Текст книги "Волшебная река"

Брат и сестра Маршаллы сидели рядом на узких нарах; кандалы лежали на дырявых кожаных ботинках капитана. Маршаллы словно не замечали Кон-нора, что вполне устраивало майора. Однажды тетя Феб сказала: «Ты узнаешь больше, если будешь держать рот закрытым, а глаза – открытыми».

Коннор отметил и различия между братом и сестрой. Индия обрушила на Мэтти лавину вопросов. Они касались как его пребывания в тюрьме, так и обстоятельств, которые привели его на Рок-Айленд.

Маршаллу, попавшему в плен при сдаче Порт-Гудзона, было предоставлено право выбора, где отбывать заключение – в Новом Орлеане или Сэндаски. Он выбрал Джонсонс-Айленд, расположенный на озере Эри. Быть может, он хотел спрыгнуть с корабля где-то между Порт-Гудзоном и Сент-Франсисвиллем?

Из официальных документов Коннор знал, что капитан Маршалл был опасным мятежником. В Огайо он организовал неудачную попытку побега, в которой принимали участие его земляки из Луизианы. Начальник тюрьмы в Сэндаски решил отделить зачинщика от его друзей; Маршалла перевели на Рок-Айленд.

Здесь у него не было друзей.

Коннор заметил, что брат ни разу не справился о благополучии сестры. Она отдавала ему свою душу, он принимал – такой была эта пара.

– Расскажи мне об Оноре, – попросил Маршалл. – И о малыше Стоунуолле. Что с моей женой и сыном?

– Они скучают по тебе. Но с ними все в порядке, – успокоила его Индия.

– Плантация уцелела? Что с бабушкой Мейбл? Есть ли вести от папы? Что с нашими сестрами? – Вопросы следовали один за другим. – Америка и ее семья по-прежнему живут на плантации? Надеюсь, Керби справляется со своими обязанностями! Что со Смитами? Что происходит в Натчезе? Выстоял ли Уайт-Пост? Нашла себе мужа Персия?

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Проигнорировав все остальные вопросы, Индия ответила на последний.

– Персия вышла замуж за Тима Гленни.

– За Тима Гленни? Я считал его твоим поклонником, – удивился брат.

– Тима? Моим поклонником? Он никогда им не был. С чего ты взял?

Она возразила брату, но Коннор, успевший узнать Индию, почувствовал, что она что-то скрывает. Почему Тим ушел к ее сестре?

Майор вдруг обнаружил, что рад этому.

Персия. Америка. Индия. Какие странные имена! Когда в разговоре прозвучало имя еще одной сестры – Китай, – Коннор с трудом сдержал смех. Должно быть, родители выбирали для своих дочерей имена, будучи «под мухой».

Однако мать Коннора также имела «географическое» имя. Майор старался не вспоминать Джорджию Морган. Никто не называл ее «миссис О'Брайен» или «матерью».

Брат и сестра Маршаллы из Луизианы пробуждали в нем любопытство. Похоже, Мэтт Маршалл был единственным братом четырех сестер. Тогда почему в документах он значится как капитан Уинстон Маршалл-старший? С таким же успехом его можно было назвать Маршаллом-младшим.

Неудивительно, что Индия предприняла такие героические усилия ради встречи с капитаном. Сестры обожают единственных братьев. Во всяком случае, Коннор наблюдал такое.

Сам Коннор не имел сестер. Но у него были любящие тети, дед и брат Берк. Что касается второго брата, то никто не знал о судьбе Джона Марка. Возможно, О'Брайены никогда больше не увидят младшего из братьев.

– Мэтт, мне надо кое-что узнать…

Индия взглянула на Коннора, она явно хотела остаться наедине с братом. Наклонившись, девушка что-то прошептала на ухо капитану.

– Ах, вот что привело тебя сюда! – Маршалл прислонился к неровной сырой стене. – А я-то думал, что ты приехала из-за меня.

Очевидно, Индия заговорила о деньгах отца. Она снова поглядела на Коннора.

– Майор О'Брайен, вы можете оставить нас вдвоем?

– Ни в коем случае, – тряхнул головой Коннор. – Это ведь тюрьма, а не дом свиданий.

– Пожалуйста.

Индия знала, что майору нравится это слово. Что страшного, если они поговорят пару минут наедине о месте, где спрятаны деньги?

– Пять минут. И ни секундой больше, – сдался О'Брайен.

Через полминуты Коннор уже пожалел о своей уступке. Кто знает, что замыслила Индия?

Глава 8

– Инди, вытащи меня отсюда, – взмолился брат, как только они остались одни.

– Я делаю все, что в моих силах.

– Ты всегда была способна сделать гораздо больше, сестренка.

Мэтт сказал правду. Индия всегда дарила ему свою любовь и преданность. Угождала ему во всем. Особенно после того, как утонул Уинни. Индия отличалась незаурядным упорством. Ради Мэтта была готова на все. Она нуждалась в его похвалах. Очень нуждалась.

Однако что она может для него сделать сейчас? Боясь услышать его ответ, она опередила его вопросом:

– Что я должна сделать?

– Помоги мне бежать.

– Я не могу. Нас обоих застрелят, прежде чем мы вырвемся из этих стен. Сент-Франсисвилл занят врагом, Мэтти. Янки не позволят тебе остаться в Плезант-Хилле…

– Ты забыла, что я всегда выигрывал, когда мы играли в прятки? Я буду скрываться до тех пор, пока наши парни не прогонят янки на север. – Капитан загремел цепью. – Неужели ты боишься?

– Дело не в трусости. Тебя могут убить прежде, чем ты доберешься до убежища.

Он не желал прислушаться к доводам сестры.

– Ты проникла сюда. И можешь вытащить меня отсюда целым и невредимым, – настаивал Мэтьюз.

– Я бы с радостью это сделала, – Индия уткнулась лицом в свои холодные дрожащие руки, – если бы это было возможным.

Она очень хотела видеть брата свободным. Он был нужен семье, и не только потому, что располагал информацией о золоте. Плантация приходила в упадок без сильной мужской руки. Но Индия проделала этот путь не для того, чтобы освободить Мэтта. Это было слишком опасным.

– Абракадабра.

Услышав произнесенное Мэттом секретное слово, девушка внимательно посмотрела ему в глаза. Когда кто-то из детей в семье Маршаллов нуждался в помощи, этого странного слова было достаточно, чтобы привлечь внимание. И получить помощь. Это слово произносили в самых крайних случаях.

Может ли она вытащить Мэтта с этого острова? Каким влиянием пользуется Индия на Рок-Айленде? Весьма незначительным, если речь идет о побеге из тюрьмы.

– Я должна разработать план твоего освобождения, – помедлив, проговорила она.

– Используй О'Брайена. Это вполне реально. Он знает, кто ты, и не поднимает шума. – В темно-синих глазах Мэтта мелькнуло отвращение. – Я видел, как этот янки пялится на тебя, хоть ты и напоминаешь его бабушку. Он хочет забраться тебе под юбку. Или уже сделал это?

Индия вздрогнула, но не потому, что представила себя с майором. Потрясение, охватившее ее, когда она увидела похожих на скелеты заключенных, до сих пор не прошло. Женщина была готова просто растерзать за это Коннора О'Брайена. Под давлением Индии майор пошел на уступки. Но ему не было никакого дела до томившихся в плену южан.

Мог ли он думать о них? Если он будет проявлять к ним милосердие, то, возможно, ему так и не доведется увеличить количество поверженных им врагов. Вперед, легкая кавалерия!

– Он уже забрался к тебе под юбку? – повторил свой вопрос Мэтт.

– А если да? – с вызовом откликнулась Индия.

– Я убью его, – подняв кулак, ответил брат.

Индия улыбнулась.

– В тебе заговорил араб, Мэтти.

Лицо Маршалла побагровело от гнева.

– Мы – не арабы. Наши предки – португальские моряки!

– Не стану спорить из-за пустяков, – миролюбиво сказала Индия.

– Вот и хорошо. Я предпочел бы поговорить о тебе. Ты – моя сестра. А с О'Брайеном я расправлюсь.

Как часто она была готова отдать все ради того, чтобы Мэтт заступился за нее!

– Скажи, где находится золото. Таким образом ты защитишь твою жену и ребенка. Да и других родственников.

Мэтт потер затекшую руку о колено, прикрытое изношенными штанами. Внимательно посмотрел на Индию.

– Ты спрашиваешь меня о деньгах. Значит, Керби умер.

– Да, – кивнула головой Индия. – Он выстрелил из пистолета в верхового янки. Это было неразумно. Северянин подкрался сзади. Пуля снесла Керби затылок. Мы похоронили его возле дедушки Мэтьюза, Франции и… остальных.

– Глупец Керби никогда не отличался благоразумием. Нельзя было на него полагаться, черт возьми! – Закрыв глаза, Мэтт простонал. – Бедная Америка. Бедный Кетфиш. Бедные мы.

– Да, бедные мы. Америка потеряла рассудок. – Индия понизила голос. – Я продала мамин фарфор – слава Богу, удалось найти покупателя – и наняла сиделку для сестры. Кетфиш старается быть мужчиной, главой семьи. Но нашему племяннику ведь только двенадцать лет, он еще слишком молод.

– Если бы только Уинни был с нами… Эти слова Мэтта словно ударили Индию.

– Наш брат давно мертв, – взяв себя в руки, сказала она.

– Да, конечно. Я поступил бестактно, упомянув его. – Мэтт потер колено. – Я должен вернуться в Плезант-Хилл. Я нужен там.

Индия повторила то, что уже шепотом спросила раньше:

– Скажи, куда папа положил золото. Потом мы сможем поговорить о других вещах.

– Инди, эта сумма ничего не изменит. Там максимум две-три тысячи долларов, – тихо произнес Мэтт.

– Ты долго отсутствовал. И не знаешь, что способна изменить эта сумма, – тоже понизив голос, произнесла она.

Мэтт снова потер ногу, поморщился.

Индия сдвинула брови.

– Я сцепился с охранником пару недель назад. Он был стар, как Мафусаил. Однако сабля прекрасно заменяет молодость, если противник вооружен только цепями от кандалов.

– Покажи мне свою рану.

– Нет, – отрезал он.

– Не спорь со мной, Мэтьюз Маршалл!

Его глаза стали холодными.

– Может быть, я не хочу, чтобы ко мне прикасалась женщина, заботящаяся о янки, – с вызовом заявил он.

Индия замерла, потом в ее голосе послышалось возмущение:

– Ты поверил в легенду о Санитарной службе?

– Я говорю о Порт-Гудзоне. – Мэтт тоже перешел на крик. – Говорю о женщине по фамилии Маршалл, поставившей санитарную повозку по другую сторону вала и увозившей раненых янки.

– Я приехала туда, чтобы помочь и нашим людям, Мэтт, – перебила его Индия. – Но ни один конфедерат не покинул город до капитуляции. Тебе это известно. Что мне оставалось делать? Не замечать лежавших на земле янки? Я не могла так поступить. Вы метко стреляли. Я не могла безучастно слушать их стоны.

– Ты всегда ждешь похвал, даже в самые неподходящие моменты. Уж так устроена моя младшая сестра!

Мэтт разбередил рану ее сердца. Но стоило ли объяснять ему что-либо?

Индия услышала, как щелкнул замок; Коннор О'Брайен открыл дверь.

– Время истекло, – объявил он.

– Тогда закройте дверь. Я не закончила, – потребовала женщина.

Несмотря на неуверенные возражения Мэтта, она закатала на его ноге брючину. Сердце девушки сжалось. Он не мог путешествовать. Рана сама по себе не была серьезной, но она гноилась.

– Я достаю оттуда червей, – мрачно поведал Мэтт.

– Не делай этого, – воскликнула сестра. – Они едят мертвую плоть, а здоровую не трогают. Черви останавливают гангрену, не позволяют ей распространиться.

– С чего вы это взяли? – подал голос майор.

– Я узнала об этом от военного врача. Он сказал, что его открытие спасло многих от ампутации.

– Чему еще он вас научил?

Вопрос Коннора О'Брайена прозвучал довольно двусмысленно. Но вместо остроумной реплики типа – только не тому, как надо целоваться, – она произнесла:

– Многим вещам. Например, зашивать раны прокипяченным конским волосом – это ускоряет заживление. Кипятить хирургические инструменты. Изолировать зараженных.

– Пойдемте, мисс Маршалл. Ваше время истекло. – Коннор указал пальцем на дверь. – Вас ждут другие обязанности.

– Например? – с вызовом спросила она. Не ответив, майор вывел ее из камеры Мэтта.

Индия набросила шерстяную накидку, в карманах которой лежали заготовленные на всякий случай перчатки…

Позади она услышала голос брата:

– Абракадабра!

Его мольба еще долго звучала в ее голове…

Оказавшись на морозе, Индия почувствовала, что у нее зуб на зуб не попадает. Она обхватила себя руками. И тут Коннор накинул ей на плечи свою шинель. Женщина едва успела насладиться теплом дорогой шерсти и исходившим от шинели приятным мужским запахом, как Коннор сдался.

– Хорошо, черт возьми. Вы победили. – Майор снял высокую шляпу. – Делайте с больными что хотите. Я окажу вам любую помощь. Вам достаточно лишь взмахнуть волшебной палочкой, медсестра.

Наконец-то. Наконец-то он проявил человечность. Индия улыбнулась, испытывая облегчение и чувство признательности.

– Вы – замечательный человек. Просто замечательный. Позволили мне остаться здесь, увидеться с Мэттом, а теперь разрешаете ухаживать за несчастными. – Девушка замолчала. – У вас будут из-за меня неприятности, если полковнику Лоренсу станет известно, что вы знали правду. Спасибо вам. – Индия была не в силах остановить поток своих излияний. – Но почему? Почему вы делаете это?

– Мне всегда нравилось бросать вызов. – Коннор провел пальцем по щеке Индии. – Ваше мужество внесло нечто новое в рутинную жизнь этого забытого Богом острова.

Его похвала согрела сердце Индии. Она прикусила губу, подумав о будущем, которое было так важно для этого военного человека. Из-за своей доброты он мог попасть под трибунал.

– Я восхищаюсь вами, Индия, – проговорил Коннор, обратив к ней свое прекрасное лицо.

– Правда? – изумленно спросила она.

– Вы обладаете волшебной силой. И она действует на меня.

И тут майор обхватил руками локти Индии. Она почувствовала, что Коннор был готов поцеловать ее. Однако нормы приличия не позволяли тридцатилетнему офицеру целовать женщину – да еще выглядевшую старухой – на глазах у людей.

– Стране нужны такие люди, как вы. Ваше сердце полно милосердия ко всем страждущим, какую бы форму они ни носили. – Майор запустил пальцы в свои темные волосы. – Вы сделали для Союза то, что отказался сделать конгресс. Пригнали санитарную повозку для наших солдат.

– Вы подслушивали у двери! – воскликнула Индия.

– Мне удалось кое-что услышать. Но я не стану извиняться. – Склонив голову и заложив руки за пояс, Коннор предупредил: – Вы поступите глупо, если поддадитесь на уговоры брата.

– Я не стану вытаскивать его отсюда, если вас беспокоит именно это.

– Нет. Я беспокоюсь за вас. – Он поднял глаза. – Не погубите себя из-за него.

– Я перед братом в долгу. – Индию точно прорвало. – Если бы не я, он сделал бы иной выбор. В жилах Мэтта течет кровь Маршаллов. В ней есть морская соль. Долг заставлял его оставаться в Плезант-Хилле – плантация принадлежала семье моей матери.

– Все это объясняет, почему морской капитан одновременно является фермером.

Она кивнула.

– Уинни любил землю. Это был настоящий маленький фермер с грязными ногтями. – Заговорив о том грустном, что таилось в ее душе, Индия испытала облегчение. – Уинни погиб по моей вине. Нам обоим было по одиннадцать лет. Он, – Индия проглотила вставший в горле комок, закрыла глаза, пытаясь справиться со слезами, – боялся воды, не умел плавать. А я умела. Однажды я уговорила его пойти со мной на берег реки. Было жарко. Я бросилась в воду. Завизжала, чтобы заманить его в реку. Моя уловка сработала. – Индия выдержала долгую паузу. – Уинни прыгнул в воду, чтобы «спасти» сестру. Но тут меня укусила в руку водяная змея, и я – я не смогла спасти моего брата.

Он обнял ее, она прильнула к его крепкой, мускулистой руке.

– Коннор, я так и не смогла простить себя. Майор пробормотал нежные слова сочувствия.

Его рука отдавала свое тепло ее плечу, дарила покой. Разговор о юном Уинни очищал душу Индии.

– Вам плохо, мисс Маршалл? Получили плохие известия? – Голос слышался откуда-то сзади.

Она открыла глаза, а Коннор в тот же миг обернулся. Это был один из охранников, с которым Индия подружилась при попытке сделать дыру в заборе. С озабоченным видом он стоял в нескольких футах от них.

– Со мной все в порядке, капрал, – поспешила успокоить его Индия.

Пожилой человек прикоснулся к головному убору и ушел.

– Инди, – Коннор произнес ее детское прозвище, и ей это понравилось. Теперь, когда она раскрыла перед ним свое сердце, между ними образовалась какая-то новая связь. Он выполнил столько ее желаний! – Инди, забудьте о Зике Пейзе. – Лучистые карие глаза смотрели прямо на нее, – Я буду вашим героем.

Улыбка прорвалась сквозь скорбь воспоминаний об Уинни.

Великолепный майор отпустил Индию, его лицо вновь стало невозмутимым.

– Пойдемте посмотрим, чем вы сможете заняться, – сухо сказал он.

Индия не могла сдвинуться с места. Ее сердце трепетало. Заключенные с любопытством смотрели на растерянную женщину. Майор Коннор О'Брайен, самый красивый мужчина из всех живущих на берегах Миссисипи, проявлял интерес к дурнушке, думала она. К старой деве, обнажившей перед ним свою душу. Такое везение не выпадало на долю даже принцессы из сказки об Аладдине!

Абракадабра! Должна ли она откликнуться на этот зов? Она сказала майору, что не станет способствовать незаконному освобождению Мэтта. Абракадабра. Кошмарная дилемма. Она могла спасти Мэтта. Или спасти многих других людей.

Следует ли ей оставаться здесь, чтобы помогать несчастным… и быть рядом с первым молодым человеком, пожелавшим стать ее героем?

Глава 9

Благородство всегда обходится дорого. Коннор подписывал один приказ за другим, передавая деньги для осуществления пожеланий Индии. Он даже себе не признавался, что делать добрые дела очень приятно.

Платить за это в конечном счете придется не долларами. Заместитель начальника тюрьмы знал, что Лоренс, которого ждали примерно через неделю, снесет ему голову. Если у Коннора возникнут неприятности из-за того, что потратил деньги, выделенные конгрессом на содержание пленных, он обратится к высшим властям. Если только ему представится такая возможность. Роско Лоренс был начальником этой тюрьмы и имел право обходиться с подчиненными так, как считал нужным. Вершить военное правосудие своими силами.

Ну и пусть.

Как сказала однажды Индия, сейчас Лоренс отсутствует, зато он, Коннор, находится здесь. Сейчас вершить военное правосудие следовало ему.

Каким бы всесильным ни был майор, он не мог прогнать Индию с острова. По правде говоря, он решил оставить ее, пока это будет возможным. Она была нужна здесь.

Майор шагал по мокрому снегу – зима начала сдавать свои позиции – в сторону бараков. Их было решено превратить в лазарет и изолятор. Заключенные переносили больных в эти строения, несколько человек ремонтировали крышу, небрежно уложенную полгода назад.

Коннор обогнул лазарет и наткнулся на Индию, которая возилась возле курятника.

– Цып-цып-цып.

– Здравствуйте, – он чуть не произнес «непорочная крестьянка», но решил не смущать ее намеком на девственность, – медсестра Маршалл.

Домашняя птица разбежалась, испугавшись его голоса. На землю полетел пух.

Изобразив возмущение, Индия уперлась кулачком в свое крутое бедро, прикрытое серым платьем и белым фартуком. Ее накидка валялась на земле. Под мышкой была зажата книга. Коннор догадался, что это «Тысяча и одна ночь».

Прядь безобразного парика выбилась из старческого пучка. Она сдула волосы, упавшие на глаза.

– Распугав птицу, вы лишили нас куриного супа, – произнесла она надтреснутым голосом пожилой женщины.

– Извините, мэм, – учтиво раскланялся Коннор. – Во искупление моей неосторожности я прикажу местному мяснику прислать вашему повару говяжий бок. И оплачу его из собственного кармана. – Общение с Индией явно сказывалось на нем. – Этим я восстановлю мою репутацию?

Индия растерянно поморгала сквозь очки, поврежденные той ночью в библиотеке.

– Целый говяжий бок? – Это сулило обед и бульон для многих больных. – Сэр, вы с каждой минутой растете в моих глазах.

– В таком случае уважьте меня, мисс Маршалл. Давайте прогуляемся.

Он подобрал накидку, накинул ее на плечи девушки и предложил ей руку.

Они вышли через ворота и направились в безлюдную восточную часть острова. Там он посадил Индию на огромный пень и сел рядом с ней.

– Вы меня удивляете. – Коннор с наслаждением вдыхал свежий запах лаванды. – Вы трудились изо всех сил, наводя порядок в лазарете. Однако под мышкой у вас – книга. Вы меня обманывали? На самом деле вы – книжный червь?

– Я читаю работающим, когда они устраивают перерыв на ленч. – Индия извлекла томик из-под мышки. – Лично я предпочитаю поэзию. Но это – особая книга.

Красная обложка выцвела, но название можно было разобрать. «Тысяча и одна ночь».

– Эту книгу в день моего десятилетия подарил мне двоюродный дедушка.

– Подарок, вижу, пришелся вам по вкусу. Когда я делал обыск в вашей комнате, то полистал этот томик. Многие страницы сильно истрепались.

– Особенно те, где речь идет об Аладдине.

– О вашем литературном герое.

Девушка высунула кончик языка, облизывая верхнюю губу. Коннору это показалось весьма эротичным.

– Я бы покривила душой, сказав, что молодой человек, все помыслы которого посвящены его возлюбленной, меня не заинтриговал. Аладдин был готов на все, лишь бы понравиться принцессе Будур.

Коннор усмехнулся. С языка едва не сорвался вопрос – не желает ли она проверить его преданность?

Движением пальца он поднял ее подбородок, поцеловал в нос. На этом он остановится. Пока. Заниматься с ней любовью он будет лишь тогда, когда она захочет стать его не под влиянием минутного порыва, не ради его очередной уступки.

– Мне, было, показалось, что я начал понимать вас. Но вы тотчас удивили меня, – с любопытством в голосе произнес майор. – Почему вы тратили в Луизиане время на чтение, когда могли принимать кавалеров?

Она покраснела, это было видно, даже невзирая на слой пепла.

– Не смейтесь надо мной.

– Я вовсе не смеюсь. Почему в двадцать четыре года вы не замужем?

– Потому что я была старой гнедой рабочей лошадью среди целого табуна прелестных белых арабских скакунов.

Он снял с нее очки, чтобы полюбоваться темно-синими глазами.

– Арабские скакуны бывают разных оттенков, о чем свидетельствует мой конь Отважный, – улыбнулся Коннор и подумал: «Как бы я хотел оседлать арабского скакуна, вроде вас!» – но вслух произнес: – Неужели вы затерялись в этом табуне?

– У меня есть четыре эффектные сестры. Точнее, их было четверо, пока не умерла Франция. Теперь осталось трое.

– Родные не обращали на вас внимания, потому что одновременно с вами родился драгоценный сын? – предположил Коннор. – Уинни, которому предстояло взять в свои руки управление семейной фермой?

– Да, – вздохнула Индия.

– Однако ваш дядя уделял вам внимание.

– Да. Дядя Омар взял меня под свое крыло. Он уже умер. – Сообщив это будничным тоном, девушка продолжила: – Не думайте, что мне плохо жилось. Возможно, мои родители отдавали предпочтение другим детям. Но у меня были бабушка Мейбл и Персия. Они служили мне опорой. Я всегда нуждалась в похвалах Мэтта.

– По-моему, вы лучше всех, – с чувством сказал майор. – Знайте это. Но вы поведали не всю историю. Когда-то вы были самой лучшей для другого человека. – Пальцы Коннора и Индии переплелись. – Пока чувства Тима Гленни не изменились, он был вашим Аладдином?

– В некотором смысле. Я сильно увлеклась, – призналась она.

Ощутив укол ревности из-за того, что некогда ее сердце принадлежало другому, Коннор одернул себя. В конце концов ему нравилась ее искренность. Индия не хотела приукрашивать себя, сиять искусственным светом.

– Но Тим Гленни разбил ваше сердце, – произнес Коннор, желая знать все.

– Я справилась с моими чувствами, когда он выбрал мою младшую сестру. На самом деле я тогда лучше поняла его. Он был не так уж и хорош. Но Персия любит его, так что могу ли я жаловаться?

– За что вы полюбили его?

– Я его не любила, это было только увлечением. Профан в вопросах любви, я действительно восхищалась Тимом. Говоря о войне, он призывал к сдержанности. Любит поэзию.

Коннор видел таких типов, разглагольствующих на площадях.

– Я помню «Прорыв легкой кавалерии» Теннисона, – заявил он. Совсем недавно Коннор читал это произведение. После своего дня рождения. Во время чаепития Индия упомянула поэму о крымской войне. – Утратив идеалы миролюбия, он вернулся на семейную ферму? – вернулся к разговору о Тиме Коннор.

– Он мог бы управлять ею. – Индия положила книгу на камень. – Но Тим ушел к генералу Бедфорду Форресту.

Коннор, откинув голову назад, громко рассмеялся.

– Ваш миролюбивый поклонник поэзии оказался в подчинении у воинственного неуча. Это забавно. Форрест – самый жестокий генерал в армии Конфедерации. Он возглавляет банду дьяволов.

– Я уже сказала, что разочаровалась в Тиме. – Девушка удивленно улыбнулась. – Коннор… я впервые увидела, как вы смеетесь. Не думала, что вы способны на это. Но мне приятно знать, что я ошибалась.

О'Брайен чувствовал, что они готовы броситься в объятия друг друга.

– Я рад этому, Индия, – сказал он в замешательстве.

– Коннор… вы простите меня за то, что я считала вас жестоким и бездушным?

– Осторожней. Еще немного, и я покажусь себе миролюбивым поклонником поэзии…

Индия, смеясь, положила голову ему на плечо.

– Черт возьми, не представляю вас сидящим в пыльной библиотеке. Уткнувшимся в Китса или Теннисона. Если вы читали «Прорыв легкой кавалерии», это еще не значит, что вы – поклонник поэзии.

– Рад совпадению наших взглядов по этому вопросу.

Она подняла подбородок; ее глаза сверкали; на красивых губах блуждала счастливая улыбка. Все эти недели он хотел видеть перед собой именно такую женщину. Покорную Индию.

Индию, добившуюся от него всех возможных уступок.

Долгожданный момент настал.

Он посадил девушку к себе на колени, обнял, поцеловал страстно и нежно. Она застонала, ее уста дрожали. Его пальцы скользнули под фартук, нашли путь к ее груди. Такой прекрасной. Полной. Нежной.

До встречи с Индией Коннор не был чрезмерно озабочен удовлетворением своих плотских желаний, хотя определенный опыт в этой области имел. Индия отличалась от других женщин. Его влечение к ней было многоплановым. Он ощущал разницу между обыкновенным сексом и праздником любви.

Армейская служба была для Коннора важнее всего. Однако сейчас ему хотелось забыть в обществе соблазнительной Индии о войне.

Девушка, однако, не была готова к следующему шагу. Растрепанная, задыхающаяся, она выскользнула из его объятий.

– Послушайте, герой, – тихо произнесла Индия, – если хотите заказать говяжий бок, нам следует вернуться…

– Вы правы.

Коннор почти обрадовался, что она нашла предлог, чтобы отстраниться от него. Он не мог лишить ее девственности в этом заснеженном месте. Это выглядело бы не слишком романтично.

– Вы нашли покровителя в лице майора О'Брайена.

Опал Лоренс вернулась домой от племянницы, которой все еще нездоровилось. Жена полковника узнала о том, что больные заключенные получили по второй чашке говяжьего бульона. Опал остановила Индию на верхней площадке лестницы. Она ждала ответа.

Не имея под рукой слуховой трубки, женщина протянула Индии лист бумаги и карандаш.

– Мне сказали, что вокруг бараков выставлено оцепление. В одном из них находится изолятор, в другом – лазарет.

– Верно, – утвердительно кивнула головой Индия. Каждое из двух прямоугольных строений вмещало сорок пациентов. Конечно, Опал не обрадуется, услышав то, что Индия должна была сказать. Однако почему бы не сказать правду? А заодно и написать ее.

– Группа пленных южан взяла на себя охрану бараков.

– Если вас так беспокоит распространение болезни, почему вы не боитесь за этих людей? – не унималась Опал.

– Каждый из них уже переболел оспой или получил вакцину, – пояснила Индия.

– Конечно, речь идет о сыворотке, присланной федеральными властями. – Опал поджала губы. – Я огорчена, что распоряжения моего мужа не выполняются. Вам известно, как ревностно Роско экономит государственные средства?

– За счет человеческих жизней?

– За счет пленных сторонников Конфедерации, погубивших немало северян.

В усталых глазах Индии горел вызов.

– Миссис Лоренс, вы выразили вашу позицию. Я поняла вашу точку зрения. Но Санитарная служба направила меня сюда, чтобы я облегчила участь больных. И я не позволю отдельным личностям мешать мне.

– Я напишу Роско. Он с вами расправится, – почти крикнула жена полковника.

– Успеет ли ваше письмо дойти до Вашингтона? Разве ваш муж не вернется на Рок-Айленд через несколько дней?

– Его возвращение откладывается. В министерстве обороны возникли проблемы.

Индия с трудом скрыла вздох облегчения. Она ежедневно искала законный способ вызволить Мэтта из «одиночки». Каждый очередной день давал ей новые шансы сломить упорство майора.

– Пишите ваше письмо, миссис Лоренс. Я жду возможности предъявить обвинения вашему мужу.

– Только посмейте! – Опал, преданная жена, выхватила из рук Индии бумагу и карандаш. – Я жалею о том, что вы приехали сюда. Ввели людей в заблуждение, заставив поверить в вашу доброту.

Жена полковника заспешила вниз.

Индия направилась в свою комнату. Стычка с женой Лоренса не слишком встревожила девушку. Индия знала, что должна успеть уехать отсюда до возвращения полковника. Лед на реке уже трещал – воздух прогрелся настолько, что в саду Опал уже вылезли ростки нарциссов. Скоро река станет судоходной, и Индия сможет избежать рискованного путешествия на поезде через занятую янки территорию.

Однако как может она уехать отсюда? Возможность оказывать помощь несчастным пленным давала Индии внутренний покой. Могла ли она быть уверенной, что после ее отъезда лазарет и изолятор не окажутся закрытыми?

И все же Индия не могла оставаться здесь вечно. Она сделала все, что от нее зависело. Спасла немало жизней. Этим ее возможности исчерпывались. Что касается Мэтта, то его рана на ноге начала заживать. Если бы он хоть немного подышал свежим воздухом, возможно, его голова прояснилась бы. Тогда он, конечно, сообщил бы ей, где находится золото. Ну конечно!

Однако… ужасная боль в груди говорила о том, что, уехав, она будет тосковать по майору.

Поцелуй обжег ей губы. «О, Коннор, ты заставил меня отвернуться от поклонников поэзии», – призналась она себе.

Индия повернулась и пошла к его комнате. Скрипнув дверью, увидела, как он снимает обувь.

– Коннор… – С какой легкостью она стала обращаться к нему по имени! – У меня еще одна просьба.

Он застонал. Провел рукой по своему прекрасному лицу.

– Какая на этот раз?

Она поняла по его тону, что он боится услышать ее ответ.

– Насчет Мэтта. Ему нужен свежий воздух.

– Нет.

Он не изменил своего решения и в последующие дни. Но если Коннор желал стать настоящим Аладдином, он должен был позволить Мэтту подышать весенним воздухом. И его упрямство напомнило Индии о различии между ней и ее героем, ястребом войны.