Текст книги "Габсбурги. Власть над миром"

7
ВЕНГРИЯ, ЧЕХИЯ И ПРОТЕСТАНТСКАЯ УГРОЗА

Вечером 29 августа 1526 г. у города Мохач армия турок-османов меньше чем за два часа разбила венгерское войско. Половина венгерской знати пала в битве, как и семеро епископов и архиепископов, лично ведших в бой свои войска. Молодой Людовик, король Венгрии и Чехии, которого мы в последний раз видели ребенком на портрете Штригеля, погиб во время бегства. Ему было всего 20 лет. Смерть Людовика открыла перед Габсбургами возможность присоединить к своим владениям Чехию и Венгрию, потому что преемником павшего короля должен был стать мальчик, изображенный на портрете слева, – младший внук Максимилиана Фердинанд Австрийский (1503–1564). Для Габсбургов это обернется самым удачным примером «эффекта Фортинбраса». На руинах чешско-венгерской монархии Ягеллонов Фердинанд и его потомки выстроят конгломерат центральноевропейских территорий, который историки называют империей Габсбургов.

Людовик (Лайош) Ягеллон был связан с домом Габсбургов двойными узами. Его сестра Анна была женой Фердинанда, а сам он в 1522 г. женился на сестре Фердинанда Марии. Едва турки отступили из Венгрии, Мария тут же взяла управление королевством в свои руки и, поскольку погибший король не оставил прямых наследников, приложила все старания к тому, чтобы и венгерская, и чешская короны перешли к ее брату. К этому времени Фердинанд уже выступал наместником Карла V в Священной Римской империи, и Карл отдал ему в управление также и владения Габсбургов в Центральной Европе. Мальчик с картины Штригеля уже превратился в юношу взрывного нрава, любившего одеваться во все черное, как было модно в Испании, где он вырос. Из-за высоких скул, худого лица и длинных конечностей он напоминал паука.

Даже в наши дни многих историков вводят в заблуждение оправдания предшественников Фердинанда в Венгрии и Чехии. Чтобы получить иностранную военную и денежную помощь, и Людовик, и его отец Владислав II (1456–1516) убеждали зарубежных послов, что королевства Венгрия и Чехия по своей бедности не могут успешно противостоять растущему натиску турок-османов. Именно из дипломатических депеш о печальном финансовом положении этих стран историки по большей части и черпают сведения. В Чехии жалобы монархов на нужду имели под собой основание лишь в том смысле, что сейм неизменно отвергал запросы короля на введение новых налогов, однако при этом в руках монарха оставались существенные личные ресурсы в виде королевского права на доходы от горного дела, чеканки монет и торговых пошлин. Жалобы, касающиеся Венгрии, вообще были лживыми. Большая часть королевского дохода распределялась сразу же по поступлении без всяких записей в казенных ведомостях. При этом упомянутый доход все же можно оценить приблизительно в 600 000 золотых флоринов или дукатов в год, к чему следует добавить выданные под принуждением займы и различные нерегулярные поступления. Так, один епископ, уличенный в растрате казенных денег, заплатил, чтобы остаться на свободе, 400 000 флоринов[116]116
  Kenneth J. Dillon, King and Estates in the Bohemian Lands 1526–1564 (Brussels, 1976), 40–4; Martyn Rady, 'Fiscal and Military Developments in Hungary During the Jagello Period', Chronica (Szeged), 11, 2011, 85–98.


[Закрыть].

Доходы Людовика от Венгрии не просто превосходили те, что получал со своих австрийских земель эрцгерцог Фердинанд; благодаря им у Венгрии была одна из самых современных и хорошо оснащенных армий во всей Европе. Если бы эта армия вторглась на Апеннинский полуостров, ее копейщики, аркебузиры, артиллеристы и смешанные кавалерийские соединения, действующие в бою по общему тактическому плану, несомненно, завоевали бы всю Италию. Но при Мохаче она встретила другого противника – турок-османов, не говоря уже о том, что армия в 25 000 человек, сколь бы хорошо вооружена и скоординирована ни была, редко одолевает врага, троекратно превосходящего ее числом. Советники султана Сулеймана даже при таком перевесе считали венгерское войско грозным противником, а венгерского короля включали в число «великих правителей неверных». По этой причине Сулейман привел в Венгрию «двойную рать» – как малоазиатскую, так и балканскую армию[117]117
  О тактиках боя см. V. J. Parry, 'La manière de combattre', in War, Technology and Society in the Middle East, ed. Parry and M. C. Yapp (London, 1975), 218–56 (221). См. также László Veszprémy, 'The State and Military Affairs in East-Central Europe, 1380-c. 1520s', in European Warfare 1350–1750, ed. Frank Tallett and D. J. B. Trim (Cambridge, 2010), 96–109. О короле Венгрии как «одном из великих правителей мира» см. Feridun M. Emecen, 'A csata, amely a «Nagy Török» előtt megnyította a magyar Alföldet – Mohács, 1526', in Mohács, ed. János B. Szabó (Budapest, 2006), 412–34 (414–6).


[Закрыть].

Словом, у Фердинанда были все причины бороться за чешскую и венгерскую корону – поскольку это были два относительно богатых королевства. Вместе с тем двойной брачный союз, заключенный между Габсбургами и домом чешского и венгерского монарха, не гарантировал беспроблемного перехода власти. Оба королевства имели влиятельное дворянство, которое на сословных съездах отстаивало свое право определять государственную политику и порядок престолонаследия. Чешский сейм был организован лучше, причем в него входили и представители почти 30 городов. К началу XVI в. он, собираясь три-четыре раза в год, до такой степени контролировал управление страной, что даже назначал основных королевских чиновников.

Но венгерское государственное собрание было страшнее. Хотя созывалось оно обычно раз в год, его ассамблеи бывали многолюдными, поскольку принимать участие в них имели право все дворяне королевства, а это означало, что туда съезжалось до 10 000 человек. Часто этот сословный съезд собирался на поле Ракош близ Пешта. На огороженном месте под открытым небом собрание бранило короля и его чиновников, сидевших перед толпой на помосте, пока снаружи несли караул вооруженные цыгане. Дворяне не просто являлись на съезд в полном боевом облачении; бывало, они ставили в поле колоду для обезглавливания или виселицу – с целью устрашения изменников. А обличать этих изменников никто не стеснялся. Неудивительно, что многие королевские чиновники бежали при первой же возможности. В этой наэлектризованной атмосфере король оглашал свои инициативы, а дворянство отвечало ему перечислением «обид». Затем предстояло примирить две позиции и на закрытых переговорах прийти к решению, которое устроит обе стороны. Зачастую компромисс так и не находился, и тогда государство замирало в шаткой неопределенности[118]118
  См. Decreta Regni Mediaevalis Hungariae – The Laws of the Medieval Kingdom of Hungary 1490–1526, ed. Péter Banyó and Martyn Rady (Idyllwild, CA, and Budapest, 2012).


[Закрыть].

Гибель короля Людовика под Мохачем превратила оба королевства в легкую добычу. Более ценным трофеем Фердинанду казалась Чехия, и он поспешил заявить права на ее трон. В доказательство его прав и агенты Фердинанда, и вдовствующая королева подчеркивали, что он доводился родней погибшему королю. Чешские земли, однако, состояли из целого ряда областей. Кроме самой Чехии они включали Моравию, Силезию, а также Верхние и Нижние Лужицы. (Теперь Силезия по большей части принадлежит Польше, а Лужицы разделены между Польшей и Германией.) В каждой из них был свой сословный съезд и свои законы. Эти области в целом соглашались признать Фердинанда законным наследником, правда, косвенно, через его жену, сестру погибшего короля Людовика. Но самым влиятельным из сеймов был собственно чешский. А он считал, что монарха положено избирать и что только сам этот сейм может решить, кому именно вручить корону.

А претендентов на чешский трон кроме Фердинанда обнаружилось еще не меньше девяти: несколько германских князей, несколько честолюбивых представителей чешской знати и французский король Франциск I. Неудачная попытка избраться в императоры семь лет назад явно не умерила его амбиций. Комиссия чешского сейма оценила достоинства каждого из кандидатов и остановились на Фердинанде, сочтя, что лишь у него достанет ресурсов, чтобы защитить королевство от турок, если те решат двинуться из Венгрии дальше на север. Сыграло свою роль и обещание Фердинанда выплатить все, что его предшественники Ягеллоны задолжали отдельным местным аристократам. Тем не менее, чтобы быть избранным, Фердинанду пришлось пойти на уступки, в том числе признать выборность монарха, подтвердить вольности чешского дворянства и религиозные свободы местных утраквистов.

Утраквисты были последователями пражского проповедника Яна Гуса, в 1415 г. обвиненного в ереси и сожженного на костре. Они составляли самую многочисленную из конфессий Чехии. Утраквисты (или чашники) служили обедню «под обоими видами» (по-латыни sub utraque specie, откуда их название). Это означало, что они причащали верующих не только хлебом, но и вином, в то время как у католиков вином причащалось в основном только духовенство. Особенное негодование противников утраквизма вызвало то, что они причащают вином маленьких детей. Кроме того, у чашников была своя церковная иерархия, на вершине которой находилась консистория администраторов, занявшая место пражского католического архиепископа. Утраквисты оспаривали власть папы, хотя соглашались, что он «теологически необходим», и их священники все равно должны были рукополагаться католическими епископами. В 1433 г. Базельский церковный собор разрешил учение чашников, однако после этого их объявил еретиками папа римский. Признавая права утраквистской церкви в Чехии, Фердинанд таким образом потворствовал ереси[119]119
  О причастии утраквистов см. Zdeněk V. David, 'Utraquism's Curious Welcome to Luther and the Candlemas Day Articles of 1524', SEER, 79 (2001), 51–89 (76–7).


[Закрыть].

В начале 1527 г. в пражском соборе Святого Вита епископ Оломоуцкий (пражская кафедра на тот момент пустовала) помазал Фердинанда на царствование. Во время коронации Фердинанд поклялся не только поддерживать католическую веру, но и защищать утраквистов. Соблюдая эту клятву, Фердинанд никогда не пытался ущемлять чашников, но напротив, пусть и неохотно, защищал их еретическое учение и обряды, в том числе почитание чешского мученика Яна Гуса. Габсбургский монарх вынужденно оказался тут в довольно необычном положении[120]120
  Benita Berning, 'Nach alltem löblichen Gebrauch'. Die böhmische Königskrönungen der Frühen Neuzeit (1526–1743) (Cologne, Weimar, and Vienna, 2008), 105, 119.


[Закрыть].

В Венгрии престолонаследие не знало строгих правил; нового монарха определяло и право рождения, и выбор собрания, а точный баланс этих сил зависел от текущей политической ситуации. Через три месяца после гибели Людовика собрание избрало в его преемники Яноша Запойяи. Запойяи был воеводой Трансильвании, тогда восточной окраины Венгерского королевства. В его жилах не текло ни капли королевской крови, зато он располагал немалым авторитетом среди мелкого венгерского дворянства. Он был по всем правилам коронован епископом Нитры в расположенном на юго-западе от столичной Буды городе Секешфехерваре, где всегда проводились коронации. Епископ возложил на голову нового монарха священную корону Святого Стефана. Эта корона, названная по имени первого христианского правителя Венгрии, жившего в начале XI в., на самом деле имела более позднее происхождение и представляла собой два спаянных венца с укрепленным на макушке крестом. Тем не менее монарх, не увенчанный этой короной, не мог считаться истинным королем Венгрии[121]121
  О престолонаследии в Венгрии см. Martyn Rady, 'Law and the Ancient Constitution in Medieval and Early Modern Hungary', in A History of the Hungarian Constitution, ed. Ferenc Hörcher and Thomas Lorman (London and New York, 2019), 21–45 (30–5).


[Закрыть].

Фердинанд, притязавший на Венгрию на том основании, что он был связан с домом погибшего короля брачными узами, вступил в страну, раздавая титулы и милости, и вынудил Яноша Запойяи бежать на восток. Снова, как и положено, было созвано государственное собрание, и королем был избран Фердинанд. Лишь месяц прошел после коронации Запойяи, а на трон уже взошел другой: в том же королевском городе тот же епископ возложил на его голову ту же священную корону. Тем временем са́бор королевства Хорватия (сегодня это Северная Далмация на Адриатическом побережье), с XII в. присоединенного к Венгрии, тоже провозгласил королем Фердинанда. Хорватская знать не выставила ему никаких условий, признав его наследственное право на хорватский трон и полностью подтвердив права его потомков. Покорившись Фердинанду столь безропотно, хорваты навсегда лишили себя возможности выбирать короля и впредь принимали всех, кого сажали на престол Габсбурги[122]122
  Monumenta Spectantia Historiam Slavorum Meridionalium, vol. 33 (Zagreb, 1912), 50–3.


[Закрыть].

При двух соперничавших королях, каждый из которых был законно увенчан короной Святого Стефана, Венгрию охватила гражданская война. Фердинанд располагал более сильной армией, и поэтому Запойяи вынужденно пошел на союз с турками, став в 1529 г. вассалом султана. Договор скрепили на поле недавней битвы при Мохаче среди руин и непогребенных костей. Султан, поспешив на помощь Запойяи, вторгся в земли Фердинанда и в том же году осадил Вену. Началась война трех сил: на одной стороне непрочный союз Запойяи и османов, на другой – Фердинанд. Попытка изменить султану, тайно договорившись с Фердинандом, и последовавшая затем смерть Запойяи (1540) привели к тому, что на следующий год султан оккупировал центральную часть Венгерского королевства, разместив там свою армию. В знак того, что они пришли навсегда, турки привезли и поставили в венгерских храмах гробы своих самых почитаемых дервишей.

Постепенно Венгрия распалась на три части: восточную, образованную преимущественно Трансильванией, принадлежавшей сыну Запойяи, малолетнему Яношу II Жигмонду (1540–1571), и имевшей свои законы и свое собрание; оставшийся под властью Фердинанда полумесяц территорий от Адриатики до северо-востока и широкий коридор между ними, захваченный турками. В венгерской столице Буде разместился турецкий паша (наместник), а главный будайский храм, так называемую Церковь Матьяша, превратили в мечеть, сделав ее шпиль минаретом. Турецкое владычество в центральной Венгрии продлится более 140 лет.

Тем временем Центральную Европу охватила начавшаяся в 1520-х гг. Реформация, усугубившая политическую нестабильность и размежевание. В чешских землях лютеранство вызвало радикализацию утраквистов, спровоцировав среди них раскол на консервативное и реформистское крылья, а также породило многочисленные течения, отстаивавшие еще более крайние взгляды. Это были анабаптисты, сочетавшие крещение во взрослом возрасте с социальной революцией; одержимцы, бесновавшиеся в молитвенном экстазе; адамиты, учившие, что нагота и промискуитет возвращают невинность райского сада; унитаристы, отрицавшие Божественную природу Христа, и т. п. Между тем в Венгрии лютеранство быстро проникло прямо в королевский дворец. Еще до Мохача протестантские симпатии королевы Марии были так очевидны, что папский нунций прозвал ее «лютеранской львицей», а один из главных советников короля Людовика Георг Бранденбургский даже на время оставлял придворные обязанности, чтобы насаждать учение Лютера в своих силезских владениях[123]123
  Katherine Walsh, 'Eine Ketzerin im Hause Habsburg? Erzherzogin Maria, Königin von Ungarn und Böhmen', JGPÖ (2007), 7–25 (10–11).


[Закрыть].

Лютеранство процветало там, где большинство составляли немцы, – в крупных венгерских городах, где из них состоял предпринимательский класс, и в Трансильвании, где они селились с XII в. (приведенные туда, если верить легенде, Гамельнским крысоловом) и занимались торговлей и сельским хозяйством. Но в сельской местности Венгрии с 1530-х гг. популярным стало более жесткое направление протестантизма – кальвинизм. Венгры охотно принимали кальвинистскую идею Божественного провидения: она объясняла, почему страна оказалась во власти турок и Габсбургов. Кальвинистские проповедники учили, что испытания, посланные венграм, сродни тем, которым подвергались ветхозаветные иудеи, а значит, венгры тоже богоизбранный народ. В Трансильвании усилиями сурового, но «набожного» дворянства и городского патрициата также расцвели кальвинизм и, что было необычно, унитаризм. Больше полутора столетий главный храм трансильванского города Клужа, огромный собор Святого Михаила, служил церковью унитаристов[124]124
  О «богоизбранном народе» см. Graeme Murdock, Calvinism on the Frontier: International Calvinism and the Reformed Church in Hungary and Transylvania (Oxford, 2000), 6, 262.


[Закрыть].

В отличие от католиков и лютеран кальвинисты и унитаристы отрицали физическое или вещественное присутствие Христа в вине и хлебе святого причастия и за это подвергались гонениям. Но даже несмотря на это, новая вера процветала под защитой местной знати, а в восточной, то есть трансильванской, части королевства государственное собрание даровало кальвинизму и унитаризму статус официально признанных конфессий. На территории, занятой турками, вообще никто не следил за тем, какой веры придерживаются жители. В 1548 г. будайский паша безоговорочно подтвердил, что «все венгры и славяне могут безо всякого страха внимать Слову Божьему». К концу столетия, если не ранее, три четверти приходов в трех разделенных областях Венгерского королевства приняли ту или иную форму протестантизма[125]125
  «Все венгры и славяне могут безо всякого страха внимать Слову Божьему…» – см. Géza Kathona, Fejezetek a török hódoltsági reformáció történetéből (Budapest, 1974), 50.


[Закрыть].

В ответ на распространение ереси Фердинанд в 1527 г. объявил, что, согласно Вормсскому эдикту, во всех его землях и королевствах лютеранство запрещено под страхом смерти. Но к тому времени лютеранство захватило уже и Австрию. Предпринятая в следующем году инспекция, или «визитация», приходов и монастырей повсюду обнаружила глубокое разложение. В Шотландском монастыре (Шоттенклостер, основанный ирландскими монахами), расположенном в самом центре Вены, осталось всего семеро братьев, а студентов в Венском университете набралось лишь три десятка. В докладах инспекторов сообщалось о монашках, оставивших служение и взявших себе мужей либо отправившихся странствовать по дорогам. В штирийском Адмонте монахини не только держали у себя протестантские книги, но и расхищали монастырское имущество[126]126
  Grete Mecenseffy, Geschichte des Protestantismus in Österreich (Graz and Cologne, 1956), 10; Johann Loserth, 'Zu den Anfängen der Reformation in Steiermark. Die Visitation und Inquisition von 1528 und ihre Ergebnisse', JGPÖ (1933), 83–97; Johannes Jung OSB et al., Das Schottengymnasium in Wien (Vienna, Cologne, and Weimar, 1997), 29. Astrid von Schlachta, 'Protestantismus und Konfessionalisierung in Tirol', JGPÖ (2007), 27–42 (30).


[Закрыть].

Фердинанд мог «с тяжестью на душе и сокрушенными вздохами» жаловаться на «пугающее множество заблуждений и противоречий, раздирающих святую веру Христову», но исполнить свои угрозы он был не в силах. К 1530-м гг. протестанты составляли большинство в ландтагах Верхней и Нижней Австрии. К концу царствования Фердинанда провинциальная аристократия могла, вывернув свои карманы, собрать по первому требованию несколько миллионов дукатов. Случись ему обратить против протестантов оружие, он не только развязал бы гражданскую войну без шанса в ней победить, но и рисковал бы остаться без доходов, необходимых для войны с турками. Более того, в протестантизм ушло столько и знатных, и простых людей, что у Фердинанда просто не хватало католиков на все правительственные и придворные должности. Ему пришлось доверить лютеранам рычаги государственного управления и даже включить их в свой тайный совет. Самое удивительное, что главным консультантом Фердинанда по религиозной политике был женатый священник[127]127
  «С тяжестью на душе и сокрушенными вздохами…» – см. Anita Ziegelhofer, 'Die Religionssache auf den steierischen Landtage von 1527 bis 1564', JGPÖ (1994), 47–68 (56). О ландтагах см. Rudolf Leeb, 'Der Augsburger Religionsfrieden und die österreichischen Länder', JGPÖ (2006), 23–54 (45). О советниках Фердинанда см. Alfred Kohler, Ferdinand I. 1503–1564. Fürst, König und Kaiser (Munich, 2003), 144–7. См. также Howard Louthan, The Quest for Compromise: Peacemakers in Counter-Reformation Vienna (Cambridge, 1997), 87–96.


[Закрыть].

Похожей была ситуация и в Венгрии, где Фердинанду тоже помогали советники и влиятельные люди из протестантской среды. Его основным союзником, а с 1554 г. – первым министром, или палатином, был Тамаш Надашди, державший в своем поместье в Шарваре на западе Венгрии собственную типографию, где издавались протестантские сочинения, в том числе первопечатный перевод Нового Завета на венгерский язык. В Чехии лишь эпизодическим преследованиям подвергался Союз чешских братьев, исповедовавший крайнюю разновидность гусизма – учение, представлявшее собой что-то среднее между лютеранством и кальвинизмом (с добавлением пацифизма). И все же, где он только мог, Фердинанд выдвигал на ключевые позиции католиков. После того как в 1541 г. в пражском королевском архиве случился пожар, уничтоживший документы многих аристократов и людей иных сословий, Фердинанд подтвердил привилегии сторонников католицизма, те же, что были дарованы протестантам, не признал. Неудачный мятеж в Праге (1547) дал Фердинанду новую возможность вознаградить дворян-католиков за счет ущемления протестантских бунтовщиков.

Относительная веротерпимость, установившаяся во время правления Фердинанда, объяснялась не только политической целесообразностью. Он считал, что в делах религии возможен некий средний путь и что католики с протестантами могут в итоге примириться. В этом смысле его взгляды были близки позиции Эразма Роттердамского, для которого лучшим выходом были переговоры и компромисс между враждующими конфессиями. Поэтому Фердинанд уклонялся от противоборства и уговаривал папу ради религиозного примирения разрешить браки священнослужителей и причастие «под обоими видами». Его маневры в пользу католицизма были столь же плавными и в целом не вызывали споров: он восстановил архиепископскую кафедру в Праге, основал католический коллегиум Клементинум в противовес гуситскому Карлову университету, финансировал образовательную деятельность нового миссионерского ордена иезуитов и поддерживал назначение достойных епископов в бедствующую Венскую епархию.

Земли, находившиеся под властью Фердинанда, охватывали огромные просторы Центральной Европы. В дополнение к этому Фердинанд, который был наместником при своем брате, императоре Священной Римской империи, в 1558 г. сменил его и на этом троне. Из-за частых отлучек он передал управление Венгрией и Чехией регентским советам. Основную часть времени эти советы тратили на рассмотрение петиций и судебных апелляций, так что координировать всю политику мог только один государственный институт: тайный совет. Основанный в 1527 г., он насчитывал не более дюжины членов и сопровождал Фердинанда во всех разъездах.

Созданию единой системы управления мешали политические сложности и местные интересы. Придворное казначейство, также учрежденное в 1527 г., следило за частными имениями правителя в австрийских землях и иногда занималось распределением налоговых доходов. При этом большая часть доходов либо поступала прямо в отдельное казначейство в Инсбруке, либо оседала в чешском казначействе в Праге. Венгерское казначейство представляло собой единственное работающее государственное учреждение в своей стране и потому выполняло большинство функций правительства. Имперский военный совет, основанный в 1556 г., отвечал главным образом за охрану границ с турками и за общую военную стратегию, но на территории Австрии его власть была ограничена соперничавшими с ним военными советами. Фердинанд также предлагал всем сословным съездам центральноевропейских земель заседать вместе ради экономии времени, но этому в каждой из стран противилась местная знать[128]128
  Győző Ember, Az újkori magyar közigazgatás története Mohácstól a török kiűzéséig (Budapest, 1946), 55–7, 71, 124–5; Václav Bůžek, Ferdinand von Tirol zwischen Prag und Innsbruck (Vienna, Cologne, and Weimar, 2009), 52–3.
  ГЛАВА 8. ФИЛИПП II: НОВЫЙ СВЕТ, РЕЛИГИОЗНЫЕ РАСПРИ И КОРОЛЕВСКИЙ ИНЦЕСТ


[Закрыть].

В устройстве единой системы управления Фердинанд преуспел не больше, чем в попытках установить религиозное согласие. Земли и королевства, собранные под его властью, обладали влиятельной знатью, упрямыми сословными съездами и шумным протестантским большинством. Поэтому Фердинанду приходилось двигаться мелкими шажками, добиваясь своего, где можно, и уступая, где нужно, вплоть до разрешения лютеранства и клятвы защищать еретиков-утраквистов. Фердинанд оставил в наследство преемникам разрозненный набор государственных институтов с неустоявшимся кругом полномочий и сложную мозаику уступок отдельным землям. При всех его недостатках это было решение вполне практичное, хотя и не более чем временное.