Текст книги "Разоблачение"

– Пока нет. Отрабатываем, правда, некоторые догадки.

– Эта линия недавно запущена, не так ли?

– Всего два месяца назад.

– Тогда можно сказать, что это сложности пускового периода. Обычное дело.

– Но дело обстоит так, – возразил Сандерс, – что «Конли-Уайт» приобретают нашу компанию как раз за наши новые технологии, особенно за новые дисководы CD-ROM, которые мы сегодня представить практически не можем.

– И ты хочешь им это сказать?

– Боюсь, что они и сами до этого завтра докопаются.

– Может, докопаются, а может, и нет. – Мередит откинулась на спинку кушетки. – Давай посмотрим на положение дел спокойно. Том, эти производственные проблемы на первый взгляд кажутся неразрешимыми, ней только на первый взгляд. А если разобраться, то ничего страшного. Я думаю, что сейчас как раз одна из таких ситуаций. Перетрясем всю сборочную линию. Никаких проблем.

– Возможно, и так. Но точно мы не знаем. На деле это может оказаться дефектом контроллерного чипа, и значит, нам придется поменять нашего сингапурского поставщика. Или хуже того – конструкторская недоработка, допущенная здесь.

– Возможно, – парировала Мередит, – но как ты только что сам сказал, наверняка мы не знаем. И я не вижу причин гадать в такое критическое время на кофейной гуще.

– Но, если говорить честно…

– Не в честности здесь дело, – перебила она, – а в глубинной сути происходящего. Ну ладно, давай посмотрим все пункт за пунктом. Мы сказали им, что у нас есть дисковод «Мерцалка»?

– Да.

– Мы собрали прототип и проверили его по всем параметрам?

– Да.

– Прототип работал как часы. Вдвое быстрее, чем лучшие японские аналоги?

– Да.

– Мы им сказали, что «мерцалки» поставлены на поток?

– Да.

– Вот и ладно, – заявила Мередит. – Мы им сообщили то, что кто угодно может подтвердить. Я бы сказала, что все – святая правда.

– Ну, в общем-то все так, но я не знаю, как мы сможем…

– Том, – Мередит положила руку ему на рукав, – мне всегда нравилась твоя прямота. Я хочу, чтобы ты знал, как я ценю твой опыт и честный подход к делу. Это еще одна причина верить в то, что «мерцалки» будут работать как надо… В принципе мы знаем, что это добротная разработка и что в конце концов дисководы заработают в соответствии с расчетами. Лично я в этом абсолютно уверена, так же как и в твоей способности вернуть работу в нужное русло. И я, не задумываясь, подтвержу это завтра на утреннем совещании. – Она сделала паузу и пристально посмотрела на Сандерса. Ее лицо находилось рядом с его, губы были полураскрыты. – А ты?

– Что – я?

Ее лицо было очень близко к нему, губы были полуоткрыты.

– Ты скажешь это на совещании?

Ее глаза были светло-голубыми, почти серыми. Он забыл об этом, так же как и о том, какие длинные у нее ресницы. Волосы, свободно падающие на плечи, полные губы, мечтательный взгляд…

– Да, – сказал он наконец, – конечно.

– Вот и прекрасно. Тогда будем считать, что с этим все. – Мередит улыбнулась и приподняла стакан. – Не будешь ли так добр?..

– Конечно.

Он встал с кушетки и направился за вином. Мередит, не вставая, следила за ним.

– А я рада, что ты себя держишь в форме, Том. Подкачиваешься?

– Дважды в неделю. А ты?

– У тебя всегда был прелестный петушок. Прелестный крепкий петушок…

Сандерс обернулся.

– Мередит…

Она хихикнула.

– Ну извини. Не смогла удержаться. Ну, мы же старые друзья. – Внезапно она озабоченно нахмурилась. – Надеюсь, я не обидела тебя?

– Нет.

– Не могу представить, что ты стал таким стеснительным, Том.

– Да нет, отчего же…

– Да уж. – Она засмеялась. – А помнишь ту ночь, когда мы сломали кровать?

Сандерс налил вино.

– Ну, не то чтобы сломали…

– Конечно, сломали. Ты перегнул меня через спинку в ногах и…

– Помню, помню…

– …и доска отломилась, а затем вылетело дно кровати, а ты все не мог остановиться, и мы продолжали, а когда я ухватилась за спинку в головах, это все…

– Я помню, – сказал он, мучительно пытаясь прекратить этот разговор и остановить Мередит. – Хорошие я были деньки. Слушай, Мередит…

– И та женщина снизу начала на нас вопить. Помнишь ее? Старую даму из Литвы? Она «тока хатела снать, тама хто-то умирать или как?»

– Ага. Слушай. Я хотел сказать о дисководах…

Мередит подняла стакан.

– Я тебя смущаю. Ты думаешь, я буду к тебе приставать?

– Нет-нет. И в мыслях не было.

– Вот и хорошо, я и не собираюсь, честное слово. – Она насмешливо посмотрела на Сандерса и, откинув голову назад и показав длинную шею, сделала глотом вина. – Фактически я – ой! ой! – Мередит внезапно вздрогнула.

– Что такое? – испуганно спросил Сандерс, подавшись вперед.

– Ой, судорога мышцу свела… Вот здесь, – зажмурив от боли глаза, она показала на плечо у основания шеи.

– Чем я могу тебе…

– Просто потри ее… здесь…

Сандерс поставил свой стакан и начал массировать Мередит плечо.

– Здесь?

– Да, ох, сильнее… сожми…

Он ощутил, как ее мышцы расслабились, и она вздохнула с облегчением. Осторожно покачав головой взад-вперед, Мередит открыла глаза.

– Ох… Намного лучше… Нет, не останавливайся.

Сандерс продолжал массировать плечо.

– Ох, спасибо. Как хорошо… У меня что-то там с нервом. Пустяк, но уж когда вступит. – Она снова покачала головой, проверяя, не вернется ли боль. – Ты все сделал прекрасно, Том. Руки у тебя всегда были волшебными…

Сандерс продолжал тереть Мередит шею. Он хотел бы остановиться, он чувствовал, что все идет не так, как надо, что он слишком близко к ней сидит, что он не хочет к ней прикасаться, но в то же время ему было очень приятно, и он смутно дивился этому ощущению.

– Чудесные руки, – простонала она. – Боже, когда я была замужем, я так часто тебя вспоминала.

– В самом деле?

– Конечно, – подтвердила она. – Говорю тебе, он в постели был ужасен. Ненавижу мужчин, которые не знают, что делают. – Она опять закрыла глаза. – Но с тобой подобных проблем никогда не было.

Она вздохнула, еще сильнее расслабилась и, показалось, потянулась к нему, обмякая, потянулась к его телу, к его рукам. Сразу все поняв, Сандерс в последний раз по-дружески сжал плечо и убрал руки прочь.

Мередит открыла глаза и понимающе улыбнулась.

– Слушай, – сказала она, – не беспокойся. Он отвернулся и отхлебнул вина.

– А я и не беспокоюсь.

– Я имею в виду дисководы. Если у нас возникнут осложнения и понадобится согласие высшего руководства для их устранения, мы его получим. А раньше времени под танки бросаться не надо.

– Ладно, согласен. Думаю, в этом есть смысл. – Втайне Сандерс был обрадован, что разговор вернулся к «мерцалкам», на безопасную почву. – К кому ты обратишься? Прямо к Гарвину?

– Думаю, что да. Предпочитаю действовать неофициально. – Она посмотрела на Сандерса. – А ты изменился.

– Нет, я все тот же.

– А я думаю, ты изменился. – Она улыбнулась. – Раньше ты ни за что не прекратил бы меня массировать.

– Мередит, – сказал он, – сейчас другое дело. Ты руководишь отделом, и я – твой подчиненный.

– Ой, не будь таким глупеньким.

– Но это правда.

– Мы – коллеги, – надула губки Мередит. – На самом деле никто здесь не думает, что я главнее тебя. Мне просто поручили чисто административную работу. Мы коллеги, Том. И я хочу, чтобы у нас были открытые, дружеские взаимоотношения.

– Я тоже.

– Отлично. Я рада, что в этом мы солидарны… – Мередит быстро наклонилась и поцеловала Сандерса в губы. – Вот. Что, это было так уж страшно?

– Мне вовсе не было страшно!

– Как знать? Может, нам в скором времени придется вместе лететь в Малайзию, разбираться со сборочной линией. Там такие чудесные пляжи… Ты когда-нибудь был на Куантане?

– Нет.

– Тебе понравится.

– Думаю, да.

– Я тебе все покажу. Мы свободно сможем прихватить там денек-другой для себя. Расслабимся, погреемся на солнышке.

– Мередит…

– И нет никому нужды об этом знать, Том.

– Я женат.

– Но ты же мужчина.

– Ну и что?

– Ох, Том! – воскликнула она с притворной суровостью. – Только не пытайся заставить меня поверить, что у тебя до сих пор не было даже маленькой интрижки. Помни, я ведь тебя знаю!

– Ты знала меня очень давно, Мередит.

– Люди не меняются. Во всяком случае, в этом отношении.

– Ну, а я думаю, что меняются.

– Ой, брось! Нам еще вместе работать, так давай будем получать удовольствие друг от друга.

Сандерсу очень не нравился этот разговор. Он чувствовал себя страшно неудобно.

– Я сейчас женат, – сказал наконец он, чувствуя себя твердолобым пуританином.

– Ну, твоя личная жизнь меня не заботит, – легко указала Мередит. – Я несу ответственность только за твои производственные показатели. Вот ты все время работаешь и ни на минуту не расслабляешься, а это опасно для здоровья. Так что будь веселым. – Она наклонилась вперед. – Ну давай – один маленький поцелуй…

Зажужжал интерком. Из него донесся голос секретарши:

– Мередит…

Мередит с раздражением посмотрела на аппарат:

– Я же сказала – никаких звонков!

– Прошу прощения, Мередит, но это мистер Гарвин.

– А, ладно. – Мередит соскочила с кушетки и прошла через всю комнату к столу, говоря на ходу:

– Но чтобы больше никаких звонков, Бетси!

– Хорошо, Мередит. Я хотела спросить вас, вы не будете против, если я минут через десять уйду? Я должна поговорить с домовладельцем насчет моей новой квартиры.

– Иди. Ты принесла мне пакетик, который я просила?

– Да, он у меня.

– Занеси его мне и можешь быть свободна.

– Спасибо, Мередит. Мистер Гарвин на втором аппарате.

Мередит сняла трубку и налила еще вина.

– Привет, Боб, – сказала она. – Что новенького? – Было невозможно не обратить внимания на легкий оттенок фамильярности в ее голосе.

Мередит говорила с Гарвином, повернувшись к Сандерсу спиной. Он сидел на кушетке, чувствуя себя опустошенным, безвольным и бесполезным. Секретарша вошла в кабинет, неся в руке пакетик из коричневой упаковочной бумаги, и передала пакет Мередит.

– …Конечно, Боб, – продолжала Мередит. – Я не могла бы более определенно высказать свое согласие. Мы обязательно этим займемся.

Секретарша, поджидая, когда Мередит отпустит ее, улыбнулась Сандерсу. Тот чувствовал себя неуютно, сидя без дела на кушетке; он встал, прошел к окну и, достав из кармана свой радиотелефон, набрал код Марка Ливайна. Он ему и на самом деле обещал позвонить.

– …Очень хорошая мысль, Боб, – слышал он за спиной Мередит. – Думаю, мы должны на этом сыграть.

Сандерс послушал, как телефон отщелкивает цифры набранного им номера. Затем в трубке раздался щелчок включившегося автоответчика, и мужской голос предложил: «Продиктуйте ваше сообщение после сигнала».

– Марк, – заговорил Сандерс, – это Том Сандерс. Я говорил с Мередит насчет «мерцалок». Она полагает, что для только что введенной в действие производственной линии все находится в пределах допустимого: надо просто перетрясти всю цепочку. Она предполагает занять следующую позицию: мы не можем наверняка сказать, что возникшая проблема настолько серьезна, что о ней стоит информировать всех. Мы должны на завтрашнем совещании представить банкирам и людям из «Конли» всю ситуацию как вполне обычную и предсказуемую…

Секретарша вышла из кабинета и, проходя мимо Сандерса, улыбнулась ему.

– …и что, если проблемы с дисководами на самом деле не удастся решить так просто, мы, с согласия руководства, поставим их в известность позже… Я ей передал наши соображения, и сейчас она разговаривает с Бобом, так что предположительно на завтрашнем совещании нам нужно будет придерживаться этой линии…

Секретарша подошла к двери и, дважды повернув головку замка, захлопнула за собой дверь.

Сандерс нахмурился: она заперла за собой дверь. Его беспокоил не сам факт, что она сделала, а то ощущение, будто он участвует в каком-то спланированном заранее спектакле, где все знают свои роли и дальнейшее развитие сюжета, а он – нет.

– …Ладно, Марк, в любом случае, если будут какие-либо изменения, я свяжусь с тобой перед началом совещания и…

– Брось ты свой телефон, – сказала внезапно подошедшая сзади Мередит, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом. Ее губы впились в его рот. Сандерс, уже едва осознавая свои действия, уронил телефон на подоконник, и они повалились на кушетку.

– Подожди, Мередит…

– О Боже, я весь день тебя хочу! – страстно шептала она. Затем, поцеловав его еще раз, перекатилась на него, перекинув ногу и прижав его к кушетке. Сандерс лежал в неудобной позе, но тем не менее понимал, что отвечает на ее ласки. Его первой мыслью было, что кто-нибудь может застукать их в таком виде. Он еще успел представить себя со стороны, оседланного собственной начальницей, одетой в деловой костюм цвета морской волны, и подумать, как может отреагировать нечаянно вошедший свидетель, когда ощутил, что его естество тоже не осталось равнодушным к ласкам Мередит.

Она тоже это заметила, и это воодушевило ее еще больше. Она откинулась, чтобы перевести дыхание.

– О, как здорово чувствовать тебя всего… Я не могу спокойно терпеть, когда тот тип касается меня… Эти идиотские очки… Ох, я вся горю, я так давно толком не трахалась… – И она снова навалилась на Сандерса, целуя его так, что ее губы расплющивались об его рот. Ее язык вонзился в его рот, и он подумал: «Боже, она его раздавит!» Он почувствовал знакомый запах ее духов, и это пробудило в нем воспоминания о прошлом.

Мередит пошевельнулась и повернулась так, чтобы просунуть свою руку вниз. Нащупав его через ткань брюк, она страстно застонала и стала искать «молнию». В голове у Сандерса все перемешалось – Мередит, его жена и дети, сломанная кровать, квартирка в Саннивейле… Лицо жены.

– Мередит…

– О-о-о!.. Не говори ничего… Нет! Нет! – Она лежала, хватая воздух мелкими глотками; рот ритмично открывался и смыкался, как у аквариумной рыбки. Тут же он вспомнил, что она всегда так дышала, и удивился, что напрочь об этом забыл. Видя рядом со своим лицом ее пылающие щеки и ощущая на лице ее горячее дыхание, он осознал, что ей наконец удалось справиться с «молнией» и ее рука скользнула к нему в брюки.

– О, наконец-то, – простонала она, сжав свою добычу, и соскользнула вдоль его тела вниз.

– Послушай, Мередит…

– Разреши мне, – хрипло сказала она, – только одну минуточку… – И ее рот накрыл его.

У нее это всегда получалось хорошо. Воспоминания снова нахлынули на него. Она предпочитала делать это в рискованных местах: сидя рядом с ним на переднем сиденье движущегося автомобиля, в мужском туалете на конференции по сбыту, ночью на пляже Напили. Скрытая импульсивная натура, потаенный жар… Когда его с ней знакомили, приятель из «КонТека» по секрету сказал: «Она отсасывает лучше всех в мире».

Ощущая ее губы, выгибая спину от наслаждения, он испытывал смешанное чувство страха и удовольствия. У него был такой напряженный день, наполненный неожиданными событиями, и сейчас он оказался управляемым, подчиненным чужой воле и вовлеченным в опасную авантюру. Лежа здесь на спине, он понимал, что каким-то образом он попал в ситуацию, которой толком не понимал. Позже это может обернуться неприятностями. Он не хотел ехать в Малайзию с Мередит. Он не хотел заводить шашни со своим начальником. Он не хотел проводить с ней даже одной ночи. Это, в конце концов, всегда оборачивалось сплетнями у кофеварки и многозначительными взглядами в коридоре. Супруги тоже рано или поздно узнают. Всегда. А потом хлопанье дверями, адвокаты, опекунство над собственными детьми.

Ничего этого Сандерс не хотел. Его жизнь была налажена, все на своих местах. У него были определенные обязательства, а эта женщина из его прошлого ничего этого не имела. Она была свободна, а он нет. Сандерс приподнялся на локтях.

– Мередит…

– Господи, какой он вкусный…

– Мередит…

Она протянула руку и прижала пальцы к его губам:

– Тсс… Я знаю, ты это любишь.

– Люблю, – согласился он, – но я…

– Тогда не мешай.

Не отрываясь от своего занятия, она расстегнула на нем рубашку, и гладила грудь, пощипывая его соски. Сандерс посмотрел вниз, на оседлавшую его ноги Мередит, на ее голову, склонившуюся над ним; ее блузка распахнулась, и груди свободно покачивались. Мередит протянула руки и, нащупав его ладони, прижала их к своей груди.

Груди были великолепны, соски мгновенно напряглись под его руками. Мередит застонала, ее тело стало извиваться над Сандерсом. В ушах у Сандерса зазвенело, к лицу прилила кровь, и внезапно весь мир куда-то уплыл; звуки доносились будто издалека, остались только эта женщина, ее тело и его желание.

В этот момент он ощутил, как в нем вспыхивает и разгорается злость, ярость самца, подчиненного женщине, ведомого ею, и он немедленно возжелал утвердиться, овладеть инициативой. Он рывком сел и, схватив женщину за волосы, резко поднял ей голову, сильно перегнув ее в спине. Мередит заглянула ему в глаза и все поняла.

– Да! – прошептала она и отодвинулась в сторону так, чтобы Сандерс мог сесть рядом с ней. Его рука соскользнула между ее ног и, нащупав в потаенном тепле кружевные трусики, потянула их вниз. Мередит приподняла бедра, чтобы помочь ему, и он спустил трусики до колен; взмахнув ногами, она сбросила их совсем. Продолжая гладить его волосы, она продолжала страстно шептать ему прямо в ухо: «Да… Да!»

Юбка сбилась валиком у нее на талии. Сандерс крепко поцеловал Мередит и широко распахнул блузку, сильнее прижимая ее к своей голой груди и всем телом чувствуя ее тепло. Пошевелив пальцами, он добрался до ее лона. Задохнувшись от поцелуя, она смогла только кивнуть: «Да!»

В первую секунду он был почти ошеломлен: она была почти сухая, но почти сразу вспомнил, что, несмотря на ее страстные слова и темпераментные телодвижения, самая сокровенная часть ее тела не торопилась реагировать, перенимая его возбуждение. Мередит всегда возбуждалась в основном от его желания и всегда кончала практически одновременно с ним – ну разве что на несколько секунд позже; но иногда Сандерсу приходилось изо всех сил имитировать свою страсть, пока Мередит, увлеченная своими ощущениями и погруженная в свой собственный мир, продолжала двигаться под ним, в то время как Сандерс уже миновал пик наслаждения. И он всегда чувствовал себя как-то одиноко, как будто она просто использовала его как вещь. Это воспоминание заставило Сандерса на секунду остановиться, и она, почувствовав его колебания, страстно обняла его и, постанывая, стала нащупывать пряжку его ремня, лаская горячим языком его ухо.

Но неприятное воспоминание сделало свое дело, его яростный порыв становился все слабее, и где-то в глубине сознания промелькнула мысль: «Все это ни к чему».

Его чувства перевернулись, и мысли потекли по знакомому руслу: встретиться с давней любовницей, быть очарованным ею еще во время обеда, почувствовать страстное желание и внезапно в самый пиковый момент вспомнить все разногласия, все старые конфликты и обиды, ощутить давно забытое раздражение – всего этого было достаточно для того, чтобы пожалеть о случившемся, но раз уж что-то произошло, то как-нибудь выкрутиться из ситуации, остановить все. Но, как правило, из подобных ситуаций выхода не бывает.

Его пальцы оставались в ней, и она начала потихоньку ерзать, стараясь отыскать их самым своим чувствительным местечком. Вход стал горячим и влажным. Тяжело дыша и продолжая ласкать Сандерса, она раздвинула ноги пошире и простонала:

– О, как я люблю твои ласки…

«Как правило, из подобных ситуаций выхода не бывает».

Тело Сандерса напряглось: твердые соски Мередит скользили вверх-вниз по его груди, ее руки ласкали его, и, когда она острым кончиком своего языка лизнула ему мочку уха, он опять забыл обо всем, кроме своего желания, горячего и злого, и настолько сильного, что оно полностью глушило трезвую мысль, что он находится здесь против своей воли и что Мередит манипулирует им как вещью. Он просто хотел ее. Хотел ее. Ужасно хотел…

Женщина опять почувствовала смену его настроения и, перестав его целовать, откинулась на кушетку в ожидании, следя за ним из-под опущенных век и кивая головой. Его пальцы продолжали шевелиться в ней, заставляя ее судорожно хватать ртом воздух; Сандерс повернулся и опрокинул Мередит на спину. Она задрала юбку повыше и раздвинула ноги. Сандерс склонился над ней, и она улыбнулась всепонимающей победной улыбкой. Он пришел в ярость от ее торжества, от ее выжидательной отрешенности, и ему захотелось схватить ее, заставить почувствовать то униженное состояние, в котором сейчас находился он сам, заставить ее стать частью происходящего, а не снисходительным наблюдателем, стереть с ее лица эту самодовольную отстраненность. Он раздвинул ее ноги пошире, но, не входя в нее, откинулся назад, терзая ее пальцами.

Она выгнула спину, ожидая его.

– Не надо, нет… пожалуйста!..

Он по-прежнему мешкал, глядя на нее. Его злость испарилась так же быстро, как и пришла, мысли потекли более упорядочение. Внезапно на него нашло озарение, и он увидел себя со стороны, запыхавшегося женатого мужчину средних лет со штанами, спущенными до колен, наклонившегося над женщиной, распростертой на слишком маленькой для них кабинетной кушетке. Какого дьявола он здесь делает?

Глядя ей в лицо, он заметил, как макияж потрескался в уголках ее глаз и вокруг рта.

Мередит обхватила его за плечи и потянула к себе.

– Пожалуйста… нет… не надо. – Внезапно она отвернулась и закашлялась.

Сандерс почувствовал, как в нем что-то оборвалось. Он сел и холодно сказал:

– Ты права. – Затем вскочил с кушетки и натянул брюки. – Нам не стоит этого делать.

Мередит села и озадаченно спросила:

– Что ты делаешь? Ты же хочешь этого так же, как и я! Я же знаю!

– Нет, – упрямо ответил он, – мы не должны этого делать, Мередит. – И, щелкнув пряжкой ремня, шагнул назад.

Женщина смотрела на него недоверчиво и ошеломленно, как будто ее резко разбудили.

– Ты шутишь?..

– Это была неподходящая идея. Мне это все не нравится.

В ее глазах колыхнулось бешенство:

– Ах ты смердячий сукин сын!..

Она взлетела с кушетки и с разбегу изо всех сил ударила его сжатыми кулаками.

– Ублюдок! Тварь! Свинья траханая! – Уворачиваясь от ее ударов, Сандерс попытался застегнуть рубашку. – Дерьмо! Подонок!

Обежав вокруг него, Мередит схватила его за руки, не давая застегнуть пуговицы.

– Ты не можешь!.. Ты не смеешь так поступать со мной!

Пуговицы отлетели. Женщина хватила Сандерса ногтями поперек груди, оставив длинные алые полосы. Он снова отвернулся, уворачиваясь и мечтая только об одном: выбраться отсюда. Одеться и поскорее смотаться. Она заколотила его по спине.

– Нет, недоносок, так просто ты не уйдешь!

– Прекрати, Мередит, – сказал он. – Хватит уже.

– Драть тебя распротак! – Она вцепилась ему в волосы и, с неожиданной силой притянув его голову вниз, вцепилась зубами в ухо. Сандерс скривился от резкой боли и отшвырнул женщину от себя. Теряя равновесие, Мередит отлетела в угол и, налетев на стеклянный кофейный столик, растянулась на полу.

– Ты вонючий сукин сын, – задыхаясь, сказала она, сев на ковре.

– Мередит, оставь меня в покое! – Сандерс снова застегнул рубашку. В голове крутилась одна мысль: бежать отсюда, собрать свои шмотки и немедленно бежать. Потянувшись за пиджаком, он заметил на подоконнике свой портативный телефон.

Обойдя кушетку, он поднял аппарат, и в ту же секунду стакан из-под вина, пролетев, ударился в оконное стекло и разлетелся вдребезги. Обернувшись, он увидел, что Мередит стоит посреди комнаты, высматривая, чем бы еще в него запустить.

– Я тебя убью, – крикнула она. – Я убью тебя к разэтакой матери!

– Ну хватит, Мередит! – попросил он.

– Черта с два! – И она швырнула в него коричневым бумажным пакетиком. Тот лопнул, ударившись о стекло, и из него вывалилась на пол пачка презервативов.

– Я ухожу домой, – предупредил Сандерс, направляясь к двери.

– Ага, – подтвердила она, – ты идешь домой к своей бабе и своей поганой семейке.

В голове Сандерса зазвучал сигнал тревоги. Он на секунду остановился.

– Давай-давай! – сказала она, видя его замешательство. – Я все про тебя знаю, козел! Твоя жена тебе не дает, ты пришел сюда и стал ко мне приставать, а когда я тебя отшила, ты напал на меня, гнусный вонючий козел! Ты думаешь, тебе сойдет с рук подобное обращение с женщиной, тварь?

Сандерс потянулся к дверной ручке.

– Ты пытался меня изнасиловать, ты – покойник!

Обернувшись, он увидел, как Мередит, неуверенно стоя на ногах, ухватилась за краешек стола. «Она пьяна!» – понял он.

– Спокойной ночи, Мередит, – сказал он, поворачивая ручку, но вспомнил, что дверь заперта на замок. Он отпер ее и, не оглядываясь, вышел.

В приемной работала уборщица, выгребая бумаги из корзины, стоявшей под столом секретарши.

– Я тебя урою к такой матери за такие штучки! – крикнула Мередит вдогонку.

Уборщица услышала этот вопль и посмотрела на Сандерса. Тот, стараясь не встречаться с ней глазами, прошмыгнул к лифту. Нажав кнопку вызова, он передумал и пробежал вниз по лестнице.

* * *

Стоя на палубе парома, возвращавшегося в Уинслоу, Сандерс смотрел на заходящее солнце. Вечер был спокойным, почти безветренным; поверхность воды была темной и гладкой. Он обернулся и, посмотрев на городские огни, попытался понять, что же произошло. С парома он мог видеть верхние этажи зданий, которые занимал «ДиджиКом», возвышающиеся над горизонтальной серой бетонной полосой набережной. Сандерс попробовал было найти окно кабинета Мередит, но было уже слишком далеко.

Здесь, над водой, по дороге домой, к семье, к знакомому, установившемуся распорядку, события предыдущих двух часов казались уже нереальными. Было трудно поверить, что все случившееся произошло на самом деле. Сандерс снова и снова прокручивал в мыслях ситуацию, пытаясь понять, где и как он сделал ошибку, после которой все пошло наперекосяк. Он чувствовал, что он сам был виноват во всем, что он каким-то образом обманул Мередит. Иначе она ни за что не стала бы к нему приставать. Весь эпизод очень смущал его, да и ее, наверное, тоже. Сандерс чувствовал себя виноватым и жалким и был глубоко озабочен своим будущим. Что теперь будет? Что сделает Мередит?

Он не мог себе этого представить даже приблизительно. Он понимал, что совсем на знает Мередит; когда-то они были любовниками, но это было так давно… Теперь она совсем другой человек, по-другому относящийся к жизни, и этот человек совершенно незнаком ему.

Хотя вечер был теплым, Сандерс почувствовал озноб и, чтобы согреться, вошел в надстройку парома. Присев, он достал свой телефон, чтобы позвонить Сюзен, и попытался включить его, но сигнальный огонек не загорелся – батарейка села. Сандерс удивился – заряда в батарейках обычно хватало на целый день.

А впрочем, это был подходящий конец для такого дня…

Ощущая под ногами дрожь от работы двигателей, Сандерс стоял в умывальной комнате и смотрел на себя в зеркало. Волосы были взъерошены; пятно губной помады отчетливо виднелось на губах, другое – на шее; две пуговицы на рубашке были оторваны напрочь, костюм помят. Он повернул голову, чтобы взглянуть на ухо: на месте укуса виднелись мелкие пятнышки, оставленные зубами. Сандерс расстегнул рубашку и уставился на глубокие красные царапины, протянувшиеся двумя параллельными рядами вниз по груди.

О Боже!..

Как он скроет все это от Сюзен?

Намочив бумажную салфетку, он стер следы помады, кое-как пригладил волосы и доверху застегнул короткий плащ, закрыв распахнутую рубашку. Приведя себя в приличный вид, он прошел в каюту и сел у окна, уставившись в пространство.

– Привет, Том!

Сандерс поднял глаза и увидел своего бейнбриджского соседа Джона Перри. Перри работал юристом в «Мерлин и Ховард», одной из старейших юридических фирм Сиэтла. Это был чрезвычайно жизнерадостный и общительный человек, и именно поэтому Сандерс вовсе не горел желанием вступать с ним в разговор. Но Перри без особого приглашения опустился в кресло напротив.

– Как живется? – бодро поинтересовался он.

– Довольно неплохо, – ответил Сандерс.

– А у меня был потрясающий денек!

– Рад слышать.

– Просто потрясающий, – повторил Перри. – Мы выиграли трудное дело, и как выиграли!

– Чудесно, – старательно глядя в окно и надеясь, что Перри поймет намек, сказал Сандерс. Для Перри намек оказался слишком тонок.

– Ага, дело было чертовски трудным. Все висело на волоске, – продолжал он. – Глава семь Федерального уложения. Клиентка – она работает в «МикроТек» – пожаловалась, что ее зажимают по службе из-за того, что она женщина. Говоря по правде, оснований для возбуждения дела было маловато, кроме того, она выпивала, ну и еще кое-что там… Были осложнения. Но в нашей фирме работает одна телка, Луиза Фернандес, испанка. У нее на такие случаи мертвая хватка. Мертвая, говорю тебе! Заставила присяжных присудить клиентке около полумиллиона зеленых. Эта Фернандес раскручивает дела, основанные на прецедентах так, как никто не может. Из шестнадцати дел она выиграла четырнадцать. Снаружи такая миленькая и скромная, а внутри – гранит! Говорю тебе, бабы меня иногда просто пугают!..

Сандерс промолчал.

* * *

Когда он вошел в дом, дети уже спали. Сюзен всегда их укладывала рано. Он поднялся наверх; его жена, сидя на кровати, просматривала бумаги из папок и скоросшивателей, разбросанных по покрывалу. Увидев Сандерса, она вскочила и, подбежав, обняла его. Тело Сандерса непроизвольно напряглось.

– Мне так жаль, Том, – сказала она. – Прости меня За сегодняшнее утро. Как плохо получилось с твоей работой… – Она подняла лицо и легонько поцеловала мужа в губы. Сандерс неловко отстранился, опасаясь, что Сюзен почует запах духов Мередит или…

– Ты сердит за сегодняшнее утро? – виновато спросила она.

– Нет, – ответил он. – Честно, нет. Просто был тяжелый день.

– Куча совещаний по слиянию?

– Да, – подтвердил он. – А завтра еще больше. С ума можно сойти.

Сюзен кивнула.

– Могу себе представить. Тебе только что звонили из конторы. От Мередит Джонсон.

– Да? – спросил он, стараясь казаться невозмутимым.

– Ага, минут десять назад. – Сюзен вернулась на кровать. – А кто она, между прочим? – Сюзен всегда настораживалась, когда Сандерсу с работы звонили женщины.

– Новая начальница, – ответил Сандерс. – Ее только что перетащили из Купертино.

– Мне показалось… она разговаривала со мной так, будто знала меня.

– Не думаю, что вы когда-либо могли видеться. – Он умолк, надеясь, что разговор закончился.

– Ну, – сказала Сюзен, – разговаривала она вполне дружелюбно. Просила тебе передать, что все отлично, и что официальное совещание начнется завтра в восемь тридцать, и что она сама тебя найдет.

– Вот и отлично.

Сандерс сбросил туфли и начал было расстегивать рубашку, но вовремя спохватился. Наклонившись, он подобрал туфли.

– А сколько ей лет? – поинтересовалась Сюзен.

– Мередит? Не знаю. Тридцать пять или что-то около этого. А что?

– Просто интересно.

– Я пошел в душ, – сказал он.

– Давай. – Она подобрала листки со своими заметками, устроилась на кровати поудобнее и включила лампу для чтения.