Текст книги "Доля ангелов"

Глава 17

Мы шли по долинам между горами, и у меня было ощущение, что я вернулась на Кавказ. Климат очень похож – тепло и влажно. Растительность очень буйная внизу – листья ярко-зеленые, много цветущих. Такую красоту только запечатлевать! Но фотоаппаратов тут нет, а художники в Валенторне пишут портреты и дорогую посуду – прямо не произведения искусства, а инстаграмм какой-то средневековый на стенах.

– Хорошо, что встретили горян, есть хотелось страшно, даже спать уже не мог. А сейчас поспал и сил прибавилось, – Дин сейчас был веселее, чем утром.

– Конечно, и молоко какое вкусное. Видишь, и здесь можно жить – сыр кушать, молоко.

– Только они к себе чужаков не берут, это большая удача, что они нам показались – они чураются чужих, – Дин остановился перед речушкой, которую придется перебродить. Глубина не большая, но течение хорошее.

– Перейдем осторожно? – я побаивалась, да и тетрадь моя в сумке не должна промокнуть.

– Я тебя перенесу на спине, – он тщательно играл во взрослого мужичка.

– Нет, я сама, а ты вот сумки перенеси так, чтобы они не промокли. Не упадешь? – я достала тетрадь и кожаный мешок с бумагами, которые так и не успела почитать, и уложила дневник в мешок – так шансов не промокнуть у тетради намного больше.

– Ладно, только погоди, я сначала перейду, а потом тебя встречу, – он пошел по камням, которые, видимо, были скользкими. Никаких веток, чтобы опираться, я не нашла. И осторожно перешла за Дином.

– А что в сумке-то важного такого?

– Да записки там мои. Мне они нужны очень.

– Тебе сейчас нужны будут руки только. Может кто и возьмет нас в подработку. Хоть за еду бы, – мальчишка был реалистом, но у меня были другие планы.

К вечеру мы вышли к очередной долине между гор, где я потеряла дар речи, потому что всю ее застилал дикий виноград. Я узнала бы его и за километр – лоза была не прибрана и стелилась кривыми побегами. Такой дичок был за дедовским венахи – виноградником, который располагался на гектаре земли. Известная всем Изабелла считалась там дичком. Сейчас виноград должен быть в цвете, но некоторые сорта в это время уже отцветают. Если взяться, и обработать сколько – то, урожай будет отличный. А можно и количеством взять. Интересно, это чей-то венахи, или общий?

– Дин, а тут земли кому-то принадлежат?

– Нет, другое королевство очень далеко, а тут свободная земля.

– А есть и другое королевство? – вот и раз, а я-то считала, что Валенторн тут – центр вселенной.

– Конечно, их ведь несколько. За Хормом королевство Альдербан, но это очень далеко, да и никто туда не ездит, у них и порядки другие. Люди из Харма ходили туда – они чужакам даже ворота не открывают.

– Нам далеко еще до Харма?

– Тут останемся ночевать, выйдем с рассветом и к вечеру будем в Харме.

– Значит, день пути. Дин, а ты не хотел бы жить отдельно от деревни?

– А как жить отдельно, чо есть?

– Ладно, давай разберемся потом. Мы здесь спать будем?

– Да, в низинах туманы все начало лета, а потом осенью. Тут останемся на ночь.

– А животных тут нет никаких? Ну, которые на нас могут напасть.

– Тут на склоне ни деревьев, ни кустов – все как на ладони. Они в лесу. Кошки тут дикие, они большие, – ничего себе, надеюсь он не о пумах и не о тиграх со львами, хотя, встретиться с рысью тоже не особо хочется.

– А они нападали тут на людей?

– Не знаю, может кто и не дошел, я не слышал, – отлично, как теперь спать? Надо костер побольше сделать.

– Идем вместе за дровами, Дин, чтобы всю ночь горел, – я уверенно направилась в сторону леса и Дину пришлось следовать за мной.

Мне казалось, что всю ночь вокруг нас кто-то выл, и заснула под утро. Когда Дин разбудил меня, чувствовала, что вот только закрыла глаза. Мы спустились в долину, где рос дикий виноград. Обходили ее левее по предгорью. Река, что мы перебредали, юркнула в самые заросли винограда, и увидели ее мы уже ближе к выходу из гор. Прошли через узкое ущелье и вышли к следующей долине, что была раз в пять больше предыдущей. Там то и был Харм. Вдали домишки, расположенные далеко друг от друга, выглядели как грибы. Были видны кое-как разработанные огороды без изгородей, просто полоски грядок. Дымок поднимался от домов, наверно, люди готовили еду. При мыслях о еде живот подвело.

– Вот и деревня, Лора. До ближайших домов часа за три дойдем. Видишь дым? Там уже люди, – Дин был рад, что мы наконец добрались – он расправил плечи, и зашагал смелее. – Я бы мог говорить, что ты жена моя, но выгляжу я как ребенок. А то так никто бы на тебя не претендовал даже – тут с этим строго.

– Ничего ты не ребенок. Откормить если – настоящий мужик, сильный и смелый, – мне хотелось подбодрить его, хотелось, чтобы он перестал стесняться своего маленького роста и худобы. – А рост, он у мальчишек всегда долго выправляется. Пара лет, и будешь как гора, вот увидишь.

– То есть ты согласна за меня замуж идти? – он повернулся и посмотрел с надеждой.

– Не, Дин, я не хочу пока замуж. Так что, мы брат и сестра. Надо придумать легенду о нас.

– Что придумать?

– Нашу историю – кто мы, почему оказались тут. Надо продать мои украшения хоть за сколько, чтобы купить посуду, ножи. Чего нам еще надо будет?

– Дак, мы вместе штоль жить-то будем?

– Конечно, а как?

– Ну, если хочешь, я не против, защищать тебя буду и замуж отдам только за хорошего парня.

– Вот не надо, Дин, а то передумаю, и обижусь.

– Да ладно, чего ты орешь-то, будто режут? Нет так нет. Только легче ведь замужем-то.

– Кому легче? Мужу? Мне и так нормально. У меня теперь брат есть – сильный и смелый.

Первой живой душой на нашем пути к деревне была коза, привязанная к шесту. Потом из травы высыпала ребятня с палками, и закричали, чтобы мы не подходили. Два мальчика лет десяти – двенадцати и девочка лет шести так активно пытались ткнуть в нас заточенными деревянными пиками, что мы боялись отвернуться – отступали назад. Эта мелочь, похоже, не испугались бы нас и побить – думали, что мы решили украсть их молокозавод на ножках. Дом, построенный из камня и веток, что был в десяти шагах, казался нам не жилым. Но на крик ребятни из него выскочил мужик, и понесся на нас уже с серьезным таким, не игрушечным топором.

– Мы не воровать пришли, мы жить тут пришли, стойте, мы же дети почти, – я кричала как могла громко и подняла руки вверх, чтобы показать, что мы безоружны. Дин повторил за мной – поднял руки, но кричать не стал.

– Кто такие, откуда?

– Из Валенторна, я Дин, она Лора – сестра моя. Поручилась за меня, вот и выгнали обоих, – мой новый брат пищал как ребенок – умеет притворяться, чижик, а ведь час назад плел, какой он сильный и большой – только откорми, и хоть армией командовать.

– А за что тебя судили, парнишка? – мужик вроде остановился, но топор держал наготове.

– За то, что хотел псирты свои забрать, чтобы убежать, а то силой заставляли жить в подвале и печи топить на фабрике, а сестра служанкой работала, мать умерла, отец еще когда маленькие были сгинул, – Дин не опускал рук, как и я, но говорил и говорил, чтобы мужик успокоился – вон, у самого дети, должен понимать.

– Ладно, идите к дому, найдем чо поесть, но ночевать не оставим, дальше сами чо надо делайте, – он опустил топор и махнул рукой, указывая идти за ним.

– Спасибо вам, как вас звать, добрый человек? – я шла и косилась на детвору, что не опустили палки – так и поворачивались с ними вместе, провожая нас взглядом. Знали, что без козы и с голоду умереть можно.

– Мариз меня звать, айдате, не стойте там, Бенька чужаков не любит – молока меньше дает от испугов, – он махнул на козу, что смотрела на нас перестав жевать.

У дома была лавка из бревна и двух пеньков, которые раньше, видимо, были деревьями. Стол был собран грубо, тоже из трех, вкопанных в землю бревен, роль столешницы выполнял горбыль. Хоть кора уже и облезла, стол походил на кормушку для лосей.

– Не лишку у нас еды-та, но маленько накормим, я Парита, мать этих вон воинов с опасным оружием, – из дома вышла женщина лет сорока, она смеялась, глядя на детей. В голых руках она несла котелок, значит, на горячее надежды нет. Ну да ладно, понять бы – что тут едят.

В котле была каша из непонятных продуктов. Кроме всего прочего, из котелка уже ели, и сверху все подсохло. Это была жуткая на вид смесь из трав и чего-то, отдаленно похожего на горох. Пахло нормально, но зелено-бурый цвет, если не быть совсем голодным, отталкивал. Деревянные ложки я увидела впервые за последние сорок лет. До этого я видела их в детском саду, где нас учили на них играть, стуча о колено.

– Какая вкуснотища, Парита, – Это Дин уже во всю черпал ложкой из котелка, когда я подвинула его на середину и зацепила ложкой. За ложкой потянулись длинные зеленые стебли, которые пришлось отрезать той же ложкой о край котла. Дареному коню, конечно, в зубы не смотрят, но поломать-то их можно, прежде, чем варить. Повар во мне был несчастен.

– Как вкусно! – я и не ожидала, что вот это может быть таким приятным на вкус. – Что это, Парита, где это растет?

– Да вокруг вон, ешь спокойно, потом покажу. Вы в деревню – то жить пришли, или проходом? – она вынесла еще один котелок, в котором чистила овощ, похожий на морковь.

– Да куда нам идти, некуда. Тут останемся. Щас отдохнем, да осмотримся. За вашим домом есть кусты, мы там костерок разведем, если вы не против, – Дин отвечал ей с полным ртом – торопился решить с ночлегом, раз речь зашла.

– Не против, спите, можно и травы нарвать, она пока «горит» – тепло от ей, тряпину дам укрыться, только утром отдайте, нам кажная тряпка годится, – она закончила с морковью и вошла в дом.

Дом был каменной мазанкой, где в щелях торчала трава, что была смешана с глиной. Крыша крыта деревянными досками, одно окно застеклено квадратиками стекол – маленькими и мутными. В открытую дверь было видно, что пола нет, по нему таскается солома. За домом был навес, где хранили сено зимой, но пристройки для козы не было – значит, жила в доме.

Глава 18

Спали мы долго и спокойно впервые за последние дни. Хозяева позволили устроиться на сеновале, где оставалась солома с прошлого года. Ночью было тепло и сухо. Утром хозяйка дала мне небольшой обмылок, чтобы я смогла помыться и отправилась вместе со мной на речку.

– Парита, скажите, кому можно продать украшение? Оно дорогое, его подарила моя хозяйка нашей маме – она выкормила ее. А еще, у меня есть очень хорошее платье, которое в Валенторне могут дорого купить горожанки, – мы мылись в прохладной еще речке, но это доставляло массу радости.

– Такого здесь не берут. Кому надо тут украшения, Лора? Ты представляешь меня на балу? – она засмеялась, и взяв пальчиками невидимый подол платья, закружилась. По сути, она была моей ровестницей, и я чувствовала к ней тягу. – Можно попробовать отдать все Карлу одноглазому – он может за них дать инструменты и посуду, или еду. Он каждый сезон ездит в Валенторн – там у него кое-что берут в лесу скупщики. А обратно привозит необходимое тут.

– А где он живет?

– На другом конце деревни, если вдоль речки идти, дом небольшой, да ты сразу узнаешь – перед домиком хламу всякого навалено.

Мне пришлось надеть свое бальное платье, чтобы выстирать костюм из нижних юбок и нижнее белье. Раскидали все у Париты во дворе. Дин утром ушел с Маризом в лес нарубить жердей – сам вызвался, чтобы хоть как-то отплатить за гостеприимство и еду. Утром нас покормили горячей гречневой кашей с молоком. Я ждала, когда высохнет одежда, чтобы сходить до этого одноглазого – нам нужны средства для существования, видимо, деньги здесь не в почете – магазина я точно не приметила.

Переоделась в свой набор, собранный из нижних юбок, переложила ожерелье и серьги из клатча в сумку к бальному платью, что было уже мятым. Была – не была, я ничего не теряю.

Между домами было большое расстояние – люди, скорее всего, приходили новые, и не хотели жить спиной к спине с незнакомцами. Видела еще три овцы, что паслись возле дома и одну козу. Тропка вела между домами по прямой, речка пронизывала всю деревню – хорошо, что есть вода, и территория большая – если деревня вырастет, люди не будут сидеть на головах друг у друга. Сейчас я насчитала восемнадцать домов, и на «задах» пять шалашей – может это детские игрушки, а может там и живут. Людей было мало – я встретила женщину с деревянным ведром, шедшую от реки, пару мужиков, выходящих из леса и детей, что бежали стайкой за убежавшей козочкой.

Дом я узнала сразу, как мне и сказала Парита – перед ним был навален железный лом. Или он продает это? Из дома вышел мужик с повязкой на глазу. Сложив руки на груди, он ждал, когда я подойду ближе.

– Вы Карл? – я опустила глаза, чтобы не разглядывать его.

– Я, видишь поди, глаза нет, значит я! – говорил он с присвистом – так говорят люди с проблемными легкими – заядлые курильщики.

– У меня есть дорогая вещь, ее в нижнем Валенторне купят за большие для вас деньги. И есть платье, что можно продать горожанке. Его там не видели еще, оно стоило больше пяти тысяч пиров. Я готова взять инструментом, посудой, тканью и едой.

– Я не люблю связываться с побрякушками, но, если не будешь много говорить, посмотрю, – он смеялся надо мной.

– Могу в другом месте продать, только вот, вы то понимаете, что мне не деньги нужны, а безделушки. Покажите, что у вас есть, и я покажу вам мои побрякушки.

– Проходи, смотри, все в доме, и вот еще, на улице железки, – он пропустил меня в дом, где все было заставлено, кроме кровати. Да и там были разбросаны вещи.

Здесь были горшки, насколько чашек, миски, два больших котла и три маленьких. Несколько полных мешков, свернутые в рулончики тряпки, в общем, больше это походило не на магазин, а на квартиру сумасшедшей старушки, что несет в дом с мусорки все, что имеет хоть какую-то форму.

Я достала сережки. Разложила их на руке. Карл наклонился и хотел взять меня за ладонь.

– Не, не, соблюдай дистанцию, не входи в мою зону комфорта!

– Куда не входи?

– Близко не подходи, я злюсь.

– Ну, посмотреть то я должен, – он снова начал смеяться.

Я раскрыла ладонь и подняла ее к его глазам. Вернее, к одному глазу – он смотрел на ладонь боком, как смотрит курица на червяка, прежде чем клюнуть. Это меня рассмешило.

– Чего смешного?

– А я не знаю чего вы смеялись. Вот, решила посмеяться с вами. Скажите, ведь чтобы выгоднее их продать, можно и до деревни в Валенторне сходить. Всяко дороже будет, чем у вас. У вас даже если весь дом купить – одной сережки много, правда? – мимика его была как открытая книга. Да, покера у них точно пока нет. Такие типы начинают играть первыми. А если научить владеть лицом, я озолочусь.

– Даже если мой глаз второй вам отдать, у меня все равно мало товара на одну сережку, – он перестал смеяться и ухмыльнулся, внимательно смотря на меня, но уже с уважением.

– А давайте так…Ведь по одной они точно стоят дешевле, значит, я отдам вам пока одну. Возьму здесь все, что мне надо, а когда вы отправитесь в Валенторн, закажу вам то, что мне нужно. И по возвращению, вы отдадите мне товар, а я вам вторую серьгу. Покупать там тоже можете под нее. Но, чтобы у вас были средства, вот платье, которое в городе женщины купят моментально, – я отдала ему свой бальный  наряд, вышла на улицу, где с радостью увидела, что сюда идут Дин и Мариз.

– Давай, лиса, бери что надо. Где жить то будешь?

– Я не одна, я с братом. Нет пока дома у нас. Найдем место для стройки, и приду к вам за скарбом. Вы же дома будете сегодня? – я смотрела на него вопросительно.

– Нет, сначала я отправлюсь на бал, потом у меня встреча с королем Альдербана, а как вернусь, могу забыть, что вы приходили, – он сам смеялся над своей шуткой.

– Даже не надейтесь отобрать или своровать серьги, я сейчас расскажу всем, что мы с вами договорились.

– Иди уже, ищи себе куст, под который посуду перенесешь, хозяйка, – он смеялся так, что схватился за живот.

– Что тут за веселье, Карл? – Мариз подошел и внимательно смотрел на Карла, что свернулся пополам, и смеялся так громко, что в лесу замолчали птицы.

– Насмешила меня эта лиса, Мариз, иди, найди им место, они дом строить собрались с братом, – он начал смеяться еще громче. – Дом они построют…. Сами… Дом!

– Нашел над кем смеяться, – Мариз хлопнул по спине Дина и показал мне, что надо идти. – Если она чего у тебя купила, можно к нам под навес сложить – они пока там жить будут.

Я вечером приду и все заберу, и отдам плату, – я по барски развернулась, чем вызвала новую волну смеха, уже душившую Карла.

Слова Мариза, что нас сегодня не выгонят, очень обрадовали – здесь за каждый прожитый день нужно было бороться, а вечером благодарить Бога, что он не принес беды. Думая это по дороге, я вспомнила свою прошлую жизнь. Ведь даже пережив предательство мужа, оставшись на улице, я была в лучшем положении, чем сейчас. Теперь я видела, что если бы не жалела себя, то вернула бы все за какие-то два – три года. Я могла взять ребенка в приюте и воспитывать его. Сейчас он был бы уже не меньше Дина. Но я решила винить всех вокруг и жалеть себя. Нет, уважаемый Архангел, больше я к вам не вернусь. Теперь у меня все получится.

– Дин, давай осмотрим деревню и подумаем – где можно построить маленький домик, – я тянула его за руку, давая понять, что нам нужно уединиться.

– Хорошо, иди, Мариз, мы тут осмотримся и придем, – мы махнули мужчине, чья семья приютила нас. Хоть и на сеновале, но это было лучше, чем в лесу.

– Лора, ты чего, я только договорился – мы поживем у Мариза – я с ним буду дрова рубить летом, а ты огород с Паритой разобьешь, щас мы есть должны идти, а ты меня тянешь искать место для дома. Из чего мы с тобой его строить будем, сестренка? – он покрутил пальцем у виска, но я не сдавалась.

– Нет, так неправильно, братец. Нам нужно построить свое жилье пока тепло, а не жить вот так, собирая подачки. Может они добрые и хорошие, но в любой момент у них что-то случится, и нам придется идти жить на полянке. Можешь помогать Маризу, я не против, но надо время уделять и своему углу, – видимо, он понял, что я от него хочу, и пошел молча следом.

Улица была очень широкая, и дома были вдали, оставляя между тропинкой и домом место для огорода. Все дома были сложены из камня, но возить его от речки было не на чем – Лошадь была только у Карла одноглазого, но он не давал ее никому ни за какие деньги – это рассказала мне Парита. И телега у него есть.

Если река не идет к Лоре, значит, Лора идет к реке.

– Дин, идем вдоль реки, и смотрим, где можно строить дом, набирая камни из речки, чтобы далеко не носить. И удобно будет, если сразу за домом будет вода. Нам нужен маленький – на две комнатки. Очаг посередине сделаем – тепло будет.

– Лора, я никогда не строил дом, а где мы доски будем брать на крышу?

– Нам они сейчас нужны? Нет. Вот будут нужны доски, будем думать о досках, – мы вышли к месту, где река, нырнув в кусты, очень похожие на орех, вернулась к домам. Я ковырнула палкой у дороги, двинулась дальше, в сторону речки и снова ковырнула – земля хорошая. Небольшой спуск, и внизу река. Идеальное место для домишка. По другую сторону было много ивняка – из них дед плел «морды» для ловли рыбы. Если подумать, то вспомню как они делаются. А рыба там была! Мы спустились на берег и я присела. Пока Дин осматривал берег на наличие камней, я замерла и смотрела на воду. На середине, перед торчащим из воды большим булыжником, вилась стайка. От камня была тень. Жарко уже. А речка не глубокая. Значит, мы сделаем ее чуть глубже – уберем камни со дна, оставим высокие, и рыба будет тут стоять. Я осмотрелась и поймала кузнечика.

Прицелившись, бросила зелененького за камень – к тем рыбинам, что стояли против течения, тут же добавились еще штук пять. Прикормим, приучим, и будем вас ловить, блестящие вы мои. Во рту стоял вкус карпов, что дед жарил над углями, уложив их на толстую фольгу – чтобы жирок не капал – он вымакивал его хлебом, а я выбирала боковинки, потому что спинку мне есть не давали – кости. Вот откуда я знаю про рыбу. Казалось, дед брал меня с собой просто так, чтобы бабо не мешала, а вот погляди – все помню – что тень нужна, глубина и прикормить.

– Да, можно тут обосноваться, и река выше не поднимается – вон след от нее весенний, – а ты молодец, хоть и мисс, а дело говоришь!

– Да, кое – что знаю. Узнай У Мариза, где они берут глину, а сегодня мы придем сюда еще раз – поставим пока шалаш. Надо застолбить место – такого здесь больше нет.

– Да кому оно нужно?

– Знаешь, с этими дурацкими законами в Валенторне, скоро все будут жить здесь, так что, пока не нашлись умники, мы первыми должны организовать здесь город и покончить с деревней выживанцев.

– Кого?

– Как говорил мой дед: «дикалону», идем поедим, если нас собрались кормить. За одно посмотрим – что там с их огородом. Нам тоже нужен свой огород. Хоть немного может успеем что-то вырастить, и откормим тебя, великана, – сейчас я поняла, что отношусь к нему как к сыну, а не как к брату.