Текст книги "Приключения Тома Сойера (адаптированный пересказ)"

– Пожалуйста, покажите! – настаивала заинтригованная Бекки.

– А вы никому не скажете? Никогда-никогда, до самой смерти?

– Никому на свете, – решительно пообещала Бекки.

– Да вам же, право, неинтересно! – замялся Том.

– Ну, если вы так плохо ко мне относитесь, я сама посмотрю.

Она схватила своей маленькой ручкой руку Тома и стала отодвигать его ладонь с написанного. По следовала короткая борьба, причем Том делал вид, будто сопротивляется, а сам потихоньку отодвигал свою руку, пока не показались слова: «Я вас люблю!»

– Противный мальчишка!

Бекки больно шлепнула Тома по руке, но все-таки покраснела. Было заметно, что она очень довольна.

В эту минуту мальчик почувствовал, как чья-то сильная рука медленно и неуклонно сжимает его ухо и тянет кверху и вперед.

Мистер Доббинс под дружное хихиканье учеников провел Тома через весь класс, на половину мальчиков, и водворил на место, где он сидел раньше, вместе с Джо Гарпером. И хотя ухо Тома горело, внутренне он ликовал от счастья.

7. Разбитое сердце

Чем больше Том старался сосредоточиться на уроке, тем хуже ему это удавалось. Наконец он вздохнул, зевнул и прекратил свои нелепые попытки. Большая перемена, казалось, никогда не начнется. Воздух в классе был совершенно неподвижен. Душа Тома рвалась на волю, и он лихорадочно пытался найти занятие, которое помогло бы ему скоротать скучные часы. Мальчик опустил руку в карман, и лицо его просияло. Том извлек на свет коробочку из-под пистонов, вынул клеща и выпустил его на длинную плоскую парту. Едва клещ попытался уползти за пределы территории Тома, тот булавкой повернул его назад.

Закадычный друг Тома Джо Гарпер живо заинтересовался развлечением и с энтузиазмом принял в нем участие. Он тоже вытащил булавку из лацкана куртки и стал помогать муштровать арестованного клеща. Игра с каждой минутой становилась все интереснее. Том положил на парту грифельную доску и разделил ее пополам, проведя мелом вертикальную черту.

– Пока клещ на твоей стороне, – пояснил Том, – можешь гонять его сколько хочешь, но если упустишь и он перебежит на мою сторону, тогда не трогай, я сам его буду гонять.

Пока один из мальчиков с увлечением гонял клеща, весь уйдя в это занятие, другой наблюдал за ним с таким же искренним интересом. Обе головы склонились над доской, обе души умерли для всего остального на свете. Счастье все чаще оказывалось на стороне Джо. Тома это возмутило. Он протянул руку и подтолкнул клеща булавкой к себе. Джо вспылил.

– Том, оставь клеща в покое!

– Я только хотел расшевелить его…

– Это нечестно! Он же на моей стороне!

– Послушай, Джо, ты вообще не забыл, чей это клещ? Я могу с ним делать, что захочу!..

Страшный удар обрушился на плечи Тома, и второй, такой же, достался Джо. Мальчики так увлеклись игрой, что не заметили, как весь класс притих и повернулся в их сторону. Учитель, прокравшись на цыпочках через всю комнату, остановился за спиной у Тома и Джо и довольно долго смотрел на гонки клеща, прежде чем внести в представление некоторое разнообразие. Несколько минут мистер Доббинс усердно выколачивал пыль из курток приятелей, а остальные ученики давились от смеха.

Наконец раздался звонок, и школьников отпустили на большую перемену. Том сразу забыл о своих неприятностях и подбежал к Бекки Тэтчер.

– Наденьте шляпку, как будто идете домой, а когда дойдете до угла, как-нибудь отстаньте от девочек, сверните в переулок и приходите обратно, – шепнул он ей. – Я пойду другой дорогой и удеру от своих.

Том и Бекки встретились в конце переулка, вернулись в опустевший класс, сели вдвоем за одну парту и положили перед собой грифельную доску. Том дал Бекки грифель и стал водить ее рукой по доске, показывая, как надо рисовать. Скоро у них получился еще один замечательный домик. Когда интерес к живописи ослабел, мальчик и девочка уселись на парту и принялись непринужденно беседовать.

– Тебе нравятся крысы? – поинтересовался Том.

– Терпеть их не могу. Я больше люблю жевать резинку.

– Ну еще бы, я тоже. Хорошо бы сейчас пожевать.

– У меня есть немножко. Я дам тебе пожевать, а ты потом мне отдай.

Том согласился, и они стали жевать резинку по очереди, болтая ногами от удовольствия.

– Ты когда-нибудь ходила в цирк? – спросил Том.

– Да, и папа сказал, что еще меня поведет, если я буду хорошо учиться.

– А я был раза три или четыре. Там здорово! Когда я вырасту, стану клоуном.

– Да? Они такие забавные, всегда в пестрых костюмах…

– И денег им платят кучу. Бен Роджерс говорит, по целому доллару в день. Бекки, а ты была когда-нибудь помолвлена?

– Что значит «помолвлена»?

– Помолвлена, чтобы выйти замуж.

– Нет, никогда.

– А хочешь?

– Я даже не знаю. А на что это похоже?

– На что похоже? Да ни на что не похоже. Просто говоришь мальчику, что никогда ни за кого другого не выйдешь, потом вы целуетесь, вот и все. Это кто угодно сумеет.

– А зачем целоваться?

– Ну, знаешь, это для того… просто, потому что все взрослые так делают.

– Все?

– Ну конечно, все, кто влюблен друг в друга. Давай и мы тоже. Помнишь, что я написал на доске?

Бекки замялась. Том принял ее молчание за согласие и обнял девочку за плечи.

– Я тебя люблю, – приставив губы совсем близко к ее уху нежно прошептал он. – Теперь ты скажи то же самое.

Она отрицательно покачала головой. Том не отставал.

– Ну, пожалуйста, Бекки…

– Тогда отвернись и не смотри на меня, – попросила она. – Только не рассказывай потом никому. Ладно, Том?

– Никому, обещаю… Ну, давай, Бекки…

Том отвернулся. Бекки наклонилась так близко, что от ее дыхания зашевелились волосы Тома.

– Я… вас… люблю! – услышал Том.

Потом Бекки вскочила и стала бегать вокруг парт и скамеек. Том не отставал. Наконец она устала и забилась в уголок, закрыв лицо белым фартучком. Том присел рядом и обнял Бекки за шею.

– Теперь осталось только поцеловаться, – уговаривал он тихим голосом. – Напрасно ты боишься, это же совсем просто. Ну же, Бекки!

Он потянул за фартук, стараясь оторвать ее руки от лица. Скоро Бекки сдалась, опустила руки и покорно подставила Тому раскрасневшееся лицо. Том поцеловал ее прямо в губки.

– Ну вот и все, Бекки, – подбодрил он ее. – После этого, знаешь, ты уже не должна никого любить, кроме меня, и замуж тоже не должна выходить ни за кого другого. Теперь мы жених и невеста. Хорошо? И в школу мы всегда вместе будем ходить, и домой тоже. И во всех играх ты будешь выбирать меня, а я тебя, это так уж полагается, и жених с невестой всегда так делают.

– Надо же, а я и не знала… Вот здорово!

– Еще как здорово! Вот когда мы с Эмми Лоуренс…

Бекки широко распахнула глаза. Том понял, что проговорился, и сконфуженно замолчал.

– Ах, Том! Значит, я не первая? Отвечай! У тебя уже была невеста?

Слезы покатились по щекам девочки. Том совсем растерялся.

– Не плачь, Бекки. Я ее больше не люблю.

– Нет, Том, любишь, ты сам знаешь, что любишь… Ты меня обманул!

Том попробовал обнять Бекки, но она оттолкнула его, отвернулась лицом к стене и заплакала навзрыд. Том повторил попытку, и снова получил отпор. Тогда в нем заговорила гордость, он резко поднялся на ноги и вышел из класса, хлопнув дверью. Том надеялся, что Бекки побежит за ним следом, но этого не произошло. На душе у него скребли кошки, и он ругал себя последними словами за болтливость. Наконец он решился сделать первый шаг и вернулся в класс. Бекки по-прежнему сидела в углу, лицом к стене, и горестно всхлипывала.

– Бекки, я… я никого не люблю, кроме тебя, – виновато проговорил Том.

Рыдания были ему ответом. Том достал из кармана самую главную свою драгоценность – медную шишечку от каминной решетки – и протянул ее Бекки.

– Бекки, хочешь, возьми себе…

Она ударила Тома по руке, шишечка покатилась по полу. Тогда Том решительным шагом вышел из школы и пошел куда глаза глядят, чтобы никогда больше не возвращаться.

Бекки подождала минут десять и начала подозревать неладное. Она на цыпочках подошла к двери и выглянула в коридор. Тома нигде не было видно. Она выбежала во двор, но и там не нашла неверного возлюбленного.

– Том, вернись. Том! – жалобно позвала Бекки.

Никто не откликнулся. Бекки осталась совсем одна. Она присела на школьное крыльцо и снова заплакала. В это время показались первые ученики, вернувшиеся после большой перемены, и ей пришлось затаить свое горе и унять разбитое сердце.

8. Отважный пират

Том уныло поплелся в гору и через полчаса, миновав усадьбу вдовы Дуглас, углубился в густой лес. Он устроился на мягком мху под раскидистым дубом и долго сидел в раздумье, поставив локти на колени и опершись подбородком на руки.

Том мрачно размышлял о том, что в жизни слишком много суеты и печали, и даже завидовал Джимми Ходжесу, который недавно умер. Как хорошо, думалось Тому, спокойно лежать в земле и грезить, грезить без конца, и чтобы ветер шептался с вершинами деревьев и ласково шевелил изумрудную траву у тебя на могиле… Тогда не о чем больше горевать и беспокоиться, потому что это уже навсегда. А эта девочка… ведь он хотел ей только добра, а она прогнала его, как собаку… Вот если бы можно было умереть, хотя бы на время, как пожалела бы Бекки Тэтчер о своей жестокости!

Постепенно Том начал возвращаться к мыслям о земной жизни. Что, если взять да и сбежать неизвестно куда? Уехать далеко-далеко, в неведомые заморские страны, и больше никогда не возвращаться! Интересно, как она тогда запоет! Решено: он станет пиратом! Будущее развернулось перед Томом, сияя ослепительным блеском. Его имя прогремит на весь мир и повергнет людей в трепет! Он будет носиться по морям и океанам на корабле под названием «Демон бури», на носу которого будет развеваться наводящий ужас черный флаг! А потом, в зените своей славы, он вдруг появится в родном городе и войдет в церковь, загорелый, с обветренным лицом, в черном бархатном камзоле, в сапогах с отворотами, с алым шарфом на шее, с пистолетами за поясом и ржавым от крови тесаком на перевязи, в шляпе с развевающимися перьями и, замирая от восторга, услышит шепот: «Это знаменитый пират Том Сойер! Черный Мститель Испанских морей!»

В эту минуту под сводами леса послышался слабый звук игрушечной жестяной трубы. Том встрепенулся. Это был условный сигнал. Том сбросил куртку и штаны, сделал из подтяжек пояс, разгреб хворост за поваленным стволом и вытащил оттуда самодельный лук со стрелами и деревянный меч, а потом, приподнявшись на цыпочки, осторожно выглянул из-за дерева.

Из леса вышел Джо Гарпер, так же богато вооруженный, как и Том.

– Стой! – окликнул его Том. – Кто смеет входить в Шервудский лес без моего дозволения?

– Гай Гисборн не нуждается ни в чьем дозволении, – отозвался Джо. – А ты кто таков, что… что…

– …смеешь держать такую речь? – подсказал Том. Они с Джо всегда играли на этом месте с разбойников, персонажей «Робин Гуда», и говорили «по книжке», наизусть.

– Кто ты таков, что смеешь держать такую речь?

– Кто я? Робин Гуд, и твой презренный труп скоро убедится в этом.

Мальчики схватились за деревянные мечи, побросав остальные доспехи на землю, стали в оборонительную позицию, нога к ноге, и начали серьезный, обдуманный поединок по всем правилам искусства: два удара вверх, два вниз.

– Падай! Да падай же! – наконец крикнул Том. – Чего ты не падаешь?

– Не хочу! А чего ты сам не падаешь? Тебе больше досталось.

– Это еще ничего не значит. Не могу же я падать, когда в книжке этого нет. Ты должен повернуться, и я тогда ударю тебя по спине.

С книгой спорить не приходилось, поэтому Джо подставил спину, получил удар и упал.

– А теперь, – сказал Джо, поднимаясь, – давай я тебя убью, а то будет нечестно.

– Нет, Джо. В книжке этого нет.

– Ну, знаешь, это просто свинство с твоей стороны, больше ничего.

– Ладно, Джо, тогда ты будешь монах Тук или сын мельника и изобьешь меня дубиной. Или я буду шериф Ноттингемский, а ты – Робин Гуд, и ты убьешь меня.

Оба остались довольны таким решением, и все необходимые подвиги были совершены. Потом мальчики оделись, спрятали оружие и пошли домой, сокрушаясь о том, что на свете больше нет разбойников, и раздумывая, чем же может вознаградить их современная цивилизация за такую потерю.

– Знаешь, Том, я скорее согласился бы сделаться на один год разбойником в Шервудском лесу, чем президентом Соединенных Штатов на всю жизнь, – доверительно сообщил другу Джо.

9. Убийство на кладбище

В этот вечер, как обычно, Тома и Сида отослали спать в половине десятого. Сид скоро уснул, а Том лежал с открытыми глазами и с нетерпением ждал сигнала от Гека Финна. Часы пробили одиннадцать, и глаза у Тома уже стали понемногу слипаться, когда снизу раздалось настойчивое мяуканье. Дремоты как не бывало. Том моментально оделся, вылез в окно и спрыгнул на землю. Гек ждал его, держа в руке дохлую кошку.

Через полчаса мальчики уже шагали вдоль кладбищенской ограды. Легкий ветерок шумел в ветвях деревьев. Тому чудилось, будто это души умерших жалуются на то, что их потревожили. Мальчики разговаривали очень мало, и то шепотом – место, время и торжественная тишина, разлитая над кладбищем, действовали на них угнетающе. Они скоро нашли свежий холмик земли над могилой старика Вильямса и стали ждать появления чертей, укрывшись за тремя большими вязами в нескольких шагах от могилы.

Вдруг Том схватил Гека за плечо.

– Тсс! – прошептал он. – Слышишь?

– Господи, Том, это они! Черти, это уж верно. Что теперь делать?

– Не знаю. Думаешь, они нас увидят?

– Том, они же видят в темноте, как кошки. Лучше нам не вылезать отсюда.

– Не бойся. По-моему, они нас не тронут. Мы же им ничего не сделали. Если будем сидеть тихо, они нас, может, и вовсе не заметят.

Темные фигуры приближались во мраке к могиле. Та, что двигалась впереди, держала жестяной фонарь, который раскачивался при ходьбе и отбрасывал на землю пятна света. Вторая везла деревянную тачку.

– Целых трое! – испугался Гек. – Все, Том, нам с тобой крышка! Мы можешь прочесть молитву?

– Попробую.

– Вообще-то, не надо, Том! Это люди! По крайней мере, тот, что везет тачку. У него голос Меффа Поттера.

– Слушай, Гек, я и другой голос узнал. Тот, что сзади – Индеец Джо.

Индеец Джо внушал страх всему городку. Он недавно вышел из тюрьмы и был известен своим злобным и угрюмым нравом, а также демонстративным неуважением к закону и его представителям. Собственно, Джо был не чистокровный индеец, а метис. Мать у него была индеанка, а отец белый.

– Верно, он самый, проклятый метис. Это будет похуже нечистой силы. Что это они здесь делают в такой час?

Шепот замер, потому что трое мужчин дошли до могилы и стояли теперь в нескольких шагах от места, где прятались мальчики.

– Кажется, здесь, – произнес третий голос. Его обладатель поднял повыше фонарь, и при его свете мальчики узнали молодого доктора Робинсона.

Мефф Поттер и Индеец Джо сняли с тачки веревки и лопаты и начали раскапывать свежую могилу. Доктор поставил фонарь возле них, а сам подошел к трем вязам и сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Гек с Томом вполне могли бы, протянув руку, дотронуться до него.

Не прошло и десяти минут, как Поттер с Индейцем вытащили гроб Вильямса из могилы. Они сорвали с него крышку, извлекли мертвое тело и грубо швырнули на землю.

– Я понял, – одними губами шепнул Том Геку на ухо. – Я слышал, что доктора изучают строение людей на трупах. Как там кости располагаются, и тому подобное. Церковь это запрещает, вот они и орудуют на кладбищах по ночам.

Луна вышла из-за облаков и осветила бледное лицо покойника. Труп взвалили на тачку, прикрыли одеялом и крепко привязали веревками.

– Готово, – объявил Мефф Поттер, вынув большой складной нож, чтобы обрезать конец веревки. – Выкладывайте еще пятерку, а не то труп останется здесь.

– Мы так не договаривались, – ответил доктор, поднимаясь на ноги. – Вы просили заплатить вперед, я и заплатил.

– Так-то оно так, только есть за вами один должок, – недобрым голосом начал Индеец Джо, подступая к доктору. – Пять лет назад вы выгнали меня из кухни вашего папаши, когда я просил накормить меня. Тогда по вашему свидетельству меня посадили за бродяжничество. Вы думали, вам это сойдет с рук? Не выйдет!

Индеец Джо погрозил доктору кулаком. Тот размахнулся и одним ударом свалил его на землю. От неожиданности Поттер выронил нож.

– Эй, не троньте моего приятеля! – закричал он, и в следующую минуту схватился с доктором врукопашную.

Индеец Джо тем временем вскочил на ноги. Глаза его вспыхнули. Он поднял нож Поттера и стал ходить вокруг дерущихся. Внезапно молодой доктор схватил тяжелую доску с могилы Вильямса и сбил своего противника с ног. Поттер потерял сознание и рухнул, как подкошенный. В то же мгновение метис вонзил нож в грудь Робинсона по самую рукоятку. Тот зашатался и повалился на Поттера, заливая его своей кровью. Перепуганные Том и Гек не стали дожидаться развязки и бросились наутек.

Доктор пробормотал несколько невнятных слов и затих. Метис проворно обобрал убитого, потом вложил нож в раскрытую правую ладонь Поттера и уселся на взломанный гроб. Прошло пять минут. Мефф Поттер пошевелился, крепко стиснул нож; поднес его к глазам и, вздрогнув, выронил на землю. Его испуганный взгляд встретился со взглядом метиса.

– Господи, как это случилось, Джо? – спросил Поттер.

– Нехорошо вышло, – отозвался тот, не двигаясь с места. – За что ты его?

– Я не убивал!

– Ладно, хоть меня-то не обманывай, я же был здесь.

Поттер побелел.

– Я думал, что успею протрезвиться, Джо. Зачем я только пил сегодня! Как же это вышло? Вот беда-то…

– Вы с ним подрались, – принялся объяснять индеец. – Он хватил тебя доской, ты растянулся на земле, потом вскочил, а сам шатаешься, едва на ногах держишься, выхватил нож и всадил в него, когда он ударил тебя во второй раз.

– Джо, не говори никому! Я всегда заступался за тебя, помнишь? – со слезами в голосе взмолился Поттер, опускаясь перед метисом на колени.

Индеец равнодушно поглядел на него.

– Да, ты всегда поступал со мной по совести, Мефф Поттер, и я отплачу тебе тем же. Я не стану тебя выдавать, даю слово. Ну, хватит. Пора по домам.

Поттер вскочил на ноги и быстрым шагом пошел прочь, а потом припустился бежать. Метис некоторое время стоял и глядел ему вслед.

– У него память отшибло от удара, которым наградил его этот паршивый докторишка, – пробор мотал Джо. – Поттер не вспомнит, что бросил нож на землю. А если и вспомнит, не вернется на кладбище, кишка у него тонка. Пусть валяется здесь. Я-то уж точно убирать его не буду.

Луна зашла за тучу, а когда она вновь появилась, рядом с убитым доктором, с трупом на тачке и разрытой могилой уже никого не было.

10. Вой собаки

Онемев от ужаса, Том и Гек со всех ног неслись к городку. Они совсем запыхались и, добравшись до старой кожевни, влетели в открытую дверь и упали на землю, чтобы перевести дух.

– Гек, как по-твоему, чем это кончится? – спросил через пару минут Том.

– Если доктор Робинсон умрет, кончится виселицей.

– А кто же донесет? Мы с тобой?

– Что ты мелешь? А вдруг Индейца Джо не повесят? Тогда он нас убьет.

– Я и сам так думаю, Гек.

– Пускай уж лучше Мефф Поттер доносит, раз он такой дурак, да еще и пьяница.

– Гек, а ты не проговоришься?

– Том, болтать нам никак нельзя. Давай дадим друг другу клятву, что будем помалкивать. Тут дело важное, надо записать. И обязательно кровью.

Том согласился. Выходило таинственно, непонятно и страшно. Он поднял с земли чистую дощечку, вытащил из кармана кусок кирпича и нацарапал: Гек Финн и Том Сойер клянутся, что будут держать язык за зубами насчет этого дела. Сдохнуть нам на этом месте, если мы кому скажем хоть слово.

Гек пришел в восторг от красноречия, с которым Том все это сочинил. Тем временем автор текста размотал нитку с одной из своих иголок, и каждый из мальчиков, уколов большой палец, выдавил по капле крови. После долгих стараний, усиленно выжимая кровь из пальца, Том ухитрился подписать первые буквы своего имени, действуя кончиком мизинца, как пером. Потом он показал Геку, как пишутся буквы «Г» и «Ф», и клятва была торжественно принесена. Мальчики зарыли сосновую дощечку, произнося таинственные заклинания, которые выдумали тут же, на ходу.

Какая-то темная фигура прокралась в кожевню через полуразрушенную противоположную стену, но Том с Геком этого не заметили. Вдруг снаружи, совсем близко, протяжно и уныло завыла собака. Мальчики в ужасе прижались друг к другу.

– Если воет собака, это очень плохой знак, Том. Знак беды, – проговорил Гек.

– Да знаю я. На кого воет собака, тот умрет.

– На кого же она воет, Том?

– На нас, наверное. Ведь мы совсем близко друг к другу!

У Гека упало сердце.

– Хотя, нет, Гек, – продолжал Том, приникнув глазом к щели в стене. – Собака стоит к нам задом!

– Слава Богу! А я-то уж с ума сходить начал! Только на кого она тогда воет, если не на нас? Здесь что, еще кто-то есть?

Собака перестала выть. Том прислушался.

– Ш-ш! Это что такое? – шепнул он. – Похоже… как будто свинья хрюкает…

– Нет, это храп, – ответил Гек. – По-моему, вон там, на другом конце дома кто-то спит.

Жажда приключений мигом ожила в сердцах мальчиков.

– Гек, пойдем проверим, если ты не боишься.

– Что-то не хочется, Том. А вдруг это Индеец Джо?

Том оробел. Однако скоро любопытство взяло свое, к мальчики решили все-таки поглядеть, условившись бежать без оглядки, если храп прекратится. На цыпочках оба стали подкрадываться к спящему. Человек застонал, заворочался, и лунный свет упал на его лицо. На полу кожевни спал Мефф Поттер.

Мальчики осторожно вылезли в проем и уже собрались было припустить к городу, как вдруг в ночной тишине снова раздался протяжный вой. Том и Гек оглянулись и увидели, что в двух шагах от Поттера сидит, подняв морду к небу, большая собака.

– Это она на него воет! – понял Том.

– Мефф Поттер помрет, – заключил Гек. – Негры так говорят, а уж они-то в этих делах разбираются.

Мальчики, сильно призадумавшись, разошлись по домам. Когда Том влез в окно спальни, ночь была уже на исходе. Он осторожно разделся и уснул, поздравляя себя с тем, что никто не знает о его вылазке. Он и не подозревал, что мирно сопевший Сид не спит уже около часа.

Когда Том проснулся, Сид успел уже одеться и уйти. Том удивился. Почему его не разбудили, как обычно? Обуреваемый дурными предчувствиями, он оделся и спустился вниз. Семья сидела за столом, но завтрак уже подошел к концу. Домашние избегали смотреть на него; в комнате царило молчание.

После завтрака тетя Полли подозвала Тома к себе. Он обрадовался, надеясь, что его выпорют, но вы шло гораздо хуже. Старушка принялась плакать.

– Как ты можешь так мучить меня, Том? – спрашивала она вновь и вновь. – Зачем терзаешь мое старое сердце? Где ты был ночью?

Это было хуже всякой порки, потому что душа Тома страдала сильнее, чем тело. Он разрыдался, стал просить прощения, обещал исправиться и наконец был отпущен на волю, сознавая, что простили его только для виду и верят ему плохо.

Том угрюмо поплелся в школу, сел на свое место, оперся локтями о парту, и, положив подбородок на руки, уставился в одну точку с каменным выражением на лице. Под локтем он почувствовал что-то твердое, небольшой предмет, завернутый в бумажку. Когда Том развернул ее, из его груди вырвался долгий тяжкий вздох. В бумажке оказалась медная шишечка от каминной решетки.

Это была последняя капля. Сердце Тома было разбито.