Текст книги "Мама кукол"

Нина взглянула на идущего рядом Альфа:

– Чуешь русалок?

Пес бросил на нее презрительный взгляд и проигнорировал вопрос.

– Вот мы и на месте, – она махнула рукой в сторону белой каменной лестницы, уходившей прочь от побережья в заросли розового олеандра. – Соня обещала нас встретить.

Соня в компании друга ожидала своих гостей за очередным поворотом зигзагообразной лестницы.

– Вас тут еще пчелы не съели? – вместо приветствия спросила Нина и скинула на ступеньки рюкзак, в котором лежали штатив, вспышка и парочка отражателей.

– Соня у нас заклинатель пчел, – Ромка с Соней улыбнулись понятной им одним шутке.

– Давно ждете?

– Минут десять, – Соня потянулась к Альфу.

– А ты-то чего здесь в такую рань? – обратилась к парню Нина, наблюдая за подругой, тискавшей собаку.

– Не спалось, – ответил Ромка. – В обед все равно на работу, вот и решил прогуляться.

– Не далековато от работы гуляешь? – усмехнувшись, Нина кивнула на видневшуюся крышу усадьбы. – Вы, я так понимаю, здесь от дяди Миши прячетесь? Гениально.

– А что не так? – Рома проследил за ее взглядом. – Сонька снова накануне на него психанула, мириться пока не хочет, а за кустами нас не видно.

– Ну да, вы же такие незаметные. Одна – огненно-рыжая, второй – под два метра ростом. Просто чемпионы по маскировке.

Соня засмеялась и приподнялась на цыпочки, чтобы сквозь макушки олеандра рассмотреть окна усадьбы. Не заметила в них движения и вновь опустилась на колени.

– Все окончательно зажило, – отчиталась она, разглядывая лапу Альфа, порезанную о разбитую бутылку пару недель назад.

Пес, не удержавшись, лизнул Соню в нос.

– Так зачем тебе фотографии? Для работы? – спросил Рома, поднимаясь со ступеньки.

– Для личного архива, – Нина тут же вручила ему рюкзак. – На, помоги даме. – Тот безропотно натянул лямки на плечо. – Дождемся, когда эти двое натискаются, и пойдем.

Соня еще раз стиснула Альфа в объятиях и поднялась.

– Да что вы понимаете в чистых и искренних чувствах? – сказала она, не отводя взгляда от собаки. – Идем, моя прелесть, не слушай этих двоих, они просто завидуют.

Они вчетвером поднялись по лестнице, вышли на покрытую мелким ракушечником подъездную площадку и повернули по тротуару направо, обходя усадьбу.

– Может, чаю хотите? – идущая впереди Соня обернулась на друзей. – Даже бутербродов могу наделать.

– Может, потом, – Нина разглядывала свежевыкрашенные стены. Взгляд остановился на окне, в котором махал рукой мальчик. – Салют! – закричала она и вскинула руку в знак приветствия.

Не ожидавший этого Ромка вздрогнул:

– Чего вы все такие голосистые-то? – завозмущался он и, проследив за взглядом Нины, тоже помахал младшему брату Сони. – А малой с нами не идет?

– Не хочет, – не оборачиваясь, отозвалась хозяйка дома. – Ему папа новую игру купил, и Антон последние два дня джойстик из рук не выпускает. Даже про Машку забыл.

– Ого, – уважительно отозвался Ромка. – Интересная, должно быть, игра. Надо тоже поиграть.

– У тебя же работа, – напомнила Нина и, сделав скорбное лицо, похлопала его по плечу. – Но ты не волнуйся, Ром, я возьму эту миссию на себя.

– Как благородно, – усмехнулся он.

– Ну так что, откуда начнем? – Соня обернулась к ребятам и махнула рукой себе за плечо. – Вот главная аллея, от нее во всех направлениях расходятся тропинки разной степени заброшенности. Вон там, – она махнула влево, – беседка. Красивая, но я бы не рискнула заходить, там пол прогнил.

– А там? – Рома махнул вправо.

– Да бог его знает, – задумчиво проговорила Соня, повернув голову в указанном направлении. – Здесь где-то теплица должна быть.

– Я голосую за беседку, – как школьница подняла руку Нина и двинулась в глубь аллеи.

– Кто бы сомневался, – Соня пошла следом за подругой.

– Неужели и ты с нами идешь? – хитро проговорил ей вслед Рома. – И даже виснуть на мне не будешь?

Не сбавляя скорости, Нина обернулась и многозначительно посмотрела на подругу.

– Не слушай его, не висла я на нем, – Соня одарила парня ненавидящим взглядом. – Просто испугалась шороха в кустах, решила, что какой-то зверь прячется.

– Бешеный кролик, – подсказал он.

– Реально кролика испугалась? – удивилась Нина.

– Да статуй она боится, – Ромка кивнул на каменные изваяния, расставленные вдоль аллеи.

– Жуткие они, – согласилась Соня, провожая взглядом ближайшего истукана.

– Статуи как статуи, – пожала плечами Нина, бросив безразличный взгляд на предмет разговора. – Самые обычные.

– Уродцы, – возразила Соня. – Совсем как та жуть в «Пиратском фрегате».

– Ангел тот, что ли? – уточнил Ромка.

– Терпеть его не могу, – поежилась Соня. – Какой идиот додумался его в кафе припереть?

– Просто кое-кто слишком мнительный – усмехнулась Нина.

– Просто кое-кто терпеть не может, когда каменная глыба с мертвыми глазами пялится в затылок, – парировала Соня. – Нам направо.

Нина послушно свернула на едва заметную среди растительности тропинку.

– А где Альф?

– За мной идет, – проговорил Рома и обернулся на замыкавшего колонну пса. – Видишь, Сонь? Ему пофиг. А ведь собаки вроде как чувствуют потустороннее присутствие. Если бы твои статуи были опасны, мы бы его сюда калачом не заманили.

– Во-первых, калачом собак кормить нельзя, – в Соне периодически просыпался ветеринар. – Во-вторых, мне тоже пофиг. Видишь, иду и не дергаюсь? – она развела руки в стороны, демонстрируя полное спокойствие.

– Что, кстати, странно. В прошлый раз ты чуть мне на голову не залезла от страха.

– Кстати, да, – Соня задумчиво подняла взгляд к небу, осознав, что Рома прав. – Временами статуи наводят на меня такой ужас, что ноги с трудом держат. А иногда мне все равно, – она огляделась, выискивая взглядом очередного выглядывающего из-за дерева истукана. – Как сейчас, например. Абсолютно ровно.

– От чего это зависит? – Нина, как и Соня, поглядела на однорукую женщину, которая провожала их человечье-собачью колонну слепым взглядом.

– От фазы луны, – усмехнулся Ромка.

– Не знаю, – призналась Соня. – Не замечала закономерности. Но тот кусок камня в кафешке каждый раз меня до полуобморочного состояния своим видом доводит. Чертов ангел.

Нина засмеялась и кивнула в сторону беседки, по стенам которой ползла жимолость.

– Пришли.

Как и предупреждала Соня, беседка была в бедственном положении: покосившаяся, растрескавшаяся, покрытая мхом и следами тления. Но как же красиво она смотрелась в объятиях буйно цветущей жимолости, паутиной облепившей колонны с крышей!

– Шикарно, – подытожила Нина и оглянулась на Ромку, который, как всегда, над чем-то хихикал с Соней. – Рюкзак, – проговорила тоном хирурга, отдающего распоряжения медсестре. – Фотоаппарат.

Пока парень возился с замко́м, она перевела взгляд на подругу. Та ожидаемо присела на корточки, готовая вновь обниматься с Альфом.

– Ой, давайте отложим эти ваши телячьи нежности на потом, – упрекнула Нина. – Мы тут съемку проводим или где? Можешь пока штатив установить, – распорядилась она, принимая из рук Ромки «Лейку».

– О! Ты и поляроид взяла, – воодушевился он, заметив еще один фотоаппарат.

– Взяла, – ответила Нина, наблюдая, как Рома навел объектив на Соню, а та, позируя, притянула к себе пса и лучезарно улыбнулась. – О боги, – она посмотрела в видеоискатель. – Как вы иногда бесите меня своей идиллией.

– Кстати, Нин, – пробасил Ромка. – Почему ты не сделаешь какой-нибудь проект, основанный на местном фольклоре? Пофоткала бы места с дурной славой. В таком, знаешь, атмосферном, мрачном, концептуальном стиле. Отличная бы серия снимков получилась. Можно было бы отдельную колонку в газете выделить. Или даже книжку написать, – воодушевился он. – Лилька тебе подсобила бы.

– Отличная идея, – отозвалась Нина, выискивая необходимый ракурс для фото. – Обдумаю на досуге.

– Ну а что? – не унимался Рома. – Ты только представь, какой проект можно замутить. Переплюнешь Лильку с ее страшными книжками.

– Да что там Лильку, самого Стивена Кинга переплюнет, – с улыбкой подхватила Соня. – Одни только ваши конюшни чего стоят.

– А я о чем, – поддакнул Ромка.

– Наши конюшни для меня навсегда останутся терра инкогнита, – проговорила Нина, нажимая спусковую кнопку затвора. – Мне было лет шесть, когда я поклялась Эле на мизинчиках, что не пойду туда даже за все сокровища мира.

– Ну, раз на мизинчиках, тогда конечно, – с серьезным видом закивала Соня.

– А что не так? – не понял Ромка. – Я чего-то не знаю?

– Эля ужасно боялась этих конюшен, – пояснила Соня.

– Она всегда говорила, что призраки животных намного страшнее призраков людей, – продолжила за подругу Нина. – Хотя, скорее всего, она их не столько боялась, сколько жалела. Когда Эле было лет девять, она взяла в школьной библиотеке все экземпляры «Белого Бима», «Каштанки» и «Муму» и сожгла. Сказала, что нельзя позволять собакам страдать даже на бумаге.

Соня протянула руку и ласково потрепала Альфа за ухом.

– Вера Васильевна такую трагедию из этого раздула. Папу в школу вызывала… У вашей дочери никакого уважения к книгам, – передразнила она директрису. – А ведь это труд огромного количества людей, вырубленные деревья. А как же пиетет к печатному слову? А отец ответил, что гордится дочерью, если чувства животных для нее важнее благоговения перед пачкой бумаги, и пообещал Эле купить килограмм мороженого прямо на глазах у возмущенной директрисы.

Ромка одобрительно хмыкнул.

– Папа позже рассказывал, что был уверен: их вместе с Элькой с позором попрут из школы. Но обошлось. Директриса еще что-то пробубнила себе под нос, больше для проформы, и сбежала на очередной урок. Элька, к слову, свой килограмм мороженого в тот день действительно получила, хотя вынуждена была разделить его со мной, папой и няней Агатой. – Нина поглядела на Альфа, который с любовью льнул к ногам Сони – второй его любимой двуногой после хозяйки. – Выросшая Эля не стала менее сердобольной и испытывала ужас от одной лишь мысли, что придется посмотреть в глаза погибшим лошадям.

– Да, печально это все, – со вздохом согласился Ромка.

– Не то слово, – отозвалась Нина и присела на корточки, ловя нужный ракурс.

– Смотрите, еще один выглядывает, – Соня указала подбородком в сторону покосившегося фонаря, за которым замер каменный бородач с наполовину раздробленной головой. – Вот что ни говорите, а с этим графом Рямизевым было что-то сильно не так. Разве здоровый человек захочет, чтобы в его парке из каждого куста за ним наблюдало вот это вот?

В этот момент по окрестностям парка прокатилось эхо колокольного перезвона. От неожиданности Нина, Соня и Рома застыли на месте, подобно парковым скульптурам, а Альф приподнял уши, пытаясь определить источник зловещего звука.

– Да вашу ж мать! – закричала Соня, глядя туда, где, по ее мнению, должны находиться русалки.

Нина с Альфом неторопливо шли по подъездной аллее сквозь прозрачные июньские сумерки. Пес, набегавшийся за день в Графском парке, вел себя смирно и не пытался бросить хозяйке вызов. Лишь приблизившись к дому, он навострил уши и рванул в сторону сада, огороженного кирпичной стеной. Не раздумывая, Нина отправилась вслед за собакой. Прошла под аркой и услышала журчание воды: посреди сада били в небо многочисленные струи старого фонтана, ровесника Измайловского особняка. Время и погодные условия изрядно потрепали его некогда величественный вид – бедняга растрескался и зарос мхом, но тление и разрушение, как ни странно, придали ему вид еще более благородный и загадочный. Он был словно рыцарь, под проржавевшими доспехами которого билось по-прежнему храброе сердце.