Текст книги "Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной"

Мальчики особенно уязвимы в раннем подростковом возрасте. В сердце каждого ребенка природой заложена верность опекуну. И любой разочаруется, если, словно канарейка в шахте, начнет задыхаться от недостатка необходимых для развития условий: контакта с окружающими, чьей-то помощи, ощущения безопасности, любви. Чтобы закалить характер мальчика, необязательно наказывать; чтобы научить мальчика самостоятельности, не нужно оставлять его в одиночестве. Многие родители недооценивают важность крепких уз. Мальчики открыты и восприимчивы к широкому кругу факторов за пределами семьи и основывают свое поведение на образах, всплывающих в памяти, живущих в сердцах; на понимании того, что они не одни. Никто не может сделать сына неуязвимым – но мы не должны сбрасывать со счетов силу отношений, которая способна придать нашим мальчикам сил и защитить их.

Психолог Элисон Гопник из Калифорнийского университета в Беркли не согласна с методами воспитания, сконцентрированными на развитии мальчиков в строго определенном направлении. Обзор исследований, посвященных взрослению детей, позволил ей заключить: родители и другие взрослые постоянно проводят неверную аналогию. Элисон Гопник заметила, что уже в середине 1950-х, когда жизненный уклад в семьях изменился в связи с новым подходом к трудовой деятельности и потреблению, в моду вошла концепция «воспитания». Теперь воспитание походило на работу плотников, которые берут бревно и превращают его в заранее определенное изделие – например, стол или стул.

Гопник же считает, родитель должен быть садовником: «А когда мы ухаживаем за садом, мы создаем условия, в которых деревья спокойно могли бы расти в полную силу»²⁴. Нейронаука и лабораторные исследования поддерживают ее точку зрения: ребенок – не проект, и воспитание должно быть сосредоточено не столько на результатах деятельности, сколько на процессе взаимоотношений. Элисон Гопник пишет: «Быть родителем – то есть заботиться о ребенке – значит быть частью глубоких и неповторимых отношений между людьми, своеобразного вида любви». Тем не менее любовь родителей не исключает полностью строгость или требовательность; она преследует важные цели²⁵. Гопник добавляет: «У любви нет задач, показателей или чертежей, однако она определенно имеет цель. Цель не изменить любимых людей, а дать им все необходимое для благополучной жизни. Цель любви не в том, чтобы определить судьбу своего чада, а в том, чтобы помочь ему определить ее самостоятельно»²⁶. Мальчики не роботы, беспрекословно следующие уготованной роли. Они делают выбор, пробуя что-либо из ограниченного списка вариантов (иногда крайне ограниченного), часто не соответствующего их системе ценностей. Они анализируют все варианты и ищут лазейки; это дает возможность хоть иногда быть собой. Если условия беспощадны, а представления о мужественности конкретны и нерушимы, если компании вынуждены подчиняться коллективному правилу «человек человеку волк», мальчики чувствуют себя одинокими, подавленными и теряют надежду. Однако в качественных отношениях процветают равенство, искренность и любовь, и благодаря этому парни вырастают именно такими мужчинами, какими мечтали быть в детстве.

Осознание того, насколько мальчики нуждаются в отношениях, произведет революцию в воспитании. Во многих случаях стереотипы способны подавить даже самых храбрых и самых творческих мальчишек. Но если ребенок получит достаточную поддержку, позволяющую ему мыслить критически и держаться своих принципов, то он, скорее всего, войдет во взрослую жизнь здоровым человеком с широкими взглядами. Чтобы подготовить мальчиков к будущему, лучше не дрессировать их, основываясь на устаревших традициях, а позволить им быть обычными людьми. Элисон Гопник настаивает: «Да, родители способны формировать поведение детей в полном соответствии со своими целями и представлениями, однако затем это оборачивается против них. Нельзя заранее угадать, с какими невиданными прежде проблемами столкнутся дети впоследствии. Если пытаться создать из ребенка свою копию или свой идеал, то это помешает ему освоиться в жизни, когда он повзрослеет»²⁷.

Я руководил серией глобальных исследований, посвященных изучению эффективности образовательных программ для мальчиков. Тысячи учителей и учеников привели нас с коллегами к осознанию: когда с мальчиками налаживают общение, когда им уделяют внимание, когда их знают и понимают так же хорошо, как они сами знают и понимают себя, мальчики прикладывают усилия. Если до парня, который не справляется с программой или не успевает, получается достучаться, то он сильнее включается в учебу, повышает свой уровень знаний и в итоге превосходит других. Если мальчики отвлекаются и дерзят, подобный подход делает их внимательнее и учтивее. Метод, основанный на влиянии взаимоотношений на трудолюбие мальчиков, применим не только к школе. Отношения, пропитанные заботой и вниманием, меняют мальчиков – и особенно оказавшихся в нелегкой или опасной жизненной ситуации.

Отношения мальчиков с родителями, учителями, тренерами и наставниками способны сотворить настоящее чудо: они влияют на внутренний мир ребенка, то есть на его разум и сердце. То, что мы называем «сильными сторонами характера», зависит не столько от генетики или телосложения, сколько от воспитания. Ребенок вырастет целеустремленным и чутким, если его будут окружать соответствующие условия в период развития. Добродетели нельзя обучить через ругань и нотации. Добродетель и сильные стороны характера – это скорее результат опыта, который ребенок приобретает, сталкиваясь с трудностями, принимая решения и усваивая жизненные уроки, влияющие на формирование самосознания. Совсем как в случае, когда мальчики не успевают в учебе из-за того, что взрослые не осознают важности уз, слишком много мальчиков не вырастают высоконравственными и сильными личностями из-за того, что взрослые не осознают связи между отношениями и формированием характера.

Уильям Беннет, бывший министр образования США (в администрации президента Рональда Рейгана), в 1993 году опубликовал книгу «The Book of Virtues: A Treasury of Great Moral Stories»[6]6
  «Книга добродетелей: кладезь высоконравственных историй». – Прим. ред.


[Закрыть], ставшую откликом на опасения государства по поводу нравов американской молодежи. Примерно в то же время предпринимались и другие попытки продвинуть свой подход к воспитанию высоконравственных личностей; наибольшую славу приобрела программа «Character Counts!». Этот проект, запущенный по инициативе Института этики Джозефа и Эдны Джозефсон, повсюду рекламировал концепцию «шести столпов характера»: добросовестность, почтительность, ответственность, честность, заботливость и покорность. Как говорится на сайте проекта: «И дома, и в школе, и на работе – повсюду в жизни – важно, кто вы! Характер не передается по наследству и не формируется сам. Его необходимо сознательно развивать через примеры и требования»²⁸.

И в то время как данный подход распространялся, поддерживаемый государственным финансированием, ученые начали внимательнее разбираться в развитии характера человека. Психолог Марвин Берковиц из Сент-Луисского университета (штат Миссури) обобщил «научные знания о формировании характера». Согласно Берковицу, «очевидно, на развитие характера ребенка в первую очередь влияет то, как к нему относятся окружающие». На самом деле характер начинает формироваться в очень раннем возрасте – на его развитие влияют отношения с родителями еще в первый год жизни. Берковиц пишет: «Развитие уз, сильной эмоциональной привязанности, возникающей между младенцем и его главным опекуном (обычно это мать), возможно, оказывает наибольшее влияние на развитие характера»²⁹.

Нэл Ноддингс, прославленный профессор педагогики Стэнфордского университета (и мать десяти детей, бабушка тридцати девяти внуков, прабабушка двадцати с лишним правнуков), перечеркнула «долгую и непростую историю» исследований о характере человека и предложила новый подход – «нравственность, основанную на заботе»³⁰. Профессор пояснила: система ценностей у детей формируется под влиянием заботы, которую они получают: «Мы с первых дней жизни учимся принимать заботу, отзываться на искренние ее проявления так, чтобы о нас заботились и в дальнейшем»³¹. Нэл Ноддингс выражала свое волнение по поводу того, насколько нравственность, основанная на заботе, значима для семьи и школы, и во всеуслышание заявляла об исключительной важности данного подхода. «Скорее всего, истина в том, – писала она, – что прежде, чем заботиться об окружающих, нужно научиться принимать чужую заботу и заботиться о себе»³².

Сегодня мы наконец-то можем верно понять проблемы мальчиков – возможно, впервые за все время. В течение всей истории воспитания общество то и дело впадало в панику – и это оборачивалось положительным прорывом. Опасения в стиле «на свете почти не осталось настоящих мужчин» могут наконец-то пробудить в нас честность и отвагу, необходимые для помощи мальчикам. А современные исследователи, изучающие мальчиков, как никогда хорошо понимают, как мальчики обучаются, растут и развиваются в нравственном плане. Тщательные исследования, в ходе которых ученые на самом деле прислушивались к мальчикам и определяли, что угрожает их счастью, указывают нам, как воспитывать мальчиков в более благоприятном, здоровом и человечном ключе. В каждой из последующих глав я описываю конкретные проблемы и предлагаю стратегии, позволяющие помочь вашим сыновьям, ученикам и подопечным. И хотя я делюсь историями из собственной практики, предложенные мной стратегии направлены не столько на конкретные случаи, сколько на ситуации схожего плана и применимы скорее к вам, чем к ним. Я собираюсь предложить вам не решение, а точку зрения. Отцовство, годы клинической практики, опыт вмешательства в чужую жизнь и научная деятельность точно дали мне понять одно: в развитии человека заложен огромный, неисчерпаемый потенциал. Если воспользоваться им верно, если откликнуться на нужды ребенка, то это приведет к невероятным результатам. Мальчики, сильно привязанные к заботливым родителям, учителям, наставникам и тренерам, могут быть собой; как итог, они растут более человечными. В своей книге «Мальчики есть мальчики» я описываю, как сформировать и сохранить крепкие отношения с мальчиками, которые сталкиваются с проблемами юношества, угрожающими сбить их с курса.

И если мы, следуя новому подходу, будем взращивать в мальчиках черты, заложенные природой (включая отвагу и искренность), то, уверен, мы изумимся тому, насколько органично они вписываются в современный мир.

Глава 2
Освободите мальчиков

Уже в основе развития мальчиков заключен странный парадокс. С одной стороны, родители и учителя воспитывают из парней настоящих мужчин, потому что искренне желают помочь им. Но если родители, пусть даже из наилучших побуждений, слишком яростно учат мальчиков быть мужчинами, это превращает их сыновей в живые проекты, лишенные индивидуальности во имя соответствия – нередко вымученного – сложившимся представлениям.

Мальчики умеют придумывать миры, в которых все подчиняется их желаниям. Вдохновленные мечтами, они могут сопротивляться и сопротивляются любым попыткам изменить их характер. Однако ученые, занимающиеся психологией развития, воспринимают подобное отторжение не как проявление капризной натуры или умышленное игнорирование; в их понимании таким образом у мальчиков срабатывает базовый инстинкт самосохранения. Сражаясь за то, кем он является и кем желает стать, ребенок учится придерживаться таких основополагающих ценностей, как честность и отвага. В 80-е и 90-е годы, когда исследователи пытались понять, как сильно девочки противятся ограничениям и требованиям сексистского общества, стало очевидно, насколько для детей естественно быть искренними.

Вот только иногда давление общественных норм, губительных по своей сути, становится слишком сильным, а сопротивление грозит наказанием. Поддастся мальчик давлению или нет, нельзя предугадать. Каковы же внутренние и внешние факторы, способствующие здравому сопротивлению со стороны мальчика?

Гендерная социализация особенно строга к парням. В отношениях со сверстниками, родителями и учителями к ним применяется система поощрения и наказания; цель – подавить в мальчиках любые проявления «женственности» и насильно вложить представления о «мужественности». Игры, игрушки, обязанности, нормы поведения и реакция взрослых – все направлено на закрепление сложившихся представлений. Поскольку такая социализация не соответствует здравому смыслу, заходит речь о «хрупкой душевной организации» мальчиков – возможно, в попытке оправдать фанатичное навязывание традиционных норм. Однако заявления о разнице в биологии псевдонаучны. И хотя утверждение «твоя судьба определяется твоим полом» уже почти не применяется к девочкам, оправдывать воспитание мальчиков их гормональным развитием и структурой мозга настолько нормально, что никто не замечает этой несправедливости.

Даже знающие люди подвержены влиянию стереотипов о мужчинах. Когда психолог Джуди Чу в течение своего двухгодичного исследования познакомилась с шестью мальчиками-дошколятами, она была изумлена. В своей книге «When Boys Become “Boys”: Development, Relationships, And Masculinity»[7]7
  «Когда мальчики становятся «мальчиками»: развитие, отношение, мужественность». – Прим. ред.


[Закрыть] доктор написала следующее: поначалу Чу «не знала, что делать с буйным, непокорным и, очевидно, злобным нравом этих мальчиков»¹. Все резко изменилось, когда один из парней, тепло поприветствовав ученую, сложил руки пистолетом и «выстрелил» в нее; та отвела глаза, не зная, как откликнуться. Однако в тот же день, когда в нее снова «выстрелили», доктор Чу улыбнулась и «выстрелила» в ответ. Мальчик терпеливо объяснил ей: она должна упасть и притвориться мертвой, и дал возможность исправить положение. Она выполнила указания, и мальчик обрадовался. Позже, когда мальчики слушали сказки, тот, что уже установил связь с доктором, попросился к ней на колени. Понимая, насколько предубеждения ограничивали ее понимание происходящего, Чу решила наблюдать за мальчиками «не только в минуты физической активности и «агрессии» (т. е. тогда, когда их поведение соответствовало представлениям о мужчинах), но и в минуты задумчивости и спокойствия»². Общение позволило ей увидеть «преданных, заботливых и чутких» детей, что разрушало мифы о мужчинах как индивидуалистичных, самовлюбленных и необщительных представителях человеческого рода³.

Но через два года общения мальчики изменились: они перестали быть такими искренними и все чаще рисовались и притворялись. Как показало исследование, ребята в первую очередь отстраняются от самих себя – и с этого момента их развитие сопровождает череда потерь и разлук. Мальчики, боясь порицания и наказания со стороны общества, не видят другого выхода, кроме как выбрать самый безопасный вариант поведения. Они идут по кратчайшему пути – имеющему самые продолжительные последствия.

Наставница Чу – одна из первых феминисток – Кэрол Гиллиган – подробно описала, какими способами дети пытаются не потерять себя. Иногда их сопротивление проходит без вреда для психики, особенно если дети знают, что кто-то может выслушать их. Иногда их стратегия более скрытна и подразумевает отдаление и неискреннее поведение на людях. И хотя для мальчика естественно саботировать попытки изменить его истинную суть, высокий уровень стресса может привести к потере опоры и отчуждению от самого себя.

В исследовании Чу было много примеров сопротивления со стороны мальчиков, «в первую очередь против подавления своих так называемых истинных характеров и против необходимости отвернуться от собственного представления о себе»⁴. Занимаясь собственным исследованием, я имел дело с самыми разными мальчиками; все они противостояли культурному давлению. И ко всем ним применима основная истина: то, насколько им удастся сохранить в себе человечность и искренность (как на людях, так и в личных отношениях), зависит от качества взаимоотношений с семьей, учителями и соседями.

Помогите мальчикам быть собой

Мы можем создать новую модель юношества – и начать, естественно, стоит с отношений. Чтобы мальчик мог противостоять пагубным, нездоровым или несправедливым представлениям о мужественности, ему нужен хотя бы один человек, способный поддержать его точку зрения. Этот «союзник» может быть его родителем, другом, учителем, воспитателем, тетей или дядей – кем-то, кому не безразличен ребенок и его сокровенные мечты. Для способности самостоятельно думать и быть независимым мальчику необходимы отношения, в которых он ощущает себя нужным. Уверенность юноши в себе не развивается случайным, непредсказуемым образом – она развивается благодаря чужому пониманию, любви и поддержке.

На первой полноценной должности я узнал, как важно видеть в мальчиках людей. Работая консультантом в суде по семейным делам, я познакомился с Найлсом. Наш отдел предприговорных расследований был уверен: дальнейшую судьбу любого мальчика можно предсказать по толщине папки с материалами его дела, – и папка этого юноши была самой толстой из всех, что я видел на своем веку. Каждый член его семьи хоть раз привлекался к ответственности социальными службами и законом. Найлс был бедным афроамериканцем, посещал школы, не способные обеспечить его достойным образованием, в городе, где социальная сегрегация была уже давно укоренившейся практикой; его семья переживала много трудностей. При таком раскладе не могло идти и речи о доверительных отношениях. Сначала я подумал, с Найлсом нет смысла разговаривать. Но после того как он неприязненно пробормотал, что любит рисовать, я положил перед ним блокнот с набором цветных карандашей и предложил рисовать по ходу ознакомительной беседы.

Прошло так много лет, а рисунки Найлса до сих пор живы в моей памяти. В ходе наших встреч, пока я сидел рядом и молча наблюдал за ним, юноша потихоньку набрасывал образы и сцены, отражающие важные события его жизни. Благодаря этому я многое узнал о нем и позволил Найлсу увидеть мою заинтересованность в его личности. Показывая рисунки, он беседовал со мной, а я спрашивал о значении того или иного наброска.

И хотя отношения возникли между нами лишь из-за навязанных судом консультаций, которые Найлс посещал в ожидании приговора, мальчик постепенно приходил к пониманию возможного развития своей жизни. Он был прирожденным художником; его творения прекрасно заменяли уличные забавы. Наконец во время слушания судья воспользовался своими полномочиями, чтобы направить Найлса в школу-интернат с упором на изобразительное искусство. Пусть мы и не стали с ним близки, однако Найлс научил меня: умение слушать и доброе отношение позволяют достучаться даже до самых закрытых мальчишеских сердец, узнать, какими себя видят ребята, и помочь им преуспеть в будущем.

Необходимость наладить связи с мальчиками кажется очевидной, однако на деле это не всегда просто. Многие мальчики растут недоверчивыми, отстраненными и замкнутыми. Они учатся холодности, почти не проявляют истинных эмоций и притворяются равнодушными, скучающими или раздраженными. Лицезрея эти отталкивающие маски, родители и другие взрослые ничего не понимают и расстраиваются. Кто-то даже может сдаться и начать обвинять мальчика в неумении доверять или проявлять эмоции.

После недавнего обращения с речью несколько родителей пришли ко мне индивидуально. Все они были обеспокоены ослабшей связью с сыновьями – для подростков было важнее мнение сверстников, они стали злобными или задумчиво-молчаливыми, увлеклись видеоиграми и социальными сетями, а иногда и влюбленностью. Но какой бы ни была причина, отчуждение сыновей вызывало у отцов и матерей тревогу, чувство утраты и бессилия. Понимая в глубине души, что каждому ребенку нужна забота, родители отбившихся от рук мальчиков беспокоились.

Я объяснил каждому: повлиять на мальчика – даже если он зол, упрям или замкнут – может лишь тот, кто до него достучится. И существует то, против чего никто не устоит, – забота и любовь. Внимание, умение слушать и забота – уверенная и настойчивая – чрезвычайно важны для развития мальчика. Даже такие юноши, как Найлс, – юноши, которых вновь и вновь предавали, – не могут целиком избавиться от потребности в признании и понимании. Получая заботу и внимание взрослого, мальчик чувствует, что его оценивают и ценят. Причем не только за достижения, внешность или оценки – а за то, кем он является. Поскольку самооценка мальчика укрепляется благодаря заботе и вниманию, он может намного увереннее и дольше противостоять «мальчишескому кодексу».

Когда родители начинают яснее осознавать силу взаимоотношений, они переживают, что порой слишком назойливы или, наоборот, проявляют недостаточно внимания и тем самым травмируют ребенка. Но любые отношения между людьми развиваются циклично: люди налаживают связь, отдаляются друг от друга, вновь налаживают связь. Наблюдая за учителями, Мириам Рейдер-Рот, профессор педагогики Университета Цинциннати, обнаружила: иногда преподаватели, пытаясь заинтересовать неуверенных в себе мальчиков учебой, получают отпор, отчаиваются и сдаются. В статье 2012 года группа ученых под началом Рейдер-Рот пояснила: «В таких случаях сопротивление воспринималось педагогами как нанесение личной обиды и казалось настоящей угрозой… Также подобное сопротивление часто заставляло учителей «пускать все на самотек» либо «отказываться» от общения с мальчиками»⁵. Судя по моему опыту работы с преподавателями, нашедшими общий язык с мальчиками, наиболее теплый отклик вызывали те отношения, которые преодолевали испытания и проверки. Эти отношения становились значимыми для мальчиков как раз потому, что учителя решительно и упрямо пытались до них достучаться, невзирая на неудачи.

Многие мальчики скрывают неуверенность в знаниях за маской равнодушия и пассивности либо открыто нарушают дисциплину и дерзят. А когда мальчики ведут себя неуважительно и не желают сотрудничать, учителя обычно расстраиваются и злятся. То, как дети выражают свое огорчение, печалит тех, кто о них волнуется, и в итоге последние обвиняют во всем мальчиков, расстраивая их еще сильнее. На продолжении исследования Рейдер-Рот один учитель, у которого были трудности в общении с юношей из его класса, назвал свою злость по отношению к этому ученику «совершенной» – «глубоким, убивающим, сильным чувством»⁶. Почти не имея возможности справиться со столь мощным откликом, учитель вряд ли будет способен увидеть причину проблемы хоть в чем-то, кроме самого ребенка. Хотя, по признанию группы Рейдер-Рот, «дети остро ощущают присутствие учителя в кабинете, его открытость контакту и отзываются соответствующим образом»⁷. Злость, придирчивость или презрение вряд ли позволят педагогу увидеть чувства мальчика, скрытые под маской.

Сохранить теплые и крепкие взаимоотношения с мальчиком может быть довольно сложно. Если ребенок приходит в школу, не имея в запасе надежных, прочных взаимоотношений, он наверняка будет избегать ослабляющей его зависимости от учителей. Однако Диана Дайвеча, специалист в области психологии развития из Йельского центра эмоционального интеллекта, отмечает: история привязанности не определяет судьбу. Неудачные взаимоотношения с родителями впоследствии можно компенсировать положительными связями с другими людьми. «Рабочие модели», которые формируются в сознании детей на основе болезненного опыта общения с матерями и отцами, вполне можно усовершенствовать. Можно опровергнуть негативные выводы, возродить в сердцах надежду. Благодаря нашему исследованию мы обнаружили: учителям то и дело удается достучаться до мальчиков, проявляющих недоверчивость и враждебность; педагоги с успехом преодолевают защитные барьеры, выстроенные учениками, и изменяют ход их жизни. Дайвеча уверенно заключает: «Крепкая привязанность хотя бы к одному взрослому идет ребенку на пользу»⁸.

На самом деле, если учитывать, насколько часто в семьях бывают конфликты и разлад (как в общем, так и конкретно с мальчиками), взрослым важнее не столько поддерживать свой положительный образ, сколько следить за качеством отношений с мальчиком; если узы ослабевают или разрываются, необходимо это исправлять. В своем исследовании я разделял учителей на успешных и менее успешных в установлении контакта, основываясь на том, насколько хорошо они понимали свою роль «управляющего отношениями лица». Разница в том, готов ли преподаватель взять на себя ответственность за построение отношений – то есть сделать все, чтобы достучаться до мальчика, потерявшегося или оказавшегося в тупике, и помочь ему. Алан Шор, нейробиолог из Центра культуры, мозга и развития в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес), утверждает: «Отношения могут быть шаткими не только из-за невнимательности или ошибок взрослого. Они также могут пострадать из-за неудачных попыток реабилитироваться после разлада»⁹.

Я еще на ранних этапах своей карьеры понял: проблемы взрослых в отношениях с мальчиками не следует недооценивать. Тони был одним из первых ребят в моей практике – тогда я только начал работать консультантом в городской школе в Филадельфии. Этого восьмиклассника ко мне отправил встревоженный директор, не ожидавший от подростка ничего, кроме проблем. Директор верил: беседа с молодым мужчиной, не похожим на остальных взрослых в школе, позволит Тони иначе взглянуть на «мужской кодекс», который высасывал из него всю беспечность и невинность. Тони был сыном алкоголика, злобного и жестокого, чьи методы воспитания основывались на рукоприкладстве; уже в тринадцать Тони мыслил скорее как молодой мужчина, нежели как мальчишка. Он частично позволил мне увидеть свою добрую и уязвимую сторону.

Еще при первой встрече я понял: Тони не помогли бы простые посиделки в кабинете. Во время второй сессии я надел пальто и пригласил его погулять по окрестностям. Мы бесцельно бродили по округе, ведомые прихотью Тони, ограниченные лишь количеством выделенного нам времени. Я спросил, как прошла неделя, осторожно напомнил пареньку о произошедшем в школе, выслушал без попыток осудить. Я смог бы повлиять на него, только если он будет говорить со мной и со временем откроется моей точке зрения.

Иногда Тони злился и с ним становилось особенно тяжело. Его предали все взрослые, которых он встречал на своем пути, его избивал собственный отец и уличные мальчишки – и он понял: лишь сила достойна уважения. Однажды мой подопечный появился с синяками на лице и сказал, что прошлым вечером подрался с отцом. Я знал, мне не следует осуждать его отца, ведь Тони и так с трудом поддерживал контакт с ним, однако я вынужден был предупредить: раз дело дошло до избиения, мой долг – доложить об этом в службу защиты детей. Слушая рассказы Тони неделю за неделей, разрываясь от того, насколько велико мое желание действовать, я пытался относиться к нему с простой заботой и проявлять сочувствие по поводу его жестокой и суровой жизни.

Во время прогулки ранней весной, когда воздух только начинал согреваться, я поймал себя на мысли, что Тони, возможно, начинает привыкать к нашему совместному времяпрепровождению. Но едва я выразил эту радостную мысль, Тони бросил мне новый вызов: «Вы гей?» – спросил он осуждающе. Я отозвался простым: «Почему ты спрашиваешь?» Он слегка насмешливо ответил: «Просто вы не особо суровый, вот и все». Это заявление застало меня врасплох, однако затем я понял: Тони пытается осмыслить свои отношения с мужчиной, который так сильно отличается от всех остальных. Мой ответ, мое признание в том, кто я есть, оказалось для него крайне важным. Я рассмеялся с искренним смущением и сказал, что понимаю, насколько необычен мой интерес к нему, парню, но я не преследую никаких сомнительных целей. Кроме того, признался я, я совсем не умею драться и на самом деле никогда не участвовал в стычках – это казалось мне примечательным фактом. Мне было неизвестно, каково это – когда ты постоянно ждешь удара. Я решил поставить вопрос по-другому: «Вижу, ты борец, которому многое пришлось пережить. Каково это?» Теперь была его очередь изумляться вопросу; тем не менее он осознал смысл моих слов. По крайней мере, понял: я его уважаю и не намерен использовать.

Как мне хочется верить, неизменно возникая на пути Тони и не сдаваясь даже под давлением его нелегкого нрава, отстраненности и дерзости, я сумел продемонстрировать ему свое отличие от прочих взрослых. Я хотел, чтобы он понял: есть мужчины, которые желают общаться с ним и не ставят во главу угла свои чувства, невзирая на поведение Тони. И есть мужчины, которые не ищут главенства над ним и не хотят применять к нему грубую силу, однако видят в нем мальчика, нуждающегося и желающего чьей-то помощи.

Примеры Найлса и Тони демонстрируют прямолинейный подход к мальчикам, для которых отстраненность и холодность стали нормой. Таких ребят необходимо принять такими, какие они есть. Все сводится, по крайней мере поначалу, к умению выслушать. Уделив внимание парню и его заботам, задавая ему вопросы и проявляя искренне любопытство, взрослый выказывает свою заинтересованность в мыслях, чувствах, поступках ребенка – и подтверждает, что для него важна истинная суть последнего, а не роль, которую он играет. Как сказал психолог Майкл Николс, автор книги «Искусство слушать. Почему мы разучились слышать друг друга?»: «Подобного рода признание необходимо как неопровержимое доказательство существования чувства собственного достоинства. Если к нам не прислушаться, мы будем заперты в клетке своей неприкаянной души»¹⁰.

У меня есть две основные рекомендации для взрослых, желающих внушить мальчикам чувство собственного достоинства и поддержать их сопротивление общественному давлению, а также желание сражаться за свое истинное лицо.

Прислушивайтесь к мальчикам

Когда просто слушают и наблюдают, без осуждения или советов, основанных на собственном опыте, жизнь мальчиков, пытающихся развить уверенность в своих суждениях, меняется. Если родители слушают сыновей, они, по мнению Николса, «становятся свидетелями» их опыта и избавляют их от одиночества. Силы мальчикам придает отнюдь не стереотипный индивидуализм, поощряемый сторонниками традиций, а удовлетворение их нужды в привязанности. Умение слушать – самый важный инструмент, с помощью него родители обучают мальчика стойкости.

Оставшись наедине со своими чувствами и воспоминаниями, дети ощущают страх и сомнения. Результаты исследования, посвященного крепкой привязанности, гласят: дети, которые могут положиться на взрослых, растут более сильными, счастливыми и уверенными в себе. Формирование личности зависит от того, как ребенка видят важные для него взрослые люди. С самых ранних лет и на продолжении всего детства самый важный опыт для ребенка – который сильнее всего влияет на его самовосприятие – это опыт близких отношений. Чувство одиночества – это обыденный страх, противопоставленный основным человеческим инстинктам. Надежная привязанность – условие, необходимое для независимости. Основной способ поддерживать эту привязанность – просто слушать ребенка.