сутки как мертва. Но нужно было передать важную информацию. Дашенька, но почему ты мне звонишь? Я, конечно, все сделаю, что ты попросишь…

– Вот поэтому и звоню. А кому еще, Лариса? Сергей Юрьевич не поверит. Эта его гэбэшная цепная собака тоже.

Ого, какая у нас информация. Даже я точно не знала, откуда Петр Васильевич. И в возрасте Даши уже мало знают о КГБ – только то, что рассказывали родители и бабушки с дедушками.

– Лариса, будьте осторожны!

– Думаешь, Кристина и меня может отравить?

– Нет, я имела в виду этого старого кагэбэшника. С ним будьте осторожны.

– Хорошо, Дашенька. Спасибо, что предупредила. Дашенька, а у тебя есть какие-нибудь пожелания насчет похорон, памятника? Я все передам.

– Мама все сделает как нужно.

– Может, кому-то что-то передать?

– Я вот не знаю, кому лучше это сказать… Вы уж сами решите, Лариса.

– Что передать, Дашенька? И у меня тоже к тебе будет просьба. Ты ведь, наверное, уже встретилась с кем-то из своих умерших родственников? С бабушкой, с дедушкой? Говорят, люди встречаются.

– Да, встретилась и с бабушкой, и с дедушкой. Они не ждали меня так рано… И тоже проклинают Кристину.

Но я сама лично видела сегодня и бабушку, и дедушку! Значит, звонившая не знает, кто из родственников Даши жив. Это уже сужает круг поисков.

– Дашенька, если мужа моего увидишь…

Я всхлипнула. На самом деле всхлипнула. Хотя после смерти Миши прошло уже почти полтора года, я все равно вспоминала его чуть ли не каждый день. Да, я закрутилась с делами, с новой работой. Я сменила обстановку, я даже в этот город поехала, чтобы немного отвлечься. Старшая дочь меня очень поддержала. Она мне постоянно говорила: меняй жизнь, мама, меняй обстановку, меняй круг общения. Надо жить дальше. Отец хотел бы, чтобы ты жила дальше и наслаждалась жизнью. Ты – совсем не старая женщина, и тебе нельзя хоронить себя.

«Даша» заявила, что обязательно найдет слова, которые сказать моему мужу, да он и так все знает, а меня просила передать «тому, кому я посчитаю нужным», что мышьяк лежит в одной из старых сумок Кристины в ее гардеробной.

– Только не выгораживайте Кристину, Лариса! Заклинаю вас! Иначе… я буду преследовать вас отсюда! Я буду являться к вам!

– Я все сделаю, как надо, Дашенька! Пусть земля будет тебе пухом.

«Даша» отключилась. Я задумалась. Правда, снова быстро заснула. Я не очень впечатлительная, а будить Петра Васильевича среди ночи не видела смысла.

Глава 12

Утром мы встретились с Петром Васильевичем в коридоре. Он шел из ванной комнаты, я направлялась туда.

– Сейчас идем завтракать, потом… – открыл рот Измайлов.

– Разговор есть, – перебила я. – Не для Пашиных ушей. То есть вы потом сами решите, что ему говорить и говорить ли вообще. Зайдите, пожалуйста, ко мне минут через десять.

Петр Васильевич зашел и вопросительно посмотрел на меня. Я пересказала суть ночного разговора.

– Даша никогда не называла меня Ларисой, только по отчеству.

– Кристина зовет вас Ларисой, и звонившая – или человек, по поручению которого она звонила, – вашего отчества просто не знает.

– Далее. Бабушка с дедушкой. Звонившая не знает, кто из Дашиных родственников жив, но, похоже, знает, что я отправилась сюда. И знает, что вместе с вами. И еще имеет доступ к вещам Кристины. Или имела.

– Например, когда бывшие жены Сергея Юрьевича вдруг одновременно пожаловали в гости без приглашения.

Петр Васильевич в задумчивости почесал щеку.

– Вы с ними разговаривали? – поинтересовалась я.

– Пока нет. Не до них было. По возвращении отсюда займусь этим «приятным» делом. Составите компанию, Лариса Михайловна?

– Зачем? И станут ли они со мной разговаривать?

– Почему бы и нет? Я ведь могу им сказать, что специально нашел для работы у Сергея Юрьевича бывшую сотрудницу Комитета. Хотя бывших сотрудников не бывает…

– Кристина может быть богатой наследницей? – в лоб спросила я у Петра Васильевича.

– Сама по себе она бедна как церковная мышь.

– Но ее отец – их общий с Дашей отец – отправился «на Севера», как сказала Дашина бабушка. И сгинул. А если не сгинул? Если каким-то образом присосался к какой-нибудь нефтяной или газовой трубе? Прихватизировал скважину? Купил участок земли и обнаружил на нем алмазы? Могло такое случиться?

Петр Васильевич пожал плечами.

– Если у Даши с Кристиной общий отец, то Кристина вполне могла избавиться от конкурентки, – заметила я.

– Кристина – жена нашего с вами работодателя, Лариса Михайловна, – нейтральным тоном напомнил Измайлов. – И исходить мы будем из этого. Правда, теперь я не исключаю, что убить хотели обеих. И Дашу, и Кристину. Ведь нельзя исключать, что Даша и к коньячку прикладывалась… Я просто не знаю.

– Но если бы выпили Сергей Юрьевич и Кристина?

– Сергей Юрьевич мог оказаться побочной жертвой. Хотя это маловероятно. Скорее – главной целью отравителя. Звоните матери Кристины и поезжайте к ней. А я уж отправлюсь по известному вам адресу на не самое радостное мероприятие.

Мать Кристины оказалась симпатичной полноватой женщиной, но ростом Кристина явно пошла не в нее. Вероятно, отец Кристины и Даши был высоким худым мужчиной, и его рост и телосложение унаследовали дочери.

Она обрадовалась подаркам, расспрашивала меня о дочери. О Даше она уже, естественно, знала – и версию Кристины, и версию местных родственников.

– Отравить хотели мою дочь? – прямо спросила мать Кристины.

– Пока неизвестно, – ответила я. – Идет следствие.

– Лучше бы ей временно за границу уехать, – вздохнула мать. – Но ведь такого мужика оставлять нельзя. Сразу же уведут!

В этом была доля правды… Сама Кристина ведь увела Сергея Юрьевича у предыдущей жены и своей бывшей подруги. Правда, я всегда считала, что увести мужика нельзя, если он сам того не хочет. Хочет ли Сергей Юрьевич расстаться с Кристиной? Или ему все равно? Женщины устраивают на него охоту, а он сам, наверное, уже разучился ухаживать. Если когда-то умел. И вообще он очень занят на работе. Я затруднялась сказать, какое место в его жизни занимали женщины. Пятое? Десятое? Насколько я поняла, он жил работой. И еще любил спорт.

– Вы поддерживаете связь с отцом Кристины? – спросила я.

Женщина покачала головой и сказала, что понятия не имеет, где он и вообще жив ли. У нее новый муж, правда, гражданский. Расписаться с ним она не может, поскольку официально состоит в браке с отцом Кристины, которого не видела много лет.

– Так его через суд можно признать безвестно отсутствующим, – заметила я.

– А зачем? – пожала плечами женщина. – Не горит.

– Кристина могла от кого-то получить наследство? У вас есть родственники за границей? Богатые родственники в России?

– Вы думаете, на нее из-за этого покушались?

– Такая версия рассматривается.

– Единственный наш богатый родственник – это мой зять. Все. Кто за ним наследует, кроме Кристины? У него вроде сын есть от первого брака.

– На сегодняшний день наследники – ваша дочь и сын Сергея Юрьевича, – подтвердила я.

– Вот с той стороны и ищите. Убирают с дороги мою дочь – все достается сыну.

А его мать приезжала в дом Сергея Юрьевича… Правда, вместе с двумя бывшими женами моего работодателя.

Зачем?

Глава 13

Мы с Петром Васильевичем улетали в Петербург в воскресенье вечером. Паша остался в городке на Волге. На понедельник было запланировано составление фоторобота мужчины, который привозил деньги Даше за непонятные услуги. Коллеги Паши в воскресенье не были готовы выходить на службу для этой цели, да и родственники Даши были не в состоянии составлять фоторобот после похорон.

В Пулково нас встречал один из подчиненных Петра Васильевича и повез в дом нашего работодателя.

– Вам, вероятно, придется заночевать в доме Сергея Юрьевича, – заметил Измайлов, обращаясь ко мне.

Я пожала плечами. Заночую. Утром спозаранку не придется вставать. Ведь неизвестно, сколько сейчас я там проведу времени.

Сергей Юрьевич встречал нас в джинсах и футболке. До этого я всегда видела его официально одетым. Но когда я его видела? В основном утром, когда он собирался на работу. Или когда только возвращался с работы.

Я сразу же встала к плите, чтобы подать ужин, Петр Васильевич уединился с Сергеем Юрьевичем. Кристина пока не появлялась. Мне насчет нее ничего не сказали. Я не проявляла любопытства. Придет время – скажут.

Когда ужин был готов, я отправилась на поиски работодателя и Петра Васильевича, чтобы уточнить, где накрывать на стол и на сколько человек.

– В кухне, где я обычно завтракаю, – сказал Сергей Юрьевич. – Я надеюсь, вы посидите с нами, Лариса Михайловна?

– А Кристина?

– Кристина спит. Она не будет ужинать, – отрезал работодатель.

Я пригласила мужчин в кухню минут через пятнадцать.

Мою стряпню, как обычно, хвалили. Сергей Юрьевич собственноручно открыл французское вино («Хорошее вино, а не эта сладкая Кристинкина дрянь»), которое пили мы с ним. Петр Васильевич пил водку.

– Вы другие бутылки проверили? – спросила я, переводя взгляд с работодателя на Петра Васильевича. – Ведь и у Сергея Юрьевича, и у Кристины большие запасы их любимых напитков…

– Я их лично осмотрел, – заверил начальник службы безопасности. – Но, во-первых, к ним не подобраться. Они же хранятся в погребе и даже у вас, Лариса Михайловна, от него нет ключа.

– Напомните мне после ужина, Лариса Михайловна, – вставил Сергей Юрьевич. – Я вам покажу, где он у меня хранится. Кстати, у Кристины к нему доступа нет. Только у меня. И у вас будет. Я вам доверяю.

– Спасибо.

– В доме стоят только открытые бутылки, – продолжал Петр Васильевич. – То есть, как правило, одна начатая и одна закрытая. Я имею в виду коньяк Сергея Юрьевича и испанское вино Кристины.

– Чтобы лишний раз не спускаться в погреб, – вставил работодатель. – И я не хочу, чтобы Кристина спивалась. Хотят с подружкой винца выпить – пожалуйста, но жена-алкоголичка мне не нужна. Насмотрелся я на таких. Безделье ни к чему хорошему не приводит. Но Кристина не желает работать. Я предлагал купить ей салон красоты, салон цветов, галерею. Ничего не хочет! Говорит, что и так занята целый день.

Сергей Юрьевич усмехнулся. Но ведь Кристина на самом деле была целый день занята! Она поздно вставала, потом приезжала ее подружка Сюзанна или сама Кристина сразу же уезжала после своего позднего завтрака. Из брошенных мне реплик и случайно услышанных фраз я знала, что Кристина регулярно обходит вполне определенные бутики, ходит к парикмахеру, косметологу, маникюрше. И по ее внешнему виду было заметно, что ходит! Да и новые вещи регулярно появлялись. Кристина обычно возвращалась с какими-то пакетами.

– О вашем путешествии в родной город Кристины я уже знаю, – продолжал Сергей Юрьевич. – Но вы еще не знаете, что здесь происходило в ваше отсутствие.

Я вопросительно посмотрела на работодателя.

– В ночь с субботы на воскресенье Даша не только разговаривала с вами по телефону, но и приходила к Кристине.

Я застыла с открытым ртом, не донеся до него вилку.

– Куда приходила? – спросила я, как полная дура.

– Сюда.

– Вы ее видели?

– Я – нет. Я спал. Не видел и не слышал. Но дело в том, что и камеры видеонаблюдения ее не зафиксировали.

– Кристина не может фантазировать?

– К сожалению, Кристина не фантазирует, – вздохнул Петр Васильевич. – В доме кто-то был.

– Но…

– Видеокамеры были отключены, как и сигнализация. Насколько я понимаю, использовался какой-то хитрый прибор (а такие приборы точно существуют), который временно остановил запись и отключил сигнализацию. Специалисты уже проверили аппаратуру. А устанавливали ее самые лучшие, которые только есть у нас в городе. То есть запись в один момент выключилась, потом включилась.

– Наши доморощенные Кулибины трудятся на благо криминала, – хмыкнула я.

– Примерно так, – кивнул Измайлов. – На видеокамерах есть запись трех крупных мужчин.

– То есть все-таки записано, кто проник в дом?

Петр Васильевич покачал головой.

– Записано, как они проходят мимо ворот по дорожке. Завтра будем выяснять, не живут ли они в одном из домов. Судя по виду, они – поддатые. Хотя маловероятно, что выяснение их личностей что-то даст. Они проходят мимо ворот. Проходят! Это камеры зафиксировали. Потом отключились.

– И к Кристине приходила женщина, – вставил Сергей Юрьевич. – Моя жена в этом не сомневается. То есть она-то не сомневается в том, что это была Даша. Но все-таки маловероятно, что Дашу изображал мужчина. Скорее всего, это была женщина.

– Которая знала Дашу при жизни, – задумчиво добавила я. – А здесь ее знал очень ограниченный круг лиц. Сюзанна…

– Сюзанне сейчас не до Даши и даже не до Кристины, – хмыкнул Сергей Юрьевич. – Я просил ее временно пожить здесь, но она не может упустить крупную рыбину. Вдруг сорвется с крючка?

Я вопросительно посмотрела на работодателя.

– Ее женатый любовник все-таки решил развестись с женой. Не знаю уж, что его подвигло, но это факт. Он уже подал на развод. Женится ли в результате на Сюзанне или нет – неизвестно, но она, естественно, прилагает все усилия, чтобы женился. И вообще, зачем Сюзанне изображать Дашу и пугать Кристину? Мотива нет. Остаются мои бывшие жены.

– А им зачем?

– Это предстоит выяснить. Надеюсь на вашу помощь, Лариса Михайловна. Но все они – и официальные жены, и мать моего сына Дашу видели. Не исключаю, что не один раз. И еще ее ведь кто-то сюда пригласил…

– Вот эта версия кажется мне наиболее перспективной, – вставил Измайлов. – Бывшие жены Сергея Юрьевича – не актрисы. И не могли они достаточно хорошо изучить Дашу, чтобы копировать голос, жесты.

– Как вы думаете, что здесь делала Даша? Зачем ее сюда пригласили? – я посмотрела на Сергея Юрьевича.

– Собирать информацию обо мне.

– Но…

– Кому нужна Кристина? Нет у нее ничего за душой. А человек, проживающий в моем доме, мог собрать обо мне кое-какую информацию. Мы не знаем, насколько хорошо Даша владела компьютером.

– Но когда…

– Даша ведь оставалась в доме одна?

Я кивнула. Я уезжала за продуктами, в химчистку, еще по каким-то поручениям. Кристина в это время еще спала – или отправлялась по бутикам и салонам красоты. И я за Дашей не следила! У меня своей работы полно. Она могла сидеть в кабинете Сергея Юрьевича и шарить в его компьютере. Мало ли что у нее были длинные ногти! Мало ли что она мне сама говорила! Мало ли что я не видела ее за компьютером. Она могла подслушивать разговоры. В конце концов, она могла устанавливать подслушивающие устройства, которые ей передавали, и записывать разговоры!

– Называется – пригрел змею на груди, – хмыкнул Сергей Юрьевич.

– Но тогда получается, что травить могли Дашу! – воскликнула я. – Она выполнила свою работу и стала больше не нужна. Чтобы не проговорилась, чтобы не платить… Конечно, главное – чтобы никому ничего не сказала и не попыталась получить с вас больше…

– Вот именно, – кивнул Сергей Юрьевич и отпил вина.

– Тогда опять получается, что замешаны бывшие жены, – вставил Измайлов.

И тут я вспомнила, что мне ночью по телефону говорила «Даша». Мышьяк в одной из сумок Кристины.

– Вы его нашли?

– Завтра привезу эксперта, – сказал Измайлов.

– Вы хотите подключать полицию? – я посмотрела на Петра Васильевича, потом на Сергея Юрьевича.

– Своего человека, – добавил Измайлов. – Снять отпечатки пальцев. Мало ли еще что найдем в процессе. Любая ниточка и пылинка могут послужить зацепкой. Если яд там, он никуда не денется.

Я спросила, что же все-таки произошло ночью в доме. Что сделала «Даша»? Она не приснилась Кристине?

В доме на самом деле кто-то был и сделал Кристине парализующий укол. След укола на бедре нашли, у Кристины взяли кровь и нашли остатки препарата с мудреным названием. То есть пока «Даша» разговаривала с Кристиной, та не могла пошевелиться, но все видела и все слышала. Кристине сделала укол, потом разбудили. Но до Сергея Юрьевича она смогла добраться только под утро – когда действие препарата ослабло и Кристина смогла проползти по коридору к спальне мужа.

– Простите, Сергей Юрьевич, а вы не хотите…

– Нет. Я привык спать один. У меня и так мало часов на сон, и я хочу высыпаться. Рядом с Кристиной я точно спать не могу. Если вы заметили, она сильно душится. Этот запах не даст мне спать. И ложится она значительно позднее, чем я. То есть она будет меня будить.

– Сейчас я приму меры, и больше никто не сможет проникнуть в дом. В фирме, устанавливавшей здесь видеонаблюдение, специалисты работают круглые сутки – чтобы репутация не пострадала. Больше никто не проникнет незамеченным, – заявил Петр Васильевич.

– Что говорила «Даша»? – поинтересовалась я. – И во что она была одета?

– То ли в балахон, то ли в простыню, – хмыкнул Сергей Юрьевич. – Свет она не включала, пришла со свечой. Кстати, воск на полу остался – и это еще одно доказательство явления «Даши».

Значит, мне завтра еще воск от пола оттирать…

– То есть освещение было плохое, Кристина со сна, парализована… – пожал плечами Измайлов. – Наверное, абсолютного сходства с Дашей добиться не получилось, поэтому и использовалось такое освещение. Но голос ее. И вы же тоже утверждаете, что голос похож?

Я кивнула. Но я считала, что при разговоре по телефону использовался какой-то модулятор. Но в жизни?

– Тоже можно использовать технику, – пояснил Измайлов. – И большую роль сыграло состояние Кристины.

– Но что эта Даша хотела от Кристины? – воскликнула я. – Не просто же так она приходила? Ведь задействованы средства, техника. Люди рисковали!

– Конкретных требований Даша не предъявила, – хмыкнул Сергей Юрьевич.

– То есть как? – удивилась я.

– Она несколько раз повторила Кристине, что скоро заберет ее с собой. Больше ничего вразумительного моя жена сказать не смогла.

– Значит, кто-то хочет убить Кристину?

– Я не знаю, зачем кому-то убивать Кристину, – заявил ее законный муж.