Текст книги "Ковыряясь в мертвой лягушке: инсайды от топовых комедийных авторов"

Майк Сакс
Ковыряясь в мертвой лягушке: мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Для К и Маленькой Д

И для моих родителей, Элейн и Джерри

POKING A DEAD FROG:

Conversations with Today’s Top Comedy Writers

Copyright © 2014 by Michael Sacks

This edition is published by arrangement with WAXMAN LITERARY AGENCY and The Van Lear Agency LLC

В оформлении обложки использовано изображение: YaiSirichai / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Шейкина Ю., перевод на русский язык, 2020

© ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Хвалебные отзывы в адрес Майка Сакса

«Лучшее исследование искусства и бизнеса комедийного письма, которое вы сможете где-либо найти… Библия фаната комедии».

Брэдфорд Эванс, Splitsider, Vulture

«Никто не создает более захватывающие, развлекающие и проливающие свет на мир комедии интервью, чем Майк Сакс. Его любовь и знание комедии совершенно очевидны. И поэтому невероятно интересные и часто неразговорчивые гиганты комедии открываются ему, как никому другому. “Ковыряясь в мертвой лягушке” – это классика».

Боб Оденкёрк

Вступление

Покойный комедийный писатель и сценарист Джерри Белсон, ветеран Шоу Дика Ван Дайка, сериала «Странная парочка» и Шоу Дрю Кэри, а также других классических ситкомов, написал множество известных и повторяемых шуток. Но, пожалуй, его самая лучшая и яркая шутка была та, что он хотел выгравировать на своем надгробном камне. Она гласила:

Я СДЕЛАЛ, КАК ОНИ ХОТЕЛИ

Это следует читать так: как хотели в Голливуде. Как хотели исполнительные продюсеры. Неправильно.

Эпитафия Белсона так и осталась в его черновиках. Но со стороны кажется, что все как раз сложилось так, как хотел этого он: широкое признание, куча денег, уважение коллег по цеху. И все же если что-то и прослеживается лейтмотивом в жизни большинства комедийных писателей, так это неотступное чувство, что они никогда ничего не могли сделать по-своему. Что писатель всегда должен преклоняться перед теми, в чьих руках власть и деньги, теми, кто считает себя верховными судьями, имеющими право решать, что смешно, а что нет.

То ли по недосмотру продюсеров, то ли благодаря невероятной находчивости некоторых сценаристов во время переговоров, но самым любимым комедиям наших дней удалось избежать этой ловушки. Когда Монти Пайтон создали свой телесериал «Летающий цирк», им удалось это сделать с минимальной помощью от BBC. Более того, как в своей книге поясняет член Монти Пайтон, Терри Джонс, продюсеры BBC совершенно не интересовались результатом, пока не увидели конечный продукт. А в какой-то момент они и вовсе были катастрофически близки к тому, чтобы полностью стереть первый сезон ради великой цели повторно использовать пленку, на которую он был записан, для более «серьезных» развлекательных передач.

Создатели «Симпсонов» с самого начала дали понять, что не допустят вмешательств со стороны продюсеров. Джеймс Л. Брукс, который также дал интервью для этой книги, заявил следующее: «Держитесь подальше от наших шуток, и мы создадим бессмертное шоу». Хотя, по правде говоря, он, скорее всего, нанял юриста, изложившего суть данного высказывания очень понятным юридическим языком. Как бы то ни было, Брукс спас шоу и помог создать классику.

Создатели британской версии «Офиса» Рики Джервейс и Стивен Мерчант работали, привлекая к себе так мало внимания со стороны продюсеров, что к моменту, как те стали хоть насколько-то понимать, куда пошли их деньги, было уже слишком поздно. Благодаря такому попустительству шоу стало первым в своем роде, объединив формат, близкий к документальному, и уникальный юмор, заставляющий зрителя смеяться и одновременно испытывать неловкость за героев.

Таким образом, становится ясно: все лучшие комедии избежали вмешательства продюсеров. Но здесь проще сказать, чем сделать.

Начиная как минимум с V века до нашей эры, когда драматургу Аристофану понадобилась финансовая помощь хорега (проще говоря, богатого покровителя), чтобы поставить свои пьесы, писателям приходилось полагаться на других людей. Авторы никогда полностью не контролировали маркетинг и распространение своего творчества. Драматургам нужны были спонсоры и площадки для представлений. Сценаристам – еще более богатые спонсоры: голливудские студии. Юмористическим писателям требовалось, чтобы их приняли и начали печатать журналы и издательские дома. Контроль никогда не был в руках того, кто творил.

До настоящего момента.

Без всякого преувеличения можно сказать, что еще не было лучшего времени для комедийных писателей, да и писателей вообще. Двадцатилетняя девушка, которая пишет невероятно смешные шутки для своего твиттера, сидя в своей комнате где-нибудь в Оклахоме, потенциально так же важна или имеет столько же влияния, как любой профессиональный комедийный писатель журнала «Нью-Йоркер». Видео подростка, которое он снимает в своем гараже, может посмотреть столько же людей (определенно столько же правильных людей), как и фильм крупной студии.

Сейчас мы все в равных условиях. Если ты хочешь писать шутки, ты можешь это делать. Никто тебя не остановит. И никто не скажет тебе, как это делать. Это может быть и плохо: уж слишком легко создавать непродуманные, быстро забывающиеся работы. С другой стороны, больше нет надобности работать в Harvard Lampoon, чтобы в итоге начать профессионально писать и зарабатывать на жизнь своими шутками. И это однозначно хорошо.

Более того, сейчас стало гораздо проще общаться со своими коллегами и наставниками. Мы можем за секунды получить доступ к различным материалам и почти мгновенно связаться с другими людьми. Я же храню прекрасные воспоминания о том, как подростком в пригородном Мэриленде я на своем байке ездил в библиотеку в поисках вдохновения или не спал по ночам, чтобы посмотреть «Леттермана» или любое другое непонятное шоу, которое шло по ТВ под утро. Я насобирал десятки газетных вырезок, которые забрал с собой, когда поехал учиться в вуз, и продолжал таскать с собой, куда бы я ни переезжал. Многие из них были написаны самими комедийными писателями; многие представляли собой содержательные интервью с комедийными авторами. Я внимательно изучал выходные данные журналов и титры ТВ-программ, которые мне казались наиболее смешными. Иногда я писал авторам, ища совета или пытаясь продать свои шутки.

На самом деле, эта книга – продолжение моих подростковых попыток пообщаться с объектами моего восхищения. И главное, что объединяет всех, кто дал интервью для этой книги, – каждый из этих писателей всегда поступал по-своему, а не как ему было велено. Все они пришли в этот бизнес в первую очередь потому, что хотели создавать комедию, которая бы нравилась им самим. Для всех них (будь они авторами скетчей, графических романов, сценариев, комиксов в журнале «Нью-Йоркер», писателями художественной или нехудожественной литературы, сценаристами телевидения, стендапов, радиопрограмм) успех был конечным результатом, а не целью.

Я не эксперт в сфере юмора. Я не думаю, что хоть кто-то может себя так назвать. Если тебя что-то смешит, то это хорошая шутка. Но если я в чем-то в жизни уверен, так это в том, что мы живем в Золотой век комедии.

Никогда прежде не было такого числа комедийных писателей, которые уже в начале своей карьеры создавали бы работу, имеющую огромную ценность и для них, и для других людей. К моменту, когда моей пятилетней дочери стукнет столько же лет, сколько мне сейчас, большинство, если не все молодые писатели из этой книги станут комедийными легендами следующего поколения. Кто эти писатели? Как они выбрали эту очень странную профессию? Чего они хотят достичь? Как именно они делают то, что они делают? И, наверное, самый важный вопрос: зачем? Найти ответы на эти вопросы и поделиться тем, что я узнал, с людьми, которым это может тоже показаться интересным, стало одной из причин, по которым я написал эту книгу.

К счастью, большое количество представителей старшего поколения, авторов «классических» телевизионных комедий, фильмов и радиопрограмм, все еще живы. Вскоре перевес станет на стороне «молодежи», и мост, соединяющий нас с прошлым, исчезнет. И это вторая причина для написания этой книги. Как эти писатели хотят, чтобы их запомнили? Как, по их мнению, они изменили индустрию? Кто повлиял на них? Я знаю, что мне очень повезло пообщаться со «старшим поколением» комедийных писателей, у многих из которых никто не брал интервью уже долгое время или вовсе никогда.

Писатели из этой книги сыграли огромную роль во всех сферах индустрии, начиная с работы над так называемым «первым ситкомом» до создания термина «черный юмор». Они приложили руку к таким проектам, как: «Монти Пайтон», «Чирс», «Офис» (и к британской, и к американской версии), «Субботним вечером в прямом эфире», «Ежедневное шоу», The Onion, «Отчет Кольберта», «Парки и зоны отдыха», National Lampoon, «Нью-Йоркер», «Сайнфелд», «Господин Шоу с Бобом и Дэвидом», «Закусочная Боба», «Студия 30», «Телеведущий: Легенда о Роне Бургунди», «Джуно», «Призрачный мир», «Смена образа жизни», «Юнга», «В прямом эфире», «Позднее шоу с Дэвидом Леттерманом», «Сегодня вечером» и многим другим. Кто-то из них, может быть, даже написал шутки, которые вы читали сегодня утром в интернете.

Среди 15 полноценных интервью в этой книге разбросаны «Ультраспецифичные комедийные знания» и «Хардкорные советы в чистом виде». Первые содержат материалы и информацию, которые могут заинтересовать истинного фаната комедии. «Хардкорные советы в чистом виде», как вы можете догадаться, содержат советы от успешных комедийных писателей или других представителей индустрии, написанные прямым текстом, без лишнего разглагольствования. Они могут быть полезными как писателям, только начинающим свою карьеру, так и тем, кто хочет улучшить свое положение.

И если вы не знаете кого-то или даже многих из этих писателей, я надеюсь, они покажутся вам такими же интересными, как и мне, и вы вдохновитесь найти их творчество. Если же вы, наоборот, уже хорошо знакомы с ними, я надеюсь, вы узнаете что-то новое об их работах, карьере, жизни и, конечно, об их юморе.

Как однажды Элвин Брукс Уайт написал в журнале «Нью-Йоркер»: «Юмор можно препарировать, как лягушку, но она умирает в процессе, и внутренности разочаруют всех, за исключением обладателей чистых умов научного склада… В юморе не получится долго ковыряться. Он с легкостью ускользает от вас. В нем есть некая хрупкость, которую следует уважать». Это мудрое замечание часто неверно цитируют или, по крайней мере, сокращают, опуская вторую часть. Да, это правда, что бедная лягушка умирает (и меня как владельца пяти ныне почивших дорогих моему сердцу гладких шпорцевых лягушек это особенно трогает). Но суть в том, что данный процесс может показаться невероятно интересным определенному типу личности.

Он будет интересен не тем, кто хочет препарировать комедию до смерти, а тем, кто хочет понять искусство и индустрию, стоящую за ней. Понять, на что приходится идти, чтобы построить карьеру на попытках заставить смеяться совершенно незнакомых людей, не используя ничего, кроме слов и изображений, которые создаешь ты сам. Это хрупкое искусство. Как вам еще предстоит узнать из этой книги, это сложная, но увлекательная жизнь. Эти писатели делают все по-своему (и всегда так делали), а все остальные люди, как, впрочем, и мир комедии в целом, процветают благодаря их усилиям.

Майк Сакс

Джеймс Дауни

За 40 лет существования шоу «Субботним вечером в прямом эфире» [1]1
  В оригинале Saturday Night Live – коротко SNL. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]над ним работали сотни комедийных писателей, но ни один из них не был связан с ним так долго и не имел такого продолжительного влияния, как Джеймс Вудвард Дауни. Если Лорн Майклз – лицо шоу, Дауни – его креативная сила, скрывающаяся за кулисами.

Впервые Дауни задумался о том, чтобы стать профессиональным писателем, в Гарварде, где он возглавлял Harvard Lampoon. Здесь его заметили писатели Майкл О’Донохью и Дуглас Кенни (на тот момент они оба уже успели стать звездами National Lampoon) и предложили ему работу в Нью-Йорке. Но после окончания университета по специальности «русистика» в 1974 году он получил стипендию, по которой мог отправиться в тур по Восточной Европе на поездах и морским транспортом. Так он и решил поступить. После некоторых неприятностей с КГБ и встречи с одним венгерцем, частично породившей серию скетчей «Дикие и сумасшедшие парни», которую он позднее напишет вместе с Мэрилин Миллер и Дэном Эйкройдом, он вернулся в США. Здесь он впервые увидел новое телевизионное комедийное шоу, о котором ему рассказывали друзья. «Как только я увидел “Субботним вечером в прямом эфире”, я подумал: “Уморительно смешно”, – говорит Дауни. – Я бы ужасно хотел принимать во всем этом участие».

После того как он направил Майклзу сборник работ на 10 страниц, куда он включил отрывок о безобидных мелочах, которые бесят: «Пожалуй, самая раздражающая такая мелочь – это когда ты сидишь, никого не трогаешь, ждешь автобус, и тут к тебе подбегает парень с филейным ножом, выпускает тебе кишки, хватается за один конец, бегает по городу и орет: “Ха-ха-ха, у меня твои внутренности”». «Верится мне, что Лорн нанял меня, полагаясь на инстинкт в большей степени, чем на то, что я прислал». Дауни стал первым писателем The Harvard Lampoon, который ворвался в мир телевизионной комедии, создав прецедент, который изменит критерии отбора на телевидение навсегда. «Джим Дауни был нулевым пациентом», – говорит Майк Рейсс, выходец из The Harvard Lampoon, ставший исполнительным продюсером «Симпсонов» и проработавший в этой должности много лет.

Нащупав почву под ногами, Дауни, на тот момент самый младший писатель в «Субботним вечером в прямом эфире», начал оказывать сильное влияние на шоу. Он работал в тесной связке с Биллом Мюрреем (с которым они делили офис четыре года), Дэном Эйкройдом, Джоном Белуши, Гилдой Раднер, Джейн Куртин и Ларейн Ньюман. Последние 40 лет Дауни писал для каждой звезды, которую шоу произвело на свет, включая Мартина Шорта, Джона Ловитца, Майка Майерса, Эдди Мерфи, Криса Фарли, Норма Макдональда, Фила Хартмана, Дэну Карви, Джен Хукс, Роба Шнайдера, Адама Сэндлера, Уилла Феррелла, Билла Хедера, Эми Полер, Джулию Луис-Дрейфус, Фреда Армисена, Кенана Томпсона и десятки других. Дауни – единственная константа в шоу, которое пережило немыслимое количество изменений. На протяжении его работы он заслужил репутацию доброго терпеливого наставника для бессчетного количества молодых писателей (большинство из которых он самолично нанял), в том числе Джека Хэнди, Джоржда Мейера, Роберта Шмигеля и Конана О‘Брайена. «Если всех молодых писателей кто-то и научил, как правильно создавать скетчи, – говорит Шмигель, – то это был Джим Дауни».

Дауни ответственен за самые политизированные отрывки шоу (многие из которых он написал в соавторстве с сенатором Элом Франкеном) за всю его историю, начиная с обсуждения Джимми Картера в середине 1970-х, заканчивая Бараком Обамой пять правительств спустя. За что получил от Лорна Майклза звание лучшего писателя политического юмора из ныне живущих.

Сила политической комедии Дауни не только в его способности смешить. Невероятно впечатляет то, что его работа повлияла на расстановку реальных политических сил. В 2008 году во время прямой трансляции телевизионных дебатов, которые посмотрели миллионы зрителей, Хиллари Клинтон упомянула один из последних скетчей Дауни, чтобы проиллюстрировать свое утверждение, что, возможно, пресса относится к ее оппоненту несколько мягче, чем следует. «Просто мне это кажется интересным, – начала она, – кто-то смотрел “Субботним вечером в прямом эфире”?.. Может, нам спросить Барака, комфортно ли ему и не принести ли еще подушку?»

В 2013-м Дауни покинул «Субботним вечером в прямом эфире», отработав 33 из 38 его сезонов, с перерывом в 1982 году, когда он на два года стал главным сценаристом на «Позднем шоу с Дэвидом Леттерманом». Теперь Дауни делит свое время между городом Нью-Йорком и сельской частью штата, где он стремится заслужить звание «безобидного чудака».

Есть какие-то безобидные мелочи, которые бесят вас в комедии?

В последние несколько лет меня больше всего напрягал этот ленивый вид политической комедии, который притворяется смелым, но на самом деле затрагивает только безопасные темы. Обычно вместо смеха он вызывает, как это называет мой коллега Сет Майерс, «аплодисмехты»[2]2
  В оригинале английское – clapter; образовано от clap-хлопать, по аналогии с образованием слова laughter – смех от laugh – смеяться.


[Закрыть]. Аплодисмехты – это громкие основательные аплодисменты, перемежающиеся парой подбадривающих криков, которые дают тебе понять, что зрители соглашаются с тобой, но то, что ты сказал, недостаточно смешно для того, чтобы и правда над этим посмеяться.

Билл Мар – смешной парень, но, похоже, аплодисмехты ему нравятся больше, чем смех. Большая часть его материала сводится к тропу «белые – отстойные тупые расисты». Похвальная провокационность, но это самый лизоблюдский вид комедии, дающий его аудитории, неуверенной в своем общественном статусе, такое приятное чувство, что есть люди поглупее их.

У меня самого не самые четкие политические взгляды на общественные проблемы, но что касается моей работы, здесь самое важное, чтобы было смешно и чтобы подобного комментария еще никто не делал. Нет необходимости в том, чтобы моя аудитория соглашалась со мной, и даже хорошо, если не соглашается. Легко плыть по течению, говоря только правильные вещи, которые до тебя уже протестировали и ты знаешь, что они сработают. Публика всегда будет тебе аплодировать, и ты не рискуешь услышать тишину в ответ.

А что насчет безобидных мелочей, которые бесят вас именно в шоу «Субботним вечером в прямом эфире»?

Меня раздражают звездные камео. Помню один скетч из финального шоу 2009 года. В качестве ведущего выступал Уилл Феррелл. Он сидит в ресторане с парой приятелей, один из них Билл Хедер, и они обсуждают воспоминания Уилла о Вьетнаме. Уилл начинает петь песню Билли Джоэла Goodnight Saigon («Спокойной ночи, Сайгон»). Она заканчивается строчкой «And we’d all go down together» («Мы все погибнем вместе»). То, что начиналось как комедийный скетч, превратилось в конвейер по поставке звезд. К моменту выхода программы в ней уже было около 35 знаменитостей. Вся задумка превратилась в фееричное дрочево – лишь бы протащить побольше звезд с громкими именами. Некоторые писатели прогнозировали, что скетч вырежут после финальной репетиции, и я бы сказал то же самое после первой читки сценария, но когда я узнал, что там появятся Энн Хэтэуэй, Том Хэнкс, Пол Радд и т. п., я понял, что скетч точно не вырежут. «Я на 100 % гарантирую, что этот скетч попадет в эфир, и если какой-то материал придется урезать, то этот кусок будут защищать. Это в чистом виде демонстрация силы использования блядских громких имен».

И конечно же, скетч показали, даже несмотря на то, что некоторые другие миниатюры пришлось сократить, чтобы уложиться в эфирное время, включая скетч того же автора. Наверное, это все часть бизнеса, но, по моему мнению, выглядит почти как реклама. Но что ж, она нас всех кормит.

Что вы думаете о появлении в гостях шоу таких квазизнаменитостей, как Моника Левински и Пэрис Хилтон?

Было особенно неловко, когда Пэрис Хилтон вела шоу (в 2005-м). А самым унизительным было то, что на этой же неделе «Южный парк» выпустили свой гениальный эпизод «Соревнование за звание самой тупой испорченной шлюхи», который просто уничтожил ее. Чрезвычайный контраст, и далеко не в нашу пользу.

В то время, в мае 1999-го, когда приходила Моника Левински, ведущим шоу был Кьюба Гудинг-младший. И, по всей видимости, он был довольно сильно раздражен тем, что Моника в итоге превратилась в его соведущую: «С Кьюбой Гудингом-младшим и Моникой Левински». Я его за это совсем не виню, и вот почему.

Я тогда написал кое-что для Моники Левински, но она отказалась это делать. Там не было никакой жести, просто небольшая пародия на репортажи об инаугурации президента, которые так любят кабельные каналы. История о президентских наколенниках: как во время президентства Эндрю Джексона наколенники делали из дерева и кожи в тех же мастерских, где делают упряжки. Дальше мы постепенно рассказываем, как менялась эта традиция, пока не доходим до момента с Моникой. Все, что ей нужно было делать в скетче, это стоять и слушать, как Кени Джи, которого играл Джимми Фэллон, исполняет для нее жутковатую серенаду на саксофоне. Она прочитала сценарий и такая: «Нет, неинтересно». И это было сказано довольно презрительно, как будто сценарий недотягивал до ее уровня. Ну, знаете, уровня Моники Левински.

Мне казалось, скетч был смешным сам по себе, но вдобавок к тому он был бы на руку и ей, и нам. Она могла бы показать, что раскаивается, признав, что мы ее наняли именно потому, что она была в центре скандала.

После этого случая я утвердился в мысли, что прошли те дни, когда шоу могло приглашать странных ведущих и музыкантов, таких как (старомодный гитарист и певец) Леон Редбоун или Fear (панк-группа из 1970-х), просто потому что из этого может выйти что-то интересное. В 1980-м, последний год, когда над шоу работал первоначальный состав актеров и писателей, Лорн Майклз сказал нам, что каждый из нас может выбрать либо музыкального гостя, либо ведущего в один из эпизодов. Это был своеобразный подарок на выпускной. Просто представьте себе. Я выбрал Строзера Мартина, хара́ктерного актера, от которого я был без ума с тех пор, как посмотрел фильм «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» (где он играл босса боливийской шахты). Еще он снимался в вестернах Сэма Пекинпы и играл охранника тюрьмы в фильме (1967 года) «Хладнокровный Люк». Из него получился просто великолепный ведущий.

Сама идея, что сейчас мы можем выбрать в шоу кого-то вроде Строзера Мартина, немыслима. Поначалу гостями были просто люди, которые нам нравились и которых мы хотели представить зрителю. Вопрос рейтингов никогда специально не обсуждался, и когда определенный эпизод получал действительно заоблачные рейтинги, для нас это было довольно неожиданно.

За годы работы в шоу вы отмечали какие-то особые качества, которыми должен обладать актер, чтобы провести шоу с большим успехом?

Успешный ведущий может быть либо человеком-идеей, несущим особый посыл в аудиторию, как, например, Том Брэди (квотербек НФЛ) или сенатор Джон Маккейн. Либо просто очень смешным человеком, не обязательно отличным актером, но обладающим блестящим чувством смешного, как Конан О’Брайен или Джон Стюарт. Или он может быть великолепным актером, который не имеет репутацию комика, но может сотворить чудесные вещи с правильным сценарием.

Одним из ведущих, от которых я был особенно в восторге, был Николас Кейдж в 1992-м. Он играл такую страсть и наивность, это было так красиво. Во всем, что он делал, он был великолепен. Джефф Голдблюм – другой аналогичный пример. Он был бесподобен в комедийной роли. Возможно, он не самый смешной парень при личном общении, но к делу он подошел как к серьезной актерской работе: «Какая у меня мотивация? Как я могу это сделать?» И потом он начинает выступать, и он безупречен. Джастин Тимберлейк тоже в числе моих любимых ведущих. В начале карьеры он был очень спокойным и сдержанным, но по мере взросления превратился в очень смешного актера и исполнителя. И он всегда привносит в шоу этот образ – образ покорителя женских сердец.

Но, конечно же, кто-то оказывается лучше в живых выступлениях, кто-то хуже. В роли ведущего тебе приходится отдавать весь контроль нам (сценаристам), и поэтому мы всегда чувствуем особую ответственность за каждого, кто соглашается оказаться в такой уязвимой позиции. У нас есть правило не говорить про актеров гадости, хотя оно нарушается время от времени. Прямо как в обществе анонимных алкоголиков. Все личные разговоры не покидают комнаты.

Раз уж мы подняли эту тему: за время существования проекта в нем поучаствовали откровенно ужасные ведущие, включая печально известное шоу 1991 года с актером Стивеном Сигалом у руля.

Да, это как раз тот случай. Мы изо всех сил старались не обсуждать, какой он самодовольный кретин.

Возникла какая-то конкретная проблема? Он отказывался сделать что-то, от чего зависел успех шоу?

Что ж, наверное, сейчас уже можно рассказать. Он просто неимоверно тупил. У Роба Шнайдера была очень смешная идея для монолога. Сигал должен был выйти и сказать: «Знаете, всем очевидно, я сделал себе карьеру в таких боевиках, как “Смерти вопреки” и “Во имя справедливости” и т. д.». Аплодисменты, аплодисменты. «Я не собираюсь за них извиняться, мне кажется, это были хорошие фильмы. Но правда в том, что я готов двигаться дальше. Теперь главное для меня – это музыка». Потом он должен был взять гитару и исполнить очень трогательную версию (хит 1974 года Карла Дугласа) Kung Fu Fighting. Не рок-н-ролльный вариант, по звучанию должно было быть похоже на Amazing Grace[3]3
  Христианский гимн.


[Закрыть]. Очень медленное и торжественное пение: «Everybody was… kung fu fighting. Those cats… those cats were fast… as fast as lightning»[4]4
  Все дрались в стиле кунг-фу, эти коты были быстры, как молнии.


[Закрыть]. Эта идея мне казалась просто уморительной. И, конечно же, Сигал выходит на сцену и решает следовать своим инстинктам, которые подсказывали ему спеть ее громко и круто, как голливудский актер, у которого есть своя группа. Это как если бы ты пошел в ресторан поесть с друзьями и вдруг осознаешь: «Блядь, сегодня же ночь блюза! Вот черт!» И вы не можете поговорить, потому что какой-то 55-летний мужик вовсю отжигает на сцене.

Вы работали над SNL дольше, чем любой другой сценарист за всю историю шоу. И все же, несмотря на все уважение сообщества, NBC вас уволили на целый сезон в 1998 году.

Это все случилось из-за Дона Ольмайера (на тот момент исполнительного продюсера NBC). Ведущий пародийной новостной рубрики SNL The Weekend Update Норм Макдональд и я писали много шуток об О. Джее Симпсоне. Это все продолжалось три года, и Дону, хорошему другу О. Джея, это просто надоело.

Ваши шутки про О. Джея были далеко не безобидными. Они часто заканчивались чем-то типа: «Потому что О. Джей убил двух человек»[5]5
  Речь о громком судебном разбирательстве. Симпсона обвиняли в убийстве жены, но он был оправдан.


[Закрыть].

Да, мы не особенно себя сдерживали. (Смеется.) Как раз то, что мне нравится в Доне, что его дружба с О. Джеем такая олдскульная, совершенно нетипичная для шоу-бизнеса. В конце он уволил и меня, и Норма, но глубоко в душе я уважаю Дона за его преданность другу. Большинство людей в шоу-бизнесе ради малейшей выгоды продадут кого угодно. А Дон был противоположностью. Он устроил вечеринку для суда присяжных после оправдательного приговора в 1995 году. Он прошел через все это с О. Джеем.

Не уверен, что Норму понравился опыт увольнения так же сильно, как мне, но для меня это стало захватывающим событием. Так хорошо обо мне СМИ еще никогда не писали. Мы получили огромную поддержку от людей, которыми я восхищаюсь, некоторые из них – мои друзья, а некоторых я лично не знал, но они решили, что нужно мне позвонить, предложить помощь. Веселые времена.

На тот момент вы проработали в шоу 20 лет. Увольнение должно было хоть немного вас задеть.

Честно говоря, Норм и я проработали над The Weekend Update целых 3,5 сезона, и мне казалось, что мы все уже сказали. Что мне нравилось в нашем подходе к рубрике – он был похож на то, что панк делал с музыкой: максимальное упрощение. Мы делали все, что захочется, и не искали легких путей. Мы не были милыми, белыми и пушистыми. Мы не собирались рассказывать простенькие политические шутки, заслуживающие аплодисмехты, чтобы показать зрителям, что мы с ними заодно. Мы хотели быть жесткими и в чем-то даже анархистами.

Но разве связь со зрителем не нужна совсем? Можно ли быть совершенным анархистом, когда речь идет о юморе?

Ну, да. Но это Норм Макдональд. Какие-то вещи он делает, просто чтобы попробовать, и совсем не боится тишины в ответ. Взять, к примеру, его выступление 2008 года на прожарке Боба Сагета. Все шутки Норма были будто из руководства для тамады 1920-х годов: «(Комик) Джиральдо сегодня с нами. У него грация лебедя, мудрость совы, глаз орла. А сам он, дамы и господа, курам на смех. Сюзи Эссман – профессиональная актриса. Всем говорит, что она вегетарианка, а сама на этом собаку съела».

Как-то в один год, когда SNL был на летних каникулах, Норм и я прочитали историю о газете, которую издавали бездомные для бездомных. Мы начали импровизировать на тему, как жесткий главный редактор раздает задания репортерам: «Эдвардс! От тебя я хочу получить 1000 слов о том, как справлять нужду в штаны! Ты! Дэвис! Что насчет очерка для широкой публики об испачканных мочой матрасах? Бернштейн! Справишься с аналитическим лонгридом про людей, чьи мозги мониторят ЦРУ?»

Я совсем уже и забыл про этот разговор, когда мы начали работу над первым эпизодом SNL той осенью, и тут Норм мне говорит: «Эй, Дауни. Помнишь идею про бездомных? Про газету, написанную бездомными для них самих? Так вот, я тут был в Лос-Анджелесе на мероприятии по сбору средств для бездомных…»

И я думаю про себя: «О, нет…»

А он говорит: «Ну да… Я исполнил этот бит[6]6
  Бит – англ. bit – шутка или серия шуток на заданную тему.


[Закрыть] со сцены… на том мероприятии… И всем ужасно не понравилось!»

Норм самый смелый комик. В The Weekend Update он иногда выдерживал паузу после шутки, потому что хотел, чтобы зрители точно поняли, что да – это вся шутка, но он все равно считает, что она смешная. Он не паниковал и не пытался скорее перепрыгнуть к следующему материалу, чтобы не слушать тишину в ответ. Он хотел дать людям шанс.

Не знаю, насколько Лорн был поклонником The Weekend Update. Мне кажется, шутки были слишком злыми для него, и ему не нравилась бесстрастная невозмутимая подача. Но он поддерживал нас, сколько мог, и мы искренне благодарны ему за это. Я готов отстаивать The Weekend Update. Я горжусь тем, что мы делали. Почти все эти сегменты, кстати, в итоге вырезали из повторов.

У критиков всегда были довольно странные отношения с шоу. Они так реагировали на эпизоды, которые считали провальными, будто их предал хороший друг.

Я помню, самая кретинская рецензия на шоу вышла осенью 1984-го. Тогда уже работал новый актерский состав с Крисом Гестом и Марти Шортом, и People опубликовали разгромный обзор. Знаете, мне кажется, в девятом круге ада тебя окружают идиоты, смотрящие на тебя свысока. Я даже как-то пытался написать об этом скетч. Он был про то, как Галилео дразнят другие астрономы при дворе у Папы (в XVII веке). Он окружен другими учеными, и они такие: «О боже, Галилео! Меня так тошнит. Наверное, это все от этого вращения Земли вокруг своей оси!!! Ха-ха, да ладно, я просто шучу». И такое постоянно происходило бы с Галилео и сводило бы его с ума.

В общем, в рецензии критик говорил про бит «Синхронное плаванье» с Крисом Гестом, Гарри Ширером и Марти Шортом. Он о двух парнях, тренирующихся в синхронном плаваньи для Олимпийских игр. И Крис играет этого блестящего персонажа, такого не очень смешного, невнятного гея-хореографа: «Я был режиссером регионального театра… и если мне снова придется это делать, я убью себя “Вег-о-Матиком”[7]7
  Один из первых кухонных приборов, облегчает нарезку овощей, получил широкое распространение и часто упоминался в поп-культуре.


[Закрыть]». И в рецензии People пишут: «Разве новый сезон SNL не ужасен? Они там шутят про “Вег-о-Матик”». И конечно же, они совсем не понимают, зачем мы упомянули «Вег-о-Матик». Эта отстойная отсылка на «Вег-о-Матик» – часть хара́ктерной шутки, долбаный ты идиот.