Текст книги "Фабр. Королева жуков"

– Я бы отдала десять гор счастливых жуков, лишь бы мой сын вернулся… – вздохнула миссис Крипс.

Повисла неловкая пауза.

Потом Бертольд сказал:

– Миссис Крипс, мы его найдём. Вот увидите!

– Значит, Лукреция Катл специально разводит жуков на какой-то ферме, но зачем? – спросила мальчишек Вирджиния по пути на автобусную остановку. – И зачем ей похищать Спенсера Крипса?

– Наверняка папа знает, в чём тут дело, – сказал Даркус. – Интересно, почему жуков назвали «штамм Бартоломью Катла»?

– Может быть, она повторяет эксперименты, которые они проводили вместе с твоим папой? – предположила Вирджиния. – Когда работали над проектом «Фабр»?

Даркус сдвинул брови:

– Может быть…

– Надо больше узнать об этом проекте, – произнёс Бертольд.

– Папа мне ни за что не расскажет. – Даркус вздохнул. – А Лукрецию Каттэр не спросишь…

– А Новак? – спросил Бертольд. – В тот раз она тебе помогла.

Даркус нахмурился. Он не виделся с Новак очень давно, с того дня, когда она помогла освободить папу.

– Ей и так из-за нас досталось. Не хочу сделать ещё хуже.

– Что, совсем не к кому больше обратиться? – спросила Вирджиния.

– Вроде не к кому… Погодите! Вот я балда! Конечно, есть! Профессор Эндрю Эпльярд!

9
Энтомофагия

Было пять часов вечера. Уже начало темнеть. Даркус, Вирджиния и Бертольд быстро доехали на семьдесят третьем автобусе до станции метро «Ангел», бегом спустились вниз и вскочили в поезд. На станции «Монумент» пересели с Северной линии на линию «Дистрикт» и вышли в Южном Кенсингтоне, а оттуда прошлись пешком. Чуть-чуть не дойдя до Музея естествознания, Даркус наконец остановился перед сипатичным пятиэтажным кирпичным домом, с белыми колоннами по бокам от громадной входной двери и балкончиками с чугунной кованой решёткой под каждым окном.

Даркус позвонил в звонок и, когда прогудел сигнал, толкнул дверь и вошёл в просторный вестибюль с мозаичным полом, как в церкви, и величественной парадной лестницей.

– Шикарное место! – сказала Вирджиния, рассматривая лепнину на потолке. – Этот профессор Эпльярд богатый?

– По-моему, не особенно, – ответил Даркус. – Просто он очень давно здесь поселился – раньше это не было так дорого. Он вообще-то старый. Профессор работал с папой в Музее естествознания до того, как ушёл в отставку.

Поднявшись на самый верх, они увидели, что дверь в квартиру номер пятнадцать открыта. На пороге стоял худой старик в сине-сером одеянии, похожем на пижаму. Он смотрел на детей поверх очков в форме полумесяца, съехавших на самый кончик носа.

– Никак, это сын Бартоломью? – Старик от удивления так высоко поднял брови, что кожа на лбу собралась глубокими складками. – Как ты вырос! Что ты здесь делаешь?

– Здравствуйте, профессор! Нам нужно с вами поговорить, – сказал Даркус. – Это очень важно и срочно.

– Тогда входите, входите. – Профессор провёл детей в квартиру. – Знаете, я был очень рад услышать, что Барти вернулся, а то я уже начал беспокоиться. Нехорошо уезжать в экспедицию, никому ничего не сказав. Всех напугал!

Даркус поморщился. Папа всем говорил про выдуманную им экспедицию, и Даркус поражался, как люди этому верят. Когда папу спрашивали про запертую комнату, он преспокойно отвечал, что вообще туда не заходил, произошла ошибка, а газеты раздули тайну века. Люди понимающе кивали и говорили: «Нельзя верить всему, что пишут в газетах».

– Ты не познакомишь меня с друзьями? – спросил профессор Эпльярд.

– Простите! Это – Вирджиния, это – Бертольд.

– Приятно познакомиться, Вирджиния. – Профессор пожал ей руку. – И с тобой тоже, Бертольд.

– Это честь для меня, профессор!

– Ну, поехали! – хмыкнула Вирджиния.

И Бертольд сейчас же насупился.

– Итак, юный Катл, ты пришёл по поручению отца?

– Вроде того.

Даркус отвлёкся, разглядывая стены прихожей, – они были сложены из стеклянных террариумов. В каждом светилась белая, зелёная или красная лампочка, была насыпана земля, росли какие-то растения и в каждом обитали разные виды беспозвоночных. Даркус заметил сверчков, цикад и разнообразных жуков, в том числе усачей и майских хрущей.

– Ух ты, тарантулы! – Вирджиния прижалась носом к стеклу одного из террариумов. – Розовенькие!

– Да-да! – рассмеялся профессор Эпльярд. – Так, дети, не хотите ли подкрепиться? Я как раз собирался ужинать.

– Умираю с голоду! – ответила Вирджиния.

– Вот и чудненько, но почему бы вам сначала не выпустить своих халькосома кавказуса, – он ткнул пальцем Даркусу в грудь, – лампирида и сагра буквети[8]8
  Lampyridae (лат.) – светляки; Sagra buqueti (лат.) – жук-лягушка из семейства листогрызов.


[Закрыть]? – Старик улыбнулся Вирджинии и Бертольду.

Друзья уставились на профессора во все глаза.

– Откуда вы знаете про наших жуков? – спросил Даркус, вытаскивая из-за шиворота Бакстера.

Профессор Эпльярд захлопал в ладоши от восторга, глядя, как жуки приземляются на ладони своих друзей.

– Я всю жизнь наблюдаю за насекомыми. Могу заметить движение усиков в тридцати шагах, хотя, признаться, впервые вижу в качестве среды обитания человеческих детёнышей. Сагра буквети был вообще на виду – я его заметил, как только вы вошли. Лампирид выглядывал у Бертольда из-за уха, а что касается твоего, Даркус, халькосома кавказуса, его рог торчал сквозь джемпер. По размеру, форме и цвету ро́га можно с точностью определить, какого вида жук.

– Его зовут Бакстер, – сказал Даркус.

– На редкость крупный экземпляр. Откуда он у тебя?

Друзья переглянулись.

– Вот как раз об этом мы и хотели поговорить, – ответил Даркус.

– Что ж, надеюсь, вы не будете против – я хотел бы пока поместить ваших друзей вот в этот пустой аквариум – для безопасности.

Профессор поднял крышку аквариума, дно которого было посыпано кусочками коры.

– У меня в доме есть насекомые, которые живут на воле, и среди них попадаются хищники.

Даркус посадил Бакстера в аквариум. Ньютон влетел туда сам, а Марвин заупрямился.

– Отпускай! – Вирджиния потрясла рукой над аквариумом, но блестящий красный жук вцепился намертво. – Да ладно тебе, Марвин! Это же ненадолго.

Марвин нехотя отпустил руку девочки и плюхнулся Бакстеру на спину. Потом задрыгал задней лапкой, словно подгоняя Бакстера.

– Ха, смотрите! – Вирджиния приплюснула нос к стеклу. – Марвин катается верхом на Бакстере!

Марвин помахал ей передними лапками.

– Пока, Мелкий, до скорого!

Профессор Эпльярд нахмурился, внимательно рассматривая жуков.

– Прошу за мной, кухня там.

В кухне пол был паркетный, все шкафчики и разделочный столик располагались вдоль одной стены, так же как и раковина, а посередине стоял низкий прямоугольный деревянный стол и вокруг него лежали разноцветные подушки для сидения. Профессор достал из холодильника две тарелки и поставил на стол.

– Садитесь, пожалуйста! – Спохватившись, старик взял с полки мисочку с густой тёмно-коричневой жидкостью. – Не забываем ореховый соус!

Все уселись на подушках, скрестив ноги по-турецки. Бертольд насторожённо приглядывался к тарелкам.

– Так о чём вы хотели поговорить? – спросил профессор Эпльярд.

– Э-э… Простите, профессор, это кальмар или осьминог? – ответила вопросом на вопрос Вирджиния. Она потыкала пальцем зажаренные до черноты кусочки на тарелке.

– Ни то ни другое! Это темпура[9]9
  Темпура — блюдо японской кухни. Овощи, рыба, морепродукты, приготовленные в кипящем масле.


[Закрыть] из тарантулов. Низкое содержание холестерина, высокое содержание протеина и к тому же удивительно вкусно!

– Вы едите пауков?! – с ужасом прошептал Бертольд.

– А это? – выпучила глаза Вирджиния.

– Шашлычки из сверчков, – улыбнулся профессор Эпльярд. – Мои любимые!

– Это и есть ваш ужин? – изумлённо спросил Даркус.

– Да, я увлекаюсь энтомофагией.

– Эн-то-мо-фа-гией? – по слогам переспросил Даркус.

– Энтомофагия – это поедание насекомых, – со смешком пояснил профессор. – Хотя, строго говоря, тарантул относится к арахнидам, то есть паукообразным.

Даркус поморщился.

– Ну что ты, Даркус! Питаться беспозвоночными, по сути, ничуть не более странно, чем животными других видов. Птицы их едят, а ты ешь птиц. В твоем пищеварительном тракте наверняка находятся многие крошечные существа, которых ты проглотил и не заметил.

Даркус уставился на пауков:

– Но они же волосатые…

– Просто нужно их опалить, как курицу, прежде чем готовить.

Профессор Эпльярд раздал детям палочки для еды:

– Хотите попробовать?

Бертольд замотал головой:

– Нет, спасибо.

Вирджиния, принюхиваясь, вытянула шею, почти касаясь носом тарелки.

– Вы правда их едите?

Профессор Эпльярд взял палочками обжаренного в тесте тарантула, капнул на него соевый соус из бутылочки, посыпал кайенским перцем и сунул в рот.

Бертольд, пискнув, зажмурился.

Даркус наблюдал за профессором как зачарованный. Он никогда ещё не видел, чтобы кто-нибудь ел паука.

– Не так уж сильно отличается от морепродуктов или темпуры из овощей, – сказал профессор, прожевав и проглотив.

– Но почему?.. – Даркус не знал, как спросить, чтобы не получилось невежливо.

– Это мой личный проект. – Профессор взял шпажку с нанизанными на неё жареными сверчками и обмакнул в арахисовый соус. – Я почти всю свою жизнь был вегетарианцем. Я не ем мяса, потому что не хочу способствовать агрессивному промышленному животноводству, которое развилось из-за массового потребления мяса и наносит вред окружающей среде.

– А я люблю бургеры! – сказала Вирджиния. – И бутерброды с бужениной!

– Да я тоже их люблю, Вирджиния. Они очень вкусные, – улыбнулся профессор, – но людей на Земле становится всё больше, и если даже вырубить все леса, чтобы на освободившемся пространстве разводить скот, через несколько лет мяса всё равно начнёт не хватать на всех.

– Нельзя вырубать тропические леса! – расстроился Бертольд.

– Согласен, – кивнул профессор. – Но если людям на планете не хватит мяса, что тогда они будут есть?

– Овощи? – предположила Вирджиния, глядя на тарелку с жареными пауками.

– Если тебе повезло и ты живёшь в благополучной стране, то сможешь покупать достаточно разнообразные овощи, но не везде можно так прокормиться. Однако есть возможность разводить животных с высоким содержанием протеина, не занимающих много места и потребляющих совсем немного корма.

– Мясо насекомых? – догадался Даркус, хотя он впервые слышал, чтобы насекомых разводили на мясо.

– Протеин насекомых, – уточнил профессор, снял зубами сверчка со шпажки и начал бодро жевать. – У нас на Западе странное отношение к насекомым. Нам и в голову не приходит их есть, но в один прекрасный день у нас может просто не остаться выбора. Хотя в некоторых роскошных ресторанах из насекомых давно готовят самые дорогие блюда.

– Неправда! – фыркнула Вирджиния.

– Правда! В Дании есть чудесный ресторан, где подают муравьёв со вкусом мяты.

– Так все эти аквариумы в прихожей?.. – Даркус, догадавшись, оглянулся через плечо.

– Моя миниатюрная ферма насекомых. Я сам выращиваю себе еду. Люблю, чтобы она была как можно более свежей. Насекомых я убиваю гуманным способом – замораживаю. Все мои насекомые предназначены в пищу – кроме тех, что в комнате для медитаций. Хочу ещё написать кулинарную книгу о насекомых, – с гордостью прибавил профессор. – Сейчас я на пенсии, есть время заняться этим всерьёз.

– Кулинарную книгу о насекомых никто не купит! – заявила Вирджиния.

– Я стараюсь придумывать такие оригинальные рецепты, чтобы получалось вкусно. – Профессор Эпльярд вежливо улыбнулся Вирджинии. – Вы мне очень поможете, если попробуете и скажете своё мнение.

– Ага, Даркус, попробуй! – У Вирджинии глаза загорелись.

– Сама попробуй, – парировал Даркус.

– Попробую, если ты попробуешь первым, – с вызовом ответила Вирджиния.

– Паука или сверчка? – спросил Даркус.

– Паука.

– Мне же необязательно есть? – прошептал позеленевший Бертольд.

– Ты должна съесть его целиком и проглотить! – сказал Вирджинии Даркус, беря с тарелки самого маленького паучка.

– Договорились!

Вирджиния взяла двумя пальцами поджаристого арахнида.

Они уставились друг на друга и одновременно приступили к делу.

Даркус затолкал паука в рот целиком и попробовал замычать, якобы от удовольствия, но получилось больше похоже на стон. Вирджиния мужественно откусила одну лапку, изо всех сил скрывая, как ей противно. Бертольд захихикал, обеими руками зажимая себе рот. Даркус постарался освободить свой разум от посторонних мыслей и сосредоточиться на вкусе, но всё время невольно представлял жирного мохнатого паука у себя во рту.

Профессор Эпльярд подался вперёд:

– Ну как? Чувствуется привкус орехов?

Бертольд чуть не лопнул со смеху, глядя, как Даркус и Вирджиния отчаянно жуют и с трудом глотают.

– Не такая уж и гадость, – сказал наконец Даркус, скривившись.

Вирджиния держала половинку паука подальше от себя, как будто что-то жутко вонючее.

– Прекрати ржать, не то я тебе его сама скормлю!

Она вдруг ткнула пауком в Бертольда, и тот от неожиданности взвизгнул.

– Ну зачем поднимать столько шума? Они на самом деле не так плохи на вкус. – Профессор палочками подцепил ещё одного тарантула, поперчил и сунул в рот. – Возможно, вам надо было обмакнуть свои порции в ореховый соус.

– Возможно, – ответил Даркус, на самом деле сомневаясь, что с соусом паук станет съедобнее.

– Подумайте вот о чём, – сказал профессор, – гамбургер вы едите спокойно, так?

Даркус кивнул.

– А почему есть корову менее странно, чем паука?

– Так ведь гамбургер не похож на корову! – Вирджиния помахала недоеденным тарантулом. – А этот паук выглядит как паук!

– Может, если бы выглядел по-другому, было бы легче, – согласился Даркус.

– Наверное, в этом всё дело. – Профессор Эпльярд кивнул. – Для нас важно, как выглядит еда, какой у неё вкус и запах, а где-то людям не до этих тонкостей, лишь бы с голоду не умереть.

Даркус задумался над словами профессора. Попробовал представить, что голоден – голоден по-настоящему, как бывает, когда идёшь домой после уроков и знаешь, что до ужина ещё несколько часов. Он взял шпажку со сверчками, обмакнул в арахисовый соус и зубами снял с неё сверчка по примеру профессора.

– Вообще-то сверчки ничего, – объявил он.

– Благородные животные! – воскликнул профессор. – Твой отец без ума от жуков, а моя любовь – сверчки. Их пение так успокаивает!

– Пение?

– Да. – Профессор встал и, подойдя к дальней двери, чуть-чуть приоткрыл её. – Идите сюда, послушайте!

В комнате за дверью слаженно стрекотал целый хор сверчков.

– Это моя комната для медитаций, – объяснил профессор Эпльярд, шире открывая дверь.

В комнате был полумрак – все окна завешаны белыми льняными шторами, на паркетном полу синяя циновка, и больше ничего, к стенам прислонены сухие ветви размером с небольшое деревце. А на ветвях сидели сотни сверчков и пели свою печальную песенку.

Даркус провёл языком по зубам. Ему стало стыдно, что он съел сверчка.

Профессор улыбнулся.

– Я прихожу сюда, когда хочу очиститься от посторонних мыслей и подумать о смысле жизни.

– У вас целая комната специально для думанья? – удивилась Вирджиния.

– Думать так же важно, как есть, спать и умываться. А для всего этого бывают специальные комнаты.

– У нас тоже есть такое место, – заметил Бертольд. – Там полно жуков, и мы туда приходим, когда надо что-нибудь обдумать. Называется – Базовый лагерь.

Даркус улыбнулся и вдруг вспомнил, зачем они пришли.

– Профессор, нам очень нужно с вами поговорить о жуках!

– Конечно, чем могу помочь?

– Наши жуки – генно-модифицированные, – сказал Даркус. – Их создала Лукреция Каттэр. Мы точно знаем: она разводит жуков, только не знаем зачем.

– Генно-модифицированные? – переспросил профессор Эпльярд. Он шумно выдохнул, привалившись к стене. – Лукреция Каттэр разводит жуков? Даркус, ты уверен?

Даркус кивнул.

– Мы думаем, это как-то связано с проектом «Фабр», – прибавила Вирджиния. – Это же был ваш проект, да?

Профессор Эпльярд закрыл лицо руками. Тяжело вздохнув, он ответил:

– Твой, Даркус, папа уговорил меня взять в проект одну девушку, Люси Джонстон. Она была невероятно талантлива! И совсем не похожа на себя нынешнюю. Барти увлёк её изучением жуков. Конечно, многое изменилось, когда в команде появилась твоя мама. Бартоломью, как её увидел, ни о чём другом думать не мог. – Профессор посмотрел на Даркуса. – Знаешь, твоя мама готовила потрясающую паэлью из насекомых. Эх, если бы я знал рецепт!

– Мама ела букашек?

– Ну ещё бы! Она была экологом и очень интересовалась проблемой питания человечества.

У Даркуса что-то дрогнуло внутри. Было тяжело узнать, что чужой человек гораздо больше, чем он сам, знает о его маме.

– А вы никогда не задумывались, почему Лукреция Каттэр хочет вывести в своих лабораториях так много генно-модифицированных жуков? – спросил Бертольд, взволнованно сжимая руки.

– Могут быть разные причины, – ответил профессор. – В сбалансированной экосистеме жуки не представляют угрозы, но если выпустить на волю большое количество агрессивных к окружающей среде насекомых, они могут наделать много бед. – Он словно разговаривал сам с собой. – Например, некоторые разновидности жуков-короедов и древоточцев могут за неделю превратить огромный лес в кладбище деревьев.

– Зачем ей уничтожать лес? – Вирджиния нахмурилась. – Глупость какая-то!

– Говорят, что во время одной войны на территорию врагов с самолётов сбрасывали бомбы, начинённые личинками картофельного долгоносика. – Профессор Эпльярд снял очки и протёр их поло́й рубашки. – Чтобы уничтожить урожай картофеля, вызвать голод и сломить боевой дух противника. – Он снова надел очки.

– Это было на самом деле? – спросил Бертольд.

– Жуков использовали как оружие? – Даркус никогда о таком не слышал.

Профессор Эпльярд кивнул.

– Коварное оружие, которое никто не принимает всерьёз, пока не начнётся голод.

– И сколько нужно жуков, чтобы сделать такое биологическое оружие? – спросил Бертольд.

– Тьма-тьмущая. – Вирджиния посмотрела на Даркуса. – В Лондоне Лукреции Каттэр негде развести такое количество жуков. Значит, она занимается этим в другом месте.

– В лабораториях в Ист-Энде, – сказал Даркус. – Там, где работал Спенсер.

– А зачем ей такое оружие? – спросил Бертольд.

– Возможно, ради денег. – Профессор Эпльярд нахмурился. – Может быть, она рассчитывает продать свою технологию.

– Да она же богатая, – возразил Бертольд.

– Некоторым всегда мало, сколько бы денег у них ни было. – Профессор покачал головой, глядя куда-то вдаль, как будто в прошлое. – Этой женщине и целого мира не хватит.

– Папа тоже что-то такое говорил, пока лежал в больнице. Помню, он сказал: «Лукреция Каттэр не остановится, пока весь мир не будет лежать у её ног».

– К сожалению, один из главных недостатков проекта «Фабр» состоял в том, что мы, стремясь к великим открытиям, не учли возможные риски. – Профессор Эпльярд грустно покачал головой.

– Риски? – повторил Даркус.

– Маленькое изменение в экосистеме может вызвать глобальный сдвиг. Когда вносишь модификации в строение биологического вида, невозможно предусмотреть все последствия, как ни старайся. Эволюция может принять решение за тебя, причём такое, которое тебе не понравится. Биологическое оружие на основе жуков может погубить всё человечество! – Голос профессора затих до шёпота.

Даркус многозначительно переглянулся с Вирджинией и Бертольдом:

– Звучит жутковато!

– Извитите, пожалуйста! – Профессор Эпльярд встряхнулся. – О чём я только думал? Не слушайте, что я тут болтаю! – Он повёл детей в прихожую, где в аквариуме остались их жуки. – Я вас только зря напугал. Не обращайте внимания!

Профессор похлопал Даркуса по спине:

– Простите, ребята, но я вынужден с вами проститься. Меня ждут дела. Я очень, очень занят.

Старик снял крышку с аквариума, и друзья вытащили оттуда каждый своё членистоногое.

– Не беспокойтесь по поводу Лукреции Каттэр. Это не ваша забота. Я поговорю с твоим папой, Даркус. И спасибо, что навестил! Всегда приятно повидать кого-нибудь из Катлов.

Профессор, ослепительно улыбаясь искусственными зубами, вытолкал детей на лестничную площадку и захлопнул дверь, не дав им даже сказать «до свидания».

Как только дверь за гостями закрылась, профессор Эпльярд старческой шаркающей походкой побрёл вглубь квартиры, держась за сердце. Если Лукреция Каттэр в самом деле разводит генно-модифицированных жуков, с этим нужно что-то делать. Старик уселся на синюю циновку в комнате для медитаций, медленно вдохнул через нос, закрыл глаза и выдохнул через рот.

У него за спиной в открытое окно вползла лимонно-жёлтая божья коровка с одиннацатью чёрными пятнышками.

10
Комплекс Дедала

– Где ты был?!

Ярость в папином голосе поразила Даркуса. Он замер в дверях гостиной. Вирджиния не успела остановиться и врезалась в него сзади.

Бартоломью Катл стоял перед диваном сжимая кулаки. У его рта пролегли сердитые морщины. Без бороды он словно похудел и казался моложе.

– Я… То есть мы… – стал заикаться Даркус. Он не мог выдержать папин взгляд.

– Вирджиния, Бертольд, идите домой немедленно, – стальным голосом сказал папа. – Вас ждут родители. А Даркус будет строго наказан.

– Ой, мамочка! – воскликнул Бертольд, отчаянно моргая.

– С завтрашнего дня вам нельзя видеться с Даркусом, – добавил доктор Катл.

– Как?! За что? Так нечестно! – Возмущённая Вирджиния мигом упёрла руки в бока. – Мы ничего плохого не сделали!

– Сэр, каким бы ни был ход вашей мысли!.. – задыхаясь, выпалил Бертольд. – Мы всё-таки…

– Ты так и не ответил на вопрос. – Бартоломью Катл прервал Бертольда, грозно глядя на Даркуса. – Где ты был?

Даркус посмотрел на дядю Макса – тот стоял у камина сгорбившись и опустив голову.

– Нигде, мы просто…

Даркусу было страшно. Он никогда не видел папу таким.

– Можешь не говорить. Не хочу, чтобы ты мне врал. Я знаю, где вы были. – Бартоломью Катл опустился на диван, как будто у него кончились силы. – Звонили из полиции. Вас видели, когда вы выходили из дома Эндрю.

– Из полиции?! – ахнул Бертольд.

Даркус, весь покрывшись мурашками, смотрел на папу и никак не мог понять выражение его лица.

– Что случилось?

Папа потёр глаза ладонями:

– Эндрю в больнице, в коме. Состояние критическое. Врачи думают, что он не очнётся.

– Что?! Как?.. – У Даркуса живот подвело от страха.

Папино лицо было серым, как старая жвачка.

– Предполагают, что на него так подействовал укус какого-то насекомого.

– Укус насекомого?

Даркус подумал о жёлтой божьей коровке, которая осталась в Базовом лагере, в коробочке из-под «Тик-так». Она тогда укусила Вирджинию.

– Это она! – Бертольд во все глаза смотрел на Вирджинию. – Это она сделала!

Вирджиния уронила руки.

– Но… Он был совсем здоровый! Заставлял нас есть пауков и рассказывал про… – Она замолчала, оглянувшись на Даркуса.

– О чём он вам рассказывал?

От стального папиного голоса у Даркуса чуть сердце не остановилось, а у Вирджинии задрожала нижняя губа.

– Старый профессор рассказывал… про свою кулинарную книгу, – подумав, нашёлся Даркус и внезапно разозлился. – И ещё про маму – что она готовила очень вкусную паэлью из насекомых.

У папы из горла вырвался странный придушенный звук.

Бертольд за руку потянул Вирджинию к двери.

– Пошли, – зашептал он. – По-моему, нам с тобой надо отсюда уйти.

Вирджиния посмотрела Даркусу в глаза. Видно было, что ей не хочется оставлять его одного.

– В школе увидимся, – сказал Даркус и кивнул, чтобы её успокоить.

Она кивнула в ответ и ушла вместе с Бертольдом. Дядя Макс отправился их проводить. Даркус слышал, как хлопнула входная дверь и как дядя Макс прошёл в кухню.

– Ты больше не вернёшься в школу короля Этельреда, – сказал папа.

Даркус нахмурился:

– Что?

– Даркус, я понимаю: тебе нелегко пришлось. Перерыв пойдёт только на пользу. Дядя Макс позанимается с тобой, чтобы ты не отстал от программы, а когда мы сможем вернуться домой, снова начнёшь ходить в свою старую школу в Кристал-Палас.

– Сможем вернуться домой? Это как?

– Даркус, послушай меня, пожалуйста, внимательно и сделай так, как я говорю. Это очень важно. Ты должен находиться в безопасном месте.

– А здесь чем плохо? – Даркус выпятил подбородок.

– Я тебе отвечу сынок. Под нами живут жуки, которых ищет Лукреция Каттэр. Думаешь, она за ними не явится? Явится обязательно. – Папин взгляд смягчился. – Я уже голову сломал, но не могу придумать, куда бы их переселить. Придётся им справляться своими силами, а тебе здесь оставаться опасно.

– Так, может, мы все вместе переедем? – спросил Даркус.

– Нет, я хочу, чтобы ты был подальше от жуков. От любых жуков. – Папа посмотрел на Бакстера, неподвижно сидящего у Даркуса на плече.

– НЕТ! – в ужасе крикнул Даркус. – Ты не можешь его прогнать!

– Даркус, пойми… Лукреция Каттэр готовит что-то страшное. – Папин взгляд в отчаянии заметался по комнате.

– Значит, мы её остановим! – Даркус подошёл к папе. – Вместе! С тобой и с жуками. Они могут помочь, они…

– Нет. – Лицо у папы застыло. – Даркус, не лезь в эти дела. Ты мой сын, защищать тебя – моя забота. Я больше не позволю Лукреции Каттэр причинить тебе вред.

– А нельзя сообщить кому-нибудь? В армию, в правительство? Должен же быть кто-то, кто сможет нам помочь!

– Думаешь, я не пытался? – Папа тяжело вздохнул. – У Лукреции Каттэр огромное влияние в высших кругах.

– Бакстера я не брошу. Ни за что! – Даркус скрестил руки на груди. – Если нельзя взять жуков с собой, то я остаюсь здесь, и всё тут.

– Даркус, прекрати! Тебя не спрашивают.

– Я не поеду! – Даркус топнул ногой. – Ты меня не заставишь.

– Сынок, это не игра. Я стараюсь сделать как лучше для тебя.

– Откуда ты знаешь, что для меня лучше?

– Ты не послушался меня, – сурово ответил папа. – Ты поехал расспрашивать Эндрю о Лукреции Каттэр, хотя я тебе запрещал соваться в её дела, и что из этого вышло? Вам с друзьями в сыщиков поиграть захотелось, но всё это совсем не игра.

Даркус поперхнулся; ему было так страшно думать о том, что случилось с профессором Эпльярдом. Неужели его укусила жёлтая божья коровка? Вирджинию тоже укусили, но она даже не заболела. Что, если они и привели божью коровку к профессору? Вдруг это из-за него профессор Эпльярд попал в больницу?

– Я не хотел, чтобы профессор пострадал, – прошептал он.

– Малыш, ты не виноват! Какая тут может быть твоя вина? – Папа наклонился к нему. – Но пойми: ты тоже мог оказаться на больничной койке!

Даркус замотал головой: он был уверен, что Бакстер и близко к нему не подпустит злобных жуков Лукреции Каттэр.

– Поэтому я и отсылаю тебя.

– Ты со мной обращаешься как с ребёнком, а я не хуже тебя знаю, чего можно ждать от Лукреции Каттэр. Я её видел! Я с ней сражался! Ты не забыл? – Даркус сжал кулаки, он ужасно рассердился. – Я тебя спас! Ты и себя-то защитить не можешь, а берёшься меня защищать! Это тебя она похитила и держала в камере, а ты даже не хочешь мне рассказать почему! Нам надо действовать заодно. Только вместе мы сможем её победить.

– Даркус, это было и прошло. Забудь и не вспоминай.

– ЗАБЫТЬ?! Она тебя убить хотела…

– А ранила тебя! – Папа схватил сына за плечи. – Лукреция Каттэр похитила меня, потому что хотела заставить ей помогать, а я отказался. Поэтому она меня мучила. Но, сидя там, в камере, я каждую секунду помнил: если бы эта психопатка знала, что у меня есть сын, она бы и тебя забрала и вот тогда смогла бы заставить меня сделать всё что угодно.

– Что ей от тебя было надо?

– Даркус, я не хочу, чтобы ты в это был замешан. Если с тобой что-нибудь случится… Я этого не вынесу.

– А если что-нибудь случится с тобой?! – заорал Даркус, вырываясь из папиных рук. – Ты не знаешь, не представляешь, каково это было, когда ты… Когда я не знал, где ты и что с тобой… – У него сорвался голос.

– Даркус, послушай…

– НЕТ! – Мальчика затрясло. – Сам послушай! Зачем ты сбрил бороду? Почему носишь какую-то пижонскую одежду? Что ты делаешь, когда запираешься у себя в комнате с микроскопом и моими жуками? Ты притворяешься, что всё нормально, но я-то знаю, что нет!

– Сынок эти жуки… Я понимаю, ты к ним привязался, но…

– ДА! Они мои друзья! Жуки были со мной, когда тебя не было. Они мне помогали, они сражались с Лукрецией Каттэр и победили! Жуки за нас! И они нам нужны. Дело не только в нас, понимаешь ты это? Есть один юноша, Спенсер Крипс, его похитила Лукреция Каттэр. Мама Спенсера пять лет его не видела!

– Мальчик мой, успокойся, пожалуйста. Ты заговариваешься.

– НЕ УСПОКОЮСЬ! – Даркус яростно уставился на отца. – Я не тупой! Я же вижу – ты что-то задумал.

– Даркус, я не буду больше с тобой препираться. Если узнаю, что ты снова лезешь во что-то, связанное с Лукрецией Каттэр…

– И что ты сделаешь? – Сын выпятил подбородок.

– Вызову службу уничтожения насекомых, – с каменным лицом ответил папа.

Мальчик обмер.

– Ты не сможешь! Ты всегда говорил, что нельзя убивать животных!

– Эти жуки наведут на нас Лукрецию Каттэр. Если ты откажешься переехать в безопасное место, я буду вынужден от них избавиться.

Даркус смотрел в непреклонные глаза своего папы, и ему казалось, что в животе у него открылась чёрная дыра. Хотелось орать и ругаться, но слов не было. Тогда он развернулся и выскочил из комнаты. Одним духом взбежал по лестнице, затормозив только на последнем пролёте. Всхлипывая и спотыкаясь, он на четвереньках одолел последние ступени и с размаху стукнул по полу кулаком, зашипев от боли в раненой руке. Горячие слёзы застилали глаза.

Бакстер спрыгнул с его плеча и встал на задние лапки, встревоженно размахивая передними. Даркус вытер глаза, перекатился на спину и уставился в потолок.

– Бакстер, зачем папа так? Если бы он увидел, какая сила у жуков, он бы понял, что вместе мы запросто одолеем Лукрецию Каттэр! С ней надо бороться, а не удирать от неё.

Бакстер приподнял надкрылья, развернул мягкие, янтарного цвета крылышки и, подпрыгнув, взлетел к Даркусу на грудь. Устроившись в ямке на ключице, жук-носорог поджал зубчатые лапки и прижался к Даркусу головой.

Мальчик прикрыл его руками, словно от кого-то защищая.

– Пусть говорит что хочет. Я не дам ему нас разлучить! Если он только попробует, я убегу и никогда не вернусь.

Даркус вспомнил, как папа говорил, что жуки – твари, созданные Лукрецией.

– Знаешь, Бакстер, папа совершает ужасную ошибку. Без жуков у нас нет шансов против Лукреции Каттэр.

Постепенно Даркусу полегчало. Он сел и снова посадил Бакстера на плечо. Напротив, около стены, высилась башня из коробок, которые они с дядей Максом вытащили из комнаты Даркуса в тот день, когда он впервые сюда приехал. Взгляд мальчика остановился на второй коробке снизу. Уголок у неё был надорван. Даркус вспомнил, как волок её из комнаты, пятясь задом, и надорвал картон. Тогда ещё на пол посыпались зубы Нефертити, как утверждал дядя Макс и целая куча папок.

Даркус вдруг привстал на колени. Папки! На каждой было написано: «Проект „Фабр“».

Даркус прислушался к голосам папы и дяди Макса в гостиной и начал как можно тише снимать коробки одну за другой, пока не добрался до той самой, с надорванным уголком. Тогда он не знал, что такое проект «Фабр», зато сейчас знает. Если папа не хочет ему рассказывать, что происходит, он выяснит сам.