Текст книги "Смерть среди бессмертных"

Канно перевел взгляд направо.

– Лифт у нас маленький, рассчитан на четырех человек. Все в него не поместятся, поэтому прошу вас также пользоваться лестницей.

Справа от лифта начинался коридор, который вел в восточное крыло здания. В конце коридора – лестница. Мой номер располагался как раз рядом с ней, поэтому я решил пойти в обход и подняться по ступенькам.

– Хамура-кун! – окликнул меня Акэти, глядя на часы. – Все собираются сразу приступить к съемкам. Что мы будем делать?

Немного подумав, мы решили присоединиться к членам клуба. Честно говоря, я предпочел бы спокойно прогуляться по окрестностям Сабэа, однако отделяться от всех мне показалось неприличным. Кроме того, хотелось узнать, как они собираются снимать призраков и привидений.

– А у вас какие планы, Кэндзаки-сан? – поинтересовался я.

– Планы? Пойду с вами.

«О чем тут спрашивать?» – будто хотела сказать девушка. Судя по всему, в основном она намеревалась действовать вместе с нами.

– И вот что, Хамура-кун. – Кэндзаки подняла указательный палец. – Не зови меня больше Кэндзаки. Фамилия у меня страшноватая, я не люблю, когда ее часто упоминают. Можно просто – Хируко.

– Я понял, Хируко-сан.

– Ну и отлично.

Хотя для меня «хиру» тоже звучало страшновато[24]24
  Первый иероглиф фамилии Кэндзаки означает «меч». Первые два иероглифа ее имени созвучны в японском языке слову «пиявка».


[Закрыть], но суть не в этом. Так или иначе, она разрешила называть ее по имени. Может, относилась ко мне лучше, чем я ожидал?

Акэти, я и Кэндзаки – нет, Хируко – предоставили остальным возможность разбираться с лифтом и стали подниматься по лестнице. У Хируко был номер 201. Мы договорились встретиться внизу позже и пошли на третий этаж. Акэти поселили в номере 303, рядом с прилифтовым холлом.

– Услышав в первый раз об этом пансионате, я ожидал чего-то в стиле готических романов, – проворчал Акэти, когда мы остановились у моего номера с табличкой 308. – Но тут намечается нечто позаковыристее.

Он был совершенно прав. Публика здесь собралась довольно странная. У женской половины наблюдался некоторый перебор по части привлекательности, что вызывало у меня определенное беспокойство. Все девушки, с которыми я встретился в тот день, были хороши собой. Из того, как с нами говорил Дэмэ, складывалось впечатление, будто Синдо специально подбирал их для тройки бывших студентов нашего университета.

– В любом случае настоящие детективы всегда должны сохранять спокойствие, в какую бы ситуацию они ни попали. Давай передохнём немного и встретимся в лобби в два часа, как написано в буклете.

Я взглянул на часы. Стрелки показывали ровно половину второго.

6

Номер комнаты был напечатан на лицевой стороне карточки, на оборотной – магнитная полоса. Я сунул карточку в установленное на двери устройство, послышалось «бип», и дверь, к моему удивлению, отворилась… – ого! – …наружу, в коридор. В бизнес-отелях, в которых мне доводилось останавливаться до сих пор, двери открывались вовнутрь. Причина такого устройства, как я слышал, заключалась в том, что открытая в коридор дверь при возникновении чрезвычайной ситуации может заблокировать проход. Но есть и другая точка зрения: если в комнате, где дверь открывается внутрь, кому-то станет плохо и он упадет на пол возле двери, доступ к нему, чтобы помочь, окажется перекрыт. Так что вполне может быть, что двери, как на вилле «Фиалка», не такая уже большая редкость.

Вынув карточку, я вошел в номер. За спиной раздался щелчок – дверь автоматически закрылась. На двери был специальный стопор, позволявший приоткрыть ее сантиметров на десять и таким образом общаться с тем, кто стоит в коридоре, через щель.

Электричество в номере включалось так же, как в бизнес-отелях, – достаточно было поместить карточку в считыватель на стене.

Что сразу поразило меня, когда я вошел в номер, так это великолепный вид, открывавшийся из большого окна. Под ясным безоблачным небом, за лесом, простиралось озеро Сабэа, величественное, словно море.

Номер оказался просторнее, чем я ожидал. Пол в нем покрывал такой же карминного цвета ковер, как в коридоре. Возле полуторной кровати стоял ночной столик с телефоном. Еще в комнате было что-то вроде конторки с зеркалом. Электронные часы на стене – такие встретишь нечасто – показывали то же время, что и мои наручные. Часы с радио – на дисплее, кроме часов и минут, высвечивались еще радиочастоты.

Распашная балконная дверь открывалась наружу. Балкончик оказался узенький – для дверных створок места хватало, но стул уже не поместился бы. Впрочем, пространства, чтобы насладиться легким ветерком, было достаточно.

Стоя на балконе, я посмотрел направо и увидел располагавшиеся уступами другие номера третьего этажа.

До двух часов еще оставалось время, и я решил немного осмотреться. Вышел в коридор и повернул налево, в сторону холла, где был лифт. Проходя мимо номера Сидзухары, увидел в конце коридора дверь, которая вела в холл. Она была открыта, но у меня сразу возник вопрос, зачем она вообще здесь понадобилась. Дверь деревянная, значит, не противопожарная. Присмотревшись, я увидел замочные скважины по обе стороны двери. То есть ее можно было запереть и с той, и с другой стороны.

Согласно плану, представленному в буклете, здание на втором и третьем этажах было разделено дверями на три сектора – восточный, центральный и южный. Сидзухару и меня поселили в восточном секторе по одну сторону двери. Холл с лифтом относился к центральному сектору, который от южного сектора тоже отделяла дверь. В каждом из секторов было по две-три комнаты.

На плане три номера в центральном секторе третьего этажа, начиная с восточной стороны, были помечены фамилиями Синдо, Сигэмото и Акэти. Сигэмото я еще не видел; скорее всего, это парень из тех, кто приехал раньше нас. В номере 305, отведенном Синдо, входная дверь была расположена не так, как в других, и открывалась не очень удобно. Двери одних номеров открывались налево, других – направо. Причина, видимо, заключалась в том, как были проложены газовые и водопроводные трубы.

В прилифтовом холле, кроме дверей в комнаты гостей, имелось еще две двери. На них было написано: «Кладовая» и «Бельевая».

В этот момент в коридоре южного сектора появилась девушка. Я ее раньше не встречал. Увидев меня, она наклонила голову, будто хотела сказать: «Вот те на!».

– Ты кто? А-а… из Общества детективной литературы?

Опять то же самое! Надо ее поправить, пока Акэти не услышал.

– Не из Общества детективной литературы, а из Клуба любителей детективов. Моя фамилия Хамура. Я с первого курса.

– Детектив-стажер, значит? Я – Такако Кудамацу, социология, третий курс. Рада познакомиться.

Она приложила руку к голове, отдавая честь по-военному. Давно я не встречал таких веселых, жизнерадостных людей.

Кудамацу тоже была очень привлекательной, но на свой манер, не так, как другие девушки. Завитые золотистые волосы собраны в хвост на затылке, аккуратный макияж, вид как у типичной гяру[25]25
  Гяру (японская транскрипция английских слов gal или girl – «девушка») – популярная субкультура, появившаяся в конце 1960-х гг. и достигшая пика в 1990-е гг. Ее особенностями являются свободное поведение и оригинальный стиль, отличающийся крашеными волосами, дорогой брендовой одеждой и аксессуарами.


[Закрыть]. Настоящая современная городская девчонка. При виде ямочки между грудями, показавшейся в широком вырезе на ее майке, сердце у меня заколотилось.

– Я слышала, вы из кожи вон лезли, чтобы сюда попасть. На девчонку какую-нибудь нацелились? Хочу предупредить: у девчонок в этом году ушки на макушке.

Кудамацу, в отличие от Такаги и Сидзухары, казалась излишне самоуверенной. Не знала о записке с угрозами и слухах, ходивших вокруг прошлогодней поездки в эти места? Или она из тех, кому плевать на такие «мелочи»?

– Нет-нет! – Я затряс головой, отрицая версию о девчонке.

– Неужели?.. Погоди! Только не говори, что ты тоже претендент.

Ее слова меня заинтересовали.

– Претендент? Это в каком смысле?

– Ага! Значит, ты не в курсе… Лучше вслух об этом не говорить, – продолжала Кудамацу, оглядываясь по сторонам, хотя, судя по всему, хранить секреты она не собиралась. – Знаешь Нанамию, который организовал эту поездку?

– Да. Мы встретились внизу несколько минут назад.

– У его родичей известная кинокомпания. Говорят, если ему понравиться, он может замолвить перед папашей словечко, чтобы взяли на работу.

Получить работу через связи… Легко сказать, но есть ли у Нанамии такие возможности – это вопрос.

– То есть ты приехала сюда в надежде, что вдруг и вправду повезет? Веришь этим рассказам?

– Конечно. С моими оценками нечего рассчитывать на хорошее место, если идти обычным путем. От мысли, что придется проходить конкурс, и не раз, а раз десять, чтобы куда-то приняли, тошно становится. Для чего еще мне сюда ехать? Чтобы просто поразвлечь какого-то мажора? Нет, спасибо.

Она делано закрыла рот ладонью, еще раз убедилась, что никто нас не слышит, и продолжила:

– Это не пустой треп. Кое-кто в прошлом году получил работу в их компании. Похоже, его родители настоящие заиньки, раз позволяют сыночку свободно распоряжаться пансионатом…

Понятно. Эта девушка решила поучаствовать в «выездном заседании», имея свой расчет. И чтобы добиться своего, готова ублажать Нанамию и его дружков. Так, что ли?

Создавалось впечатление, что о чем ее ни спроси, она все расскажет, поэтому я решил задать вопрос, который занимал меня.

– Вот ты записала меня то ли в претенденты, то ли в конкуренты… Значит, есть и другие, кто надеется через связи получить работенку?

– Хм… – Кудамацу с глуповатой ухмылкой посмотрела в угол холла. – Вон кто. Наш президент.

Надув губки, она указала на одну из дверей. Дверь в комнату Синдо.

– Синдо-сан?

– Точно. Не такой уж он крутой, каким хочет казаться, хотя не все это понимают. Не будь он на крючке у Нанамии, разве притащился бы сюда со своей лахудрой – этой Хосикавой? Потому и старается изо всех сил ему угодить. Но сколько бы он ни суетился, он же парень, так что у меня все равно преимущество.

Грудки Кудамацу задрожали от смеха. Наверное, она права: у нее больше шансов привлечь к себе внимание троицы сэмпаев.

Такого я не ожидал. Все-таки Синдо казался мне таким серьезным, хотя что-то он, конечно, химичил… Но если Кудамацу сказала правду, становится понятно, почему он пытался скрыть записку с угрозами и то, что произошло в прошлом году. То есть тумана в этом деле куда больше, чем кажется на первый взгляд.

– Ну, мне к съемкам готовиться надо. Вы тоже с нами?

– Да. Может, понадобится наша помощь…

– О’кей. Тогда еще увидимся.

Кудамацу махнула мне рукой и уехала вниз на лифте.

А я открыл дверь, которая вела в южный сектор, где находилось две комнаты. Номер 302 занимала Кудамацу, а соседний, самый последний, был отмечен в буклете как пустой; видимо, там поселился один из сэмпаев. Коридор оканчивался дверью аварийного выхода, за которым, уже снаружи здания, была пожарная лестница.

Вернувшись в центральный сектор, я решил спуститься на второй этаж. Прав был Канно: лифт в самом деле оказался тесным. Рассчитан на четверых, но при среднем весе шестьдесят пять кило. Всего, значит, двести шестьдесят килограммов, то есть трое взрослых с багажом.

От увиденного на втором этаже у меня округлились глаза. В отличие от третьего этажа, холл здесь был гораздо просторнее. Казалось, при строительстве сюда переместили гостиную из чьих-то шикарных апартаментов. В углу красовался телевизор с шестидесятидюймовым экраном, перед ним дорогая мягкая мебель. У стены телефон, такой же, как в комнатах для гостей. Были даже кулер с водой и кофемашина, но привлекло мое внимание другое.

– Вот это да!

Одну стену украшали массивные образцы холодного оружия. Это была та самая коллекция владельца пансионата, о которой говорил Канно.

Японских мечей я не увидел; экспонаты – иностранные мечи, копья, боевые топоры – блестели холодным металлическим блеском. Такие штуки были мне хорошо знакомы по компьютерным играм и аниме в жанре фэнтези, но в реальности я видел их впервые. Моя сестра – большая любительница компьютерных игр; когда-то я брал у нее посмотреть «Оружейный словарь», книжку для геймеров, и теперь копался в памяти, пытаясь вспомнить, что как называется. Прежде всего мне бросились в глаза разные мечи. Бастард[26]26
  Бастард, или полуторный меч – обозначение группы средневековых западноевропейских мечей.


[Закрыть], который можно держать и одной, и двумя руками; красиво изогнутый шамшир[27]27
  Шамшир, или персидская сабля – основной тип сабли индо-иранского региона, распространенный от Марокко до Пакистана.


[Закрыть]; длинная и тонкая рапира… хотя нет, судя по форме гарды, прямой и простой, это скорее эсток[28]28
  Эсток – тонкий двуручный меч, предназначенный для пробивания рыцарских лат.


[Закрыть]. Большинство копий относились к разряду укороченных и все равно достигали почти двух метров в длину. Были там и кинжалы, и большие кривые кинжалы кухри, и даже арбалеты и булавы. У стены стояла накрытая прозрачной пластиковой крышкой витрина, в которой демонстрировались миниатюрные сцены средневековых сражений.

– Впечатляет, не правда ли?

Я обернулся. Передо мной стоял Канно в зеленом фартуке. Похоже, он поднялся сюда по лестнице в восточном секторе. В руках у него были пакетики с сухими сливками для кофе и бумажные стаканчики. Видимо, управляющий пополнял запасы.

– Я тоже удивился, когда впервые это увидел. Не знаю, сколько стоит коллекция, но хозяин очень любит средневековое оружие, разные там битвы…

– Это всё копии, наверное?

– Клинки затуплены, хотя, как я слышал, металл, из которого они выкованы, настоящий. Мне велено раз в месяц стирать с них пыль и чистить.

– А это кто такие?

По обеим сторонам телевизора стояли на страже девять фигур, выполненных в полный рост. Они доходили мне до груди. Четыре – слева и пять – справа. Судя по зеленоватому налету, я предположил, что фигуры бронзовые.

– Это девять… как их там?.. достойных[29]29
  Девять выдающихся исторических, библейских и легендарных личностей, олицетворяющих идеалы рыцарства, сложившиеся в Средние века.


[Закрыть]. Личностей, знаменитых в западном мире. Хозяин страшно рассердился, когда я признался, что не знаю их. Король Артур, царь Давид, Цезарь… э-э… опять забыл!

Девять достойных? Я что-то о них слышал. В Европе в средние века их считали героями-рыцарями. Кого из них я помнил? Александра Великого, Гектора?.. Так или иначе, коллекция оружия и бронзовых героев у владельца виллы «Фиалка» была впечатляющая. Я посмотрел по сторонам и заметил:

– Хорошо хоть охотничьи ружья по стенам не развешаны.

В детективных романах в особняках и загородных поместьях, где на стенах красовалось огнестрельное оружие, оно обязательно кого-нибудь убивало.

– Кажется, несколько лет назад ружья тоже были.

– Да ну?

– Но их убрали, потому что Канэмицу-сан брал их тайком. Любил пострелять.

Да, у этого мажора и в самом деле не все дома.

– А как используется эта вилла? Как пансионат она работает? Здесь кто-нибудь бывает из посторонних? Я к чему – тут есть какие-то непонятные двери, а из обслуживающего персонала только вы, и больше никого…

Канно улыбнулся и кивнул.

– Вообще прежде здесь была загородная вилла хозяина, но ее перестроили и расширили. Получилось вроде тренировочно-рекреационного центра для сотрудников его компании. Двери в конце каждого коридора остались от прошлой планировки. Вилла хоть и считается пансионатом, но пользоваться ею могут только те, кто работает в компании, и члены их семей. Так что обычно дел у меня немного. Иногда, правда, привлекаем помощников…

Тут мы услышали за дверью приглушенные голоса – и сразу замолчали.

– Аюму, ты же говорил, что все будет нормально! И это называется нормально?!

– Но… да и… ведь это…

– Да не в этом дело! Почему ты не сказал им четко?

– Ну я же… так что…

Женский голос, скорее всего, принадлежал Хосикаве. Мужчина говорил тихо, еле слышно, и я его не узнал. Голоса доносились из комнаты, расположенной в конце холла, которая на схеме в буклете значилась под номером 203 и предназначалась для Хосикавы. Говорила она наверняка с Синдо. Она же четко сказала: «Аюму». А Синдо именно так и звали.

– Три дня с этими тремя козлами?.. Если что-то случится, ты будешь виноват.

Сейчас Хосикава была совсем не такая, как в минивэне, – она вышла из себя от негодования. Если «козлы» относилось к троице сэмпаев, это значило, что на женскую часть прибывшей сюда группы их поведение произвело впечатление хуже некуда. Синдо по-прежнему бормотал что-то неразборчивое. Было страшно неудобно слушать весь этот разговор.

– Серьезное дело. В первый день не бывает ничего, кроме ссор и признаний в любви, – прошептал Канно.

«Ну прекратите же! Если вы двое не договоритесь, вся ваша компания развалится», – мысленно просил я их. Но спор продолжался, хотя до назначенного времени общего сбора оставалось всего несколько минут, и я решил спуститься на первый этаж один.

В вестибюле уже сидела Хируко. Я поделился впечатлениями о коллекции оружия в холле наверху, и тут на две минуты раньше появился Акэти и стал расхаживать туда-сюда. Видимо, его смартфон плохо ловил сеть. Наконец он обратился к нам:

– Завтра обещают дождь.

Особого сожаления в его словах я не услышал.

– Получается замкнутый круг? – спросил я.

– Замкнутый круг? – повторила за мной Хируко, наклонив голову. – Это когда нельзя выйти за его пределы?

– Замкнутый круг – это часто встречающаяся в детективной литературе ситуация, когда никто из персонажей не может покинуть место, где произошло преступление, из-за плохой погоды или непроезжей и непроходимой дороги, – стал объяснять я. – Это обстоятельство не позволяет полиции туда добраться, что крайне затрудняет расследование. И появляется больше возможностей, когда персонажам приходится полагаться исключительно на собственные логические построения и заключения.

– Однако бури у нас не ожидается, и дорог сюда ведет несколько, а не одна. Поэтому, к сожалению, замкнутого круга здесь не получается, – вздохнул Акэти.

Пока они обсуждали этот вопрос, члены Клуба киноведов стали собираться в вестибюле. Большинство лиц были мне уже знакомы, но одного парня я еще не видел. Его облик составляли пухлые щеки, очки в толстой оправе и клетчатый пиджак, надетый поверх майки. Наверное, это был Сигэмото.

– Съемки здесь будут проходить? – поинтересовался Акэти, обращаясь к Синдо.

– Нет. Здесь недалеко – совсем рядом – есть заброшенная гостиница. Снимать будем там… – Синдо бросил взгляд на ноги Хируко. – От гостиницы фактически остались руины, так что в босоножках я бы не советовал.

– Как это я оплошала! Не думала, что придется по развалинам ходить…

– Все будет нормально, только будьте поосторожнее. – Синдо говорил с Кэндзаки очень вежливо.

– Могу предложить свои туфли, когда приедем на место.

Это Хосикава решила проявить великодушие. Ничто в ее поведении не давало ни малейшего намека на то, что всего несколько минут назад девушка чуть не кипела от гнева, выясняя отношения с Синдо в своем номере. Недаром она занималась в драматической студии. Синдо бросил взгляд на белые теннисные туфли Хосикавы и в сомнении склонил голову набок.

– Ты разве взяла сменку?

– Нет, но мне все равно придется снимать обувь, когда я буду изображать привидение.

– Вообще-то да… Привидения ходят босиком. Нам придется как следует расчистить площадку, чтобы никто не поранился.

Тут послышался бойкий голос попсовой девицы, с которой я только что познакомился.

– Господин президент! Если господа детективы поедут с нами, мы в одну машину не влезем. У нас же еще аппаратура, – заявила Кудамацу.

Она называла Синдо «господин президент» и, судя по нашему с ней разговору, относилась к нему с насмешкой.

– Никаких проблем. Мы позаимствуем минивэн у Канно-сана и поедем на двух машинах.

– Я не знаю дороги, так что поезжайте вперед, – с надутым видом проговорил Сигэмото.

– Конечно. Хотя, по правде сказать, я не очень уверен, как справлюсь с большим минивэном.

Синдо, видимо, был еще тем водителем. А просить Канно-сана отвезти нас он не мог – тому надо было заниматься барбекю. И тут поднял руку Акэти.

– Тогда я поведу. У меня права на вождение крупногабаритных машин. Сдал на всякий случай.

Глава 3
Необъявленное событие

1

Как только к небу начал подниматься цветной дым и раздался оглушительный грохот, заполнявшая все вокруг людская толпа зашумела и пришла в движение. На отведенной под фестиваль обширной открытой площадке, на сценах из металлических конструкций началось действо.

Обливавшийся по́том Хамасака прокладывал себе через толпу путь обратно к машине. Больше половины его товарищей уже дожидались на парковке. Похоже, все прошло нормально, никто не накосячил.

– Все получилось?

– Порядок. Что от других слышно?

– Никаких проблем. Остается заключительный этап.

После этих слов наступила напряженная пауза.

В национальном парке были устроены три зоны со сценами для выступлений музыкантов. Группа Хамасаки разделилась, его люди смешались с толпой в каждой зоне и, используя шприцы, вкололи это десяткам фанатов рок-музыки, приехавших на фестиваль. Кто-то, может быть, и почувствовал укол, но большинство из них пребывали в возбужденном состоянии и ничего не заметили. Когда появятся симптомы, толпу вокруг сцен уже охватит лихорадка, и спастись не удастся никому.

– А теперь наш последний долг…

Когда вернулись последние члены группы, все забрались в минивэн. Из-за палящего солнца там было жарко, как в пустыне. Из холодильника извлекли алюминиевый чемоданчик, и каждый получил заполненный жидкостью шприц.

Пути назад больше не оставалось. Это было начало их революции и конец человеческого существования. Никто из них не станет свидетелем результатов революции, но даже если б они смогли их увидеть, вряд ли осознали бы их смысл и значение. Люди смотрели друг на друга, ожидая сигнала.

Хамасака тихо вздохнул и вколол иглу шприца себе в руку.

– Вперед! Мы – авангард революции! Мадарамэ, банзай!

В ответ на его патетический возглас все в упоении вонзили шприцы себе в кожу.

Ученый наблюдал, как изобретенная им субстанция, которой он посвятил всю жизнь, проникала в их тела, в возбуждении представляя себе грядущую трагедию мира и испытывая жалость к этим людям, до последнего мнившим себя героями и не понимавшим, что на самом деле они всего лишь рабочие муравьи.

Но это уже не имело никакого значения. Все было кончено.

Хамасака подумал о тетради, оставленной им втайне от товарищей в заброшенной гостинице. Конечно, он был бы раздосадован, попади его материалы в руки каких-нибудь бездарей, и в то же время ему хотелось, чтобы эту тетрадь нашел человек острого ума, способный по крайней мере понять ее содержание.

Странно, правда? Двадцать лет, избегая чужих глаз, он готовился к тому, когда наступит этот последний момент, а теперь желает передать кому-то свою энергию и время, потраченные на исследования…

Уколы сделаны.

– Что ж, насладимся оставшимся временем!

Хамасака открыл дверь минивэна, чтобы люди, ставшие теперь носителями, могли выйти.

2

Десять человек – четыре парня и шесть девушек – расселись в две машины и через десять минут езды по горной дороге прибыли к заброшенной гостинице. Она была расположена выше виллы «Фиалка» и прежде могла гордиться великолепными видами, но теперь так заросла лесом, что вся перспектива исчезла из поля зрения.

Мы перенесли из минивэна аппаратуру и, дождавшись, когда Хосикава и Набари, участницы драмстудии, которые должны были исполнять роли привидений, переоденутся, вошли в здание. Электричество давно отключили, и внутри этой бетонной коробки даже днем царил сумрак. Воздух был спертый, и вообще все здесь навевало тоску.

– Смотрите под ноги!

Синдо повел нас по заваленному битым кирпичом и мусором коридору. Скоро мы оказались в помещении, где прежде, скорее всего, был вестибюль, разложили багаж и начали готовиться к съемкам.

Такаги и Сидзухара занялись костюмами и гримом «привидений», Синдо и Кудамацу решили еще раз пробежаться по сценарию. Сигэмото проверил аппаратуру. Мы очистили место от обломков и хлама, чтобы «артистки» не поранили босые ноги, и устроились в углу, чтобы никому не мешать.

Присмотревшись, я обнаружил в одном из углов вестибюля граффити; там же валялись сигаретные бычки и порванные упаковки от хлеба. Мусор, которого в других помещениях и коридоре было в избытке, здесь сгребли в сторону, освободив место. В этих развалинах будто кто-то жил.

Из обрывков разговоров, которые вели между собой члены клуба, я сложил для себя следующую картину.

Синдо и Кудамацу будут изображать парочку, решившую испытать свою смелость и выбравшую для этого заброшенную гостиницу. Синдо предстояло записывать их перемещения на видео. Они идут по коридору, заглядывая во все комнаты, и в одной из них Синдо направляет камеру на зеркало над умывальником, в котором появляется отражение женщины-призрака. Парочка в панике бежит к запасному выходу, Синдо оборачивается, чтобы проверить, не преследует ли их призрак, и, переведя камеру на Кудамацу, видит, что привидение стоит у нее за спиной.

Призраков предстояло играть Хосикаве и Набари, фигуры у них были очень похожи. Большая сложность заключалась в том, что все сцены в фильме надо было снимать подряд, а не по отдельности. Если чуть ошибиться с выходом призрака, пришлось бы начинать все с самого начала, поэтому эту сцену репетировали несколько раз. Сигэмото, один из немногих представителей сильного пола в группе, переносил отснятые кадры репетиций в ноутбук. Он целиком ушел в работу, делая ее молча, как настоящий профессионал. Сидзухара тщательно проверяла, как лежат волосы и грим у артисток, чтобы никто не заметил, что привидений на самом деле два.

Такаги тем временем просто стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала, как ее коллеги сновали туда-сюда – из коридора в комнату, потом в другую, из комнаты на лестницу. Будь этот проект помасштабнее, у нее, наверное, было бы больше работы, но на этот раз предстояли съемки в жанре домашнего видео, и делать ей было практически нечего. Акэти как бы между делом подошел к ней.

– А правда, что в фильм, который вы снимали в прошлом году, попало какое-то лицо?

Похоже, Акэти подозревал, что прошлогоднее самоубийство и уход из Клуба киноведов нескольких человек каким-то образом связаны с мероприятием, проходившим здесь минувшим летом. Однако Такаги не проглотила брошенную приманку и попросту отмахнулась от его вопроса:

– Выдумки! То была тень от какого-то обломка. Вот ее кто-то и принял за лицо. Обман зрения, симулякр.

Феномен симулякра, или парейдолия, – зрительная иллюзия, когда, например, точки и линии в треугольнике мозг воспринимает как человеческое лицо. Из-за этого и появляются фотографии, на которых якобы видны призраки, и истории на эту тему.

– То есть ни у кого, кто тогда был на съемках, это особой реакции не вызвало?

– Кто-то предложил написать об этом в какой-нибудь оккультный журнал. Для них было бы в самый раз. А шум поднимать из-за такого… Это не для нас.

Итак, фильм, который они снимали в прошлом году, не связан с самоубийством. Выходит, члены клуба, отказавшиеся ехать сюда, зря подняли тревогу? А может, случилось еще что-то, ставшее причиной самоубийства?

В этот момент раздался женский крик, громким эхом отозвавшийся в развалинах.

Крик исходил из помещения, где работала съемочная группа. Вбежав туда, мы увидели, что Набари, чем-то напуганная и облаченная в костюм привидения в пятнах засохшей крови, прячется за спиной малышки Сидзухары. Картина была сюрреалистическая.

– Ящерица! Ящерица! Прогоните ее! – истерически кричала Набари, указывая в угол, где обрушилась часть стены. Синдо неохотно направился туда, перевернул ногой несколько обломков и покачал головой.

– Никого тут нет.

– Поближе посмотри! – взвизгнула Набари.

– Убежала, наверное.

– Проверьте как следует! Мне здесь своего выхода ждать… Я не собираюсь сидеть с ящерицей!

Еще когда она в машине стала рассказывать, как ее укачивает, я подумал, что Набари чересчур чувствительная натура. Синдо, похоже, разозлился и собирался что-то ей ответить, но тут на сцену, чтобы показать себя, вышел дожидавшийся своего часа Акэти.

– Давайте мы поможем. Поиск животных – одно из направлений розыскной работы.

– Вы? – Синдо повернулся к Акэти.

– А что такого? Хамура-кун тоже подключится.

– Всегда готов. А Хируко-сан пусть здесь постоит, а то тут полно битой плитки.

Чтобы успокоить Набари, мы стали переворачивать обломки стены в поисках ящерицы, но ничего живого под ними не нашли. Зато в самом углу я заметил в куче мусора нечто странное. Подошел и поднял с пола маленький шприц.

– Не иначе, молодежь оставила, когда здесь смелость испытывала.

– Наркота? Или стимулятор какой-то? И ради этого лезть в горы… Ого!

Акэти обнаружил кое-что еще. Рядом со шприцем кто-то аккуратно сложил столбиком обломки. Под ними оказалась тетрадь в черном кожаном переплете. Мы быстро пролистали ее – почти все страницы были заполнены. На дневник это не походило, скорее на чьи-то записки.

– Что это?

Сигэмото заметил нашу находку и уставился в тетрадь через мое плечо. Хотя в здании было не так уж жарко, промокшая от пота рубашка прилипла к его грузному телу. Я непроизвольно отодвинулся от него.

– Вот, нашли под обломками.

Потными, скользкими пальцами Сигэмото задумчиво полистал страницы, потом захлопнул тетрадь и с озабоченным видом запихал к себе в сумку.

– Ты что, хочешь себе взять?

– А что такого? Владельца-то нет.

– Так не пойдет.

Я невольно повысил голос, что привлекло внимание Такаги и еще нескольких человек, оказавшихся рядом. Но Сигэмото проигнорировал мои слова и собрался было отойти, как я схватил его за сумку. Возможно, владелец ищет тетрадь. Или ее спрятал не владелец, а кто-то другой, и в ней содержится какая-то персональная информация. Я не мог позволить Сигэмото просто так взять и унести ее.

– Положи тетрадь.

– С чего это? Она что, твоя?

Он с раздражением стряхнул мою руку. Мы уже были готовы вцепиться друг в друга, когда вмешался Акэти:

– Хамура-кун, стоп!

– А чего он…

– Все понятно. И все равно прекрати.

Акэти серьезно взглянул на меня и кивнул. Я сделал вдох всей грудью и пробормотал: «Извини».

Сигэмото застегнул сумку и отошел от нас. Набари, будто чувствуя, что в возникшей напряженности есть и ее вина, сказала:

– Да ну ее, эту ящерицу. Я в порядке.

Она уже успокоилась и приготовилась к съемкам.

Сделали три дубля, после чего Синдо, проверив на ноутбуке, что получилось, объявил, что съемочный день окончен. Была половина пятого.

Собравшись, мы вынесли аппаратуру наружу. Солнце еще светило ярко, но ветерок приносил живительную прохладу. Все вздохнули с облегчением.

И в этот момент ветер принес из-за леса сирены машин «скорой помощи». Судя по всему, их было много – тревожные звуки накладывались друг на друга, как голоса певцов в хоре. Не иначе, на рок-фестивале кому-то стало плохо от жары.

3

Шесть часов. Барбекю устроили на площадке перед виллой «Фиалка». Метрах в двадцати от гаража поставили два гриля, в которых весело горел огонь. Было еще светло.

Я с некоторым опасением ожидал этого мероприятия – ведь предстояла первая общая встреча с участием трех сэмпаев. Они взяли на себя всю организацию и еду, поэтому мы не могли предъявлять им претензии. Оставалось надеяться, что они не станут хамить в этот раз. Девушкам хватило и того, что они услышали днем. От этих мыслей у меня делались спазмы в желудке.