Текст книги "Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу"

Часть II
Ритуалы для самих себя

Глава 4
Как выступать перед публикой
Почему нельзя говорить «успокойся» перед выходом на сцену

Вот человек со страхом сцены,

Готовый показать всю свою мощь.

The Band

Пять минут до начала. Вы за кулисами, освещение тусклое. Вскоре поднимется занавес, и сцену зальет светом прожектора. Из зала волной доносится гул, то нарастая, то затихая. Все места заняты, и зрители готовы либо полюбить вас, либо раскритиковать в пух и прах. Сегодня вечером они пришли сюда, чтобы увидеть вас, и только вас. Главное место на сцене занимает отполированный до блеска рояль. Через четыре минуты вам предстоит выйти, и толпа сначала взорвется, а потом крики стихнут, и воцарится полная тишина. Вы сядете за рояль, положите пальцы на клавиши. Все собрались послушать, как вы играете три сонаты. Зрители ждут от вас идеального исполнения, ведь именно за этим они и пришли. Остается три минуты, по спине течет холодный пот. Вы усердно репетировали, но всегда в одиночку, в знакомой обстановке. И теперь задаетесь вопросом: «А вдруг этого было недостаточно?» Две минуты до выхода. В зале гаснет свет, зрители замерли. Через минуту поднимется занавес, и вы предстанете перед бескрайним морем чужих лиц. Всего шестьдесят секунд, чтобы унять бешеный стук сердца и подавить волну паники, нарастающую изнутри.

Черт, да как тут можно успокоиться?

У Святослава Рихтера, одного из величайших пианистов в мире, на этот вопрос имелся простой ответ: взять с собой омара. Перед каждым концертом виртуоз клал розового пластмассового омара в коробочку с атласной подкладкой и носил ее с собой до самого момента выхода на сцену. Коробка при этом обязательно оставалась неподалеку, иначе она не оказала бы воздействия на его исполнение. «Стоило ли ему брать омара с собой на сцену? Пожалуй, нет. Люди приставали бы с расспросами. Впрочем, одно он знал точно: без этого омара играть нельзя», – так вспоминал о пианисте кинорежиссер Эррол Моррис. Несмотря на грандиозный талант, Рихтер считал, что ни на что не годится без своего розового омара, и ни разу не рискнул отойти от привычного ритуала. Счастливая фигурка ракообразного была для него не менее важна, чем хорошо настроенный инструмент.

Чему можно научиться из ритуалов выдающихся артистов

Ритуалы перед выступлениями относятся к наиболее известным и ярким примерам ритуализированного поведения, и знаменитости на вершине своей карьеры во многом на них полагаются. Прославленная теннисистка Серена Уильямс стучит мячом о корт пять раз перед первой подачей и два раза перед второй. Криштиану Роналду делает первый шаг на футбольное поле исключительно с правой ноги. А помните бейсболиста Номара Гарсиапарру? Сначала он выходит за линию, потом возвращается, потуже натягивает перчатки, поправляет край рукава на левой руке, снова подтягивает перчатки. Дальше нужно соприкоснуться перчатками, дотронуться до рукава, правого бедра, спины, левого плеча, шлема, пояса и снова до шлема, вернуться обратно за линию, топнуть ногой.

Что удивительно, Нома (так его называли местные поклонники) вовсе не один такой. В одном исследовании поведения бейсболистов ученые посчитали количество движений каждого игрока перед ударом битой и разделили их на тридцать три категории, среди которых: прикосновения к телу или одежде, подтягивание перчаток и постукивание битой по базе. Среднее количество движений составило целых 83, а в целом диапазон был от 51 до 109. Игроки понимали, что много двигаются, но, по их предположениям, число движений было в четыре раза меньше. Посмотрев видеозапись с игры, они с удивлением обнаружили много такого, чего раньше за собой не замечали. Однако и это их не остановило. Бейсболисты лишь отчетливо осознали, что всерьез рассчитывают на эти движения, они помогают им «войти в нужный настрой».

Другие сферы деятельности могут похвастаться не менее богатым и ярким ассортиментом странных ритуалов перед выступлениями. Балерина Сьюзен Фаррелл прикрепляла изнутри своего трико маленькую игрушечную мышку, а перед выходом на сцену крестилась и дважды себя щипала – и в итоге за свои впечатляющие выступления удостоилась Президентской медали Свободы за вклад в искусство. Писательница Джоан Дидион, попавшая в шорт-лист Пулитцеровской премии с книгой «Год магического мышления», убирала наброски рукописи в морозилку, когда текст никак не двигался дальше. Грейс Хоппер, разработчица первых вычислительных программ (а также контр-адмирал флота США), подходила к работе над инновационным языком программирования КОБОЛ с четкой логикой, однако когда дело доходило до проверки кода, Грейс доставала коврик, вставала на него лицом к востоку и вместе с коллегами молилась, чтобы код заработал. Шуточное суеверие со временем переросло в жизненно важный рабочий ритуал – момент волшебства, резко контрастирующий со строгостью чистой математики.

Но к чему вся эта суета, особенно если речь идет о тех, кто и так уже добился небывалых высот? Прекрасный ответ на этот вопрос дал Эррол Моррис, рассказывая о Рихтере: «Чтобы суметь что-то сделать, необходимо верить, что вы на это способны. Чтобы играть на пианино, недостаточно одних только навыков. Требуется нечто большее». Навык – это основа. А вот его применение – в нужном месте, в нужное время и нужным способом – уже совсем другое.

Чем больше мы ищем, тем больше ритуалы помогают найти

Цель ритуалов перед выступлениями – дать нам это неуловимое «большее», помочь справиться с беспокойством и показать, на что мы способны. И требуется это не только всемирно известным мастерам в своей области. Мы знаем об их нуждах и ритуалах лишь потому, что они знамениты. Однако и мы, простые смертные, тоже полагаемся на ритуалы в самых разных сферах жизни, когда нужно снять тревогу и подготовиться к выступлению перед публикой: например, провести совещание, сходить на собеседование, сообщить о проблеме в городскую администрацию или как-то иначе оказаться в центре внимания. На занятиях в Гарварде я спрашиваю у сильных студентов, есть ли у них какие-либо ритуалы, связанные с экзаменами, спортивными матчами или другими напряженными событиями. Поначалу они стесняются, но стоит кому-нибудь сказать: «Я всегда пользуюсь одной и той же зубной пастой, пью тот же чай и обязательно беру с собой три карандаша», как плотину прорывает. Выясняется, что у каждого студента есть свой ритуал – и что все они совершенно разные.

Реакцию в виде появления ритуала порождают не только серьезные и ответственные моменты. Повод зачастую бывает обыденным. Многим из нас мысль о беседе с незнакомыми людьми – на вечеринке, в поезде или на приеме у врача – кажется не менее пугающей, чем сольное выступление в Карнеги-холле. Кого-то бросает в жар от необходимости произнести речь перед парой коллег. В одном исследовании ученые просили людей поупражняться в ораторском искусстве, а сами фиксировали, как напряжение приводит к ритуализированному поведению. Едва у выступающих повышался пульс, они начинали произвольно двигать руками, совершая особые повторяющиеся движения.

Исследуя подобные ритуалы, я осознал, что и сам уже много лет прибегаю к собственному ритуалу перед выступлениями – еще одно доказательство того, что мой скептицизм по поводу ритуалов уступил место вере в них. За полчаса до начала я хожу туда-сюда по кабинету, прокручивая в голове материал, затем беру листок с планом занятия (всегда написанным на желтой бумаге) и кладу в черную кожаную папку, которую мне двадцать пять лет назад подарил отец, – и именно с этой папкой я прихожу на все до единой лекции, которые веду в Гарвардской школе бизнеса.

И выдающиеся, и самые простые исполнители по всему миру безгранично верят в свои уникальные ритуалы. Они не скрывают, что без этих причудливых действий чувствуют себя потерянными – хотя большинство и считают ритуалы глупостью, поскольку не имеют ни малейшего логического объяснения собственной вере в эти особенные поступки. Так в чем же дело? Неужели они правы, и эти странные действия способны помочь кому угодно, как суперзвездам, так и обычным людям, когда речь идет о выступлении перед публикой? Или же ритуалы, напротив, мешают нам, создавая помехи?

Успокоиться и собраться

Почему ритуалы массово возникают не только в связи с важными выступлениями, но и в ответ на повседневные трудности? Одна из главных причин заключается в том, что другие излюбленные стратегии зачастую не срабатывают: не помогают нам расслабиться или лучше выступить. Вы когда-нибудь пробовали сказать самому себе: «Успокойся», в панике глядя в зеркало? Или испытывали на себе последствия после того, как бросали это слово вашей разгневанной второй половинке?

К чему это привело?

Можно предположить, что такое прямолинейное указание должно сработать – хотя бы оказать некий благотворный эффект. Нас повсюду окружают мотивационные мантры и банальные фразы с призывом к спокойствию. Пожалуй, самый известный пример – британский слоган времен Второй мировой войны: «Сохраняйте спокойствие и продолжайте действовать». Однако с началом бомбардировок Лондона британское правительство, по-видимому, осознало, что напуганным жителям подобный призыв покажется излишне покровительственным и малоэффективным, поэтому два с половиной миллиона копий плаката отправили в утиль. (Лишь в 2000 году слоган возродился в виде глобального мема, когда владелец букинистического магазина наткнулся на экземпляр винтажного постера и решил запустить в продажу его копии, тем более что девиз пришелся по нраву представителям двадцать первого века в качестве ироничного напоминания о той стоической эпохе.) Броская фраза, от которой тогда решили отказаться, была реабилитирована благодаря новой волне исследований. Психолог Дэн Вегнер не только провел увлекательную работу, посвященную тому, как мы определяем собственные действия, но и изучил нашу неспособность контролировать свои мысли. Вегнер давал людям простое на первый взгляд задание – не думать о белом медведе. И как бы мы ни старались, в воображении постоянно будут мелькать белые медведи. Раз мы не в силах вытеснить из головы внезапно возникшие мысли о белых медведях, то с чего мы решили, что способны подавить беспокойство из-за выступлений? Такого рода беспокойство бывает и состоянием, и чертой характера: человек может волноваться только по поводу предстоящего выступления, а может быть и в целом человеком тревожным. Ни в одном ни в другом случае призыв к спокойствию не сработает.

Когда мы говорим себе «успокойся», то не просто стараемся подавить свои мысли. Мы также хотим избавиться от возбуждения – этим словом исследователи называют и психологическое состояние переизбытка энергии и напряжения, и физиологическое, которое задействует лимбическую и симпатическую нервную систему. Представьте, что вы говорите себе «Успокойся» – белый медведь, белый медведь, – а внутри вас при этом бурлит коктейль из нервной энергии. Исследования моей коллеги по Гарвардской школе бизнеса Элисон Вуд Брукс показывают, что подобный призыв к спокойствию не действует, а порой и вовсе может разволновать нас еще сильнее: «Теперь я переживаю не только из-за выступления, но и из-за того, что не могу успокоиться… И это переживание тоже вызывает у меня панику». Легко представить, до чего доводит людей этот замкнутый круг.

Некоторые считают, что все дело в оптимальном подборе времени, и для успешного выступления нужно дождаться правильного настроя. Однако доказательств в пользу того, что эта стратегия работает, мало. В рамках одного эксперимента было установлено, что игроки в дартс, бросавшие дротики в тот момент, когда чувствовали себя «настроенными», добились примерно таких же результатов, как и игроки, совершавшие броски в произвольные моменты. Даже методы подготовки, логически связанные с предстоящей задачей, зачастую не срабатывают. Например, помогает ли растяжка перед спортивным состязанием успокоиться и размяться? Среди полученных данных есть заметные расхождения. Да, успокоительные препараты вроде «Ксанакса» помогают справиться с тревогой, зато обладают побочными эффектами вроде снижения скорости реакции – а это совсем лишнее, когда от нас требуется четкость и быстрота мышления.

Всем известно, что мандраж перед публичным выступлением необязательно оказывает негативное влияние. Закон Йеркса – Додсона помогает понять связь между возбуждением и результатом: согласно ему, здоровая доза напряжения и стресса способна повысить наши шансы на важном собеседовании, экзамене или соревновании. Она заставляет нас усерднее тренироваться и готовиться, чтобы показать себя с лучшей стороны, ведь прилив энергии повышает мотивацию и выносливость. Но если мандраж или возбуждение достигают критической точки, они приносят только вред, мешая нам сполна проявлять свой потенциал.

Элисон Вуд Брукс – не просто коллега по гарвардским исследованиям, но и мой хороший друг. Вместе с Райаном Бьюэллом, еще одним сотрудником Школы бизнеса, мы собрали музыкальный коллектив с хитрым названием «Группа преподавателей Гарварда». (С тех пор мы успели сменить его на «Огоньки».) Благодаря этому наше трио получает непосредственный доступ к беспокойству перед выступлениями. Элисон – самый спокойный музыкант из всех, с кем я когда-либо выступал: она претворяет в жизнь свои исследования, перенаправляя мандраж и бабочек в животе в радостное возбуждение. У Райана тревога выражается в виде пустой болтовни со зрителями. Я же связываю свои переживания с неудобством: «И почему члены группы должны выходить на сцену перед людьми и что-то играть?» К счастью, остальные представители коллектива меня еще терпят.

Как справиться с проигрышем и двигаться дальше

В 2001 году после серьезного проигрыша сопернику по дивизиону «Майами долфинс» игроки американской команды «Нью-Ингленд пэтриотс» отправились на тренировку и обнаружили на футбольном поле огромную яму. Рядом с ямой их ждал тренер Билл Беличик, а в руках у него была лопата и мяч с той самой игры. Он бросил мяч в яму, закопал и, обернувшись к своим спортсменам, сказал: «Та игра окончена. Пора забыть о ней и двигаться дальше». Похоронив напоминание о неудачном матче, команда отошла в сторону, а квотербек Том Брэди еще и топнул ногой по земле, пробормотав себе под нос: «Окончена». Так оно и было. За остаток сезона «Нью-Ингленд пэтриотс», стартовавшие с ужасного счета 1:3, впервые выбились в победители Суперкубка.

Ритуалы не гарантируют успех, так же как и усердной подготовки не всегда достаточно, чтобы избежать провала. Однако когда планы идут наперекосяк и даже отрепетированные до идеала действия не приносят желаемого результата, ритуалы способны выручить нас, помогая справиться с чувством разочарования. Если сильный стресс перед игрой порождает ритуализированное поведение, то сильная досада после неудачи еще больше толкает нас к применению ритуалов, ведь те позволяют обуздать негативные эмоции, которыми сопровождается фиаско.

Исследования подтверждают, что решение Беличика и Брэди закопать тот мяч было верным. В 2017 году Ник Хобсон, Девин Бонк и Мики Инзлихт, психологи из Университета Торонто, провели недельный эксперимент, чтобы на примере сорока восьми человек изучить, как они справляются с неудачей. Некоторым предлагалось раз в день в течение недели выполнять следующий ритуал: «Соедините кулаки на груди, медленно поднимите их над головой и одновременно сделайте глубокий вдох через нос. Опустите кулаки обратно на грудь, выдыхая через рот. Повторите эти действия три раза». Затем всем участникам выдали целый список трудных когнитивных заданий, включая удручающе изощренный тест, созданный в 1930-х психологом Джоном Ридли Струпом и теперь (вполне заслуженно) известный под названием «словесно-цветовой тест Струпа».

Представьте, что перед вами по одному появляются слова, а ваша единственная задача – назвать цвет шрифта. Поначалу все выглядит просто: вот слово «собака», написанное синими буквами, поэтому вы говорите: «Синий». Однако далее тест усложняется, и вам показывают слово «красный», написанное зелеными буквами. Процесс чтения настолько доведен до автоматизма, что некоторые, не сдержавшись, сразу выпаливают: «красный», хотя на самом деле шрифт зеленый. Во время теста участники были подключены с помощью прикрепленных к голове электродов к аппарату для ЭЭГ, который оценивал негативность рассогласования, вид волн электроэнцефалограммы, чувствительных к различиям между нашими ожиданиями («Я отлично справлюсь с этим заданием») и эпизодическими неудачами, связанными с несоответствием этим ожиданиям. Эти неудачи можно назвать неврологическим эквивалентом ощущения «я наломал дров».

Реакция на неудачу участников, прилежно исполнявших ритуалы, была сдержанной по сравнению с теми, кто никаких ритуалов не проводил. Как показали результаты эксперимента, ритуалы смягчают отрицательную реакцию на ошибки – то самое знакомое чувство провала. Судя по всему, ритуалы воздействуют на способность мозга откликаться на неудачи, помогая нам быстро восстановиться.

Чем опасны ритуалы

В откровенной книге «Четвертый мяч» американский бейсболист Джим Баутон, уникальный питчер, поделился мыслями о том, как чувство вовлеченности, испытываемое опытным спортсменом, может перерасти в одержимое увлечение той самой игрой, в которой он добивается мастерства: «Вот так проводишь большую часть жизни, зажав в руке бейсбольный мяч, а потом выясняется, что это он крепко зажал тебя в тисках». Да, ритуалы приносят немало пользы, однако и у них есть своя цена. Если всегда надеяться только на ритуалы, в итоге мы окажемся настолько к ним привязанными, что уже не сможем без них обойтись.

Вот еще один пример из сферы бейсбола – Уэйд Боггс, давний игрок третьей базы команды «Ред сокс» из Главной лиги. У Боггса есть целый набор ритуалов, и все они связаны с числом семнадцать. Перед каждой игрой в 17:17 он начинает тренироваться с битой, а в 19:17 обязательно срывается на быстрый бег. Ритуалы Боггса настолько хорошо известны, что на игре в Торонто Бобби Кокс, тогдашний менеджер команды «Блю джейс», попросил оператора табло перевести время с 19:16 сразу на 19:18, просто чтобы сбить Боггса с толку.

Джим Палмер, питчер «Балтимор ориолс», не менее привязан к своим ритуалам. В 1966 году у него выдался невероятно успешный сезон: восемь побед подряд, и перед каждой из них на завтрак он непременно съедал стопку блинчиков, за что и получил прозвище «Блинчик». Однако когда у команды возникла проблема с перелетом и перед игрой с «Канзас-Сити роялс» фирменный завтрак пришлось пропустить, Палмер всерьез решил, что успех матча под угрозой. «Не знаю, повлияло ли отсутствие блинчиков на наш результат, и знать не хочу», – сообщил он репортерам после проигрыша. Невозможность совершить ритуал часто вызывает сильную тревогу. В случае с Палмером невозможность съесть «счастливый» завтрак привела к тому, что он начал беспокоиться, и это сказалось на его игре.

Проблемы возникают и в том случае, когда ритуалы становятся чересчур замысловатыми и уже не помогают, а скорее мешают. Помните, мы говорили о том, что у бейсболистов количество дополнительных движений при подаче составляет восемьдесят три? Это среднее значение, у некоторых оно и вовсе переваливает за сотню. Ройс Льюис, активно продвигавшийся как главная надежда команды «Миннесота твинс», пожалуй, зашел в этом плане слишком далеко. Когда его карьера забуксовала, один эксперт дал поведению игрока следующую оценку: «Его причудливые движения в духе Номара [Гарсиапарры] – все эти удары перчатками, намеренно глубокие и громкие вздохи между подачами, постоянное одергивание формы – выглядят навязчивыми и больше отвлекают от задачи, нежели служат ритуалом, помогающим сосредоточиться, а вся игра в итоге кажется ему слишком быстрой». Доведенные до крайности, ритуалы перед выступлениями лишь создают нам препятствия. Если мы не способны отказаться от ритуала, то не сможем перенаправить внимание и сосредоточиться на самой цели. Таким образом мы словно застреваем на скамейке запасных или за кулисами театра – а жизнь тем временем продолжается. (Добавлю, что одна моя студентка из Гарварда, по ее рассказам, специально придумывает сложные предматчевые ритуалы, которые невозможно выполнить идеально, – и если она сыграет не очень хорошо, во всем можно будет винить ритуал, а не себя.)

Ни один ритуал не поможет нам стать рок-звездой или известным ученым. Для успеха нужны способности, высокий уровень знаний и ежедневная практика. И все же ритуалы помогают нам побороть тревогу и довести до совершенства те навыки, которые мы так долго оттачивали. Как мог бы сказать Эррол Моррис, ритуалы перед выступлениями дают нам то самое неуловимое «нечто большее», позволяя проявить себя перед публикой во всей красе.