Текст книги "Собрать по кусочкам. Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел"

В нашей культуре слова «оставить упованья» – распрощаться с надеждой – звучат кошмарно, почти святотатственно. Мы едва ли не самые обнадеженные люди в истории человечества. Ясное предназначение! Непрерывный прогресс! Неустанно стремись к мечте! У НАС ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ! В целом это хорошо. Большие надежды вполне могут подтолкнуть нас к чудесным достижениям. Но когда мы надеемся на что-то, что не пробуждает звонок истины внутри нас, мы откалываемся от реальности. Надеемся, что все не так, как есть. И тогда мы развязываем холодную войну с реальностью – психологи называют это «отрицание».

Это ни в коем случае не ошибка и не недостаток. Отрицание – механизм выживания, который не позволяет нам умереть от шока, блокируя восприятие всего того, что для нас слишком страшно. Мы способны прибегать к нему даже отчасти преднамеренно, как я с диагнозом Адама. Но чаще всего отрицание непроизвольно. Мы способны видеть что-то ясно, как день, и при этом искренне не осознавать, что оно существует.

Я часто сталкиваюсь с таким в работе. Помните того оксиконтинового наркомана, с которым я работала – который принимал по двести таблеток в день? Он зверел от малейшего намека, что ему, вероятно, нужна реабилитация. Твердил, что это «никакая не зависимость, просто ему надо пережить трудные времена». И верил в это всей душой – даже когда мчался в аптеку пополнить запасы, чтобы и дальше предаваться своей привычке.

Была у меня и клиентка Джулия, которая просила меня поприсутствовать, когда она будет признаваться своей матери Констанс, женщине глубоко религиозной, что у нее роман на стороне.

– Ничего страшного, – ласково проговорила Констанс, когда Джулия умолкла. – По крайней мере, ты сохранила верность мужу. Не переступила черту.

Джулия со слезами на глазах попыталась втолковать ей, что именно это и случилось, что она, безусловно, в полной мере и с огромным энтузиазмом переступала эту черту, и не раз. Мать повторила:

– Ну что ты, нет, конечно.

Констанс не позволяла себе осознать истину, сколько бы ей ни повторяли.

Другая пара – двое обаятельных мужчин, которые жили, работали и спали вместе двадцать лет – обратились ко мне как коучу, поскольку опасались, как бы их не приняли за геев.

– Ох, простите, а… а разве это не так? – уточнила я.

– Умница! Вы догадались! – ответил один из клиентов. – Ха-ха! Но больше никто не знает.

– У меня брат как-то спросил, – добавил второй, – но я за такой вопрос двинул его в живот, так что я уверен, что он ничего не подозревает.

Подобные истории я готова рассказывать сутками – истории об умных, благонамеренных людях, находящихся в таком отрицании, что уму непостижимо. Их способность хранить тайны от себя самих не говорит ни о дурном характере, ни о глупости, – лишь о неотъемлемой сложности человеческого разума. Мы способны невзначай начисто стереть с доски своего сознания все, чего не хотим знать.

Почти.

Если бы не проклятые врата.

В полумраке всякого отрицания прячутся ментальные врата, на которых начертано: «Входящие, оставьте упованья». Чтобы найти эти врата, нам надо просто признать то, чего мы не хотим признавать. Мы боимся приближаться к вратам, не то что входить в них, поскольку, даже если мы не хотим посмотреть на них и осознать, что они есть, мы ощущаем, что это портал в какой-то опыт, от которого мы предпочтем уклониться.

За вратами нам, возможно, придется встать перед всеми и сказать: «Я алкоголик», хотя мы и капли спиртного в рот не берем (содрогнувшись от одной мысли). За вратами мы будем точно знать, что ненавидим свою работу и что ничего не мешает нам уволиться. За вратами нам придется ссориться с любимыми. За вратами то, что мы зовем «любовью», обернется всего лишь отношениями паука и мухи.

Пока мы ломимся сквозь сумрачный лес, не разбирая дороги, мы можем успешно (хотя всегда с некоторой неловкостью) притворяться, будто никаких врат и нет – нет никакого «за пределами». Но как только мы встречаемся с духовными наставниками, внешними и внутренними, они подталкивают нас к вратам, словно стадо мулов. Они тычут пальцами в сторону врат, постоянно говорят о них и упорно напоминают нам обо всем том, о чем мы не желаем думать и всячески на это намекаем.

Пожалуй, в сознании каждого из нас есть чувствительные места – словно воспаленные раны, не выносящие даже легчайших прикосновений. Я называю их «зоны неупоминания». Любая тема, сколько-нибудь связанная с этими зонами, вызывает тревогу. Например, мы уклоняемся от разговоров о раке, болезни Альцгеймера и других страшных недугах, поскольку не хотим признавать, что они могут постигнуть и нас. Или же мы настолько боимся нищеты, что избегаем любых бесед о налогах, зарплатах, накоплениях, о деньгах как таковых. Некоторые из нас не могут смотреть на фотографии вымазанных нефтью пеликанов или вырубленных тропических лесов, потому что нам невыносима мысль, насколько велика вероятность, что люди изуродовали родную планету и это невозможно исправить.

А на что морщитесь вы? Каковы ваши зоны неупоминания?

Все, что вам меньше всего хочется знать, все, от чего вам становится особенно неудобно, тревожно, нервно, обидно – это и есть область адских врат. Приближение к этим вратам – следующий шаг к цельности. Не хочу вас огорчать, но иначе никак. Могу лишь повторить то, что сказал Вергилий Данте: знаете, надо найти способ преодолеть свою трусость. Надо, чтобы душа была тверда, друг мой. Сейчас не нужно перестраивать всю жизнь – просто сделайте один шаг к вратам, определив, о чем именно вы не хотите думать.

Упражнение «Мои зоны неупоминания»

Шаг первый

Закончите фразу: «Некоторые темы, люди, события в прошлом и события в мире таковы, что я не хочу о них думать. Вот они…» Перечислите все, что придет в голову:

В каждой неприятной теме, которую вы упомянули, содержатся врата в ад. Остаток главы мы посвятим работе над одной из них. Поскольку у большинства из нас много чувствительных зон, много врат, вероятно, придется пройти этот процесс несколько раз, прежде чем мы решим все вопросы и придем к полной цельности. Пока мы проработаем одну область. Это научит вас технике, которую вы в дальнейшем будете применять в других областях и в конце концов приведете всю свою жизнь в гармоничную согласованность.

Шаг второй

Теперь я попрошу вас выбрать ту зону неупоминания, с которой вы все-таки сможете поработать сейчас. Некоторые зоны неупоминания производят катастрофические разрушения в душе – неминуемая смерть любимого человека, чудовищное предательство, воспоминания о том, как на вас напали физически. Если вы практикуете отрицание по поводу этих вопросов, оно так просто не развеется, поскольку для вас это необходимый защитный механизм. Не советую начинать с чего-то настолько радикального.

Как ветеран самопомощи вынуждена предположить, что вы, вероятно, работаете над этой книгой самостоятельно, без консультанта и даже без помощи друга, который побыл бы с вами в процессе. Если так, для вас особенно важно выбрать ту зону неупоминания, которая вызывает неприятные чувства, но все-таки не приводит в ужас. Если у вас была травма и вы считаете, что работа с ней совсем выбьет вас из колеи, умоляю, обратитесь к профессиональному терапевту, и пусть он станет для вас духовным учителем и проведет вас через эти врата.

А сейчас я бы хотела, чтобы вы выбрали врата поменьше – что-то противное, но не сокрушительное. Например, возможно, вы узнали из новостей, что где-то на другом краю Земли произошло стихийное бедствие. Или, скажем, ваша кошка начала сдавать, а вы не позволяете себе думать, что она, скорее всего, умрет гораздо раньше вас. Может быть, никому из ваших родных и любимых не угрожает непосредственная опасность, но вы не можете перестать беспокоиться из-за возможных нелепых несчастных случаев в парках аттракционов. Пошарьте в голове, найдите примерно такую проблему и подумайте о ней сейчас. Запишите, что это.

Моя неприятная, но не сокрушительная зона неупоминания:

Есть только один способ избавиться от неприятных чувств по поводу этой темы: перестаньте уклоняться от своих мыслей и чувств. Вы должны признать те истины, из-за которых вам так трудно посмотреть в лицо этой проблеме. Эти истины – врата ада. Если вам кажется, что приближаться к ним – так себе совет, вспомните, что это единственный выход из сумрачного леса. При всем при том приближаться к неприемлемым истинам твердой поступью, как правило, трудно. Когда пейзаж кругом застилает туман отрицания, искать врата ада лучше всего на ощупь.

Шаг третий

Вероятно, прочитав последние несколько абзацев, вы обнаружили, что вам необходимо срочно расставить по алфавиту всю бытовую химию, освоить игру на банджо или сгонять в Норвегию. Такого рода попытки уклониться и отвлечься – тоже отрицание. Если вы хотите оставаться в сумрачном лесу, что ж, пожалуйста, – наяривайте на банджо среди фьордов, а я никуда от вас не денусь. Но если вы по-прежнему заинтересованы в том, чтобы добиться внутреннего покоя, подумайте о той неупоминаемой теме, которую вы только что записали, и проделайте следующий шаг.

Шаг четвертый

Закончите эти фразы первым, что придет в голову, особенно не задумываясь. Помните, это должно касаться той темы, которую вы только что выделили для себя.

В том, что касается этой темы, я больше всего боюсь узнать, что…

В том, что касается этой темы, я притворяюсь, будто не вижу…

В том, что касается этой темы, я не хочу, чтобы кто-то узнал, что…

Если бы об этой теме знали другие, я боюсь, что…

Ладно, достаточно на первый раз. Остановитесь. Подышите. Выпейте чего-нибудь. Лучше воды.

А еще – поздравьте себя и похлопайте по плечу. То, что вы сделали, так трудно, что многим вообще не по силам. Вы сделали колоссальный шаг к свободе, поскольку заблудились в сумрачном лесу именно для того, чтобы избегать мыслей и чувств, которых вы только что перестали избегать. Если вы будете думать о них нарочно и задавать больные вопросы, они подведут вас прямо к вашим личным вратам ада. Это всегда немного страшно, поэтому, пожалуйста, не будьте к себе слишком строги. Но продолжайте читать. Следующая часть будет не такая тяжелая, как вы, наверное, теперь думаете.

Даже один взгляд украдкой на тайну, которую мы прячем от самих себя (именно это вы и сделали, когда заканчивали фразы в предыдущем упражнении – бросили взгляд украдкой), у большинства вызывает ментальный обвал, если не паническую атаку. При приближении к вратам ада разум начинает фонтанировать катастрофическими фантазиями. Мы представляем себе всевозможные кошмарные варианты развития событий. Нас начинает искренне беспокоить, Что Подумают Люди, если сбудутся наши самые страшные опасения. Возникает отчаянное желание контролировать все возможные результаты, подготовиться ко всем случайностям, предотвратить любые бедствия. Но мы чувствуем, что под стремлением контролировать вселенную таится более глубокая и страшная истина: не нам ее контролировать.

Я постепенно дошла до этого – до точки отказа от всех надежд и упований – после того, как Адаму поставили диагноз. Я обращалась к всевозможным специалистам, но это меня не утешило, а только подталкивало все ближе и ближе к проклятым вратам. Сколько я ни узнавала, итог был один: я не могу контролировать будущее своего сына. И свое собственное тоже. В сущности, я, к полному своему ужасу, обнаружила, что не контролирую вообще ничего. Мой ребенок мог бы родиться генетически «нормальным» – и все равно его могли бы растерзать динго или в него попал бы метеорит. У меня не было никакой возможности узнать заранее, что будет с ним, со мной и со всеми остальными, кроме одного: рано или поздно мы все умрем.

Это был мой главный ужас, подлинные врата ада. Но жизненные обстоятельства не позволяли мне уклониться от него. Через некоторое время я прекратила лихорадочные исследования синдрома Дауна и его осложнений – исследования, которые помогали мне избегать чувств, поскольку ловко маскировались под возможность контроля. В этот момент я впала в стабильное состояние абсолютного невыносимого ужаса. Ощущение было такое, будто я падаю в бесконечный ледяной вакуум, где нет никакой реальности, кроме страданий.

Какие бы врата ада вы ни проработали в предыдущем упражнении, вам, вероятно, следует повторить про себя совет, который дал Вергилий Данте давным-давно, когда они приблизились к вратам в том сумрачном лесу: здесь нужно, чтоб душа была тверда, здесь страх не должен подавать совета. Следующие шаги по силам только храбрецам, иначе никак. Но я с радостью добавлю, что после того, как я ворвалась в несколько своих врат ада и тем самым пробудила в себе так много страха и уныния, я нашла лучший путь – путь цельности. А он на удивление гладок.

Однажды, когда меня тошнило от ужаса, потому что я сидела в тени врат ада, на которых было начертано «Ты ничего не контролируешь», до меня сумел докричаться духовный учитель. Этот учитель, который первым принес мне утешение с тех пор, как я узнала о диагнозе Адама, пришел ко мне в обличье поющей змеи.

В тот период мои «родительские обязанности» (я применяю этот термин в самом общем смысле) сводились к тому, что я непрерывно ставила двухлетней дочери Кэт диснеевские мультики. В тот день я посадила ее смотреть «Книгу джунглей», а сама легла на диван якобы писать отчетную работу, но на самом деле просто поджариваться в знакомой невыносимой смеси надежды и страха.

И вот, пока я лежала, произошла странная вещь. Одна песня из диснеевского мультфильма пробралась в мое сознание и накрепко там укоренилась. Предыдущие песни я не слышала, но эту почему-то не смогла пропустить мимо ушей, и она звучала у меня в голове, даже если я пыталась сосредоточиться на чем-то другом. Пел удав Каа, который в мультфильме гипнотизирует Маугли, чтобы съесть его. Слова там такие:

 
Верь лишь мне, только мне,
Засыпай и верь лишь мне,
Можно спать глупым чадам,
Если я где-то рядом.
Верь лишь мне, только мне,
Засыпай и верь лишь мне.
 

Эти слова, похоже, обладали какой-то мышечной силой, позволявшей протолкаться ко мне в голову и выгнать оттуда все остальное. Как только они заполнили мое сознание, я ощутила тот самый звонок истины, о котором говорила, когда рассказывала про своего внутреннего учителя. Тело мое обмякло. Ум перестал генерировать панические фантазии. Страх и печаль словно отключились – и я очутилась в мире ясности, плодотворном и теплом, а вовсе не заброшенном.

Для меня это было совершенно новое ощущение. Я отчаянно хотела сохранить его, но понимала, что оно растает, словно снежинка на языке. Когда песня закончилась, я разыскала пульт, перемотала немного назад и послушала еще разок, лежа на диване, чтобы ничего не пропустить. И проделала это несколько раз. Кэт не возражала. Что бы нам ни говорили о кризисе двух лет, дети в этом возрасте проявляют поистине восхитительную толерантность к повтору песен.

Выходит, мой первый опыт осознанного восприятия подарила мне – буквально – песня об убийстве; что ж, парадоксально, но неудивительно. Если бы я тогда верила хоть в какого-то бога, то именно в такого, который поет тебе колыбельную, чтобы усыпить и убить. Я чувствовала себя довольно глупо, когда снова и снова слушала эту детскую песенку, но содержащееся в ней спокойствие стало для меня волшебной таблеткой. Я прокручивала в голове эти строчки, пока в ней не осталось больше ничего. А когда песня заиграла, наверное, в двадцатый раз, я провалилась в глубокий целительный сон.

Так я обнаружила самый действенный способ, какой только знаю, добиться, чтоб душа была тверда, когда приближаешься к вратам ада. Необходимо отвлечься от ситуаций, существующих только в наших страхах и надеждах, и накрепко сконцентрировать внимание – все, какое есть, – на настоящем моменте. А потом надо применить прием, простой до нелепости: поверить, что в этот момент все хорошо – как есть. Не надо верить, что все будет хорошо через десять минут или десять секунд – только в этот тонкий, как лезвие, миг, именуемый СЕЙЧАС.

Если проделывать это постоянно, мы обнаружим нечто удивительное: если мы прекратим сопротивляться всему, что происходит прямо сейчас, то всегда сможем совладать с обстоятельствами. И даже если не совладаем, но разрешим себе не совладать, мы переживем этот момент – и следующий, и следующий, и следующий. Присутствие в настоящем – это то убежище, которое дает нам цельность, когда отрицанию настает конец, которого мы так страшимся. Проверьте – вот сейчас, когда вы читаете этот абзац. Обратите внимание, что сейчас у вас в целом все нормально. Вы можете доверять гравитации, она удержит вас на месте. Можете доверять воздуху, которым дышите. Можете доверять, что вся вселенная будет такой, какая есть. Вы уже совладали с обстоятельствами, вот прямо сейчас, – а вам, собственно, никогда и не придется ничего преодолевать, кроме настоящего момента.

Через несколько лет после моего опыта с «Книгой джунглей» осознанное восприятие вошло в моду. О нем продают книги и читают лекции в клиниках. Мои студенты, многие – большие поклонники книг вроде «Силы настоящего» Экхарта Толле, получили от этой практики много пользы. А впоследствии я обнаружила, что мой «ребенок-инвалид», которого я так боялась, – настоящий гений осознанного восприятия.

Например, когда Адаму было двадцать, он подрабатывал в доме престарелых в Фениксе – убирал грязную посуду в столовой. Однажды у меня разболелись зубы, и я так разволновалась из-за этого, что забыла забрать его по дороге с работы. Осознав свою ошибку, я ринулась в дом престарелых, будто ошпаренная, опоздала на полтора часа, а приехав, обнаружила, что Адам сладко спит в кресле-качалке в тенечке на террасе.

– Адам! – воскликнула я, разбудив его. – Прости меня, пожалуйста, я опоздала! Почему ты мне не позвонил?

Адам протер глаза, мирно вздохнул и ответил:

– Я не волновался. Просто устал.

В тот день он ни секунды не пробыл юношей-инвалидом, ставшим жертвой трагических обстоятельств и к тому же позабытым матерью-ехидной, который не понимал, кто и когда ему поможет и что с ним теперь будет. Он был просто усталым молодым человеком, который в солнечный денек обнаружил кресло-качалку, идеально подходящее, чтобы вздремнуть в свободное время.

А за двадцать лет до этого благодаря питону Каа я сделала первый неловкий шаг к тому мастерству осознанного восприятия, которым Адам обладал от рождения. Я раз за разом слушала «Верь лишь мне» – и забыла, что мне положено быть страдающей женщиной, которой предстояло отказаться от всего, что ей дорого. Я была просто человеком на удобном диване и смотрела мультик со своей очаровательной дочкой. Я не волновалась. Просто устала. А потом я заснула – и от страданий буквально не осталось ни следа.

Упражнение «Медитация на смирении»

Поэт Руми сказал: «Будь беспомощным, огорошенным, неспособным сказать ни да, ни нет. Тогда милостью небес нам будут ниспосланы носилки, чтобы подобрать нас». Какие бы врата ада ни разверзлись перед вами, вы в силах пережить этот момент. Видите? Получилось. А вот и еще раз. И снова. Да вы просто мастер! А чтобы и в самом деле упасть на «носилки, ниспосланные милостью небес», попробуйте проделать вот такое упражнение.

1. Перечитайте, что вы написали, когда проделывали шаг второй упражнения «Мои зоны неупоминания». Выберите самую неприятную для вас мысль и позвольте ей задержаться в сознании. На настоящий момент.

2. Что бы вы ни чувствовали – подавленность, раздражение, беспокойство – позвольте себе это чувствовать. На настоящий момент.

3. Сядьте в удобное кресло или лягте. Проверьте, не мерзнете ли вы. Если надо, накройтесь мягким пледом. Пусть вам будет уютно. На настоящий момент.

4. Усевшись или улегшись, сосредоточьтесь на своем дыхании – вдох, выдох. Первое, что вы сделали, когда пришли в этот мир, – это вдохнули. Последнее, что вы сделаете, – выдохнете. Смотрите, как надежно дыхание поддерживает жизнь безо всяких усилий с вашей стороны. На настоящий момент.

5. На вдохе думайте: «Я допускаю, чтобы все во вселенной в этот момент было так, как есть». Ведь в этот момент вы все равно не можете ничего изменить, вот и не пытайтесь. На настоящий момент.

6. На выдохе думайте: «Я отказываюсь ото всякого сопротивления тому, что вселенная сейчас такова, какова она есть». На настоящий момент.

7. Продолжайте думать «Я допускаю» на каждом вдохе и «Я отказываюсь» на каждом выдохе. Вам не нужно ни от чего отказываться насовсем, только на настоящий момент. Но в этот момент пусть все будет именно так. Принимайте каждый выдох как гибель этого мимолетного момента, а каждый вдох – как рождение этого нового момента. Отдайтесь ритму отпускания и раскрытия – на настоящий момент.

8. Вспомните ту неприятную вещь, которую вы записали, когда проделывали шаг второй упражнения «Мои зоны неупоминания». Допустите, чтобы в этой ситуации сейчас все было так, как есть, – на настоящий момент. Откажитесь от всякого сопротивления тому, чтобы все было именно так, – на настоящий момент.

Если вы будете продолжать так делать некоторое время, допуская все, что внутри и снаружи вас, и отказываясь от всякого сопротивления именно в это время, именно в этом месте, рано или поздно вы заметите некую часть вашей личности, которая чувствует себя хорошо. Она даже не боится проклятых врат, этой жути, которой вы избегали, предаваясь отрицанию. Эта безмятежная часть вашей личности, которая никогда не отрицала реальность и никогда не заставляла себя расколоться против своих же интересов, и есть чистая цельность. Это – ваш внутренний учитель, который ласково накрывает вашу руку своей и говорит, что все в порядке.

После того эпического удавьего сна я проснулась и снова принялась надеяться. Я надеялась все последние недели беременности и несколько часов родов. Но когда бригада акушеров и педиатров извлекла из меня Адама и завернула его в больничное одеяльце, я мельком увидела его крошечную правую ножку и сразу заметила, что большой палец отстоит от остальных немного дальше обычного.

Вошедшие, оставьте упованья.

Мое отрицание рухнуло. Никакой ошибки не произошло. У моего ребенка синдром Дауна. Однако, как ни странно, я поняла, что вполне могу с этим справиться. Именно в тот момент мне не нужно было ничего делать по этому поводу – только позволить телу закончить процесс, родив плаценту, а это, Бог свидетель, произошло без моих целенаправленных усилий. Я снова отказалась от надежды и вернулась к тому, что происходит сейчас: к молодой матери, лежавшей на кресле в родильной палате. К прелестному младенцу, который делал первые вздохи и размахивал ручками, как все другие люди, когда-либо рождавшиеся на свет. К небольшому отряду людей, чья работа сводилась к тому, чтобы мы оба были живы и здоровы.

Это я могла пережить.

В сущности, когда я смотрела на всех этих людей, окруживших нас с Адамом заботой, мне казалось, что все складывается просто чудесно. Даже восхитительно. Реальность помогала мне куда больше, чем все мои отчаянные надежды. Путь к этим вратам ада был ужасен, но стоило мне шагнуть за врата, стоило отвергнуть упованья – и все стало нормально. Надежда была мне больше не нужна, потому что я не волновалась. Просто устала.