Текст книги "Крепость Дракона"

Ну а плоды этой практики нагружали ему живот приятной теплой тяжестью.

– Вот и прекрасно, хотя ты, боюсь, будешь разочарован. У нас сейчас стоит флот, а матросов надо кормить, поэтому еду следует экономить. – Она прижала палец к острому подбородку. – Ты получишь пинту разбавленного эля и небольшой ломоть хлеба.

– Да я же умру с голоду!

– Это не надолго, адепт Риз.

Он нахмурился. Кушанья, вкус которых он уже предвкушал, рассыпались во рту в неаппетитную пыль.

– Так что я должен сделать? Починить рубашку, выстирать ее, поесть… ну а потом могу я пойти к кораблям?

– Да.

Он посмотрел на нее с подозрением:

– Да у меня не останется времени на осмотр кораблей. Ведь не успею я поесть, как будет пора идти на занятия.

Орла улыбнулась:

– Теперь, адепт Риз, ты убедился в справедливости моих слов: все сейчас очень заняты, даже я. Сегодня утром я встречаюсь с военным магистром, чтобы узнать у него о своих обязанностях. До полудня ты свободен.

– Так вы пришли, чтобы сказать мне об этом? – Керриган нахмурился. – Вы бы меня в любом случае отпустили?

– Да.

– Но тогда почему…

– Да потому, адепт Риз, что ты сам согласился играть со мной в игру и проиграл. – Орла пошла к дверям и, остановившись на пороге, оглянулась через плечо. – Если станешь играть, непременно проиграешь. Считай, что на этот раз тебе повезло: проигрыш не слишком дорого тебе обошелся. Пусть это послужит тебе уроком. Если проиграешь в будущем, то и ты, и те, кто будет рядом с тобой, не переживут такой неудачи.

ГЛАВА 21

Усталость обжигала глаза сильнее, чем лучи восходящего солнца. Спала Алекс в предыдущие три дня считанные минуты, и это после засады, которую она устроила авроланской армии. С помощью генерала Каро ей удалось убедить местных богатых купцов в том, что город их обречен. Каро подчеркнул, что если эвакуация не произойдет в надлежащем порядке (под этим он понимал, что приказы его будут выполняться в точности), то начнется массовый грабеж. И обойдется это торговцам намного дороже, чем расходы на саму эвакуацию. В результате все нехотя согласились.

Каро положился не на одних купцов. Город переселялся в окрестности, и люди, от которых зависела жизнь Порасены, – будь то торговцы, воры, служители культа или ученые – приглашены были им в городскую ратушу для разъяснения сложившейся ситуации. Генерал объявил, что грабители будут немедленно уничтожены. По его сигналу в комнату ввели человека, одетого в форму конногвардейского полка. Полотняный мешок, надетый на голову преступника, не Дал аудитории возможности установить его личность и расслышать слова, которые арестованный выкрикивал в качестве протеста.

Каро вынул из-за пояса кинжал и обратился к приговоренному:

– Ну, а теперь напоследок веди себя достойно. Умри как мужчина. – И всадил ему в грудь кинжал. Вытащил он оружие только тогда, когда тело, обмякнув, свалилось на руки бывшим его товарищам по полку.

Каро не счел нужным сказать кому бы то ни было, что человек, которого он только что зарезал, был убийцей. Его взяли из городской тюрьмы и одели в форму конногвардейского полка.

Генерал взглянул на собравшихся и подождал, пока кровь стечет с клинка, а люди вынесут мертвое тело.

– Как я и сказал, все грабители будут уничтожены. И не важно, кто это окажется – мужчина, женщина или ребенок. Дело сейчас найдется для каждого: надо не только вывозить собственные пожитки, но и помогать другим.

На западном берегу Салерсены вырос палаточный город. Торговцы вывозили туда свои склады. Кое-кто распродавал вещи, необходимые другим беженцам. Цены были умеренные, так как Каро предупредил: ростовщичество и раздувание цен приравнивается к грабежу.

Алекс вздохнула. Эвакуация не удалась бы, если бы из Ислина не прискакала большая группа людей. Расстояние в десять лиг всадники преодолели очень быстро: должно быть, рассчитывали отпраздновать здесь ее великую победу. Посыльные разыскали Алекс в Порасене, и в середине следующего дня она вместе с генералом Каро прискакала в лагерь.

Когда они с Каро начинали освобождение Порасены, то были на ножах, однако эвакуация их объединила. Каро одобрил решение Алекс – передать операцию в его руки. Он использовал ее статус (статус архитектора победы), чтобы предложить всем недовольным его приказами обратиться с апелляцией к Алекс, но во всех спорных случаях она вставала на его сторону. Чем больше возрастало недовольство, тем сильнее становился их альянс. Однако уезжать сейчас из города оба они не хотели.

Посыльный привез их в ее командирский шатер, и Алекс готова была разорвать на части того, кто посмел его занять. Каро кивнул ей, давая знать, что войдет первым, а она – следом за ним. Его широкоплечая его фигура замерла на месте, и Каро вдруг преклонил колено перед стоявшим посреди палатки человеком. Полог опустился за спиной Алекс. Стало темно, но ей хватило и одной секунды, чтобы узнать этого человека. Она тоже опустилась на колено и склонила голову.

– Ваше величество, а нас никто и не предупредил.

– Вы ведь войско Кайтрин тоже не предупредили. Встаньте оба. Вы хорошо мне служите.

Алекс подняла голову и заметила на лице человека улыбку. Хотя с высоты своего роста она спокойно могла разглядеть белые шрамы на его лысой голове, Алекс всегда чувствовала себя крошечной по сравнению с королем Альциды Августом. Она понимала, что частично это происходило оттого, что впервые она увидала его еще будучи ребенком. Тогда волосы короля были темными и густыми. С годами они редели и белели, как и роскошные его усы, поэтому король стал брить голову. Время, конечно, изменило тело Августа, добавив ему морщин и лишив волосы, однако жизнелюбие и силу оно похитить не смогло. Об этом говорили лучистые карие глаза. Перед ней стоял человек, могучий, как и прежде, умом и духом. Человек, на которого Алекс смотрела с благоговейным трепетом..

Каро встал и обменялся с королем рукопожатием.

– Ваше величество, какой приятный сюрприз.

– Вы, Каро, лжете так же ловко, как и всегда. Если дошедшие до меня слухи верны, вам сейчас меньше всего хотелось бы моего присутствия здесь. – Август повернулся к Алекс. – А ты, Алексия, знай: я здесь не для того, чтобы узурпировать твою победу.

Она кивнула и пожала его сухую сильную руку.

– Победа эта принадлежит вам, ваше величество, так что ни о какой узурпации и речи быть не может.

Король улыбнулся:

– Я приехал сюда и не для того, чтобы объявить себя соперником Адроганса, однако ваши войска обеспечили всем нам победу, и пусть ему будет стыдно. Я доволен. Человек он толковый и даже смог нанести урон войскам Кайтрин в Окраннеле, но я не хочу рассчитывать только на него. Его сейчас сильно теснят, словно он и есть тот самый Норрингтон, который, согласно предсказанию, одолеет Кайтрин. А вот то, что войска собираются его поддержать, меня беспокоит.

– Это можно понять, ваше величество, – вздохнула Алекс. – Я его не слишком люблю, однако не могу не уважать, особенно сейчас.

– Эвакуация… да. Проблема не из легких, верно?

Каро кивнул:

– Люди понимают, что из города надо все вывозить, а что будет потом, не представляют. Вы, должно быть, встретили на дороге людей, едущих в столицу.

– Да. И это навело меня на идею. Позвольте, я вам ее изложу. – Он жестом пригласил их к столу, на котором была разложена карта. – Решение тут не такое простое, как при вашей атаке, но думаю, должно сработать.

То, что предложил король, было одновременно и смелым, и многообещающим. В двух милях вверх по течению извилистое речное русло проложило себе дорогу сквозь невысокие горы, образовав там красивую долину. Король передал крупные земельные участки купцам при условии, что те останутся на месте и будут исполнять определенные обязанности. На то, что половина предоставленной им земли принадлежала Ориозе, внимания никто не обратил.

Мелкие участки достались горожанам. Они получили то, чего ранее никогда не имели. Король запретил им первые десять лет продавать участки, но так как возможность владеть землей представлялась жителям Порасены несбыточной мечтой, то щедрость короля они встретили с невиданным энтузиазмом.

Принимая во внимание угрозу нападения (любой человек, находящийся вблизи от Порасены, подвергался опасности), отъезд короля в Ислин все расценили бы как разумную предосторожность, но Август об этом и слышать не хотел. Рассудил он верно: если он отправится сейчас в столицу, большинство беженцев бросится за ним. Король несколько раз выезжал в Порасену: помогал людям вывозить их пожитки. Он обещал навестить их в новом городе и даже снарядил конвой, который должен был сопроводить их в Ньюпор и помочь с размещением.

С того места, где стояла Алекс, открывался хороший обзор. Она видела грязную, разбитую дорогу, проложенную параллельно руслу реки. По ней тащились тяжело нагруженные люди. Маленькие семейные группы тянулись на юг, сталкивались с людьми активными, помогавшими навьюченному мулу преодолевать трудные участки. Солдаты Альциды поддерживали наиболее слабых.

Король встал рядом с ней, сбросил капюшон черного шерстяного плаща:

– Эвакуация проходит хорошо, Алекс. Да-да, я знаю, ты скажешь, что хвалить за это надо только Каро. Ему я уже выразил свою благодарность.

Она кивнула и махнула рукой в сторону города:

– Большинство семей выехало. Остались глупцы да отчаянные головы. Они прибегают в город, чтобы взять забытые вещи. Находят себе разные оправдания. Некоторые сочиняют неправдоподобные истории, чтобы прикрыть мародерство, хотя Каро никого еще не казнил.

– Грабежи могли бы оказаться препятствием к эвакуации, но сейчас… – Август пожал плечами. – Сомневаюсь, что в городе остались какие-то ценности.

– Вы безусловно правы, ваше величество.

Август улыбнулся. Углы рта скрылись под пышными усами.

– Ты слышала, что сказал сулланкири: Порасена обречена. Насколько я понял, он не намекнул, когда и как это произойдет.

Алекс покачала головой:

– Я удивляюсь тому, что нам удалось так быстро эвакуировать город. Полагаю, завтра на закате наша работа будет завершена. Мы сможем покинуть Порасену. Остается один важный вопрос: надо ли ее сжечь?

– Да, нам следует это сделать. Король посмотрел на городские башни. – Если мы ее не уничтожим, они сюда войдут, а из Ориозы явится еще больше авроланов. Зачем оставлять им хорошо укрепленную крепость?

– Ваше величество, я ни в коем случае не оспариваю вашу мудрость, но почему вы терпите то, что Ориоза приютила у себя авроланов?

Глядя на долину, король задумчиво провел рукой по подбородку.

– Чтобы прекратить это, требуется вооруженное вторжение. У Ориозы сильная армия, отчаянные воины, и, защищая свою землю, драться они будут еще отчаяннее. Что до политического давления… ты же знаешь, как Скрейнвуд добыл себе трон, верно?

– Да, ваше величество. Сулланкири убил его мать.

– Причем самым зверским способом. В том году в Ориозе должны были проводить праздник Урожая, но его отложили на год в связи со смертью королевы Ланиветты. Скрейнвуд когда-то был моим другом, и отец послал меня представлять на похоронах Альциду. Там я увидел совершенно подавленного человека. Хищная хитрость не покинула Скрейнвуда, но имевшееся у него некогда весьма скромное мужество исчезло окончательно.

Король вздрогнул:

– Он не останавливает врагов, когда они проходят через Ориозу, но в то же время страшно их боится, не спускает с них глаз. У него повсюду шпионы, и он делится со мной информацией, чтобы предотвратить вооруженное вторжение. Известие о твоей победе вынудило его открыть мне кое-что полезное. Кайтрин день ото дня становится все храбрее.

– Стало быть, следующим моим заданием будет…

Август расхохотался. Звучный смех его разнесся по долине.

– Ты вернешься в Ислин вместе со мной. Близится праздник Урожая. Как и в канун последнего вторжения Кайтрин, Альцида была организатором и хозяйкой праздника. Я хочу, чтобы ты была там. Кайтрин очень многим внушает страх, а ты поможешь разрядить обстановку. Она, конечно, женщина грозная, но победить ее все-таки возможно. Надо людям об этом почаще напоминать.

– Я сделаю то, о чем вы просите, ваше величество, но мое место здесь, на поле боя.

– Я знаю это, Алексия. – Король на мгновение сжал губы, но их тут же тронула легкая улыбка. – Твой отец тоже произносил эти слова. Он бы тобой сейчас очень гордился, хотя, наверное, сказал бы, что нынешние действия Кайтрин – не твоя забота. Арканслата сообщает, что сейчас она ведет флот к Вильвану.

Алекс подняла голову. Роль чародеев в войне давно и горячо обсуждалась. С одной стороны, самые простые заклинания могли найти применение в ведении военных действий, с другой – заклинания противоборствующей стороны могли свести все усилия к нулю. Обычно чародеев держали за линией фронта. Занимались они починкой военного снаряжения и снарядов и лечением механоидов (представлявших собой нечто среднее между человеком и механизмом).

Что бы там ни было, но нападение на крепость чародеев – ужасная глупость. Алекс нахмурилась.

– Смысл это имеет только в том случае, если Кайтрин удалось найти какое-то великое заклинание или создать необыкновенное оружие, с помощью которого она может их одолеть.

– Верно, хотя мотивы ее могут оказаться более прозаическими. Кайтрин взяла с собой пиратов из Вруоны. Раньше они совершали набеги на ее суда. Возможно, она хочет, чтобы они перебили друг друга. Многим предводителям следовало бы знать, что иметь с ней дело весьма небезопасно.

– Тогда скажите, ваше величество, чем не угодили ей войска, которые она послала в Порасену?

Яркий огонь вспыхнул к северо-востоку от города. Серебристый, ослепительный, словно молния. Он перевоплотился в фигуру сулланкири, того самого, которого Алекс видела три дня назад. Авроланское чудище взглянуло на город, принюхалось и повернулось к горе, на вершине которой они с королем стояли.

– Запах крови чую я, нос щекочет мне она. Я уверен: это враг! Скажи, король, разве не так? Враг смеется, веселится, ну а скоро прослезится!

Август закрыл глаза, опустил голову и медленно ею покачал.

– С рифмами у тебя все так же плохо, Ли.

Хотя слова эти и прозвучали чуть громче шепота, а сулланкири находился в полумиле от них, дернулся он, как от удара бичом. Зашипел, сгорбился, запахнулся в огненный плащ, словно в защитное облачение. Потом медленно выпрямился и указал рукой на восток.

– Внимание! Предсказание: с Порасеною прощание.

Алекс посмотрела на границу с Ориозой и невольно попятилась. Бессознательно схватила мечи, заслонив собой короля.

– Уходите, ваше величество, быстрее!

– Нет, Алексия. Я не впервые его вижу. Бежать не имеет смысла.

На фоне восходящего солнца появился черный силуэт в форме огромного креста. Тень эта перемахнула через горные хребты и стремглав полетела вниз. Вспыхнула золотом под солнечными лучами чешуя цвета слоновой кости. Дракон стал похож на изделие искусного ремесленника. Плавность и грация его движений казались немыслимыми для такого массивного существа.

Хищник накренил левое крыло и описал круг над Порасеной. В огромных глазах цвета морской волны вспыхивали разноцветные всполохи. Казалось, что это мысли, рождавшиеся в рогатом черепе. Дракон наблюдал за людьми, бегущими в панике по улицам. Пролетая мимо балкона высокой башни с оцепеневшей от ужаса фигуркой, он лениво щелкнул зубами. Хотя дракон и промахнулся, человек отпрянул и свалился вниз навстречу своей смерти.

Мощный удар крыльев – и дракон взмыл в небо. Поднявшись на несколько сотен ярдов, он принял форму шара и, кувыркаясь, устремился вниз. Набирая ускорение, дракон несся точно выпущенный из пращи камень. Затем он расправил крылья и, сделав петлю, полетел прямо на город.

Едва не касаясь крыльями самой высокой башни, дракон изрыгнул пламя. Горячая вспышка показалась Алекс шаловливым шлепком, но этот слабенький сгусток энергии захлестнул Порасену. Оранжевый огонь поразил город в самое сердце. Одним махом уничтожил мост, по которому она не раз переправлялась на другой берег, залив огнем улицы. В мгновение ока вспыхнули деревянные постройки. Пламя сбило бегущих по улице людей, повалило их, как при наводнении и поглотило. Рев огня заглушил дикие вопли.

Огонь плескался на башни, брал их в кольцо, и они не столько горели, сколько подвергались эрозии. Так волны обтачивают песочные замки. Вместе с ярко полыхавшей мебелью и коврами они оплавлялись, как свечи. Алекс увидел, как две башни склонились друг к другу, образовав арку над адом, в который превратился центр города.

Выпуская из ноздрей небольшие порции огня, дракон сделал еще круг, поджаривая стоявших на крепостных стенах людей и сжигая лачуги в трущобах. По реке плыли на север горящие обломки. Второй и третий заход были не такими яростными, как первый. Порасена весело потрескивала, посылая в небо столб серого дыма.

Совершив последний круг, дракон удалился на восток. Как только он пересек границу с Ориозой, в город вошел сулланкири. На окраинах огонь был не таким жарким, как в центре, поэтому он продвигался без особого труда, пока не добрался до центра города.

Алекс внимательно всматривалась в пекло, ожидая, когда монстр снова из него появится. Прошло мгновение, и огонь по всему городу задрожал, словно под воздействием сильного холодного ветра. Языки пламени сжались по краям, стянулись… и исчезли все разом. Лишь в самом центре несколько мгновений бушевал огненный циклон, перевоплотившийся вдруг в сулланкири.

Крошечная фигура картинно поклонилась, отсалютовав королю. Огненный плащ ярко заблестел, послышался треск, и пламя окончательно исчезло.

Алекс моргнула и, оглядев город, горестно покачала головой. Из покореженных башен валил дым. То здесь, то там возгорались пожары, но все это было жалкой пародией на огонь дракона. Там, где раньше был мост, медленно текла река с кипящей водой. Алекс чуть ли не физически ощущала, как там корчится ошпаренный вейрун.

Она вздрогнула, хотя холодно ей, разумеется, не было.

– Я понимаю: то была демонстрация силы, но если сулланкири знал, что вы здесь, почему дракон вас не убил? Такая потеря стала бы мощным ударом по оппозиции Кайтрин.

Король задумчиво кивнул:

– Да, но еще большее потрясение испытают все, когда я расскажу о том, чему стал свидетелем. Четверть века назад у Кайтрин был дракон. С помощью фрагмента Короны Дракона она сумела его поработить. Мы этого дракона уничтожили. А теперь она заполучила еще одного.

– А не пошлет ли она его в Ислин, когда правители со всего мира соберутся на Совет Королей?

– Ты бы, наверное, так и поступила, и я – тоже, но только не Кайтрин. – Король надел капюшон, и лицо его ушло в тень. – Она предупредила нас, что еще вернется. Сейчас Кайтрин сделала нам еще несколько предупреждений. Для того чтобы одолеть врага, она хочет сначала сломить его морально. Помяни мое слово, Алексия, уничтожение Порасены нанесет страшный удар по противостоящим Кайтрин силам. Так что ее поражение и твоя победа в битве за город станут совершеннейшими пустяками. Если мы не объединим свои усилия, мир окажется в полном распоряжении Кайтрин.

ГЛАВА 22

Привести в порядок ночную рубашку оказалось гораздо легче, чем восстановить чувство собственного достоинства, но все же Керриган осилил и то и другое. Подшивая Подол, он укололся иголкой всего два раза, однако решил встретиться со швеей и узнать у нее магические приемы, чтобы в дальнейшем уберечь руки. Затем юноша выстирал рубашку. Наблюдая за учениками, которых в качестве наказания посылали в прачечную, он научился выжимать белье и вешать его на веревку для просушивания.

Никто из прежних учителей не заставил бы его это делать, и Керриган понимал, что ссылка Орлы на то, что из-за прибытия флота в доме мало слуг, – простая отговорка. Другие учителя в качестве наказания заставили бы его бессмысленно повторять магические заклинания, которым он научился много лет назад.

Юноша знал, что учителя им манипулируют. Они показывали ему новые заклинания и новые технологии, а в наказание заставляли повторять азы. А так как это страшно его угнетало, он становился более внимательным и прилежным при изучении нового материала.

Вернее, это они так думали.

С самого начала адепт разделил учителей на два разряда. Первые заботились прежде всего о достижении конкретной цели. Однако же Керриган никогда не знал, в чем эта цель заключается, потому что, когда он осваивал задание, учитель исчезал, а на его место приходил другой. Этими учителями было легко манипулировать. Сначала он вел себя как ученик, подающий некоторые надежды, потом долгое время изображал тупицу, после чего снова следовал невиданный взлет, а потом опять падение. Радость и отчаяние шли у педагогов рука об руку с его подъемами и падениями. Учителя явно хотели поскорее с ним расстаться, и он их наказывал: давал понять, что те останутся с ним навсегда.

Учителя, которых ученик отнес ко второму разряду, требовали от него неукоснительной точности. Последние семь лет преобладал именно этот тип. Часто это были даже и не люди. Они с самого начала сомневались в том, что Керриган освоит приемы, которые они ему показывали. Несмотря на то что юноша был в десять раз моложе самых старых учителей человеческого рода-племени и еще моложе тех, кто людьми не являлся, магию он постигал успешно. Большинство учителей отказывались этому верить и заставляли его повторять магические действия снова и. снова. Он был скрупулезно точен, так как выбора у него не оставалось. Орла могла приказать ему излечить колено, а вот магистр Файренол за то же самое наказал бы его на неделю.

Доставить удовольствие второй группе магистров было не так трудно, как могло бы показаться. Керриган упивался порядком и точностью. Он предпочитал спокойствие, ему не нравилось, когда его отвлекали. В тишине он лучше ощущал творимую им магию, она была для него музыкой, принесенной ветром. Юноша чувствовал, что где-то внутри есть и другие великие чудеса, но не знал, что нужно сделать, чтобы овладеть ими.

Был у него еще один способ, с помощью которого он манипулировал учителями. Еда. Он настаивал на том, чтобы они ели вместе с ним. Если учителя отказывались, он дулся и капризничал до тех пор, пока не добивался своего. После этого быстро выяснял их вкусы и пристрастия. Есть им приходиться ту же пищу, что заказывал ученик, и с помощью их любимых или нелюбимых блюд он поощрял или наказывал своих учителей. Особенно ему нравилось, когда с его помощью худые наставники толстели.

Сидя в углу кухни на табуретке, Керриган думал об Орле. Вокруг него кипела работа: магистры, адепты и ученики таскали тяжелые мешки с мукой, помешивали что-то в огромных котлах, подбрасывали дрова в топку. Интересно, почему они не пользуются магией, как обычно? И тут же сообразил: они приберегают энергию для других заданий.

Орла, наверное, была бы довольна этим его умозаключением, но тут же потребовала бы от него большего. «Почему? » – был вопрос, который она задавала постоянно. Наставница хотела, чтобы ученик докапывался до сути, требовала от него больше, чем от других. Задачи, которые она ему подбрасывала, никогда не пришли бы в голову другим его учителям.

Пережевывая черный хлеб, Керриган задавался вопросом: почему все приберегают энергию? Спора нет, цели можно добиться и с помощью обыкновенной физической силы, не прибегая к магии. На замес теста для хлеба времени уходило больше, поднималось оно тоже медленнее, да и все остальные стадии без применения магии требовали больше времени, однако хлеб в конце концов выпекался. Ломоть в его руке с одного конца подгорел (раньше юноша никогда такого не видел), но вкус у хлеба такой же хороший, и он им вполне наелся.

Керриган пожал плечами. Должно быть, они исполняют распоряжение Великого магистра, а причины известны только ему. Когда юноша чего-то не понимал, ему всегда давали этот ответ, и он больше не спрашивал. Когда Керриган интересовался у своего наставника, почему он должен поступать так, а не иначе, следовал тот же ответ.

А вот с Орлой все было по-другому. Она всегда просила его отыскать причину. Он старался изо всех сил, и она его внимательно выслушивала. И все же каждый раз юноша ощущал, что наставница разочарована. Она явно ожидала от него другого ответа. И хотя вроде бы были правильными, Керриган никак не мог понять, чего же еще она от него хотела.

Он доел хлеб (подгоревший кусочек бросил собаке) и запил его разведенным элем. Пиво показалось ему отвратительным, но Керриган все равно его допил и выбросил пустую кружку в корзину с грязной посудой. Ученица, руки по локоть в мыльной воде, злобно на него взглянула. Он в свою очередь раздул ноздри и выплыл из кухни в радужном настроении.

Керриган на мгновение заслонил глаза от солнца и направился по извилистой дорожке к маленькому порту. Лесистые холмы мешали видеть океан и корабли, но, так как навстречу двигался поток людей, он был уверен, что идет в правильном направлении.

Вильван всю жизнь был его домом, и хотя юноша не часто выбирался из башни, где жил и учился, местный пейзаж был ему знаком. Густая и роскошная растительность покрывала горы, точно лоскутное одеяло. Пестрота здесь была неимоверная: на алых кустах росли синие ягоды или серебристые цветы. Его удивляло, что путешественники реагировали на радужную палитру местного ландшафта как на экзотику.

Керриган считал, что экзотически выглядят как раз сами путешественники. Они и забавляли, и пугали его. Одежда многоцветная и многослойная. Подумать только! Они носили брюки (длинное платье попадалось крайне редко). У многих были мечи, кинжалы, луки и колчаны со стрелами. Шрамы на лицах, кривые и желтые зубы, а уж как от некоторых из них пахло! Керриган думал, что найдет дорогу, полагаясь лишь на обоняние.

Путешественники разбрелись по всему острову. У чародеев в зависимости от специализации имелись свои комплексы с башнями. Башня магистров стояла в центре острова. Керриган жил там, и обычно учителя ходили к нему, а не наоборот. Он редко видел своих ровесников, если не считать учеников, которым в качестве наказания приказывали исполнять при нем лакейские обязанности. Чародеев своего ранга юноша встречал и того меньше.

Хотя люди, что шли ему навстречу, выглядели странно, они, однако, соблюдали определенный порядок. В порту царил хаос. Суда, стоявшие на якорях, поднимались и опускались вместе с волнами. Ученики, собравшись толпами, смеялись и окликали моряков. Матросы что-то кричали им в ответ, потом адепт посылал учеников на сходни, чтобы они помогли с разгрузкой.

В этот водоворот Керриган вошел, как всегда, не торопясь. Изумлялся он буквально всему и старался все запомнить. Собственные впечатления ему нужно было сравнить с тем, что отразит потом официальная история. На ее страницах он прочел так много! Однако тексты мертвы. Сейчас он видел больше, чем когда-либо; юноша просто упивался полнотой и многообразием жизни.

Звуки, запахи, слова, разные наречия – все это хлынуло на него, как волнующееся море. Керриган восторженно встречал каждую волну и невольно улыбался. Он видел, что адепты, заметив его, кивают друг другу. Должно быть, говорят о нем… странно, о чем бы это? Здесь, на пристани, он чувствовал, что любит всех.

– Эй ты, как насчет того, чтобы помочь?

Керриган поморгал зелеными глазами и повернулся на звук голоса. Там, у леера корабля, стоял эльф с пузатым мешком в руке.

По сходням как муравьи бегали ученики и молодые матросы, перетаскивая мешки в повозку.

– Вы имеете в виду м-меня? – голос Керригана дрогнул, но не от смущения. Эльф был совершенно не похож на его учителей-эльфов. Тело сплошь покрыто татуировкой, а белые волосы гребнем встают на голове. Керриган не сразу догадался, что это воркэльф, и не потому, что ничего о них не знал, а потому, что впервые увидел живого воркэльфа. Зрелище это заставило его невольно улыбнуться.

Воркэльф кивнул.

– Да, тебя.

– Я буду счастлив помочь. – Керриган завернул рукава коричневой робы, вытянул руки ладонями вверх, согнул пальцы и начал произносить заклинание. Как и утром с книгой, он хотел, чтобы мешок сам перелетел с корабля на телегу. Определить расстояние и вес мешка было не так-то просто, но, судя по тому как небрежно болтался он в руке у воркэльфа, мешок был, должно быть, не слишком тяжелым.

Керриган зажмурился, чтобы сосредоточиться, и произнес заклинание. Открыв глаза, он поискал мешок, но не увидел его. Люди задрали головы к небу, и он последовал их примеру, но не понимал, на что они смотрят, потому что сам не увидел ничего, и неба – тоже.

Через сотую долю секунды пятидесятифунтовый мешок с мукой обрушился ему на грудь и сбил с ног. Керриган упал на спину, ударился головой, и перед глазами его взорвались звезды. Потом он почувствовал страшный груз, давящий на грудь. В ярости юноша произнес заклинание, и мешок поднялся в воздух, однако дышать он все равно не мог.

Незнакомый ему адепт опустился рядом с ним на колено, взял Керригана за талию, но приподнять не смог.

– Он слишком тяжелый. Помогите.

Керриган в панике задергал ногами: дыхание обжигало легкие. Он хотел закричать, так как чувствовал страшную боль в голове и спине, но парализованные легкие не дали ему такой возможности. Слезы струились по его лицу, сначала – от боли, а потом из-за того, что неподалеку кто-то смеялся. Сквозь слезы он неясно различал согнувшиеся от смеха фигуры, пересказывавшие друг другу забавный эпизод.

Вдруг обзор ему заслонил воркэльф. Керриган почувствовал, как его пальцы вонзились ему в спину. Эльф поднял его, и холодный воздух рванулся Керригану в легкие. Маг выдохнул, а воркэльф снова опустил юношу на землю. Трижды он помогал ему сделать вдох, после чего опустил руки и встал рядом.

– Удивляюсь, что ты вообще еще дышишь.

Керриган покраснел. Перекатился на правый бок, чтобы подняться, но не успел встать на колено, как кто-то на него наткнулся. Керриган откатился на несколько футов назад, но тут же раздались крики: «Осторожно! » Он оглянулся на место, на котором только что лежал.

Со страшным грохотом на землю свалился мешок с мукой. Взорвавшись, он обрушил на юношу белое облако. Керриган помотал головой и задергал носом, чтобы вытряхнуть забившую ноздри муку. Она превратилась у него во рту в липкую массу. Выковыряв муку из глаз, он, шатаясь, поднялся на ноги.

Ученики, адепты, матросы и солдаты, стоя вокруг, показывали на него пальцем и корчились от смеха. Керриган опустил глаза и увидел, что мука совершенно его запорошила. Живот мешал ему рассмотреть остальные части тела, но, по всей видимости, и они были не чище. Лицо его вспыхнуло. Юноше хотелось, чтобы и уши у него тоже были забиты мукой: лишь бы не слышать, как все над ним потешаются.