Текст книги "The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире"

«Самая известная фирма Кремниевой долины никогда не существовала. Скорее это иллюзия, шоу волшебных фонарей, просвечивающих в памяти маленькую компанию, теперь уже распавшуюся, и отбрасывающих искаженную гигантскую тень на настоящее. Иногда, когда говорят об этой мифической фирме, когда кто-то ее представляет, то она все еще существует, охватывая сознание бесподобным блеском, непревзойденными продуктами и продажами, сложенными из всего, что продают компании полупроводников Кремниевой долины, вместе взятые. Это – самая большая, самая инновационная и самая удивительная компания полупроводников в мире».[27]27
  Malone, Big Score, 85.


[Закрыть]

Но это было также началом другой легенды, на этот раз – настоящей компании, Intel Corporation. Intel начнет свое существование только благодаря репутации двух человек и в течение целого поколения будет находиться в центре мировой экономики. На нее будет ориентироваться вся мировая электронная революция. В процессе своего развития она изобретет, а затем, благодаря миллиардам, создаст самые сложные продукты, когда-либо выпускавшиеся в массовое производство. И она сделает все это с почти патологической приверженностью ритму перемен, определенному одним из ее основателей, который практически не имел аналогов в истории человечества.

Безжалостная погоня и неусыпное продвижение вперед в стремительно эволюционирующем мире цифровых технологий на самом базовом уровне – и сбережение закона, который заключает в себе технология, – были историей Intel более сорока лет. И эта погоня для компании превратилась в веселую гонку за огромными богатствами, не раз необратимо меняя компанию во многих аспектах. Разные воплощения компании были в разные периоды истории Intel. А эти эпохи, как вы увидите, будут соответствовать разделам книги:

• Эпоха стартапа (раздел «Стартап») начинается с основания Intel в поздних 1960-х и продолжается до публичного выпуска акций в 1971 году. В течение этой эпохи Intel была компанией по производству интегральных схем памяти – одной из многих, но с благородным происхождением. Выживание компании было далеко не гарантировано, особенно в первую пару лет, когда она с трудом держала под контролем свое производство. В конце концов компания выжила и даже преуспела в своей отрасли, но как вне компании (растущий спрос привлекает конкурентов), так и внутри (рождение микропроцессора) был заложен фундамент для завершения бизнеса Intel в области интегральных схем памяти.

• Войны микропроцессоров («Дух времени») продолжались вплоть до конца 1980-х. В течение этих лет Intel и ее инновационные и блестящие конкуренты доводили микропроцессор до совершенства и бились почти насмерть за владение этим доходным рынком. Эта эпоха кончилась победой Intel, когда она получила контракт на создание персонального компьютера от IBM.

• Эпоха Титанов Индустрии («Самая Важная Компания в Мире») в Intel продолжается вплоть до большей части 1990-х. В эту эпоху компания, теперь под руководством Энди Гроува, практически соревнуется только с самой собой – держась вровень с Законом Мура и с бесконечно повышающимися ожиданиями покупателей.

• Эпоха Глобального Гиганта («Цена успеха») продолжается до конца работы Гроува и Мура в Intel. В этот период Intel становится самой дорогой производящей компанией в мире, но – ей также приходится столкнуться с рядом скандальных происшествий и споров, накладывающих свой отпечаток на этот исторический успех.

• Эра после учредителей («Последствия») продолжается до сегодняшних дней, а начинается с Крейга Баррета, занявшего позицию генерального руководителя, потом компанией руководит Пол Отеллини, а после его ранней отставки – Брайан Крзанич. Этим трем директорам пришлось столкнуться не только с рядом губительных глобальных рецессий, но также со значительными изменениями в индустрии полупроводников, с которыми Intel справлялась (не всегда успешно) с большим трудом.

Но это не просто история о технологии или о бизнесе. И хотя часто люди концентрируются только на технологиях, настоящая история Кремниевой долины всегда состояла из людей и продукции. Она крутится вокруг этих людей, в частности, тех трех человек, что основали и вели Intel в первые десятилетия, – Роберта Нойса, Гордона Мура и Эндрю Гроува. Вокруг них будет вертеться и наша история.

Часть вторая. Стартап (1968–1971)

Глава 4. Неоднозначный рекрут

Новость об уходе Боба Нойса потрясла Fairchild. Уход Чарльза Спорка был болезненным ранением, которое компания смогла пережить и после которого постепенно восстановилась. Но Спорк был работником, пусть даже очень высокого уровня и широко уважаемым. Нойс же был основателем, и его… мало сказать – уважали, нет, его любили. Уход Спорка был подобен уходу брата на войну; уход Нойса был похож на то, как отец уходит за сигаретами и… не возвращается.

Все в Fairchild страдали от его ухода, и опасение того, что за этим последует, витало в воздухе в каждом офисе Fairchild Semiconductor.

Средства массовой информации описывали историю, в основном, глазами корпоративных представителей Fairchild. Нойс мудро держался от них в стороне, хотя Гордон Мур не считал своим долгом делать то же самое. Под заголовком «Увольнения потрясают Fairchild» газета San Jose Mercury-News кричала: «Еще больше потрясений произошло с подразделением Fairchild Semiconductor – быстро взлетевшего гиганта электроники Маунтин-Вью». История продолжалась заметкой: «Это была последняя и необъяснимая волна отставок менеджеров в фирме за последний год».

Далее источники свидетельствуют:

«Они были из тех восьмерых человек, что превратили Fairchild из крошечной лаборатории в фирму с мировым именем, со штатом в 14 000 сотрудников, с годовыми продажами, достигающими 200 миллионов долларов. Их отставка означала, что в компании осталось только два основателя – Джулиус Бланк и доктор Виктор Гринич.

В среду Нойс заявил, что он хотел бы выделить какое-то время на то, чтобы освободиться от административных обязанностей и вернуться к своей первой любви – инженерной работе в маленькой развивающейся компании.

«Я получал гораздо больше удовольствия в 1958-м, чем теперь, в 1968-м», – сказал он, объясняя, почему решил уйти со своего поста. Он столкнулся с будущим, в котором ему нужно «перекладывать все больше и больше бумажек», и решил это прекратить.

Нойс сказал, что обсуждал присоединение к фирмам, которые он отказался назвать, и сообщил, что рассматривает возможность организации новой компании. Мур указывает, что он планирует создать новую компанию по созданию полупроводников».[28]28
  «Resignations Shake Up Fairchild», San Jose Mercury-News, July 4, 1968.


[Закрыть]

В то время как большинство читателей этой (и других) истории в нее поверили, некоторые из старых сотрудников Нойса, да и новые конкуренты, отнеслись к его словам и мотивам скептически.

Дон Валентайн, теперь один из патриархов венчурного капитализма в области высоких технологий, рассказывал интервьюеру из Стэнфордского университета в 1984 году: «Я помню, что когда я уходил в 67-м, Боб Нойс сказал: “Ты знаешь, Дон, сейчас уже поздно создавать новую компанию по производству полупроводников. Почему бы тебе не остаться здесь? Мы отлично справляемся. И будет только лучше”. А я ответил: “Нет. Мой удел – двигаться дальше”. А есть история 1969 года, когда Боб покидал компанию, чтобы основать Intel. Я позвонил Бобу и сказал: “Боб, два года назад ты говорил мне, что уже слишком поздно. Почему так складывается, что ты покидаешь нас в 69-м и создаешь свою полупроводниковую компанию?”».[29]29
  «Interview with Don Valentine», Apr. 21, 2004, Silicon Genesis: An Oral History of Semiconductor Technology, Stanford University, http://silicongenesis.stanford.edu/transcripts/valentine.htm.


[Закрыть]

Ответ Нойса состоял в предложении Валентайну работы в его новой компании. Удивительно, что, несмотря на свое будущее в области венчурного капитала, Валентайн отказался, решив остаться в компании, уже вставшей на ноги, – National Semiconductor. Присоединяться к непроверенному стартапу он не захотел.

Немногие в Fairchild знали о том, что Нойс и Мур уже тайно обсуждают новую компанию. К тому времени, когда они подали в отставку, они уже решили, что займутся бизнесом в сфере интегральных схем памяти (в котором Закон Мура диктовал им головокружительный темп развития рынка) с помощью МОП-технологии (снова неожиданной, учитывая длительное сопротивление Fairchild этому процессу). Они также убедили – и это не было сложно – Артура Рока присоединиться к ним в качестве председателя правления.

Оба основателя даже начали заниматься набором на работу. Среди первых в правлении был один из лучших руководителей Fairchild, Боб Грэхем. Воспоминание о тех хаотичных временах – жестокий, революционный год 1968-й – сохранило и такую сцену. Грэхем встречался с Нойсом у него дома. И как раз в это время по телевизору (в другой комнате) говорили об убийстве Роберта Кеннеди. Оба были потрясены (как и весь остальной мир). Вскоре Нойс, представлявший Fairchild в программе, посвященной Кеннеди, на Electronic News, произнесет: «Вместо соединения людей ради взаимного добра наше общество делит себя на противоположные лагеря, каждый из которых мало задумывается о правах других».[30]30
  «Industry Leaders Join in Kennedy Tributes», Electronic News, June 10, 1968.


[Закрыть]

Это был публичный ответ Нойса. В выразительном воспоминании Грэхема о тех годах Нойс, обычно непроницаемый, показался в тот момент соратнику воистину исторической личностью. Грэхем позже скажет Чарли Спорку, что Нойс воспринял убийство тезки как личную трагедию, как предупреждение о том, что жизнь коротка и что ему нужно быстро найти собственное предназначение.

Вторым (и даже более важным) членом новой команды был человек, фактически нанявший сам себя. Энди Гроув: «Гордон не ответил «нет». Я не помню, что он сказал. Я имею в виду, он не принял меня с распростертыми объятиями. Но тогда он никого не принимал с распростертыми объятиями, ни в моем присутствии, ни в любое другое время. Так что мы начали возбужденно обсуждать, чем станет Intel».[31]31
  Richard S. Tedlow, Andy Grove: The Life and Times of an American (New York: Portfolio, 2006), 111.


[Закрыть]

Энди Гроув был не просто вторым номером после Гордона Мура в департаменте исследований в Fairchild; он также был его самым пылким последователем. В старшем Муре он видел прямоту, ученую строгость и интеллектуальную добродетель, которой он восхищался больше всего. Это восхищение заставило Гроува стать даже более верным Муру, чем Fairchild.

В тот год в начале лета Гроув и Мур подписались участвовать в технической конференции в Колорадо. Гроув прибыл к началу мероприятия – на день раньше Мура. Так что, когда Гордон наконец прибыл, Энди быстро взялся за свое привычное дело – краткий рассказ своему боссу, с собственными пояснениями, о том, что происходило на конференции к тому времени.

Это был вопрос гордости для Гроува – играть роль советника для своего героя. Так что он упал духом, когда увидел, что Мур, заметно раздраженный, его почти не слушает. Огорченный Гроув наконец спросил, что происходит. Как он будет вспоминать долгие годы спустя в беседе с Чарли Спорком, Мур ответил: «Я решил покинуть Fairchild».

Можете не сомневаться, Гроув немедленно объявил: «Я хочу уйти вместе с тобой». Гроув не мог допустить потери своего наставника.

К его удовлетворению, Мур не выказал никаких возражений на этот счет. Напротив, Мур продолжил беседу, раскрывая свои планы на будущее, в частности, насчет новой компании по производству интегральных схем памяти. Только спустя несколько минут, увидев нарастающую эмоцию Гроува в разговоре об этом новом событии, Мур добавил: «Кстати, Боб Нойс тоже участвует».

Гроув: «Я не был этому рад. Моей первой реакцией было: “Вот черт!”».

Даже Чарли Спорк, знавший обоих уже полвека и восхищавшийся Бобом Нойсом, был ошеломлен, когда много лет спустя Гроув ему об этом сообщил. Почему, спросил он, такая негативная реакция на Боба Нойса?

Гроув ответил: «Я считал Боба нерешительным. Будто в отдалении… На собраниях работников, когда они спорили друг с другом, Боб оставался отрешенным». Как уже было сказано, Гроув сделает подобное замечание несколько лет спустя, когда будет давать интервью для документального фильма о Fairchild, Intel и рождении Кремниевой долины. Он скажет Лесли Берлин, что на собраниях, на которых ему доводилось присутствовать, Нойс «позволял людям грызться друг с другом, как бешеным собакам», пока Нойс сидел с «болезненным выражением лица и легкой, неуместной улыбкой. Его вид говорил: «Дети, ведите себя тихо» или «Я хотел бы находиться где угодно, но только не здесь» – или нечто, объединяющее оба выражения». Гроув отрицал поведение человека, «который не спорил, а только страдал»».[32]32
  Berlin, Man Behind the Microchip, 158.


[Закрыть]

Последней неприятностью Гроува, по словам его биографа Ричарда Тедлоу, был неприятный – а для Энди красноречивый – случай с одним человеком по имени Уилсон, управлявшим одним из двух подразделений в Fairchild. Как Гроув будет рассказывать, Уилсон стал серьезно налегать на алкоголь, и его разрушительное поведение начало вредить компании как раз в тот момент, когда она столкнулась с разрастающейся конкуренцией за ее пределами и производственными проблемами внутри.

В воспоминаниях Гроува, он посчитает ситуацию с Уилсоном или, точнее, недостаток реакции Нойса на все это реальной причиной падения Fairchild. Причиной более значительной, чем равнодушие корпоративных руководителей в Нью-Йорке, недостаток капитала, отсутствие долей сотрудников в бизнесе и даже уход Спорка:

«Причина, по которой распалась Fairchild, состояла в том, что ни Боб, ни Гордон не могли выкинуть Уилсона, шатающегося с одиннадцати до девяти, дыша алкоголем. Я имею в виду, что это было очень заметно. И это не слухи. Я зря терял время, дожидаясь Уилсона в его офисе два часа с огромной технической проблемой с интегральными схемами, пока он явится.

Я был свидетелем тому, как Боб Нойс был совершенно безучастным по отношению к ситуации с Уилсоном и разложению Fairchild. Я присутствовал на множестве заседаний персонала в качестве заместителя Гордона Мура, и это было ужасно… Я очень мало ценю работу Боба».[33]33
  Интервью с Энди Гроувом, by Arnold Thackray and David C, Brock, July 14, 2004, in Tedlow, Andy Grove, 95.


[Закрыть]

Даже Тедлоу, официальный биограф Гроува, почувствовал, что после этой цитаты он должен заметить, что, хотя Гроув не был способен принять поведение Нойса в подобной ситуации, он легко прощал своего героя, Гордона Мура, за ту же самую черту характера.

Так почему, имея антипатию по отношению к Бобу Нойсу, Энди Гроув решил рискнуть всем? Да, конечно, вместе со своим идолом, но – с боссом, которого он не уважал, менеджером, которого он считал значительно переоцененным?

Существует множество возможных ответов. Один из них состоит в том, что Гроув больше всех остальных в Кремниевой долине, связанных с любой из отраслей индустрии электроники, ценил всего небольшую горстку предпринимателей, руководителей и ученых, которые и задавали этой индустрии динамику и привносили инновации. Успех следовал за ними, чем бы они ни занимались. Это было справедливо и тогда, и теперь. Так что, возможно, даже в ранний период существования Кремниевой долины, хотя бы и бессознательно, Гроув чувствовал, что история делает значительный поворот – и центр притяжения в Кремниевой долине сместился с Fairchild.

Также вероятно, что Гроув имел предчувствие (и достаточно точное), что эра Хогана, наступающая в Fairchild, не примет в качестве руководителя исследовательского отдела второго после Мура ученого и менеджера старого порядка.

Гроув также мог думать, что новая компания будет похожа на предыдущую: что он будет работать со своим идолом, Гордоном Муром, и продолжит создавать новые поколения революционных интегральных схем в лаборатории, в то время как Нойс будет оставаться мистером Отрешенность, разговаривая с инвесторами, покупателями и прессой. По этому сценарию они не должны были бы часто пересекаться – и Гроув был бы отделен от разочарования в созерцании лидерства Нойса (или его отсутствия) в действии.

Хотя более вероятно, что Гроув решил войти в компанию просто потому, что в этот момент своей карьеры Гроув последовал бы за Гордоном Муром в ад, если была бы такая необходимость.

Наконец, может существовать последняя и наименее вероятная причина. Энди Гроув в один прекрасный день станет величайшим бизнесменом Америки. Тогда ожидать этого было бы слишком даже для него, но – как знать… Может быть, уже тогда, будучи еще лабораторным ученым, он предчувствовал, что ни Нойс, ни Мур не смогут управлять компанией, которую мечтают создать… и что достаточно скоро для него откроются двери на должность руководителя. И все же это был Энди Гроув, и он был более чем способен думать на несколько шагов вперед и, соответственно, делать продуманные ходы. Однако, если это и в самом деле было его стратегией в 1968-м, он ошибался: прошло десять лет, прежде чем он взял бразды правления компанией в свои руки.

В то же время, почти с первого дня, у Энди Гроува появилось достаточно причин волноваться по поводу состоятельности тех двоих, перед которыми он теперь должен отчитываться. Они были настолько беззаботны на предмет создания компании, что даже за те месяцы секретных совещаний они не придумали, как будет их фирма называться. Какое-то время они использовали N. M. Electronics, но такое название чересчур ассоциировалось с теми старомодными компаниями по производству инструментов, которые все еще можно найти в старых бараках и бедных индустриальных парках вокруг Долины. Затем они имитировали Hewlett-Packard и попробовали использовать Moore-Noyce – что выглядело неплохо до тех пор, пока ее не произнесли вслух… и она прозвучала как «more noise» («больше помех») – фоновые электронные помехи утечки электронов, самый большой кошмар инженеров, проектирующих чипы.

Только после этих бесперспективных названий Гордон и Боб сошлись на названии Intel, соединив Integrated (интегрированная) и Electronics (электроника). Обоим показалось приятным еще и то, что такое имя вызывало ассоциацию со словом «intelligence» (интеллект). Что характерно для партнерства Нойса и Мура, этот небрежный и ненаправленный процесс вылился в одно из самых убедительных названий в истории высоких технологий. Можно не сомневаться, что столь затянувшийся процесс выводил Гроува из себя, но вряд ли сам он смог бы придумать что-то лучше.

Также важно помнить, что, в отличие от Мура, Энди Гроув не был основателем Intel. Он получал зарплату, но не акции, – председатель Арт Рок определил первоначальное распределение акций именно таким образом. Также, в отличие от обоих основателей, Гроув мог быть уволен – ужасающая перспектива для человека с двумя маленькими детьми, – что помогает объяснить, почему он держал свое мнение о Бобе Нойсе при себе. Итак, Нойс и Мур могли позволить себе позабавиться и принимать решения, основанные на собственных прихотях. Гроув же был всего лишь работником. И даже здесь его статус был подпорчен небрежностью основателей по отношению к деталям. Гроув нанял Лесли Вадаша, ставшего другим «безумным венгерцем» Fairchild. Так вот, Вадаш (чья жизнь была похожа на жизнь Гроува, который впоследствии станет работником Intel с самым длительным сроком службы) из-за некоторой ошибки в бумагах получил номер работника 3; Гроуву был присвоен номер 4, несмотря на то что он был нанят раньше.

Нойс и Мур не обратили на это внимания; в конце концов, они разделили свое владение Intel пятьдесят на пятьдесят и чуть только не подбросили монету, чтобы узнать, кто из них будет главным руководителем, а кто – управляющим производственной деятельностью. Но это мучило Гроува. Он все еще пытался создать себе репутацию в мире, так что даже мелочи имели значение, особенно в те последующие годы, когда оба основателя будут поддразнивать Гроува, обычно не отличающегося чувством юмора, шутками насчет «первого работника» и «работника номер четыре». Гроув мог только злиться.

И это возмущение лишь усугублялось; только после своей отставки Энди наконец признал, что в течение этих ранних лет он почти постоянно находился в страхе: «Я был напуган до смерти. Я оставил очень надежную работу, на которой я знал, что делать, и стал работать в отделе исследований в совершенно новой авантюре на незнакомой территории. Я боялся. Я буквально переживал ночные кошмары. Я думал, что стану техническим директором, но нас было настолько мало, что они сделали меня директором производства. Моим первым заданием было достать почтовый ящик, чтобы мы могли получать на почту литературу, описывающую устройства, которые мы не могли себе позволить купить».[34]34
  Peter Botticelli, David Collis, and Gary Pisano, «Intel Corporation: 1986–1997», Harvard Business School Publishing Case No. 9-797-137, rev. Oct. 21, 1998 (Boston: HBS Publishing), 2.


[Закрыть]

Но какие бы несправедливости ни переживал Гроув, они исходили от обоих основателей. Так почему он направил свою ярость практически целиком только на Нойса?

В итоге биограф Гроува Тедлоу пришел к выводу, что было две причины. Первая состояла в том, что «Гроув ненавидел, когда им манипулировали. Люди, с которыми он работал в непосредственном контакте, восхищались твердостью его воли и целеустремленностью. Одно лишь обаяние не поможет вам быть с ним заодно. Во-вторых, и, возможно, это более важно, Гроув и Нойс имели больше общего, чем хотел бы сам Гроув. Они оба стремились к позиции лидера. Они оба наслаждались особой харизмой особенных людей. Они оба рисовались. Они оба любили быть в центре внимания. Они оба были исполнителями. Нойс любил играть роль, и ему нравилось пасторальное пение, группы которого он организовывал. У Гроува был глубокий, звучный голос, он верил в «стратегию разглагольствования», и у него была своя тщательно подобранная аудитория. Гроув любил оперу с детства и хорошо в ней разбирался».[35]35
  Tedlow, Andy Grove, 98.


[Закрыть]

К этому можно добавить тот факт, что оба (Нойс и Гроув) обладали еще одной общей чертой – жесткостью. Гроув был известен благодаря ударам по столу и крикам, но каждый, кому доводилось видеть ярость Нойса, вспоминал об этом, как о еще более пугающем событии. Энди мог вспыхнуть, а затем простить. Но когда вы переходили дорогу Нойсу, его вежливый нрав улетучивался и темные глаза превращались в черные – что заставляло несчастного отвечающего почувствовать себя прикованным к стулу. Это был опустошающий опыт, а последствия часто нельзя было исправить.

В конечном счете Тедлоу решил, что главной общей чертой Гроува и Нойса было то, что оба они хотели «первую роль». Так что Гроуву приходилось видеть примадонну в Бобе Нойсе, несмотря на то что ему с трудом удавалось держать ту же самую склонность в себе под контролем. В отличие от бесконечно более сконцентрированного на саморазвитии Гордона Мура, эти двое настойчиво требовали внимания. «Возможно, в этих отношениях присутствовала доля зависти», – заключил Тедлоу, хотя забыл упомянуть о том, что, в основном, она проявлялась в одну сторону. «Гроув хотел быть звездой шоу, но ею был Нойс. А две звезды не могут обе рассчитывать на ведущее положение».[36]36
  Там же.


[Закрыть]

Эта конкуренция и зависть, часто представленная в виде беспощадной прямоты, никогда действительно не покидала Гроува – как если бы наследие Нойса после смерти изнуряло его так же, как лидерство Нойса при жизни. Он все еще делал эти честные (и невежливые) замечания в отношении Нойса даже спустя 20 лет после его смерти.

И все же, хотя Энди никогда не смог бы признать свои схожие с Бобом черты, когда прошли годы и он стал настолько же известен, как его соперник (он тоже стал иконой высоких технологий, он тоже столкнулся с проблемами главного руководителя и публичного выступающего, благодаря словам которого целая индустрия взлетала и падала), за все эти годы он все больше становился человеком, которого так невзлюбил. Энди Гроув в 1990-х, на вершине своей власти и славы, был неожиданно остроумен – если не игрив, тогда уже искусный игрок, готовый брать большие риски и научившийся верить своим предчувствиям и интуиции. Он прощал своих врагов и даже позволял им осыпать себя атаками. И когда болезнь привела его к тому, что стало не слушаться тело, Энди Гроув даже принял – впервые! – вероятность поражения. Сколько из всего этого он нашел в тайниках себя, а сколько неосознанно перенял от Боба Нойса – это то, что мы, вероятно, никогда не узнаем.

И если все это еще недостаточно сложно, подумайте о еще одном маловероятном факте. Хотя и Нойс, и Гроув любили и восхищались Гордоном Муром, ни один из них почти не пересекался с ним вне работы. Частью легенды Мура было то, что он считался человеком с простыми интересами. Для Гордона (и его жены Бетти) идеальным отпуском было поехать в горы и заняться там поиском минералов – даже после того, как Муры стали миллиардерами и легко могли купить эти горы целиком. Есть множество историй о том, как Гордон на элегантных званых ужинах и собраниях весело вступал в обсуждения минералов. Можно сказать, что личная жизнь Мура была настолько удобной и самодостаточной, что она была практически непроницаемой.

Вот один из говорящих сам за себя случаев. Однажды киносъемочная группа поглощала завтрак в студийной аппаратной, дожидаясь известия из вестибюля о том, что лимузин доктора Мура прибыл… И вся группа ахнула, в ужасе обнаружив, что Гордон гуляет по темной студии, просматривая электронику в камерах. Кажется, Мур подъехал к головному офису, припарковался сзади, нашел незапертую дверь и вошел внутрь. И вместо того чтобы привлечь к себе внимание кого-нибудь, занялся изучением оборудования.

Если вспомнить, с каким пиететом многие годы относились двое других – особенно Гроув – к Гордону Муру, то может показаться неожиданным, как мало времени он проводил с ними обоими, когда уезжал с парковки Intel каждый вечер. Но еще более удивительно (особенно когда вы оцените негодование Гроува в отношении Нойса) то, сколько личного времени – даже выходных дней – оба коллеги Мура (и их семьи) проводили вместе. Нойс даже обучал семью Гроува кататься на лыжах во время нескольких поездок на озеро Тахо.

Все это не очень-то соответствует теперешнему представлению о том, что Нойс и Мур были близкими друзьями, а Гроув – преклоняющимся последователем Мура, постоянно борющимся с Нойсом за контроль над Intel. Однако ему не соответствует и более раннее мнение о них как о блестящей триаде, гармонично работающей вместе над общей целью. И при всем при том, честно говоря, слабо верится, что если бы Intel основала разлаженная команда, она смогла бы стать самой успешной технологической компанией в мире. И уж точно не верится, что такая команда смогла бы остаться вместе.

Чем больше вы будете смотреть на этих троих основателей – двоих основателей плюс один, – создавших и ведших Intel в последующие 20 лет, тем меньше они будут казаться вам партнерами и тем больше – семьей. Да, конфликтной, скрытной, злопамятной, часто завистливой, да, с потасовками и обвинениями друг друга – и все же в то же самое время сплоченной гораздо более крепкими узами, чем какая-то там коммерция, гордящейся победами друг друга, замещающей слабости друг друга, готовой отбросить противоречия перед лицом общего врага. Семьей, более успешной вместе, чем по отдельности. И, в конце концов, даже после смерти каждая из их судеб неразрывно связана с судьбами других.

В отношениях Нойса, Мура и Гроува действительно есть что-то библейское, что стало историческим благодаря выдающемуся успеху, которого достигли все трое вместе. Нойс был любимым и харизматичным, но часто бездеятельным и отстранившимся Отцом. Гроув был гениальным, но воинственным Сыном, находящимся в постоянной борьбе с Нойсом, защищая Мура, Сыном, которому недостаточно даже вершины успеха и славы. А Мур, воплощение доброты и благопристойности, был Святым Духом цифровой эпохи, но все же бесплотным и неспособным принимать жесткие решения. Это была несвятая Троица, и, что бы о них ни говорили, они идеально друг другу подошли.

Большинство деловых партнерств – и это так же относится к Кремниевой долине, как и ко всему остальному миру, – начинается счастливо. Иначе они просто не стали бы начинать. Действительно, сильное разделение ведет к едкости, но эта язвительность обычно разглаживается гармоничностью начинания. Intel – это редкий и, возможно, неповторимый пример великой компании, основатели которой начинали с дурных отношений, но со временем почувствовали уважение друг к другу. И одной из причин, по которой они справились, было то, что они никогда не позволяли личным противоречиям влиять на свой общепризнанный долг защитников закона Мура и на их стремление сделать Intel самой успешной компанией электроники в мире. Это было тем стремлением, которое заставило их не мешать друг другу и уважать путь каждого из них.

И это сработало. Большинство людей, даже главные руководители Intel, никогда не слышали о взаимном раздражении в верхушке организации. А если и слышали, то, скорее всего, это не имело значения – если это было именно тем, что сделало Intel успешным, то они смогли с этим жить.

На самом деле Intel была очень успешна буквально с первого дня. И это избавило всех троих от сведения личных счетов.