Текст книги "Повелители теней"

Подобное поведение животных повторилось еще дважды: тощий кот бросил добытую им крысу и скользнул в кусты, привязанная к колышку коза принялась бегать кругами и не останавливалась, пока они не прошли.

Джилли разбил свою палатку под нависающей скалой. Когда они подошли, торговец сидел в задумчивости, подкидывая в огонь щепки. Керен улыбнулась, заметив его унылую физиономию, и обернулась к магу: – Вы можете нас вернуть уже сейчас.

– Не здесь, – вмешалась Сувьель. – Нас могут заметить.

Керен указала на густую тень под нависающей скалой, прямо за спиной у Джилли:

– Может, там?

Маг с упреком взглянул на нее:

– Попытка взять реванш, месть?

– Он заслужил это.

Рааль Хайдар расправил плечи:

– Это довольно утомительно. – Он произнес два коротеньких слога, и Керен ощутила, как через нее прошла ледяная волна. Она задрожала, разом падая обратно в ночь.

Джилли вскочил на ноги и успел до половины вытащить меч, прежде чем узнал их. Сувьель кинулась к огню, протягивая замерзшие руки, Керен сделала то же самое. Торговец облегченно выдохнул и сел на место.

– А я думал, что за этот день уже истратил все свои страхи и волнения, – произнес он.

– Нет времени объяснять, Джилли, – сказала Сувьель. – Нам необходимо свернуть лагерь прямо сейчас, прежде чем сюда придут. А у нас только две лошади на троих, поэтому чем раньше мы уедем, тем спокойнее мне будет.

– Нас будет четверо.

Керен и Сувьель разом повернулись к Раалю. Высокий человек выдержал холодный взгляд Сувьель, на его губах появилась легкая улыбка.

– Судьбе угодно, чтобы мы путешествовали вместе, Шин Хантика, – пояснил он. – Мой путь, как и ваш, лежит на север, в Прекайн. – Он слегка поклонился, словно признавая ее превосходство. – Я уверен, что еще пригожусь вам.

Сувьель молчала, Керен чувствовала ее неуверенность и подозрительность, поскольку единственный способ, которым Рааль мог узнать об их планах, – прочитать мысли Сувьель.

Потом она кивнула:

– Прекрасно. Мы рады вашему обществу.

– Мы достигнем места в мгновение ока? – поинтересовался Джилли, поднимаясь. – Или нас ждут долгие дни езды по горам?

– Боюсь, нам придется остаться на привычном нам уровне существования, – ответил Хайдар.

Джилли нахмурился:

– Нет сил сдержать радость!..

ГЛАВА 11

Полуправда и полуложь

Пугают лишь слабый ум.

Чистая правда страшнее…

Размышления, 27

Незавершенное заклинание повисло над столом Бардоу – переливающийся шевелящийся пестрый клубок. Пара тонких свечей в нишах у двери давала слабое желтоватое свечение, но зарево от заклинания было совсем иным. Радужные сполохи играли на пыльных стопках книг на столе, на гербариях, статуэтках, напильниках и пинцетах, пустых чернильницах и тарелках с остатками засохшей еды. Маг сидел в высоком кресле, опираясь локтем на подлокотник и положив подбородок на ладонь. Он устало глядел на радужный шар.

Бардоу действительно устал. Если б он пытался создать простой магический кристалл, это было бы лишь делом времени и полной сосредоточенности. Сотворение этого кристалла было совершенно другим. На самом деле он пытался воссоздать подобие Хрустального Глаза, способного провидеть грядущее, используя для этого несколько сплетенных друг с другом Песен Низшей Силы. Его голова гудела от напряжения, ибо он одновременно воспроизводил Песнь Созерцания, Песнь Покрова, Движения и Соблазна, стараясь удержать рвущиеся из них силы и направить их все на одну цель, в одну точку.

В этой самой точке тьма оборачивалась светом, красное порождало черное, белый цвет становился серебристым, травянисто-зеленым, сапфировым, переливался всеми оттенками желтизны. Бардоу произнес первый слог последнего, пятого заклинания, которое должно было объединить все предыдущие, – Песнь Связывания Воедино. Темные нити петлями охватили созданное, помещая его в какое-то подобие клетки.

Маг облегченно вздохнул и обмяк в кресле. Слова Песен оставили его сознание – гаснущая радуга звуков, ощущений, эмоций. Он провел по лицу дрожащей рукой и потер слезящиеся глаза…

Однажды, задолго до могонского завоевания, маг присутствовал при подобном эксперименте, произведенном Архимагом Аргатилем. У того это заняло всего несколько минут и совершенно его не утомило. Но Аргатиль погиб вместе с Императором на плато Аренджи, Сила Корня была разрушена и погублена, оставив после себя только простейшую Низшую Силу, с которой невозможны настоящие свершения.

«Камнями и грязью стараемся мы законопатить плотину, – подумалось ему. – Этого может оказаться недостаточно, даже и с Хрустальным Глазом».

Заклинание, висящее над столом, превратилось теперь в небольшую бледную сферу, поверхность которой время от времени будоражили темные вихри. Сейчас эта сфера успокоилась, но противоречащие друг другу силы, которые маг собрал воедино, скоро начнут конфликтовать, и он должен будет ввести их в резонанс друг с другом. Тогда цель будет достигнута.

Бардоу оперся на подлокотники и встал. Ноги его задрожали и едва не подкосились. Коротко засмеявшись, он на миг замер, потом достал из-под пергаментов трут, зажег масляную лампу и заковылял к окну. Тяжелое серое одеяло свисало с окна как военный стяг. Он отодвинул его в сторону, и лучи солнечного света вмиг разогнали сумерки в комнате. Хлопья пыли, слетевшие с одеяла, повисли в воздухе. Бардоу щелкнул задвижкой и распахнул окно, потом облокотился на подоконник и положил руки на нагретый камень.

Крусквель купался в золотистом сиянии полуденного солнца, неожиданно щедрого для разгара осени. Из своей башни Бардоу видел, что люди вовсю пользуются хорошей погодой: сохло выстиранное белье, кое-где ремонтировали крыши, работы по постройке казарм шли полным ходом, лошади паслись в поле, где послушники и несколько рыцарей упражнялись в верховой езде. Он глубоко вдохнул, почувствовав запах травы и дыма. На него неожиданно нахлынули воспоминания…

Он припомнил, как стоял однажды, облокотясь на высокий подоконник, очень похожий на этот, ощущая на лице солнечное тепло и вдыхая прохладный горный воздух, и смотрел вниз, на узкие петляющие улочки, пролегающие через город, мимо университетского холма, простых домов и гостиниц, ведущие в переулки с тавернами и лавками травников, старьевщиков, портных, цветоводов, мастеров-стекольщиков. Там была кондитерская, где продавались сласти, привезенные из всех известных крупных городов, и странный маленький магазинчик, торговавший снаряжением для походов в горы. А вверху над ним шумело множество зеленых крыльев…

Бардоу закрыл глаза, стараясь прервать поток воспоминаний. Прошло полвека, а он все никак не может забыть первые дни, когда стал студентом в Треваде. Последний раз он был там через год после завоевания, а потом до него доносились только слухи и сплетни об ужасной резне, устроенной Слугами в городе магов после гибели Силы Корня. Если Сувьель выживет и вернется с Глазом, он наконец узнает, что же осталось от места, где он провел юность, если хоть что-то осталось.

До усталого, измученного мага донеслись поющие детские голоса. Вглядевшись внимательнее, он заметил несколько мальчиков и девочек, сидящих под деревьями. Один малыш между приступами смеха пропел старый абсурдный стишок о свинье и свистульке. После него встали две девочки с заплетенными в косы светлыми волосами, они захлопали в ладоши и запели:

Семя дает росток,

Росток ушел в стебелек,

Стебель рождает лист,

Лист на ветке повис.

Ветка, дерево, лес,

Лес от земли до небес.

Они пели, показывая руками происходящее. В конце они подняли руки над головами и счастливо засмеялись. Бардоу глядел и слушал со слезами на глазах. Это был детский стишок, но он содержал в себе, хотя и в сильно упрощенном виде, все основные элементы Великого Обряда, посвященного Древу-Отцу. Обряд исполнялся два раза в год, в разгар лета и среди зимы.

«…Сейчас у всех нас зима. Только у наших детей осталась вера, которую мы потеряли. Невинность не дает им постичь суровую правду».

За спиной раздался стук в дверь.

– Я занят, – бросил он через плечо.

– Ничего подобного, – возразил женский голос.

Он повернулся:

– Я работаю над одним очень важным заданием.

– А юный Джеффи утверждает, что это не так. Он сказал, что вы сидите у окна и болтаете с птицами.

Буркнув – «Сохрани меня Мать!» – он поспешил к столу и поставил высокую книгу напротив клубящейся сферы, закрывая ее от посторонних взглядов. Потом он подошел к двери, отпер ее и вернулся к столу, произнеся:

– Входи!

Появилась симпатичная девушка с подносом, заставленным мисочками, над которыми возвышались кувшин и кружка. Девушка лучезарно улыбнулась и поставила поднос на низкую скамеечку у окна. Потом она испытующе посмотрела на Бардоу.

– Знаешь, я ел.

– Может быть, Шин Бардоу, но сыр с хлебом совершенно неподходящая еда для человека вашего положения и возраста.

У Фионны были рыжие, доходящие до пояса волосы, ее коричневое платье освежал наброшенный на плечи песочного оттенка платок. Девушка была помощницей Галдамара, но как-то получилось, что взяла на себя заботу и о маге. Она приносила ему еду, отправляла в стирку его вещи, что-то зашивала… Бардоу подозревал, что за всем этим стоит забота Сувьель.

Пока он знакомился с содержимым мисочек, в которых оказались тушеные овощи, салат с орехами и горячие булочки, Фионна выглянула в окно. Бардоу услышал, как кто-то из детей позвал ее, и она махнула в ответ.

– Переговариваешься со своими юными шпионами? – хмыкнул он.

Девушка повернулась к нему, усмехаясь:

– Я зову их своими маленькими рыцарями. И распределила между ними обязанности по подметанию дорожек, еще они поливают цветы, а я учу их тем песенкам и стихам, которые сама знала в их возрасте. – Она помолчала. – Пока не начала это делать, и понятия не имела, насколько сильна была моя вера в Силу Корня, когда я была маленькой девочкой.

– Сколько тебе было, когда погибло Древо-Отец?

– Всего семь. Мать тогда целыми днями плакала, а отец почти ничего не говорил. Наш деревенский жрец уехал, чтобы участвовать в защите Храма Древа в Аднагоре. Почти все жрецы тогда погибли, соблюдать обряды и читать молитвы стало некому, некому стало и учить детей, и выполнять те незаметные обязанности, которые объединяли всех жителей деревни. Единственное, что нам оставалось, – учиться выживать. Когда Галдамар привез меня сюда год назад, я все еще изучала Низшую Силу. А Шин Хантика познакомила меня с детьми, когда приезжала сюда в предпоследний раз. Я почувствовала, что просто обязана научить их тому, что сама знала в детстве.

Бардоу ощутил укол совести за свое недавнее замечание:

– Значит, это ты научила их «Семечку»?

Фионна закусила губу:

– Не должна была?

– Нет, нет… Я просто думал, помогает или мешает простодушие в такие суровые времена.

Девушка улыбнулась:

– Жрецы Матери-Земли очень хорошо преподают историю, Шин Бардоу. Дети, разумеется, знают, что случилось шестнадцать лет назад. Я почувствовала, что им не хватает простой радости. – Она снова выглянула в окно. – Странно, что сами маги до сих пор не поняли этого.

Бардоу рассмеялся, она посмотрела на него. Он наполнил из кувшина стакан, передал ей, потом налил второй для себя.

– Существует некое противоречие в самом сердце Ордена Магов. Видишь ли, до завоевания все старшие жрецы Ордена Древа-Отца были также членами Ордена Магов, но не все маги были при этом жрецами. Когда возникала необходимость в овладении Силой Корня, всех магов отправляли на учебу в Храм Матери-Земли в Треваде. Это не так запутанно, как кажется, просто такое сплетение мистического и практического, любовный танец с выверенными движениями. – Он отпил глоток из своего стакана. – Когда Сила Корня погибла и пал Беш-Дарок, а жрецы, защищавшие храмы, были убиты, ни один из кучки выживших магов не был жрецом. Когда погиб Архимаг, мне пришлось собирать самых сильных и рассудительных и вести их сюда. Здесь мы работаем, совершенствуя наше владение Низшей Силой и готовясь к предстоящей борьбе. Изредка появляется кто-нибудь еще и присоединяется к нам, но большинство новеньких – совсем юные, почти дети, привезенные сюда друзьями или покровителями. – Он едва заметно улыбнулся. – Все они жаждут учиться и готовы внимать всем премудростям, преподнесенным учителями.

Фионна смотрела в пол:

– Простите, если я выказала неуважение.

Он покачал головой:

– То, что мы здесь делаем, слишком важно, чтобы позволять уважению становиться выше истины. Фионна…

Она взглянула ему в глаза.

– Продолжай учить своих «маленьких рыцарей» всему, что знаешь. Вноси радость в их жизнь.

Она кивнула:

– Благодарю вас, Шин Бардоу. Может быть, вы захотите познакомиться с ними?

Бардоу задумался:

– Да, думаю, стоит… – Он умолк, прислушиваясь к появившемуся слабому жужжанию. Потом быстро поднялся. – Боюсь, что не сейчас, – продолжил он, провожая изумленную Фионну к двери. – Прошу прощения, что заставляю тебя уйти, но есть кое-что, чем я должен заняться без промедлений.

– Могу я помочь? – спросила она, останавливаясь на пороге.

Маг отрицательно покачал головой:

– Это довольно опасно, я не хочу подвергать тебя риску.

– Понимаю. Всего хорошего, Шин Бардоу.

– До встречи.

Когда она ушла, Бардоу захлопнул и запер дверь, потом кинулся к окну и закрыл его, задернув одеялом. Потом он подошел к столу и убрал книгу. Сфера пульсировала, ее бледную поверхность сотрясали вибрации. Бардоу снова начал Песнь Связывания, ожидая, что противоборствующие силы вот-вот сорвут с себя путы первой Песни.

Шли секунды. Воск стекал со стоящей на столе свечи и разливался лужицей. Бардоу облизнул пересохшие губы и моргнул больными от напряжения глазами. В сфере что-то хрустнуло, и пламя свечи резко метнулось в сторону. Серебряные вихри внутри шара набирали обороты, разрастаясь. Он начал еще одну Песнь Связывания для готовых высвободиться заклятий, и через миг сфера, сейчас уже размером с его голову, прекратила расти. Ее поверхность превратилась в движущуюся зеркальную мозаику. Он увидел тысячи раз отраженное в ее кусочках собственное лицо, прежде чем крошечные зеркала превратились в абсолютно черную поверхность.

Готово. Продолжая повторять Песнь Связывания, он начал Песнь Крыла Духа. И усилил свою концентрацию, сфокусировав сознание в воображаемой точке на гладкой поверхности шара. Окружающие его предметы стали бледнеть и исчезать, по мере того как Песнь Крыла захватывала и наполняла его сознание. Исчезло все, кроме черного шара, и внезапно маг оказался летящим в мертвой пустоте, падая сквозь непроглядную ночь. В этом Промежуточном Пространстве было холодно, холод старался поймать его, связать и подчинить его волю. Но Бардоу сопротивлялся, призывая на помощь тепло живущих в нем воспоминаний.

«Таврик, – внезапно подумал он посреди своего полета. – Хочу увидеть Таврика».

Крыло Духа повернулось, непроглядная тьма приобрела угрожающий серый оттенок. Он начал опускаться по грозовому небу через огромные скопления облаков, завесу тумана и дождя. Облака расступились, и в серой дымке он заметил тянущиеся под ним горы, поросшие лесом. Через миг он узнал в них северные отроги Бахрузских гор, которые простирались в сторону Великой равнины в Рохарке. Потом Крыло развернуло вправо, его пронесло мимо высоких пиков на юг, к обширному лесу Фаладора.

Движение замедлилось над верхушками деревьев в южной части леса, недалеко от берега озера Орним. Потом Крыло потащило его вниз через ветки деревьев, ловко лавируя между ними. Откуда-то пришел звук капающей воды, но Бардоу не чувствовал и не видел ничего, кроме странного спокойствия и сосредоточенности на своей цели.

Сквозь сумрак пробивался свет факелов и костров, показалась поляна с контурами палаток на ней, рядом паслись стреноженные лошади, у костра виднелись силуэты. Он подвинулся ближе, скользя под кронами деревьев, и увидел Таврика, сидящего напротив Коделя. Здоровой рукой Таврик ловил камешки, которые бросал ему Кодель.

Камешки падали слева, справа, они летели высоко и низко, все быстрее и быстрее, пока наконец Таврик не смог поймать один из них. Он засмеялся, Кодель засмеялся вместе с ним. Внезапно Кодель умолк и повернул голову, прислушиваясь к шуму деревьев и пристально вглядываясь в то место, где маг устроил свой наблюдательный пункт. Бардоу невольно улыбнулся. Пусть у Таврика нет магических способностей его предков, зато они, кажется, присутствуют у Коделя.

Почувствовав желание хозяина, Крыло убралось с поляны. Бардоу внезапно осознал, что он не увидел здесь ни Химбера, ни Пирисы, ни брата Командующего, Койрега. А у пары-тройки людей Коделя на руках и головах были свежие повязки. Что это: нападение, засада? Он представил лицо Химбера: ничего не произошло, проделал то же самое с Пирисой. Крыло не двигалось, что могло означать только одно – они оба мертвы.

Тогда он подумал о Койреге, и его взгляд переместился сквозь листву, дымы костров и ткань палатки. Когда он снова сфокусировал зрение, то был уже внутри палатки и разглядывал Койрега с потолка. Койрег Мазарет спал, его руки и ноги были связаны, на лице виднелись синяки и ссадины. Бардоу ощутил беспокойство. Что сделал брат Икарно, что оказался в таком жалком положении?

«Но мальчик в порядке, – подумал он. – И Кодель, кажется, подружился с ним, что очень даже неплохо».

Маг помедлил, чтобы заглянуть внутрь связывающего заклинания. Все было хорошо, Песнь звучала у него в голове, хотя рано или поздно ее действие прекратится, и к тому моменту он должен будет оказаться в своем теле. Если, конечно, в его планы не входит вечно блуждать по Промежуточному Пространству.

«Сувьель Хантика», – пришла к нему четкая мысль.

Все картинки померкли и разбежались в стороны, Крыло взмыло и повлекло его через тьму, уверенно и настойчиво. Холод опять начал проникать в тело, заставляя чувствовать неуверенность и волнение. Но он снова призвал на помощь все, что любил, людей и родные места, прошлое и настоящее, и у него получилось. Тьма расступилась, показались освещенные ярким солнцем горы. Крыло влекло его на север, довольно низко, так что он смог разглядеть белых коз, пасущихся на склонах и выкапывающих из-под снега корешки и траву. Потом горы уступили место долине с развалинами древней цитадели.

Маг тут же узнал Олвергост и увидел тысячи поднимающихся к небу дымков от костров. «Беженцы», – с тревогой подумал он. И, проносясь над цитаделью, лишь краем глаза успел заметить какую-то суету у подножия горы. Но Крыло несло его дальше, через горы…

Крыло замедлило свой ход над узким каменистым ущельем. Дорога, идущая по его дну, постепенно расширялась у небольшого водоема, берег которого порос густыми кустами. Там маг заметил дюжину всадников, которые что-то искали. Крыло тащило его все дальше, но он велел:

– Подожди!

Маг пристально разглядывал всадников. На некоторых из них были полные доспехи, на других только кожаные нагрудники, но все без исключения носили шлемы-маски. Слуги, понял он. Они были известны своей способностью преследовать жертву без устали даже в самых непроходимых местах. Но все они явно чем-то озадачены и утомлены. Если этот отряд – погоня за Сувьель и остальными, то где же она сама?

«Сувьель Хантика, – снова подумал он. – Найди ее».

И вновь Бардоу оказался в Пространстве, мертвящий холод которого проникал глубже, чем прежде, – верный признак того, что Связывающее заклятие начало слабеть. Но Крыло Духа, казалось, твердо знает, куда двигаться, – смазанные картинки с высокими горами мелькнули и пропали, появились другие образы: нагромождение обломков красных скал, окутанные клубами тумана зеленые заросли, освещенная солнцем долина. Маг интуитивно понял, что видит какие-то Королевства, места скопления первичной силы, где обитали сонмы духов, как добрых, так и враждебных. Он вспомнил Обряд Укрепления Духа в пещере Тревады и те видения, которые так поражали, когда его, словно сорванный ураганом лист, несло через Королевство Древа-Отца. То место было полно жизни. Его окружали толпы удивительных созданий, вовлекающих в свои игры, стада животных, разговаривавших с ним, и еще там было величественное, похожее на башню дерево, единственное из огромного леса, которое говорило с остальными. Он очнулся после Обряда настоящим магом, с сердцем, разумом и душой, полными Силы Корня.

…Мертвая сила, пустой престол. Как печально было осознавать, что эти призрачные картинки Королевств – все, что может показать ему Низшая Сила. Эта рана никогда не затянется.

Крыло кружило над сменяющими друг друга пейзажами, но один из них начал повторяться все чаще. Затянутый туманом лес. У Бардоу на миг появилась надежда, потом беспокойство, он осознал, что нужно либо следовать за Крылом, либо притянуть его поближе к себе. На туманный лес упала тень Пространства, усилив его опасения и задержав его на пороге. Бардоу заметил корявые очертания стволов. Кора переливалась сотнями оттенков зеленого, каждая веточка, даже самая маленькая, держала на себе светящиеся изнутри листочки. Капли росы сверкали, сияли и переливались, но нигде не было видно ничего живого.

«Бардоу…»

Его охватила дрожь. Голос был низким и тихим, почти шепот, но в нем чувствовалась сила и было что-то женское.

«Бардоу, сын моих дочерей, хранитель остатков ушедшего огня, слушай меня, заклинаю. Опасность больше, чем ты полагаешь, больше, чем можешь представить. Планы Повелителя Сумерек впиваются в плоть мира, подобно отравленным колючкам. Если ты не проявишь осторожность, ты станешь таким же, как он, и тогда все живое погибнет. Не подведи меня. Он забрал мою любовь, оставив меня в горе и гневе. Я жажду мести! И отомщу, сын моих дочерей. Я поставлю его на колени перед собой. Схвачу рукой за горло и перережу его! Я сделаю это, но ты не должен ошибиться».

…Сумрачный лес растаял. Холод вцепился в тело острыми когтями, тьма заволокла мозг, закружила в падении…

Маг стоял на четвереньках посреди комнаты, высокое кресло валялось у стены. Свечи догорели, в комнате было темно, свет почти не пробивался сквозь занавешенное окно. Некоторое время Бардоу так и оставался на полу. Он тяжело дышал, стараясь успокоиться и выделить из всего увиденного самое важное.

Мать-Земля. Он был на пороге ее Королевства, она говорила с ним, явление небывалое для тех, кто не входил в число ее жрецов. Его чувства метались где-то между простым страхом и благоговением, он понимал, что его благословило божество. ОНА говорила с ним!

Но все его эмоции перекрывало желание понять и узнать то, что не было высказано вслух, о чем именно она умолчала. Это ведь было предупреждение. Их планы каким-то образом на руку Повелителю Сумерек и его приспешникам. Как такое возможно? И что именно? Намерение захватить Беш-Дарок? Мороз прошел по его коже, когда он подумал о Таврике, едущем в одно из убежищ Детей. А Сувьель, отправившаяся за Хрустальным Глазом…

Маг вздрогнул. Почему Крыло не показало ее? Он припомнил все увиденное, как Крыло неслось к цели, словно выпущенная из лука стрела, а потом вдруг потеряло направление, словно сорвалось… но куда?

Он ухватился за край стола и встал на ноги, нашарил в полутьме трут и зажег огарок свечи. Некоторые из его пергаментов валялись на полу, на поверхности стола заклятия оставили несколько глубоких царапин. Бардоу поставил кресло на место и некоторое время постоял, опираясь на него и размышляя, увидел бы он Сувьель, если бы просто подождал.

«Нет, – решил он. – Я должен был что-то сделать…»

Он начал перебирать кипу бумаг на столе, но замер, вспомнив кое-что еще. «Я поставлю его на колени перед собой. Ухвачу рукой за горло и перережу его…»

Бардоу что-то сильно смущало. У Матери-Земли была темная сторона, как и у Стража Душ. Траурное выражение и суровость на ее лице были обусловлены двойной ответственностью: заботиться об умерших и давать силу новой жизни. Он видел такие изображения в Храме Матери-Земли, но, судя по всему, смерть Древа-Отца все изменила. Бардоу вздохнул и потер усталые глаза. Пока что самое страшное, что он понял из увиденного, – то, что их божество стало мстительным.