Текст книги "Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению деяний святых Апостолов"

Филарета, Митроп. Московского

Мы должны взирать на сошествие Святого Духа не только, как на чудо, прославившее Апостольскую Церковь, но и как на событие, существенно сопряженное с делом нашего спасения. Настоящее торжество не есть простое воспоминание прошедшего, но продолжение Апостольского приготовления к принятию оного Духа, непрестанно дышащего, идеже хощет. Апостолы, как повествует книга их Деяний, после постоянных и единодушных молитв, исполнишася Духа Свята; и не только Апостолы, но, по изъяснению Златоуста, и пребывавшие с Ним ученики, имен народа вкупе яко сто и двадесять (Деян. 1, 16), исполнишася вси. Что такое исполниться Духа Свята?

Что такое Дух Святой в первоначальных дарах Своих, сие изъясняет Сам Он Своими огненными языками. Он есть невещественный огнь, который действует двумя силами: светом и теплотою, – светом веры, теплотою любви. Сей небесный свет, по выражению Соломона, предходит и просвещает, Дóндеже исправится день (Прит. IV, 18). «Разгоняет мглу неведения и сомнений; открывает обман призраков», которые погрязший в чувственности разум принимает нередко за истины; дает человеку видеть себя самого в наготе растленной природы, познать мир в отношении к душе и ощутить присутствие Бога, яко источника света; сообщает уповаемых извещение вещей, обличение невидимых (Евр. XI, 1). По той мере, как свет от Солнца правды умножается в уме, согревается и воспламеняется сердце. Любовь божественная изгоняет из него самолюбие, попаляет в нем терние плотских пожеланий, очищает, упраздняет его и взаимно привлекает в душу новый свет. Слияние сих источных даров духовных образует огненный язык, изрекающий закон Бога Слова в сердце (Псал. XXXVI, 31) человека, воображающий в нем Христа (Гал. IV, 19), совершающий «возрождение» в жизнь духовную.

Исполненный Духа Свята человек не потемненному предрассудками оку представляет такой образ совершенства, перед которым, как тень, исчезает все, что мир называет прекрасным и высоким. Его оценил Апостол, когда о некоторых подвижниках веры сказал: что их не бе достоин весь мир (Евр. XI, 38). Благодать превращает в бесценное сокровище все, к чему ни коснется в человеке, ей преданном. В его уме сияет дух премудрости, – не той, которою сыны века сего преимуществуют, по словам Спасителя, в роде своем (Лук. XVI, 8), т. е. которая научает их быть изобретательными в способах и ловкими в случаях к снисканию выгодных времен и умножать свое достоинство не столько в себе, сколько во мнении других, – но премудрости, духовно востязующей вся (1 Кор, 11, 15), дабы все обратить в средства к единому вечному благу души. Его волю движет дух свободы: ибо закон Духа жизни о Христе Иисусе его свободил от закона греховного и смерти, который дает своим рабам столько тяжких владык, сколько есть нужд и прихотей, страстей и привычек. Во глубине сердца его почивает дух утешения и мира, всяк ум превосходящаго (Филип. IV, 7), который Иисус Христос дает ученикам Своим, не якоже мир дает (Иоан. XIV, 27); ибо мир мира есть краткая дремота под шумом опасной бури, – безопасность, основанная на неведении, так что радостные восклицания – мир и утверждение! – иногда прерывает внезапу нападающее всегубительство (1Сол. V, 3); напротив того, «мир, даруемый Христом», утверждается на непоколебимой уверенности в примирении с Богом, «так что христианин в самых искушениях, скорбях и опасностях не стужает си, но и в смерть предается мирно, в уверении», что еже ныне легкое печали по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделывает (2Кор. IV, 8–17). В нем обитает дух величия, которое не есть ни слепая отважность, ни гордость, покрытая пышностью, ни блеск естественных добродетелей, нечистых в своем источнике, но истинная возвышенность мыслей, занятых Богом, обширность видов, ограничивающихся одною вечностью, благородство чувствований, рожденных и воспитанных словом Божиим, – дух смирения, которое среди богатства благодати Божией усматривает в себе одну бедность и недостоинство, дабы тем более величить Господа; между тем, как «не возрожденные» Духом Божиим в самых недостатках своих стараются находить нечто великое, самым унижением просить себе почтения, «пресмыкаются, чтобы подавлять других», – дух силы, с которым христианин не есть более оный человек «бессильный», пленник собственных чувств, со всех сторон открытый нападениям врага, побежденный прежде сражения и, дабы усмирить одну страсть, покарающийся другой; но добрый воин, облеченный во вся оружия Божия (Еф. VI, 11) могущий вся о укрепляющем его Иисусе Христе (Фил. IV, 13), силою восхищающий царствие Божие (Матф. XI, 12). Что сказать о тех чрезвычайных дарованиях, о тех явлениях Духа, которые избранным Божиим даются на пользу (1Кор. XII, 4. 7) других, в созидание всей Церкви.

Когда Божественный дар Духа кажется нам редким явлением, не заключим из сего, что он не для всех. Он для всех, как скоро все для него. Если не примечают более следов Его, то или имеют очи – и не видят; или в самом деле вопрос: егда приидет Сын человеческий, обрящет ли веру на земли (Лук. XVIII, 8), – приближается к разрешению, и самый мир находится при последнем издыхании. Вселенная знает, что случилось с нею тогда, когда рек раздраженный Бог: не имать дух Мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть (Быт. VI, 3). Тогда не только беззаконный род человеческий, но и тварь, повинувшаяся суете неволею, потребились мстительными волнами. Еще подобное прещение – и наступит огненный потоп суда последнего! (Слова и речи Филарета, Митр. Моск., т. I, стр. 2).

Арсения, Митроп. Киевского

Ужасахуся вси и недоумевахуся, друг ко другу глаголюще: что убо хощет сие быти? Инии же ругающеся глаголаху, яко вином исполнени суть (Деян. 2, 12, 13).

В то время, как исполнилось пророчество Иоилево: излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваши и юноши ваши; в то время, как Божественные Апостолы, по предсказанию своего небесного Учителя, исполнившись Духа Святого, начали говорить разными языками, якоже Дух даяше им провещавати: тогда бывшу гласу сему, снидеся народ и смятеся. Некоторые, бывшие очевидными свидетелями сего необычного события, но не приявшие Духа Божия, будучи поражены страхом, по ограниченности своего естественного разума, только неудомевали: что хощет сие быти? говорили они. Но многие, судя по-человечески о великом и святом действии дошли до такой дерзости и ожесточения, что, видя Апостолов, говорящих иными языками, не устыдились приписать сего их нетрезвости, между тем, как они, яко чистейшие и многоценнейшие сосуды, удостоились быть жилищем Духа Святого; инии же глаголаху, яко вином исполнени суть. Таково было суждение различных народов о действии Духа Святого.

Итак, душевный человек не приемлет яже суть Духа Божия (1Кор. 2, 14); оставленный самому себе, без непосредственного руководства благодати Божией, он несовершен в самом себе и не может быть совершенным, доколе не обратится к сей самой благодати. Раскроем сию истину.

Хотя Иисус Христос предлагал нам возможность сделаться совершенными, как всесовершен есть Отец небесный: но возможность сия не заключается в собственной нашей силе, но в силе Духа Святого, ходатайствующего о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8, 26); в силе Божественной благодати, без которой разум и воля, составляющие все величие человека и долженствующие возвышать его во славу Бога живого, не показывают ни малейшего своего достоинства.

Единственный разум со всеми своими силами так уклонился от подлежащей ему и единой на потребу цели, что почти по рвению противится истине, покоряется же неправде (Рим.2, 8), и что самое понятие о Боге, в заключении его превратного умствования, превращается в невежество, даже до изменения славы Божией во образе тленна человека, и птиц, и четвероног, и гад (Рим, 1, 23). Несмотря на то, что из созерцания природы и св. Писания легко можно познать, что есть Бог, и какие обязанности человека в отношении к Нему, естественный разум нередко ослабляет силу своих суждений нечистыми сомнениями, при которых самая совесть, поставленная судьею всех человеческих действий, колеблется и теряет правоту свою. Так, вместо того, чтобы блуждающего по распутиям мира сего возвать на путь правый, совесть своим неблаговременным молчанием способствует только к вящему умножению беззаконий и к усугублению невежества; вместо того, чтобы обвинить разум в неправоте суждений и в дерзком лжемудровании, она нередко соглашается на оправдания его и часто с таким усилием и даже с борьбою против истины, что различные виды худых поступков не приписывает ожесточению неистового человека, но премудрому Виновнику всех благ Богу.

При таковом молчании совести и слепоте разума естественный человек, если когда и слышит глас Господа, повелевающий ему хотя несколько попещися о жалкой судьбе своей, то он отвращает от него слух свой, и, как бы всем изобилующий, презирает все средства благодати к соединению с Господом. Сверх того, если кто иногда и остановится на священной мысли о своем несовершенстве, если живое представление слабости естественного человека займет кого-либо, если сильное и поразительное ощущение гласа Божественного воззовет на путь правый – то совесть, обремененная житейскими попечениями, разум, являющийся с превратными суждениями, воображение, со своими очаровательными представлениями – не дают ему времени посмотреть на утрату своего блаженства, но с беспрестанным усилием побуждают его к крайнему ожесточению, а через оное ускоряют совершенную погибель.

Вот каково состояние естественного человека и вот видимая слабость и ощутительная слепота разума, не озаренного светом Божественной благодати.

Но, если обратить внимание на свойство действий и желаний воли человеческой, руководствующейся только естественными побуждениями, без содействия благодати, то и в ней столько же, или еще более, усмотрим несовершенств, нежели сколько в естественном разуме.

Воля в естественном человеке, долженствующая быть источником всех благих желаний, является исходищем всех зол. Со времени падения явились в человеке, как три составные части, три противоборствующие воле Божественной похоти: похоть плоти, похоть очес и гордость житейская (I Иоан. 2, 16), которые с продолжением времени так усилились в нем, что он в духовном своем состоянии соделался плотью, враждующей на Бога, – плотью, которая тройственною силою похотения прекратила в нем чистое и живое дыхание любви к Вдохнувшему в него дыхание жизни.

Похоть плоти так занимает все мысли и желания человека естественного, что нередко самое сердце его приводит в состояние бесчувствия, и, не помышляя о том, что тело его есть жилище Духа Святого, решается на всякую скверну и нечистоту, притом с таким ущербом в силах душевных и телесных, что, расточив все земное и небесное наследие, уже теряет способность и возможность победить самого себя.

Суетные заботы о попечении мира сего часто останавливают благое стремление духа, гак что в то время, как неповрежденная совесть показывает еще грешнику открытые пути ко спасению, а Божественная благодать различными средствами возбуждает его от сна греховного, мир, со всеми своими прелестями и очарованиями, восстав против своего отшельника, преклоняет его под иго собственного владычества, и, возбуждая в свою очередь в его сердце, растленном по естеству, различные чувственные похотения, довершает, наконец, над ним победу свою. Ибо сии похотения, заключив слабый и немощный дух его в пределах бренной плоти, делают его совершенно неспособным к парению в горняя. Они до того простирают над ним насильственную власть свою, что, вытеснив из сердца его все святое и Божественное, часто делают его непроницаемым для самого огня Божественной любви, имущей согреть и оплодотворить безводную пустыню сердца нашего.

Наконец, гордость житейская, сие семя сатанинское, еще со времени прародителей зароненное и вкоренившееся в сердце человеческом, произращая мало-помалу непотребные терния, беспрестанно заглушает возникающее жито правды, и не дает места действию благодати. Малое и ничтожное творение – человек, упоенный гордостью, часто, при самом падении, не сознает себя падшим, и, пытаясь суетною надеждою, при всех своих слабостях, рано или поздно возвратить потерянное блаженство, нередко доходит до такого самозабвения, что даже мечтает взойти на небо и выше звезд небесных утвердить престол своего благополучия, не обращая внимания на то, что под ногами его уже разверста алчная бездна, готовая поглотить его со всеми безрассудными надеждами и беззакониями.

Итак, все, что только Троичным советом Предвечного ни дано человеку в отличие от прочих тварей, в короткое время разрушено и уничтожено тройственною силою похотения, обитающего в нас Доныне, и если бы, по ходатайству Иисуса Христа, благодать Божественная, всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая, своею всемогущею силою не способствовала нам в немощах наших и не очищала беззаконий наших – то Дух Божий не имел бы пребывать во всех человецех: зане суть плоть (Быт. 6, 3).

Посему все наше утешение и все упование о спасении заключается в содействии нам всемощной благодати Божией. Она-то есть надежнейший руководитель, ведущий нас к живому и вечному; ее только святым огнем сожигается в нас все нечистое и скверное и возжигается свет разума и благочестия, свет славы Божией, сиявшей некогда, яко полудне, в душе человека, созданного по образу Божию. Божественные Апостолы, когда исполнились Духа Святого, испытали на себе все действия благодати. Ибо, получив дар языков, соделались премудрыми, чудотворцами, прозорливцами, во всем сильными и неустрашимыми, и столь славными по всей вселенной, что, будучи рыбарями и ненаученными человеческой премудрости, проповедовали слово Божие с толикою мудростью и успехом, что самые ученые и мудрые книжники не могли противустати их мудрости и Духу, имже глаголаху (Деян. 6, 9), (Собр. Слов и бесед, ч. 1, стр. 252).

Павла, Архиепископа Казанского

Самый сильный пламень вещественный погасает, когда не встречает сродной ему пищи – сгораемого вещества, а тем больше, когда стараются погасить его веществами, останавливающими его распространение и усиление. Напротив, и слабая искра разгорается в сильный пламень, когда ей дают сродную пищу – горючее вещество. Дерево, сено, солома (1Кор. 3, 12), если огонь находит их в обилии, обращают в сильный пламень искру; вода, земля погашают и разлившийся на необъятное пространство пламень. Подобному же закону подчинено и угасание или возгревание в нас благодатного огня, – того благодатного дара, который каждому из нас даровав Господом для попаления в нас терния грехов наших, для озарения нашего ума светом истины и для очищения нашего духа и тела, подобно очищенному огнем сребру и злату. При пище обильной дар Божий возгревается; при недостатке ее дух благодатный угасает. Потому для возгревания его мы должны в обилии питать его сродною пищею. Какою же пищею? Род ее определяется самым существом и свойствами даров Духа Святого, в нас живущих. Нам дарован от Господа дух премудрости и разума, – и мы будем давать сему духу сродную пищу, полагать твердые основания, верные залоги для его развития, усиления и возвышения, когда будем обогащать себя разнообразными познаниями, и особенно приобретать ясные и основательные знания в учении Христовом. Знания сии, если только будут благоприятствовать тому и другие условия, будут постоянно возбуждать, поддерживать и питать возвышенную умственную деятельность нашего духа, а через нее и деятельность благодатной силы, и таким образом соединять и благодать, и свободу нашу для совокупной, непрерывной деятельности во благо наше, содействовать умудрению нас во спасение. Нам дарован дух совета и крепости для царственно-мудрого и царственно-твердого управления своими силами душевными и телесными. – и мы будем давать сему духу сродную пищу, полагать твердое основание для его усиления, укрепления, когда с надлежащею основательностью будем изучать и постоянно помнить возвышенные правила, определяющие христианскую жизнь; в сих правилах и наш дух, и присущая нам благодатная сила будут иметь и постоянные побуждения, и постоянное руководство к спасительной деятельности. Нам дарован дух благочестия и страха Божия для благоговейного служения Богу, для постоянного хождения во страхе Божием, и мы будем давать твердую и обильную пищу сему духу, полагать верные залоги для его развития и укрепления, когда будем постоянно яснее и яснее изучать основания и истинный характер благочестия, познавать величие, всемогущество, благость Творца, великие и спасительные дела Его, а наше – ничтожество, недостоинство. Вот та пища духовная, которою мы должны возгревать живущие в нас дары Божий: это – спасительные знания. Но как скоро дух человека служит вместилищем только суетных, неустойчивых, как вода, знаний и мнений; как скоро он предан земным, подобно земле, давящим своею тяжестью дух, заботам, попечениям и стремлениям: тогда человек, естественно, не возгревает, а угашает в себе Духа Божия.

Для поддержания и усиления огня вещественного, необходима сродная ему пища: без нее пламень погасает. Но и при избытке горючих веществ, пламень не только не усиливается, но и погасает, когда нет других условий, необходимых для горения. В безвоздушном пространстве, или воздухе, наполненном препятствующими горению составными началами, – и сильный огонь, при обилии даже удобосгораемых веществ, гореть не может. То же самое нужно сказать и о возгревании даров Духа Святого. Самое основательное, многостороннее, глубокое знание истин веры Христовой и правил жизни христианской не возгревает в человеке даров Божиих, когда человек окружен нравственным, духовным воздухом, неблагоприятствующим сему возгреванию. Если этот воздух тлетворный составляют хульные думы и беседы, нечистые, преступные помыслы и похотения, дух холодности к делу своего спасения; дух намеренного устранения от себя тревожащих и нарушающих нравственную дремоту, или даже нравственный сон, мыслей о Боге – то в этом случае самые обширные и основательные знания в делах веры и благочестия не сделают ничего для оживления нашей нравственной, духовной жизни, и останутся одним бесплодным, безжизненным знанием. Для того, чтобы благодать Божия спасительно действовала в нас, мы должны быть окружены благоприятствующим тому нравственным, духовным воздухом. Обстоятельства, среди которых жили св. апостолы пред сошествием и по сошествии на них Духа Святого, и которые так благоприятствовали исполнению их Духом Святым, ясно указывают нам этот нравственный воздух. Сии вси бяху терпяще единодушно в молитве и молении (Деян. 1, 14), так изображает св. дееписатель образ жизни св. апостолов перед сошествием на них Св. Духа. По вся дни терпяще единодушно в церкви и ломяще по домом хлебе, приимаху пищу в радости и простоте сердца, хваляще Бога (Деян. 2, 46–47), говорит он об образе жизни св. апостолов по сошествии на них Духа Святого. Итак, молитва к Богу, постоянное молитвенное настроение духа, радость о Господе, благоговейные размышления и собеседования о Боге и делах Его, чистота помыслов и желаний – такова была духовная, нравственная атмосфера, которою постоянно окружены были св. апостолы и которая благоприятствовала исполнению их Духом Святым, постоянно возгревала в них дары Его. Молитвенным же настроением, усердными молитвами, благоговейными размышлениями и собеседованиями, чистотою помыслов и желаний должны и мы все возгревать живущие в нас дары Божии. При обилии веществ, легко воспламеняющихся, в воздухе, состоящем из благоприятствующих горению составных частей, и слабая искра обращается в сильный пламень, но только тогда, когда она раздувается сильным, правильно направленным ветром. Как же скоро ветер слаб, или, получая направление неправильное, устремляет огонь в ту сторону, где нет для него сродной пищи, огонь или вовсе не разгорается, или разгорается слабо, или, и после сильного горения, погасает. Так не разгорается и гаснет огонь печный, наполняя храмину дымом, когда неправильно бывает направление ветра; так потухает пожар, когда ветер направляется в сторону от жилищ человеческих. То же самое бывает и с огнем благодатным, – с дарами Духа Святого, живущими в нас. Хотя бы обширны и основательны были знания человека, хотя бы хороша была и настроенность его, – эти дары остаются недейственными, не приносят плода, если человек бездействует, не старается прилагать свои спасительные знания к жизни, обращать их в дело и таким образом приводить в движение свой дух и дар благодатный; или когда он дает неправильное, превратное направление своей деятельности. Что, обыкновенно, бывает с человеком в этих случаях? Самое жалкое зрелище обыкновенно представляет тогда духовная жизнь его. При бездействии его и при неразлучном с тем противодействии возгреванию благодатного дара, храмина его духа наполняется едким дымом и смрадом самопрельщения, духовной гордости, фарисейского лицемерия; в нем проявляется, проникнутое духом нетерпимости, пристрастие к букве учения, и закона, без проникновения в дух их; он пристращается к пустому, холодному, неоживленному верою, мертвящему дух, мудрованию и разглагольствованию об истинах самых животворных и благотворных – таковы естественные и необходимые порождения кичащего дух знания, когда оно не сопровождается усиленною доброю деятельностью. При направлении деятельности неправильном, духовная жизнь человека совершенно угасает, и остается один пепел жизни плотской, греховной, лишенной благодатного огня. Необходимы усиленные труды, необходима постоянная, добрая деятельность для того, чтобы дары Духа могли возгреваться, воспламеняться, – и при такой деятельности они действительно возгреваются, воспламеняются. Когда обыкновенно возрастают в человеке мудрость и разумение тайн спасения? Когда крепнет, усиливается дух премудрости и разума? Тогда, когда различные опыты и случаи жизни, предлагаемые жизнью вопросы и недоумения побуждают человека глубже вдумываться в христианские истины и правила и многостороннее и основательнее изучать их; когда, по мере опытного знакомства с жизнью и ее добрыми и дурными сторонами, с ее волнениями, заблуждениями и увлечениями, с ее необъятным разнообразием, расширяется и просветляется кругозор ума его. Когда преуспевает он в благоразумии, твердости правил? Когда развивается и усиливается в нем дух совета и крепости? Тогда, когда он путем упражнения в разнообразных делах добрых, в борьбе со страстями и соблазнами, обращает в привычку добрые действия и проникается постоянно большею и большею любовию к добродетели. Когда возгревается и крепнет в нем дух благочестия и страха Божия? Тогда, когда он преуспевает в делах благочестия, познает сладость их и всею душою прикрепляется к ним. Трудом и потом дары благодатные возгреваются, и в тружениках, подвижниках добродетели произрастают плоды духа: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). Св. апостолы, непрерывною усиленною деятельностью возбуждали и возвышали в себе благодатные дары, и с поразительною силою проявилась в них сила Божия (Слова и речи. Т. 1, стр. 453)