Текст книги "Перевернутый. Шут"

III

Тела семье возвратили не сразу, так как охрана города настояла на точном обследовании, чтобы установить причины смерти, что им, к сожалению, не удалось. Весь Париж накрыл шок, когда новости сделались публичными. Но больше всех были потрясены семьи и родственники убитых.

Депрессия и страдания родных – это не совсем то, что Пьер ожидал увидеть по возвращении домой. Новости о смерти его двоюродной сестры Маргариты были сообщены родителям Пьера и, по словам его отца, мать Пьера, Пьеррет Энгалиас де Сент-Джули, упала в обморок, услышав это. Она была бледна как снег, что взволновало весь дом, так как в последние несколько месяцев у Пьеррет начались большие проблемы со здоровьем, особенно с сердцем и нервами, что по каким-то странным причинам не было известно детективу. Отец Пьера, Антонио, оставался спокойным, но по его глазам и голосу Пьер понимал, что он тоже был в шоке, но старался держать себя в руках ради семьи. Что же касается младшего брата Пьера, Саймона Гийотод де Сент-Джули, которому было всего двенадцать лет, то он не понимал, чем может помочь своей семье, особенно матери, с которой был так близок.

Еще до того как семьям возвратили тела, родственники начали собирать средства на похороны, не решаясь использовать деньги, заработанные Леонардо Сер ди Минно. Пьер был первым, кто предложил отправить их в Италию, родственникам Леонардо с печальными вестями, но, к сожалению, никто не знал точного адреса или даже округи, в которой они жили, и дело закончилось тем, что деньги пошли на подаяния в церковь.

Дом, в котором жила семья, был небольшим, и после долгих рассуждений его отдали родителям Маргариты, Адольфу Джин и Шарлотте Луи де Мейер, чью реакцию на убийство их старшей дочери и ее семьи невозможно было описать словами.

Наконец-то спустя несколько дней состоялись похороны. Погребение погибших решено было провести на кладбище при церкви, в которую они часто ходили и в которой Сесилия и Джуди были крещены. Когда чтение молитв было закончено, пришло время всем попрощаться с покойными, прежде чем крышки гробов будут навсегда закрыты.

Пьер, одетый в простые черные одежды, наблюдал за тем, как Шарлотта Луи де Мезьер с помощью мужа подошла к гробу своей дочери. Глаза его тети были красные и опухшие, лицо бледным и безжизненным. Ее муж, Адольф Джин де Мезьер, был также бледен, как и его жена, и его лицо имело следы бессонных ночей. Казалось, что они постарели лет на десять за последние несколько дней, настолько почти неузнаваемо они изменились.

Мать Пьера, в слезах, сидела с ним рядом, она была слишком слаба, чтобы самостоятельно куда-то идти, и попросила Пьера помочь ей подойти к гробам с желанием последний раз взглянуть на лица своей племянницы и ее мужа с детьми. Отец Пьера стоял неподалеку и негромко разговаривал со своим братом, детективом Юбертом Стон де Сент-Джули, пришедшим вместе с Франсуа, чтобы проститься с покойными и принести свои соболезнования их родственникам. Однако самого Франсуа нигде не было видно, и Пьер предположил, что дядя скорее всего отправил его двоюродного брата по каким-то делам.

Подчиняясь просьбе матери, которая была больше похожа на призрак, чем на живого человека, Пьер помог ей подняться со скамейки и, подав свою руку в качестве опоры, не спеша повел Пьеррет к гробам, стараясь сохранять спокойное выражение лица, когда внутри него разгоралось желание мести. Пьер хотел отомстить убийце своей двоюродной сестры и за своих родных и близких, которые теперь страдали и с большим трудом переносили такое горе.

Пьер не был близок с Маргаритой, разница в их возрасте была слишком большой, но юноша прекрасно помнил жизнерадостный характер Маргариты и как она всегда была полна сил и энергии. Она была сокровищем его родных, она не заслуживала такую жестокую смерть. Пьер не знал ничего о ее муже Леонардо и о ее дочерях, но их смерть тоже тяжело ранила его.

Когда Пьер взглянул на тела покойных, он начал странно себя чувствовать.

«Кто только мог пойти на такое преступление и так с вами поступить? Какой больной человек?» – подумал Пьер.

Понимая, что ему нужно срочно выйти из церкви, Пьер передал свою мать отцу, который к этому времени закончил разговор с детективом и подошел к ним. Выйдя, Пьер прислонился к холодной каменной стене церкви и закрыл глаза, чувствуя небольшую головную боль.

– Пьер?

Пьер вздрогнул, но не открыл глаза. Это не нужно было делать, чтобы понять, что к нему направляется Франсуа.

«Вот чтобы черт тебя побрал. Почему сейчас?» – тоскливо пронеслось в голове Пьера.

– Пьер? – подойдя к кузену, Франсуа, опершись спиной о стенку рядом, дружески толкнул его плечом.

– Я прекрасно тебя слышу, – сухо сказал Пьер, нахмурившись и продолжая держать глаза закрытыми. – Что-нибудь по поводу убийцы удалось установить?

– К сожалению, нет, – Франсуа отрицательно покачал головой. – Кто бы он ни был, он хорошо спланировал своё дело. Это не похоже на случайность.

«Черт!»

– Возможно ли объяснить, каким образом из тел жертв исчезла вся кровь? – Пьер медленно открыл глаза и посмотрел на кладбище.

– Вот это – самая большая загадка, поэтому мы думаем, что убийство было хорошо продуманно.

– Повысятся ли шансы, если я присоединюсь к расследованию и буду помогать поймать убийцу всем, чем могу? – Пьер наконец-то посмотрел на кузена, скрестив руки на груди.

– Не думаю, что это будет хорошей идеей, – с полной серьезностью в голосе ответил Франсуа, отрицательно покачав головой. – Ты прекрасно знаешь, что мой отец будет категорически против этого, и если он узнает о твоих суперспособностях, то я вообще не могу представить, что тогда случится!

– Примет ли он мою помощь или нет, будет ли он против или нет, продолжай держать меня в курсе событий, Франсуа. Маргарита, ее муж и дети не заслуживали такой смерти и смерти вообще.

– Так кто же говорит, что они заслужили? – Франсуа закатил глаза.

Пьер ничего не ответил и тяжело вздохнул, снова закрыв глаза.

«Вот проклятье. С тобой тяжело договориться».

* * *

Похороны подходили к концу и гробы вынесли из церкви на кладбище, где заранее были выкопаны для них ямы. У девушек и женщин были опухшие и красные от слез глаза. Погода словно знала, что происходило, громом оповещала о приближающемся дожде. Прохладный ветерок дул со стороны леса, играя с волосами людей. Головная боль не уходила и становилась только сильнее, но это было лучше, чем слышать голоса и их непонятный язык.

Родителям Пьера вместе с его младшим братом пришлось уехать. Антонио боялся, что его жена вот-вот упадет в обморок или еще хуже: у нее прихватит сердце и она умрет на месте. Пьер остался на похоронах от их имени, не желая, чтобы люди плохо подумали о его семье. Детектив и Франсуа тоже уехали по причинам, которые они не решили рассказывать. Помимо семьи и родственников по маминой линии, отдать свои последние почести остались близкие друзья семьи.

Пьер старался оставаться спокойным и хладнокровным, смотря, как закапывают гробы. Желание мести продолжало гореть в сердце юноши и разгорелось еще ярче, когда он поднял глаза и напротив себя, по другую сторону ямы, увидел свою тетю, стоявшую, держась за руку своего мужа. Их вторая дочь, Маделейн, высокая и стройная девушка с золотистыми волосами и во всем похожая на свою мать, Шарлотту Луи де Мезьер, стояла рядом со своими родителями и сквозь слезы читала молитву, таким образом прощаясь с сестрой.

Пьер слегка нахмурился, не увидев рядом с ними Изабеллу, младшую дочь своей тети. Молодой человек знал, что Изабелла точно пришла на похороны своей старшей сестры, которая была для нее больше, чем лучшая подруга и сестра, однако за все время, которое он тут провел, Пьер так ее не увидел. Беспокойство покинуло юношу, когда, посмотрев в сторону церкви, он увидел девушку, которая, подойдя к ним, встала рядом со своей сестрой. По сравнению со своей матерью и сестрой, Изабелла была невысокого роста, ее кудрявые волосы обрамляли заплаканное личико с пухлыми щечками. Девушка была бледна и казалось, что она готова была в любой момент упасть в обморок.

Обойдя наполовину засыпанную яму, Пьер встал рядом с Изабеллой, взяв ее за дрожащую руку, которая почти полностью умещалась в его большой ладони, давая девушке понять, что он рядом и готов поддерживать ее. Вздрогнув, Изабелла посмотрела на него голубыми глазами, прежде чем, расплакавшись, уткнулась Пьеру в плечо, не в силах смотреть как ее сестру навсегда закапывают в землю. Отпустив руку девушки, юноша начал гладить ее по волосам, не зная, как ещё помочь ей.

Видеть страдания Изабеллы Пьеру было настолько же тяжело, как и видеть страдания своей матери, может быть, даже больше, а все потому, что Изабелла была для него как родная сестра и он всегда заботился о ней, как только мог. Изабелла не была намного младше Пьера и, несмотря на то, что за свои семнадцать лет она прошла через многое и была сильной девушкой, у нее были свои слабости, и одной из них была ее старшая сестра.

Когда гроб Маргариты полностью закопали и приступили к погребению ее дочерей, Пьер решил отвести все еще плачущую Изабеллу в сторону, боясь, что девушка в конце концов упадет в обморок. Ловя на себе подозрительные взгляды, поддерживая девушку, юноша повел Изабеллу обратно в церковь где, зайдя внутрь, бережно усадил ее на скамейку. Достав платок из внутреннего кармана камзола, Пьер протянул его девушке, садясь рядом с ней.

– Она не заслуживала этого, Пьер. Ни она, ни ее муж, ни ее прекрасные дети, – тихим голосом сказала Изабелла, беря платок и вытирая им заплаканные глаза. К этому моменту девушка начала постепенно успокаиваться, но ее тело продолжало мелко дрожать. – У меня никого, кроме тебя, теперь не осталось.

– Не говори так, – сказал Пьер с легкой строгостью в голосе. – Не забывай про своих родителей и про Маделейн. Они твоя семья.

– Пьер, – она посмотрела на него заплаканными глазами, – ты прекрасно знаешь, что у меня не самые лучшие отношения с моими родными… особенно с моей мамой.

– Хорошие отношения или нет, они все равно твоя семья, – Пьер старался хоть как-то поддержать Изабеллу, но он не мог изменить то, что было реальностью.

У Изабеллы действительно были не самые идеальные отношения в семье и порой их можно было назвать ужасными. Девушка не была любима родителями. Ее мать по каким-то необъяснимым причинам ненавидела ее, и эту ненависть она разделяла со своей дочерью Маделейн. Отец, занимающий должность при дворе, почти никогда не бывал дома, и Изабелла не была близка с ним. Единственным человеком в семье, кто по-настоящему любил и заботился о ней, была Маргарита, которая была рада Изабелле с момента ее рождения. Можно сказать, что Маргарита взяла на себя роль и ответственность матери, с любовью заботясь о своей младшей сестре. Поэтому получалось так, что Изабелла потеряла не просто старшую сестру или лучшую подругу, – девушка потеряла человека, который заменил ей мать.

– О Бог, – Изабелла закрыла лицо руками, снова заплакав. – Мне так страшно, так страшно.

– Изабелла… – обратился юноша к кузине, но она его перебила.

– Знаешь, Пьер, пока тебя не было, – голос девушки дрогнул и дрожь вернулась к ней, – моя мать пыталась избавиться от меня, собираясь выдать замуж за Луиза При де Сьер, который известен своим мерзким характером и тем, как он унижает женщин. Она называла меня ее позором, проклинала и поднимала на меня руку, не желая слушать ни одного моего слова. Если бы не Маргарита, Пьер, то я не знаю, что со мной случилось бы. Я скорее всего убила бы себя и лежала бы где-нибудь в земле. Но теперь Маргариты нет рядом со мной и мне страшно, что еще сделает со мной моя мать. Я словно птица в клетке… живу в страхе, боясь издать лишний шорох, – под конец Изабелла расплакалась с новой силой, снова закрыв лицо руками и загородившись своими длинными волосами.

Испытывая жалость к девушке, Пьер положил свою руку на ее плечи, притягивая ее ближе к себе.

– Я не знал этого. Прости, – только и смог сказать он.

Девушка ничего не ответила и продолжала плакать. Спустя какое-то время Изабелла начала снова понемногу успокаиваться, что порадовало Пьера.

– Прости, – тихо сказала она, отстраняясь от кузена.

– Тебе не за что извиняться, Изабелла, – Пьер удивленно поднял брови.

– Ты прекрасно знаешь, за что я прошу прощения, – Изабелла отвернулась от Пьера.

– Если ты про это, – Пьер показал на свой камзол, – то тогда извинения приняты.

Шутка не рассмешила девушку, и между ними повисло неловкое молчание.

– Изабелла, – наконец сказал Пьер, прочистив горло, – я прекрасно понимаю, что тебе сейчас плохо и страшно. Но… – Пьер взял руку сестры в свою.

– Но что? – вздрогнув, Изабелла повернулась лицом к нему.

– …Я даю тебе слово, что кто бы ни был убийцей Маргариты, я поймаю и лично убью его, своими руками, – твердо и уверенно продолжил Пьер, смотря в голубые глаза девушки. – Он или она не будет долго ходить по этой земле.

– Ты действительно можешь так сделать?

– Если я дал слово, значит, я его сдержу.

На лице Изабеллы, к большому облегчению Пьера, появилась улыбка, хоть и слабая, но появилась, и юноша был больше чем рад этому.

– Что бы ни случилось, положись на меня, – продолжил Пьер, улыбнувшись в ответ. – И, если тебе нужна помощь, не важно чем, пошли за мной и не важно, какое время суток будет, я приеду, как только смогу.

На глазах Изабеллы снова начали наворачиваться слезы, но это были слезы счастья и благодарности, нежели горя.

– Спасибо, – только и смогла сказать она, вытирая платком скатывающиеся слезы. – Большое спасибо тебе, Пьер.

IV

– Отец, – держа бумаги в руке, Франсуа вошел в кабинет, – вы попросили меня вести записи, следя за каждым человеком, приехавшим на сегодняшние похороны. Я хочу отметить, что ничего подозрительного я лично не заметил, – подойдя к столу, за котором сидел его отец, Франсуа положил бумаги на его край.

– Ты в этом уверен? – уточнил Юберт Стон, складывая письма в конверты.

– Да, – ответил Франсуа уверенным и твердым голосом.

– А мне так не кажется, – детектив поднял глаза и посмотрел на сына с разочарованием в глазах.

Франсуа, не понимая, о чем говорит его отец, вопросительно посмотрел на него.

– Скажи мне, пожалуйста, сын мой, – Юберт Стон де Сент-Джули сделал ударение на слове «сын», скрестив руки на груди и прожигая Франсуа взглядом, – что ты думаешь насчет Пьера и Николаса? Они нашли тела Маргариты, Леонардо и их дочерей. Тебе не кажется это подозрительным?

– Абсолютно нет, отец, – Франсуа отрицательно покачал головой, убирая руки за спину. – Маргарита, Леонардо, Сесилия и Джули пропали около двух недель назад до возвращения Пьера Бенедикт и дяди Антонио Исамбер де Сент-Джули в Париж, поэтому невозможно, чтобы мой дорогой кузен убил свою кузину Маргариту Мэйден де Мезьер с ее мужем и дочерьми.

Юберт Стон де Сент-Джули кивнул, таким образом давая понять сыну, чтобы тот продолжал.

– Также, насколько мне известно, Пьер не был лично знаком с Леонардо Сер ди Минно и знал о нем только по письмам, которые были отправлены ему и дяде Антонио Исамбер де Сент-Джули в колонию, – устав стоять на одном месте, Франсуа начал ходить взад и вперед по комнате, продолжая рассуждать. – Таким образом, эти факты делают невозможным то, что Пьер стал главным подозреваемым или даже убийцей. Да, он и его слуга Николас нашли тела пропавшей семьи, но это не делает их подозреваемыми, особенно Пьера. Они всего лишь остались в лесу, чтобы немного поохотиться, и у меня есть тому доказательства. Я сам лично спрашивал их и дядю Антонио Исамбер де Сент-Джули. Все трое сказали мне одно и то же, – с последними словами молодой человек решил присесть на диван напротив камина.

– Они могли сказать одно и то же, но они также могут что-то скрывать. – после небольшой паузы наконец-то ответил Юберт, почесав затылок через свой парик.

– Отец, я прекрасно понимаю, что у вас не самые лучшие отношения с вашим братом, но я осмелюсь попросить вас не позволять вашим личным чувствам вмешиваться в ход расследования.

Глаза детектив блеснули гневом, он сердито посмотрел на сына, не понимая, откуда у Франсуа набралось смелости разговаривать с ним подобным образом.

– Я прошу прощения, отец, – быстро извинился Франсуа, поняв, что зашел слишком далеко, и только бог теперь знал, что случится дальше и как поведет себя его отец.

– Франсуа, – в когда-то спокойном и немного хриплом голосе детектива была слышна нотка гнева, и Юберт Стон ударил кулаком по столу, заставив юношу вздрогнуть от неожиданности, – я приказываю тебе не забывать свое место!

– Я еще раз приношу свои извинения, отец, – поднявшись в дивана и повернувшись лицом к отцу, Франсуа поклонился ему.

– Это раз. Два, Франсуа, не забывай, что Пьер был усыновлен и не является родным сыном моему брату и его жене, – не меняя тона, продолжил детектив.

– Да, отец, – только и смог молвить Франсуа.

Он знал, что Пьер не был его родным кузеном и только имя де Сент-Джули делало их родственниками. Так или иначе, ребята всегда были близки друг с другом и их можно было назвать братьями. Их дружбе пришёл конец, когда Пьер покинул Францию.

До отъезда из страны Пьеру приходилось времени от времени терпеть насмешки и различные слухи. За его спиной шептались о том, что у его матери, Пьеррет Энгалиас де Сент-Джули был роман с кем-то роман, и Пьер – плод этого увлечения. Ходили слухи и о том, что Пьер, в тайне ото всех имел роман с Мари Луи Ле Мойн, с ней он и Франсуа были хорошими друзьями. Подобные слухи чуть не испортили репутацию девушки, и с того времени ни Марье, ни Пьер не общались с друг другом.

Было много других слухов, все они никогда не были подтверждены, но репутация Пьера была немного запятнана, и юноша приобрёл небольшое количество врагов в благородном сообществе, чему не каждый был бы рад. Но, несмотря на все это, Пьер оставался близким другом для Франсуа, и он ни за что на свете не променял бы свою дружбу с ним ни на что. Пьер был не виновен в том, в чем его обвиняли все эти годы, и он не убивал свою кузину, Маргариту Мэйден де Мезьер, – Франсуа был уверен в этом. Он только не знал, как донести это до своего отца, который с момента усыновления Пьера презирал и ненавидел и его, и своего брата, Антонио Исамбер де Сент-Джули, всем сердцем.

– Отец, – прочистив горло, обратился Франсуа к отцу, – я еще раз прошу прощения, но я твердо уверен, что Пьер не виноват и не причастен к убийству Маргариты Мэйден де Мезьери ее мужа с детьми. Как я уже сказал ранее, его не было в Париже на момент исчезновения Маргариты Мэйден де Мезьер, Леонардо Сер ди Минно и их дочерей. Я прошу вас, отец, принять это к сведению.

– Франсуа, даже если Пьера не было в городе на момент убийства, он прекрасно мог отправить кому-нибудь письмо с указом убить семью Маргариты Мэйден де Мезьери унести в лес, где они их «найдут», – упрямый детектив оставался при своем мнении и не собирался его менять. – Я не говорю, что я принял свое окончательное решение и считаю Пьера прямым подозреваемым, но факт остается фактом, что он вместе со своим слугой подозрительно себя ведут.

– Но, отец, – не сдавался Франсуа, – одумайтесь. Пьер не имел ничего против своей кузины и ее семьи!

– Франсуа, не спорь со своим отцом!

Молодой человек вздрогнул и посмотрел в сторону двери в кабинет, около которой стояла его высокая темноволосая мачеха. Франсуа не знал и не мог предположить, как долго она там стояла, но он точно мог сказать, что его мачеха, Розана Луиз де Сент-Джули или Розана Луиз ле Зонтэ до замужества, слышала большую часть его разговора с отцом.

Ничего не говоря и не смотря на Франсуа, женщина, улыбаясь, забрала поднос с чаем из рук служанки, стоящей за дверью, и подошла письменному столу.

– Франсуа, – не глядя на него, сказала Розана мелодичным голосом, – ты проявляешь неуважение не только к своему отцу, но и к человеку, с которым ты работаешь. – Поставив поднос на стол, Розана начала разливать чай в чашки. – Имей к нему уважение и не повышай на него голос, – с этими словами она взяла одну чашку с подноса и, подойдя к Франсуа, вручила ее ему, прежде чем с улыбкой еще раз посмотреть на своего мужа и поспешно выйти из комнаты.

– Прислушайся к своей матери, – вздохнув и беря чашку чая в руки, сказал Юберт. – Она умна и никогда не ошибается.

– Она мне не мать, – ответил Франсуа, ставя чашку чая на столик рядом с диваном, борясь с желанием бросить ее на пол и разбить.

Розана Луиз ле Зонтэ была второй женой Юберта Стон де Сент-Джули, на которой он женился спустя короткое время после смерти первой супруни и матери Франсуа, Франсуазы Энн де Сент-Джули, которая умерла странным образом. На момент ее смерти Франсуа было четырнадцать лет, и он хорошо помнил, словно это произошло вчера, как его мать, бледная как снег, лежала на кровати и кашляла кровью. Вызванный к ней доктор всеми силами старался ей помочь и спасти ее, но у него не получилось, и Франсуаза умерла ночью во сне.

– Франсуа, следи за своим языком, – мужчина строго посмотрел на сына.

– Отец, я снова прошу прощения, но Розана Луиз ле Зонтэ мне не мать и факт, что она ваша вторая жена, не означает, что она смогла заменить мне мою настоящую мать, – его голос дрогнул на последнем слове.

– Но она была рядом, когда твоя мать умерла, и многим помогла нашей семье, – мужчина отпил немного чая.

– Была рядом и помогла семье? – усмехнулся Франсуа. – Отец, прошу, не смешите меня. Откройте наконец-то глаза и посмотрите на реальность, – резко развернувшись, Франсуа подошел к письменному столу и ударил по нему кулаком.

– Франсуа! – гневно воскликнул детектив.

– Отец, Розана, пропитала ваш ум ядом до такой степени, что вы не можете отличить правду от лжи.

– Франсуа, следи за своим языком! – Юберт Стон резко поднялся из-за стола, гневно смотря на сына. – Как ты смеешь говорить подобное о женщине которая столько отдала, чтобы восстановить нашу семью? Если бы не она, то я, скорее всего, тоже умер бы от разбитого сердца!

«Умер ли бы ты от разбитого сердца? О, отец. Очнитесь». – отчаянно пронеслось в голове Франсуа.

– Отец, разве вы не видите, что она вгоняет вас в гроб?! – Франсуа всплеснул руками. – Розана, Розана, Розана! Она околдовала вас и пользуется вами, постепенно убивая вас.

– Франсуа, еще одно слово и ты вылетишь из моего дома! – прошипел Юберт сквозь зубы.

– Розана сама лично сказала мне, что в скором времени ни вас, ни меня в этом доме не будет, – продолжил Франсуа, игнорируя предостережение отца. – Это было ее намерением с самого начала, когда она только появилась в нашей жизни, и вы, отец мой, вели с Розанной роман за спиной моей матери? Она пыталась спасти вас, отец. Она любила вас и хотела спасти вас от этой ведьмы, но у нее не получилось, и она умерла. Мама в конце концов умерла от тоски и бессилия из-за вашего романа с Розанной. Хотя я не удивлюсь, если причиной ее смерти был яд, который Розана могла подлить ей.

– Довольно! – воскликнул Юберт. – Франсуа, ты забыл свое место!

– Нет, отец, я не забыл. Я всего лишь говорю вам правду.

Не успел Франсуа моргнуть, как он почувствовал сильную пощечину.

– Щенок, убирайся из моего дома. Здесь нет места для такой твари как ты, не умеющей уважать людей! – Юберт фактически кричал. – Я сказал, пошел вон!

Ничего не говоря и не сопротивляясь, Франсуа, опустив глаза и кивнув, развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к двери, за которой он столкнулся с мачехой, что его совсем не удивило. Закрыв за собой дверь и игнорируя Розану, Франсуа собирался быстро подняться в свою комнату за вещами, но слова мачехи его остановили.

– Я уже давно все собрала, Франсуа, – ее голос был холоден и совершенно не похож на тот мелодичный, которым она так ласково разговаривала с мужем. – Я знала, что сегодня наступит тот долгожданный момент, когда твой отец наконец-то выгонит тебя из дома, – Розана кивнула на подошедшего слугу с плащом юноши в руках.

– Рано или поздно ваши грязные дела наконец-то будут раскрыты и вы поплатитесь за них. – Франсуа развернулся к мачехе и, пронзая ее взглядом, пристально посмотрел в ее глаза. – Я это вам обещаю, Розана.

– Ты смеешь мне угрожать? – засмеялась она. – Франсуаза Энн де Сент-Джулидолжно быть смотрит на тебя с небес со стыдом.

– Не смейте упоминать мою мать! – Франсуа сжал кулаки и сделал шаг к Розане. – И не произносите ее имя вашими грязными языком и губами, которыми вы околдовали и отняли у меня отца, – между ним и Розаной оставался всего один шаг, и Франсуа смотрел на нее теперь сверху, прожигая взглядом.

Розана была невысокого роста, но ее главным оружием, помимо красивых слов, была ее внешность. Ее черные кудри были всегда убраны в высокую прическу, открывая бледное лицо с большими зелеными глазами, смотрящими на Франсуа с насмешкой.

Решив больше ничего не говорить, Франсуа забрал плащ у слуги и быстро вышел на улицу, где ему в лицо подул сильный холодный ветер. У крыльца дома стояла загруженная карета, и Франсуа усмехнулся, поняв, что его мачеха действительно все продумала, раз уж она приказала собрать его вещи и приготовила карету. В сердце Франсуа горел огонь ярости и жажды мести, но он старался держать себя в руках, понимая, что Розана добивается от него именно этого.

– Saint-Germain-Luxembourg, – сказал Франсуа лакею, прежде чем сесть в карету.

* * *

17 января 1656

– Сынок, почему ты не спишь? – удивилась Франсуаза Энн де Мили.

Маленький мальчик ничего не ответил. Обнимая маму, Франсуа качался с ней из стороны в сторону, спрятав личико в ее плечо. Слёзы матери были для мальчика невыносимы, особенно когда он знал причину ее боли. Франсуа раздражало то, что отец все больше и больше проводил времени с любовницей, позабыв о жене, которая любила его всем сердцем, причиняя ей душевную боль.

– Франсуа?

– Мне не спится, – соврал Франсуа, продолжая прятать лицо на плече матери.

Слабо улыбнувшись, Франсуаза убрала руки сына от себя и посадила его себе на коленки. Глазами, полные любовью, она смотрела на Франсуа, поглаживая по его взлохмаченным волосам.

Юберт Стон все больше и больше времени проводил со своей любовницей и даже не пытался скрывать это от семьи. Когда-то счастливая семья была разбита, и роман мужа приносил страдания его жене и ребёнку. Франсуа это раздражало, и огонь ярости с желанием смерти коварной разлучнице горел в его сердце. Он хотел отомстить за страдания и боль матери, но не знал, как. Мальчик не мог ничего сделать. Но он изо всех сил старался утешить свою мать.

– Сынок, уже поздно. Давай ты отправишься спать, – сглотнув слезы, тихо сказала Франсуаза. – Твоему отцу не нравится, когда ты ложишься спать поздно.

«Мне плевать, что ему нравится, а что нет, – подумал Франсуа, крепко обнимая маму. – К тому же он больше волнуется о своей любовнице, нежели о своей семье».

– Мне страшно одному спать, – пробубнил Франсуа.

– Страшно? А почему?

Франсуа пожал плечами, тяжело вздохнув. Он не мог больше ничего придумать, что послужило бы отличным поводом составить матери компанию. А сказать прямо, чего он хотел, Франсуа не мог, боясь, что он причинит еще больше боли матери.

Не дожидаясь ответа, Франсуаза взяла сына на руки и не спеша вышла из гостинной, направившись в сторону спальни Франсуа. Там она бережно, словно мальчик был стеклянным, уложила Франсуа в постель, поправляя одеяло. Она приблизилась к личику Франсуа и с любовью поцеловала его в лоб.

– Мама, не уходите, пожалуйста, – Франсуа схватил мать за руку. – Пожалуйста.

Франсуаза тяжело вздохнула и, отвернувшись в сторону, быстро вытерла наворачивающиеся на глаза слёзы, прежде чем сесть на край кровати.

– Куда я уйду от тебя? – улыбаясь, она бережно убрала упавшие на лоб волосы Франсуа. – Как мать может уйти от своего ребёнка?

«Может. Я слышал, как вы разговаривали с тетушкой Пьеррет о том, как вы хотите умереть. Я не хочу этого… И я не хочу, чтобы отец продолжал причинять вам боль».

Негромкий мелодичный голос наполнил спальню – это была колыбельная, которую так хорошо знал Франсуа. Колыбельная, которую Франсуаза пела ему с самого его рождения. Песня, под которую он всегда засыпал. И песня, в словах которой была слышна чистая материнская любовь.

Веки Франсуа тяжелели против его воли. Он сжал руку матери, давая ей понять, чтобы та не уходила, но он знал, что это, возможно, произойдёт, как только он заснёт.