Текст книги "Жасминовый ветер"

Екатерина Алешина
Жасминовый ветер

Пролог

Полная луна сверкающим серебристым диском сияла на темном небосклоне, когда старинные часы в гостиной пробили двенадцать. В этот момент мне казалось, что они звучат так тяжело, словно отсчитывают удары ее сердца. В сотый раз мне пришлось убедиться, сколь хрупка человеческая жизнь, и видят Боги, я сделал все возможное, чтобы ее глаза еще не раз смогли увидеть этот мир.

Вновь и вновь она притягивала к себе мой взгляд. Я смотрел на ее утонченное лицо, которое вместо боли теперь выражало спокойствие, закрытые глаза с опущенными черными ресницами, на ее фарфоровую кожу, которая в свете луны казалась совсем белой. Нет, кардинально она не изменилась после обращения, оставшись все той же аристократичной утонченной красавицей, какой всегда была. Как же она совершенна!

Жизнь, которая утекала из нее еще двое суток назад, возвращалась к ней, но уже совсем в другом качестве. Ее ресницы оставались неподвижными, но я знал, что она должна была открыть глаза с минуты на минуту.

Время перевалило за полночь, я все еще ждал ее пробуждения, и мне стало казаться, что каждая секунда на циферблате часов мучительно тянулась, будто всесильное время издевалось надо мной в своей безграничной власти.

Воздух в комнате вдруг показался невыносимо тяжелым, и, подойдя к окну, я сделал вдох, ощутив аромат жасмина и фиалок, растущих под окном. Потом обернулся к кровати в надежде, что она уже пробудилась, но ее веки по-прежнему были закрыты. «Неужели я не успел? Но этого не может быть!» – сказал в сердцах самому себе. От волнения в голову лезли совершенно глупые мысли.

Ветер, ворвавшийся в комнату, заполнил ее ароматом цветом из сада, и эту тишину нарушил ее громкий вздох. Со смесью восторга и волнения я подошел к краю кровати, надеясь еще раз услышать ее дыхание. Легкий порыв ветра перебирал складки ее белого платья. Темно-каштановая прядь волос упала ей на лицо, я потянулся убрать ее и… В этот самый момент она открыла глаза, затем посмотрев куда-то перед собой, стремительно ринулась с кровати и взлетела ввысь под самый потолок. Все-таки я успел…

Глава 1

Эмилия

Сидя за письменным столом, я зачеркивала очередную неудачную стихотворную строчку. Ну что за день такой! Взгляд упал на раскрытую нотную тетрадь, на линиях которой моей рукой аккуратно были выведены ноты мелодии собственного сочинения. Осталось положить на музыку стихи, над которыми я сейчас и сидела, но мое вдохновение на сегодня решило взять отпуск.

Рядом с нотной тетрадью лежал пригласительный флаер на школьную тематическую вечеринку, которая должна была состояться в пятницу. И пусть у меня не было пары или подруг, с кем стоило бы пойти, я ожидала этот вечер с трепетом, как и вся школа. В этом году для нашей вечеринки совет старшеклассников путем жребия выбрал тему вампиров. Еще за месяц эта новость разлетелась и стала главной во всех разговорах школьников, но особенно предстоящее мероприятие волновало девушек. Больше самих учеников наши школьные вечеринки обожали только местные магазины карнавальной атрибутики за приличную выручку. Недели за две с прилавков начисто снесли всю вампирскую бутафорию – фальшивые клыки, бутафорскую кровь, карнавальные линзы.

Мой наряд уже ждал своего часа, оставалось самое главное – не поссориться с вздорной мачехой, иначе все мои приготовления и старания рухнут, как ее мечты об идеальном теле, миллионе подписчиков в «Инстаграме» и главных ролях в кино. Мачеха хотела быть худой, и желательно инстаграм-моделью, но вкусно поесть она тоже хотела. Поэтому ее грезы о модельной карьере рушились с незавидной частотой. Зато у нее весьма успешно, по ее же мнению складывалась карьера актрисы, если успехом можно считать однотипные роли третьего и четвертого плана во второсортных сериалах.

Я старалась избегать жены отца, но к величайшему сожалению, Анна в своем желании поскандалить была самым настоящим гопником – если решила докопаться до тебя, то повод найдется. Мачеха составляет ту группу людей, которые не проживут ни дня без выяснения отношений. Порой мне казалось, что она не человек, а самый натуральный энергетический вампир. Скандалы словно приносили ей наслаждение, она упивалась ими, зато я после такого «концерта» чувствовала себя так, словно по мне проехалась колесница, и не один раз. Как же хочется в такие моменты хоть на час попасть в такой уголок Земли, где бы не было людей, чтобы на время просто забыться, наслаждаясь спокойствием. К действительности меня вернул громогласный ор мачехи:

– Эмилия, твою ж дивизию! Иди сейчас же сюда! Хоть бы помогла мне на кухне!

С тяжким вздохом я встала из-за стола. «Ты даже не представляешь, как она меня достала!» – пожаловалась на мачеху, обратившись к Мерилину Мэнсону, смотревшему на меня с плаката инфернальным взором, и убрав тетради и флаер в стол, начала спускаться по лестнице, повторяя про себя, как мантру: «Спокойствие, только спокойствие…»

Мачеха стояла около плиты в цветастом переднике и в бигуди, пытаясь что-то там приготовить. Интуиция подсказывала мне, что обеда не будет, ибо за все годы жизни с ней стало понятно – готовить она не умеет совсем, да и в быту беспомощна как ребенок. «Я актриса, человек искусства, вся эта бытовуха – мирская суета, на которую я не могу себе позволить тратить время» – часто любила повторять Анна.

Вчера заболела наша домработница, а это значило, что пока она не выздоровеет, мы будем заказывать обеды и ужины. Потому, что есть то, что доставили из ресторана намного безопасней стряпни моей мачехи.

– Сегодня мы с отцом собираемся пойти к его коллеге на светский прием. Он пригласил всех друзей с семьями в честь его юбилея. Ты останешься дома – сказала она и строго посмотрела на меня. – А пока, помоги мне накрыть на стол. Сидишь там у себя в комнате, ничего не делаешь, а я значит, должна все успеть. Хоть бы кто это оценил!

Одна из многочисленных бигуди выпала из ее заготовки под прическу и плюхнулась прямо в кастрюлю с каким-то неведомым варевом. Мне стоило невероятных сил сдержать смех при виде этой картины.

В моей голове шла мысленная борьба. Светский прием – звучит, конечно, пафосно, но заманчиво, не каждый день посещаешь такие мероприятия. Пойти туда мне все – таки хотелось, но мачеха моего рвения не разделяла. Вопреки своим обещаниям самой себе не ссориться с Анной, я все же набралась наглости спросить причину, по которой меня не собирались брать на прием.

– А что ты там забыла, дорогуша? – воскликнула она. – Детей там не будет. Да и ты не умеешь себя вести, как подобает светской леди, так что оставайся дома и учи уроки. Со мной лучше не спорить, – произнесла Анна таким тоном, будто одним только голосом желала напугать меня до смерти.

Тоже мне, фюрер в юбке!

Мне хотелось ей возразить, но лучше пожертвовать светским приемом ради вечеринки в стиле «Бал вампиров», чем в пух и прах поссориться с мачехой и этим самым поставить под угрозу мое присутствие еще и на балу. Зато весь вечер дом будет в моем полном распоряжении.

– Ладно, – пожала я плечами, продолжив молча раскладывать столовые приборы.

В конце концов пора бы уже привыкнуть к тому, что мачеха постоянно отравляла мое и без того не совсем легкое существование. Нет, я не жалуюсь, но порой мне так было обидно за себя, что невольно возникал вопрос – за какие же грехи мне приходится терпеть такое отношение к себе? Может я в прошлой жизни грохнула кого-то?

Моя родная мама пропала без вести, когда мне исполнилось два года. Пропала без следа, словно провалилась в бездну. Полиция долго расследовала дело о ее исчезновении, но так и не смогла найти никаких улик или хоть какую-то «ниточку», которая помогла бы что-либо понять. Мама словно растаяла, будто и не было ее никогда в нашей с отцом жизни. Просто вечером возвращалась от подруги, но домой так и не пришла. Вот так я и осталась на попечении отца. Своим родителям папа меня не мог оставить, потому, что сам был у них единственным и поздним ребенком. К моим двум годам они уже не смогли бы справиться со мной в силу своего возраста. А маминых родителей никто не знал – она все свое детство провела в детском доме в Восточной Европе.

Вот так я с детства и росла, чувствуя себя порой никому не нужной. В детстве у меня были приятели среди сверстников, но лет с десяти со мной начали происходить странные вещи. Мне стали сниться сны, которые вскоре сбывались. И это меня невероятно пугало. Сначала я старалась не обращать внимания, но когда это стало повторяться, то поняла, что вижу не просто сны. Но это было лишь началом. Цветочки начались, позже, когда я поняла, могу при общении с человеком почувствовать, если ему угрожает смертельная опасность. А потом вслед за предчувствием меня стали посещать видения.

Однажды прямо на школьной парковке перед моим внутренним взором возникла страшная картина – в автомобиль отца моей одноклассницы на огромной скорости врезается другой. Это было так страшно увидеть! И я не нашла ничего лучше, чем в панике броситься к этому мужчине и начать уговаривать его оставить машину на стоянке и взять такси. Естественно, мои слова не были восприняты всерьез, а одноклассница весь день смеялась, рассказывая другим про мою истерику. А на следующее утро наш город облетела страшная весть – отец Юли погиб в автокатастрофе. С тех пор меня побаивались и сторонились. А я стала умней, и теперь тщательно скрывала свои необычные способности, которые так пугали окружающих. Хотя порой недоумевала – как можно меня бояться, проживая в стране, где с помощью сеансов Кашпировского люди воду заряжали через экран телевизора? Уж Кашпировский-то похлеще моего чудил.

Из раздумий меня вывел шум подъехавшей машины, и в окне промелькнул отцовский «Ниссан».

Со мной отец был строг, а порой и очень вспыльчив. Но Анна… Вот с ней он становился совсем другим человеком – мягким и покладистым. Мачеха своим властным характером подавляла его. Папа редко возмущался, наверное, таких мужчин женщины и называют подкаблучниками. Душу мою грела мысль о том, что уже совсем скоро я окончу школу и уеду нафиг из этого дома, который больше похож на террариум. И кобра по нему ползает. Королевская…

– Ты идешь обедать? – послышался рядом голос отца. – Нам с Аней еще нужно собраться на светский прием.

Вот и отлично! Вот и езжайте! Наконец-то останусь дома одна, и почувствую в кои-то веки себя свободно. Отсутствие дома отца и мачехи было прекрасным шансом провести этот вечер, как мне хочется, не выслушивая презрительного шипения Анны в мой адрес, тем более что такая возможность выпадает не всегда.

Отец с мачехой уехали в шесть часов вечера. Оставшись наедине с собой, я даже растерялась – чем же таким интересным мне заняться? Сначала включила самые любимые готические треки в своем плейлисте и решила перед зеркалом примерить платье для Бала вампиров. Как же оно мне нравилось! Пошитое в винтажном стиле, оно живо напоминало о викторианской эпохе, которую я так любила в романах.

В окно заглянул прощальный луч уходящего за горизонт солнца. Мне в голову пришла блестящая мысль – а не сходить ли на дикий пляж к морю? Как раз успею проводить закат. Все равно туристов в это время года почти что нет, а значит, можно смело надеяться, что меня никто не потревожит. Что может быть лучше – легкий морской бриз, шелест волн и крики чаек. Взяв с собой гитару, я отправилась на встречу с морем.

* * *

В моей душе впервые за несколько недель царило умиротворение, и с таким настроением я, не спеша, шла к морю. Стоило мне свернуть со своей улицы, как мое внимание привлек очень интересный молодой человек, которого я раньше не заметила, погруженная в свои мысли.

Высокий, широкоплечий и статный он выглядел настоящим атлетом и шел с такой грацией, которой позавидовал бы любой самый искусный танцор. До чего же он был хорош собой! Прямые черные волосы до плеч, благородные аристократичные черты лица, оливковая кожа, и яркие зелено-голубые глаза, цвет которых я рассмотрела, когда он подошел ближе. Несмотря на внешнюю красоту, этот незнакомец не выглядел слащавым, что-то в его внешности было неуловимо хищное, и будто даже опасное. Этот парень запросто мог бы играть в кино красивых обаятельных злодеев. А как он был одет! На нем прекрасно сидела белая рубашка и иссиня-черный фрак с такими же брюками и до блеска лакированными туфлями.

Незнакомец выглядел таким таинственным и нереальным, чуждым окружающей обстановке, словно его каким – то чудом занесло на нашу улицу из далекого прошлого или вообще с другого мира. Я пыталась понять, кем же он мог быть, но абсолютно не могла вспомнить его лица. Этот парень вряд ли местный житель. Мы точно не встречались раньше, такой колоритный персонаж мне бы точно запомнился.

Все это время, пока мы шли навстречу друг к другу, я даже не задумывалась о том, что разглядывая незнакомца, делала это открыто, и когда опомнилась, то смутилась и уставилась в землю. Мы уже почти поравнялись, и соблазн еще раз посмотреть на него пересилил стеснение. Каковым же было мое удивление, когда подняв глаза, я увидела, что он тоже смотрел прямо на меня! Его взгляд такой же таинственный, как и его обладатель. В нем читалась легкая грусть и задумчивость, сменившаяся потом удивлением. Мое сердце вдруг бешено подпрыгнуло и заколотилось, как у испуганной птицы. Мне показалось, будто воздуха не хватает в легких, пока я тщетно пыталась справиться с охватившим меня волнением. В этот момент мы смотрели друг другу прямо в глаза, продолжая идти. Вот мы поравнялись, и сейчас, чтобы видеть друг друга, нам приходилось оборачиваться. Теперь он смотрел мне в след, а я ему. Боже мой, что это происходит?

Меня словно окатило холодной водой, и я, отвернувшись, ускорила шаг. В моей голове билась одна и та же мысль – нельзя вот так без стеснения в открытую пялиться на незнакомого мужчину! Даже, если он красив. И даже, если очень красив. Однако сердце упрямо требовало взглянуть на него еще хоть раз, и, повинуясь его зову, я украдкой обернулась. Мое сердце пропустило удар в тот момент, когда наши глаза встретились. Стараясь унять его бешеный стук, я выдохнула и отвернулась, еще больше ускорив шаг.

Обаятельный незнакомец так и остался стоять на месте с задумчивым видом, глядя мне вслед. Весь оставшийся до пляжа путь он не выходил у меня из головы. Вновь и вновь в моей памяти возникал его образ, каждый раз заставляя меня ощущать необъяснимый трепет. Если бы только можно было встретить его еще хоть раз!

Господи, что за мысли в моей голове! В какой момент сегодняшнего дня и где я обронила свои мозги? Уж не тогда ли, когда встретила этого земного Аполлона? Нельзя так очаровываться от случайно встреченных красивых парней! Нельзя, и точка! Но, вопреки своим же убеждениям, я была все же очарована этим незнакомцем.

Мне повезло, и в этот час на берегу не было ни души, так что можно спокойно насладиться единением с окружающим миром. Место у скалы, где море образовало небольшой залив, пустовало, и я в очередной раз обрадовалась тому, что никто меня не потревожит. Ветер утих, на море вовсю царил полный штиль. Было так хорошо сидеть близко у воды, смотреть, как солнце медленно уходит за горизонт, и перебирать струны гитары.

* * *

Мариус

Боги, как же здесь скучно! Просто смертельно скучно. Это самая унылая вечеринка у смертных, на которой мне приходилось бывать за последние лет десять. Стоит отдать должное ивент-агенству, устроившему это мероприятие в стиле бала конца девятнадцатого века. Антикварная мебель, винтажный декор, музыка – все это великолепно передавало дух ушедшей эпохи, за исключением публики, которая, увы, процентов на девяносто была далека от изысканного общества. Будь моя воля, я бы покинул территорию парк-отеля уже через час после начала вечера, но правила этикета слишком крепко сидели в моей голове, даже в той ситуации, когда их можно было игнорировать, а потому мне пришлось еще остаться из вежливости.

Как только истекло время, положенное правилами приличия, я решил, что пора уходить. Ускорения мне придала незнакомая захмелевшая блондинка, пытавшаяся со мной все время флиртовать, а под конец вылившая на меня бокал шампанского в попытке укусить за ушко. Мне тотчас на ум пришла культовая киношная фраза: «Закусывать надо!», и я поспешил уйти, прикрывшись снятым камзолом и радуясь, что в бокале этой светской львицы было не красное вино.

Глаза искали среди гостей знакомое лицо моего дальнего приятеля Александра, который так же, как и я был вампиром. Именно он затащил меня на этот псевдо-бал, а сам теперь раздавал улыбки направо и налево, оценивающим взглядом скользя по присутствующим среди гостей дамам.

– Судя по твоему настроению, ты пока не планируешь покидать вечер? – спросил, подойдя к нему.

Александр удивленно вскинул брови.

– А ты что, уже засобирался?

– Да. Мне надоело. Скучно. Уныло. Тухло. Большая половина гостей уже изрядно прибухнула. Что это за веселье такое, когда нужно обязательно налакаться до отказа вестибулярки?

– Хмельные дамы более сговорчивы и податливы, – вкрадчиво промолвил Алекс.

– О, Боги, ты как всегда! Кто о чем, а вшивый о бане! Смотри не нарвись на проблемы, – пригрозил я приятелю. – Дамы тоже разные бывают. А у многих здесь еще и мужья имеются. Имей в виду. Мало ли. А то пойдешь домой с фингалом. Заживет-то быстро, и часа не пройдет, но настроение будет испорчено.

– Тьфу, Мариус, ну какой же ты пессимист!

– Не пессимист, а реалист.

– Нет, пессимист. И зануда, – упрямо произнес Александр. – Вот скажи мне, неужели тебе не хочется развлечься в обществе красивых женщин, а? Завести роман… Кстати, наша с тобой общая знакомая Арианна Лэнгфилд на днях снова интересовалась тобой.

– Хватит с меня мимолетных романов, я ими сыт по горло. И леди Лэнгфилд мне не интересна. И знаешь почему?

– Почему же?

– А потому, что ее волнует в первую очередь мое положение в обществе и счет в банке. Больше ей ничего не интересно. А еще она ужасно высокомерна, эгоцентрична и свысока смотрит на тех, кто ниже ее по рангу. Моя жизнь слишком длинна, чтобы связывать себя узами с кем попало. А мимолетных встреч уже и не хочется.

– Все ясно с тобой, – вздохнул Алекс. – Порой завидую твоей рассудительности и серьезности. Но не всегда. Сегодня я намерен расслабиться и как следует отдохнуть, – и подмигнув мне, он направился в сторону танцевальной площадки.

Я поспешил уйти, стараясь не привлекать внимание. Лучше уж прогуляться по городу. Мне никогда не приходилось бывать в этом районе, так что маленькая экскурсия не помешает. Удивительно, но улицы в этот вечер практически пустовали, закат окрасил крыши домов и верхушки деревьев в багряный цвет, что придавало окружающему миру особый шарм. Гуляя по безлюдной улице, а затем, свернув на такую же, как мне казалось, безлюдную улицу, я заметил силуэт девушки, идущей навстречу мне. Она сразу же притянула мой взгляд, стоило лишь мне ее заметить. Красивая девушка. Очень. Но что-то в ней было помимо внешней красоты неуловимо притягательное и манящее. Какой-то невероятный магнетизм.

Хвала всем богам, что на меня вылили шампанское, а не вино! Идти навстречу такой обворожительной красавице, будучи в брюках, заляпанных красным вином на самом причинном месте, было по моему скромному мнению катастрофой.

За всю свою жизнь мне повстречалось много хорошеньких девушек и женщин, и каждая из них была по-своему особенной. Так почему же я, случайно встретив незнакомую девушку, на миг забыл обо всем?

Я пристально разглядывал незнакомку, пока мы приближались друг к другу. На ней был длинный белый сарафан, выгодно подчеркнувший ее точеную фигуру, а за плечом висела гитара. Она походила на куколку с глазами необыкновенного сапфирового цвета и темно-каштановыми волосами, которые длиной доходили ей почти до колен. Девушка шла легкой невесомой походкой, погруженная в свои мысли, что-то тихо напевала и походила на экзотическую птичку, волею судьбы случайно попавшую в эти края. Когда мы подошли ближе друг к другу, она подняла на меня глаза, и наши взгляды встретились. Меня словно громом поразило.

Мне было слышно, как быстро забилось ее сердце, и ее щеки окрасил румянец. Эмоции, сменяя друг друга, боролись во мне. Позабыв обо всем на свете, я смотрел в ее невероятной красоты глаза, продолжая идти ей навстречу. За все эти долгие годы мне не приходилось испытывать ничего подобного, и сейчас казалось, будто разверзлись небеса, и земля уходит из-под ног. Легкий порыв ветра разметал длинные пряди ее волос, и до меня донесся тонкий изысканный аромат цветов жасмина, исходивший от нее.

Мы расходились все дальше, а я не мог отвести от нее взгляд. Чтобы видеть ее, мне пришлось обернуться, и совершенно неожиданно, она сделала то же самое. А потом вдруг нахмурила брови, резко отвернулась и скорым шагом пошла в сторону дикого пляжа. Меня такая реакция немного удивила. Может она постеснялась моего внимания? Вот же идиот великовозрастный! Надо же было умудриться так смутить прелестную незнакомку! Кажется, Джордано был прав, когда говорил, что я в последние годы с медициной провожу больше времени, чем с женщинами. Что же мне делать? Девушка уходила все дальше, а я стоял, как громом пораженный и смотрел ей вслед, не в силах справиться с наваждением. Кто же ты такая?

Обернувшись вороном за ближайшим деревом, я последовал за девушкой, забыв о том, куда направлялся изначально. Дорога, которой она шла, привела меня на берег моря, где сейчас не было ни души. Незнакомка села у подножия утеса, вздохнула и задумчиво посмотрела вдаль на гладь воды. Пребывая по-прежнему в ипостаси ворона, я приземлился на небольшой выступ в паре метров над девушкой.

– Когда-то мы рыбачили на лодке в это время, – промолвила она тихо. – Теперь это только воспоминание.

В ее голосе слышалась грусть, и мной вдруг овладело непреодолимое желание узнать, что же послужило этому причиной. О чем она сейчас говорила и кого вспоминала? Расчехлив гитару, девушка принялась играть на ней, ловко перебирая изящными пальчиками струны. А потом она запела, и меня в который раз этот вечер поразило громом. Ее голос был таким же совершенным и невероятным, как и его обладательница. Такой чистый и звонкий, и ни с чем не сравнимый. Абсолютно неземной.

Время потеряло для меня свой счет.

Но вот она сложила обратно в чехол свой инструмент, и снова о чем-то задумалась, глядя в сторону моря. Солнце к этому времени окончательно скрылось за линией горизонта, и вечерний город окутывали сумерки.

– Эх, как не хочется уходить отсюда! – со вздохом промолвила девушка, мило потягиваясь, словно кошка.

Нужно было срочно что-то предпринимать, пока она не ушла. Отлетев метров на двести к тому месту, где начинался пляж, я принял человеческое обличие, и направился в сторону скалы, где сидела девушка.

Едва услышав звук шагов, она обернулась, и узнав меня, удивленно распахнула глаза.

– Добрый вечер.

– Ой! Это вы! Вы что, следили за мной, куда я шла? – и она, посмотрев на меня, подозрительно сузила глаза.

– Ни в коем случае, что вы. Не подумайте ничего дурного. Я в этом городе живу уже несколько лет, но в этом районе никогда не был. И оказавшись сегодня здесь, подумал, что неплохо было бы пройтись. Посмотреть окрестности.

– И вы совершенно случайно пришли именно сюда?

– Абсолютно. Мне так же, как и вам, захотелось побродить по берегу моря. Я прогуливался тут неподалеку и услышал как вы поете. Честно говоря, заслушался. У вас потрясающий голос. И играете вы без единой фальши.

Мой комплимент вызвал у нее улыбку и смущенный румянец.

– Спасибо, – ответила она.

– Дома вас, наверное, часто просят что-нибудь спеть?

В ответ она горько усмехнулась:

– Скорее наоборот. Обычно меня просят заткнуться.

– В самом деле? В таком случае, у ваших домочадцев отсутствует музыкальный слух.

– Хах, там много чего отсутствует поважней музыкального слуха.

– Вас это огорчает, не так ли?

– Теперь уже нет. Как и множество других вещей. Но давайте не будем об этом.

– Как хотите. Я мог бы вам дать мудрый совет.

Она покачала головой:

– Обойдусь. Не в моих правилах жаловаться на жизнь, тем более незнакомым людям. А чего это вы улыбаетесь? Я вроде не сказала ничего смешного.

– Ваше упрямство столь очаровательно, что я не могу не улыбаться. Можно узнать ваше имя?

– Эмилия. А как вас зовут?

– Мариус.

– Интересное имя. Вы иностранец? – спросила она, с интересом разглядывая меня.

– Мама француженка, а папа итальянец.

– Как интересно! Моя покойная бабушка по линии отца была итальянкой, но всю свою жизнь прожила в России. Ее звали Изабелла, – промолвила Эми.

– Наверное, она была очень темпераментной? И разговаривая, эмоционально жестикулировала руками? – предположил я.

– Так и есть, – ответила она, улыбаясь. – Дедушка Саша даже шутил, что если запретить бабушке использовать жесты, то она не сможет разговаривать.

От меня не укрылись перемены в ее взгляде, стоило ей вспомнить о близких ей людях. Тоска покинула ее взгляд, и ее лицо озарила искренняя улыбка, совсем не похожая на ту саркастичную усмешку, которую я наблюдал минуту назад.

– Надеюсь, вы не злитесь за то, что я нарушил ваше одиночество.

– Это не одиночество, а уединение. Когда я с морем, то не одинока. А если со мной еще и гитара…

И она любовно погладила чехол, висевший на ее плече.

– Так значит, вы уже несколько лет в этом городе проживаете?

Я кивнул.

– И как вас, иностранца занесло сюда к нам? – спросила она, бросая на меня украдкой любопытный взгляд из-под ресниц.

– Так получилось. Мне пришлось бывать во многих городах и странах. Сейчас пока остановился в вашем городе. Может быть, через время снова куда-то сорвусь. Моя душа пока еще в поиске места, где сердцу было бы спокойно.

– Завидую вам, – мечтательно произнесла она. – Мне бы тоже хотелось сорваться куда-нибудь отсюда. Неважно куда, лишь бы там тоже было море. Мне без него никак. У нас любовь. Взаимная.

Ее слова в который раз вызвали у меня искреннюю улыбку. Какая необыкновенная девушка!

Бросив быстрый взгляд на часы, она вздохнула:

– Что ж, Мариус, приятно было с вами пообщаться, но мне пора домой. Всего доброго!

Несмотря на решительный тон ее голоса, я видел, как неуверенны ее шаги.

– Позвольте вас проводить, – предложил ей, мысленно умоляя, чтобы она согласилась.

– А вам это удобно? Вы точно никуда не спешите? Если что, тут недалеко, я и сама дойду.

– Уже смеркается. Давайте, я все-таки вас провожу. Поверьте, это ни к чему вас не обязывает, всего лишь обыкновенный жест вежливости по отношению к даме с моей стороны. Спешить мне некуда, и ваше общество, признаться честно, крайне приятно.

Ее щеки вновь расцвели румянцем, и это ее смущение меня несказанно умилило. Она согласилась, и вместе мы покинули пляж.

Вечер, начавшийся необычайно скучно вдруг заиграл новыми красками. Разве мог я предполагать, что желание пройтись после надоевшей мне вечеринки обернется случайной встречей с такой интересной девушкой?

* * *

Эмилия

Часы показывали одиннадцать вечера, отец с Анной еще не вернулись, и у меня оставалась возможность еще чем-нибудь себя занять, но сегодняшний новый знакомый не выходил у меня из головы, занимая все мои мысли – его поведение, преисполненное достоинства, стиль общения, галантные манеры, прекрасно поставленная речь. Еще и этот винтажный костюм, благодаря которому он так походил на благородных героев из викторианских романов!

Напоследок, перед тем, как попрощаться, Мариус попросил записать мой номер телефона, и я согласилась. Хотя, где-то в глубине души подумала, что, скорее всего, он не перезвонит. Прощаясь, он поцеловал мне руку, и от этого жеста мое сердце бешено запрыгало в груди, вызывая дрожь во всем теле. Мне стоило огромных трудов сохранять спокойный вид.

Лежа на кровати и глядя в окно, я еще долго ворочалась в постели, снова и снова вспоминая моменты, проведенные с Мариусом до мельчайших подробностей. Перед сном меня снова посетила мысль, что так нельзя – очаровываться от первого встречного. Но по какой-то неведомой причине, мое сердце впервые не хотело внимать голосу разума.

Вскоре на улице загрохотала гроза, принеся следом за собой дождь. Реальные мысли перешли в сон, и мне даже приснилось, будто Мариус под дождем сидит на ветке возле моего окна и наблюдает за моим сном.

Потом он поманил меня на улицу, и я вышла к нему. Послав мне загадочную улыбку, Мариус обернулся в ворона и поманил меня крылом. Я побежала за ним следом, с невозможной для человека скоростью, пока он не сделал круг и не приземлился на каменной беседке с крышей. Мы находились на территории старого лютеранского кладбища, которое уже давно перестало быть местом захоронений, и теперь манило к себе любителей готики и мрачной эстетики. Большой черный ворон громко каркнул и подлетел к круглой каменной беседке, в середине которой находилась небольшая каменная трибуна, похожая на алтарь. А в середине алтаря моим глазам предстали увядающие розы. Ворон взял одну розу в клюв и уронил в мои ладони.

– Правда ли они прелестны? – спросил он у меня, щелкая клювом.

– Да, – ответила ему, – но они увядают, жизнь почти покинула их.

– Ты права, – сказал мне ворон, – но их еще можно спасти, если знать как. Всего лишь немного крови, и розы зацветут как прежде.

Последняя мысль показалась мне, мягко говоря, странной, и вот, в подтверждение своих слов, ворон взял в клюв маленькую серебряную лейку и наклонил ее над увядающим розовым кустом. Из лейки полилась тонкой струйкой густая красная жидкость и розы, как по приказу ожили и начали поднимать опущенные кроваво-красные бутоны.

– Видишь, – промолвил он, – даже если жизнь почти угасла, всегда есть надежда, что она вновь вспыхнет с новой силой.

Молча я посмотрела на свои ладони и увидела, как роза в моих руках рассыпалась на миллионы капель ярко – алой крови.