Текст книги "Перевернутый. Шут"

Не задумываясь, Пьеррет начала напевать старую детскую песню на английском языке, которую ей когда-то пела мама. Песенка была о любви матери к ребенку, какое он приносит ей счастье и как материнское сердце болит, когда ему страшно и когда он болеет. Пьеррет пела мягким тёплым голосом, от которого у каждого, находящегося в комнате, выступили мурашки на коже. Антонио выругался себе под нос, не понимая, чего его жена пыталась добиться.

Мальчик же сполз по стенке вниз и сел на холодный пол, обняв себя за коленки. Он спрятал своё личико в них и снов, задрожал, но на этот раз из-за слез. Продолжая петь, Пьеррет подкралась к нему поближе и снова протянула руку, но не смела до него дотронуться, боясь его снова напугать.

Услышав шорох, мальчик поднял голову. Его карие глаза встретились с зелёными глазами Пьеррет, прежде чем он посмотрел на протянутую руку. Медленно и неуверенно мальчик на короткий момент взял протянутую руку Пьеррет. Это был краткий миг, но его было достаточно для того, чтобы Пьеррет поняла – он доверяет ей, и ее глаза начали наполняться слезами, а в груди словно расцвел цветок. Все это время, пока мальчик держал Пьеррет за руку, он смотрел ей в глаза почти не моргая, прежде чем он отпустил ее руку и снова обнял себя за колени.

Спустя несколько часов

– Дорогая, ты понимаешь, что это очень серьезный шаг?

Пьеррет уложила мальчика спать и, сидя на краю кровати, поглаживала его по голове. Улыбка не покидала ее лицо, а глаза были полны любви и нежности, смотря на сладко спящего ребёнка.

Многие годы Пьеррет и Антонио пытались зачать ребёнка, но, к сожалению, у них это не получалось. Все говорило о том, что Пьеррет не может стать матерью по каким-то неизвестным причинам, и это разбивало ей сердце. Еще с детства Пьеррет мечтала о сыне и боялась, что ее мечта никогда не сбудется. Но почему-то, когда она увидела этого странного мальчика на рынке, то почувствовала не только жалость к нему, но и любовь, которая была сильнее ее.

– Мой дорогой, – шепотом ответила Пьеррет, – я прекрасно понимаю твои тревоги, но нам не обязательно так быстро возвращаться во Францию. И нам не обязательно всем объявлять о том, что он не наш сын. Это может быть нашим секретом.

– Как на счёт того, чтобы мы снова попробовали зачать ребёнка, и тогда мы решим, что делать с ним? Нет, просто выкинь эту идею из головы. Мы отдадим его в хорошие руки. Я тебе это обещаю.

– Я не могу так поступить, мой дорогой, – Пьеррет посмотрела на мужа – Я… я не знаю, как объяснить это. Но я чувствую, словно он мой сын, мой потерянный ребёнок. Я не хочу его отпускать и хочу воспитать и вырастить его как своего собственного. Антонио, прошу тебя, пойми меня. Я понимаю, что это будет тяжело, но я знаю, что нам удастся скрыть тайну, что он не родной нам. Пожалуйста, Антонио. К тому же я знаю, что никогда не смогу родить тебе наследника…

Антонио тяжело вздохнул и, скрестив руки на груди, не сводя глаз с жены, смотрел на нее. Он понимал ее боль. Боль того, что она не могла родить ему ребёнка, сколько бы они ни старались. Но усыновление мальчика означало то, что им придётся не возвращаться во Францию еще несколько лет, чтобы обучить его всему, чтобы мальчик не казался слишком чуждым. К тому же им нужно придумать объяснения, почему мальчик не похож ни на Пьеррет, ни на Антонио. И многие другие проблемы, которые надо предотвратить, хотя бы частично.

– Антонио?

Антонио ничего не ответил и, в последний раз взглянув на мальчика, не спеша направился к двери, выходя в коридор и закрывая за собой дверь.

Пьеррет тяжело вздохнула и повернулась к малышу. Улыбка снова озарила ее лицо, и женщина протянула руку к его милому личику.

– Я тебя никому не отдам, – прошептала она, поглаживая мальчика по щеке. – Я не знаю, почему мне кажется, словно ты мой сын, мой потерянный сын, но как бы это ни было, я сделаю все возможное, чтобы ты остался с нами. Ты станешь частью этой семьи, и я подарю тебе любовь, которую ты заслуживаешь. Ты мой мальчик, мой сын… мой Пьер…

* * *

Добравшись до 9th arrondissement of Paris, всадники остановились в небольшом отеле, рядом с таверной, в котором Франсуа назначил им встречу. Здание было четырехэтажное и выглядело слегка зловещим из-за погоды, а может быть, из-за тяжелой серой атмосферы вокруг. Белые каменные стены первого этажа были запачканы, в то время как верхняя часть стены была чистой. Из таверны, находившейся за углом, доносился шум. и время от времени из нее появлялись пьяные, фактические падающие на землю люди.

Расспросив служку о месте пребывания Франсуа, Пьер вместе с Николасом пошел в указанном направлении и вошел в искомую комнату, не постучав в дверь.

Комната была небольшая, в ней помещалась только кровать, письменный стол со стулом у окна и камин. Пьеру сразу же стало нехорошо и неуютно находиться здесь, чувствуя, как стенки словно начинают давить на него, но молодой человек быстро взял себя в руки, не позволяя желанию покинуть это место как можно быстрее овладеть им.

Франсуа сидел за письменным столиком спиной к двери и что-то увлеченно записывал, и когда дверь распахнулась, молодой человек вздрогнул, обернулся, быстро хватая пистолет, лежавший рядом с ним. Увидев, что это всего лишь Пьер, Франсуа вздохнул с облегчением и вернул оружие на стол.

– Ты в курсе, что можно постучаться в дверь и дождаться ответа, прежде чем войти? – Франсуа осуждающе посмотрел на кузена.

– Ну, ты тот, кто не запер дверь, начнем с этого. Вы не возражаете, если Николас… – Пьер поймал себя на слове. – Я имею в виду, мой слуга будет присутствовать при нашем разговоре?

– О чем ты хочешь поговорить? Я полагаю, ты получил мое письмо, иначе ты бы не был сейчас здесь. – Франсуа, помахав листком бумаги, чтобы чернила побыстрее высохли и, свернув его в трубочку, положил на стол. – Да, я понимаю, что ты видишь Николаса как друга, но если ты собираешься разговаривать по поводу происшествия, о котором я написал тебе, то я хотел бы, чтобы это было только между мной и тобой, без посторонних лиц.

Насколько бы Пьеру не нравилась идея отсылать Николаса, но он также понимал, почему Франсуа был так осторожен, и он указал глазами другу на выход. Пьер оперся спиной о стену, скрестив руки на груди, смотря на двоюродного брата, когда дверь за Николасом закрылась.

– Что тебе в моем письме было непонятно, что заставило тебя приехать? – развернув стул, садясь лицом к Пьеру, спросил Франсуа, откидываясь назад и тоже скрестив руки на груди.

– Тело женщины, о котором ты написал в письме. Могу ли я его увидеть? – сразу же перешел к делу Пьер. – Я хочу изучить его и посмотреть, могу ли я чем-то помочь. К примеру, понять, как вся кровь была высосана из нее.

– Я не думаю, что ты можешь чем-то помочь, Пьер. Извини, но это частное расследование, которое называется частным не без причины, – Франсуа тяжело вздохнул. – Семья жертвы предоставила некоторую полезную информацию, сдав несколько возможных подозреваемых, которых я собираюсь расспросить сегодня и, возможно, в последующие дни. Привлечение тебя в это только затянет расследование, сделав его более тяжелым и подозрительным, а также запятнает твою репутацию.

– Я не вижу никаких проблем и причин, почему, помогая расследованию, я рискую запятнать свою репутацию.

– Пьер, все не так просто, как тебе кажется. У тебя много врагов в благородном обществе, и ты прекрасно об этом знаешь, – начал объяснять Франсуа. – Эти враги воспользуются тем, что ты мне помогаешь, чтобы подставить тебя, этим запятнав твою честь. Если это произойдет, то изменить что-то будет невозможно. Твой отец и мой дядя, Антонио Исамбер де Сент-Джули, будет очень тобой недоволен.

– Логично, – согласился Пьер, вздохнув. – Однако если я буду работать с тобой тайно, у всех за спиной, то тогда ни тебе, ни мне не нужно будет ничего опасаться.

– Ты прав, но я все равно не могу рисковать, – Франсуа отрицательно покачал головой. – Правда, есть одно дело, в котором ты мне можешь помочь, хотя это скорее всего просьба, но я знаю, что ты будешь против, поэтому я даже не буду пытаться.

– Что это за просьба? – Пьер насторожился.

– Мне нужно, чтобы человек, которому я доверяю отправился сегодня вместо меня на маскарад, чтобы собрать как можно больше информации о том, что происходит в благородном обществе на данный момент. Хотелось бы надеяться услышать хоть что-то, что может оказаться полезным в расследовании. Но, – Франсуа тяжело вздохнул, – судя по обстоятельствам, я никому, кроме тебя, не могу доверять. Мой отец выгнал меня из дома, и моя мачеха следит за мной – ее слуги постоянно докладывают ей все, чем я занимаюсь. Помимо этого, я не удивлюсь, если убийца или кто-то, кому он доверяет, также охотится за мной. Я периодически слышу странные звуки ночью за окном на улице, вижу непонятные тени. Я не знаю, кто или что это может быть. Возможно, все это просто чудится из-за усталости и всего, что навалилось на меня в последнее время.

– Если ты собираешься попросить меня отправиться вместо тебя на маскарад, то мой ответ отрицательный, – довольно грубым тоном сказал Пьер, напрягаясь.

– Я другого ответа и не ожидал, – вздохнул Франсуа – Судя по всему, не все вещи меняются. Ты всегда не любил ходить на подобные мероприятия и остался таким же.

– Тогда зачем спрашивать, если ты знаешь ответ?

– Пьер, я умоляю тебя. Мне нужна твоя помощь и кроме тебя я не могу никому другому доверять, – Франсуа нахмурился. – Я не знаю, из-за чего ты стал таким отчужденным и холодным, но я знаю, что где-то глубоко внутри ты остался тем Пьером, которого я знал с детства. Мне нужно, чтобы ты отправился на маскарад, проследил за всем происходящим там и доложил мне, если увидишь что-то подозрительное.

– С чего ты решил, что убийца посетит маскарад? Вторая его жертва оказалась из низкого сословия, – теперь Пьер тяжело вздохнул.

Пьер не любил маскарады, балы, званые ужины и обеды. Он знал, что большинство людей благородного общества не хотели его там видеть и лишь надевали на лица приветливые маски в его присутствии, а за спиной злословили и поливали его грязью. Да, можно сказать, что Пьер прятался ото всех, и он это прекрасно понимал, но, с другой стороны, он просто не хотел тратить свое время на людей, которые презирали его. Не хотел и все. Время для Пьера было дороже, чем что-то другое. Наверное.

– То, что второй жертвой оказалась простолюдинка, не означает, что его следующей жертвой не может стать кто-то из благородного общества, – ответил Франсуа, постепенно начиная раздражаться на кузена, чувствуя, что его просьба и доводы не находят отклика. – И моя задача предотвратить следующее убийство как можно скорее.

– Я согласен с тем, что убийца должен быть пойман, прежде чем он найдет себе новую жертву. Но я не понимаю, почему тебе нужно, чтобы именно я отправился на маскарад, когда ты можешь отправить кого-нибудь другого? Франсуа, ты прекрасно знаешь, как ко мне относятся в благородном обществе из-за того, что мои родители нашли меня среди невольников и рабов на рынке. Несмотря на то, что я этого не помню, я прекрасно могу представить, в каком ужасе была моя мама, увидев маленького ребенка в грязи среди рабов в цепях, и как тяжело моему отцу было разбираться и отрицать слухи о том, что его жена имела с кем-то роман и что я оказался плодом этого романа. Всем это известно, и меня раздражает, когда об этом разговаривают при мне и насмехаются надо мной и моей семьей.

– Это было несколько лет назад, – поспешно заверил Франсуа. – Может быть, если ты придешь сейчас как новый человек, ведь ты действительно немало изменился за последние годы, то никто не посмеет проронить плохого слова про тебя. Пьер, ты не можешь прятаться ото всех. Когда человек открывается людям, счастье и благословения приходят в его жизнь, а когда он закрыт, то ему тяжело жить с таким грузом.

– Какая наивность! К сожалению, это мой случай, – Пьер отрицательно покачал головой и подошел к окну. – Когда я открываюсь людям, они отталкивают меня от себя или начинают использовать.

– О ком ты говоришь? Все, кого я знаю, уважают тебя, кузен.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, – сохраняя спокойствие, ответил Пьер. – Лучше не произноси ее имя в моем присутствии.

– Я понимаю, что у меня нет прав говорить от ее лица и вмешаться в то, что произошло между вами, но я хочу сказать, что у нее не было намерения сделать тебе больно, Пьер. Для нее ты все: и друг, и брат, и может, даже что-то большее. Ты совершаешь ошибку, выкинув ее из своей жизни.

– Если это ошибка, то она уже давно сделана, и я не вижу пути, как исправить ее. Тем более я предпочитаю, чтобы все вещи оставались такими какими они сейчас есть. Поэтому я прошу тебя, Франсуа, давай закроем эту тему, – Пьер взглянул на кузена через плечо. – Это моя жизнь, мои проблемы и мое проклятие.

– Если под словом проклятие ты имеешь в виду ситуацию, от которой ты бежишь, то я полностью с тобой согласен.

– Под словом проклятие я имел в виду это, – Пьер полностью развернулся к кузену лицом, стоя спиной к окну, и вытянул перед собой руку, в которой вспыхнул огонек, похожий на слабое пламя, – его кожа начала светиться, а глаза поменяли цвет. – Проклятие, суть которого мне неизвестна.

– Да, но саму ситуацию между тобой и той особой тоже можно назвать проклятием.

Пьер сжал пламя в кулаке, этим погасив его, прежде чем посмотреть на Франсуа убийственным взглядом, не моргая, фактически прожигая его глазами, которые еще не успели поменяться обратно в карий цвет. Не выдержав, Франсуа рассмеялся от того, насколько оскорбленным выглядел его двоюродный брат в этот момент, но поняв, что Пьер не оценил шутку, закашлялся, пряча смех, прежде чем вернулся к бумагам.

– Но ты все-таки подумай над моими словами, – не смотря на Пьера, наконец– то сказал Франсуа. – Тем более ты и сам хочешь помочь расследованию, и я думаю, что твоя помощь на маскараде пригодится. Если ты решишь не пойти, то я не буду больше настаивать, хотя на маскараде можно будет собрать много полезной информации, которая пригодится в расследовании и сдвинет все с мертвой точки.

– Тебе действительно необходимо чье-то присутствие на маскараде? – снова, скрестив руки на груди, спросил Пьер.

– Не просто чье-то, а присутствие человека, которому я могу доверять, а у меня такого сейчас, кроме тебя, нет.

– В таком случае, в чем заключается моя задача, если я пойду на бал?

– Ты говоришь мне сейчас, что ты согласен пойти вместо меня на маскарад и быть моим шпионом? – Франсуа удивленно посмотрел на кузена.

– Я спросил, в чем заключается моя задача, если я соглашусь пойти.

– Задача проста и ясна как день. Тебе всего лишь нужно разговорить как можно больше людей, выводя их на откровенность, и прислушиваться к разговорам, особенно когда люди будут сплетничать об убийстве или о чем-то, связанном с ним, также про то, как прошли их дни и чем они занимались последние время, – Франсуа откинулся на спинку стула. – Ты просто должен быть моими ушами и глазами, и ничего большего.

– Что-то мне подсказывает, что у тебя есть какая-то скрытая причина, по которой тебе нужно, чтобы я отправился вместо тебя, – Пьер продолжал буравить кузена подозрительным взглядом.

– Возможно, да, а возможно, нет, – Франсуа развел руками, ничуть не смущаясь под тяжелым взором Пьера. – В обоих случаях твоя помощь принесет нам выгоду. Я через тебя смогу добыть информацию, которая поможет мне сдвинуть с места расследование. А я, может быть, смогу тайно подключить тебя к расследованию, за спиной своего отца, при этом рискуя потерять свою должность как его главного и единственного помощника. Что ты скажешь?

Пьер не сразу ответил, хорошенько раздумывая над словами брата, стараясь понять его мотивы. Интуиция говорила молодому человеку, что Франсуа задумывал что-то, но, пропустив эти мысли мимо, молодой человек подошел к кузену и протянул ему руку для пожатия.

– Согласен, – холодно сказал Пьер.

– Согласен на что? – въедливо уточнил Франсуа.

– Я согласен быть твоими ушами и глазами сегодня на маскараде.

– Я рад слышать об этом, – Франсуа поднялся из-за стола и крепко пожал брату руку. – Мне нужно, чтобы ты смотрел в оба глаза и слушал в оба уха. Чтобы ни одна муха не пролетела мимо тебя.

IX

Приобрести наряд для маскарада за несколько часов было определенно сложно, но, к счастью, Пьер смог в этом разобраться и остановил свой выбор на костюме темно-зеленого цвета, расшитом золотом, коричневой шляпе с длинным пушистым белым пером. Что касается маски, то молодой человек выбрал простую черную полумаску, закрывающую только верхнюю часть лица. Выбор был обусловлен тем, что он мог легко надеть и снять ее, благодаря ленточкам, которые Пьер решил спрятать под своими волосами.

Время приближалось к вечеру и на город опускались сумерки, когда на горизонте показался Версаль. Пьер попросил остановить карету, в которой он ехал, и вышел из нее. Сложив руки за спиной и пройдясь немного вперед, молодой человек остановился, смотря на дворец, в окнах которого горели яркие огни.

Пьер не мог поверить, что он возвращался в это место. Как бы он ни хотел, он не мог повернуть назад, домой, в Париж. В конце концов он дал слово Франсуа, и если бы не сдержал его, то это задело бы его гордость и честь.

Последний раз Пьер был в Версале накануне своего отъезда. В тот день над ним жестоко и унизительно посмеялся человек, который Пьеру был дорог, помимо этого каждый раз когда Пьер посещал дворец, он сталкивался с теми или иными проблемами, которые создавали ему дворяне в надежде задеть Пьера и выжить его из их общества. Конечно же, Пьер научился не обращать внимание на подобных людей и не давать им повода давить на него еще сильнее. Только близкие ему люди могли сделать Пьеру больно, чего он опасался, и надеялся, что подобного никогда не произойдет, однако все же судьба была жестока и Пьер уже потерял двоих очень близких и дорогих ему людей, или по крайней мере он так считал.

– Мой дорогой друг, – голос Николаса заставил Пьера вздрогнуть и очнуться, – мне кажется, нам стоит поторопиться.

Как обычно, Николас сопровождал Пьера в качестве слуги и, самое главное, в качестве друга. Так же, как и Пьер, Николас был одет в подходящую для маскарада одежду голубого цвета, подчеркивающую его волосы, и белую маску. Сказать честно, Пьер сам не знал, почему он решил взять с собой на маскарад Николаса, но после долгих размышлений он понял, что иметь рядом преданного друга и проверенного временем и обстоятельствами человека лучше, чем находиться одному среди огромного количества людей, большинство которых презирали Пьера всем сердцем.

– Не мог бы ты напомнить мне, почему я все это делаю? – тяжело вздохнув, спросил Пьер, не отрывая глаз от Версаля.

– Пьер, ты дал слово Франсуа Лоран де Сент-Джули. Мне кажется, уже слишком поздно, чтобы возвращаться назад, особенно раз уж мы почти на месте – Николас спрыгнул с своего коня и встал рядом с другом. – По крайней мере, нам не обязательно оставаться до конца маскарада. Как только нам, вернее тебе, надоест или станет совсем не комфортно, то мы тотчас отправимся обратно в Париж.

Холодный ветерок, обжигая кожу друзей и вызывая мурашки на ней, играл с их волосами.

– К тому же я не думаю, что это будет настолько плохо, как ты себе представляешь, – продолжал рассуждать Николас. – Помимо этого, твои друзья, такие как Александр Эдуардо Беттенкур вместе с его невестой и твоей двоюродной сестрой Маделейн Мойн де Мазьер и Филипп Беттенкур Майерс тоже были приглашены. Изабелла Мойн де Мезьертакже будет присутствовать на маскараде, и ты сможешь проверить ее состояние. Марье Луиза Ле Мойн, скорее всего, тоже будет… гхм… – Николас закашлялся, поймав себя на последних словах.

Лицо Пьера немного помрачнело при упоминании Марье, но, ничего не сказав, он вернулся обратно в карету, приказывая продолжать путь.

В скором времени, карета въехала на огромную территорию дворца и подъехала к роскошному входу, где к ней поспешили слуги, открывая ее дверцу.

Пьер вышел из кареты и, следуя за слугой, вместе с Николасом отправился по роскошным огромным залам, в главный бальный зал, откуда была слышна музыка, чем ближе они к нему подходили.

Главный бальный зал казался золотым из-за теплого света, который отдавали множество горящих свечей в люстрах. Около дальней стены с правой стороны был поставлен накрытый стол с множеством яств и вином.

В зале играла красивая музыка и было достаточно много народу, из-за чего Пьер почувствовал смешанные энергии в воздухе, что заставило его немного напрячься. Вздохнув и продолжая сохранять спокойствие, молодой человек решил пройтись по залу и найти себе место, где он мог либо постоять, либо посидеть. Проходя мимо слуги, несущего поднос с вином, Пьер взял два бокала, один из которых он протянул Николасу, следующему за ним.

– Какие у вас планы, милорд? – переходя на официальную форму обращения, поинтересовался Николас у друга.

– На данный момент, мне кажется, что лучше слиться со всеми и не делать ничего подозрительного, – негромко начал объяснять Пьер, чувствуя на себе многочисленные взгляды. – В крайнем случае, так или иначе, нам придется присоединиться к кому-нибудь и влиться в разговор. Твоя и моя задача состоит в том, чтобы собрать как можно больше информации и сплетен по поводу убийств и посмотреть, будет ли кто-нибудь подозрительно себя вести.

– Должен ли я сопровождать вас все это время?

– Не обязательно, но я не хотел бы, чтобы ты, Николас, далеко от меня отходил. – Пьер преподнес бокал к носу и, понюхав, сморщился, распознав запах красного вина. – Мне нужно, чтобы ты остался и присматривал за мной. Если ты заметишь что-то странное или подозрительное, то немедленно сообщи мне об этом.

– Кого я вижу! – к Пьеру и Николасу подошел мужчина, одетый в ярко-красный костюм и черную маску, по голосу Пьер узнал Александра. – Какой сюрприз! Судя по всему, Филипп, тебе придется отдать своего коня Габриэлю. – Пьер обернулся через плечо, посмотрев на мужчину в белых одеяниях, подошедшего к ним.

Кивнув Николасу, Пьер развернулся к Филиппу и Александру. В это время Николас поспешно удалился, скрываясь в толпе. Пьер фальшиво улыбнулся, подняв свой бокал с вином и сталкивая его с бокалом Филиппа.

– Я тоже очень рад вас видеть, мои дорогие друзья, – сказал Пьер, стараясь выглядеть настолько спокойным насколько мог.

– Взаимно, – Филипп отпил вина из своего бокала. – Не говори мне, что Габриэль послал тебя сюда, чтобы он мог выиграть у меня коня.

– К чему такие подозрения? – растерялся Пьер. – Я здесь от имени моей семьи и ничего больше.

– Так или иначе, я все равно проиграл и потерял своего коня. – Филипп поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо слуги. – Раз уж ты здесь, мой дорогой др, то позволь мне представить тебя знатным гостям, приглашенным во Францию самим королем Людо́виком XIV. Он является великим ученым из Англии и, мне кажется, что тебе будет очень интересно с ним поговорить.

– С удовольствием, мой друг. Я буду только счастлив, – продолжая отыгрывать свою роль, сказал Пьер.

– Я, пожалуй, вас оставлю и пойду поищу мою дорогую Маделейн. Прошу прощения, но разговоры с учеными – это не для меня, и я, скорее всего, засну на месте, если составлю вам компанию. Прошу простить меня, – с последними словами Александр направился в сторону столпившихся неподалеку девушек, среди которых Пьер заметил знакомую фигуру, в которой он узнал Изабеллу. Несмотря на то, что половину лица девушки закрывала маска золотого цвета, ее все равно можно было узнать по кудрявым волосам, не хотевшими оставаться в высокой и аккуратной прическе. Зеленое платье с желтыми длинными рукавами подчеркивало ее хрупкую фигуру. Девушка выглядела прекрасно, что вызвало легкую улыбку на лице Пьера.

– Извини, что поднимаю эту тему, друг мой, но слышал ли ты о недавнем убийстве? – рискнул спросить Пьер Филиппа, понижая голос, когда, обходя середину зала, где танцевали пары, они шли в другую часть его.

– Нет, не слышал. Когда это произошло? – в голосе Филиппа была слышна нотка удивления.

– Сегодня утром, если я не ошибаюсь, – продолжал рассказывать Пьер. – Однако жертва не была из дворянской семьи, что делает это немного странным, теперь убийца преследует простолюдинов после убийства моей двоюродной сестры.

– Я с тобой полностью согласен, мой дорогой друг. Но сказать честно, если убийца переключился на людей низшего сословия, то я больше чем рад этому, потому что, по крайней мере, я могу меньше волноваться, что следующей жертвой буду я или кто-то из моей семьи или знакомых.

Филипп был всегда очень заносчив и высокомерен. Это можно было назвать нахальством и самовлюбленностью, но никто ничего не мог с этим поделать, и многие старались игнорировать Филиппа в таких случаях и стараться не поднимать тему простолюдинов при нем. Пьер закатил глаза на эти слова.

– Ученый, с которым я хочу тебя познакомить, мой дорогой друг, как я уже говорил, приехал из Англии по приглашению нашего короля Людо́вика, – начал пояснять Филипп, позабыв о предыдущей теме разговора. – Он астролог, и его повествования и рассуждения очень занимательны. Зовут его Уильям Томас Кемпторн, и он приехал вместе со своим секретарем и сыном, имя которого мне еще не удалось узнать. Кемпторн довольно интересный человек, по моему мнению.

– Что-то я не слышал о таком человеке, как Уильям Томас Кемпторн, – Пьер слегка нахмурился, пытаясь вспомнить, знакомо ли ему это имя. – Ты точно уверен в своих словах, мой друг?

– Да, я уверен. Если ты не веришь, то тогда спроси его сам. Уильям Томас Кемпторн, добрый вечер, – Филипп подошел к небольшой группе людей и обратился к невысокому широкоплечему мужчине с длинной золотистой бородой.

– Филипп Беттенкур Майерс, добрый вечер, – у мужчины был глубокий, но мягкий и приятный голос. Он снял маску, открывая лицо с широким лбом, острым носом и большими внимательными зелеными глазами. – Я рад вас снова приветствовать.

– Уильям Томас Кемпторн, позвольте мне представить вам моего друга – Пьер Бенедикт де Сент-Джули, – улыбаясь, сказал Филипп.

– Приветствую вас, Уильям Томас Кемпторн, – Пьер снял с лица маску, не желая показаться грубым, и слегка поклонился. – Я многое слышал о вас.

– Приятно познакомиться, – мистер Кемпторн поклонился в ответ, с подозрительным интересом рассматривая юношу. – Что же вы такое слышали обо мне, если не секрет?

– Мой дорогой друг Филипп, – Пьер показал на друга, стоявшего рядом и, легко переключаясь с французского на английский, продолжил, – много рассказывал, как ему нравятся ваши работы, уверяя, что мне будет интересно и полезно провести с вами время и, конечно, поговорить. Простите, что меняю тему разговора, но как вам Париж? Вы здесь впервые, и давно ли вы приехали?

– Нет, не впервые и приехал я совсем недавно, не больше недели назад, – Уильям Томас Кемпторн надел обратно маску и поправил свой пышный пушистый парик. – Первый раз в Париж я приехал еще будучи ребенком, вместе со своим отцом. Не буду лгать, Париж красивый город, но я предпочитаю деревни большим городам. А вот мой дорогой сын, – мистер Кемпторн показал на высокого юношу, стоявшего рядом с ним в белой маске, через которую влажно поблескивали его темно-карие глаза, – Кристофер Мэтью Кемпторн впервые в Париже.

– Приятно познакомиться, – мягко улыбнулся Пьер, кивая Кристоферу. – Как вам Париж? И как вам маскарад?

– Я нахожу Париж прекрасным городом, – ответил Кристофер Мэтью Кемпторн на чистом французском языке без какого-либо акцента. – Удивительно, что я провел всю свою жизнь, не зная красоту такого города, как Париж. Я в целом небольшой поклонник маскарадов или подобных мероприятий, но мне здесь нравится.

– Вы очень похожи на Пьера, – в разговор подключился Филипп. – Он тоже не любит балы и званые ужины, но, на удивление всем нам, сегодня пришел.

– Не то чтобы я пришел сюда охотно. Я здесь от имени моей семьи, Сент-Джули, чтобы не нанести оскорбление королю, – поправил Пьер.

– Можно и так сказать в таком случае, – неуверенно протянул Филипп.

– Сент-Джули? – переспросил Уильям.

– Да, Сент-Джули. Вы кого-то знаете из моей семьи? – удивился Пьер.

– Нет, нет, – запротестовал Уильям Томас Кемпторн. – Я просто решил уточнить, так как с возрастом я начал плохо слышать да и музыка довольно громкая.

Находя такое поведение своего нового знакомого немного подозрительным и чувствуя, как у него по какой-то причине начинает болеть голова, Пьер вернул обратно на лицо маску, аккуратно завязывая ленточки и пряча их у себя под волосами.

– Я прошу меня извинить, но мне нужно ненадолго удалиться и поздороваться с кое-какими людьми от имени моего отца и семьи, – сохраняя спокойствие, сказал Пьер. – Я вернусь к вам совсем скоро, – с последними словами он нырнул в толпу, обходя зал и направляясь к выходу, где он надеялся найти Николаса и спросить, что тот успел узнать. Однако слуги нигде не было видно, и Пьер уже было начал беспокоиться.

Вдруг в воздухе Пьер почувствовал какую-то дискомфортную ноту, из-за чего его головная боль усилилась, и ему потребовалось найти спокойное место, прежде чем его силы и энергии начнут выходить из-под контроля. В углу за небольшим столиком с фруктами Пьер увидел свою двоюродную сестру Изабеллу. Девушка стояла и обмахивала себя веером, общалась с молодым кавалером, чье лицо было закрыто темно-голубой маской. Было видно, что Изабелле очень неудобно в его компании и что она всеми силами старается ему это показать, но по какой-то причине молодой человек либо просто этого не видел, либо ему было наплевать. Он продолжал разговаривать с Изабеллой и уменьшать расстояние между ними. Расслабившись и снова фальшиво улыбнувшись, Пьер быстрым шагом подошел к паре и положил свою руку на плечо кузины.

– Я тебя повсюду искал, Изабелла, – мягким голосом сказал Пьер, прежде чем посмотреть на мужчину напротив и встретиться с его холодным карими глазами. – Ох, прошу прощения, я вас не заметил. Мы знакомы? Если нет, то позвольте мне представиться: я Пьер Бенедикт де Сент-Джули, – Пьер слегка поклонился загадочному мужчине, – двоюродный брат Изабеллы.

Прищурив глаза и последний раз взглянув на Изабеллу, мужчина проигнорировал поклон и удалился. Он мгновенно растворился в толпе, но Пьер продолжал чувствовать его тяжелое присутствие в воздухе.

– Это было невежливо, – Пьер поспешно убрал руку с плеча Изабеллы и повернулся к ней – С кем ты разговаривала?

– Историк и путешественник из Испании или, по крайней мере, он мне так представился. Он не назвал своего имени, несмотря на то, что я настаивала на этом, – вздохнув с облегчением, ответила Изабелла, обмахиваясь веером. – Спасибо за твою помощь, Пьер.