Текст книги "Расскажи мне что-нибудь хорошее. История о маленьких ежиках и необыкновенном спасении дельфина Каси"

Глава 8
Благотворительный концерт для Австралии

Часы Судного дня, или Часы Апокалипсиса – метафорические часы, разработанные учёными из «Бюллетеня учёных-атомщиков» – нетехнического журнала, посвящённого вопросам, связанным с глобальной безопасностью и государственной политикой. Эти часы символизируют обратный отсчёт потенциальной глобальной катастрофы. Время гипотетического конца света – полночь. Стрелки перемещаются каждый год и указывают оставшееся время, отведённое человечеству.

Их перемещение обусловлено опасностями, вызванными глобальным потеплением, загрязнением, гонкой ядерного вооружения и общей геополитической ситуацией в мире. Максимальная близость к полуночи была достигнута в 2020 году – 100 секунд до начала Апокалипсиса.

Эти часы призваны напоминать нам, что мы разрушаем нашу планету.

* * *

– Массимо… Массимо! Ты спишь?

– А?.. Что такое? Который час? – пробормотал я.

– Пять утра, – прошептала Кристина.

– Что случилось?

– Никак не могу перестать думать о том видео. Эти кадры горящей коалы…

Я подтянулся, опираясь на локоть.

– О пожарах в Австралии?

– Да. Несчастное животное стонало от боли и искало укрытия в горящих кустах… Это разбило мне сердце.

– Да, – произнёс я.

– И та женщина… Она просто кинулась в огонь, чтобы спасти коалу, взять на руки…

– И коала ухватилась за её шею, как ребёнок за шею матери, – закончил я, живо представляя себе этот образ. – Я расчувствовался, когда она поила коалу из бутылки и поливала водой её ожоги.

– Сколько заботы было в тех жестах, – вздохнула Кристина.

Мы замолчали.

– Невероятно! – наконец не выдержал я. – Где-то там горит лес размером с Северную Италию, и такое ощущение, что всем плевать! Эти обугленные деревья, выжившие животные, мечущиеся туда-сюда, как потерянные души… Больше миллиарда животных погибло менее чем за месяц! Представляешь? Миллиарда!

– Знаю, – ответила Кристина. – Такая жалость… и злость, потому что мне кажется, что это наша вина.

Я закрыл глаза. Кадры, увиденные накануне, снова вспыхнули у меня в сознании. Кристина права, подумал я. То, что мы делаем, чудовищно, и это последствия глобального потепления: температура поднимается, планета горит.

Мы не замечаем, что изо дня в день уничтожаем самое ценное – природу. От матери-земли зависит всё: еда, вода, климат, а мы, как неблагодарные дети, медленно убиваем её.

Пока я размышлял об этом, сон снова потихоньку начал меня окутывать, но Кристине было не до сна:

– Надо что-то сделать, – заявила она.

– Но что?

– Сделаем пожертвование на лечение раненых животных.

– Это да, – согласился я. – И я сделаю ещё кое-что.

– Что же?

– Перевернусь на другой бок и посплю. Утро вечера мудренее, – ответил я, зевая.

Спустя пару часов я проснулся и позвал Кристину:

– Крис, ты спишь?

– Нет. Не спится.

– Короче, всё. Это твоя вина.

Кристина округлила глаза.

– В чём?

– В том, что мы… организуем благотворительный концерт.

Кристина так и подскочила на кровати.

– Каким образом?

– Ты ведь не хочешь, чтобы эти животные были брошены на произвол судьбы, – начал я. – Австралийским реабилитационным центрам нужна помощь. Только представь, какое количество животных к ним поступает! Бедолаги остались без всего – еды, воды, дома, сородичей… Речь идёт о спасении не десятка коал, а тысячи. Знаешь, каково это – лечить животное, пострадавшее от огня? Помнишь, как долго мы лечили Ромину – ежиху, прибывшую к нам в ожогах, потому что фермер поджёг кучу листьев, в которой она устроила себе гнездо? На это ушли месяцы! Месяцы кремов и терапии.

Кристина выглядела удивлённой.

– Так когда ты хочешь устроить концерт?

– Как можно скорее, – ответил я. – Организовывать надо начинать прямо сегодня. Сейчас середина января… Месяца должно хватить. Пострадавшие животные не могут ждать.

Некоторое время Кристина смотрела на меня, пытаясь понять степень моей серьёзности.

– Звучит безумно, – наконец сказала она. – Но я в деле. Как всегда, – при этих словах она одарила меня ослепительной улыбкой.

Так началось наше очередное большое приключение.

«Благотворительный концерт для Австралии».

Поначалу эта идея была воспринята волонтёрами Центра настороженно: они опасались, что организация концерта отберёт время и средства, которые нужны ежам. Но я чувствовал, что мы на верном пути.

– Вот увидите, – настаивал я, – концерт не только поможет Австралии, но и привлечёт внимание средств массовой информации к этой кошмарной ситуации, которая, как бы далеко ни происходила, на самом деле затрагивает всех нас. Кроме того, это привлечёт внимание и к «Ла Нинне» тоже.

В конце концов, понимая, что переубедить меня не так-то просто, работники Центра согласились. Они знали, что это благое дело: мы спасём множество жизней!

Я сразу же связался со своей близкой подругой Карлоттой, советником по культуре Альбы.[11]11
  Áльба (итал. и пьем. Alba, местн. Arba) – главный город области Ланге на границе Лигурии и Пьемонта, вдоль реки Танаро в итальянской провинции Кунео.


[Закрыть]Благодаря ей у нас появилась поддержка муниципалитета и дата проведения концерта – 23 февраля. С этого момента каждая секунда была на счету. У нас оставалось меньше 40 дней: нужно было получить необходимые разрешения, организовать рекламу, найти помощников в зал, большой экран для трансляции выступления и, самое главное, – музыкантов! Это было сложнее всего. Я надеялся заполучить некоторых известных певцов для привлечения зрителей, но после ряда попыток вынужден был признать, что это не так-то просто.

Однако я вынес урок из этой ситуации: мне нужны были не известные люди, а художники, готовые вложить душу и сердце в этот проект.

И мне удалось найти таких людей.

Карлотта продолжила помогать, посоветовав дирижёра Паоло Палью.

– Он человек большой страсти и интеллекта, а также щедрой души. Вот увидите, он – то, что вам нужно, – заверила она.

Я позвонил ему в тот же вечер, и мы проговорили до поздней ночи. Наша беседа положила начало прекрасной дружбе. Фраза «Жизнь дана на добрые дела» стала девизом нашего крестового похода.

Паоло привёз с собой струнный оркестр Vitriol, состоящий из высококлассных и увлечённых профессионалов, а также хор La La-Guys, довольно популярную местную группу. Вишенкой на торте стало участие сопрано Ольги Анджелилло, с которой я давно хотел организовать благотворительный концерт. Мы познакомились благодаря ежам: она учительница начальных классов в Ро[12]12
  Ро – город в Италии, в провинции Милан области Ломбардия.


[Закрыть], и пару лет назад мы организовали прямой эфир, чтобы показать её ученикам моих маленьких подопечных.

Кристина также внесла свой вклад и подарила нам музыку аборигенов благодаря своему другу Мануэлю Таппе, прекрасному игроку на диджериду.[13]13
  Диджеридý – амбушюрный духовой музыкальный инструмент аборигенов Австралии. Один из старейших духовых инструментов в мире. Разновидность натуральной трубы, на которой методом передувания извлекают звуки натурального звукоряда.


[Закрыть]

К нашему отряду присоединились ребята из «Защиты дикой природы», ассоциации пьемонтских подростков, решивших спасать окружающую среду: они вызвались вести прямые трансляции в социальных сетях.

По моей просьбе Паоло и Дуния, спикеры радио «Диджей», согласились вести вечер, и даже работники «Ла Нинны» массово согласились помогать. Для реализации такого масштабного проекта потребовалось много сил.

Наконец к нам присоединился мой дорогой друг Эцио.

Много лет назад я отдыхал в Австралии с ним, его женой Даниэлой и подругой Пией. Путешествие получилось очень душевным. Нас объединяла не только крепкая дружба, но и общая любовь к природе. К сожалению, у нас больше не было возможности переживать вместе такие крупные авантюры, потому что и Даниэла, и Пия боролись с неизлечимой болезнью и вскоре нас покинули.

– Массимо, – начал Эцио, когда я рассказал ему о концерте. – Ты ведь знаешь, что за день 23 февраля?

– Нет, – ответил я. – Не знаю.

– День рождения Даниэлы. Это был бы её… – тут он замялся, разволновавшись. – Это знак! Это судьба! – воскликнул он через секунду.

– Ты обязан поучаствовать!

Он сразу же согласился:

– Разумеется, я тебе помогу! Даниэла и Пия всегда помогали нуждающимся и наверняка бы согласились помочь пострадавшим животным.

Эцио был президентом Ротари-клуба[14]14
  Ротари-клубы позиционируют себя как нерелигиозные и неполитические благотворительные организации, открытые для всех стран, вне зависимости от национальной и расовой принадлежности, вероисповедания и политических взглядов.


[Закрыть] Альбы, и, когда он и его друзья присоединились к благотворительному концерту, нас это сильно вдохновило.

Однако это был ещё далеко не конец.

Честно говоря, спустя две недели после начала организации я обнаружил горькую истину: из 600 мест нам удалось продать только 30.

Это меня тревожило. Коллеги начали расстраиваться, однако я не растерялся и стал проводить прямые эфиры в соцсетях, во время которых рассказывал о концерте. И тут произошло событие, поразившее меня. Одна дама написала нам:

«Я не смогу присутствовать на концерте, но я с радостью оплачу билет и отдам вам его».

Я откинулся на спинку стула.

– Ну конечно! Вот решение проблемы: мы запустим акцию «передай билет», как делали с кофе в кафе Неаполя! Любой желающий из любой части Италии сможет купить билет и подарить его нуждающимся: пожилым в домах престарелых, инвалидам и малоимущим в нашем районе. Солидарность в солидарности! Мы поможем Австралии и заодно подарим возможность провести отличный вечер тем, кому повезло в жизни чуть меньше.

Идея захватила меня и оказалась успешной: в кратчайшие сроки мы продали почти все билеты.

Перипетии были позади, дальше всё должно было пойти как по маслу.

Единственное препятствие, с которым мне было справиться не под силу, не было экономическим: небольшой нюанс, который портил жизнь далеко не только нам. Этот крохотный враг оказался весьма могущественным, и человечество продолжает с ним бороться даже во время написания этой книги – COVID-19.

Число заражений в Европе увеличивалось с каждым часом, страх усиливался, в Италии были зафиксированы первые случаи заболевания. Паника росла: закрывались школы, шли дискуссии о «красных зонах» и изоляции регионов, настаивали на необходимости не допускать массовых скоплений людей.

Нам стали поступать отказы. Сначала единичные, потом массовые. Напряжение было ощутимым: перепуганные люди отменяли брони. Последний удар был нанесён утром в день концерта.

«Массимо, сегодня было заседание городского совета, – написала мне Карлотта. – Мне очень жаль, мы пока ждём регионального решения… Возможно, они отменят благотворительный концерт».

Мой мир рухнул.

После всего этого безумного приключения – бесконечных встреч, попыток завлечь зрителей; после заключения договоров с социальными кооперативами,[15]15
  Социальный кооператив – законодательно определённая в некоторых странах разновидность кооперативов и/или официальный статус организаций, деятельность которых направлена на решение социальных проблем.


[Закрыть] домами престарелых и обществами инвалидов на выдачу билетов; подготовки камер, приезда артистов, музыкантов, техников, пожарных, волонтёров… Они собирались сообщить нам об отмене концерта, в то время как в театре шли репетиции. Я не мог этого допустить!

Днём я направился прямиком в муниципалитет. Я был в ярости. Я кричал и один раз даже ударил кулаком по столу мэра. Это не помогло.

– Всё-таки концерт придётся отменить, – покачал головой он.

Глава 9
Борьба с судьбой

В шесть часов вечера в фойе театра всё было готово: кассы открыты, брошюры разложены, плакаты висят.

Как я мог сообщить всем, что концерт отменили?

Я зашёл в уборную. В зеркале отражалось моё вытянутое лицо: сжатые губы, огромные круги под глазами. Я отпустил себя, и по щекам потекли злые слёзы.

Пробыв некоторое время в уборной, я взял себя в руки и пошёл в зал. Большой экран для изображений и видео, стулья для оркестра, расставленные в форме подковы вокруг станции диджериду, пюпитры для партитур, небольшой подиум для Паоло – всё было готово. Все были заняты приготовлениями, волновались и радовались. Однако, увидев выражение моего лица, люди застыли. Я подозвал всех и, убитый горем, сообщил им ужасную новость.

Некоторое время все молчали. В глазах у присутствующих читался шок. Никто не знал, что делать или говорить. Люди будто отказывались верить в происходящее.

В какой-то момент один из парней из «Защиты дикой природы» поднял руку.

– Предлагаю не отменять шоу. Сделаем его закрытым. И будем вести прямые трансляции. Не сдадимся.

Ему удалось выразить то, что все мы чувствовали, дать нам шанс, надежду. Сначала я позвонил Карлотте. Она посоветовалась с мэром и дала нам зелёный свет. Мы были счастливы!

Люди возликовали, театр снова ожил. Повсюду кипела работа: кто-то распевался, другие проверяли списки артистов, ребята из «Защиты дикой природы» пробовали запускать прямые эфиры и настраивали площадки для стримов. В последний момент Паоло и Дунии пришлось отказаться от участия: мы опасались, что передвижение между регионами будет запрещено и они не смогут уехать. Было решено заменить их на Эцио, Кристину и меня.

Помню момент, глубоко меня тронувший. Незадолго до начала концерта одна дама постучала в стеклянную дверь фойе и сказала: «Мы приехали из Лигурии и теперь поедем назад, но будем слушать вас в машине во время поездки. Вы организовали что-то по-настоящему масштабное. Спасибо!»

Слова этой женщины ясно дали мне понять, что в тот вечер мы будем не одиноки. Тысячи людей следили за нами в социальных сетях. Не стоит забывать и про тех, кто купил билет без возможности присутствовать, а также про людей, вовлечённых в цепочку солидарности.

Я вышел на сцену, чтобы объявить о начале концерта.

Воцарилась тишина. Каждый занял своё место в тёмном зале. Шоу началось.

Первым выступал Мануэль. Столп света выхватил его из тьмы, в то время как на экране сменялись кадры австралийских лесов. Низкий и громоподобный звук его диджериду отдавался эхом в груди у каждого из нас. Музыка перенесла нас в первозданные эпохи, перед нашими глазами пронеслись незагрязнённые пейзажи, когда природа была девственна, а человек жил в гармонии со своим окружением. И тут настало время Ольги с её кристально чистым голосом. Она брала такие высокие ноты, что её пение походило на пение ангела. Оно было настолько искренним, что, пока я слушал её из-за кулис, я почувствовал, как во мне что-то тает, и разволновался. Я стоял там и плакал – детские слёзы радости и благодарности всем, кто помог воплотить этот вечер в жизнь. Ещё я думал о Даниэле, Пии и моей маме. Мне их не хватало.

Мама, как бы я хотел, чтобы ты была там, чтобы ты разделила со мной красоту этого момента.

Я выглянул в зал и представил, как она сидит посредине, окутанная тьмой, и зачарованно слушает небесный голос Ольги, затрагивающий самые сокровенные струны души.

Струнный оркестр Паоло играл смешанный репертуар, от Эннио Морриконе до песен австралийских аборигенов. Их музыка сопровождалась фотографиями животных и опустошения, которое оставил после себя пожар. Это напоминало нам о назначении вечера, цели нашего объединения, необходимости защищать нашу планету и её хрупких обитателей.

В тот вечер мы не были одни и театр не пустовал. Ребята из «Защиты дикой природы» вели прямые эфиры и каждые пять минут сообщали мне: «Массимо, нас смотрит уже тысяча человек! Три тысячи! Массимо, у нас почти девять тысяч зрителей!»

Энергетика этих людей чувствовалась – они все были с нами, гораздо больше людей, чем мог вместить театр.

Музыканты обычно волнуются, играя перед аудиторией, но в тот вечер произошло нечто настолько невероятное и уникальное, что это трудно описать словами. Мы все объединились ради конкретной цели: поддержать четыре центра восстановления диких животных, в которые мы потом направили собранные средства и которые в тот миг на другом конце света боролись за спасение драгоценных жизней.

Как сказал в своём выступлении Стэфано, основатель «Защиты дикой природы», принято считать, что Австралия находится на другом конце земного шара. Нам следует перестать считать себя непричастными и понять, что все мы части одного целого, каждое живое существо.

«Нашей совести давно пора проснуться, – сказал я в своей речи. – Природа просит нас о помощи, и этот вечер призывает нас ответить на её призыв. Как утверждает американский писатель Эли Визель, противоположностью любви является не ненависть, а безразличие. Мне бы хотелось, чтобы мы все отправились сегодня вечером домой с желанием открыть наши сердца состраданию. Теперь мы видим, что способны делать добрые дела для всех, начиная от людей и заканчивая самыми крошечными формами жизни. Пора положить конец безразличию, взяться за дело ради нашей планеты, которая заслуживает любви и уважения».

Вечер получился незабываемым: мы боролись с трудностями и преодолели их. Результат впечатлил нас всех: 30 тыс. евро – цифра, превзошедшая все наши ожидания.

Через два дня после возвращения из сада маминого дома я подсчитал сумму в уме и поразился. Я позвонил Кристине, которая невероятно помогала мне и поддерживала нас всех в этой безумной затее.

– Привет, Нини, – сказал я. – Я всё подсчитал. Собранные деньги помогли спасти не менее 400 животных. Здорово, да?

Глава 10
Пандемия

Район опустел. В окне можно было наблюдать неподвижную и безмолвную сельскую местность. Куда ни глянь – никаких признаков жизни: ни движущихся машин, ни людей на пробежке, ни собак на поводке; на грунтовых дорожках рядом с оросительными каналами пусто. Когда я выезжал, видел, как ворона обыскивает высокую траву в поле, которую не косили уже несколько дней.

На улице ни души, хоть пейзажи для апокалиптического фильма снимай.

Я много раз проезжал по этой дороге, когда моя мать лежала в больнице Фоссано. Мимо домов-призраков, которые, казалось, застыли во времени: закрытые ставни чередовались с выцветшими табличками «Продаётся» на немытых окнах. На стенах висели афиши с названиями спектаклей прошлого месяца. На каждом перекрёстке мигающие светофоры указывали на то, что движение приостановлено.

И белые простыни, свисающие с балконов и окон, на которых ярко выведено: «Всё будет хорошо» – главное свидетельство того, что что-то пошло не так.

Я выбрался так далеко впервые с момента, когда объявили первую и самую жёсткую изоляцию. Люди, вынужденные оставаться дома, больше не могли отрицать, что их жизнь изменилась.

По пути я остановился на обочине у холмов, выключил двигатель, вышел из машины и посмотрел на окружающий меня новый мир. Природа отливала яркими разнообразными цветами. Ланге,[16]16
  Ланге – район нижнего Пьемонта или географическая территория, расположенная между провинциями Кунео и Асти и образованная обширной системой холмов.


[Закрыть] казалось, был нарисован рукой художника со страстью к деталям. Чистый прозрачный воздух и небо до горизонта. Смотри-ка, подумал я, заметив, что в небе нет и следа самолётов.

Тишина.

Вместе с беспокойством из-за пандемии, с которой боролась вся планета, я почувствовал странное удовольствие и чувство освобождения. Я много раз задавался вопросом, как бы выглядел мир без людей, и в тот момент мне было позволено это увидеть.

Я легко мог оставаться дома, поскольку привык к долгим уединениям: Центр отнимает много сил – как физических, так и эмоциональных. Молодых ёжиков необходимо кормить каждые два-три часа, даже ночью; терапия для пострадавших зверьков длительная и требует точности, да и чисткой клеток тоже нельзя пренебрегать.

Как ни странно, режим изоляции перевернул всё с ног на голову: если раньше люди сами приносили ежей к нам в Центр, то теперь мне нужно было ездить за ними по адресам, указанным звонившими. Этим я и занялся в тот мартовский день.

За два дня до него мне пришло сообщение, про которое я забыл, заработавшись.

И только в тот день я вспомнил его содержание: «Мы с мужем нашли ежа на лужайке в саду. Наверное, он в спячке. Что нам с ним делать?»

Я забеспокоился. Эта женщина явно не знала, что ежи не впадают в спячку посреди открытого пространства, а строят себе гнездо, защищённое от опасностей и хищников. С бедным животным явно что-то приключилось. Уже как минимум два дня назад.

Я перезвонил сразу же, как вспомнил, и извинился за то, что не сделал этого раньше. Женщина сказала мне, что они переложили ежа в корзину и оставили на крыльце, потому что решили, что он мёртв.

– Нет, не обязательно, – возразил я. – Отнесите его в дом и положите рядом бутылку с горячей водой, завёрнутую в ткань. Если ёж подаст хоть какие-то признаки жизни, я сразу же за ним приеду.

Днём мне позвонили.

– Кажется, он шевелится, – сообщила мне эта женщина. – Наверное, он ещё живой.

– Прекрасно! – воскликнул я. – Я выезжаю.

Пара жила в Сант-Альбано-Стура,[17]17
  Сант-Альбано-Стура – коммуна в Италии, располагается в регионе Пьемонт, в провинции Кунео.


[Закрыть] в получасе езды от Центра. Я приехал во всеоружии: в перчатках, респираторе и пластиковом защитном экране. Это была моя первая большая вылазка во время пандемии, и она происходила немного странно: никаких рукопожатий, соблюдение дистанции и чувство смущения, если не сказать страха, которое ощущалось при встрече с незнакомыми людьми.

Меня отвели к ежу. Это оказалась самочка, и лежала она неподвижно.

Я склонился над ней, пытаясь уловить хоть малейший признак жизни. Я молча наблюдал за зверьком минуты три, пока супруги, стоящие рядом со мной, так же молча заламывали руки. В конце концов я уловил лёгкое колебание грудной клетки.

– Да, – произнёс я с облегчением. – Она ещё жива.

Я понял, что она регидратирована. У меня с собой была аптечка, и я поставил ежихе капельницу.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы спасти её, – заверил я супругов, когда закончил. – Спасибо, что написали мне.

Я взял корзину, уложил её в машину и снова отправился в путь. Необходимо было вести аккуратно и притормаживать на поворотах. Мне было тревожно, что ежиха могла оказаться в очень плохом состоянии. Я часто останавливался, чтобы проверить её, и заметил, что дыхание у неё постепенно выравнивается. Это придало мне сил и обнадёжило.

– Мы справимся, – говорил я ей во время поездки. – Держись, почти приехали.

Когда я приехал, было девять часов вечера, и меня встретила только Соня. Мы приостановили сотрудничество со всеми волонтёрами и оставили только четырёх постоянных: Соню, Барбару, Кьяру и Арианну, которые работали в разные смены, чтобы ограничить контакты, в то время как наши преданные волонтёры Патриция и Моника вели работу из дома. Кристина жила далеко от меня и приезжала только по неотложным делам. При этом мы соблюдали все правила: всё дезинфицировали, часто мыли руки, держались на дистанции и, конечно же, всё время ходили в масках.

Я положил корзину со зверьком на стол в приёмной. Ежиха была неподвижна и походила на комок ткани. Я спрашивал себя, доживёт ли она до следующего утра.

Назвав её Максимой, я приготовился дежурить около неё всю ночь.