Текст книги "Посткапиталистическое желание. Последние лекции"

Программа курса

Марк Фишер скончался в пятницу, 13 января 2017 года, и оставшиеся десять недель курса Посткапиталистическое желание пошли не по плану.

Первые несколько недель по утрам в понедельник в той же аудитории проходили встречи памяти Марка. Чуть позже студенты решили, что курс нужно довести до конца.

Семинар стал ридинг-группой, которую посещали друзья, коллеги, соавторы и вдохновители Фишера, – они помогали разбираться в текстах, которые Фишер планировал обсудить со студентами.

Постепенно ридинг-группа стала открытой, получив название Кчемность из никчемности, и некоторые из текстов обсуждались снова, но уже в широком кругу[68]68
  Подробнее об этой серии встреч см.: https://postcapitalistdesire.wordpress.com.


[Закрыть].

Ниже приводится полная программа и литература к пяти состоявшимся и десяти запланированным лекциям, отражающая оригинальный план Фишера.

Лекция первая: Что такое посткапитализм?

1. Срничек Н., Уильямс А. Образы посттрудового будущего // Н. Срничек, А. Уильямс. Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда / пер. Н. Охотина. М.: Strelka Press, 2019. С. 155–186. (Рекомендую прочесть также «Заключение», С. 253–263.)

2. Gibson-Graham J. K. Affects and Emotions for a Postcapitalist Politics // J. K. Gibson-Graham. A Post-Capitalist Politics. Minneapolis and London: University of Minnesota Press, 2006. P. 1–22.

3. Мейсон П. Пророки посткапитализма // П. Мейсон. Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему / пер. А. Дунаева. М.: Ад Маргинем, 2016. С. 161–210.

Лекция вторая: «Социальная и психическая революция почти непредставимого размаха»: контркультурная богема как прообраз

1. Willis E. The Family: Love it or Leave it // E. Willis. Beginning to See the Light: Sex, Hope, and Rock-and-Roll. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2012. P. 149–168.

2. Маркузе Г. Диалектика цивилизации // Г. Маркузе. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда / пер. А. Юдина. М.: АСТ, 2003. С. 75–106.

Лекция третья: От классового сознания – к групповому

1. Лукач Д. Точка зрения пролетариата // Д. Лукач. История и классовое сознание. Хвостизм и диалектика. Тезисы Блюма (фрагменты) / пер. С. Поцелуева. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2017. С. 240–303.

2. Hartsock N. C. The Feminist Standpoint: Developing the Ground for a Specifically Feminist Historical Materialism // N. C. Hartsock. The Feminist Standpoint Revisited and Other Essays. Boulder, Colorado: Westview Press, 1998. P. 105–132.

Лекция четвертая: «Сила союзов и сила душ»

1. Cowie J. Old Fashioned Heroes of the New Working Class // J. Cowie. Stayin’ Alive: The 1970s and the Last Days of the Working Class. New York and London: The New Press, 2010. P. 23–75.

Лекция пятая: Либидинальный марксизм

1. Лиотар Ж.-Ф. Желание за именем Маркс // Ж.-Ф. Лиотар. Либидинальная экономика / пер. В. Лапицкого. М.; СПб. Изд-во Института Гайдара, Факультет свободных искусств и наук СПбГУ, 2018. С. 163–266.

Лекция шестая: Движение «Автономия» и отказ от работы

1. Federici S. Wages Against Housework // S. Federici. Revolution at Point Zero: Housework, Reproduction and Feminist Struggle. Oakland: PM Press, 2012. P. 15–21.

2. Nicholas T. The Refusal of Work // T. Nicholas. Deleuze, Marx and Politics. London and New York: Routledge, 2003. P. 103–138.

Лекция седьмая: Разрушение демократического социализма и зарождение неолиберализма на примере Чили

1. Кляйн Н. Государство в состоянии шока: кровавое рождение контрреволюции // Н. Кляйн. Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф / пер. М. Завалова. М.: Добрая книга, 2009. С. 105–135.

2. Medina E. Cybernetics and Socialism // E. Medina. Cybernetic Revolutionaries: Technology and Politics in Allende’s Chile. Cambridge, Mass.: The MIT Press, 2011. P. 15–41.

Лекция восьмая: Изобретение «середины»

1. Freedman C. Marx / Nietzsche / Freud / Nixon // C. Freedman. The Age of Nixon: A Study in Cultural Power. Winchester and Washington: Zer0 Books, 2012. P. 71–107.

2. Lewis P. Hardhats Versus Elite Droves: Consolidation of the Image // P. Lewis. Hard Hats, Hippies and Hawks: The Vietnam Antiwar Movement as Myth and Memory. Ithaca and London: ILR Press, 2013. P. 159–185.

Лекция девятая: Постфордизм и «Новые времена»

1. Hall S. The Meaning of New Times // eds. S. Hall, M. Jacques. New Times: The Changing Face of Politics in the Nineties. London: Lawrence and Wishart, 1989. P. 116–136.

2. Вирно П. [все фрагменты от] По ту сторону пары страх/тревога; [до] Интеллект как партитура // П. Вирно. Грамматика множества. К анализу форм современной жизни. М.: Ад Маргинем, 2013. С. 22–78.

Лекция десятая: Технофеминизм / Киберфеминизм

1. Firestone S. The Two Modes of Cultural History // eds. A. Avanessian, R. Mackay. #ACCELERATE: The Accelerationist Reader. Falmouth: Urbanomic, 2014. P. 109–130.

2. Plant S. [все фрагменты от] Cyborg Manifestos; [до] Cocoons // S. Plant. Zeros and Ones: Digital Women and the New Technoculture. London: Fourth Estate, 1998. P. 58–81.

Лекция одиннадцатая: Акселерационизм

1. Jameson F. Utopia as Replication // Valences of the Dialectic. London and New York: Verso, 2009. P. 410–435.

2. Ланд Н. Машинное желание // Н. Ланд. Сочинения. Т. 2: Киберготика / пер. Д. Хамис под науч. ред. А. Морозова. Пермь: Гиле Пресс, 2018. С. 57–81.

Лекция двенадцатая: Недовольство Сетью (1): Хардт и Негри

1. Hardt M., Negri A. Beyond Capital? // M. Hardt, A. Negri. Commonwealth. Cambridge, Mass. and London: Harvard University Press, 2009. P. 263–324.

Лекция тринадцатая: Недовольство Сетью (2): Пиринговая политика

1. Bauwens M. Peer to Peer: From Technology to Politics // eds. J. Servaes, N. Carpentier. Towards a Sustainable Information Society: Deconstructing WSIS. Bristol: Intellect, 2006. P. 151–168.

2. Dean J. The Common and the Commons // J. Dean. The Communist Horizon. London and New York: Verso, 2012. P. 119–156.

Лекция четырнадцатая: Власть тачскрина

1. Бодрийяр Ж. Тактильность и бинарность; Гиперреализм симуляции // Ж. Бодрийяр. Символический обмен и смерть / пер. С. Зенкина. М.: Добросвет, 2000. C. 133–155.

2. Berardi F. Info-Labour and Precarization // F. Berardi. Precarious Rhapsody. London: Minor Compositions, 2009. P. 30–54.

Лекция пятнадцатая: Возрожденный Прометей

1. Laboria Cuboniks. Ксенофеминизм: политики отчуждения. 2005. Доступно по ссылке: https://laboriacuboniks.net/manifesto/ксенофеминизм-политики-отчуждения

2. Hester H. Promethean Labours and Domestic Realism. Доступно по ссылке: https://www.academia. edu/11571359/Promethean_Labours_and_ Domestic_Realism

О тексте

Расшифровки пяти лекций, представленные на следующих страницах, подготовлены на основе аудиозаписей, которые сделал и предоставил Нейс Заврл.

Здесь читателям встретится новый Фишер, с которым многие незнакомы. Это Фишер экспериментирующий, размышляющий в реальном времени, стремящийся убедить студентов в том, что другой мир возможен, побуждающий их коллективное сознание к росту. Это Фишер без купюр, Фишер в своей стихии. Он эмоционально рассуждает на самые разные темы и умудряется увлекать студентов сложными концепциями, обкатывая идеи Кислотного коммунизма. Больше десяти лет назад Марк писал Капиталистический реализм с расчетом на сильных учеников из колледжа дополнительного образования, где он преподавал в середине 2000-х, – которых он надеялся вывести из бесправного ступора. В этих пяти лекциях Марк поступает так же – передает инструменты новому поколению, а может, и тем же студентам десять лет спустя: тем, кто пытается пробиться за поверхностность навязанного индивидуализма, власти тачскрина и бесконечного мытарства.

Поскольку лекции были прочитаны в современном университете, движение мысли периодически прерывается вопросами и отступлениями. Мы сохранили эти разрывы, чтобы показать, как мысль Марка меняет траекторию, отталкиваясь от всплывающих тем, и наконец восстанавливает движение по вновь обретенному пути. В отдельных случаях внесены изменения, чтобы не мешать опыту чтения. В остальном стенограмма верно отражает ритм и фразеологию Марка, весьма своеобразных, сохраняя его голос во всей полноте, и, что важней, воспроизводит его ясный, динамичный и импровизационный стиль лекций, так полюбившийся студентам.

В других подобных изданиях заминки и непоследовательности, как правило, отсутствуют, однако принципиальная незавершенность цикла и объявленный самим Марком режим «открытого эксперимента» говорит в пользу того, чтобы сохранить атмосферу этих ранних понедельничных встреч – своеобразных, неоднородных и извилистых, но точно не неудавшихся.

Личные данные студентов отсутствуют, сохраняя их право на анонимность. Затекстовые сноски содержат подробные ссылки, указания на дополнительные материалы (тексты, упомянутые вскользь; основные пункты теорий; выдержки из слайдов), а также информацию, контекстуализирующую некоторые фразы Марка, которые могут показаться бессмысленными тем, кто не сидел в аудитории в тот день и не был погружен в учебный процесс.

Лекция первая. Что такое посткапитализм?

7 ноября 2016

Марк Фишер: …Давайте пройдемся по структуре, какой она мне видится. Повторюсь, вы можете вносить в нее изменения. Этот курс – открытый эксперимент, к которому мы приступаем прямо сейчас…

Я собирался начать с разговора о негативном вдохновении для курса и планировал показать вам три ролика, но буду говорить поверх видео, потому что звук по какой-то непонятной причине не работает…

(Фишер включает телерекламу Apple, впервые показанную в эфире Супербоула[69]69
  Супербоул – финальная игра за титул чемпиона Национальной футбольной лиги США, самое популярное телевизионное событие в стране. Рекламы Супербоула, самые дорогие рекламные эфиры в телевещании США, стали самостоятельным культурным событием.


[Закрыть] в 1984 году: бежит женщина в ярких спортивных шортах и майке, ее преследуют охранники в полном обмундировании. Она метает кувалду в экран, перед которым сидит масса серых безэмоциональных людей, напоминающих телеобращение Большого Брата из 1984 Джорджа Оруэлла. Титр: «24 января Apple Computer представит Macintosh. И вы увидите, почему 1984 год не будет похож на 1984 [70]70
  Реклама Apple для Супербоула 1984 года: https://youtu.be/2zfqw 8nhUwA.


[Закрыть].)

Это первый ролик – кто-нибудь узнал? Видели его? (Перешептывание в аудитории.) Было в фильме Джобс, верно? Кто-нибудь смотрел?

Студент № 1: Фильма про Джобса я не видел, но ролик, кажется, кто-то выкладывал в «Фейсбуке»[71]71
  Компания Meta Platforms Inc., владеющая социальными сетями Facebook («Фейсбук») и Instagram («Инстаграм»), по решению суда от 21.03.2022 признана экстремистской организацией, ее деятельность на территории России запрещена. – Изд.


[Закрыть]. Я знаю только, что это реклама Apple на Супербоуле.

МФ: Посмотрите потом со звуком… Как я уже говорил, сейчас я не могу его настроить… Но изображение говорит само за себя. Люблю поспорить: «Это самый важный фильм за последние тридцать пять лет». Кто-нибудь знает, кто его снял?

Студент № 2: Ридли Скотт.

МФ: Ридли Скотт, узнаваемо, да? Стиль напоминает его недавние фильмы. Он изменил канон популярного голливудского научно-фантастического кино, сняв Чужого и Бегущего по лезвию. Первый, кажется, вышел в 1979-м, второй в 1982-м, значит, реклама появилась через пару лет после Бегущего. Мне кажется, с тех пор он ничего лучше ее так и не снял. Это, возможно, единственный стоящий фильм Ридли Скотта.

Его заслуга в том, что он породил множество тропов, которые теперь составляют золотой стандарт нашего воображения: вертикальная бюрократическая система контроля противостоит динамизму некоего сетевого индивидуального мышления.

Реклама работает сновидчески, а сновидения, как говорил Фрейд, соединяют, сжимают, сгущают очень разные идеи, смешивая их воедино. И если мы посмотрим на образы, то увидим холодную войну. Вы слишком молоды, чтобы ее помнить, и знаете, наверно, о ней лишь как об историческом факте. Образы холодный войны, прежде всего относимые к Советскому Союзу: отрицательные и унылые, показывающие, как бюрократия подавляет индивидуальность.

Серая масса «роботов» топчется, подчиняясь командам, которые изрыгает говорящая голова, – это отсылка к 1984 Оруэлла. Замечу, что наследники Оруэлла были не в восторге от рекламы, но это другая история [72]72
  Фонд Джорджа Оруэлла счел рекламу нарушением авторских прав – настолько очевидны были заимствования из образного ряда 1984 – и потребовал от Apple снять рекламу с эфира. Подробнее см.: Coulson W. R. ‘Big Brother’ is Watching Apple: The Truth About the Super Bowl’s Most Famous Ad // Dartmouth Law Journal. Winter 2009. 7 (1). P. 106–115.


[Закрыть]. Реклама берет образы, годами относящиеся к соцблоку, и соотносит их с образами корпораций типа IBM, которые тогда правили компьютерной индустрией. Apple позиционировала себя как нечто новое, как цвет, проникающий в этот серый, унылый бюрократический мир. Apple – новое. Что интересно, Apple – женщина. Цвет врывается в серый мир бюрократических дольменов, и рекламное сновидение уравнивает Советский Союз и IBM, соединяя их в унынии. Из этой монолитной, серой, скучной системы контроля пробьется новый мир. Так и случилось! По-своему это пророческая работа. И даже больше, чем пророческая; можно сказать, это хайповерие[73]73
  Существующему переводу «гиперверие» мы вслед за Дианой Хамис предпочитаем «хайповерие», подробнее см. главу «Метод» в: Хамис Д. Зачем демоны послали нам Ника Ланда? // Горький. 2021: https://gorky.media/context/zachem-demony-poslali-nam-nika-landa/.


[Закрыть] [74]74
  Термин «хайповерие» возник в Центре исследования кибернетической культуры (СCRU) в Уорикском университете в конце 1990-х при Фишере, являвшемся его сотрудником. Наиболее простое толкование термина отсылает к процессу превращения вымысла в реальность. СCRU так определяли это понятие: «Элемент эффективной культуры, воплощающей себя в реальности через фикциональные величины, функционирующие как потенциальное путешествие во времени. Хайповерие работает как интенсификатор совпадений, обращающийся к Древним Богам». См.: Ccru. Appendix 1: Ccru Glossary // Ccru Writings 1997–2003. Falmouth: Urbanomic Media, 2017. P. 363.


[Закрыть]. Она помогла воплотить то, что описывала.

Интересно, как эта реклама подает проблему желания с точки зрения капитала. Особенность образов холодной войны в том, что они говорят об отсутствии желания… За исключением, пожалуй, желания капитализма. Коммунистический мир, как и IBM, и тогдашний корпоративный капиталистический мир, – скучны и унылы, и реклама восстает против них! Новый мир капитализма будет другим! Он так будет связан с желанием, как коммунизму и не снилось.

Собственно, отчасти поэтому я заинтересовался этой рекламой. Я загрузил презентацию на VLE [75]75
  Virtual Learning Environment – университетская цифровая среда, институциональный сервер, на котором хранятся образовательные материалы, публикуются новости факультета, а также рассылки для сотрудников и студентов.


[Закрыть], так что потом посмотрите со звуком. Эти чертовы проблемы неизбывны, они сразу же опровергают рекламное послание, что Apple и Microsoft будут работать гладко и без сбоев. Мы тут всего пять минут, и уже в курсе, что это вранье… (Смех.)

Ладно. Второе, что хотел показать, – реклама из того же периода. Кто смотрел?

(Марк запускает ролик Levi’s 1984 Russia [76]76
  Реклама Levi’s 1984 Russia: https://www.youtube.com/watch? v=Z3pe-3ZnL8Y.


[Закрыть]. Параллельно видеоряду он описывает ключевые моменты сюжета: нервничая, мужчина проходит погранконтроль в СССР. Советские пограничники роются в его чемодане, находят западные журналы. Мимо проходит старший по званию, пограничники прерывают обыск, отдают честь, после чего пропускают мужчину. Тот вздыхает с облегчением, въезжает в Советский Союз, заходит в свою квартиру, раскрывает чемодан и достает оттуда спрятанную пару голубых джинсов Levi’s.)

В его чемодане номер The Face, тогда это был главный модный журнал Лондона, библия стиля… Он приехал в свой грустный мирок, всё черно-белое. Смотрите, какая у него убогая квартирка. О, да вы только посмотрите! (Смех.) Но ему даровано искупление – он смог провезти Levi’s в Советский Союз.

Это не придумали специально для рекламы. «Ливайсы» в Союзе были сверхфетишем. Опять же, на что это указывает? На то, что соцблок был не только политически репрессивным, он также подавлял и блокировал желание.

Эти ролики вышли во время, которое мы ретроспективно можем назвать концом холодной войны. В середине 1980-х мы так об этом не думали. Союз и вся советская система распались в конце 1980-х, причем так быстро, что за пять лет до этого никто не мог этого предвидеть. У нас еще сохранялось ощущение, что идет полномасштабная холодная война, которая будет продолжаться десятилетиями.

Оба ролика относятся к тому периоду. Я еще хотел показать вам третий ролик, но без звука он не имеет смысла…

Студент 3: А где показывали рекламу Levi’s?

МФ: В Великобритании; это британский ролик.

(Марк включает фрагмент из выступления Луизы Менш на британском комедийном шоу У меня для вас новости [77]77
  Отрывок из передачи Have I Got News for You: https://www.youtube.com/ watch?v= 3252FSW7OC4.


[Закрыть].)

Она бывший парламентарий от Тори и автор «дамского чтива». Луиза Менш – поверить не могу, что у нее фамилия Менш, будто она глупая героиня Мартина Эмиса, не так ли? – появилась в передаче У меня для вас новости, довольно беззубом политическом сатирическом шоу на BBC, в разгар движения Occupy London[78]78
  Протестная акция в октябре 2011 года в Лондоне, возникшая вслед за Occupy Wall Street, одним из вдохновителей которой, в частности, был антрополог Дэвид Гребер.


[Закрыть].

Менш оскандалилась, заявив, что протестанты Occupy – лицемеры, потому что ходят в кофейни Starbucks, уткнувшись в свои айфоны. Это уже не ново: раз айфоны, значит, они не могут быть противниками капитализма.

Я утверждаю, что позиция Менш наследует этим двум рекламам, как считаете? Здесь есть внутренний нарратив – история о желании. Протестующие пользуются продуктами развитого капитализма, следовательно… дело не только в том, что они лицемеры, дело в том, что они на самом деле не хотят того, о чем говорят. Они не хотят богатств вне капитализма. А хотят как раз продуктов капитализма, и потому капитализм победит. То есть они этически могут заявлять, что хотят другого мира, но на уровне желания, либидинально, они отдались желанию жить в современном капиталистическом мире.

Эти три ролика – мое негативное вдохновение для курса, в котором я ставлю вопрос: можно ли желать чего-то, что лежит за пределами капитализма? Частично этот вопрос вызван недавними дебатами об акселерационизме, оказавшими, пожалуй, решающее влияние на формирование этого курса. С ними я познакомился в два этапа. Сначала – в 1990-е, когда прочитал эссе Машинное желание Ника Ланда, к нему мы обратимся поздней, он очень противоречивая фигура, создатель определенной формы капиталистического акселерационизма – не хочется говорить «правого толка». Он полагал, что капитал – сильнейшая из сил, когда-либо существовавших на Земле. Что вся история вела к появлению этой эффективной планетарной системы искусственного интеллекта и что, оглядываясь назад, можно увидеть, как эта система направляла историю, чтобы подготовить свое появление – почти как Скайнет из фильмов про Терминатора.

Текст Ланда – яркая поэтизация силы капитала. Интересно, что работа вышла в 1990-е, на пике капиталистического триумфа, сразу после того, как в конце 1980-х советская система развалилась. Это вариация на тему, или своего рода продолжение, или даже ремикс предшествовавшей фиктивно-левой мысли – в работах Делёза, Гваттари и Лиотара, – пытавшейся представить посткапитализм, достичь которого можно, не сбегая из капиталистической модерности, а полностью пройдя ее насквозь.

Вообще понятие «акселерационизм» изначально было негативным, его предложил Бенджамин Нойс в книге Устойчивость негативности; затем его переиначили Алекс Уильямс и Ник Срничек… (Марк намеренно подчеркнуто произносит фамилию Срничек как Сёр-нек.) Это так произносится, мне сам Ник объяснял. По-моему, предки Ника, когда переехали в Канаду, попытались научить канадцев нормально произносить свою фамилию, но в итоге сдались. (Смех.) Как бы то ни было, они пытались найти идее акселерационизма новое применение, этому входу в посткапитализм со стороны левых. У нас в Голдсмитс проходил семинар четыре года назад, на котором Ник и Алекс стали всерьез разрабатывать эти идеи.

Итак, главный вопрос – обрамляющий многие споры вокруг акселерационизма, – вообразим ли посткапитализм? Возможно ли сохранить часть либидинальной, технологической инфраструктуры капитала, но выйти за его границы? Эти дебаты заметно повлияли на мои размышления последних нескольких лет и потому будут влиять на форму нашего лекционного курса.

Кратко пройдусь по плану курса на пятнадцать недель. На этой неделе мы разберем три разных взгляда на посткапитализм. Что такое посткапитализм? Не думаю, что к концу занятия у нас будет готовый ответ, но мы поговорим о трех разных версиях: версия Срничека и Уильямса, версия Гибсон-Грэм

[79]79
  Гибсон-Грэм Д. К. – псевдоним, под которым публиковались экономистки Кэтрин Гибсон и Джули Грэм.


[Закрыть], а также версия Пола Мейсона. Мейсон предлагает синкретичный образ, соединяющий множество различных теорий, и, пожалуй, все тексты, которые я предлагаю на этой неделе, отражают мой подход к литературе для курса в целом: немного теории, немного журналистики и небольшая порция культурной и политической истории. Это не сугубо теоретический курс, и Теория как таковая будет не каждую неделю.

Начнем с Введения. Буду двигаться более-менее хронологически. Отчасти меня интересуют споры, влиявшие на акселерационистские дебаты, но не получившие широкого признания, думаю, скорее по эстетическим причинам. Речь о работах Лиотара, Делёза, Гваттари и других – преимущественно текстах 1970-х, не в последнюю очередь сформировавшихся под давлением, нараставшим внутри шестидесятнической контркультуры, текстах потенциального сближения контркультуры с левыми. Мы много слышали об этом в разговорах про май 1968 года, и в рамках этого курса я несколько оставлю его за скобками [80]80
  «Май ’68» – период гражданских волнений во Франции, когда левый студенческий протест объединился с всеобщей забастовкой рабочих. Бунты, группировавшиеся вокруг университетов и фабрик, парализовали экономику страны и чуть было не привели к падению французского правительства.


[Закрыть]. Меня больше интересуют 1970-е, причем разные, немного американские, но больше итальянские, я хочу поразмышлять о том, что могло бы случиться, если бы контркультура и левая политика сочетались бы успешней и устойчивее. Были моменты, когда это происходило, но недолго, ведь рассматриваемый период – время неолиберального триумфа.

На следующей неделе я думаю обратиться к этой теме с двух сторон. С точки зрения Маркузе, который, на мой взгляд, предвосхитил появление контркультуры. Его книга Эрос и цивилизация – невероятная! Кстати, я уже пару раз упомянул Делёза и Гваттари, которых нет в списке литературы к курсу, но их призраки будут сопровождать наши разговоры. Честно говоря, это извращение, что их пришлось исключить… но в некотором виде они всё же присутствуют. Интересно взглянуть на Маркузе как на своего рода предшественника Делёза и Гваттари в его обращении к Фрейду и вопросу желания… Тираж Эроса и цивилизации давно закончился, как и тиражи многих других его работ… При этом Одномерного человека исправно допечатывают, считая главным текстом. Думаю, что контркультурщики активно читали Маркузе именно потому, что его мысль предвосхитила многие идеи контркультуры.

На следующей неделе я хочу столкнуть Маркузе с Эллен Уиллис, журналисткой и культурной критикессой, которая жила в эпоху контркультуры, но сумела увидеть ее ограничения. Эллен Уиллис мне нравится за то, что она многое предвосхитила; например, то, что Хелен Хестер называет «домашним реализмом» (domestic realism) и что отчасти сопоставимо с тем, что я назвал «капиталистическим реализмом», то есть представление, что домашние структуры, способы обустраивать нашу домашнюю жизнь, неизменны и фиксированы, и мы не можем их представить по-другому. В 1960-е, в эпоху контркультуры, люди и впрямь пытались жить иначе, более коллективно, коммунально. Не получилось. Проект забуксовал и провалился. Интересно: Уиллис доказывает, что одна из причин неудачи – нетерпеливость. Люди думали, что смогут быстренько одолеть эти структуры. А они ведь очень устойчивые и будут вновь и вновь себя учреждать, пока их постепенно не смогут разобрать.

Итак, я задал определенные координаты между контркультурой и левыми; думаю, это нечто вроде демократического социализма или же либертарианского коммунизма, о котором мечтал Маркузе, жестко критикуя при этом реально существовавшую советскую систему.

В рамках этого курса я хочу поразмышлять о вопросах повышения сознания, которые в последние годы как-то отступили на второй план. То, что курс назван Посткапиталистическое желание, не отменяет вопросов капиталистического реализма и его подъема. Для того чтобы капиталистический реализм расцвел пышным цветом, чтобы идея отсутствия альтернативы капитализму стала фоновым политическим допущением, – для всего этого требуется ослабить сознание. Сознание в том смысле, который имел в виду Лукач, используя понятие «классового сознания», а также развивала с социалистической феминистской точки зрения Нэнси Хартсок, говоря о том, что я называю подчиненным «групповым сознанием».

Маркузе – указанный в плане для прочтения на второй неделе – говорит о призраке общества, которое может быть свободным, и это почти что протоакселерационистский фрагмент его размышлений. Он утверждает: вот мы разрешили проблему нехватки ресурсов – в позднем капитализме, – еды теперь достаточно, и новая проблема заключается в том, как еда распространяется, как происходит ее дистрибуция. И ныне капитализму нужно придумывать, как поддерживать нехватку. Ведь стоит нам ее преодолеть, как капитализму, согласно Маркузе, ничего не останется, как сопротивляться и препятствовать тому, чтобы люди могли управлять своими жизнями и вести себя автономно. В определенном смысле в этом и заключается движущая сила капиталистического реализма, который вынужден постоянно сдерживать, – и неолиберализм, как мне кажется, является частью этого сдерживания – потенциальное возникновение посткапитализма, людей, которые живут, не подчиняясь императиву капитализма. При этом Гибсон-Грэм утверждают, что мы чаще всего уже это делаем.

Это ведет к проблеме подавления зарождающегося сознания, с которой мы будем разбираться на третьей недели курса, а тексты Лукача и Хартсок зададут горизонт для работы с другими темами.

Четвертая неделя будет посвящена истории труда, удивительной эпохе совпадения многих течений на заре 1970-х в США, сформировавших новый набор требований к рабочим местам, – гражданские права, феминизм и классовая борьба. Сегодня слово «интерсекциональность» обозначает «срач в „Твиттере“»: люди говорят друг другу гадости, ругаются и так далее. Это проблема некорректной интерсекциональности, когда люди вступают в перепалки относительно идентичностей той или иной группы, вместо того чтобы объединяться и наращивать консолидированное групповое сознание. Но что, если бы им удалось объединиться? Что, если бы существовала форма политической борьбы, которая органически объединяла бы все эти формы подчинения и позволяла их преодолеть? Намеки на это были в США на заре 1970-х годов.

У Джефферсона Кауи есть превосходная книга под названием Борьба за выживание: 1970-е и последние дни рабочего класса, о которой мы тоже будем говорить, это не строгая теория, скорее культурно-политическая история недавнего времени, в двух частях. Первая – о взрывном стремительном росте либертарианского коммунизма, левого экзистенциализма и прочих движений этого толка, а вторая о том, как из старых и новых левых вышел весь дух: первых обманули, вторых задушили.

Затем мы обратимся к главке Либидинальный Маркс из коварной книги Лиотара Либидинальная экономика, которую позже прозвали «злой». Лиотар довольно убедительно говорит о том, что от капитализма не убежать, – нет никакого докапиталистического «вовне», куда можно вернуться, и нам надо пройти капитализм насквозь. Последнее он прямо-таки подчеркивает.

После этого мы сосредоточимся на Италии и истории вопроса отказа от работы, написанной Николасом Тобёрном и Сильвией Федеричи. Вы увидите, как, в частности в Италии 1970-х, теория воплощалась на практике.

Следующие несколько недель будут посвящены непосредственно контрреволюции, в которой угадывается посткапиталистическое желание со знаком минус. Если мы считаем, что последние сорок-пятьдесят лет миром правит призрак свободного мира, то увидеть его мы можем в том, как капитал научился подавлять появляющуюся осознанность, автономию и отказ от работы. Ужасающим полигоном этого стало прежде всего Чили: изначально демократически-социалистический проект, близкий к США, не связанный с советским блоком, технологизированный, оснащенный первым социалистическим интернетом «Киберсин», оказался уничтожен… Нельзя сказать «ой, чилийский проект провалился». Это не провал, а разрушение: ЦРУ поддержало государственный переворот, чтобы сместить правительство Альенде, – и думаю, этот переворот стал прототипом для последующих. В странах типа Великобритании перемены оказались не столь стремительно жестокими. Насилия тоже хватало, вспомним забастовку шахтеров, но это уже была лаборатория капиталистического реализма, в которой капитал экспериментировал с новыми формами подчинения.

На восьмой неделе будем разбираться с тем, что я называю «изобретением середины», опираясь на книгу Карла Фридмана Век Никсона и книгу Пенни Льюис Каски, хиппи и ястребы. В каком-то смысле это снова о подавлении сознания, в первую очередь классового.

Согласно книге Карла, роль Никсона для нашей проблематики в том, что он распространил форму марксовской «мелкобуржуазной психологии», когда классовое положение позволяет быть за пределами класса, – «классовая система существует, но вы к ней не относитесь». С таким призывом Никсон обратился к американцам так называемой средней Америки, побуждая их смотреть на себя и мир с этой мелкобуржуазной позиции; которую потом можно было обобщить как форму подавления классового сознания. Собственное происхождение позволило Никсону звучать правдоподобно, и рабочие начали ощущать себя мелкими буржуа. В отличие от того же Кеннеди, Никсон родился не в привилегированной семье, он действительно поднялся с низов, и в этом ключ к мелкобуржуазной психологии – упорный труд позволяет обустроиться.

Несмотря на унижение и полный провал Никсона, его парадигма закрепилась и сохранилась по сей день. Миссис Тэтчер была во многом похожа на Никсона: происхождением, ценностями, отстаиванием мелкобуржуазных принципов. Посмотрим, как это видение определило конфликты между «касками» и хиппи. В 1970-м году, если не ошибаюсь, какие-то строители напали на протестующих против войны во Вьетнаме, – новости быстро распространились, и родился стойкий образ «реакционный рабочий класс против рафинированных студентов», сохраняющийся и сегодня. Таким образом, рабочий класс определили «посередине», в молчаливое большинство срединной Америки, и создание этой «срединности» породило парадоксальное пространство. Как все оказались посередине? Это невозможно. Джон Прескотт, представитель лейбористов, сказал: «Мы все – средний класс»… но если все – средний класс, то в середине чего они находятся? Резонней смотреть на это как на инструмент прямого подавления, направленный на классовое сознание.

После мы перейдем к теме «Постфордизм и „Новые времена“»: с одной стороны Стюарт Холл и его концепция «Новых времен», с другой – Вирно и итальянские постопераисты. Постфордизм – это большой этап в капиталистической инфраструктуре, переход к тому, что мы сегодня называем прекарностью, гибкостью, нерегулярной занятостью и т. п., а также к примату информационных технологий. Об этом поговорим на девятой неделе.

Десятая неделя посвящена технофеминизму, киберфеминизму, составляющим родословную акселерационизма. Шуламит Файерстоун действительно думала, что многие гендерные проблемы можно решить посредством технологий и материального переустройства: к примеру, появление искусственных утроб для вынашивания детей радикально перестроило бы гендерные отношения. В этом ее тексты сопоставимы с текстами Сэди Плант 1990-х годов, которые можно рассматривать как неолиберальную форму киберфеминизма. Кстати, в 1990-е Плант тесно работала с Ником Ландом. Я исключил самую знаменитую киберфеминистку – Донну Харауэй, – вы и так ее знаете, а если нет, познакомьтесь самостоятельно. Она почти как Делёз и Гваттари – посолите по вкусу…

На одиннадцатой неделе будет акселерационизм. Я не добавил в список литературы к главе Срничека и Уильямса, потому что, во-первых, мы обсудим их прямо сейчас, а во-вторых, их труд – основа всего курса. Но мы обратимся к тексту Джеймисона Утопия как Репликация, где он отпускает знаменитую – широко известную в узких кругах – ремарку о том, что Уолмарт * – своего рода утопия… Это диалектическое мышление… классический акселерационистский ход. Допущение, что инфраструктуру Уолмарта можно подчинить кардинально другим целям… Нет, скорее переиначить под другие задачи. Обратимся также к Машинному желанию Ника Ланда, этому классическому представлению его формы акселерационизма. Иными словами: рассмотрим и левый, и правый акселерационизм.